Алексеева Т. Этногенез восточных славян по данным антропологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

ОСНОВНЫЕ ИТОГИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Рассмотрение соотношения максимальных и минимальных групповых средних, а также размаха изменчивости антропологических признаков свидетельствует о том, что в эпоху средневековья Восточная Европа и Кавказ были ареной взаимодействия этнических групп с различными расовыми чертами. Расообразовательные процессы на этой территории идут в первую очередь по признакам, позволяющим дифференцировать расы 1 порядка. Это симотический и дакриальный указатели, угол выступания носа и углы горизонтальной профилировки. Остальные признаки дифференцируют более мелкие систематические категории.
Изучение географической изменчивости расоводиагностических признаков выявило значительно большую их связь с этносом, нежели с территорией, что свидетельствует об исторической обособленности отдельных этнических группировок. Исключение составляет Поднепровье и Волго-Окский бассейн, где при наличии нескольких этнических групп первичной оказывается географическая локализация признаков. В данном случае это служит указанием на возможность как контактов различных этнических групп, так и генетической общности.
Для восточнославянских племен средневековья в качестве основных расоводиагностических признаков выступают: угол носа, носовой указатель, скуловая ширина, верхняя высота лица, продольный и поперечный диаметры черепа. В географическом отношении наблюдается уменьшение величин всех этих признаков по направлению с запада на восток. Изучение внутригрупповых связей признаков позволило выделить два морфологических комплекса, принимавших участие в сложении восточнославянских племен Верхнего Поднепровья и Волго-Окского бассейна. С ослабленным выступанием носа и переносья связываются мезокрания, меньшие абсолютные размеры мозгового отдела, более узкое лицо, большая величина зигомаксиллярного угла горизонтальной профилировки. С сильным выступанием носа и переносья — долихокрания, большие размеры продольного и поперечного диаметров черепа, более широкое лицо, более узкий нос, меньший зигомаксиллярный угол. Процентное соотношение этих комплексов меняется в зависимости от географической локализации племен — по направлению к востоку увеличивается удельный вес первого комплекса, по направлению к западу — второго. Первый комплекс характерен для крайне восточных групп славян, вятичей, ярославских, костромских и владимирских кривичей; второй — для западных восточнославянских племен — волынян, древлян, полоцких кривичей. В мезокранном варианте он присутствует среди славян Поднестровья. Все это позволяет сделать заключение об определенной антропологической неоднородности средневековых восточнославянских групп, хотя, судя по средним арифметическим величинам, они отличаются большей однородностью, нежели все этнические и языковые группы Восточной Европы, за исключением булгар. Появление первого комплекса среди финно-угорских групп Волго-Окского бассейна, а второго—среди леттолитовских групп предполагает участие тех и других в формировании антропологических особенностей восточных славян.
Ни один из указанных комплексов не обнаруживается на территории расселения полян.
Для средневекового восточнославянского населения характерна большая дисперсность антропологических черт, нежели в последующие эпохи. Его антропологическая дифференциация в эпоху средневековья в значительной мере отражает антропологический состав населения Восточной Европы до прихода славян.
Характеристика физического облика населения древнерусских городов показала, что на формирование антропологических особенностей восточных славян оказали влияние не только контакты с неславяноязычным населением, но и некоторые условия социально-экономической жизни. Наиболее существенным обстоятельством в оценке антропологического состава древнерусских городов является закономерное отличие его от сельского населения одноименных племен. Независимо от местоположения и племенной принадлежности городское население характеризуется увеличением черепного указателя и скуловой ширины. Однородность городского и сельского населения в хронологическом отношении не допускает трактовки этих различий с точки зрения эпохальных изменений. Наиболее вероятным представляется объяснение брахикефализации городского населения как «частный случай общей проблемы ускорения роста» (Бунак, 1951), а расширение скулового диаметра — изменением уровня питания у городского населения по сравнению с сельским. Не исключено, что увеличение ширины лица у горожан лишь частное выражение общего процесса укрупнения скелета в условиях города. Оценивая эти особенности под углом зрения истории сложения населения древнерусских городов, приходим к выводу о большей однородности его антропологического состава, чем это следовало бы предполагать исходя из указаний исторических источников.
В картине географической локализации признаков XVIII—XIX вв. обращает на себя внимание значительная однотипность восточных славян независимо от территории их обитания по таким важным расово-диагностическим признакам, как выступание носа и профилировка лица, по которым они обнаруживают гораздо больше сходства с балтами, нежели финно-угорским населением, сходство с последними проявляется лишь в некоторых северных группах славянского населения, связанных с поздней государственной колонизацией русского севера и на территории Среднего Поволжья.
Изменения признаков во времени в восточнославянском населении носят сложный характер. Процесс брахикефализации и понижение высоты черепа охватывают все без исключения группы. По изменению признаков, определяющих выраженность переносья и выступание угла носовых костей, намечаются два типа. Для первого характерно увеличение выступания переносья и угла носа и уменьшение углов горизонтальной профилировки. Этот тип проявляется в половине территориальных групп. В последние века отмечается явная европеизация русского населения центральных областей. Второй тип изменения носовой области характеризуется уменьшением угла выступания носа. Он обнаруживается в русском населении севера, а частично и северо-запада.
Сопоставление средневекового и современного восточнославянского населения не только по комплексу признаков и величине межгрупповой изменчивости, но и по характеру эпохальных изменений выявляет преемственность населения на одних территориях и смену — на других. Преемственность обнаружена для следующих этнических и территориальных групп: белорусы — дреговичи, радимичи, западные кривичи; украинцы — тиверцы, уличи, древляне, волыняне; поляне, русские Десно-Сейминского треугольника — северяне; русские верховьев Днепра и Волги, басейна Оки и Псковско-Ильменского Поозерья — западные кривичи и словене новгородские. В Волго-Окском бассейне антропологический состав изменяется за счет прилива славянского населения из северо-западных областей. Контакты с финно-угорским населением в современную эпоху проявляются на севере Восточной Европы и в Среднем Поволжье.

Анализ антропологического состава населения Восточной Европы по данным соматологии позволил выделить несколько антропологических комплексов, в основе которых лежат черты, присущие населению той или иной территории.

Прибалтийский комплекс локализуется в нижнем течении Немана, по Венте и нижнему течению Западной Двины, в бассейне Гауи, на побережье Финского залива, в районе Чудского озера и Нарвы. В наиболее четкой форме он выявляется среди западных групп эстонцев и латышей.
Белозерско-камский комплекс приурочен к району Белоозера, верховьям Онеги, Северной Двине и ее притокам, среднему течению Вятки и Камы. Наиболее типичные представители — вепсы и коми.
Валдайско-верхнеднепровский комплекс широко распространен по всему Двинско-Припятскому междуречью, в среднем течении Западной Двины, в низовьях Немана, на левом берегу Припяти, в верховьях Днепра, по Березине, Сожу и Ипути. Характерные представители — литовцы, белорусы и русское население верховьев Днепра и истоков Волги.
Центрально-восточноевропейский комплекс локализуется по Оке и ее притокам, в верховьях Дона, по Клязьме, в верхнем и среднем течении Волги, по Цне, Ворскле, верховьям Хопра и Медведицы. Характерные представители — русские.
Приднепровский комплекс распространен в среднем течении Днепра и по его притокам — Десне, Суле, Пслу, Ворскле, Тетереву и Роси, по Сейму и в верхнем течении Южного Буга, Стыри, Горыни, Случа и Збруча. Наиболее типичные представители — украинцы.
Степной комплекс проявляется в русском населении среднего течения Хопра и Дона и в некоторых тюркоязычных группах правобережья Волги, в частности у мишарей.
Волго-Камский и приуральский комплексы. Первый локализуется в Ветлужско-Вятском междуречье, в верховьях Камы, по Белой и частично в среднем течении Волги. Второй в основном распространен за Уральским хребтом; в Восточной Европе он выступает в Тавда-Кондинском междуречье. Черты этих комплексов присущи чувашам, мари, удмуртам, коми-зырянам и коми-пермякам, некоторым группам татар Поволжья, хантам, манси и лопарям Кольского полуострова.
Из перечисленных антропологических комплексов среди восточно-славянского населения наиболее распространены: валдайско-верхнеднепровский — у белорусов и их русских соседей, центрально-восточноевропейский — у большинства русских групп и приднепровский — у украинцев. Остальные комплексы на территории Восточной Европы обнаруживаются в славянском населении преимущественно в контактных зонах.

Перенося данные, полученные для современного населения тех областей, где прослеживается преемственность в глубь веков, можно более или менее определенно утверждать, что средневековые восточные славяне относились к разным ветвям европеоидной расы: словене новгородские, западные кривичи, радимичи, дреговичи и, возможно, волыняне — к кругу северных европеоидов, а древляне, тиверцы, уличи и поляне — к кругу южных.
Результаты анализа краниологического материала, относящегося к различным этническим группам Европы в эпоху средневековья, показали значительную близость антропологического состава славянских групп, их специфическое отличие от германцев (в пропорциях лицевого скелета) и сходство с балто- и частично финноязычными народами. Это обстоятельство позволяет сделать вывод об определенной антропологической общности славян, географически приуроченной к зоне контакта с балто- и финноязычными народами. Эта общность, по-видимому, предшествовала периоду расселения славян. Расселение на обширной территории, условия географической и социальной изоляции, консолидация отдельных племен в период сложения славянских народностей, многочисленные контакты, связанные с расселением славян, не могли не привести к нарушению антропологического единства и созданию локальных типов.
Особого внимания заслуживают вариации у славян таких признаков, как черепной указатель и скуловой диаметр. Наибольшие значения скулового диаметра отмечаются в междуречье Одера и Днепра, проявляясь как в долихокранных, так и мезокранных группах населения. По направлению к западу, югу и востоку величина скулового диаметра убывает за счет смешения с германскими (на западе), финно-угорскими группами (на востоке) и населением Балканского полуострова (на юге). В антропологическом облике южных славян проявляются черты местного, по-видимому, фракийского населения. Что касается западных славян территории, ограниченной с севера Западной Двиной, с запада Вислой, с востока Днепром и с юга Дунаем, т. е. территории, с которой, по мнению Л. Нидерле, и происходило расселение славян, то в их физичеслом типе наряду с общностью антропологических черт проявляются связи с балтоязычным населением.
Очерченная выше зона относительной широколицести у славян средневековья лежит на стыке мезокранных и долихокранных широколицых форм предшествующих эпох. Территориальная дифференциация этих форм делает возможным предположение о формировании древних славян на базе северных и южных европеоидов. Судя по уменьшению к востоку удельного веса долихокранного широколицего компонента в-восточнославянском населении Верхнего Поднепровья, Поволжья и Волго-Окского междуречья, заселение этой территории происходило в значительной мере с участием северных элементов, восходящих в своем генезисе к неолитическому населению культуры шнуровой керамики и боевых топоров. Общность физического облика западных кривичей, радимичей и дреговичей, сходство их со средневековым летто-литовским населением, сходство белорусов и русских верховьев Днепра и Волги с литовцами, в свете данных об участии племен культуры шнуровой керамики и боевых топоров в генезисе как балтов, так и славян, могут быть оценены как проявление единого субстрата.
В тиверцах, уличах и древлянах средневековья больше, чем в какой-либо другой группе восточных славян, отражены черты среднеевропейского субстрата — относительно широколицего, мезокранного, известного по неолитическим племенам культуры колоколовидных кубков и населению I тыс. до н. э. левобережья Дуная.
Антропологическая дифференциация славян и германцев позволяет осветить некоторые спорные вопросы этнической истории Восточной Европы, в частности вопрос об удельном весе норманского компонента на территории Руси и о роли готов в исторических судьбах населения южных районов Восточной Европы.
Что касается норманского участия в истории древних славян, то антропологическими материалами оно подтверждается, но удельный вес этого участия чрезвычайно невелик.
Возможность определения готского компонента в населении той или иной территории затруднена тем, что собственно готских краниологических серий нет в нашем распоряжении. Об антропологическом типе готов можно судить лишь на основании аналогии с населением Скандинавии железного века. Если считать готов носителями так называемого «германского» комплекса черт, то ни в одном месте, где можно было бы ожидать наличие готов, этот комплекс не проявляется. Если же под названием готов на исторической арене выступали разноэтническне группы, то у нас нет основания ожидать связи с ними определенных антропологических черт, и, следовательно, антропология в решении готской проблемы бессильна.
Рассмотрение территориальных вариантов в антропологическом составе современного восточнославянского населения показало, что по всему комплексу расоводиагностических черт русские и белорусы тяготеют к северо-западным группам, украинцы — к южным.
Территориальная дифференциация антропологического состава белорусов допускает предположение об участии в их генезисе балтов, с одной стороны, и восточнославянских племен более южных территорий, в частности Волыни, — с другой.
Что касается финно-угорского субстрата в восточных славянах, та в средневековье он проявляется у вятичей и северо-восточных кривичей — племен, принимавших участие в сложении русского народа. Полиморфизм, свойственный финно-угорскому населению, обнаружил себя во влиянии на антропологический облик восточных славян. Так, вятичи, будучи связанными с финно-угорскими группами Восточно-Европейской равнины, через дьяковцев восходят к неолитическому населению, известному по единичным, правда, грацильным европеоидным черепам из Володарской и Панфиловской стоянок. Северо-восточные кривичи, отражая черты местного финно-угорского населения, обнаруживают особенности, характерные для неолитического населения культуры ямочно-гребенчатой керамики лесной полосы Восточной Европы. Черты финно-угорского субстрата прослеживаются в антропологическом облике русского народа, но удельный вес их в современном населении меньше, нежели в средние века. Это объясняется расселением славян с западных и северо-западных территорий, по-видимому, в эпоху позднего средневековья.
Русские в настоящее время оказываются более или менее гомогенным в антропологическом отношении народом, генетически связанным с северо-западным и западным славянским населением и впитавшим в себя черты местного финно-угорского субстрата. Выделяемые в нем антропологические варианты, кроме контактных зон, по-видимому, обязаны своим происхождением величине круга брачных связей, а не различным генетическим истокам.
Антропологический состав украинцев свидетельствует о генетических связях со средневековым населением в Днепро-Днестровском бассейне и влиянии на их физический облик романоязычного населения.
На юге европейской части СССР намечается определенная линия антропологической преемственности: племена степной полосы эпохи бронзы (исключая трипольцев) — скифы лесной полосы — население Черняховской культуры — поляне.
Учитывая антропологическое сходство украинцев со славянскими племенами Днепро-Днестровского междуречья, с одной стороны, и с полянами — с другой, можно сделать заключение о том, что в сложении физического облика украинского народа принимали участие наряду со славянскими элементами элементы дославянского, возможно, ираноязычного субстрата.
Итак, можно без преувеличения сказать, что в антропологическом облике восточных славян отразилась вся сложность и многогранность этнической истории славян и их этногенеза. Это и формирование их в зоне контакта северных и южных европеоидов, и древнейшие генетические связи с балтами, и включение в свой состав ираноязычного и финноязычного населения при продвижении на восток и, что самое существенное, общность этнической истории всех восточно-славянских народов, а также глубокие взаимопроникающие связи с соседними неславяноязычными народами.

.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история