Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II

ОГЛАВЛЕНИЕ

3. Равнины

Еще легче впасть в ошибку относительно роли равнин Средиземно морья. Скажите «горы» — эхом разносится в ответ: суровость, скудость, малая плотность населения, отсталость. Скажите «равнина» — эхо от вечает: изобилие, приветливость, богатство, жизненные удобства. Но если речь идет о средиземноморских странах в рассматриваемое нами время, тот, кто прислушивается к эху, может легко обмануться.

Конечно, в Средиземноморье есть большие и малые равнины, ко торые часто образовывались между пиренейско-альпийскими складча- тостями вследствие обрушения с последующим заполнением наноса ми — результатом тысячелетних усилий озер, рек, или морей. Излишне говорить, что и равнины, более или менее обширные (только десяток из них выделяется своими размерами или своими ресурсами) и более или менее удаленные от моря, сильно отличаются своими характеристиками от окружающих их высокогорий. У них разная протяженность светового

Гор. Участок.

дня, разные краски, на них растут разные цветы. Не совпадают даже вре мена года. В то время как Верхний Прованс и Дофине зима покидает с опо зданием, в Нижнем Провансе она «продолжается не более одного месяца», «так что в течение одного сезона там можно видеть и розы, и маки, и цве тущие апельсиновые деревья» 187 . Посол де Брев, который 26 июня 1605 го да отправляется со своими спутниками смотреть ливанские кедры, удивля ется различию, которое происходит от высоты местности: «Здесь (в Лива не) виноградники только начинают цвести, как и оливы, а хлеба — жел теть; в Триполи же (у моря) можно видеть спелый виноград и оливки, сжатый хлеб и созревающие фрукты» 188 . Фламандец Пьер Кук д'Алост в 1533 году повествует нам, подкрепляя свой рассказ иллюстрацией, о трудностях, встречающихся ему помимо «дождя, ветра, снега или града» на пу ти через горы Славонии. «Когда едешь по деревенской местности на рав нине», все улаживается: «...греческие женщины приносят для продажи проезжающим всякого рода съестное и припасы надлежащего качества, потребные для путешественников, как-то: лошадиные подковы, ячмень, овес, вино, хлеб или испеченные в золе лепешки» 189 . Такую же радость вы казывает в 1573 году Филипп де Канэ, добравшись на выходе из заснежен ных гор Албании до приветливых фракийских долин 190 . Подобно ему мно гие другие путешественники были тронуты очарованием жарких равнин, которые, казалось, открывали людям свои ласковые объятия 191 .

Так только казалось. Ведь эти равнины легко было обустраивать, когда они имели малую протяженность 192 . Люди тотчас же взяли в оборот их возвышенные части, пригорки, речные террасы, 193 опушки гор; здесь они основали густонаселенные деревни, иногда даже города. Напротив, на дне речных бассейнов, под угрозой затопления плотность населения, как пра вило, остается небольшой. Такой предстала перед Монтенем равнина Лук- ки, а перед Белой дю Маном — Бруссы ; такой всегда предстает перед на ми равнина Тлемсена, которую сумели освоить уже римляне: в середине ее находятся сады и орошаемые поля, по краям растут фрукты и виноград, далее располагается ряд известных городов — такое зрелище открывалось еще перед Львом Африканским, который описывал его около 1515 года 194 . И вдалеке от населенных центров размещены, как бы в соответствии с за коном окружностей Тюнена , крупные земельные владения, ведущие экс-

Бурсы.

Немецкий экономист I половины XIX века, исследовавший зависимость доходности хозяйств от их близости к рынку.

70

тенсивное хозяйство 195 Средиземноморские равнины большего масштаба гораздо хуже поддавались освоению Долгое время люди пытались овладеть ими от случая к случаю и без особого успеха Лишь недавно, около 1900 года 196 , было окончено освоение долины Митиджа, находящейся за Алжиром Только после 1922 года греческая колонизация одержала верх над болотами на равнине Салоник 197 И уже накануне Второй мировой воины были закончены работы по мелиорации дельты Эбро и Понтийских болот 198 В XVI веке тем более далеко не все большие равнины были бога тыми и процветающими Это покажется парадоксом, но чаще всего они имели унылый и пустынный вид

;мвоис1

2. Дельта реки Роны

Pans, Senice hidrographique de la Marine 1001 (S 2, pi 15, vers 1680)

Перечислим их римская Кампания — полузаброшенная местность, несмотря на новый приток населения, начавшийся в XV и продолжившийся в XVI веке Понтийские бо\ота — территория, по которой пере мещаются несколько сотен пастухов и дикие стада буйволов, в изоби лии здесь встречается только дичь во всех ее видах, вкхючая кабанов,

что является верным признаком спорадического присутствия челове
ка. Столь же пустынны местности в низовьях Роны, едва затронутые
продолжающимися на протяжении сотни лет попытками мелиора
ции прибрежных участков 199 . Совершенно заброшена и пуста равни
на Дураццо; такой она остается и по сей день. Даже дельта Нила не
была населена достаточно плотно 200 В устье Дуная также все по-
прежнему чудовищное болото, неизменный земноводный мир,
острова плавающих растений, заболоченные леса, земли, поражен
ные лихорадкой, и в этой враждебной, кишащей дикой жизнью
среде — жалкие жилища нищих рыбаков. В 1554 году Бузбек проез
жает в Анатолии, за Никеей, равнины, на которых не встречается ни
домов, ни деревень: именно здесь, замечает он, «разводят коз, из
шерсти которых делают камлотовые ткани», это равносильно уточне
нию, что мы находимся близ Анкары 201 . В это же время на низменных
равнинах Корсики, Сардинии, Кипра царит запустение. На Корфу
проведитор Джустиниан пересекает в 1576 году почти безлюдную
равнину 202 . А корсиканские болота Бигулья и Урбино являют собой
незаживающую язву 203 .

Проблемы с водой: малярия

Но не будем перечислять все равнины, которым в XVI веке судьбой еще не было уготовано процветание Для процветания необходимы долговременные усилия, решение нескольких проблем, прежде всего проблемы наводнений В горах вода течет быстро — на равнинах она обычно застаивается 204 Зимой, которая чаще бывает сезоном дождей, равнины оказываются затопленными 205 , для защиты от этого бедствия нужно принимать тысячи предосторожностей, устраивать запруды и отводы рек. Несмотря на это, в Средиземноморье, от Португалии до Ливана, на сегодняшний день нет ни одной равнины, которой не угрожала бы опасность наводнения Даже Мекка в иные зимы бывает зато плена ручьями дождевой воды 206 .

В 1590 году большое наводнение обрушилось на тосканскую Маремму, погубив посевы на полях, а она в это время, наряду с Валь- дарно, была настоящей житницей Тосканы Указанное происшествие заставило великого герцога обратиться в поисках зерна, без которого

Венецианский чиновник

72

невозможно было свести концы с концами, даже в Данциг — это был первый подобный случай. Иногда к подобным катастрофам приводят и отдельные летние грозы, когда вода с гор прибывает, почти обрушивается, слишком быстро. В разгар сухого лета потоки воды чуть ли не за несколько часов приобретают грозную силу зимних наводнений. На Балканах турки строят мосты очень высокими, с пологими стоками с обеих сторон и без устоев, чтобы как можно меньше преграждать путь стихийному повышению уровня рек.

Достигнув ровной плоскости, вода не всегда свободно стекает к морю. Потоки, спускающиеся с албанских и Вольскских гор, застаиваются на по лосе шириной в 30 км между горами и морем, образуя Понтийские болота. Причина заключается в небольшом уклоне отдельных участков равнины, в медленном течении воды и в мощной линии дюн, которые загораживают ей путь у самого моря. В случае с Митиджей равнина, граничащая на юге с Атласом, буквально заперта с северной стороны холмами Сахеля, которые отчасти приоткрываются проходами Уэд-Эль-Харраш и Уэд-Мазафран на востоке и на западе Алжира: в конечном счете, почти на всех этих нижних этажах имеет место застой вод. Последствия его почти одни и те же. Acqua , ora vita , ora morte (вода несет жизнь и несет смерть): здесь вода является си нонимом смерти. В неподвижной воде образуются огромные заросли ка мыша и тростника. Самое безобидное последствие этого — опасная влаж ность в низинах и на берегах рек, сохраняющаяся летом. Отсюда грозная болотная лихорадка, бич равнин в теплое время года.

До начала применения хинина малярия часто бывала смертельна. Даже при благоприятном исходе она вела к ухудшению физического со стояния и жизнестойкости переболевших ею индивидов 207 . Она изнуря ла людей и вызывала повышенную потребность в рабочей силе. В общем, это настоящая болезнь географической среды. При всей ее опасности чума, через общение переносимая от Индии и Китая на длинные расстояния, в Средиземноморье остается забредшей сюда иностранкой. Но «малярия обитает здесь постоянно и являет собой общий фон картины средиземноморских патологических проявлений» 208 . Сегодня установлена прямая связь этой болезни с анофелесом и гематозоарами типа плазмодия, патогенными агентами болотной лихорадки, переносчиком которых является

Гданьск.

Вид комаров — разносчиков простейших микроорганизмов, вызывающих малярию и названных ниже.

анофелес. Томас Платтер около 1596 года говорит об области Эгморт, что «летом ее настоящий бич — множество москитов» 209 . Этот малярийный синдром, фиксируемый биологией, географически присущ, по сути дела, всем средиземноморским низменностям, которые глубоко и сильно зара жены, в отличие от гор, на которых подобные заболевания сравнительно мало распространены 210 .

Итак, освоение равнин означало прежде всего победу над болезне творной водой, покорение малярии 211 . Затем нужно было снова подвес ти воду, но на этот раз проточную, для нужд орошения.

Действующим лицом этой без конца тянущейся эпопеи является человек. Если он осушает почву, подготавливает равнинные земли для вспашки, получает с них достаточное количество продуктов для пропи тания, болотная лихорадка отступает: лучшее лекарство от малярии, говорит тосканская пословица, — это полный котелок 212 . Если же, на против, он не заботится о прорытии дренажных каналов, если чрезмерная вырубка горных лесов приводит к нарушению нормального оттока вод или если население равнины уменьшается и происходит отказ от дальнейшего освоения местности, тогда малярия распространяется сама собой и парали зует любую жизнедеятельность. Она очень скоро возвращает равнину к первоначальному состоянию: это самопроизвольная антимелиорация. Так произошло в Древней Греции. Полагали также, что малярия была одной из причин упадка Римской империи. Конечно, это слишком расширитель ное и категоричное суждение. Наступление малярии усиливается, когда че ловеческая активность ослабевает, и повторяющиеся смертоносные эпиде мии, которые выступают как в качестве причины, так и в качестве следствия этого, помогают укоренению недуга.

Похоже, однако, что история этой болезни знала эпохи и большего и меньшего ее распространения 213 . Обострение болотной лихорадки наблюдалось на закате Римской империи — может быть. Другое обо стрение началось на закате XV века — об этом свидетельствует Филипп Гильтебрандт, к сожалению, не приводя никаких уточнений. По всей вероятности, в это время вышли на сцену новые патогенные элементы. Вместе с бледной трепонемой, новооткрытая Америка, по-видимому, подарила старым средиземноморским мирам malaria tropicalis или рег- niciosa , незнакомую им доселе. Вероятно, одной из первых ее жертв стал в 1503 году сам папа Александр VI 214 .

Тропическую или злокачественную малярию (лат.).

74

Трудно высказать определенное мнение по этому поводу. В ан тичности и в Средние века был известен вид лихорадки, очень похожей на тропическую малярию, хотя наверняка и менее опасной, поскольку Гораций преспокойно пересекает Понтийские болота, не обращая вни мание на укусы москитов 215 ; и особенно потому (существенная подроб ность), что в сентябре 1494 года армия Карла VIII — как-никак 30 тыс. человек — без всякого ущерба для себя стояла лагерем в окрестностях Остии, в местах чрезвычайно нездоровых. Не будем думать, однако, что этих данных достаточно для постановки и разрешения проблемы. Ис тория малярии нуждается в более богатых и более надежных свидетельст вах, чем те, которыми мы располагаем. Какая болезнь: малярия или ди зентерия истребила большую часть армии Лотрека в июле 1528 года в окрестностях Неаполя, залитых водой 216 ? Нам следовало бы также точно установить, какие регионы были особенно затронуты малярией в XVI веке. Хорошо известно, что Александретта, служившая морскими воротами в Алеппо начиная с 1593 года, в дальнейшем была заброшена вследствие лихорадки. Нам известно еще, что в XVI веке жители бежали от лихорадки из городка Байи в Неаполитанском заливе, который в римские времена служил местом встреч для изящного беззаботного об щества и прелестный вид которого Петрарка хвалил в одном письме к кардиналу Джованни Колонна в 1343 году. Но эти отдельные случаи отчасти не показательны: что касается Александретты, то мы знаем, что город обживали позднее английские и французские консулы и что он все-таки существовал. Каким образом? В каких условиях? 217 Что до Байи, то не оттого ли они оказались во власти лихорадки, что город находил ся на грани вымирания уже по меньшей мере за два поколения до того, как Тассо высадился там в 1587 году 218 ? С другой стороны, отметим, что лет за 20 до Колумба, в 1473 году, в венецианском флоте, действо вавшем у албанского побережья, при первой осаде Скутари** свиреп ствовала лихорадка и он вынужден бьгл отправиться на отдых в Кат- таро . Проведитор Альвизе Бембо умирает, Триадан Гритти нахо дится на грани жизни и смерти. Пьетро Мочениго неожиданно едет в Рагузу per farsi medicar **** 219 .

Халеб.

Шкодер.

Котор.

Для лечения.

Однако, трудно отделаться от впечатления, что разгул болезни, усиливающейся в XVI веке, был вызван тем, что люди тогда сами по шли в наступление на своего старого врага — непокорные низменно сти? XV и XVI века прошли в поисках новых земель. Какие же земли могут быть более заманчивыми, чем эти влажные и рыхлые равнины? Но нет ничего опаснее, чем начало освоения заболоченной целины. Впервые селиться на равнине часто означало жить и умереть здесь: из вестно, сколько раз терпели неудачу попытки заселить деревни в Ми- тидже, отвоеванные у лихорадки после бесчисленных усилий в XIX ве ке. Внутренняя колонизация, наблюдающаяся в XVI веке по всему Средиземноморью, тоже была дорогостоящим делом. Она приобрела большой размах, особенно в Италии. Если последней не удается при нять участие в завоевании далеких колоний и она остается в стороне от великого движения, то не потому ли, наряду с прочим, что Италия бы ла занята освоением своего собственного пространства, которым позво ляла овладеть техника той эпохи, начиная от болотистых равнин и заканчивая заоблачными высотами? «Вся Италия возделана вплоть до вершин своих гор», — с гордостью писал Гвиччардини в начале своей «Истории Италии» 220 .

Мелиорация на равнинах

Освоить равнины — эта мечта зародилась еще на заре истории. Бочка Данаид напоминает, по всей видимости, обустройство на равнине Аргоса постоянной системы орошения 221 . В очень далекие от нас времена прибрежные жители Копайского озера начали отвоевывать у него заболоченные прибрежные земли 222 . Уже в эпоху неолита рим скую Кампанию избороздили многочисленные подземные водостоки, следы которых обнаружены археологами 223 . Нам известно также о зем ляных работах древних этрусков в узких долинах Тосканы.

Начиная с этих первых попыток и вплоть до грандиозных мелиора ционных проектов XIX и XX веков, которые были перечислены нами вы ше, человеческие усилия не прекращались ни на минуту, хотя иногда и ослабевали. Люди Средиземноморья всегда находились в постоянной борьбе с низинами. Гораздо более трудоемкая, чем борьба с лесными ча щами и кустарниками, эта колонизация придает подлинную оригинальность аграрной истории Средиземноморья. Как Северная Европа обу страивалась или, по крайней мере, росла за счет своей лесной периферии,

76

Средиземноморье на равнинах открывало свои новые земли, свою внутреннюю Америку.

Уже в XV и на протяжении всего XVI столетия предпринимаются бесчисленные попытки осушения земель. Для этого используются простые известные средства: каналы, рвы, канавы, насосы небольшой про изводительности. В следующем веке голландские инженеры разраба тывают более действенные способы 224 . Но в рассматриваемую нами эпоху речь о голландских инженерах еще не заходила. Поэтому в силу недостаточности средств указанные попытки были ограниченными: бо лото подвергается атакам участок за участком. По этой же причине многие из попыток были неудачными. В 1581 году в венецианских вла дениях в долине реки Адидже Монтень проезжает по «бесконечно тя нущейся загрязненной, бесплодной и поросшей тростником местно сти» 225 ; это старые пруды, которые Синьория пыталась осушить, «чтобы сделать из них пахотную землю; желая придать им другой вид, они по терпели больше убытка, чем получили выгоды», заключает он. Также не были удачными — несмотря на то, что говорилось современной им «прессой», читай: составителями официальных реляций, — попытки, предпринимаемые великим герцогом в Тосканской Маремме и в низ менности Валь ди Кьяна 226 .

В Маремме великие герцоги начиная с Козимо пытались создать зо ну производства зерна (то же самое, что хотели сделать генуэзцы в восточной Корсике, только в больших размерах). Отсюда меры в поддерж ку заселения местности, авансирование в счет земель и в счет урожаев, набор рабочей силы; кроме того, спорадические работы по оздоровлению климата. Город Гроссетто на реке Омброне должен был стать портовым центром доставки зерна для экспорта в Ливорно. Причины частичной неудачи этой затеи перечислил Реймон в свой старой ис тории Тосканы 227 . Великие герцоги преследовали две противополож ные цели: засеять поля хлебом, что предполагает большие затраты, и установить в своих интересах монополию на скупку зерна, т.е. систему продаж по низкой цене. Следовало бы, напротив, открыть рынок для свободной конкуренции перед всеми покупателями Средиземноморья. Ведь мелиорационные работы влекут обременительные расходы, а их отдача, utilita , не всегда соответствует издержкам. В 1534 году послы Брешии обращают внимание венецианского Сената на то, что «отвод и

Здесь: прибыль, доходность.

задержание воды требуют огромных затрат; так что многие из наших граждан разорились, занявшись подобным предприятием. Кроме строительства водоотвода, постоянных расходов требует его поддержание в рабочем состоянии, так что в конечном счете доход почти не пре вышает затрат 228 ». Очевидно, что в данном случае доводы и жалобы брешианцев были направлены на то, чтобы не платить лишние налоги. Тем не менее мелиорационные работы действительно являются круп ными проектами, которые требуют внушительных средств. По преимуществу это государственные проекты.

В Тоскане этим занимается «просвещенное» правительство или, как в 1572 году, принц герцогского дома, будущий великий герцог Фердинанд, заинтересовавшийся возможной мелиорацией влажной Валь ди Кьяны (долины реки Кьяны) 229 . В Валле ди Амброджо в 1570 году, в сердце обширной болотистой зоны в дельте По, по инициативе герцога Феррарского приступают к тому, что получит название grande bonifi- са estense , которому помешало оседание почвы и приток зараженной во ды, а окончательный приговор подписала ей taglio Портовиро, позволившая Венеции в 1604 году отклонить к югу, благодаря открывшейся бреши, русло реки По 230 . В Риме этим же занимается папское прави тельство 231 . В Неаполе — вице-король, который официально утвержда ет проект осушения больших болот Керранолы и Мареллано в окрест ностях Капуи 232 . В Аквилее — имперские власти 233 . В Турции немногие известные нам попытки приведения земель в порядок производились, судя по всему, предприимчивыми помещиками, которые создавали но вые деревни для своих крепостных — чифтлики, особенно начиная с XVII века, на заболоченных низменностях, в том числе на равнине Дураццо или на границе с Вардаром 234 . Эти крупные поселения хоро шо различимы по небольшим домикам, которые теснятся вокруг высокого жилища хозяина, довлеющего над ними и стерегущего их.

Ряд мелиорационных работ был предпринят на Западе по инициативе владельцев крупных капиталов. Именно они в XVI веке ввели в обиход самой низменной части Ломбардии рисовые поля, получившие такое стремительное развитие, что выращенная на них продукция вы возилась в Геную, насколько нам известно, уже с 1570 года, а возможно,

Большого осушения Эсте.

Вырубка.

Дуррес.

78

и раньше. Один венецианский патриций древнего рода — несправедливо, как он говорит, вычеркнутый из списка аристократических фамилий, но располагающий большим состоянием, — попытался наложить кощунст венную руку на венецианские лагуны. Это вызвало беспокойство бдительных властей: можно ли всерьез помыслить о том, чтобы преобразовать лагуны в пахотные земли? Не придется ли опасаться изменений уровня вод? Дело было отнесено к разряду неперспективных 235 .

Именно капиталисты играли первую скрипку также и в больших рабо тах по осушению Нижнего Лангедока, о начале которых было объявлено в 1592 году и которые продолжались с большим или меньшим рвением и ус пехом до 1660—1670 годов. Аналогичный процесс начался в 1558 году близ Нарбонны, когда приступили к сцеживанию местных водоемов. Но в конце столетия, с началом земляных работ около озера Лонак, эта деятель ность усилилась. В них приняли участие провансальские инженеры, спе циалисты по гидравлике и ученики Адама де Крапонна. Данный проект, как и все последующие, осуществлялся также в окрестностях Нарбонны «группой авторов» (Лаваль, Дюмулен, Равель). Первый взнос сделал Бернар де Лаваль, сеньор де Со , который затем «прибавил еще 236 ».

Осушение земель соответствовало потребностям городов. Их населе ние в XV — XVI веках непрестанно росло. Острая потребность в продо вольствии заставляла их заниматься возделыванием сельскохозяйственных культур в прилегающих к ним местностях, как осваивая новые земли, так и применяя в больших масштабах орошение. Это порождало множество тяжб, но одновременно вело к плодотворному сотрудничеству. «Можно бы ло бы организовать снабжение водой с помощью перенесения русла реки Ольо, — говорили в 1534 году послы Брешии, — но это привело бы ко мно жеству изнурительных споров с жителями Кремоны. Не говоря уж о воз можных смертоубийствах, до которых, впрочем, уже дошло дело 237 ». В 1593 году правители Вероны, при поддержке Венеции, разрушили со оружения мантуанцев, преграждавшие воды реки Тартаро; за этим после довали бесконечные распри 238 . Города. Арагона в XVIII веке все еще со перничали из-за источников драгоценной воды, стараясь отобрать их друг у друга 239 . В XV веке, напротив, жители прибрежных местечек нижней Ро ны объединяли усилия для приведения в порядок своих территорий — впрочем, эта работа была бы невозможна без финансового участия посе лившихся здесь итальянцев и прибывшей из-за Альп рабочей силы 240 .

* Sault .

Усилия городов, независимо от того, предпринимались ли они в атмосфере сотрудничества или раздоров, были плодотворны. Они привели к тому, что прямо по соседству с оживленными улицами поя вились сады и хлебные поля, столь необходимые для городов. Венецианский посол, проезжая по Кастилии, пришел к выводу, что сель ское хозяйство развивалось исключительно вокруг городов. Об ширные paramos * со стадами овец и secanos , отведенные для зерно вых, желтеющие равнины, на которых глинобитные дома сливались с почвой, вызывали у него впечатление запустения. В то же время в окрестностях кастильских городов он увидел зеленые оазисы орошае мых культур. В Вальядолиде сады и огороды покрывали берега Пи-суэрги. Даже в Мадриде Филипп II для расширения территории Пра- до был вынужден покупать виноградники, огороды и сады: у нас имеются свидетельствующие об этом акты продажи 241 . В Толедо при город Вега, «пестрящий деревьями и садовыми растениями», находится под покровительством города; такая же поддержка сельскохо зяйственного производства со стороны городов наблюдается в Про вансе. В XVI веке новые земли осваиваются в Манделье, Био, Орибо, Валлори, Пегома, Вальбонне, Грасее, Баржоле, Сен-Реми, Сен-Поль де Фогоссьере, Маноске. Огородные культуры выращиваются вдоль всей реки Дюранс 242 . В Нижнем Лангедоке «орошаемые луга и огоро ды в действительности лишь составляют (как в Испании) лишь малую часть территории», по правде говоря, это только «увлажняемые участки вокруг городских стен, где высится колодец с воротом, на который приходится 30 проц. стоимости всего сада» 243 .

Таким образом, масса городских денег устремляется в деревню 244 . Поиск новых сельскохозяйственных земель становится в конце столе тия предметом общественной заботы. Оливье де Серр, в своей книге «Обозрение сельского хозяйства» 245 пространно останавливается на том, как следует поступать с заболоченными землями. Но эта работа ведется шаг за шагом. Если проследить за ее продолжительностью во времени, можно поразиться, как бесконечно долго длится пробуждение равнин к жизни. Не завершенные в XVI веке усилия возобновляются снова через несколько столетий. Это справедливо в отношении всех равнин: Мурсии и Валенсии, Лериды, Барселоны или Сарагосы, Андалусии и

Пастбища. Сухие поля.

80

долины По, campagna felice Неаполя и Золотой раковины Палермо или равнины Катании. Каждое поколение оставляет свой клочок осу шенной земли. Одной из заслуг Пьетро ди Толедо в период его правле ния в Неаполе является освоение болотистой Терра ди Лаворо, распо ложенной поблизости от великого города, между Нолой, Аверсои или морем. Как говорит современник, он сделал из нее la piu sana terra del mondo **, с каналами и водоотводами, с плодородными пашнями и осу-

шейными полями 4 .

В первую очередь были освоены небольшие равнины: в долинах прибрежного каталонского массива люди и полезные растения появи лись в эпоху раннего Средневековья. Согласно традиции рытье се- qies *** восходит к царствованию Хакама II . Но ничто не мешает относить их к более раннему времени. Точно известно, напротив, что Лери- да, отвоеванная у арабов в 1148 году, была уже плодородной благодаря каналам реки Кламор; что Тортоса имела оросительную систему с араб ских времен; что Камараса в момент ее присоединения к барселонскому графству в 1060 году также уже имела оросительные сооружения. Подражая мусульманам, барселонские графы, в свою очередь, охватили ирригационной системой территорию самого города и равнины Льебрегат. Графу Миру (945—966) приписывается знаменитый графский rech *** в Барселоне, или Rego Mir , и сооружение другого канала — от Льебрегата до Сервельо. Наследие этой эпохи в дальнейшем бес престанно упорядочивалось, сохранялось и обогащалось 247 .

Теми же этапами шло освоение равнины Сарагосы, обширной области tierras de riego , орошаемых земель. Существенный сдвиг произо шел, когда мусульмане были изгнаны из города ( 1118 г .). Но и после освоения равнины работы по орошению продолжались. Так, Большой канал проектировался в 1529 году, работы по его сооружению начались в 1587 году и закончились только в 1772-м, в эпоху, когда под влиянием агрономов века Просвещения была обновлена и расширена вся ороси тельная сеть Арагонской низменности? 48 .

Благословенной земли.

Самое здоровое место на земле.

Каналов.

Ров.

81

Пример Ломбардии

Наиболее наглядным и потому лучшим примером этого последова тельного продвижения является Ломбардия 249 . Исключим ее верхние этажи: с одной стороны Альпы, огромные массы камня с пастбищами и лесами, располагающимися на высоте от 700 до 1500 м , и бесплодные начиная с высоты 1500 м ; с другой стороны Апеннины, с которых на равнину устремляются бурные потоки, влекущие за собой в полноводье камни и гравий, но летом полностью пересыхающие, так что воды

МИЛАН

Павия

20км

3. Крупнейшие каналы Ломбардской равнины

Из книги Charles Singer, History of Technology, 1957, vol. III . Масштаб уменьшен с 20 до 30 километров в одном сантиметре. Точками обозначены предальпийские зоны холмов и моренных отложений.

82

не хватает не только для орошения, но и для питья. Вследствие этого Апеннины начиная с высоты 1000 м столь же безжизненны, как Альпы на высоте свыше 2 тыс. м; местами они только покрыты травой, которую едят козы и бараны.

Стиснутая этими двумя твердынями, Нижняя Ломбардия представля ет собой совокупность холмов, плато, равнин и речных коридоров. На хол мах господствуют оливки и виноград, а также овощи, поблизости от боль ших альпийских озер; плоскогорья в собственном смысле есть только на севере. Прежде всего это неорошаемое плато прямоугольной формы, на юге доходящее до линии, которую можно провести от Виколунго до Ва- прио на Адде; бесплодные пространства, покрытые вереском; из полезных растений там встречаются только тутовые деревья. За ним следует орошае мое низкое плато, образующее треугольник с южной стороной, прочерчи вающейся от Мадженты на реке Тичино до Ваприо на Адде. Здесь имеются луга, шелковичные рощи, хлебные поля.

Любопытной особенностью этой Ломбардской низменности явля ется большая аллювиальная равнина, находящаяся между упомянутым орошаемым плато и холмами, предшествующими Аппенинам, т.е. дно раковины, классическая зона рисовых полей, сенокосов и, что не менее важно, рукотворных лугов. Разве не было попыток выявить общую ди намику цен в Милане XVI века с помощью исследований цен на сено 250 ?

Эта равнина была полностью преобразована человеческими уси лиями. Благодаря им были устранены прежние неровности, исчезли болота, стала разумно распределяться вода, приносимая ручьями и реками издалека, с альпийских родников. Это покорение вод нача лось не позднее 1138 года трудами бенедиктинцев 251 и цистерциан цев, обосновавшихся в Кьяравалле . В 1179 году началась прокладка Naviglio Grande , закончившаяся в 1257 году при подеста Бено Гоццодини. Таким образом, воды Тичино доходили до Милана по ка налу длиной почти 50 км , прорытому в целях орошения и судоходства. Около 1300 года от реки Сезии был прорыт la roggia * Баска; позднее воды из него были отведены в новые le roggie — Бирага, Болгара

Фр. Клерво.

Большого судоходного канала

Подеста — глава исполнительной власти в итальянском городе.

Рукав.

Рукава.

и другие, служившие для ирригации окрестностей Новары и Ломелли- ны. В 1456 году Франческо Сфорца велел прокопать канал Мартезану длиной более 30 км ; по нему в Милан поступали воды из Адды. В 1573 году он был расширен и стал судоходным. Поскольку Лодовико Моро в свое время уже связал его с Большим судоходным каналом, из этого следовало, что в 1573 году два великих ломбардских озера — Комо и Маджоре соединились в самом сердце государства 252 . Милан стал при этом важным речным портом, что позволило снизить расходы на доставку зерна, железа и особенно леса, подвозить до реки По и Феррары большие пушки, отливавшиеся миланцами, и вообще изба виться от неудобств, вызванных отсутствием у города выхода к морю 253 .

Эти данные, которые, впрочем, относятся только к водным путям, показывают, насколько медленно проходило улучшение почв. Оно осу ществлялось поэтапно. Каждый этап затрагивал разные человеческие пласты соответственно тому, что три Ломбардии, как бы смыкающиеся друг с другом, представляют разные социальные группы. Горная и пас тушеская Верхняя Ломбардия, которая на севере доходит до зоны brughiere , — это страна мелких собственников, бедных, свободолюби вых, упорно стремящихся производить все на собственной земле, включая плохое вино из своего винограда. На среднем этаже, где рас полагается орошаемое плато высокой равнины, область родниковых ключей ( fontanili ) и больших пастбищ, начинают попадаться поме щичьи и церковные владения. Этот более низкий, но еще не первый этаж представляет собой зону замков, участков, отдаваемых в исполь ную аренду, и загородных домиков, окруженных высокими деревьями. В самой нижней части располагаются рисовые поля, устроенные капи талистами 254 . Их революционная затея решила проблему возделыва ния затопляемых земель. Экономический прогресс здесь налицо, но под вопросом остается социальный.

Для трудящихся ломбардский рис означал работу в условиях жест кого рабства, тем более бесправного, что они, оставаясь разобщенными, не могли действенно противостоять ему. Посевы риса не требуют постоянного ухода, и множество работников привлекаются на рисовые чеки только на несколько недель во время посева, пикировки и сбора урожая. Производство риса связано с сезонными миграциями. При этом присутствие самого хозяина требуется только для установления

Вересковые пустоши.

84

размеров оплаты труда и для надсмотра за работниками. Точно так же несколько столетий спустя Кавур приезжал на свои земли в Лери, в Нижнем Пьемонте, по соседству, чтобы распределять плату и на блюдать на восходе солнца за работой батраков 235 .

Дело обстоит таким образом почти со всеми равнинными культура ми. Земли здесь, где борозды можно проводить по линейке, легко поддаются обработке с использованием животных — быков или буйволов. Необходимость массового привлечения рабочей силы с гор возникает только во время жатвы или сбора винограда. После нескольких недель труда батраки возвращаются домой. Это настоящие сельские проле тарии. Но таковыми становятся зачастую и крестьяне, постоянно живу щие на равнине.

Проведенная испанцами в 1547 году 256 перепись собственности в Ломбардии показывает, что мелким собственникам принадлежало не более 3 проц. плодородной земли на равнине, в то время как бедные земельные участки в горной местности принадлежали в подавляющем большинстве крестьянам. Эти ломбардские цифры как нельзя лучше иллюстрируют условия жизни на равнине. Находясь в плачевном сани тарно-гигиеническом состоянии, крестьянин здесь часто должен был довольствоваться малым. У него есть хозяева, и го, что он производит, принадлежит хозяевам. Простолюдина, который является зачастую но вичком, оторванным от родных гор, при случае обманывает собственник земли или его управляющий. Во многих отношениях его можно уподобить колониальному рабу, каково бы ни было его правовое положение.

Крупные землевладельцы и бедные крестьяне

Мы сравнили мелиорацию равнин Средиземноморья с расчисткой лесов в Северной Европе. Как и всякое сравнение, оно имеет свои гра ницы. На очищенных от леса участках, в новых городах образовывалась другая, более свободная среда, как это происходило в Америке. Драма Средиземноморья (за исключением нескольких новых областей, условия которых способствовали развитию аграрной обособленно сти 25 ), одна из причин его консерватизма и застылости состоит в том, что новые земли оставались под контролем богачей. На севере, как позднее в Америке, для создания нового плодородного участка доста точно топора и мотыги. В Средиземноморье к нему должны приложить руку богатые и влиятельные люди. Тем более что со временем начинается

переход от частичных проектов к обширным и долгосрочным планам мелиорации. Эту цель можно достичь только сплоченными усилиями, подчиняясь строгой дисциплине, предполагающей наличие жесткой общественной иерархии. Являются ли и могут ли быть свободными крестьяне Египта, Месопотамии в XVI веке? В Испании всякий раз, как совершается переход от secanos к regadios — от «сухих» земель к орошаемым землям, — относительно независимого крестьянина сме щает порабощенный крестьянин. Все крупные ирригационные систе мы испанцы унаследовали от мусульман с завершением Реконкисты. Они достались испанцам в целости и сохранности вместе с необходимы ми для их нормального функционирования феллахами в качестве при ложения. Именно феллахи еще возделывают в XVI веке равнину Лериды; феллахи обрабатывают земли Риохи на Эбро; феллахов мы встречаем в Валенсии, в Мурсии, в Гранаде; феллахов или, точнее, морисков новые хозяева Иберийского полуострова берегут и защи щают, но берегут как скотину, точно так же как будут беречь своих ра бов в Новом Свете.

Равнина принадлежит феодальным сеньорам 258 . Нужно спуститься на португальские veigas , чтобы встретить дома фидальгу, solares с огромными гербовыми щитами 259 . Широкая и низкая равнина сиен ской Мареммы, где свирепствует необыкновенно злая лихорадка, усея на, как и соседняя тосканская Маремма, сеньориальными замками. Их башни и донжоны, их старомодные силуэты бесцеремонно напоминают об обществе, где в деревне распоряжаются феодальные собственники, не живущие здесь постоянно, потому что эти здания служат лишь для временного пребывания. Как правило, хозяева живут в Сиене. Здесь они обитают в больших городских домах, сохранившихся до наших дней, в этих хоромах, куда любовники из новелл Банделло проникают, заручившись традиционной поддержкой служанок, по лестницам, поднимающимся к высокому амбару с кучами мешков зерна, или по кори дорам, ведущим обычно в заброшенные уголки нижнего этажа 260 . Мы можем последовать за ними в лоно этих древних фамилий, чтобы со переживать комедиям и драмам, развязка которых наступает под сенью древних замков Мареммы, вдали от городских сплетен и семейного гнета. Найдутся ли лучшие подмостки, чтобы разыгрывать по моде Италии того времени, на безлюдье, вызванном жарой и лихорадкой, роль

Долины.

86

неверной или подозреваемой в неверности супруги? Такое климатическое объяснение обольщало Барреса. Но не следует ли говорить о социальном попустительстве, которое обеспечивает убийце в этих подвластных ему ни зинах почти полную безнаказанность? Равнина — удел богачей?

«На равнине, — пишет Ребер Монтань 261 по поводу современного марокканского Суса, — быстро увеличивается дистанция между бога тыми и бедными. Первым принадлежат сады, которые обрабатывают вторые. Орошаемые поля приносят в изобилии зерно, овощи, фрукты. Другой источник богатств составляют оливковое и аргановое масло , доставляемое в бурдюках в северные города. Предельная близость рынков облегчает ввоз чужеземных продуктов, так что уровень жизни знатных людей на равнине Суса становится все более сходным с уров нем жизни в других провинциях, где Махзен царил с незапамятных времен. Но вместе с тем жизнь сельскохозяйственных рабочих, klem - mas , становится все более нищенской». Это правило, как нам представ ляется, приложимо ко всем равнинам средиземноморского мира: богатых и бедных здесь разделяет значительное расстояние, богатые очень богаты, бедные очень бедны.

Крупная земельная собственность также составляет здесь правило. Сеньориальный режим, который часто служит ее фасадом, нашел здесь естественные условия для выживания. В Сицилии, Неаполе, Андалусии сеньориальные майораты передавались из рук в руки без изменений вплоть до наших дней. Равным образом на обширных восточных равни нах Балкан, в Болгарии, Румелии и Фракии, в районах, производящих зерно и рис, глубоко укоренился турецкий режим с его крупными хо зяйствами и крепостными деревнями, в то время как на гористом Запа де он потерпел почти полную неудачу 262 .

Есть и много исключений, связанных с местными особенностями, на пример старинная римская Кампания или современная крестьянская де мократия Валенсии, а также Ампурдана и Руссильона. «Эти равнины, — пишет Максимилиан Сорр по поводу двух последних 263 , — всегда были страной мелких и средних собственников». Всегда ли? В современную эпо ху — согласимся с автором. В самом деле, доподлинно нам неизвестно, что происходило на этих низменностях до аграрных смут XIV века, особенно до начала масштабных и массовых работ по ирригации, предпринятых, в частности, рыцарями-храмовниками из Ma Де в бассейнах руссильонских

Из плодов арганового дерева.

87

рек Реара и Кантараны. Как бы то ни было, налицо и пример, и явные отклонения от правил. И это не единственный пример и не единственное отклонение. В Провансе «сельскохозяйственный пролетариат— редкость, за исключением Арльской равнины, поделенной между крупными землевладельцами» 264 . В Каталонии период процветания зажи точного крестьянства начинается не позднее 1486 года 265 . Может быть, чтобы разнообразить чересчур общие объяснения, следовало бы подробнее остановиться на таких внешне простых понятиях, как мелкий и крупный собственник (крупный или влиятельный?); установить различия между типами равнин в зависимости от их большей или мень шей протяженности, а также в зависимости от наличия у них внутренних границ; наконец, и в особенности, стоило бы проверить наличие и установить логические причины процессов последовательных измене ний режимов собственности и аграрной эксплуатации, дробления наделов, укрупнения наделов. Затем, поскольку ничто не стоит на месте, — нового их измельчания. В одних случаях прирост населения, в других — распространение новых культур, внедрение новых орудий или неизменность прежних, в третьих — растущее влияние соседних городов без конца преобразуют географическое и социальное устройство низ менностей, в то время как в других регионах тирания хлебных полей и сохи (если вернуться к идеям Гастона Рупнеля), применение рабочего скота поддерживают старый порядок и силу богачей. Услугу подобного рода исследования уже оказывает нам новаторская робота Эммануэля Леруа Ладюри 266 о лангедокских крестьянах в период с XV по XVIII век. До ее появления было трудно представить себе, до какой степени этот порядок землепользования являлся порождением социальной, демо графической и экономической конъюнктуры и до какой степени под вижным, подверженным непрерывным изменениям, «без конца ста вившимся под вопрос», он был вследствие этого. Проблема заключается в том, чтобы узнать, пригодна ли эта столетняя хронология последо вательных изменений в аграрных порядках Лангедока для других средиземноморских областей: для каких-то из них с запозданием, для дру гих — с опережением, а для третьих, наиболее многочисленных, — с совпадением по времени. Пока что мы далеки от ответа на этот вопрос.

88

Краткосрочные изменения на равнинах: венецианская Терра Ферма

Мы можем по крайней мере попытаться проследить за этими крат косрочными переменами на другом примере — на примере Венеции.

4. Вспомогательные каналы помешали исчезновению не менее половины венецианских лагун

План ориентирован в направлении с севера па запад. Прорытые каналы защитили Венецианскую низменность и окружающие город лагуны. Однако северная часть залива заполнилась многочисленными отложениями, приносимы ми небольшими реками — Пьяве, Силе, часто превращающимися в стремительные потоки. Вся эта область покрыта стоячими водами. На юге, напротив, бес прерывно возобновлявшиеся работы упорядочили течение Бреиты, и лагуна от Кьоджи до Венеции «живет» и обновляется под действием приливов и отливов. По книге Arturo Uccelli, Storia delia tecuica dal Medio Evo ai nostri giorni, 1945, p. 338.

На самых богатых и густонаселенных участках венецианской территории с конца XV века проводятся работы по орошению, имев шие предположительно широкий размах, но, к сожалению, нам неиз вестны их географические границы и точные даты. Похоже, что эти дорогостоящие мелиорационные проекты, проводившиеся с очень дав них времен, не приносили особой выгоды крестьянам или сельским

общинам. На первый взгляд нет ничего более рационального, чем ря довой процесс мелиорации, схема которого оставалась неизменной на протяжении ста лет и включала в себя продуманные процедуры, охотно проводимые венецианской администрацией, а именно Provedi- tori dei beni inculti с 1566 года 267 по разработанным ранее правилам. Каждый мелиорационный проект, каждый ritratto устанавливает для данной группы заболоченных земель программу различных гидрав лических работ: обслуживание или сооружение плотин (argini), водоза боров ( presi ), каналов и желобов, распределяющих воду для полива ( scalladori ). Иногда прорытые каналы открываются для судоходства за определенную плату, что частично компенсирует расходы. Но непо средственно при проведении этих обременительных работ и должны оплачивать собственники земли из расчета один или два дуката за

campo ^ O o в зависимости от того, растут ли на этих участках виноград
ники или просто деревья. Если землевладелец не может оплатить пола
гающуюся ему долю затрат, в оплату принимается половина недвижи
мого имущества; отсюда видно, что выплатить повинность за campo

было нелегко. В отдельных случаях ritratto может затрагивать ин тересы городской общины (как, например, общины Эсте 269 или Монселиче 270 ) или проводиться за счет целого товарищества собственни ков, которые, впрочем, могут прибегнуть к заимствованиям под низкий про цент (4 проц.) из венецианской казны; наконец, в предприятии могут при нять участие и венецианские власти, в этом случае оставляющие за собой право по окончании работ продать причитающуюся им часть земли, и эти торги иногда проводились даже на площади Риальто. Каждый «ритратто» делился на 24 карата, подобно собственности на судно, каждый карат по очереди выставлялся на публичных торгах, как мы бы сказали, прода вался с молотка, в документах уточняется: «... con la bacchetta in terra del

. ***** su m giu»

Но каковы были результаты этой подробной регламентации? О действительности можно судить по случавшимся неудачам или под линным катастрофам. Если той или иной общине не удается больше

Проведиторами невозделанных земель.

Участок. ***

Землю.

Комплекс работ. *****

Взмахом жезла сверху вниз.

90

прибегать к займам для окончания работ, она продает половину ритратто своим жителям, а другую половину — любому желающему, выигравшему первые торги (поскольку оценщик начинает их с задан ной стоимости и постепенно уменьшает ставку). Часто можно видеть, как составляется товарищество собственников consorti или caratador . Это настоящие торговые ассоциации. Не удивительно, что во главе их встречаются громкие имена венецианских патрициев. Из одного докумен та (от 15 февраля 1557 года) 271 мы видим, как некий Иеронимо Дольфин (из семьи крупных банкиров) со своими компаньонами намеревается приобрести ритратто в долине Сан Бьязио близ Лендинары, между нижней Адидже и нижним течением По; впрочем, в начале 1561 года этот проект еще оставался без движения 272 . Двумя годами позже дру гой патриций, Алессандро Бон, который ha irrtrapreso a sue spese , col permesso delia Signoria, la bonifica di tutte le valu ehe sono tra Po e

сталкивается с сопротивлением своему проекту,

«с неожиданными препятствиями со стороны общины Ровиго». В каждом из этих случаев, как мы можем догадываться, речь шла о крупных предприятиях: определенность могло бы внести здесь только исследо вание самих землевладений. Однако, когда происходит катастрофа, по добная прорыву плотины близ Ровиго 5 декабря 1554 года, затоплен ными оказываются 30 000 campi fertitlissimi***: поскольку брешь не бы ла хорошо заделана, существует опасность при сборе ближайшего уро жая не досчитаться, как и в прошлом году, 40 000 stara di formento 274 . То есть речь идет о больших количествах, о крупных богатствах, о серь езных делах. 11 декабря 1559 года некий делец, который, к сожалению, скрывает свое имя, предлагает произвести за свой счет целый ряд ритрат- ти\ в возмещение своих расходов он собирался довольствоваться всего лишь одним кампо из десяти 275 . Кто скрывается за этим благодетелем?

Таким образом, кроме этих небольших уточнений, мы не распола гаем возможностью представить себе реальное положение крестьян и землевладельцев венецианской провинции, будучи теперь прекрасно знакомыми (благодаря исследовательской удаче) с лангедокскими

Покупателей каратов.

С разрешения Синьории за свой счет предпринял осушение всех долин

между реками По и Баккильоне.

30 000 плодороднейших участков.

Четвериков пшеницы.

мужиками 276 и их хозяевами. Чтобы лучше судить о венецианцах, по требовались бы новые удачные исследования, которые еще предстоит провести; тогда можно было бы как следует оценить наличный материал. Что в самом деле означали применительно к комплексу совершенно разнородных сельскохозяйственных производств эти усилия по мелио рации, этот триумф рисовых полей (начавшийся, возможно, после 1584 го да), который надолго обеспечил благополучие патрициата и равнове сие платежного баланса Синьории в XVII веке, наряду с увеличившим ся в это время производством шелка 277 ? Во всяком случае эти масштаб ные мелиорационные проекты не идут ни в -какое сравнение с проекта ми лангедокских «каналистов». Тем не менее с конца XVI века для получателей «земельной ренты» в Венеции начинается еще более бле стящий период, чем для собственников земли в окрестностях Монпелье или Нарбонны в Лангедоке. Богатства Венеции, с умом вложенные в производство на полях Террафермы, принесут хорошие плоды. Но нам пока еще трудно судить с желаемой уверенностью о драмах, разыгры вавшихся на венецианских землях, — нам известно только, что кресть яне влезают в долги, что способы хозяйствования часто остаются ус таревшими, что общинные земли сокращаются. Прекрасная исследова тельская проблема 278 !

В дальней перспективе: судьбы римской Кампании

Долгосрочные перемены представляются нашему взгляду наибо лее очевидными. Римская Кампания является очень хорошим при мером этих без конца намечающихся новых поворотов 279 . Освоение ее земель восходит еще к неолитической эпохе. Через несколько тысяче летий, во времена Империи, на agro romano , все так же интенсивно эксплуатируемом на всем его протяжении, были построены важные ак ведуки, угроза малярии тогда была небольшой. Катастрофа произошла в V веке при остготах, когда акведуки прекратили свое функционирование. Освоение земель возобновилось только одним или двумя столе тиями спустя. В это время Остия возродилась из развалин. С приходом XI века — новый сдвиг, новые катастрофы; после чего очередной рас цвет аграрной жизни приходится на начало XIV и на XV век. Остия снова возрождается, на этот раз благодаря заботам кардинала

Римском поле.

92

д'Эстутвилля. В XV и XVI веках на сцену выходит крупная сеньориаль ная собственность, с большими и хорошо укрепленными хуторами: это так называемые casali , которые можно видеть еще и сегодня на обочи нах больших дорог; их массивные очертания напоминают об опасностях жизни на равнине, где постоянную угрозу представляли спус кающиеся с гор разбойники. Эти крупные фермы «колониального» типа практиковали севооборот (главным смыслом их деятельности было производство зерна) и разведение крупного рогатого скота в больших масштабах. Рабочую силу на них поставляли Абруццские горы. Но бы ли ли прочными основания этих владений?

В XVI веке ничто здесь не говорило о процветании. У кардиналов были свои виноградники в Кампании, но они.располагались на хол мах, овеваемых ветерком, наподобие Казино семейства Боргезе на Па-латине. Бенвенуто Челлини, любивший ездить на охоту в окрестности Рима, приводит подробный отчет о затяжной болезни, от которой он, по его словам, чудом избавился и которая похожа на обострение болотной лихорадки 280 . Представим себе теперь тогдашнюю римскую Кам панию, усеянную болотами, пустырями, заброшенными землями, ко торая представляет собой, по сути дела, охотничьи заказники. С другой стороны, под напором энергичной, бьющей ключом пастушеской жизни, распространяющейся с отрогов Апеннин, раздвигаются городские стены, как в далекие времена первых здешних обитателей. Нотариальные акты, датированные примерно 1550 годом, свидетельствуют о наличии в Риме многочисленных торговцев скотом, в том числе приезжих с Кор сики 281 . Положение в сельском хозяйстве, не выдерживающем конкурен ции с ввозимым извне зерном, постоянно ухудшается. В XVIII веке происходит дальнейший спад. Де Бросс оставил для нас удручающую картину гнездящихся на равнине несчастий, нерадивости хозяев ее зе мель и свирепствующих на ней болезней 282 . «В начале XVIII века мы за стаем «римское поле»в плачевных, как никогда, обстоятельствах» 283 .

Могущество равнин: Андалусия

Как правило, участь равнин бывает не столь беспокойной. А может быть, нам это только кажется из-за недостаточности наших знаний? Ведь в Нижнем Тунисе, где сохранилось много напоминаний об ан тичном блеске, исключительные сдвиги в формах землевладения и в ос воении сельскохозяйственных угодий происходили начиная от римской

эпохи и до наших дней. То же самое можно сказать о Нижней Сирии или Македонии, на многие столетия вымершей и с трудом возращен ной к жизни после 1922 года, или о поразительной Камарге , судьба ко торой не перестает нас удивлять.

Как бы там ни было, судьба этих широких равнин отражает сущест во средиземноморской аграрной истории, знаменует последнее, самое трудное и самое великолепное из ее достижений, если не принимать во внимание чересчур высокую в социальном смысле цену, уплаченную за то, чтобы отвоевать их у воды. Каждый такой успех был историческим свершением, богатым последствиями. Причем настолько, что, обраща ясь к тому или иному крупному событию, всегда стоит задаваться во просом, не лежит ли в его основе одна из этих великих аграрных побед.

Трудно подобрать более яркий пример их важности, чем пример равнин нижней Андалусии. В XVI веке это один из наиболее богатых регионов Средиземноморья. Между древним подножием Кастилии на севере и суровыми горами, образующими верхнюю Бетскую Кордиль еру на юге, она разворачивает плавные изгибы своей поверхности, свои луга, на западе иногда напоминающие фламандский Север, свои виноградники и широко раскинувшиеся оливковые рощи. Как и у всех других равнин, ее земли отвоевывались шаг за шагом. При основании Ри ма все низовья Гвадалквивира занимало болото 284 наподобие того, что было первоначально в низовьях Роны или в Митидже накануне фран цузской колонизации. Но очень скоро Андалусия, Бетика должны были стать сердцем римской Испании, цветником городов, пожалуй, чересчур прекрасных и чересчур густонаселенных.

Здесь мы сталкиваемся с оборотной стороной богатства равнин: специализируясь на небольшом числе малопродуктивных культур, они вынуждены импортировать часть продовольствия для своих насущных потребностей. Ввозя растительное масло, виноград, вино, ткани, ремес ленные изделия, андалузские города живут в то же время за счет североафриканского зерна. Их судьба в какой-то мере зависит от бла горасположения хозяев хлеба. Вандалы, заручившись поддержкой ан- далузцев, в V веке завладели их житницей 285 . Когда в следующем веке вандалов изгнали византийцы, то Андалусия тотчас же им покорилась; наступила очередь арабов — и она тоже не оказала им сопротивления.

Ныне заповедник на юге Франции, в устье Роны.

94

Будучи завоеванной, Андалусия всякий раз становится жемчужи ной чьей-то короны. Она была душой лучезарной мусульманской Испании, безусловно, не имевшей успеха на севере Иберийского полуостро ва, но протянувшейся в направлении Северной Африки, от берегов которой она по-настоящему никогда себя не отделяла, будучи тесно свя занной с ее полудикими обитателями и с ее богатой событиями историей. В этом цветнике городов были две столицы: Кордова и позд нее Севилья. Кордова стала наставницей всей Испании, всего мусульманского и христианского Запада, но оба названных города были зако нодателями искусства и центрами цивилизации.

Несколько столетий спустя, в XVI веке, память об этом величии еще жива. В то же время нужно было залечивать раны, нанесенные христиан ской Реконкистой в XIII веке территориям Андалусии, особенно в южной ее части, опустевшие местности которой долго не удавалось заполнить с по мощью сперва военной, а затем мирной колонизации. В XVI веке этот мед ленный восстановительный процесс еще не был завершен 286 . Сама по себе Андалусия остается великолепной страной, «житницей, фруктовым садом, винным погребом и овчарней Испании» 287 , предметом традиционных похвал со стороны венецианских послов в их Relazioni . К славе своей страны XVI век прибавил еще один дар —Америку. Ведь Америка в 1503 году была отдана почти на 200 лет на откуп Севилье. Америка — это Casa de la Contrata- cion **, флотилии, отправляющиеся в Индию и привозящие серебро из Мексики или Перу, заморских торговых колоний, столь деятельных и густонаселенных, все это составляет исключительную и законную моно полию Севильи. По каким мотивам? Прежде всего для усиления кон троля над драгоценными торговыми путями: такова точка зрения пра вителей. Затем, вследствие того, что плаванию в Америку благоприят ствуют пассаты, а Севилья открывает к ним дорогу. Но не было ли основано это необыкновенное везение также и на том, что в город, находящийся на особо выгодном положении, устремлялись лодки, спускающиеся по Гвадалквивиру, и знаменитые повозки, запряженные четверками быков? Севильская торговля питается также виноделием и маслоделием великой равнины, находящейся под боком. Корабли с севера — бретонские, английские, зеландские или голландские — приез жают сюда не только за солью Сан-Лукара, незаменимой при засолке

Донесениях. Торговая палата.

95

трески, и за товарами из «Индий», но и за вином и маслом, производи мыми на андалузских холмах.

Так богатство Андалусии побудило ее или даже заставило выйти за собственные пределы. В XVI веке Севилья и андалузская глубинка, все еще наполовину мусульманская и только частично христианская, оказы ваются способными заполнить своими выходцами широкие пространства Испанской Америки, навсегда сохранившей признаки своего происхождения. Об этом замечательно сказал Карлос Перейра. Вся Испания отрывала от себя своих сыновей ради этих открывшихся за морем южных стран.

Вот что должно пробудить в нас осторожность по отношению к крылатому выражению Пьера Жоржа, назвавшего эти равнины «островками земли» по соседству с морем. На деле эти островки вовсе не отрезаны от окружающей их^герритории. Их экспансия была связа на главным образом с теми случаями, когда на помощь к ним приходи ла экономика безбрежных морских пространств, которая, если выразиться точнее, мобилизовала их, заставляя возделывать экспортные культуры массового спроса. В Нижней Андалусии в XVI веке производ ство оливок и винограда развивается исключительно под влиянием крупной севильской торговли. Точно так же на другом конце Среди земноморья, почти за его пределами, подъем производства зерна в Молдавии и Валахии во времена Михая Храброго в конце XVI века, подъем, вызвавший резкое усиление сеньориального режима, был связан с возросшими потребностями бурно развивающейся черноморской торговли хлебом. Приведем несколько аналогичных примеров, выхо дящих на этот раз за рамки XVI века: мелиорация равнины Салоник в связи с производством хлопка и табака; осушение низменностей, при котором исчезли последние болота, предпринятое в Конта Венэссен в XVIII веке ради выращивания марены; наконец, оздоровление кли мата Митиджи около 1900 года благодаря посадкам виноградников.

В общем, вне всякого сомнения, для финансирования затрат на ос воение этих низменностей нужны высокие доходы, обеспечиваемые торговлей, экспортом товара на большие расстояния. Но не является ли воплощением этой торговли, при более пристальном рассмотрении, большой купеческий город, открытый для внешних контактов, средо точие крупных капиталов? Город, способный принять на себя бремя от ветственности и риск предпринимательства? Все мелиорационные проекты, о которых мы можем говорить применительно к XVI веку, связа ны именно с областями, где расположены крупные города: Венеция,
96

Милан, Флоренция. Заметное оживление аграрного производства в Митидже около 1580 года было обусловлено также и ростом влиятель ности Алжира. Оживление, быть может, кратковременное, поскольку на равнине остались болезнетворные водоемы, но близость к растуще му городу и к роскошным жилищам корсаров, турок и христианских ре негатов, за пышное убранство которых было уплачено Бог знает сколь кими человеческими жизнями, заставили ее заняться разведением скота, домашней птицы, голубей, производить молоко и сливочное масло, бобы, горох, чечевицу, дыню, огурцы. Из равнинной местности на стоящие в порту суда доставляются воск, кожа и некоторое количество шел ка; на ней собирают урожаи пшеницы и ячменя. Так что Хаэдо, ко торый, возможно, и не бывал там лично, рассматривает ее как некий Эдем. Подобным же образом насаждаются сады в пригородах Вален сии, которая к тому же поставляет им удобрения. «Если ее (Валенсии) улицы, — говорит один путешественник XVIII века 288 , — не вымощены булыжником, это потому, что их грязь смешивается с мусором, который немедленно собирают и по мере накопления увозят за городские стены для удобрения близлежащих земель; и жители города убеждены, что, за мостив улицы, они лишили бы окружающие Валенсию со всех сторон гус тые сады одного из главных источников плодородия».

Всякая равнина, освоенная для возделывания на ней культур массового спроса, становится крупной экономической и социальной ве личиной, становится большой силой. Но при этом она должна жить и трудиться не только для себя, но и для других. И это обстоятельство, которое является условием ее величия, в XVI веке, столь неблагополучном в отношении хлеба, является также причиной ее зависимости и ее бедст вий. Мы убедимся в этом на примере Андалусии, которая еще до 1580 года оказалась вынужденной ввозить хлеб с севера 289 .

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история