Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II

ОГЛАВЛЕНИЕ

3. Атлантический океан

Разговор об Атлантике в конце главы, посвященной границам Средиземноморья, может выглядеть парадоксальным, будто бы речь шла всего лишь о придатке Внутреннего моря. Но в XVI веке океан не обладал еще полной самостоятельностью. Люди начали постепенно осваивать и обустраивать его только с помощью подручного материала, заимствованного из Евро пы, как Робинзон Крузо построил свой дом из обломков своего корабля.

Разные образы Атлантики

В XVI веке Атлантический океан представляет собой совокупность от дельных областей, сосуществующих в большем или меньшем согласии и отчасти самостоятельных. Гольфстрим с его дорогами, подверженными штормам, намечает, как правило, осевую линию, а Ньюфаундленд — первую остановку на поперечном направлении океана, используемом фран цузами и англичанами 256 . Для испанцев Атлантику образует овал, проходя щий через Севилью, Канарские, Антильские и Азорские острова, которые яв ляются проводниками и посредниками здешней жизни 257 . Атлантика португальцев 258 представляет собой огромный треугольник центральной и южной части океана, одна сторона которого идет от Лиссабона до Бразилии, вторая сторона — к мысу Доброй Надежды, а третья прочерчивается той линией, по которой следуют парусники, возвращающиеся из Индии, от острова Святой Елены вдоль Африканского побережья.

Каждый из этих разных океанов, связанный с историей отдельных народов, легко находит своих исследователей. Но другая Атлантика, соединяющая все эти образы в единое целое, прозябает в забвении и обретает свое истинное значение только в рамках общей истории океана, ко торая пока не написана. Тем не менее благодаря походам средневековых и даже античных мореплавателей от Геркулесовых столбов до Касси- терид это самое древнее из атлантических морей, изобилующее свире-

В античности — «Оловянные острова», возможно Британия

пыми штормами, тесная дорога, ведущая с юга на север вдоль берегов Португалии, Испании, Франции, Ирландии и Англии и соперничающая с сухопутными маршрутами европейских перешейков. Именно это море породило все прочие ипостаси Атлантики XV и XVI веков, которые проби лись через его скорлупу.

Это действительно угрюмое и негостеприимное море: Бискайский залив, встречающий путешественников бесконечными волнениями и бурями, столь же заслуженно пользуется дурной славой, как и Лион ский залив в Средиземном море. Отправляясь из Испании на юге, не возможно быть уверенным, что попадешь в Ла-Манш на северо-восто ке, хотя вход в пролив довольно широк. Младший брат Карла V Фердинанд в 1518 году сам того не желая оказался у диких берегов Ирландии вместе с флотом, с которым он отплыл из Ларедо 259 . И если двигаться с севера, как Филипп II в августе 1559 года, никто не гарантирует, что кратчайшая дорога приведет тебя в глубоководные порты кантабрий- ского побережья 26 °. Посол Дантышек, длительное время представляв ший Польшу при Карле V , испытал на себе прелести плавания из Англии на Иберийский полуостров в декабре 1522 года. По его мнению, нена стье, которое может застигнуть тебя в Средиземном море или на Балтике, не идет ни в какое сравнение с жесточайшими бурями «Испанского моря». «Даже если бы за такое плавание посулили власть над миром, я не стал бы подвергать себя подобной опасности!» — восклицает он 261 .

Столь дорогой ценой соседства с непостоянной Атлантикой и Бис кайским заливом было действительно оплачено «мировое господство». Трудности плавания в этих суровых водах хорошо подготовили евро пейцев к завоеванию всего света.

Средиземноморские уроки океана

Каким образом каждая из частей океана соприкасается с жизнью Средиземного моря и как ощущается воздействие последнего на их без брежных просторах?

Еще недавно традиционная история представляла Атлантический океан в целом в качестве врага номер один Внутреннего моря, исходя из того, что более крупный водоем господствовал над своим младшим со братом. Но это явное упрощение. С таким же и даже с еще большим успехом

На севере Испании.

302

можно утверждать, что Средиземное море длительное время удержива ло своего огромного соседа у себя в подчинении и его упадок начинает ся с того дня, когда это превосходство было утрачено. Повторим еще раз: историю делают люди, хозяева или первооткрыватели географиче ских пространств, а не сами эти пространства.

В XVI веке у Внутреннего моря сохранялся ряд очевидных преиму ществ перед Атлантическим океаном. Этому способствовало само про цветание Атлантики, во всяком случае Средиземноморью оно было на пользу. Оно получало свою долю богатств из далеких краев, свою выго ду от новооткрытых торговых путей, по которым поступали бочки с треской из Ньюфаундленда, сахар с островов (Мадейры, Сан Томе), красильное дерево и сахар из Бразилии, золото и серебро из Испанской Америки, пряности, жемчуг и шелк, доставлявшиеся вокруг мыса Доброй Надежды из стран Индийского океана. На протяжении всего XVI века Средиземноморье ничем не напоминает заброшенный и оску девший мир, который якобы сразу потерпел крах в результате путешествий Колумба и Васко да Гамы. Совсем напротив, это оно в качестве зодчего Атлантики переносит и воспроизводит свои образы в иберий ском Новом Свете. Один историк, говоря о первом издании этой книги, высказал сожаление, что в ней не уделено большего внимания ослику, символу повседневной жизни Средиземноморья 262 . Вид мексиканского крестьянина, едущего верхом на осле, по его мнению, неизбежно вызывает ассоциации с людьми и пейзажами Средиземноморья. Но такие ас социации и без того возникают во множестве! Хлебные поля, появляющиеся где только можно, виноградники, очень быстро насажденные в Перу и Чили, погонщики мулов с их караванами, церкви, Плаза майор (главная площадь) испанских городов, стада, привезенные с Иберийского полуострова и быстро размножающиеся в условиях дикой природы, поразительный расцвет колониального барокко... У всех этих новых явлений — средиземноморские корни 263 .

Эти обмены и эти связи осуществлялись в XVI веке с помощью су дов, управляемых средиземноморскими или атлантическими моряка ми, и сама по себе принадлежность этих кораблей представляет собой важную проблему. Но ее решение не сводится к простому учету на личных интересов. Было бы преувеличением думать, что всякий раз, как корабль и\и купец из Атлантики прибывает в Средиземное море, последнее остается внакладе. Например, подьем Неаполя, ставшего пос \е XVI века центром закупки товаров с Севера и вывоза продукции

304

Средиземноморья, был связан с плаваниями атлантических судов; равным образом впечатляющий размах сукнодельной промышленности Венеции на исходе XVI века объясняется отчасти тем, что голландские навы достав ляли испанскую шерсть непосредственно в этот город 264 . Короче говоря, не так-то просто подсчитать все прибыли и убытки обеих сторон.

Судьба Атлантики в XVI веке

Для наших целей полезнее всего сделать краткий экскурс в историю океана, имея в виду главным образом ее связь со Средиземным морем.

С начала столетия до 1580 года иберийцы, т. е. средиземноморские мореплаватели, сформировали великий океанический коридор, иду щий в поперечном направлении от Севильи до Антильских остро вов — «Севильскую Атлантику», как выразился Пьер Шоню. Они соз дали бескрайний океан португальцев, начинающийся с Лиссабона. За исключением нескольких французских корсаров, практически ни кто не посягает на эти хорошо охраняемые пространства. Ничто не мешает их росту и преумножению. По ту сторону Панамского перешейка продолжением севильской Атлантики служит морской путь в Перу до порта Арика, ближайшего к рудникам Потоси. В 1564 году Манильский галион пересекает Тихий океан от Акапулько до Филиппин и действенным образом приобщается к китайской экономике 265 . Вступив в игру, португальские мореплаватели сразу добрались до Индии, а затем стали хо дить в Индонезию и Японию 266 . Кроме того, они организовали широко масштабную работорговлю между Африкой и Америкой, а также нелегаль ный вывоз серебра из Потоси по внутренним дорогам Бразилии и через Буэнос-Айрес на маленьких суденышках по Рио-де-ла-Плата 267 .

Это была огромная и сложная система извлечения доходов из мирового хозяйства. Нельзя сказать, чтобы она не знала помех и сбоев, но в целом основанная на них иберийская экономика оставалась на подъеме до 1580 года и даже после этой даты... Доказательства: расту щий ввоз в Севилью серебра и различных возвратных товаров из «Ин дий», кож, красильного дерева, кошенили — эта последняя, наряду с некоторыми другими, была «царицей рынка», за стоимостью которой коммерсанты внимательно следили, оспаривая друг у друга прибыль от продажи. Другое доказательство: широкий выбор вариантов морского страхования в консульстве Бургоса, причем уровень страховой премии применительно к плаваниям в Атлантике долгое время оставался ниже,

чем для Средиземного моря 268 . При этом Лиссабон сохранял свое место в торговле пряностями гораздо позже 1600 года. Наконец, когда дела по шли под гору после первых серьезных вылазок протестантских корсаров, оба гиганта, Португалия и Испания, объединились. В 1580 году никто не мог и помыслить, что это был союз двух колоссов на глиняных ногах.

Эту безоблачную картину омрачают некоторые факты, притом немаловажные: ближняя Атлантика, лежащая вдоль оси север—юг, была потеряна довольно рано. Средиземноморские моряки овладели этой дорогой еще за несколько столетий до того. В 1297 году генуэзские га- леи впервые дошли непосредственно до Брюгге, а спустя два десятка лет за ними последовали венецианские galere da mercato (между 1310 и 1320 годом, а точнее, в 1317 году) и многие другие суда 269 . Этот процесс (не будучи причиной или следствием) совпадает с завершением периода процветания ярмарок в Шампани; в это время в Нидерланды и Англию нахлынули толпы итальянских торговцев; они располагаются там, как в завоеванных странах. Торжество мореплавания сразу ставит Италию в более выгодное положение: опираясь на свои колонии в Леванте и на свои торговые конторы на севере, она вырывается из объятий окру жающего ее отсталого мира, превосходя всех богатством и развитием. Другое последствие, непредвиденное: оживление на Атлантическом по бережье Европы, по крайней мере на некоторых его участках — в Андалусии, Португалии, на деле готовит Великие географические открытия 270 .

Когда в середине XV века намечается медленный и мощный подъ ем, он снова идет на пользу итальянской экономике, одновременно морской и континентальной. Венеция и Генуя в это время господ ствуют на английском и фламандском рынках. Разрушение этой экономической системы происходит только в XVI веке. В самом деле, около 1550 года 271 господство на путях сообщения между Северным морем, Португалией и Андалусией переходит к кораблям северных стран. 20 лет спустя, во время испано-английского кризиса 1558—1569 годов 2 , иберийцы вынуждены забыть о походах на Север или близки к этому. Следуя за ними по пятам, парусники с Севера тотчас же устремляются к Гибралтару и доводят до конца овладение Средиземным морем, начатое еще до 1550 года. Но дело идет не так уж быстро. В 1629 году один испанский старик (ему 87 лет) говорит в своих воспоминаниях о временах, когда Англия могла содержать не более 15 военных кораблей 273 .

Торговые галеры.

306

В целом эти перемены принесли Внутреннему морю прямые или косвенные убытки, но последствия их не были катастрофическими для средиземноморских стран. Испания и Португалия сосредоточили свои силы в первую очередь на обслуживании великих атлантических маршрутов. Показателен пример Бискайи: она поставляет самые лучшие корабли для Carrera de Indias , ее галионы отправляются в Ин дию, но ее zabras, которые до 1569 года возили шерсть и серебро из Ис пании в Антверпен, напротив, все реже появляются на северных маршрутах. Однако, несмотря на эти изменения, жизненно важная связь между Севильей и Севером сохраняется. Для северян, которые поставляют хлеб, рыбу, лес, железо, медь, олово, порох, сукно, полотно, скобяные изделия, суда новой постройки, плавания в Испанию оку паются благодаря обратному вывозу соли, вина, серебра... Иберийский полуостров без труда оплачивает подобные услуги.

Итак, потери Средиземноморья компенсировались в рамках систе мы мирового хозяйства, широко открытой для итальянских купцов. Последние находятся в Лиссабоне и Севилье с самого начала. Генуэзцы дали толчок развитию Севильи и инициировали медленное и неуклон ное движение капиталов, которое лежало в основе любой деятельности от одного края Атлантики до другого 274 . Вмешательство генуэзцев и ме нее масштабное, но столь же важное влияние флорентийцев благо склонно воспринимались испанской экономикой. Итальянские дельцы из Венеции и Милана, действуя согласованно, удерживают за собой ос новные торговые пути в Нидерланды. И тех и других можно встретить в Антверпене, в Нюрнберге и даже на другом конце света, в Ормузе, в Гоа... Короче говоря, Средиземноморье не выходит из игры, оно участвует во всех играх. Оно даже руководит через посредство генуэзцев финансами Испанской империи и управляет свыше, через так называемые Безансонские ярмарки 275 , всем движением капиталов в Европе.

Но этой универсальной системе не суждена была легкая жизнь. Ко гда голландские корабли Корнелиуса Хаутмана обогнули мыс Доброй Надежды в 1596 году, на пути в Индию, а в 1598-м по дороге обратно, это еще не означало катастрофы для Средиземноморья. Жизненные центры системы оказались задетыми лишь тогда, когда стали рушиться, с большим или меньшим запозданием, ее вековые устои. При наступле нии подобных сдвигов затронутыми в первую очередь оказываются

Плаваний в Индии.

обычно более развитые участки экономики. Процесс перераспределе ния, однако, протекает довольно медленно. Наиболее показательными являются, возможно, 1620—1630 годы, когда в недра испанских финан сов проникают португальские марраны, формально обращенные novos christ a os и зачастую ставленники северного капитализма. Они при обретают право решающего голоса наравне с генуэзскими « hombres de negocios » (^деловыми людьми»). 8 августа 1628 года у городка Матансас, близ Гаваны, armada у flota Новой Испании были окружены и за хвачены голландскими судами Пита Хейна 276 .

Эти события, на наш взгляд, снижают общепризнанное значение удара, нанесенного намного раньше, в 1588 году, Непобедимой Армаде. На это есть несколько весомых причин: во-первых, после поражения 1588 года, которое было вызвано не только превосходством противника, но и неблагоприятной погодой и отсутствием опытных лоцманов, знакомых с песчаными мелями Северного моря, Испания смогла снарядить еще две экспедиции против островитян в 1597 277 и 1601 278 годах, а также организовать партизанскую войну в Ирландии, истощившую финансы королевы Елизаветы 279 . Во-вторых, Испания потерпела неудачу в эпоху общего подъема, так что по лученные раны могли легко затянуться. В-третьих, масштабы английского пиратства снизились сами собой; конечно, оно наносило большой урон (хотя разграбление Кадиса в 1596 году было ударом не столько по богатству, сколь ко по престижу Испании), но постепенно испанские берега и острова вооружаются, — а английские корсары являлись предпринимателями, доходы которых постоянно уменьшались, как показывает один английский историк 280 . Граф Кэмберленд, увязший в долгах после 15 лет походов и столкновений с испанцами, отказывается от продолжения этих обремени тельных занятий и возвращается в свое имение: «Теперь я должен думать не о перехвате каракк, а о посевах зерна, не о снаряжении кораблей, а о разведении овец...» В-четвертых, если Англия и способствовала краху Испании, она не так уж скоро смогла им воспользоваться. Существенная подробность: мир с Католическим королем Англия подписала в 1604 году, через 6 лет по сле Франции и за 5 лет до Соединенных Провинций.

Это впечатление подтверждается знакомством с испанскими до кументами конца XVI века. Борьба с Англией часто продолжалась на просторах океана. Англичане, владеющие Ла-Маншем, покидают пролив

Новые христиане. Эскадра и флот.

308

задолго до того, как эскадры кастильского Аделантадо подготовятся к их встрече в Кадисе или в Лиссабоне; беспрепятственно доходят они до Ка нарских или до Азорских островов и даже до пролива Гибралтар, охраняе мого испанскими галерами, талионами и войсками. После ухода англий ских судов, в самом конце благоприятного для плавания сезона, испанские корабли поднимаются от Гибралтара до Эль-Ферроля . Но их карающие удары часто приходятся в пустоту. Разумеется, бывают и столкновения. Иногда они совершенно безобидны. Так, в ноябре 1602 года, шесть испан ских талионов отплывают из Лиссабона «в море у Ла-Коруньи»; они встречаются с несколькими кораблями противника, которые лучше воору жены и готовы к более смелым маневрам, сближаются с ними, обстреливают их из пушек, а затем «поднимают паруса и пускаются в притворное бегство» quasi scherzando ***, как говорится в одном венецианском донесении 281 . Это дорогостоящая, но не очень опасная война, однако в ней есть смысл. Английские и голландские суда вынуждены проходить через Гибралтарский пролив, но сделать это им совсем не просто. Английские

корабли, по словам служащих Levant Company , преодолевают его ради большей безопасности зимой, «когда море в проливе волнуется и нет риска столкнуться с испанскими сторожевыми талионами, которые стоят в это время на якоре» 282 . А из Нового Света каждый год прибывают флотилии, нагруженные все большими богатствами, как бы «направляемые рукой Господней». Для Испании и ее средиземноморских союзников это главное.

Запоздалый упадок

Итак, результаты нашего последнего путешествия в поисках Средиземноморья в расширительном понимании не противоречат другим. Средиземное море, стиснутое окружающими его беспредельными про странствами, остается до 1600 года средоточием живой, деятельной, наступательной экономики. И в начале веке большая история вовсе не спешит покинуть его с развернутыми знаменами и обозом. Настоящий сигнал к отступлению прозвучит здесь гораздо позже. Мы, таким обра зом, завершили набросок общей схемы. Теперь необходимо будет рассмотреть ее основные разделы и, что еще важней, подробности.

Губернатора провинции.

На северо-западном побережье Испании.

Как бы в шутку.

Левантийской компании.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история