Дашков C. Императоры Византии

ОГЛАВЛЕНИЕ

Маркиан (Марциан)

(ок. 390 — 457, имп. с 450)

Влиятельный константинопольский сенатор Маркиан когда-то начал свою карьеру простым воином, отличившись в боях с персами. Ему покровительствовали самые знаменитые восточноримские полководцы той поры, готы Ардавурий и его сын Аспар, тем более что некоторое время он был их единоверцем-арианином. На войне с вандалами Маркиан попал в плен, но вскоре Гизерих отпустил его на свободу.

После смерти Феодосия II Пульхерия и Аспар возвели его на трон как наиболее подходящего человека - неглупого, опытного и решительного.

До наших дней в итальянском городе Барлетто сохранилась бронзовая статуя императора, его лицо поражает суровой красотой[1].

Став императором (коронация 25 августа 450 г.), Флавий Маркиан первым делом выпустил указ о сложении недоимок казне за десять лет, возвратил сосланных при Феодосии II и приказал умертвить ненавистного Хрисафия, чем сразу расположил к себе многих. Человек сурового нрава, Маркиан с неудовольствием наблюдал порядки константинопольского двора и кое-что попытался изменить, например запретил продажу должностей. Интриганам и бездельникам, коими изобиловал дворец, при нем жилось несладко. При всех своих достоинствах Маркиан был необразован и почти не умел писать.

В самом начале правления новый властитель оказался втянутым в неприятную и чреватую опасностями историю: томившаяся на полусвободном положении августа Гонория, страстно желая воли и власти, через одного из своих евнухов умудрилась послать Аттиле дорогие подарки и перстень, предлагая ему себя в жены. Таким образом у предводителя гуннов появилась возможность в случае заключения брака законным путем претендовать на оба императорских престола, ибо Гонория приходилась внучкой Феодосию Великому (ее мать Галла Плацидия была сестрой Аркадия и Гонория). Аттила, ждавший только предлога для открытого конфликта, согласился и отправил Маркиану угрожающее послание, требуя Гонорию, с которой якобы давно сосватан, а также причитавшиеся ему по договору с Феодосием II деньги. Император немедленно выслал Гонорию из Константинополя в Равенну, относительно же дани наглому варвару ответил достойно и остроумно: «Золото у меня для друзей, для врагов - железо» [244 ,т. XVIII, с. 652]. Аттила, рассудив, что расправиться с Маркианом он еще успеет, повел свою полумиллионную орду в Галлию, но в грандиозной битве на Каталаунских полях (в Шампани) западноримский полководец Флавий Аэций, «последний великий римлянин», нанес ему страшное поражение.

Аттила собрался с силами и в следующем, 452 году вновь двинулся за Альпы - на Рим. Теперь Маркиан послал на Запад свои войска. Опасаясь вспыхнувшей в Италии эпидемии чумы более, чем римских легионов, Аттила отступил, а через год неожиданно умер в Паннонии. После смерти вождя держава гуннов распалась, и они более не представляли серьезной опасности.

Так как споры между монофиситами и ортодоксальными христианами не прекращались, 17 мая 451 г. император издал указ о проведении Вселенского собора в Никее. Однако затем местом проведения был выбран малоазиатский город Халкидон, где собор и начался 8 октября того же года. 25 октября его заседание торжественно посетили август с супругой. Папа Лев I Великий горел желанием расправиться с монофиситами. Это ему удалось, но авторитету римского епископа был нанесен чувствительный удар: под давлением Маркиана собор признал константинопольского патриарха вторым после главы Римской церкви, несмотря на протесты папского легата епископа Лютеция. Борьба за авторитет в церкви между Константинополем и Римом становилась все более и более явной.

Монофиситство было осуждено как ересь. 7 февраля 452 г. император издал эдикт по поводу решений Халкидонского собора: «Теперь нет места для вражды, ибо только безбожник может думать, что после приговора столь многих епископов осталось еще что-нибудь для решения собственного ума. Никто, какого бы звания и состояния он ни был, не смеет заводить о вере публичные споры. Если клирик будет обвинен в публичных спорах о вере [и это будет доказано. - С.Д.], то извергается из духовного сана, если военный лишается звания, всем частным лицам угрожает изгнание из столицы и предание суду» [231, т. I, с. 277].

Недовольные жители Александрии, бывшей оплотом монофиситства, стали угрожать столице голодом, так как основные поставки хлеба шли из Египта. Император быстро сориентировался и приказал направлять все караваны с зерном по Нилу в Пелусий, а оттуда - в Константинополь. Голод начался в самой Александрии, что позволило властям быстро подавить беспорядки.

Постановления Халкидонского собора всколыхнули не только Египет: некий палестинский монах Феодосий взбунтовал местных жителей и монахов, утверждая, что собор навязал церкви ересь несторианства.

Недовольный популярностью среди римлян Аэция, завистливый и слабоумный Валентиниан III организовал его убийство прямо у себя на аудиенции. Это случилось в 454 г., и с того момента падение Западноримской империи стало стремительным и неотвратимым. Военачальник Аэция, свев Рицимер, убил Валентиниана III, и на престол вступил сенатор Петроний Максим, один из организаторов переворота. Вдова прежнего императора Евдоксия, насильно выданная замуж за Петрония, призвала Гизериха вмещаться в римские дела. Флот Гизериха в 455 г. захватил Рим, и в течение двух недель вандалы грабили и разрушали город, который так и не смог после этого оправиться. Петрония Максима, пытавшегося сбежать из Рима, жители поймали и побили камнями. После ухода вандалов императором Запада стал галл Авит. Маркиан признал его, но через год некоронованный властитель Италии Рицимер поднял мятеж, Авит был низложен и казнен. К этому времени отношения между могущественным Аспаром и самостоятельным Маркианом ухудшились, а 25 января 457 г. император, давно чувствовавший себя неважно, умер. Подозревали, что Аспар отравил его. Если это так, то Маркиан стал первым из длинной череды византийских монархов, павших жертвой заговора.

В целом правление Маркиана было удачным для империи - он уменьшил налоги, укротил произвол чиновников, государство не тревожили внешние враги. 'Это были времена, по благости царя истинно золотые», - несколько столетий спустя напишет летописец Феофан [82, с. 85].

[1] Некоторые исследователи считают, что это портрет не Маркиана, а более позднего императора — может быть, Ираклия!.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история