Бацалев В., Варакин А. Тайны археологии. Радость и проклятие великих открытий

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПОТЕРЯННАЯ "ВЕНЕЦИЯ" ЭТРУРИИ

Спина - "жемчужина Этрурии",  как ее называли,  - в средние века  была
совсем неизвестна, даже на картах прошлого века вы ее не найдете, хотя
античные источники в  один  голос  помещали  город  в  устье  реки  По
(древний   Пад)   на   северной   оконечности   Адриатического   моря.
Свидетельства древних о Спине были столь  многочисленны,  что  по  ним
одним,  даже  не  раскопав  некрополь  и само городище,  можно было бы
написать историю "этрусской Венеции".  Но куда  же  мог  деться  столь
древний,  великий  и  знаменитый  на  всю античную ойкумену город?  Не
сквозь землю же он провалился!  Но даже в этом случае  на  поверхности
должно было хоть что-то остаться,  черепки,  например. А тут - ничего,
словно географы  и  историки  древности  сочинили  о  ней  сказку,  не
сговариваясь, подобно сказке Платона про Атлантиду...

Дионисий Гад  и кар н асе кий утверждал,  что Спину основали пеласги -
народ,  живший на территории Греции До прихода  греков  и  вытесненный
последними оттуда. Удержаться в Спине пеласги, однако, не смогли, и им
на смену пришли этруски.  Народ этот -  один  из  самых  загадочных  в
истории человечества.  Этруски были учителями римлян.  Однажды этруски
увидели несколько деревень на холмах.  Из  них  они  построили  город,
назвали Римом и правили им полтораста лет.  До самого своего исхода из
истории    римляне    неукоснительно    блюли    каноны     этрусского
градостроительства, суть которых в том, что мир есть круг, Разделенный
на  четыре  части  двумя  пересекающимися  под  прямым  углом  прямыми
дорогами, и каждому положено

272

находиться в своей части.  Возьмите план любого римского города,  план
сельской округи любой римской общины (centuria),  и везде  вы  найдете
две эти дороги (cardo и decumanus).  Более того, кощунственно сказать,
римляне вслед за этрусками  даже  небо  поделили  на  четыре  части  и
расписали,  какому  богу  в  какой части жить и командовать.  (Все это
очень облегчает работу археологов,  потому что  достаточно  определить
границы одного квартала, и весь план города на ладони.)

Расцвет Спины  пришелся на V век до Р.Х.  В это время она была главным
портом Адриатики,  через нее шла вся торговля между  Средиземноморским
миром  и  северо-западной Европой,  своеобразным перевалочным пунктом.
Сюда  поступали  товары  из  Греции,   Финикии,   Персии,   Египта   и
отправлялись дальше - в Галлию,  Германию, на Британские острова, даже
в Балтию,  откуда поступали  металлы  и  янтарь.  Есть  все  основания
предполагать,  что рунические письмена Европы происходят от этрусского
алфавита.  Сама  Спина  активно  торговала   солью,   добывавшейся   в
окрестностях.

Понятно, что  при  таком статусе этрусским город был чисто номинально.
Кроме  соседей,  умбров,  л  игу  ров  и  венедов  (племя  славянского
происхождения),  в  Спине постоянно проживали представители почти всех
народов  Средиземноморья  (греки,  например,   составляли   не   менее
четверти),  выполняя роль торговых агентов.  О богатстве Спины говорит
тот факт,  что дары ее общины Дельфийскому  оракулу  считались  самыми
щедрыми и удивительными.

Однако такое благополучное существование продолжалось чуть более века.
По непонятным причинам город стал увядать,  более того, он превратился
в пиратское гнездо,  а плавание по Адриатическому морю стало сопряжено
со всеми вытекающими отсюда опасностями.  В I веке н.  э.  Страбон уже
писал не о городе, а о деревне Спине. Потом она и вовсе пропала.

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

273

Сцена вбивания  гвоздя.  Бронзовое  зеркало.  Ок.  320  г.  до  н.  э.
Берлинский музей

Но о Спине не забывали.  Не раз вспоминал о ней Боккаччо.  Кардуччи  в
знаменитой  оде  оплакивал судьбу Спины,  царицы Адриатики,  чей голос
умолк,  задушенный беспощадным временем.  Историки  же  (археологов  в
нашем  понимании еще не было) в ответ пожимали плечами.  Они не только
не могли указать местонахождение полулегендарного города,  но даже  не
брались  назвать  причину  его  упадка.  Кто-то пытался связать упадок
Спины с нашествием галлов на Италию в 387 году до  Р.Х.  (  тогда  они
сумели даже взять Рим,  который на самом деле никакие гуси не спасли),
но галлы пришли и ушли, а свято место пусто не бывает, к тому же такое
хлебное.

274

БАЦАЛЕВ, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

275

Не будем  дальше  испытывать  терпение читателя:  главным врагом Спины
оказалась река По,  на берегу которой находился город.  С каждым годом
илистые наносы все более и более отдалял Спину от кормильца-моря.  Уже
в IV веке до Р.Х.  город находился  в  трех  километрах  от  моря,  но
упорством   и  трудолюбием  жителей  все-таки  был  связан  судоходным
каналом.  К I веку н.  э.  это расстояние  увеличилось  до  пятнадцати
километров.  Перенести  город  к  морю  жители  не могли,  так как все
побережье представляло собой сплошную топь из болот и лагун. Город был
обречен  и  превратился  в  деревню,  обитатели  которой добывали себе
пропитание рыбной ловлей и огородничеством.

В XII веке река По прорвала дамбу и переместила свое русло на север, к
Венеции.  Местность  быстро  преобразилась  на много километров вокруг
Спины. Теперь она представляла заболоченную низину с илистыми лужами и
мелкими   озерками.  То,  что  когда-то  называлось  почвой,  медленно
оседало.  Город ушел под воду так основательно,  что на поверхности не
осталось  никаких  следов,  только угри копошились в иле да раз в году
лягушки приветствовали приход весны оглашенным кваканьем.

Не найдя на  местности  следов  крупного  города,  энтузиасты-историки
конца  средневековья выдвинули гипотезу,  что остатками Спины является
маленький порт Фельсины,  расположенный неподалеку от Равенны в  устье
реки  Рено.  И  это несмотря на утверждения средневековых хроник,  что
правый рукав дельты По когда-то назывался Спинетико.

Дело, может быть,  и не сдвинулось с мертвой точки,  если бы в поисках
выхода  из земельного кризиса итальянское правительство не выдвинуло в
1913 году  план  осушения  южной  части  современной  дельты  реки  По
поблизости   от   Комаккьо,   средневекового  городка,  расположенного
километрах в тридцати от административного центра Феррара.

Бронзовое зеркало с изображением Менрвы, Херкле и ребенка

Комаккьо лежал на островах посреди болот и лагун в отдалении от  моря,
жители  его поддерживали свое существование рыбной ловлей.  Мелиорация
сулила вернуть городу былое благополучие.

Осушение началось в 1919  году,  когда  Муссолини  основал  фашистскую
партию. Едва между прорытыми

276

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

277

лами появились пригодные для возделывания участки, агрономы стали рыть
землю,  экспериментируя с  посадками.  И  повсюду  они  натыкались  на
древние  гробницы.  Сходство самих гробниц с этрусскими погребениями в
других районах северной Италии,  адекватность добытых вещей  заставили
власти  пристальней взглянуть на ситуацию.  Пролежав столько веков под
водой,  гробницы имели все шансы остаться целыми.  Надо отдать должное
Муссолини:  поставив себе цель - возрождение былого могущества Римской
империи,  -  он  тратил  на  археологию  больше,  чем  на   боевую   и
политическую подготовку штурмовиков.

Про мелиорацию забыли напрочь,  официальные раскопки доверили местному
археологу А.  Негриоли и директору департамента древностей в Эмилии С.
Ауриджемма.  К  1935  году было открыто более 1200 гробниц,  не считая
тех,  которые  разграбили  жители  Комаккьо  под  покровом  ночи  и  в
межсезонье,  полагая,  очевидно,  таким способом возместить потери от,
казалось бы, обретенной земли.

Количество обнаруженных вещей было столь велико,  что под их  хранение
пришлось  выделить  дворец в Ферраре,  который еще в эпоху Возрождения
построил Людовик Сфорца.  (Теперь он заполнен этрусскими древностями и
называется  Феррарский  национальный  музей  археологии.  Это  одна из
лучших коллекций Италии.)

Среди множества вещей,  извлеченных из  некрополя,  были  и  бронзовые
подсвечники этрусского стиля, и янтарные ожерелья, и египетские сосуды
из  стекла  и  алебастра,   и   краснофигурные   аттические   кратеры.
Присутствие   греков   обозначалось   не   только  их  продукцией,  но
многочисленными надгробными плитами на древнегреческом языке.  Возраст
находок колебался от V до III веков до Р.Х. Не было никакого сомнения,
что такой разнообразный по характеру материал мог принадлежать  только
крупному портовому городу, и никто не сомневался, что в долине Треббия
обнаружен некрополь Спины.

Бронзовое зеркало с изображением Узил, Тесан и Нетуна. III в. до н.э.

Но где же сам город?  По всем правилам этрусского  землеустройства  он
должен был находиться рядом.  Обследование округи некрополя (там,  где
это  позволяла  природа,  отступившая  перед  мелиораторами)  не  дало
никаких обнадеживающих результатов. Находки были, но к

278

t. БАЦАЛЕВ, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

279

кам они отношения не имели.  Все понимали, что Спина где-то рядом: вот
прах ее жителей,  вот вещи ее жителей,  - а город исчез, и даже сквозь
землю провалиться не мог, потому что копали до материка, где позволяли
подпочвенные воды.

В 1953  году  на  черный   рынок   древностей   вдруг   хлынул   поток
первоклассных  этрусских  вещей,  аналогичных тем,  что выставлялись в
Феррарском музее.  Неужели  Негриоли  и  Ауриджемма  схалтурили  и  не
выбрали некрополь в долине Треббия до конца?  Внедренные агенты быстро
прояснили ситуацию:  около того же Комаккьо, в районе долины Пеги, что
южнее долины Треббии,  начались осушительные работы; находки именно из
тех мест.

Итальянские власти и на этот раз отреагировали мгновенно.  (Вот  бы  у
кого  поучиться  российскому  правительству,  которое  не  в состоянии
сохранить не только то, что в земле или на земле, но даже то, что чуть
ли  не  чудом попадает в музеи!) Весь предполагаемый район находок был
изъят из землепользования и передан в распоряжение археологов.

В 1954 году профессор П.  Ариас из Катанийского университета и будущий
директор  Феррарского  музея  Нерео Альфиери вновь погрузились в тайну
Спины.  Именно последнему и суждено было стать тем человеком,  который
вернул город-призрак на этот свет.  Впоследствии про него рассказывали
легенды: скажем, если Альфиери поручали разыскать совершенно утерянный
римский  храм,  то  он  шел к пастухам и просил показать самую главную
местную святыню,  и пастухи приводили  его  к  замшелым  камням.  едва
заметным на земле.

Однако и  на этот раз вещи,  попавшие на черный рынок,  имели к городу
Спине косвенное отношение.  Они происходили из  еще  одного  некрополя
Спины. Выбрать его, чтобы сберечь для потомства, казалось невыполнимой
задачей, так как некрополь все еще находился под водой.

местами на метровой глубине.  К  этому  надо  добавить,  что  гробницы
находились  не  на  дне,  а под полутораметровым слоем ила и грязи.  В
большинстве мест уровень воды был слишком низок, чтобы воспользоваться
лодкой,  и  одновременно  не позволял работать,  стоя по колено или по
пояс в воде:  засасывал ил.  Но археологам на первое время  пригодился
опыт  рыбаков-грабителей из Комаккьо.  Они привязывали к рукам и ногам
некое подобие лыж  и  на  четвереньках  одолевали  трясину.  Время  от
времени  ловцы угрей прощупывали ил шестами со стальными наконечниками
и крюками, которыми и вытягивали добычу.

Понятно, что  о  традиционных  методах  раскопок  археологам  пришлось
забыть  сразу.  Заложить  классический раскоп они не могли уже потому,
что стены его оползали тут же.  Да и  рассчитывать  первое  время  они
могли только на "трех землекопов,  три бадьи и три лопаты". (Правда, в
последующие  годы  Ариас  и  Альфиери  не  знали,  куда  деваться   от
добровольцев.) Опыт накапливался пбстепенно.  Скрепя сердце, археологи
вынуждены  были  отказаться  от  привычных  инструментов  и  взять  на
вооружение брандспойт,  которым находки вымывались на поверхность. При
этом не зафиксированные на месте в гробнице,  они утрачивали  половину
своей научной ценности.  Археологи это прекрасно понимали, но выбора у
них не было:  главное,  °Передить ловцов угрей из Комаккьо.  В погожий
день им

280

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

28

удавалось выбирать по пятнадцать гробниц. Позже они сколотили из досок
раму,  которая удерживала воду и грязь,  и  раскопки  приобрели  более
профессиональный, вид.

К концу  первого  сезона  Феррарскому  музею были переданы вещи из 342
гробниц.  К 1963 году количество раскопанных погребений перевалило  за
три тысячи.

Уже тогда  по научному миру пополз слушок,  что Ариас и Альфиери давно
нашли  Спину,  но  предпочитают  молчать,  пока  не  "разделаются"   с
некрополем. Археологи на это отвечали, что если уж кто и найдет Спину,
то наверняка рыбаки из Комаккьо, которые всегда поспевают первыми.

Предметы из некрополей Треббии и Пеги были однотипны и одностильны, да
и датировка их совпадала.  Не было никаких сомнений, что оба некрополя
принадлежали "спрятавшемуся"  от  них  городу,  крупному  и  богатому.
Правда,  собственно этрусских вещей в могилах было не так уж и много в
процентном соотношении, в основном они были представлены терракотовыми
сосудами  в  виде  животных.  Археологи  определили их как флаконы для
благовоний. Изза трудностей при проведении работ не удалось установить
четкую типологизацию гробниц.  Вероятно, различный тип гробниц зависел
от места в некрополе, что весьма характерно для этрусков, определявших
место   каждого   в   его  "четверти".  Это  подтверждается  и  строго
геометрической планировкой некрополей, которую выявила аэрофотосъемка.
И  тем  не  менее  некрополи  Спины  не  шли  ни  в  какое сравнение с
гробницами классической Этрурии:  со склепами,  стены которых  покрыты
фресками,   с   богатством   погребального   инвентаря,   с  каменными
саркофагами,  статуарно изображавших на крышках умерших.  В Треббии  и
Пеги  лишь  иногда устанавливали стелу или складывали горку из камней.
Покойников,  возможно,  хоронили даже без гробов (хотя они могли и  не
сохраниться). Только в двух случаях были обнаружены небольшие каменные
саркофаги

Погребальная урна из Кьюси  с  изображением  сцены  смерти  и  демонов
смерти

с пеплом.   Это   скорее   всего   объясняется   тем,   что  в  округе
господствовала аллювиальная почва и  песок,  камень  надо  было  везти
издалека.

Однако некоторые закономерности археологам удалось проследить. Умерших
всегда клали головой  на  северо-запад,  погребальную  утварь  ставили
справа,  независимо  от  состояния или касты каждый держал в руке обол
Харона  -  плату  за  проезд  в  царство  теней.  И  еще  один   вывод
напрашивался  сам  собой:  поскольку в некрополе Пеги захоронения были
гораздо многочисленнее,  следовало предполагать, что и располагался он
ближе к городу.

Все годы  в  свободное  от раскопок некрополя время Альфиери бродил по
окрестностям,  говорил со стариками,  Рыл шурфы,  пытался восстановить
древнюю  карту  береговой  линии  и старые рукава По.  Такую карту ему
удалось создать по отложениям наносов в дельте и расположению

282

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

283

дюн. Он даже выяснил,  что некрополи некогда располагались  на  гребне
вытянутой  песчаной косы,  соответственно и город должен был стоять на
подобной  косе.  Но   участок   возможного   месторасположения   Спины
по-прежнему был слишком велик,  к тому же большая его часть находилась
под водой.  Альфиери не сдавался.  Он призвал на  помощь  историческую
географию   в   надежде,   что   какое-нибудь  из  окрестных  названий
средневековых поселений должно сохранить хотя  бы  намек  на  античный
город.  28  июля  1956  года  в  архиве  Равеннской епархии он наконец
обнаружил упоминание о  церкви  Санта-Мария  в  Падо-Ветере.  Название
деревни  ясно  указывало,  что  когда-то она стояла на берегу древнего
русла По (Пада).

Самой церкви давно и след простыл,  но местечко,  где она стояла, было
известно и теперь под именем Паганелла.

Альфиери уже не сомневался,  что нашел Спину,  и горько просчитался: в
районе Паганеллы ему удалось собрать лишь поздний, римский материал.

В конце концов,  удача улыбнулась ему.  Альфиери узнал, что инженер из
Равенны   В.   Валвассори   проводит  аэрофотосъемку  трассы  будущего
осушительного канала,  который пройдет  через  долину  Пеги.  Альфиери
помчался  в Равенну.  На цветных снимках,  сделанных при помощи разных
фильтров,  он тут же увидел в километре от бывшей  церкви  Санта-Мария
геометрически   правильные   контуры   древнего  поселения.  Отчетливо
прослеживались  не   только   городские   кварталы,   но   и   широкий
искусственный  канал  протяженностью  около  трех километров.  От него
тоненькими струйками расходились  второстепенные  артерии.  С  воздуха
Спина поразительно напоминала Венецию.

При последующих  аэрофотосъемках с разных высот и при разном освещении
Альфиери  получил  четкий  план  города  с  каналами,   кварталами   и
площадями.  Две  главные  водные  артерии  Спины четко соответствовали
классическим cardo и decumanus. Параллельно им тянулись на

удаленном расстоянии более мелкие каналы.  Спина четко соответствовала
описанию  Страбона:  "Деревянный  город,  вдоль и поперек пересеченный
каналами;  передвигаться по нему можно лишь по мостам  и  на  лодках".
Площадь,  которую  занимала  Спина,  составляла  примерно 3 квадратных
километра, население -до полумиллиона человек.

Когда осушили долину Пеги, город стало возможным
''прочитать" и с земли: покрытые илом каналы четко вы-
делялись полосами  темно-зеленой  травы,  на  месте  бывших  кварталов
колыхалась   скудная   желтая  растительность.  Природа  дала  в  руки
археологов карту города еще до начала раскопок.

Теперь требовалось находками доказать,  что это именно Спина. В первом
же  раскопе рабочие наткнулись на деревянные столбы,  вбитые в илистую
почву до твердого грунта.  Это было  первым  доказательством:  свайный
фундамент  под  строения,  существующий  и  сейчас  в Венеции.  Следом
появились и осколки керамики, определенно относящиеся к V--IV векам до
Р.Х. К тому же она была идентична найденной в некрополях.

Спину раскапывают  до  сих  пор  и  работы  там  еще  непочатый  край.
Археологи не рассчитывают найти тут  величественных  руин,  к  которым
ринутся  толпы  туристов,  потому  что  все  строения были из дерева и
кирпича,  а они плохо сохраняются в воде.  Мало  надежд  и  найти  тут
чтолибо  вроде  "клада  Приама",  так  как город умирал постепенно и у
людей не было необходимости прятать свои накопления перед  угрозой  их
изъятия.  Основные  надежды  ,наука  связывает  с  тем,-что Спина была
интернациональным городом,  и,  следовательно,  есть  шанс  обнаружить
Двуязычные  надписи  (билингвы),  которые помогут расшифровать все еще
остающийся тайной язык этрусков.

285

ДЕЛО ОБ ИСЧЕЗНУВШЕЙ КИММЕРИДЕ

(УРОК АНТИЧНОЙ ГЕОГРАФИИ)

Весьма загадочная  история  связана  с  одним  из  эллинских  городов,
расположенных  по  берегам Керченского пролива,  который древние греки
именовали Боспором Киммерийским.

Эти города-полисы,  появившиеся в VI веке до  н.  э.  в  ходе  Великой
греческой  колонизации,  представляли  собой небольшие (по современным
масштабам) государства.  В конце V века  до  н.  э.  правитель  самого
старого  и  сильного  из  них  -  Пантикапея  (ныне  Керчь),  Сатир  I
присоединил к  своему  сильно  расширившемуся  государству  почти  все
города по обеим сторонам пролива. Его сын Левкои I завоевал Феодосию и
покорил варварские племена,  обитавшие за проливом в Прикубанье  и  на
побережье  Азовского  моря,  которое  эллины  называли  Меотидой.  Так
образовалось государство,  именовавшееся Боспорским,  поскольку пролив
был  не  только географической осью-мостом,  разделявшей и соединявшей
его  на  "европейскую"  и  "азиатскую"  части,  но  и  важной  морской
артерией.

Переживая все превратности судьбы,  Боспорское царство просуществовало
около тысячи лет.  И во все времена особую роль  играли  "киммерийские
переправы"  (как  их  называет  Геродот)  - самая узкая северная часть
пролива шириной 3-4 километра.  С  западной  (крымской)  стороны  этот
стратегически   важный   участок  фланкировался  небольшой  крепостью,
которая так и  называлась  -  Порфмии  (то  есть  "переправа"),  а  на
противоположном  берегу,  как  сообщали  античные  авторы,  находились
Ахиллеон,

Археологическая карта Таманского полуострова (составитель

Паромов Я. М.)

Институт археологии АН СССР-РАН 1981 - 1992 гг.

^ поселения античного и средневекового времени

древние дороги
----- линии древнего берега

лищс Ахилла,  владыки  Понта,  и  у  самого  выхода из пролива - город
Киммерида, или Киммерик, защищавший переправу рвом и валом.

Порфмии и другие упомянутые в письменных источ-
' никах крымские поселения были найдены еще в первой
половине XIX   века,   тогда   же   высказывались   предположения    о
месторасположении Ахиллеона и Киммерика на Таманском берегу.

Едва ли  не  решающим  аргументом в локализации святилища Ахилла стала
находка в 1822 году неким Бибиковьщ барабанов  мраморных  колонн  близ
узкой и длинной Песчаной косы Северной (или Чушки), выдвинувшейся от

286

).  БАЦАЛЕВ,    А.  ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

287

таманского берега в пролив почти на 20 километров. Сведений о том, кем
был "находчик",  пытавшийся даже поднять  одну  колонну  из  воды,  не
сохранилось.  Какие-то  данные  о колоннах рядом с косой содержались в
дневниках бескорыстного ценителя крымских  древностей  Поля  Дюбрюкса,
который  на  карте  указал  место  находки.  Однако  сами  дневники не
сохранились,  и к середине  XIX  века  исследователь  Тамани  К.  Герц
характеризовал  данные  об  утраченной  находке  как  "археологическое
предание".  Но независимо от этого предание о колоннах прочно вошло  в
сознание последующих поколений исследователей, и у многих ученых почти
не было сомнений,  что  знаменитое  святилище  располагалось  на'косе,
ближе  к  ее  окончанию,  а  сейчас  затоплено водами мелкого Динского
залива.

Те же  письменные   источники   сообщают,   что   Киммерик   находился
неподалеку,  примерно  в  3-4  километрах  от  Ахиллеона.  Ближайшее к
основанию косы значительное городище в 1794 году посетил  академик  П.
Паллас.  С  тех  пор  в этом внушительном холме,  окруженном земляными
валами,  из которого местные жители добывали в качестве  строительного
камня древние надгробия с рельефными изображениями,  иногда помеченные
греческими надписями,  одни исследователи усматривали Ахиллеон, другие
- руины Киммерика.  Правда, почти так же было распространено и мнение,
что Киммерик находился восточнее, у мыса Каменный. Там тоже были следы
античной  культуры,  хотя  и  не  столь  яркие,  как на батарейке (так
таманские  казаки  называли  остатки  античных  городищ,  напоминающих
земляные крепости).

Отдельные небольшие  "батареи"  первыми исследователями воспринимались
как огромные курганы.  В 1852-1853 годы К.  Бегичев и Я.  Лазарев даже
пытались  раскапывать  как курган батарейку у станицы Фонтан,  но,  не
разобрав' шись в памятнике и не обнаружив эффектных погребаль"

ных находок,  потеряли  к  нему  всякий  интерес.  В  1870   году   В.
Тизенгаузен произвел раскопки батарейки близ Северной косы. Результаты
работ разочаровали его: добыв из насыпи пять надгробий с надписями, он
больше к памятнику не возвращался.

Новую страницу  в  изучение  Таманского  полуострова  вписал советский
ученый Н.  Сокольский,  который установил,  что батарейки представляют
собой   небольшие   боспорские  крепости,  образующие  единую  систему
государственной обороны. Они были возведены в конце I века до н. э. и,
неоднократно  перестраиваясь после вражеских набегов,  дожили до конца
античной эпохи.  После этих исследований стало,  совершенно ясно,  что
крепость-батарейка  у  переправы  не  имеет  никакого  отношения  ни к
Ахиллеону, ни к Кимериде.

Ученик Н.  Сокольского,  Ю.  Десятчиков,  обратив внимание на то,  что
остатки Киммерика,  согласно сообщениям античных авторов,  должны быть
лет на триста-четыреста старше батареек,  попытался отыскать городище,
жизнь  на котором появилась не позже IV века до н.  э.  Такое городище
нашлось около пос. Кучугуры, но расположено оно почти на 20 километров
восточнее Киммерийского Боспора,  уже на побережье Меотиды,  а древние
источники ясно указывают,  что город находился у выхода  из  залива  в
Азовское море.

Таким образом,   все  попытки  ученых  отыскать  известные  города  на
восточном берегу пролива оказались тщетными.  Необходимо было начинать
расследование  вновь,  а  Для  этого  еще  раз  пристально рассмотреть
"свидетельские" показания.

"Псевдо-Скимн" (неизвестный греческий географ (Скимн Хиосский -  ?)  в
конце  II  века  до н.  э.  написал в стихах сочинение,  озаглавленное
"Землеописание") сообщал:

I

288 В. Б А Ц А Л Е В, А. В А Р А К И Н

"При самом выходе из устья (Киммерийского Боспора) - город  Киммерида,
основанный боспорскими тиранами... "

Устье Боспора   -   это   его  узкая  северная  часть,  теснина  между
оконечностью  Восточного  Крыма  и  северо-западным  краем  Таманского
полуострова. Следовательно, "самый выход" - место сопряжения пролива и
Азовского моря.  По современной карте  эту  местность  следует  искать
между  основанием  косы Чушки и мысом Ахиллеон (бывш.  Литвинова),  на
котором стоит маяк и от которого берег поворачивает к северо-востоку.

Страбон (греческий географ,  жил на рубеже эр,  создал  монументальный
труд  "География"),  описывая  морской  путь  по  побережью Меотиды до
Танаиса (Дона), сообщал, что от устья реки Антикит (р. Кубань)

"...120 стадиев до Киммерийского селения,  которое является  отправным
пунктом плавания по озеру (Меотиде)...  В прежние времена Киммерик был
городом на полуострове и запирал  перешеек  рвом  и  валом.  Далее  до
селения Ахиллеон,  где находится святилище Ахилла, 20 стадиев. Здесь у
входа в Меотиду пролив уже всего - около 20  стадиев  или  больше.  На
противоположном  берегу  находится селение Мирмекий,  поблизости лежат
Гераклий и Парфений.  Отсюда 90 стадиев до памятника  СатируНеподалеку
находится   селение   Патреп,  от  которого  130  стадиев  до  селения
КорокондамЫПоследнее является  концом  так  называемого  Киммерийского
Боспора ".

И этот свидетель дает очень ясные географические

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

289

ентиры. Киммерийское селение располагалось примерно в
20-30 километрах от древнего устья реки Кубань (Пересыпское гирло) и в
3-4  километрах  от  Ахиллеона,  что  находился  в  самой  узкой части
пролива,  у выхода в Меотиду,  напротив Мирмекия, Парфения и Гераклия.
Киммерийское поселение стояло на самом берегу,  так как отсюда корабли
отправлялись в плавание по Азовскому морю.  Это значит,  что поселение
лежало  не  у высокого и обрывистого берега,  который начинается в 1-2
километрах северовосточнее косы Чушки и тянется  до  упомянутого  пос.
Кучугуры, где берег опять плавно понижается. И хотя на протяжении двух
тысяч  лет  морской  берег  размывался,   особенности   геологического
строения  этого  участка  материка  позволяют  считать,  что  в  целом
ландшафт не изменился.

Страбон опять приводит нас к тому  же  отрезку  таманского  берега,  о
котором свидетельствовал псевдо-Скимн.  Можно даже уточнить:  Киммерик
располагался на 3-4 километра дальше от самого узкого места Боспора. В
наши  дни самое узкое место пролива - против середины косы Чушки,  где
работает паромная переправа.  Если  здесь  когда-то  стояло  святилище
Ахилла,  то указанное расстояние приведет нас к точке, лежащей на косе
примерно в 8-9 километрах от её корня.  Однако никаких следов  древней
античности здесь не обнаружено.

Сложность поиска  усугубляется  тем,  что за прошедшие два тысячелетия
конфигурация береговой линии Тамани сильно изменилась.  Тогда  уровень
Черного моря был ниже современного примерно на 4-4,5 метра. Затем море
стало подниматься,  причем процесс этот шел неравномерно.  Подъем воды
привел  к  затоплению  низменных  участков  суши  (древние  прибрежные
поселения оказались  полностью  или  частично  затоплены),  размыву  и
разрушению  Коренных  берегов;  он  способствовал  и  образованию  так
Называемых аккумулятивных форм - кос,  перемычек-пересыпей и т.д. Так,
коса Чушка, ныне простирающаяся в

Ю Зак Na 304 Бацалев

290

В. Б A U А Л Е В, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

291

длину почти  на  20 километров,  каждый год прибавляет около 60 метров
(поперечный прирост).  Все эти процессы сложно  учесть  с  желательной
точностью,   но   ясно,   что   берег  времен  Страбона  отличался  от
современного.

С другой стороны, от устья р. Кубань (Антикита) -
20-25 километров.   Если   это   расстояние   отсчитывать   по  кромке
современного берега,  мы  придем  в  район  между  мысами  Каменным  и
Ахиллеонским (Литвинова). Абсолютно точные расчеты здесь невозможны по
двум причинам.  Во-первых, неизвестно, каким именно стадием измерялись
расстояния,  так  как  стадий не был величиной постоянной (между 157 и
192  метрами).  Во-вторых,  невозможно  реконструировать  сам   способ
замера: нельзя точно воспроизвести траекторию движения корабля; нельзя
сказать определенно, как визировались прибрежные пункты (когда корабль
находился  напротив  них  или  же как только они появлялись в пределах
видимости);  наконец, поскольку расстояние определялось временем пути,
на  него  влияла  скорость  движения,  которая  зависима  от  течения,
достигающего в проливе 5 километров в час.

Обратим особое внимание на то,  что Страбон сообщил еще один ориентир,
который, правда, имеет отношение к городу Киммерику, что "был прежде",
а не к Киммерийскому поселению, которое, видимо, располагалось либо на
его месте,  либо где-то поблизости.  Этот город находился на перешейке
полуострова,  запирая его  рвом  и  валом.  Если  бы  мы  имели  право
проецировать данное указание Страбона на современную карту,  то должны
были бы искать Киммерик в одном единственном месте - у основания  косы
Чушки,  так  как  другого  перешейка здесь нет.  В конце прошлого века
кубанский казак  М.  Поночевный  обратил  внимание,  что  часть  косы,
примыкающая   к   материку,  достаточно  высока  и  не  песчаная,  как
остальная,  а представляет собой остатки коренного берега.  Он сообщал
также, что видел здесь какие-то древние остатки. К

лению, больше эту информацию никто не подтвердил, а рельеф местности с
тех пор был сильно изменен строительством сначала  железной,  а  потом
шоссейной дорог.

Свидетельства источников   более  позднего  времени  не  добавляют,  к
сожалению,  ничего принципиально нового. Римский автор I века н. э. П.
Мела   в   "Землеописании"   повторил   данные  псевдо-Скимна,  как  и
псевдо-Арриан,  анонимный автор сочинения "Перипл Эвксинского  Понта",
составленного  в  V  веке н.  э.  Упоминал Киммерий "на другой стороне
пролива в самом конце" Плиний Старший,  римский ученый-энциклопедист I
века н.  э.  Клавдий Птолемей (II век н.  э.),  составитель знаменитой
карты мира, знал только мыс Киммерий "при устье Боспора".

Итак, все античные авторы,  сохранившие данные о  Киммерике,  согласно
указывают   на   местоположение   города   в   узкой   северной  части
Киммерийского Боспора,  у выхода в Меотиду, примерно в 4 километрах от
Ахиллеона,  который  располагался  в  самой теснине пролива и напротив
которого на Крымском берегу были поселения Порфмий, Парфений, Гераклий
и  Мирмекий.  От  Киммерийского  селения вдоль берега - приблизительно
20-25 километров до древнего  русла  р.  Кубань.  Находился  город  на
перешейке  полуострова.  Это было приморское селение:  из него корабли
отправлялись в плавание по Азовскому морю.  Всё  говорит  о  том,  что
потерянный  город  находился  недалеко  от того места,  где коса Чушка
примыкает к коренному берегу.

Какие же "вещественные доказательства",  то есть  материальные  следы,
сохранились  в  интересующем нас районе?  Он неоднократно обследовался
археологами.  Правда,  раскопками   изучалась   только   упоминавшаяся
крепость  у поселка Ильич,  в двух километрах от основания косы Чушка.
Зато в распоряжении ученых  имеется  очень  подробная  археологическая
карта  со  следами  древних  памятников,  зафиксированных  при  помощи
аэрофотосъемки и обнаруженю*

292

В. Б А Ц А Л Е В, А. В А Р А К И Н

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

293

ных методом сплошной разведки.  В итоге можно утверждать,  что ни один
значительный  памятник  не остался без внимания,  а собранная керамика
позволила составить представление о времени жизни  и  запустения  того
или иного поселения.

Что же показала картина расселения греков в районе косы Чушки? Как уже
говорилось,  самое  значительное   поселение   -   крепость-батарейка,
возведенная в конце I века до н. э. и дожившая до VI века н. э. При ее
раскопках находили,  хотя и довольно редко, вещи, которые датировались
веками,   предшествующими   появлению   крепости.  Эти  предметы  были
утилизованы (то есть использованы вторично)  жителями  крепости  порой
через  тысячу  лет  после того,  как были изготовлены.  Следовательно,
неподалеку   находилось   более   раннее   поселение.   Другие    креп
ости-батарейки  тоже,  как  правило,  возникали не на пустом месте,  а
рядом или даже непосредственно над руинами  предшествующих  поселений,
как, например, упомянутый Страбоном Патрей.

Следы небольшого  поселения,  которое появилось уже в конце VI века до
н.  э.,  были обнаружены юго-восточнее крепости,  в 0,75 километра  от
поселка Ильич,  рядом с древней дорогой, ведущей в глубь Тамани. Далее
на этой дороге встречаются остатки еще двух поселений IV века до н. э.
-  II  века н.  э.  Другая древняя дорога приводит в район упомянутого
городища Батарейка I,  в котором раньше усматривали остатки Киммерика.
Но  этот памятник относится в первым векам н.  э.  Маленькое поселение
IV-I веков до н.  э. найдено ближе к основанию косы Чушка, недалеко от
берега Динского залива. Этим исчерпывается список поселений, лежащих в
районе косы.

Очевидно, что ни одно  из  них  по  времени  жизни,  местоположению  и
размерам  не соответствует КиммерикуВместе с тем этот район был освоен
греческими поселенцами уже с конца  VI  века  до  н.  э.,  а  сельские
поселения

никогда не  существовали  сами  по  себе,  но всегда были выселками из
первоначального центра,  полиса. Правда, в данном случае они с IV века
до  н.  э.  могли  появиться  как  результат целенаправленной политики
боспорских правителей.  С конца I века до н.  э.  таким центром  стала
крепость-батарейка. А к какому центру тяготели более ранние поселения?
Таким мог быть только Киммерик,  потому что  другие  города  находятся
слишком далеко.

Некоторая надежда   оставалась  на  погребальные  памятники,  курганы,
неизменные  спутники  поселений.  Но  и   здесь   случилась   неудача.
Исследования   показали,   что  почти  все  значительные  по  размерам
курганные насыпи были возведены еще в эпоху бронзы, то есть задолго до
эллинов,  которые  время  от  времени лишь "впускали" погребения своих
умерших в уже существующие надмогильные сооружения.

Выводы, которые следуют из вышеизложенного, малоутешительны. Возможно,
сообщения  древних  авторов  неточны,  или мы неправильно их понимаем.
Возможно, интересующие нас остатки города недоступны непосредственному
наблюдению с поверхности,  потому что оказались перекрыты наносами или
затоплены морем.  Последнее предположение наиболее вероятно,  и  следы
Киммерика  следует  искать  вдоль береговой кромки,  в обнажениях и на
мелководье.  Необходимо  помнить  и  о  сообщениях   М.   Поночевного,
видевшего  следы  поселения в начале косы до того,  как место это было
разрушено строительством и занесено песчаными наносами.

В августе 1996 года археологи осматривали береговой обрыв  у  Динского
залива  между  косой Чушкой и небольшим мысом,  на котором расположена
крепость-батарейка.  Ближе к косе берег низкий,  поросший  камышом,  к
мысу  он постепенно повышается,  становясь обрывистым,  достигая шести
метров над уровнем воды в заливе.  В обрыве хорошо видны остатки самой
крепости и поселения,

294

В. Б A U А Л Е В, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

295

рое её   окружало.   Дальше  на  протяжении  нескольких  сотен  метров
культурного слоя и строительных остатков  не  видно,  но  периодически
встречаются  разрезы грунтовых ям.  У подножия обрыва на узком пляже и
на мелководье  время  от  времени  попадаются  небольшими  скоплениями
обломки  амфор  IV  века  до н.  э.  В воде была найдена монета первой
половины III века до н. э.

Эти признаки наводят на мысль,  что обнаружен  грунтовый  некрополь  -
"город мертвых".  Обычно некрополь располагался рядом с поселением, за
его пределами. Совершенно очевидно, что кладбище VI-III веков до н. э.
не  может  принадлежать  поселению с крепостью,  только появившемуся в
конце I века до н.  э.  Ясно  также  что  "пропавшее"  поселение  было
внушительных размеров,  поскольку некрополь, оставленный его жителями,
очень велик.  Неизвестно,  как  глубоко  он  простирается  вглубь,  но
протяженность  вдоль  современной  береговой  линии указывает,  что он
принадлежал не рядовому  поселению,  а,  скорее,  городу.  Однако  его
следов  на  берегу  не  обнаружено.  Значит ли это,  что искомый город
оказался затоплен морем?

К сожалению,  проверить это предположение до сих пор не  удалось,  так
как  раскопки памятника,  которые должны пролить свет на его характер,
размеры и хронологию, требуют много времени, средств и сил.

Хочется надеяться,  что будущие полевые сезоны  принесут  долгожданное
открытие  и  раскроют  многовековую тайну.  Но даже в этом случае дело
рано будет сдавать в архив,  поскольку не  найденный  город  хранит  и
другие тайны. Вот одна из них.

Вышеупомянутый автор  псевдо-Скимн  сообщал,  что  город Киммерида был
основан боспорскими тиранами, а значит, его возникновение относится ко
времени не ранее IV века до н.  э.  Но сохранилась надпись на камне, в
которой перечисляются причерноморские города, платившие в 425-424 годы
до н. э. подать в казну 1-го Афинского

ского союза.  Сохранилась надпись плохо, названия многих городов почти
не читаются.  Но первые три буквы одного из городов  видны  отчетливо:
"ЮМ".  Поскольку только один город на Понте имел так начинающееся имя,
ни у кого не возникало сомнений,  что речь идет о  Киммериде.  Правда,
город  с  аналогичным  названием  существовал и в Крыму,  но по данным
письменных источников и раскопок появился он не ранее конца I века  до
н. э., когда "азиатский" Киммерик уже прекратил свое существование.

Таким образом,  один источник относит основание Киммериды к IV веку до
н.  э.,  а согласно другому,  город существовал уже в V веке до н.  э.
Объяснить  это противоречие может история другого боспорского полиса -
Горгиппии,  руины которой лежат под  современной  Аналой.  Этот  город
действительно  был  основан боспорскими тиранами в середине IV века до
н. э. Его основателем считался Горгипп, давший новой колонии свое имя.
Но  в  1982  году  раскопками  были открыты остатки города VI - первой
половины  IV  веков  до  н.  э.,   непосредственного   предшественника
Горгиппии.  Имеются основания считать,  что древний город был разрушен
правителями  Боспора,  а  рядом  с  развалинами  появилась  Горгиппия.
Следовательно,   у   одного   города   как   бы  два  "дня  рождения".
Примечательно,  что и имени у него было  два.  На  протяжении  долгого
времени  название  старого  города - Синдская гавань - оставалось даже
более употребительным, нежели официальное - Горгиппия, которое впервые
упоминал  Страбон.  Не  та  же ли судьба постигла и Киммериду,  хотя и
сохранившую исконное имя?  Такое сходство кажется более чем вероятным.
Во-первых,  оба  города  занимали  стратегически  важное  положение  в
государстве: Горгиппия находилась вблизи юговосточной границы Боспора,
по  соседству  с  воинственными  племенами:  Киммерик  же был ключом к
переправе,  а за проливом располагалось ядро державы Спартокидов и  ее
столица - Пантикапей. Во-вторых, всякий раз

296

няя полис,  то есть включая в державу небольшое государство, правители
Боспора должны были по праву  завоевателя  ограничить  его  автономию,
подавить  самостийность,  как  ныне говорят в тех местах.  В отдельных
случаях (что видно на примере сицилийского тирана  Дионисия  Старшего,
современника Сатира I) старый полис просто уничтожался, а на его месте
появлялась  колония  наемников  и  ветеранов,   которые   всем   своим
благополучием  были  лично  обязаны  главе  государства.  Косвенно эту
догадку подтверждают слова Страбона,  что "Киммерик прежде был городом
на полуострове и замыкал перешеек рвом и валом".  Прежде был - значит,
ко времени великого географа это был уже не город или же он  находился
теперь не на полуострове.

Однако ответить  на  все загадки и вопросы можно будет не раньше,  чем
удастся отыскать руины КиммерикаКиммериды*.

ТРИ "ПРОСЧЕТА" АГАСИКЛА

*Авторы приносят благодарность А. Завойкину за представлен-
ные материалы.

Херсонес Таврический,  расположенный  на  окраине Севастополя,  всегда
считался "русскими Помпеями". Здесь и в самом деле есть что посмотреть
и где побродить.  Кто бывал - знает. По иронии судьбы основателями его
можно считать афинян,  которые и не помышляли в  тот  момент  о  новой
колонии.  Они лишь изгнали с насиженного места жителей острова Делос и
позаботились  о  том,  чтобы  в  Гераклее  Понтийской  (на  территории
современной   Турции)  вспыхнули  политические  беспорядки.  Демократы
проиграли аристократам и тоже обязаны были поискать себе новую родину.
По совету дельфийского оракула они объединились с делосцами и основали
Херсонес.  Случилось это в 422 году до н. э. Через два века здесь было
уже огромное государство, занимавшее всю территорию северо-западного и
юго-западного Крыма,  с развитыми  сельским  хозяйством,  ремеслами  и
торговлей.   Греки  покорили  окрестных  полудиких  тавров  и  успешно
отбивали атаки скифов.  В самый тяжелый период этой борьбы в 109  году
до  н.  э.  на  помощь  Херсонесу  привел  Митридат  Евпатор и едва не
прекратил  существование  скифского  государства  в   Крыму.   Позднее
Херсонес  на  правах союзника вошел в состав Римской империи,  которая
даровала городу-государству дружбу и  свободу  от  повинностей.  Потом
Херсонес оказался под управлением Византии. Наконец, "в лето 6496 (988
год) иде Володимер с вой на Корсунь,  град  греческий,  и  затворишася
корсуняне  в  городе".  Владимир  с  помощью  изменника  город  взял и
крестился в нем.  В XIV веке Херсонес  пал  окончательно  под  ударами
кочевников.  Пятьсот  лет  простояли  развалины,  прежде  чем  до  них
добрались исследователи.

Но если руины Херсонеса были известны всегда, то

298

Гераклейский полуостров,  расположенный вблизи Херсонеса и  образуемый
Севастопольской  бухтой,  Маячным  полуостровом и Балаклавской бухтой,
долго  оставался  terra  incognita.  Гигантская  эта  территория  была
буквально  покрыта  остатками  стен  колоссальной  кладки  (называемой
циклопической или  квадровой),  больших  и  малых  сооружений,  башен,
кругов,   тарапанов   (винодавилен),  некрополей,  цистерн,  колодцев,
искусственных пещер, каменоломен и т.д. Академик Паллас, совершавший в
1794  году  путешествие  по  Крыму,  оставил первое подробное описание
памятников Гераклейского полуострова.

"Кроме многих  больших  четырехугольных   совсем   разрушенных   стен,
окружающих  четырехугольные  и  продолговатые поля и иногда образующих
улицы,  имеются одинаковых размеров сооружения,  как бы указывающие на
выселки-колонии.  Повсюду  встречаются  одиночно  рассеянные здания из
больших обтесанных камней,  бывшие,  быть может, башнями, построенными
для    безопасности    деревенских   жителей   но   случай   нападения
тавро-скифов".

Более детально и основательно сочинение З.А.  Аркаса,  составившего по
специальному поручению "Описание Ираклийского полуострова и древностей
его".  Ценность этого труда в том,  что  Аркас  последним  видел,  дал
описание и сделал планы многих развалин,  уничтоженных во время первой
обороны Севастополя.

"На всем пространстве и теперь видим в разных  местах  явные  признаки
первобытного   поселения,   как-то:   остатки   стен  больших  зданий,
сломленных из больших камней и скрепленных между собой  железными  (на
самом деле

Схема расположения клеров на Гераклейском полуострове:

1 - остатки усадеб; 2 - исследованные усадьбы; 3 - частично

исследованные; 4 - средневековые усадьбы

300 В.БАЦАЛЕВ, А. В А Р А К И Н

свинцовыми) полосами,   циклопической   работыостатки   обсервационных
(видимо,    в    значении   наблюдательных)   башен   на..курганах   и
возвышенностях,  которые имеют по одной и более цистерне и колодцу, из
коих  некоторые  и теперь содержат воду,  годную для питья;  основания
больших четырехугольных оград,  заключающих в себе обработанную землю,
на  которых  и  доныне остались одичалые смоковницы и местами иссохшие
виноградные коренья огромной толщины;  на гладком  каменном  грунте  -
основания параллельных стен, имеющих направление на восток и запад, на
расстоянии трех саженей одна от другой и между ними  насыпана  садовая
земля;  и,  наконец, заметны и теперь фундаменты правильных дорог, две
из них начинаются от развалин древнего Херсонеса - до  6  верст  длины
при 4 саженях ширины ".

Теперь остается    только   привести   единственный   документ   самих
херсонеситов  (не  считая  присяги  граждан   Херсонеса),   касающийся
Гераклейского полуострова и датируемый началом III века до н.  э.  Это
надпись на мраморном постаменте статуи, которая не сохранилась.

"Народ поставил статую Лгасикла, сына Ктесия.

- Предложившему   декрет   о   гарнизоне   и   устроившему   его.   ~-
Размежевавшему виноградники на равнине.

- Бывшему стеностроителем.

- Устроившему рынок.

- Бывшему стратегом.

- Бывшему жрецом.

- Бывшему гимнасиархом.

- Бывшему агрономом ",

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГ'И И

301

175 и остатки плантажных стен:

1 ~  каменные стены;  2 - развалы стен;  3 - виноградники с шантажными
стенами и проходами;  4 - плантажные траншеи, ''ыбитые в материке; 5 -
валы из щебня; 6 - кучи щебня; 7 - 1:Рая террас

302

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

303

Итак, нам известно имя устроителя этой грандиозной системы.  А она и в
самом деле не имеет себе равных среди археологических памятников этого
типа,  хотя бы потому,  что вследствии колоссальных работ только она и
сохранилась до недавнего времени (сейчас большая  ее  часть  застроена
дачами   севастопольцев   и   военными   базами,   окончательно  ее  и
загубившими).

В чем же ее грандиозность?

По-видимому, в самом конце IV  века  до  н.  э.  херсонеситы  поделили
площадь  примерно  в  10  тысяч гектаров прямоугольной сетью дорог,  в
результате чего получили около 400 замкнутых прямоугольников,  большая
часть которых имела размеры 630x420 метров,  хотя площадь некоторых из
них варьировалась от 3 до 60 гектаров.  В античном мире такие  участки
назывались  клерами  (клерос - жребий,  так как делились участки между
гражданами по  жребию).  Внутри  клеры  делились  на  6  квадратов  со
стороной 210 метров.  Все это фиксировалось мощными каменными стенами,
высотой в человеческий  рост,  так  как  на  Гераклейском  полуострове
слишком  много  скальных  выходов  и скальных обломков.  На 400 клерах
зафиксировано около 180 крупных усадеб;  почти все они имеют еще более
крупные  двух- или трехэтажные башни (о высоте можно судить по толщине
сохранившихся фундаментов и основаниям лестниц).  Принято считать, что
каждый  такой  клер  был собственностью гражданина Херсонеса и являлся
его сельскохозяйственным наделом.

Вот тут-то собака и зарыта.

Археологи не поленились и один  из  клеров  раскопали  почти  целиком.
Половина  его  была  занята  виноградниками,  за ними следовали поля и
сады.  Для создания плантажа необходимой глубины (0,7 метра)  на  всей
площади  виноградников  был сбит подпочвенный слой скалы общим объемом
более 50 тысяч кубических метров.  Так как добытый камень девать  было
некуда, то греки через каждые

Клер П:

каменные стены; 2 - развалы стен; 3 - валы и курганы

304

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

305

два метра  построили  плантажные  стены во всю длину виноградника (под
стенами,  естественно, скальный грунт не трогали). Стены были толщиной
в  I  метр.  Вдоль  них  через  каждую сажень высаживались виноградные
кусты.  В садах стены сооружались через каждые 5 метров,  а траншеи  в
скале  вырубались  на  глубину  до  1,5  метров.  Общий объем скальных
вырубок составил свыше 60 тыс.  куб.  метров  на  одном  клере.  Чтобы
оценить  всю  грандиозность,  помножьте  эту цифру на 400 (клеров),  а
потом разделите на  объем  пирамиды  Хеопса,  и  вы  узнаете,  что  на
Гераклейском полуострове нарубили скалы на 15 пирамид!  А ведь и этого
камня херсонеситам не хватило,  потому что они заложили еще  несколько
каменоломен.  (Мыслимое ли это дело? Нет, конечно. Многие клеры лежали
на дне балок и не требовали никаких дополнительных работ.  Но  однажды
выданные цифры до сих пор приводятся в научной литературе.)

Усадьба описанного   клера   представляла   собой   типичный   образец
древнегреческих усадеб,  разве что очень большой: площадь усадьбы 1200
квадратных  метров.  Середину занимал двор,  вокруг которого квадратом
располагались жилые и хозяйственные постройки.  Как и  на  большинстве
усадеб  хоры  (хора  - сельскохозяйственная округа города),  она имела
высокую и толстую башню.

В чем же ошибались исследователи,  наделив землей всего 400 из граждан
демократического     Херсонеса?     Неужели    Агасикл    был    такой
злодей-аристократ?   Но   почему   тогда   памятник    ему    поставил
народ-демократ?

Прежде всего обращает на себя внимание то, что распланировка земель не
была   достижением   херсонесских   землемеров-геономов:   она   давно
выработалась  в греческой колонизационной практике и применялась почти
повсеместно.  Суть ее сводилась к тому, чтобы прибывшие на новое место
колонисты  могли  быстро  и честно поделить землю под городские дома и
под наделы  для  пропитания.  Именно  эта  мера  превращала  (зачастую
случайных людей) в

данский коллектив - полис.  Естественно,  методы и принципы размежевки
города и хоры имели почти полное сходство,  они являлись как бы копией
друг  друга,  только  в  разных масштабах- (Изложение теории принципов
организации пространства слишком утомительно  для  рядового  читателя,
поэтому прошу верить на слово.)

Однако в  самом  Херсонесе  того  времени ни один дом не ограждался со
всех сторон улицами,  дома граждан объединялись в кварталы, имели лишь
одну стену,  внешнюю,  а остальные - общие с соседями.  Это и понятно:
какой смысл тратить  столько  земли  на  лишние  улицы?  Но  тогда  мы
вынуждены  констатировать,  что  на Гераклейском полуострове землемеры
прокладывали зря каждую вторую продольную и поперечную  дороги.  Толку
от них не было,  они только "съедали" землю. На одну дорогу уходило 10
гектаров полезной площади,  а всего дорог было около  40.  Получается,
что  этот  "просчет"  Агасикла  обошелся  херсонеситам  в 200 гектаров
земли,  не считая бессмысленного труда по прокладке дорог на местности
и ограждению их каменными стенами.

Как уже  говорилось,  главной  чертой сходства всех клеров являлось их
внутреннее деление на шесть квадратов со стороной 210 метров. Всего на
Гераклейском  полуострове исследователи насчитали около 2300 квадратов
и решили,  что размежевка их  вторична  к  размежевке  дорог,  но  как
объяснить такое единство в делении собственной земли? Представьте себе
дачный кооператив,  в  котором  председатель  обязал  пайщиков  делать
грядки  строго  стандартной  Длины  и ширины!  Да ему голову оторвут и
скажут,  что так и было. Сообразив это, исследователи увлеклись идеей,
что  площадь  полуострова  Агасикл  сначала  поделил  на  квадраты  со
стороной 210  метров,  а  потом  из  оных  составил  клеры,  ограничив
дорогами.  Теоретически  такой  ход вполне вероятен:  ведь и некоторые
пастухи,  чтобы узнать поголовье,  сначала считают ноги, а потом делят
на четыре.

306

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

307

Но даже если допустить и этот "просчет" Агасикла,  почему впоследствии
владельцы наделов свято блюли это деление,  которое во многих  случаях
не   учитывало   рельефа   местности,   а  в  некоторых  случаях  даже
противоречило ему.  Для сравнения представим, что при межевании города
всю  площадь  поделили  бы  на  комнаты,  а  потом  из  них  стали  бы
планировать дома.

Третий "просчет"  следует  назвать  небрежностью,  если  не  халтурой.
Размежевывая   дороги  через  каждые  три  квадрата,  землемер  иногда
"сбивался"  и  прокладывал  дороги  только  через  два.  В  результате
получились  наделы  меньшей  площади,  и их владельцы не досчитались 9
гектаров земли.  Еще меньше или еще  больше  стандартных  были  клеры,
пограничные с морем: их площадь колебалась от 3 до 60 гектаров, причем
эти размеры фиксируются межевыми дорогами, то есть землемер не видел в
этом ничего противоестественного.

Из всех  случаев  "легкого"  обращения  с  землей  мне известен только
случай с одним американским президентом,  купившим у индейцев чуть  ли
не  полпрерии  за  бочку рома и несколько ружей.  Но греки,  которые и
покидалито   родину   из-за   земельного   голода,   ни   при    каких
обстоятельствах не могли равнодушно ожидать,  достанется ли им участок
в  20  раз  больше  или  во  столько  же  раз  меньше.  Точно  так  же
неправдоподобны  и  перечисленные "просчеты" Агасикла.  Он как раз все
сделал правильно,  а потомки не поняли его элементарного плана деления
территории.

Итак, сразу после межевания Гераклейского полуострова клер представлял
собой единицу  площади,  состоящую  из  шести  квадратов,  которые  не
принадлежали одному лицу. Первый аргумент в пользу такого заключения -
обособленность квадратов друг от друга.  И с воздуха,  и на земле  эта
обособленность отчетливо видна как по внешним границам квадратов,  так
и по внутреннему дроблению на более  мелкие  участки.  Сами  археологи
отмечают

стремление херсонеситов  размещать  поля  и  виноградники  в  границах
квадратов,  причем в некоторых случаях это нарочитая страсть  вызывает
недоумение. Бросается в глаза и то, что дороги внутри клера никогда не
переходят из одного квадрата в другой,  более того,  еще  не  отмечено
случая,  чтобы  квадраты сообщались между собой воротами или калиткой.
Зато с каждого квадрата был выезд на дорогу.

В пользу  "единовластия"  над  каждым   клером   как   будто   говорят
укрепленные усадьбы:  ведь их обнаружено всего 180.  Однако они только
подтвердят выдвинутую  гипотезу.  Во-первых,  на  усадьбах  прослежено
несколько   строительных   периодов,   то   есть  рост  их  происходил
постепенно,  что можно связать с концентрацией  земли  в  руках  более
богатых граждан.  Во-вторых,  грек, имевший свой надел, скажем, в 5-10
километрах от городского дома,  вполне обходился  и  без  капитального
загородного  дома.  Он ходил туда,  как мы ездим на работу.  (Вспомним
Катона,  который каждый день ходил за 50 километров на римский Форум и
не  считал  это  ненормальным.)  В-третьих,  если  надел в 4,4 гектара
(210x210 метров) мог обойтись  без  усадьбы,  то  как  без  нее  могли
обойтись  оставшиеся  220  клеров  - крупные земельные наделы площадью
26,5 гектара?  В-четвертых,  на некоторых клерах зафиксировано по  две
усадьбы одного времени.  Зачем они единому хозяину?  Пятое рассуждение
чисто логическое.  Трудно привести пример полиса,  где  средний  класс
граждан   владел  бы  такими  огромными  наделами,  получив  их  не  в
результате постепенной концентрации земли,  а с момента межевания  (на
обработку одного клера требовалось,  по крайней мере, 25 рабов-мужчин;
откуда они могли взяться и кто за ними смотрел?).  По афинским  меркам
всех   херсонеситов  надо  бы  отнести  к  наиболее  зажиточной  части
пентакосиомедимнов - самых зажиточных  людей  самого  богатого  города
Греции. А херсонеситы и себя зачастую прокормить не могли, и их

308

В. Б А Ц А Л Е

А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

309

пические усилия  в  борьбе  со  скалами  за землю подтверждают это.  В
Херсонесской присяге даже есть пункт,  запрещающий  продавать  хлеб  с
"равнины"   за  пределы  государства.  К  этому  можно  добавить,  что
некрополь Херсонеса эллинистического периода  самый  бедный  (судя  по
погребальному инвентарю) из всех городов северного Причерноморья.

И все-таки,  сколько  же  наделов  было  на  Гераклейском полуострове?
Вопрос этот разрешаем лишь с помощью самого Херсонеса.  Жилые кварталы
города  занимали  около  17  гектаров,  средняя  площадь  одного  дома
составляла 180  квадратных  метров.  Следовательно,  частных  домов  в
Херсонесе   было   около   1000.   Число   частных   домов   дает  нам
приблизительное число граждан,  имевших право на собственный надел. На
хоре,  как уже говорилось,  было около 2300 квадратов (210x210 метров)
площадью  4,4  гектара,   в   большинстве   случаев   обособленных   и
экономически  самостоятельных  друг  от  друга.  Методом деления чисел
(усредненность их очевидна за  давностью  лет)  легко  вычислить,  что
надел гражданина состоял из двух квадратов по 4,4 гектара каждый.

Зачем это понадобилось?  Ответов может быть три, причем все три ответа
могут оказаться одновременно правильными. Так в одном декрете иссейиев
о  разделе  земли  написано,  что каждый гражданин должен получить два
участка земли:  один - "из наилучшей доли",  другой - "из прочей",  то
есть нельзя допустить, чтобы одному достались песок и скалы, а другому
- чернозем (русским этот закон  известен,  как  периодический  передел
общинной земли).  Можно вспомнить и предложение Аристотеля: "Одна доля
частновладельческой  земли  должна  быть   расположена   на   границах
государства,  другая  -  у  города,  чтобы  у  всех  было два надела".
Аристотель,  безусловно,  оперировал  какими-то   реальными   фактами,
направленными   на   достижение   возможно  большего  равенства  между
гражданами и их

Благоул а вливающая Скала стена

ихема виноградного  плантажа  на  клерах  с   искусственно   созданным
почвенным слоем

обшей заинтересованности в защите границ.  Наконец, нельзя исключать и
того,  что освоение Гераклейского полуострова происходило в два  этапа
по мере вытеснения оттуда тавров,  или же из-за того,  что надел в 4,4
гектара не смог удовлетворить всех нужд семьи гражданина.  А  то,  что
хлеб   насущный  давался  херсонеситу  очень  тяжело,  свидетельствуют
гигантские   мелиоративные   работы   по   превращению   Гераклейского
полуострова   в   сад.   Из  сохранившихся  остатков  усадеб  нынешние
севастопольцы сложили заборы собственных дач, сэкономив на "рабице".

Но это не единственная тайна Гераклеи и даже не самая важная.  Вот уже
более  ста  лет  ученым  не  дает  покоя  секрет небольшого "отростка"
размером около 1800  гектаров  -  Маячного  полуострова.  Загадку  эту
загадал географ Страбон: "На расстоянии 100 стадиев (18 километров) от
города (Херсонеса) есть мыс,  называемый Парфением  (Девичьим).  Между
городом  и  мысом  есть  три  гавани;  затем следует Древний Херсонес,
лежащий в развалинах, а за ним бухта с узким входом, возле которой

310

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

31

но устраивали  свои  разбойничьи  притоны  .тавры,   скифское   племя,
нападавшее  на  тех,  которые  спасались  в эту бухту;  называется она
бухтой Символов".

Тут вроде бы все понятно:  мыс Парфений  -  это  оконечность  Маячного
полуострова;  три  гавани  - это нынешние бухты Стрелецкая,  Казачья и
Камышевая;  наконец, бухта Символов - несомненно, Балаклава, пиратский
притон там был еще во времена Троянской войны. А откуда взялся Древний
Херсонес?  По логике,  всем известный Херсонес должен быть  Новым.  То
есть   сначала   греческие   поселенцы   построили  город  на  Маячном
полуострове,  а  потом  вследствие  каких-то  причин  оставили  его  и
построили другой, нам известный.

Собственно, такой ход событий очень естественней для древних греков, у
того же Страбона можно насчитать,  по крайней мере,  еще 25 мест,  где
имеется  подобное  противопоставление  "старый  город  - новый город".
Среди них такие известные,  как Локры  Эпизефирские,  Платеи,  Фарсал,
Проконнес,  Илион,  Смирна,  Милет,  Клазомены...  Основными причинами
перенесения полисного  центра  были:  насильственное  или  вынужденное
переселение  граждан;  разрушение старого города;  переселение в более
удобное  для  обороны  место;  переселение,  связанное  с  расширением
территории   государства;  переселение  из-за  прибытия  новой  группы
колонистов.  К этому можно добавить,  что  новые  города  основывались
вблизи старых,  иногда менялось название,  старые и новые города могли
существовать одновременно.

Все вышеизложенное вполне укладывалось  в  теорию,  проверить  которую
можно  было,  лишь  взяв лопату и пойдя на Маячный полуостров.  В 1910
году Н. Печенкин именно это и сделал.

Вскоре выяснилось,  что  в  античности  полуостров  был  отгорожен  от
"материка"  двумя  стенами,  находящимися опять-таки на расстоянии 210
метров друг от друга. Внутри

стен ему удалось рассмотреть какие-то постройки.  Сам поriyocTpoB  был
сплошь покрыт межевыми и плантажными стенами. Н. Печенкин насчитал сто
клеров,  ограниченных дорогами,  которые  внутри  делились  на  четыре
надела по 4,4 гектара.  Усадеб тоже оказалось достаточно. Вроде бы все
сходилось,  да  вот  незадача:  материалы  из  Древнего  Херсонеса  по
древности проигрывали материалам из "нового".  К тому же между стен не
оказалось сплошной  городской  застройки:  стояли  какие-то  отдельные
хибары  и только.  Да и сами греки никогда не строили акрополь из двух
параллельных стен, а старались приблизиться к кругу.

Поэтому через 15 лет на полуостров приехал И.  Бороздин и стал  искать
Древний  Херсонес в прибрежных водах...  и нашел,  и даже снял об этом
первый советский подводный фильм.  Но вскоре его удалось убедить,  что
он принимал желаемое за действительное.

После Отечественной  войны  на  Маячном  полуострове  настроили  такое
количество  военных  баз  и  полигонов,   что   появляться   там   без
спецпропуска  было  опасно для жизни.  Да делать было особенно нечего,
так как новобранцы,  роя образцово-показательные  окопы,  не  оставили
камня на камне.  Все-таки кое-что удалось сделать и добыть.  Призвав в
помощь  логику,   можно   было   приблизительно   нарисовать   картину
происшедшего.

В 422 году до н.  э.  колонисты высадились у Карантинной бухты,  где и
возник Херсонес.  По всей видимости,  они  не  могли  пахать  землю  и
растить  виноград  прямо за юродом:  силы их были ограничены,  а тавры
новых соседей не жаловали.  К тому  же  таврам  постоянно  требовались
человеческие  головы,  которые  они  насаживали  на шесты и выставляли
перед домом вместо собак.  Что было делать херсонеситам?  Они  выбрали
расположенный  в  12 километрах Маячный полуостров и отгородили его от
внешнего мира стеной.  Но  этого  оказалось  мало,  ведь  тавры  могли
напасть на них с моря. Поэтому потребовалась еще одна стена,

312

чтобы в  случае  нападения  с  двух сторон можно было отсидеться между
стенами.  Защитив  себя  со  "всех  сторон,  херсонеситы   размежевали
полуостров  и спокойно занялись сельским хозяйством.  Через 50 лет они
почувствовали  себя  настолько  сильными,  что  размежевали   и   весь
Гераклейский полуостров.  К тому времени граждан было не менее тысячи,
а во время освоения Древнего Херсонеса их количество не превышало  400
(по числу наделов).

И все-таки   почему   Страбон   назвал   первую  хору  полиса  Древним
Херсонесом.  За ответом далеко  ходить  не  надо,  достаточно  открыть
"Политику" Аристотеля и прочитать,  что первоначальный надел колониста
при дальнейшем росте сельскохозяйственной округи получал  наименование
"старого   надела",   чтобы  отделить  его  от  полученных  позднее  и
подчеркнуть особые права потомка основателей.  Чаще всего такой  надел
даже  продать  было  нельзя,  ибо  с  потерей  земли гражданин лишался
политических прав.  (Вспомним классический пример  Марафонской  битвы,
когда афиняне послали в бой только собственников земли, хотя последних
было очень мало;  но афиняне не доверили  остальным  защищать  родину,
считая их лерекати-полем.)

К этому надо добавить, что Маячный полуостров (достаточно взглянуть на
карту) в полном смысле слова представляет  собой  классический  пример
для  урока  географии.  А  полуостров  по-древнегречески - "херсонес".
Теперь уже нетрудно догадаться,  почему  вся  эта  местность  получила
название  Древний  Херсонес,  хотя  не  являлась городом и была моложе
самого Херсонеса...

ПОТЕРЯННЫЙ СКЛАД ГРАБИТЕЛЯ

18 июля 1959 года в афинском порту Пирей на углу улиц Филона и  Георга
двое  рабочих занимались благоустройством города:  они крушили асфальт
пневматическими молотками,  чтобы добраться до канализационной  трубы.
Когда  рабочие  удалили  и  подстилающий асфальт слой бетона,  молоток
одного из них наткнулся на какой-то твердый  предмет.  Вслед  за  этим
земля  вокруг них провалилась,  и оттуда протянулись две зеленые руки,
которые словно взывали к  милосердию.  Побросав  инструменты,  рабочие
побежали   к   полицейскому,   чтобы   сообщить  о  страшной  находке.
Полицейский оказался не из пугливых:  проведя небольшую расчистку,  он
обнаружил  в  яме  несколько лежащих "в обнимку" мраморных и бронзовых
скульптур.  Немедленно вызвали профессора Пападимитриу, возглавлявшего
Греческую  археологическую службу.  В этот день нашли бронзовую статую
обнаженного юноши - куроса;  мраморную герму с головой бородатого бога
(Гермеса)  и  бронзовую  статую  девушки,  задрапированной  в  длинные
одежды.  Археологи не  хотели  верить,  что  это  все,  и  надежды  их
оправдались.  25  июля неподалеку от первой ямы они нашли еще одну,  в
которой оказались бронзовая статуя Афины и  статуя  Артемиды,  большая
маска   трагического  актера,  еще  одна  мраморная  герма,  мраморная
статуэтка женщины и остатки двух бронзовых щитов.

Открытие имело всемирное значение.  Бронзовые  скульптуры  исчисляются
единицами,  потому  что плохо переносят пребывание в земле,  а тут еще
скульптуры были очень Древние, подлинники, а не римские копии.

314

1. Б А Ц А Л Е В, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

315

Наибольшую ценность представляла бронзовая статуя куроса. Существовало
много таких статуй,  но до нас дошла только эта,  датируемая около 520
года до н.э.  и являющаяся древнейшей бронзовой статуей. Высота куроса
около  двух  метров,  в  левой  руке он держал лук,  в правой какой-то
предмет типа  плоской  чаши.  Кого  она  изображает,  сказать  трудно:
одновременно  в  ней можно видеть и Аполлона,  и атлета-победителя,  и
героизированного смертного.

Статуя Афины (высота 2,35 метра) является одной из самых совершенных в
художественном  плане.  Богиня  изображена  в спокойной позе,  в левой
опущенной  руке  она  держала  копье  и,  возможно,  один   из   щитов
обнаруженных  в той же яме.  На вытянутой правой руке она держала либо
статуэтку Ники, либо сову, посвященную самой себе птицу. Лицо ее можно
смело назвать эталоном классически правильной красоты.  Датируется она
IV веком до н.э. Есть основания предполагать, что эта Афина находилась
в  Пирейском  храме  вместе  со статуей Зевса,  где их видел Павсаний,
который об этом и написал,  В таком случае ее  автор  Кефисодот,  отец
Праксителя.

Мраморная статуя Артемиды сохранилась хуже всего, но этот образ богини
с колчаном на спине хорошо известен.

Последняя из  больших  статуй  изображает  стоящую  в  спокойной  позе
девушку - кору. Многих соблазняет возможность видеть в ней Мельпомену.
Она держала в руке  какой-то  предмет,  возможно,  трагическую  маску,
найденную тут же. И эта скульптура датируется четвертым веком.

Две гермы,  найденные  в  Пирее,  являются репликами хорошо известного
типа герм,  который связывают с именем  скульптора  Алкамена,  ученика
Фидия.  Они  выглядят  как  высокие четырехгранные столбы,  увенчанные
бородатой головой.  В древности их ставили на границах участков  и  на
перекрестках  дорог,  так  как  изображенный  на  них  Гермес  защищал
нерушимость границ и безопасность

Совершенно очевидно, что археологам и историкам

-татуя Афины из Пирея.

316

В. Б А Ц А Л Е В, А. В А Р А К И Н

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

317

Герма из Пирея. V в. до н. э.

Древней Греции в Пирее крупно повезло. Но вот загадка:
как они туда попали?  Ведь все эти статуи ничем не связаны между собой
и даже относятся к  разным  временам.  Тщательное  исследование  места
находок показало,  что они лежали в небольшом каменном помещении вроде
склада,  от которого сохранился фундамент.  Единственное предположение
сводится  к  тому,  что все эти скульптуры свезли в Пирей для отправки
морем в другую страну. Хронологически этому требованию отвечает только
Рим,  который  беззастенчиво  и немилосердно грабил города и святилиша
побежденной Греции.  Особенно  "отличился"  на  этом  поприще  римский
полководец, ставший позднее диктатором,

Луций Корнелий Сулла.  Возможно,  это он приказал подготовить статуи к
отправке после взятия его войсками Афин в 84 году  до  н.э.  Возможно,
кто-то из его приближенных.  Последнее даже более вероятно, потому что
отправке  статуй  помешал  пожар  склада  (горелый  слой,  покрывавший
статуи,  был  отчетливо  виден  при раскопках).  Но вот почему за ними
никто не вернулся?  Статуя ведь не иголка,  и должны были  быть  сотни
свидетелей того,  куда снесли святыни города.  Погибнуть все просто не
могли.  Остается лишь предположить, что греки-патриоты обманули нового
владельца,  заявив,  что  пожар  все  уничтожил.  Скульптуры  не могли
вернуть на законное  место,  так  как  в  городе,  особенно  в  порту,
находились римляне, да и среди своих фискалов хватало. А вот потом уже
действительно все очевидцы умерли,  но святыни-то остались на  родине.
Хоть  римляне  и пели "Но вечен Рим!" - греки уже на собственном опыте
знали, что никто не вечен под луной.

Есть и еще один вариант развития  событий:  скульптуры  спрятали  сами
греки, не желая отдавать их ри-млянам.

Как бы то ни было, статуи остались на родине, и только благодаря этому
обстоятельству мы можем любоваться ими и сейчас.  Ведь Рим  так  часто
грабили впоследствии, что там им точно невозможно было бы уцелеть...

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

319

ЦАРСКАЯ ГРОБНИЦА ПОД КУРГАНОМ

Летним вечером  336  года  до Р.Х.  Филипп II устроил в старой столице
Македонии Эгах торжества  по  случаю  бракосочетания  своей  дочери  и
молосского   царя   Александра,  родного  брата  оставленной  им  жены
Олимпиады,  от которой Филипп  имел  сына  Александра.  Сопровождаемой
свитой  царь  шел  в театр,  где должна была состояться заключительная
церемония  бракосочетания.  Проход  был  слишком  узок,  чтобы   разом
впустить   всю  свиту,  поэтому  под  свод  вступил  сам  Филипп,  два
Александра - зять и сын,  Молосский и Македонский  -  и  телохранитель
Павсаний.  Внезапно  оттолкнув  будущего царя мира,  Павсаний вонзил в
Филиппа кинжал и бросился бежать. Другие телохранители догнали и убили
его.  Официальная  версия  гласила,  что Павсаний совершил акт кровной
мести,  отомстив Атталу,  на  дочери  которого,  Клеопатре,  последним
браком  был  женат  Филипп.  Однако  все  македонцы  знали,  что  план
покушения разработан тремя людьми:  брошенной женой Олимпиадой,  сыном
Александром и Александром Молосским.  Доказательств этому даже не надо
было искать, все они были на виду, но не об этом речь...

Профессор университета  в  Фессалониках  М.  Андроникос   никогда   не
сомневался,  что  под  Большим  Курганом  возле  деревни Вергина нужно
искать царскую гробницу Он,  правда,  не рассчитывал обнаружить что-то
ценное,  ибо  по сохранившимся письменным сведениям знал,  что царские
гробницы в древних Эгах разграблены галльскими наемниками  еще  в  274
году  до  Р.Х.  Но  не  могли же те вынести все,  - скажем,  мраморный
саркофаг или фрески со стен.

Царская гробница; схема

Большой Курган  находился  среди  некрополя  малых  курганов,  которые
датировались временем от 1000 года до начала н.  э. и раскопки которых
уже дали превосходные результаты.  В диаметре Большой Курган  имел  ПО
метров, высота его - 12-14 метров.

Полный надежд,  31 августа 1977 года Андроникос приступил к раскопкам.
Почти сразу же в подножии холма археологи наткнулись на разрушенное до
основания  строение,  которое  оказалось святилищем Героев (ГерооНом).
Это открытие еще больше окрылило Андроникоса,  и  Действительно  скоро
"показалась" подземная гробница

320

Т'А И Н Ы АРХЕОЛОГИИ

321

прямоугольной формы (3,5 х 2 метра,  высота - 3 метра). Оказалось, что
она была почти подчистую разграблена в древности.  Грабители  оставили
археологам  несколько  черепков  и  разбросанных  в беспорядке костей.
Однако,  как и предполагал археолог,  он  был  вознагражден  настенной
живописью, сохранившейся на трех стенах из четырех. Особенно потрясала
композиция,  выполненная в лучших традициях монументальной живописи  и
изображавшая  похищение  Плутоном Персефоны.  Владыка подземного мира,
стоя на колеснице, одной рукой сжимал узду и скипетр, а другой обнимал
обнаженный  торс  молодой  богини,  от  горя заломившей руки.  Впереди
колесницы бежал Гермес,  позади - упавшая на колени от  ужаса  подруга
Персефоны.  По  осколкам  керамики  гробница датировалась серединой IV
века до Р.Х.

Теория и практика  археологии  учит,  что  любой  курган  должен  быть
раскопан до конца.  Андроникос решил следовать науке и не прогадал.  В
начале октября к северозападу от разграбленного помещения он обнаружил
карниз  фасада  еще  одной  гробницы  -  большой  камеры  со сводчатым
перекрытием,  какие характерны для Македонии.  С тяжкой мыслью,  что и
здесь  придется  идти  по  "проторенному  пути",  Андроникос взялся за
расчистку фасада.  Оказалось,  что вход в  гробницу  оформлен  в  виде
архитектурного  сооружения  с  дорическими  колоннами и сохранив^ шими
раскраску триглифами и метопами.  Над дверью находился фриз  длиной  в
5,5  и  высотой в 1 метр,  он изображал всадников с собаками,  которые
охотились на оленя,  льва и  кабана.  Вглядываясь  в  лица  всадников,
Андроникосу показалось, что он узнает Филиппа и Александра, но он пока
отогнал эту мысль.

После полной   расчистки   большая   двустворчатая   мраморная   дверь
неожиданно  предстала  нетронутой.  Несмотря на обилие древнегреческих
находок,  это  была  первая  двеN.  обнаруженная  целой  и   запертой.
Открывать ее без риск*

I

нанести неожиданный  ущерб  и  фасаду,  и  тому,  что за дверью,  было
нельзя. Но из долгого опыта раскопок Андроникос знал способ, с помощью
которого   грабители   легко   проникали  внутрь,  не  причиняя  вреда
конструкции:  надо было убрать центральную плиту перекрытия,  основной
камень,   который  подпирался  боковыми  сторонами  свода.  Для  этого
требовалось расчистить всю  крышу,  чем  и  занялись  немедленно.  Тут
обнаружили груду сырцового кирпича со следами огня, два железных меча,
наконечник стрелы и фрагменты конской сбруи. Так как все вещи побывали
в огне,  следовало, что сюда их принесли из погребального костра. Сама
гробница оказалась длиной 10,  шириной 5,5,  высотой 5 метров.  Внутри
она была перегорожена стеной из сырцового кирпича с мраморной дверью.

8 ноября  1977 года все было готово к вскрытию гробницы.  Когда убрали
камень,  Андроникос  спустился  по  веревочной   лестнице   в   заднее
помещение,  которое было главным.  На полу сохранились остатки мебели,
вероятно,  погребального ложа со скульптурными  миниатюрами  людей  из
слоновой кости (позднее Андроникос определил,  что это портреты Аминты
и  Эвридики,  родителей  Филиппа,  самого  Филиппа,  жены  Филиппа   и
Александра).  У западной стены стоял мраморный саркофаг. Справа в углу
камеры лежали серебряные и глиняные сосуды:  ойнохои,  флаконы,  тазы,
ситечко,  идентичные  найденным  в  курганах  Керчи,  на  Тамани  и  в
Карагодеуашхе (Прикубанье).  В левом углу находились оружие и  утварь.
На  железном  треножнике  стоял  котел  с  подвижными ручками,  как из
Семибратных курганов.  Наибольшее любопытство вызвал  фонарь  в  форме
фистулы   с  ажурными  стенками  и  часто  пробитыми  дырками,  внутри
помещалась глиняная лампа на железном  основании.  Тут  же  находились
бронзовый  футляр  круглого  щита и распавшийся на части парадный щит,
когда-то изготовленный из дерева,  кожи,  слоновой кости и золота.  Из
другого оружия - первый македонский

Ч Зак. N 30-1 1лцалсв

322

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

323

лезный шлем,  меч  в  деревянных ножнах с навершием из слоновой кости,
железный  чешуйчатый  панцирь,  украшенный  спереди  шестью  головками
львов, подобными найденным в Керчи.

Понадобилось некоторое  время  на то,  чтобы зафиксировать,  очистить,
скрепить и вынести весь погребальный  инвентарь.  Только  после  этого
приступили  к  вскрытию  саркофага.  Уже  сделанные  находки позволяли
надеяться,  что  и  от  содержимого  саркофага  надо  ждать   приятных
неожиданностей.  Так  и  оказалось.  Внутри сверкала массивная золотая
четырехгранная урна с многолучевой звездой  на  крышке.  Такая  звезда
известна  по изображениям на македонских щитах и монетах,  но находили
их и в других местах,  например, на бронзовом панцире из кургана N 2 у
станицы Елизаветинской. Формой и расположением поясного орнамента урна
воспроизводила как  бы  в  миниатюре  деревянный  саркофаг  из  Анапы.
Растительный   мотив  орнамента  по  стилю  и  композиции  совпадал  с
изображениями на чертомлыкской вазе и на нагруднике из Толстой могилы.
Внутри  археологи  обнаружили  человеческие кости,  окрашенные в синий
цвет - остатки пурпурной ткани, в которую были завернуты. Сверху лежал
золотой  венец  из  дубовых листьев и желудей.  Золотая урна оказалась
самым тяжелым сокровищем,  оставшимся от Древней Греции,  ее общий вес
10,8 килограмма.

После того,  как  все  находки  из  задней  камеры были переправлены в
Археологический музей Фессалоник (где их можно видеть и сейчас), встал
вопрос, как проникнуть в переднюю камеру. Дверь и в этом случае нельзя
было  ломать  все  из  того  же  опасения  повредить  что-либо,   хотя
предыдущий  опыт  раскопок  македонских  гробниц говорил за то,  что в
передней камере особенно  рассчитывать  не  на  что.  Но  осторожность
никогда  не  мешала.  Андроникос  опять уподобился древним грабителям:
разобрав часть стены сбоку от двери, он проник в переднее помещение.

Необычайно просторная камера оказалась буквально  набита  погребальной
утварью. У южной стены стоял еще один саркофаг, в нем оказалась вторая
урна,  меньших размеров и  проще  украшенная,  весом  8,5  килограмма.
Внутри  вместе с завернутыми в ткань костями оказалась женская золотая
диадема.  Андроникос  назвал  ее  "самым  потрясающим  известным   нам
украшением  древности".  Возле  дверей,  выходящих  "на улицу",  стоял
деревянный горит (колчан для стрел), покрытый золотой обкладкой. Рядом
лежали  кнемиды  (наголенники воина),  причем левый был заметно короче
правого (известно, что Филипп хромал).

Горит изображал сцену из разрушения Трои. Он был сделан с той матрицы,
что  и  горит  из  Кара  год еуашха,  и до сих пор встречался только в
курганах скифских вождей на юге России.  Известно,  что Филипп  в  339
году  до  Р.Х.  вторгся  в  землю  союзников-скифов,  желая  якобы  во
исполнение обета поставить в устье Истра (Дуная)  статую  Геракла.  Но
престарелый царь Атей был не настолько наивен. Началась война, и "хотя
скифы превосходили македонцев и числом и храбростью,  - писал Юстин, -
они были побеждены хитростью". Добычей македонян стали 20 000 женщин и
детей и столько же коней.  Но золота и серебра македоняне не  нашли  и
тогда  только поверили,  что скифы бедны.  Естественно,  происхождение
горита из гробницы Андроникос приписал военному трофею.

Весь комплекс вещей,  обнаруженных в  гробнице,  позволил  Андроникосу
утверждать,   что   она   из   разряда   царских.   Напрямую  об  этом
свидельствовал круглый предмет из золота и серебра, два конца которого
скреплялись    специальным    приспособлением    (Геракловым   узлом),
позволявшим регулировать размер.  Андроникос  посчитал  эту  "диадему"
короной  царя  (русские  исследователи,  в частности А.  Манцевич,  по
характеру  застежки  определили  "короНУ",  как  шейную  гривну).  Все
обнаруженные  вещи  в  гробнице датировались между 350 и 325 годами до
Р.Х., как и*

324

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

325

раз тем промежутком времени,  в который произошла смерть  Филиппа  II.
Наконец,  роскошь  погребения,  миниатюрные портреты царя и членов его
семьи,  кнемиды  разной  величины  -  все  сходилось  именно  на  отце
Александра  Македонского.  Но  не удовольствовавшись этим,  Андроникос
настоял на антропологическом исследовании останков мужчины  из  задней
камеры  и женщины - из передней.  И тут все складывалось в его пользу:
возраст мужчины был определен между 40 и 50 годами (Филипп погиб в  46
лет).  Краниология  тоже  дала  обнадеживающие  результаты:  на черепе
погребенного была отмечена травма правой  глазницы,  а  из  письменных
источников  было  известно,  что  за  18  лет до смерти Филиппа ранили
стрелой именно в правый глаз.  Что же  касается  женщины  из  передней
камеры,  то ей оказалось от 23 до 27 лет.  "Которая это из жен Филиппа
(естественно, исключая Олимпиаду) - на этот вопрос отвечать историкам,
а не археологам", - подытожил Андроникос.

Казалось бы,  вопрос решен и исчерпан.  Но нашлись скептики, указавшие
на  ряд  несуразностей  и  возможных  совпадений.   X.   Юкер   первым
категорически  выступил  против  отождествления  гробницы  II с именем
Филиппа II по самой датировке комплекса (наличию чернолаковой керамики
и отсутствию краснофигурной), по некоторым архитектурным моментам и на
основании исторической ситуации.  Трое  английских  ученых,  изучавших
череп,  так  и не вынесли безапелляционного решения,  антропологи были
еще осторожнее в выводах.  По датировке керамики  некоторые  археологи
пришли к выводу,  что Филипп мог быть похоронен только в разграбленной
гробнице I,  а в  гробнице  II  лежит  его  полоумный  внебрачный  сын
Арридей,  скончавшийся в 317 году до Р.Х.  Непонятным оставалось и то,
каким образом в переднюю камеру,  где была похоронена женщина,  попали
горит  и  кнемиды  -  принадлежности  воина.  Даже инвентарь,  который
Андроникос посчитал

зусловно царским,  многие  нашли  чересчур  бедным  для  УЗКОГО  царя.
Наконец,  совпадение  горитов  из Карагодеуашха и Вергины,  датирующих
комплексы не ранее конца (V или начала III  века  до  Р.Х.,  полностью
исключает  возможность захоронения в последней Филиппа П.  Общий вывод
противников Андроникоса сводился к тому,  что "мы,  безусловно,  имеем
дело   с  царской  гробницей,  под  которой,  однако,  не  обязательно
подозревать захоронение именно царя, но любого члена царской семьи".

Тайна Большого Кургана продолжает притягивать к себе внимание  ученых.
В  результате  появляются  все  новые  и новые.  Одна из них "сделана"
русскими исследователями. На основании сходства деталей, единства форм
и  конфигураций погребального инвентаря из Вергины и скифских курганов
России  и  Малороссии  было  высказано  предположение   о   фракийском
происхождении таких шедевров торевтики,  как чертомлыцкая ваза,  сосуд
со сценами охоты на  львов  из  кургана  Солоха  и  множества  других.
Фракийцы, как известно, жили как раз между скифами и македонцами. Этот
вывод А.  Манцевич обескураживает: на тысячах иллюстраций, кочующих из
книги в книгу и из учебника в учебник,  нужно видеть не скифов, рвущих
зубы или шьющих рубашку, или доящих кобылиц, а - фракийцев. По крайней
мере, производство фракийских мастерских.

P.S. При  доследовании  Большого Кургана в нем были обнаружены еще две
гробницы - целая  и  разграбленная.  В  первой  обнаружены  серебряные
кубки,  пять позолоченных бронзовых стригелей (скребков), позолоченные
наголенники,  серебряную гидрию  с  останками  захороненного  человека
опоясывал  золотой  венец  из  дубовых листьев.  Всего - 28 предметов.
Владельцу было 12-14 лет.  Методом исключения и  датировкой  инвентаря
историки пришли к выводу,

326

что здесь   похоронен   Александр  IV,  сын  Александра  Македонского,
провозглашенный царем после смерти отца и убитый в 310 году до Р.Х.

Разграбленная гробница оказалась самой большой в  кургане  (10,6  х  8
метров,  высота  -  6  метров).  Самым ценным в ней оказался массивный
мраморный трон, украшенный на спинке фризом и мраморными изображениями
женщин.  Грабители  физически  не  могли  его  унести  через  пролом в
потолке.  Рядом с троном стояла шкатулка (раньше она стояла на  троне,
ее сняли грабители), в которой оказались кости, завернутые в пурпурную
ткань (пурпур - царский цвет).  Андроникос решил, что здесь похоронена
женщина из рода македонских царей, умершая около 340 года до Р.Х.

РОДОНАЧАЛЬНИК АРХЕОЛОГИИ

(ЗАПИСКИ СУМАСШЕДШЕГО)

Этимологически слова "грабить",  "грабитель",  "ограбление" восходят к
слову  "гроб".  Вывод   напрашивается   сам:   первые   злоумышленники
специализировались  на  гробницах,  курганах  и  могилах.  Практически
каждая империя взрастила  плеяду  собственных  выдающихся  грабителей.
Перечислить  их  нет  никакой возможности,  но все это люди известные,
великие,  а некоторые и уважаемые. Отдельным даже удавалось попадать в
сказки.  Например,  Саладдин,  перед  которым  якобы  открылась пещера
Сезам,  почти наверняка разграбил гробницу какого-то фараона в  Долине
царей.  Доказательством служит уже то,  что Сезам сама открылась перед
Саладдином, а древние египтяне подкладывали под дверь гробниц катки, и
любой человек легко мог сдвинуть ее почти пальцем,  если,  конечно, не
боялся мести фараона.  Но араб об этом знать  не  мог,  он  пришел  из
Другого мира...

Весьма поучительная  история,  связанная  с  попыткой завладеть чужими
посмертными богатствами на государственном уровне,  имевшая далекие  и
прискорбные  последствия,  случилась  во  времена  правления  римского
императора Нерона,  именно с ним и со многими,  ни в чем не  повинными
гражданами.

Примерно в  64  году  в  Рим  прибыл  некий  Цезеллий  Басе,  родом из
разрушенного и римлянами же  вновь  отстроенного  Карфагена.  Действуя
подкупом,  он сумел пройти к властителю империи - принцепсу Нерону, по
времени

328

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

329

как раз покончившему  с  сумасбродством,  но  еще  только  начинавшему
проявлять признаки сумасшествия, - и рассказал, что на своих землях он
обнаружил пещеру немерянной глубины,  а в  ней  -  неисчислимые  груды
золота,  причем не в монетах,  а по-старинному - в грубых слитках. Там
же внутри есть и храм,  стены которого сложены из золотых  кирпичей  и
колонны тоже из золота.  По его, Цезеллия Басса, мнению, сокровища эти
были спрятаны царицей  Дидоной,  основательницей  Карфагена,  дабы  ее
новый  народ  сразу же не погряз в лености и разврате и не стал легкой
добычей окрестных и жесткосердных нумидийцев. Возможно, она думала и о
черном  дне  Карфагена,  который  двести  лет  назад и объявил Сципион
Африканский знаменитой на весь мир фразой.

Дидона жила в легендарные троянские времена и была дочерью царя  Тира.
Когда  брат  Дидоны  Пигмалион  убил  ее мужа Акербаса,  она бежала со
многими сокровищами в Африку и купила у берберского царя  Ярба  землю,
на  которой  и  возник  Карфаген.  О дальнейшей ее судьбе рассказывают
разное.  Греки -- будто бы спасаясь от домогательств Ярба и в память о
любимом муже, она добровольно взошла на костер. Римляне - будто бы она
слюбилась с Энеем,  а когда последний  уплыл  в  Италию,  чтобы  стать
предком римлян, покончила с собой, также взойдя на костер.

Однако из  обеих  исторических  традиций  следовало,  что  богатствами
своими Дидона никак не воспользовалась и ни с кем не поделилась,  если
не  считать  платы  Ярбу  за  землю.  Но  денег у финикиян всегда было
немеряно.   И   вообще,   весь   рассказ   Басса   показался    Нерону
правдоподобным: во-первых, потому, что он считал себя любимцем богов и
ждал от них соответствующих милостей и  подарков;  во-вторых,  потому,
что Басе тоже был сумасшедшим, как выяснилось впоследствии.

Итак, они  поняли  друг друга без вмешательства врачей.  Нерон даже не
послал кого-нибудь из доверенных лии

для проверки,  но тут же велел снарядить  триеры  и  посадить  на  них
лучших гребцов, чтобы побыстрей добраться до Карфагена.

В это  же  самое  время  справлялись  Неронии - праздник,  аналогичный
Олимпийским играм, только не в честь Зевса, а в честь Нерона. Ораторы,
выступавшие там,  изощрялись в раболепии, красноречии и лести на тему,
что сама Мать-Земля возлюбила Нерона и римский народ паче других своих
детей и одарила своими африканскими богатствами. Пропаганда была столь
мощной, что в Риме не осталось ни одного здравомыслящего человека, все
поверили  в сокровища Дидоны.  Не найти их уже было и нельзя,  так как
Нерон,  не дожидаясь результата,  истратил на  игры  в  свою  честь  и
раздарил любимчикам и народу весь остаток государственной казны.  Он и
раньше сорил народными деньгами без совести и устали,  а тут траты его
стали просто безудержны. "И ожидание несметных богатств стало одной из
причин обнищания государства", - с грустью писал Тацит.

Цезеллий же Басе,  прибыв на родину,  с помощью  прикомандированной  к
нему  когорты преторианцев согнал местных жителей и деятельно принялся
рыть землю  их  руками.  Каждый  раз,  переходя  на  новое  место,  он
клятвенно заверял,  что именно здесь находится искомая пещера. Солдаты
и крестьяне перекопали весь его надел  на  два  человеческих  роста  в
глубину,  затем землю его соседей, затем - землю соседей соседей. Будь
Басе поумней или не настолько сумасшедшим,  он сказал  бы,  что  виной
всему  колдовство  и  чары:  соблазнили  и  не  отдали.  Он  же  ходил
изумленный более других, пока однажды не заявил:

"Удивительное и  небывалое  дело!  Все   мои   предыдущие   сновидения
неизменно сбывались. И вот впервые Морфей обманул меня".

Тут наконец посланные поняли, с кем имеют дело, и прекратили поиск. По
одной из версий, Басе из страха

330

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

33

перед возмездием сам покончил  с  собой,  по  другой,  его  бросили  в
темницу,  но впоследствии, признав невменяемым, выпустили, конфисковав
все имущество на оплату раскопочных работ.

Конец этой истории наиболее грустный.

Обеднев почти до  нищеты,  задерживая  жалованье  солдатам  и  выплату
наград   ветеранам,  Нерон  перешел  к  вымогательствам  и  убийствам,
действуя  откровенно  грабительскими  методами.  Он  принял  закон   о
завещаниях,  по  которому  наследовал не половину,  как принцепс и как
раньше,  а пять шестых;  если же в завещании обнаруживалась какая-либо
скрытая неблагодарность в отношении его, он забирал все. А чтобы такая
неблагодарность  обязательно  обнаруживалась,  он  постановил,   чтобы
закону  об  оскорблении  величества подлежали любые слова,  на которые
только сыщется обвинитель.  Таких стукаче и-обвинителе и он  награждал
подачками, поэтому количество их быстро выросло, а Рим онемел.

Потом Нерон  приказал  городам  империи  вернуть  полученные  от  него
подарки,  а золотые  и  серебряные  изваяния  многих  храмов  отдал  в
переплавку.  В  дальнейшем  Нерон  стал  грабить  богатых частных лиц.
Каждый  раз,  подписывая  смертный  приговор,  он   повторял:   "Будем
действовать так, чтобы ни у кого ничего не осталось".

И по воле дурака и матереубийцы погибли тысячи людей,  весь цвет Рима,
в том числе поэт Лукан и философ Сенека.  А когда терпение патрициев и
солдат лопнуло, ему осталось лишь сказать: "Какой артист умирает!"

А теперь серьезно. Могли ли у Дидоны быть такие богатства? Разумеется,
нет.  Она бы просто не переправила на кораблях столько золота,  да и в
Тире не дураки сидели,  чтобы это позволить. Но что-то у нее, конечно,
было.  И сильно потратиться она не успела.  Опять же по  легенде,  она
купила у Ярба всего лишь землю, которую покрывала

шкура. Правда,   хитрая   финикиянка  нарезала  эту  шкуру  тоненькими
полосками,  в результате чего получился довольно большой кус земли, но
мелочь  к  тому  времени  уже  была  уплачена  и  большая часть личных
богатств осталась у Дидоны.  Естественно, что на обустройство на новом
месте  также  требовались  определенные суммы.  Да ведь не одна Дидона
прибыла с  деньгами,  любой  переселенец  чтото  имел.  Вероятно,  для
закупок   продовольствия,  постройки  города  и  содержания  гарнизона
карфагеняне сложились в одну казну.  Где разместить  казну?  Только  в
храме,  под  защиту  божества.  Где  строился храм?  Как правило,  над
какой-нибудь пещерой (примеров сотни, Дельфьг, скажем).

То, что такое казнохранилище было у карфагенян, 'не вызывает сомнения.
Во-первых,  это  единственно  разумный способ подготовиться и избежать
неприятностей.  Во-вторых,  легенды о сокровищах на  пустом  месте  не
родятся.  Вспомним хотя бы нашего Стеньку Разина.  Всем известно,  что
сокровища у него были.  Всем известно,  что у него их  при  аресте  не
оказалось. Всем даже известно, в каких урочищах на Волге они зарыты. В
дело будто бы вмешалась нечистая  сила,  которая  сторожит  сундуки  и
которой "крестьянский революционер" продал душу.

Остается только  выяснить,  в  пещере под каким храмом надлежит искать
первоначальный капитал карфагенян,  ибо, зная богобоязненность древних
финикийцев,   которую   у  них  переняли  ортодоксальные  евреи,  есть
основания рассчитывать на то,  что даже перед лицом неминуемой  смерти
они не притронулись бы к имуществу бога,  тем более самого свирепого и
кровожадного,  которому они "скармливали" взрослых и  детей.  Имя  его
вычисляется легко.  Дидона,  как уже говорилось,  сгорела, добровольно
взошла на костер,  то есть принесла себя в жертву богу  войны  Молоху.
Если  б  это  была рядовая,  очередная жертва,  на погибель послали бы
ребенка.  Но если народ  решил  послать  к  Молоху  своим  заступником
царицу, значит, дело

332

было не  шуточное.  Это хорошо увязывается с сообщением о приставаниях
полудикого африканского князька-кочевника Ярба. Вряд ли он рассчитывал
на  телесные утехи (своего добра хватало),  а вот жениться на царице и
стать  царем  быстро  богатеющего  Карфагена  он  мог  надеяться.  Что
оставалось  в  этом  случае  карфагенянам?  Устранить  субъект  алчных
вожделений любителя верблюжьего молока. Понимала это и Дидона, и своей
смертью  уничтожила  царскую  власть  в  Карфагене.  А чтобы жертва не
пропала даром,  карфагеняне и "подарили" свою царицу Молоху,  а деньги
спрятали  в  его  подземном храме.  Пусть знает:  им для него никого и
ничего не жалко.

Так что единственный способ найти сокровища Дидоны  -  это  глобальная
геосейсмическая  разведка  (с  целью  выявления  пустот под землей) на
территории старого Карфагена.

ДВЕ РОССИЙСКИЕ ТАЙНЫ

Сегодня всем  известное  Куликово  поле  представляет  собой  огромный
комплекс  пахотных черноземных полей,  рощиц,  асфальтовых и грунтовых
дорог. Сел и деревень почти нет, кроме знаменитого села Монастырщина у
истоков  Дона.  Весной и осенью там несусветная чёрная грязь,  летом -
такая же черная пыль,  а так как воды и больших лесов нет,  то и почти
постоянная трудно выносимая жара.

На предполагаемом   месте   дубравы,   где   прятался   засадный  полк
двоюродного брата  Дмитрия  Донского,  серпуховского  князя  Владимира
Андреевича  и  его  шурина князя Боброк-Волынского,  ныне посаженная в
канун  шестисотлетия  битвы  довольно  чахлая  и  непролазная  рощица.
Посадка этой рощицы была явной ошибкой, так как на много лет исключила
возможность каких-либо археологических раскопок на этом месте.

Но дело в том, что до сих пор никто толком так и не знает - где именно
было  - и происходило ли вообще - Куликовское сражение,  поэтому как и
посадка рощи,  так и  установление  памятного  монумента  и  постройка
церкви  носят скорее символический характер.  Поиски на Куликовом поле
начались еще в начале прошлого века,  когда  местные  помещики  велели
своим  крестьянам  свозить  предметы,  найденные  на  полях вокруг сел
Монастырщина и Хворостянка к  ним  в  усадьбы.  О  некоторых  находках
древнего  оружия  в  XIX  веке  упоминали  исследователи того времени,
однако ни одна из них до наших дней так  и  не  дошла.  Из  того,  что
имеется  -  лишь несколько нательных крестов-энколпионов и наконечники
двух копий и одной сумогут быть с уверенностью отнесены к XIV веку.

334

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

335

В 1980  году  взвод  саперов  обшарил   окрестности   сел   армейскими
металлоискателями,  но результатом их почти месячной работы стала лишь
куча   ржавого   металлолома    преимущественно    машинно-тракторного
происхождения.

Иными словами - за более чем шестьсот лет, прошедших после Куликовской
битвы,  на нем не было  найдено  НИЧЕГО,  что  явно  и  недвусмысленно
указывало бы на то, что битва произошла именно здесь. А ведь, согласно
летописям, это было одно из самых крупных сражений за несколько веков.
На  довольно  узком  пространстве сошлись две огромные армии,  большей
частью конные.  Где-то стояли обозы,  раскинулись шатры ставок Мамая и
Дмитрия Донского. Письменные источники позволяют историкам с точностью
чуть ли не до метра установить местонахождение ставок,  обозов  армий.
Путь русской и ордынской армий прослежен по городам и весям,  известны
места переправ через Дон и Красивую Мечу.  Известно все - но ничего на
этом месте нет.

В 1992   году   на   Куликовом  поле  работала  совместная  экспедиция
Государственного Исторического музея  и  Тульского  музея  археологии.
Экспедиция  была  на  сей раз оснащена современными металлоискателями,
позволяющими обнаружить  копейку  на  полуметровой  глубине  пахотного
слоя.  День  за днем,  рассыпавшись цепочкой,  уходили исследователи в
безбрежные поля,  методично, квадрат за квадратом, обшаривая чернозем.
Находки  были  интересные  - бронзовая конская скребница,  перекрестие
меча или  сабли,  серебряная  фибула-заколка,  но  ничего  определенно
относящегося к Куликовской битве опять найдено не было.

Непонятно также, куда исчезли кости убитых русских и ордынских воинов.
Можно предположить,  что русских увезли, но кочевники явно должны были
остаться  где-то рядом.  Несколько лет экспедиция ГИМ копала через все
поле длиннющую траншею, пытаясь найти захоронение -

пусто. Человеческих костей не было.  Конские, коровьи, даже медвежьи -
есть, а человеческих нет и все.

На фоне  этого  правдоподобно  звучат высказывания некоего московского
математика,  который путем, очевидно, математических выкладок выяснил,
что  Куликовская  битва  происходила  в Москве на Кулишках,  то есть в
районе  Старой  площади,  где,  как  известно,  помещалось  ЦК   КПСС.
Существует также не менее идиотское мнение,  что битвы вообще не было,
так как кочевники к XIV веку вымерли сами,  ибо от долгого  сиденья  в
седле  они  к  половой зрелости становились полными импотентами и свой
род продолжить уже никак не могли.

Итак, ясно,  что или масштабы битвы преувеличены,  или происходила она
все-таки где-то в другом месте, а не на Куликовом поле.

Археологии просто  не  известны случаи,  когда на месте столь большого
сражения не находили бы ничего, что хоть как то прояснило бы ситуацию.
Обломки  оружия,  наконечники стрел - тучами стрелы застилали солнце -
обрывки кольчуг,  пластины панцирей,  фрагменты конской упряжи,  - все
это  обязано быть на месте битвы,  и если бы это все на Куликовом поле
было, то их бы непременно нашли.

Сейчас из-за  финансовых   сложностей   поиски   на   Куликовом   поле
практически   прекратились.   Публикаций   на  эту  тему  в  уцелевших
археологических сборниках почти нет. Никто из серьезных исследователей
эту  тему  не  поднимает.  Музей  "Куликовская  битва" давным-давно не
пополняется материалами.  А то,  что в нем уже было из подлинников XIV
века, к Куликовской битве относится очень и очень приблизительно.

В русской  истории  таким  образом  существует обширная лакуна,  белое
пятно, которое могло бы быть исследовано, если бы власти уделили этому
внимание. Но может быть и так, что и не нужно ничего искать, а принять
на

336

В. Б А Ц А Л Е В, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

337

веру красивую,  героическую  легенду  и  затвердить  ее  в  мозгах   у
поколений: было вот так и там!

Другая тайна  ближе  к нам по времени,  тем не менее шуму она наделала
даже больше,

На рассвете 19 октября  1812  года  в  полусожженной  и  разграбленной
Москве  повсюду  раздавался  стук  копыт  и громыхание колес - Великая
армия покидала город.  После 35 дней пребывания в  городе,  оставив  в
госпиталях  несколько  тысяч  нетраспортабельных  раненых  и  больных,
наполеоновские войска начали свое убыстрявшееся с каждым днем  бегство
из  России.  Мимо  Калужской  заставы между двумя гранеными колоннами,
увенчанными двуглавыми орлами,  по Калужской же дороге  шло  войско  -
более   14   тысяч   конницы   всех  родов,  90  тысяч  пеших,  обозы,
артиллерийские  парки,  12  тысяч  нестроевых  маркитантов  со  своими
колясками  навсегда  уходили  из  Москвы.  Сам  император,  окруженный
полками старой гвардии, покинул столицу России лишь около полудня.

В Московском Новоспасском мужском монастыре еще и сегодня можно видеть
древние  гробницы  ближайших  родственников  первых  русских  царей  с
пробитыми  в  белокаменных  крышках  неровными  дырами.  Сокровища   в
гробницах искали французы. Александр I не ответил Наполеону ни на одно
из трех его мирных предложений - и в отместку Наполеон  велел  саперам
взорвать  Кремль.  С  Кремлем справиться саперам не удалось - в руинах
оказались лишь некоторые участки стены,  две башни,  здание  Арсенала,
Филаретовская и Успенская звонницы.  Но Кремлевские соборы, монастыри,
множество богатейших домов были ограблены подчистую.

"Мы тащили за собой все,  что избегло ра. Самые элегантные и роскошные
кареты ехали вперемешку с фургонами, дрожками и телегами с провиантом.
Эти экипажи, шедшие в

несколько рядов по  широким  русским  дорогам,  имели  вид  громадного
каравана.  Взобравшись  на  верхушку  холма,  я  долго  смотрел на это
зрелище,  которое напоминало мне  войны  азиатских  завоевателей.  Вся
равнина была покрыта этими огромными багажами, а московские колокольни
на горизонте были фоном,  который довершал эту картину " - эти  строки
из  дневника  неизвестного  французского  офицера  были опубликованы в
России лишь недавно.

Впрочем, сам Наполеон не считал свое отступление бегством.  В  приказе
войскам  говорится о марше в Смоленск,  где будто бы были подготовлены
зимние запасы для армии.  "По-прежнему желая  атаковать  Кутузова,  он
двинулся дальше ускоренным темпом, собираясь в результате ожидаемой им
победы отбросить Кутузова за Калугу и решив разрушить оружейный  завод
в  Туле..."  -  писал  маркиз  де Коленкур в своих мемуарах о походе в
Россию.  Однако армия была иного мнения и  хорошо  осознавала,  что  в
Москву  им  более  не  вернуться.  Поэтому  и  у солдат в ранцах,  и у
офицеров в повозках были спрятаны все  ценности,  которые  им  удалось
найти в Москве.

Но уже  через  два  дня  движения  на обочинах дороги стали оставаться
брошенные зарядные ящики и обозные телеги.  "Лошадей  пало  много",  -
писал  де  Коленкур 21 октября.  Еще через три дня под Малоярославцем,
выехав перед рассветом на утреннюю рекогносцировку,  сам Наполеон едва
не  попал  в плен казакам.  Если бы казаки знали,  с кем столкнулся их
разъезд на дороге...  "Не подлежит сомнению, что император был бы убит
или взят в плен" - * Коленкур, бывший в той стычке рядом с Наполеоном,
знал,  что писал.  Именно после этой схватки император Издал приказ  о
подготовке армии к долгому и быстрому
. Часть обозов было ведено бросить.

338

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

339

Судьба Великой армии была предрешена.  Однако надежды еще  оставались.
"Всем  казалось,  что  Смоленск  означает конец лишений",  - продолжал
маркиз де Коленкур.  От Можайска до Смоленска 300 километров, французы
преодолели   этот  путь  за  две  недели.  Обочины  Смоленской  дороги
превратились в одно большое кладбище с безымянными могилами.  "2-го мы
были  в  Семлеве,  3-го  - в Славкове,  где мы увидели первый снег.  -
Записки де Коленкура отличаются необыкновенной точностью.  - 9  ноября
около полудня мы вновь увидели Смоленск". Часть войск вместе со старой
гвардией  и   императорским   конвоем   вошла   в   город,   остальные
расположились   в   окрестных   селениях.   Войска  собирались  долго,
подтягивались отставшие. Армию надо было реорганизовать. "Я сжег много
экипажей и повозок", - сообщал де Коленкур.

Филипп-Поль граф  де Сегюр - генерал и писатель,  находившийся в свите
Наполеона в чине адьютанта,  в 1824 году издал свои мемуары, в которых
позднейшие  исследователи  выделили одну только фразу:  "От Гжатска до
Михайловской деревни между Дорогобужем и  Смоленском  в  императорской
колонне не случилось ничего замечательного,  если не считать того, что
пришлось бросить в Семлевское озеро вывезенную из Москвы добычу: здесь
были  потоплены  пушки,  старинное оружие,  украшения Кремля и крест с
Ивана  Великого.  Трофеи,  слава,  все  блага,  ради  которых  мы  все
жертвовали  всем,  стали  нам в тягость,  теперь дело не о том,  каким
образом украсить свою жизнь,  а в том, как спасти ее. При этом великом
крушении армия,  подобно большому судну,  разбитому страшной бурей, не
колеблясь,  выбрасывала в  это  море  льда  и  снега  все,  что  могло
затруднить и задержать ее движение!"

Остатки разбитой  армии покинули Россию,  но У*е через пять лет бывшие
офицеры ее стали проситься обратно - за своими ценностями, брошенными,
закопанными* утопленными где-то на пути своего отступления. Кому-?0

и в   самом   деле   разрешали   приехать,  но,  как  правило,  память
наполеоновских служак удерживала лишь ужасы бегства  -  голод,  холод,
казаков и что никаких сокровищ из России им вывезти не удалось.

Однако фраза  графа  де  Сегюра,  едва только мемуары прочли в Москве,
подвигла на поиски "московской  добычи"  и  многих  соотечественников.
Смоленский  генерал-губернатор Н.  И.  Хмельницкий первым послал людей
обследовать озеро Семлевское,  известное также и под  именем  Стоячее.
Сокровищ обнаружить не удалось.  Но поиски не прекратились.  Несколько
лет искала пушки приехавшая из Петербурга команда предприимчивых людей
- но тоже безрезультатно.

Еще раз  берега  Семлевского  озера  увидели  кладоискателей  в  канун
подготовки к столетию Бородинской битвы, когда по всей России собирали
все,  что  имело  отношение  к  французскому  вторжению  в  Россию.  В
Смоленской губернии  было  собрано  немало  добра,  оставшегося  после
французов - ружья,  повозки, нашлись даже мундиры, но Семлевское озеро
хранило свою тайну.

Потом всем в России надолго стало не до  каких-то  там  наполеоновских
сокровищ.

К ним  вернулись в хрущевские времена - забытые ньше уже комсомольские
отряды  организовали  экспедицию   в   Семлево   под   эгидой   газеты
"Комсомольская   правia".  Многим,  наверное,  помнятся  захватывающие
репорта*и  оттуда  -  вот  приехали,  скоро  начнем  искать,   вот-вот
найдем...   Вот   уже   ищем  и  скоро-скоро...  Снимались  филь'''Ь1,
показывались по телевизору. Ажиотаж был большой.

Искали аж двадцать лет - последний "комсомолец"
;хал из Семлева в 1981 году. Никто не слышал голоса
'"ториков и археологов о бесполезности поисков. Парни
завали на лодках, ныряли, спускали водолазов, сварива-
1 на берегу конструкции из железных листов - будто бы
, устраивали поблизости взрывы из найденных в

340

В. Б А Ц А Л Е В, А. В А Р А К И Н

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

34]

окрестных лесах боеприпасов Великой Отечественной.  Приезжали и зимой,
в  огромные  проруби  опять  спускали  водолазов.  Пытались   наладить
металлоискатели,  для  чего опутывали озеро проводами.  Размах поисков
был нешуточный.  Кончилось дело потоплением понтонов, полным раздрыгом
компании   и   абсолютной   безрезультатностью   поисков.  Лишь  потом
кладоискатели прислушались к историкам,  которые почему-то утверждали,
что   позолоченный  крест  с  колокольни  Ивана  Великого  вообще  был
обнаружен в  Кремле,  прислоненным  к  стене  собора,  и  благополучно
водружен на место,  о чем в архивах сохранились рапорты,  к географам,
почему-то  утверждавшим,  что  за  сто  пятьдесят  лет  изменилась   и
топонимика названий и сама природа этих мест,  к метеорологам, которые
доказывали,  что в осеннюю предзимнюю  распутицу  ну  никак  французам
нельзя  было  протащить  пушки  и обозы по болотам и лесам к озеру - и
зачем это им было делать,  бросавшим и  до  и  после  Смоленска  целые
батареи просто

на дороге?

На современной  карте-двухверстке вокруг самого райцентра Семлева озер
нет. Озеро Стоячее существует, но находится оно на речке Дыма в десяти
километрах от райцентра,  и дорог туда нет. Семлевское озеро не попало
на  карту  потому,  что  стремительно  заболачивается  и  каждый   год
уменьшается  в  размерах.  От  него  до  старой  Смоленской  дороги  -
полкилометра.  Есть  основания  полагать,  что  во  времена  нашествия
двунадесяти  язык оно было видно с тракта.  В принципе французы вполне
могли бы дойти до него,  но вряд ли им удалось бы провезти  тяжеленный
обоз по сплошным болотам, не замерзающим иногда и в декабре. Вспомним,
что первый снег в 1812 году выпал в Смоленской губернии лишь 3 ноября.

И что все-таки за ценности тащили с  собой  французыКак  было  дело  с
крестом - уже понятно.  Но что это за "украшения Кремля"? А "старинное
оружие" - что имел

в виду граф де Сегюр?  Видимо,  это были оклады  с  драгоценных  икон,
ободранные  французами,  да  образцы  холодного оружия из кремлевского
арсенала.  Вряд ли всего этого было много - ну,  может быть, несколько
повозок.

8 легендах о кладах всегда надо начинать с выяснения - откуда ценности
и могли ли они оказаться там, куда указывает легенда. Клад Наполеона -
не  исключение.  Конечно,  французы увозили из сожженной Москвы много.
Но,  так сказать,  государственного значения эти  ценности  не  имели.
Государственную   ценность  для  французов  могли  иметь  две  вещи  -
продовольствие для людей и фураж для лошадей, но никак не серебро и не
"старинное оружие".

Кстати, московский  генерал-губернатор граф Федор Васильевич Ростопчин
в своих ''Записках о 1812 годе" упоминал о том,  что  из  Москвы  были
вывезены  все  наиболее  чтимые  иконы,  а  также  серебряные  люстры,
подсвечники, ризы, оклады книг из большинства церквей и соборов, а те,
что  увезти  не  успели,  были  надежно спрятаны монахами монастырей и
самими священниками.

Французы уносили в ранцах немало  -  и  почти  все  это  было  собрано
окрестными  крестьянами  или  увезено на Дон во вьюках казаков атамана
Платова.

Поэтому реально можно говорить  об  утоплении  французами  лишь  части
своего артиллерийского парка.

9 января 1836 года российский подполковник, чья фамилия канула в Лету,
написал такой рапорт: "В бытность Мою в Вяземском уезде, где находится
Семлевское  озеро,  Желая  собрать  на  месте сколь можно ближайшие об
означенном событии сведения,  мне удалось  узнать,  что  действительно
после  общего  отступления  французской армии Помещик села Семлева г-н
Бирюков отправил в земский СУД 40 лафетов,  но пушек от них  за  всеми
тогдашними Разведываниями не найдено, из чего следовало заключить, Что
означенные орудия не были везены дальше Семлева и

342

плачевное положение  ретировавшейся  от   Вязьмы   французской   армии
заставило  бы  воспользоваться  Семлевским озером,  чтобы укрыть в нем
добычу и бесполезные в то время орудия".  Подполковник  был  абсолютно
прав  -  если  что  и  лежит  в  болоте  около  озера,  так  это сорок
наполеоновских пушек.  Размеры полевых орудий известны  -  полтора-два
метра, вес тоже - около пятисот килограммов. Провезти их без лафетов к
озеру просто немыслимо - французы попросту свалили орудия в  ближайшие
трясины,  покрытые сверху тонким слоем воды. Ныне эти болота далеко от
места поисков всех экспедиций последних лет,  хотя обнаружение  орудий
современными   глубинными   металл   о  искателя  ми  вполне  реально.
Нормальная       экспедиция,       которую       организовали       бы
поисковики-профессионалы,  потребовала  бы  не  так  много  средств  и
времени,  чтобы  либо  окончательно  разрушить   эту   легенду,   либо
подтвердить   существование   наполеоновского   клада.  Но  на  многое
рассчитывать не приходится - главное, разгадать бы загадку...

ЧЕТЫРЕ ВЕКА В ПОИСКАХ "ЛИБЕРЕИ"

Неизвестно, что  в  этой  загадке  для  читателя  интересней  -   сама
библиотека  русского царя Иоанна Грозного или история ее поисков?  И с
чего лучше начать?..

Наверное, с конца.

16 сентября 1997 года, в самые дни празднования
850-летия Москвы  -  юбилей,  кстати,  очень  спорный - разве что дань
уважения  конкретно  к  князю  Юрию  Долгорукому,   -   мир   облетела
сенсационная  весть:  87-летний  московский  пенсионер Апалос Иванов в
личной беседе с мэром Москвы Юрием Лужковым  сообщил  ему,  что  знает
местонахождение   знаменитой   библиотеки  Ивана  Грозного!  Пенсионер
полагал,  что,  если библиотека не будет найдена в указанном им месте,
то "дальнейшие ее поиски вообще бессмысленны".

Пенсионер ослеп,  как  он  сам выразился,  от "бытовых причин".  А вот
организаторы  встречи  рассказали  корреспонденту  ИТАР-ТАСС   Евгению
Евдокимову,   что   "почти  все  исследователи,  подошедшие  близко  к
известной  библиотеке,  теряли  зрение".   Правда,   организаторы   не
поделились,  каким  именно  образом искатели "теряли" зрение:  Nдь они
подходили вплотную к  открытию  государственной  важности  или,  лучше
сказать, планетарного значения!.. ^то поведал об этом Юрию Михайловичу
Лужкову сам пенсионер Апалос Иванов: долгое время работая в КремЛе> он
однажды  уже побывал в тех подземельях,  где "заг>ьгга" библиотека,  а
то,  что она до сих пор "не обнаруже1!а", объясняется "строгим режимом
секретности" за кремевскими стенами. Из этого можно сделать вывод, что

344

).  БАЦАЛЕВ,    А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

345

гадки библиотеки в принципе не существует, и те, "KOMV положено", о ее
местонахождении прекрасно осведомлены. А. Иванов добавил, что передает
эти сведения именно Ю.  Лужкову лишь потому,  что он человек, которому
пенсионер "безгранично доверяет".

Интересно, что на сообщение  ИТАР-ТАСС  мгновенно  откликнулся  другой
старец  -  маститый академик Д.С.  Лихачев,  один из крупнейших в мире
знатоков Древней Руси.  "Вместо раздувания ажиотажа вокруг  поисков  и
тайны библиотеки Ивана Грозного,  - сказал академик, - нам важнее было
бы спасать книжные сокровища,  которые гибнут  в  наши  дни".  Дмитрий
Сергеевич  объяснил  свое  заявление тем,  что,  "даже если библиотеку
Ивана  Грозного  обнаружат,  находка  не  будет  представлять  большой
научной  ценности  (в  средствах  массовой информации ее ценность явно
преувеличивается),  ведь "значительную часть этого собрания составляли
церковные книги,  которые Софья Палеолог привезла на Русь из Византии,
чтобы молиться на своем родном языке".  Хотя академик и  привел  потом
примеры  нескольких  пожаров  в библиотеках - Пулковской обсерватории,
Академии наук, Адмиралтейства, исторического факультета Петербургского
университета,  -  в  которых  за  последние годы погибли многие тысячи
редких книг.  хотя академик и убежден,  что,  "раз  от  огня  страдают
главным  образом  антикварные отделы",  это "свидетельствует об одном:
кто-то греет на этом руки,  и пожары покрывают кражи",  - тем не менее
его   позиция   совершенно   ясна:   Д.С.   Лихачева  мало  интересуют
содержащиеся в  государевой  библиотеке  давным-давно  утраченные  или
вовсе не известные миру произведения Тацита,  Е|ергилия,  Юлия Цезаря,
Тита  Ливия,  Аристофа'на,  Цицерона,  Гелиотропа.  Заморета,   Эфана,
Бафнаса...

Впрочем, директор   Центра   археологических   исследований  Александр
Векслер в тот же день "обнадежил население",  заявив,  что  библиотека
Ивана Грозного, конечна

же, дело интересное,  и он,  директор Центра,  надеется, что она будет
обнаружена.  "Подземелья  Москвы  полны  сокровищ",  -  сказал  ученый
корреспонденту  и  добавил,  что возглавляемый им Центр ведет в Москве
масштабные археологические исследования,  которые "уже дали  блестящие
результаты".

Как видно,  в  вопросе поисков и ценности библиотеки русского государя
ученый мир,  как и на протяжении почти всего XX века, занял всего лишь
выжидательную,  если не сказать скептическую,  позицию. Оно и понятно:
куда легче просто давать направо и налево интервью по тому  или  иному
вопросу,  чем  собраться  с  силами да и опуститься на дно того самого
подземелья,  где "полно сокровищ".  Апалос Иванов  хотя  бы  и  впрямь
излазил их вдоль и поперек.

В который уже раз возникла проблема с созданием штаба поисков.

История самих поисков диктует: если организуется "штаб", это наверняка
может означать лишь то,  что поисками опять займутся 2-3 энтузиаста, а
XX  век  знает  их  поименно.  В  числе  первых  был Игнатий Яковлевич
Стеллецкий,  затем  "заразивший"  В.  Осокина,  И.Е.   Кольцов,   Е.А.
Фенелонов,  А. Иванов и сочувствующие им. Вот, пожалуй, и все. Но зато
какие люди! О некоторых из них следует рассказать подробнее.

Апалос Иванов, будучи инженером, в 1930-х годах

получил задание "определить кубатуру" храма Христа

^ителя. 5 декабря 1931 года здание стерли с лица земли,

'о до этого прискорбного факта Иванов обнаружил "по-

айной ход в восточной стене бывшего храма". Пройдя

:ридцать четыре ступени вниз, исследователь оказался в

росторном тоннеле - "добротном", как он сам

-1ЛСЯ, Высота хода была более роста человека. По

ю, А. Иванов дошел До развилки. Один ход вел к

F°, второй уходил вправо, к Саймоновскому проезду.

\

346

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

347

Инженер нашел там и "прикованные ржавыми цепями скелеты",  и "железные
двери",   разделяющие   отсеки   переходов.   Дальше  ему  не  удалось
исследовать подземный ход:  железную дверь,  находившуюся в  цокольной
стене храма,  опечатали сотрудники НКВД,  поставив надежную охрану,  а
выход из-под земли к Москве-реке замуровали кирпичной кладкой.

А. Иванов все сокрушался,  что не исследовал по-настоящему отсеки:  он
уже  тогда  был  "болен"  библиотекой русского царя и считал,  что она
может находиться в подвале или подземном тоннеле... позднейшего храма!
Однако  прошли годы,  инженер много повидал подземелий и даже вплотную
приблизился к находке библиотеки. Так что ж это за библиотека?

История распорядилась   так,   что,   в   первую   очередь,   отвергла
сослагательное  наклонение  в отношении самой себя.  Обстоятельства же
или   силы,   способные   превращать   сослагательное   наклонение   в
действительное,  не  спешат  показаться  миру.  В разное время,  но по
совершенно  одинаковому  сценарию  "сгорели"  и  "догорают"  лучшие  и
полнейшие   библиотеки   планеты.   Достаточно  припомнить  одну  лишь
Александрийскую!  Наступит время, и человечество перестанет знать свою
историю:  отсутствие архивов - вот то страшное, что может нас ожидать.
Иван Грозный,  блестящий писатель и мыслитель своего времени,  это как
раз  прекрасно  осознавал.  Потому  и  принялся  за  составление Свода
Истории Человечества,  в основу собираясь  положить  уже  существующий
"Хронограф" и...  материалы собственной библиотеки! К "Хронографу" XVI
века мы еще вернемся. А пока запомним это обстоятельство и заглянем на
100 лет ранее - в 1472 год.

Великий князь  Московский  Иван  III  Васильевич  овдовел и женился на
византийской царевне Софье Палеолог,  получив "в приданое"  уникальную
библиотеку,  принадлежавшую последнему императору Византии Константину
XI, а к тому времени - семейную реликвию

логов. Племянница императора Софья (Зоя),  обнаружив Москву деревянной
и  пережив  в  ней  незначительный  пожар,  тут  же выписала из Италии
знаменитого художника и архитектора Аристотеля Фиораванти и велела ему
построить под Кремлем белокаменный тайник - для "приданого".  Она же и
подсказала,  как  считают  историки,  Ивану  Васильевичу   перестроить
Кремль,  и  с  XV века Московский Кремль сделался белокаменным,  а это
свойство было перенесено и  на  саму  Москву,  которую  "белокаменной"
зовут до сих пор.

Сын Ивана  III  Василий  III Иванович привлек для перевода имеющихся в
"либерее" книг монаха Максима  Грека.  Переводя  "Толковую  Псалтирь",
Максим  заодно  сделал  и опись "либереи".  Это отражено в "Сказании о
Максиме Философе".

Неизвестно, каким образом передавалась библиотека от  Ивана  III  сыну
Василию,  а от Василия - Ивану Грозному.  Есть мнения,  что и внук,  и
даже сын Ивана Третьего почему-то добывали для  себя  эту  библиотеку,
разыскивая  ее  по  тайникам.  Якобы  и  Иван,  и Василий замуровывали
книгохранилище.  С чем это было связано,  не совсем понятно,  если  не
следовать логике "проклятия",  о котором будет сказано ниже. Как бы то
ни было,  "либерея" всегда была  любимым  и  лелеемым  Иваном  Грозным
сокровищем.  В  какой бы дворец он не переезжал,  от дворца царя Ивана
всегда проводили тайный ход к библиотеке,  дабы государь  всегда  имел
возможность оказаться в хранилище и прикоснуться к заветным фолиантам.
Списки,  свитки и книги в библиотеке  были  на  разных  языках,  но  в
основном на латыни, греческом и древнееврейском...

Во время  Ливонской  войны  в 1565-1566 годы в Россию привезли пленных
ливонцев и расселяли по разным провинциальным городам,  в основном  во
Владимир.   Их   сопровождал   Дерптский   пастор   Иоанн   Веттерман.
Встретившись с Иваном Грозным в Александровской слободе,

348

).  БАЦАЛЕВ,    А.  ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

349

пастор получил предложение от царя заняться переводом древних книг  на
русский  язык.  Побывав  в  хранилище  и  увидев  собственными глазами
сокровище,  о котором по Европе ходили слухи.  Тартуский пастор онемел
от  столь великого числа редкостей и раритетов,  произведений и имен в
одном подземелье.  Протянув время с окончательным  ответом.  Веттерман
якобы занялся работой над переводами, а на самом деле составил каталог
государевой сокровищницы.  В начале XVII века в "Хронике" Ф. Ниенштедт
как  раз  описывал  приключившееся  с  Дерптским  пастором  в  России.
Вероятно,  список Ваттермана "всплыл" в 1822  году,  когда  профессор-
Дерптского  же  университета  Христиан  Дабелов  обратился в некоторые
городские  архивы  Эстляндии  с  просьбой  прислать   ему   интересные
исторические  публикации  и  документы.  Из Пернова (Пярну) ему пришел
пакет,  где лежали два  исписанных  листочка.  Текст  был  написан  на
старонемецком языке чернилами, к тому времени почти выцветшими:

"...Сколько у  царя рукописей с востока.  Таковых было всего до 800...
Ливиевы  истории,  Цицеронова  книга  Де  республика  и  восемь   книг
Историарум.  Светониевы истории о царях...  Тацитовы истории. Вергилия
Энеида и Итх..."

"Итх..." - это "Итхифалеика", популярная среди современников Вергилия,
но ко времени Смуты на Руси уже считавшаяся утерянной. Кроме известных
гимнов Пиндара,  библиотека содержала и другие  его  стихотворения,  о
которых  не  знал  никто.  Историческая  же часть "либереи' была самой
полной: историки были представлены почти все и в полном объеме!

Сделав копию со списка, Дабелов отправил документ обратно в Пернов.

Дерптский же профессор Вальтер Клоссиус в 1826 году

приехал в Пернов ознакомиться  с  этим  списком  в  подлиннике,  но...
списка  уже  не  было  в  наличии!..  Клоссиус скрупулезно и терпеливо
разыскивал "либерею" в Москве,  но не нашел.  В  конце  прошлого  века
Страсбургский  ученый Эдуард Тремер,  испросив высочайшего соизволения
императора Александра III,  специальным зондом  исследовал  землю  под
сооружениями Московского Кремля.  Его поиски не дали результата,  хотя
он очень надеялся на подвалы -  подклеточный  этаж  теремного  дворца,
возведенного   как   раз   на  белокаменных  погребах/  Подтверждением
блестящей возможности мелькнуло тогда сообщение, что в теремном дворце
под мусором и бочками с дегтем обнаружена небольшая дворцовая церковь.
Горько сожалея о неудаче,  в момент отъезда из России Э.Тремер сказал:
"Наука  поздравит  Россию,  если  ей  удастся отыскать свой затерянный
клад".

Вопрос о библиотеке Ивана Грозного разжег в  России  ученую  полемику.
Русские  историки  тоже,  наконец,  принялись за поиски клада.  Начали
раскапывать Кремль.  Тему задал  не  иностранец  Тремер,  -  дискуссии
затихали  и  разгорались  с  новой силой еще с 1724 года,  с заявления
пономаря московской церкви Иоанна Предтечи Конона Осипова. Для Петра I
Осипов уже искал библиотеку,  позже он написал в Канцелярию Фискальных
дел в Петербурге доношение,  в котором опять заявлял, что в подземелье
Кремля  имеются  "две  палаты",  заставленные  до  потолка сундуками с
неизвестным содержимым.  На них "замки вислые  превеликие,  печати  на
проволоке свинцовые;  и У тех палат по одному окошку,  а в них решетки
без затвоРОК".  На допросе Осипов показал,  что узнал все это от Дьяка
Василия Макарьева, бывшего при смерти. Макарьев наткнулся на хранилище
во времена царевны  Софьи,  Тайники  были  возле  Тайницких  ворот,  и
выходил Макарьев " реке Неглинной в Круглую башню...

Тогда Сенат решил провести раскопки. Искали

350

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

35

мелья у Тайницких ворот на Житном дворе, на площади против Иностранной
коллегии (там нашлись погреба),  напротив колокольни Ивана Великого, у
Цейхгаузской  стены  в  Круглой  башне,  в Тайницких воротах...  Найти
ничего не смогли или не успели:  за  пономарем  обнаружилась  казенная
недоимка,  и порешили, что пономарь Осипов нарочно имитировал бурную и
важную деятельность,  якобы преследующую государственный интерес, а на
самом  деле  имеющую  цель  открутиться  от государственного казенного
долга.  Однако,  как  справедливо  заметил  еще  В.  Осокин,  хитрость
пономаря, если она и была в той истории, никак не роняет тень сомнения
на существование библиотеки русского царя вообще...  По следам  Конона
Осипова  и  прошлись  раскопки  конца  XIX века во главе с князем Н.С.
Щербатовым. Но ничего искатели не нашли.

Идея раскопок не умерла.  В начале века ее подхватил Игнатий Яковлевич
Стеллецкий.  Почти полвека занимался он проблемой "либереи", "заразив"
ею в 1947 году молодого писателя Василия  Осокина,  и  еще  многих.  В
1914-м  Игнатий Яковлевич ездил в Пярну.  Нашел-таки заветные листки с
пометкой  "W"!  А  ведь  исчезли  они  почти  за  сто  лет  до   того.
Сфотографировать  документ  у  энтузиаста-ученого не было денег,  да и
качество текста,  еле видного из-за выцветших чернил, оставляло желать
лучшего.  Стеллеикий  переписал его от руки...  И листки с пометкой "W
исчезли опять!..  У Игнатия Яковлевича не  было  на  руках  ни  одного
доказательства,  кроме этой собственноручной записи,  а СССР и Эстония
не ладили.  После Великой Отечественной войны,  в  августе  1945  года
профессор   И.ЯСтеллецкий   поехал   в   Ригу,   потому  что  тамошние
исследователи старины упомянули о библиотеке Ивана Грозного... Игнатий
Яковлевич  скончался  в  1949 году,  так и не завершив главного своего
труда, не отыскав государевой "либереи".

Археологические тайны, а библиотека Ивана Грозного

относится к разряду именно таковых,  если они не поддаются разгадке на
протяжении веков, конечно, обрастают легендами, суевериями, "знаками".
Неспроста возникло упоминание о "слепоте", подстерегающей людей, почти
нашедших разгадку и блуждавших где-то около библиотеки. Интересно было
бы узнать о состоянии здоровья прошлых искателей "из простых" - Конона
Осипова,  Василия  Макарьева,  Фуникова,  Веттермана,  Джерома Горсея,
которому Иван Грозный самолично подарил Библию  из  своей  библиотеки,
теперь  хранящуюся  в Британском Музее.  Состояние здоровья и личные и
семейные дела царствовавших особ нам хорошо известны.  Ведь и в  самом
деле  бытовало и бытует мнение,  будто Софья Палеолог была колдуньей и
наложила на хранилище книг  и  рукописей  не  больше  и  не  меньше  -
"проклятие  фараонов",  о коем узнала из древнего пергамента,  свитка,
хранившегося в той же библиотеке!

Мы знаем непростую судьбу Иоанна IV.  Истинный  любитель  "либереи"  и
старинных  знаний,  прекрасно  ориентировавшийся  в  мировой  истории,
особенно античной,  Иван Грозный после юношеских удач претерпел  много
потрясений,  сказавшихся не только на его личном здоровье и судьбе, но
и на судьбе и здоровье России.  Известно,  что с 1564 года и почти  до
самой  своей смерти Иван Грозный прожил в Александровской слободе,  но
это не совсем верно: покинув Москву, он много и долго искал пристанища
- Коломенское, Вологда, Александров... Возвращался и жил вне Кремля...
Отчего бы?..  Только ли мятежи и  боярские  домогательства  были  тому
причиной?   Не  навис  ли  над  ним  рок  "проклятия"?..  Александров,
фактически на двадцать лет превратившийся  в  столицу  Руси,  тоже  не
Удовлетворял  царя:  он  рвался  из него,  но не мог вырваться.  Очень
просто все списать на душевную болезнь, как это проделал А.К. Толстой,
но не все пока объяснимо,  и эта тоже ждет исследователя скрупулезного
и

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

352

го. Ведь доподлинно известно,  что царь собирался даже эмигрировать!..
Предощущая, предвосхищая все дальнейшее что произойдет с ним, с детьми
и с Россией, он не знал только одного - почему? Философский вопрос "За
что?'1, конечно, тоже мог бы прозвучать, но он, к счастью, уже глубоко
исследован специалистами  по  последним  годам  Ивана  Грозного,  царя
Федора,  царя Бориса и Смутного времени.  И,  не зная "Почему?",  царь
продолжал возить за  собой  пресловутую  библиотеку...  Последние  три
года,  после  безобразного  убийства будущего наследника и сына Ивана,
Иоанн  Грозный  находился  в  смутном  разуме.  А   славная   династия
Рюриковичей кончилась на безвольном и слабоумном Феодоре.

Борис Годунов  искал  библиотеку царя!  И тоже плохо кончил.  Искал ее
Лжедмитрий!..  Судьба его известна.  Хотя специалистам,  окунувшимся в
полную тайн историю этого царя,  также известно, что "Лже-" очень даже
мог быть (и скорее всего был) настоящим царевичем Димитрием!..

Поисками библиотеки занялся Наполеон Бонапарт, войдя в Москву!..

Может быть,  гениальность Михаила Илларионовича в том и состоит,  что,
не  пересиля  полководца и сдав ему Москву,  Кутузов очень надеялся на
одну слабость императора - любовь к древностям?  Он  знал,  чем  будет
заниматься  в Кремле Наполеон!  Положивший начало крупным изысканиям в
Египте,  Наполеон,  конечно же,  не мог пройти мимо загадки библиотеки
Ивана  Грозного.  И,  конечно  же,  подобрался  к  находке вплотную!..
Непревзойденный  полководец  все  последующие   годы,   которых   тоже
оставалось  около  двадцати (как у царя Ивана после выезда из Москвы),
проиграл все свои битвы.  Реставрация,  происшедшая очень ненадолго  -
всего  на сто дней,  - на самом деле была не триумфом,  не взлетом,  а
началом окончательного падения  Наполеона:  под  строгим  надзором  он
скончался от неизвестной болезни, вероятно, все же отравленный

353

вдруг

из приближенных. А слепота Апалоса Иванова болезнь не "бытовая"?..

Рано умер   Игнатий   Яковлевич  Стеллецкий,  скоропостижно  скончался
писатель и энтузиаст поисков Василий Осокин,  правда,  много  успевший
сделать  для  популяризации  самого  факта  существования  библиотеки.
Кажется,  недаром  в  систему  поиска  включились  все   же   люди   с
феноменальными,  "колдовскими" способностями - лозоходец Й.Е. Кольцов,
экстрасенс Ю. Шуртин и другие.

Чтобы перейти  к  версиям,  следует  немного  рассказать  о  том,  что
происходило  с  "либереей"  при  Иване  Грозном.  Устав  от  мятежей и
сопротивления бояр,  в 1564  году  царь  Иоанн,  собрав  "пожитки",  с
царицей Марьей и детьми выехал насовсем из Москвы. Это было 3 декабря,
в воскресенье, и должно было выглядеть как обычный отъезд на богомолье
в Коломенское...  В том-то и дело, что так не выглядело! Царский поезд
был  не  только   неожиданно   мрачно-величественен,   но   и   длинен
чрезвычайно: несколько сотен подвод! Так на богомолье не ездят. Москва
закипела было,  ибо привыкла вить веревки из мягкого царя,  но  быстро
осеклась,  поняв:  это он серьезно!  И затаилась, дожидаясь, когда сам
объявит  -  что  с  ним.  Гнетущее  состояние  столицы  длилось  около
месяца...

Царь забрал с собой не только иконы и кресты:  он тожил на подводы всю
одежду и драгоценности,  а также [деньги и всю свою  казну".  Что  это
значит?  Дело в том, что еньги понимаются Александро-невской летописью
отдельно,  казна, в которую входят бумаги, грамоты, книги - отРЛЬНО. А
необычайно большая вооруженная охрана,  сопроэжлавшая царя,  означать,
что,  конечно, все это неспроста. И правда, царь был в Коломенском две
недели.  Но не 1ержался там!  Был в Троице.  И там не задержался.  Был
ie-то еще...  Окончательно остановился Иван в Александрой  слободе.  И
вот оттуда - направил в Москву грамоы с фактическим ультиматумом:  или
отречение, или

3dK. Na 30-1 Бацален

354

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

355

ла на бояр!  То ли Грозный имел тонкий расчет,  то ли  впрямь  всерьез
отрекался?

Тут следует сделать небольшое отступление. Почему сказано, что Грозный
был мягкий царь?..  Да потому,  что,  вероятно,  прозвище  Грозный  он
получил,  как  говорится,  "от противного":  начитанный интеллигентный
царь,  один из умнейших и добрейших людей своего  времени,  был  царем
лишь  номинальным.  Этим  всегда  пользовались  сначала  бояре,  потом
инородцы-опричники.  Да,  возможно,  царь был вспыльчив, но это скорее
была   не   та   грозная   вспыльчивость   в  известном  понимании,  а
эмоционально-импульсивные порывы,  в  один  из  которых,  говорят,  он
нечаянно убил сына Ивана,  ударив его посохом.  А может, нет? Может, в
который раз взял вину  на  себя,  убитый  родительским  и  государским
горем?..  Как  бы  то  ни было,  Грозным его можно было назвать лишь в
насмешку. Что наверняка и произошло, но XVI век еще не знал кавычек.

Под давлением народа бояре...  уступили  царю!  Еще  одно,  косвенное,
подтверждение мягкости царя:  народ в таких ситуациях становится очень
чуток.  Правда,  бедный народ не  знал,  что  началась  опричнина,  от
которой ему сильно достанется...

Но нас  сейчас  интересует  лишь  казна:  поскольку  речь идет о "всей
казне", разночтения здесь не предполагаются, - значит, библиотека была
при царе! Это подтверждается тем, что в начале или середине 1565 года,
проезжая во Владимир через  Александров,  "либерею"  видел  Веттерман.
Однако  в  документах  после  этого  исчезают  какие  бы  то  ни  было
упоминания о библиотеке.  Есть косвенное подтверждение, что библиотека
существовала  и  в  1581 годуангличанин Джером Горсей принял от царя в
подарок Библию...  Горсей приезжал в Александров (открытие краеведа из
Александрова М. Куницына).

Царь возвратился  в  Москву,  но  в  Кремле  ему  было  неуютно,  и он
поселился в новом дворце - на опричном

дворе, где чувствовал себя комфортнее. Это было за рекой Неглинной, на
Воздвиженской улице.  Квадратный,  огромных размеров двор,  обнесенный
высокой каменной  стеной  с  тремя  воротами,  надежнее,  чем  Кремль,
защищал государя от напастей. Охрана не дремала никогда! 500 стрельцов
несли постоянный караул.  Царские палаты,  хозяйственные постройки,  а
рядом - приказы.  Не здесь ли была спрятана библиотека?.. Не к этим ли
подвалам поначалу  шел  подземный  ход,  позднее  выведенный  к  Храму
Христа?  На территории в 8 гектаров, занимаемых царским двором, вполне
могла быть размещена и "казна".

Впрочем, на новом месте царь прожил тоже недолго.  А пожар  1571  года
сжег дотла дворец. Тогда сгорела вся Москва.

И решил царь переселиться в Вологду!  Там и к торговле ближе, и все же
Север - исток великой Руси, начало Рюриковичей. В Вологде давно уже по
приказу  Ивана  Грозного  строился  каменный  город,  чтобы  назваться
столицей Руси.  Но...  судьба воспротивилась  перенесению  столицы:  в
Вологде  в 1571 году начался чумной мор.  Заложенные в 1556 году "град
белокаменный" и Соборная церковь Успенья Пресвятой Богородицы остались
от царя Вологде на память.  А ведь, живя в Вологде, государь самолично
установил  контакт  и  хорошие  отношения  с  англичанами.   А   ведь,
защищенная  от  любых набегов непроходимыми лесами,  Вологда еще долго
представляла и представляет до сих пор место,  где  удобно  и  приятно
было бы царствовать. Но Иван не находил в этом для себя ни радости, ни
покоя.  Недостроенный Благовещенский собор отдали под пороховой склад,
а  многочисленные  подземные  ходы  и  подвалы,  построенные  в первую
очередь, ни по какой надобности не использовали. А может, использовали
да умолчали?..

Копали и обследовали Соборную гору еще в XVII веке:
архиепископ Вологодский Симон раскопал часть  подземных  сооружений  и
нашел серебро и украшения. А камень

12*

356

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

357

БАЦАЛЕВ, А. ВАРАКИН

пошел на достройку архиерейского дома. В XVIII веке из той же Соборной
горы брали кирпич для Воскресенского собора и архиерейского  подворья,
что и зовут сейчас Вологодским Кремлем.  Говорят, есть глубокий тайный
ход  под  рекой  Вологдой,  соединяющий  Кремль   со   Спасо-Прилуцким
монастырем на окраине города.

Государь жил  больше  в  Александрове,  чем  в  Москве.  Приезды его в
столицу бывали короткими,  да и то все реже и реже.  Лишь  обезумевший
после  смерти  сына Ивана,  возвратился царь за гробом в Москву в 1581
году и уже до смерти не уезжал.  Привез ли библиотеку? И нужна ли была
она  ему в отмеренные до могилы три года?..  Позаботился ли о перевозе
"казны"?  Известно:  подвод в царском поезде было очень мало. А может,
догадавшись о "проклятии", замуровал навсегда?..

Исследователи называют наиболее вероятными места, где можно обнаружить
библиотеку:  Москва - Кремль или - Александров.  Несколько  лет  назад
возникла  вологодская  версия,  но она мало правдоподобна.  Первые две
версии признаются и ученым миром.

Следом за энтузиастами по проблемам поиска и  тайны  библиотеки  Ивана
Грозного  высказывались  в  печати  и  ученые:  популярность  темы  не
ослабевает,  и историки как бы вынуждены реагировать,  хотя и не любят
вмешательства   дилетантов.   С   другой   стороны,   трудно   назвать
дилетантами,  например,  писателя В. Осокина, краеведа из Александрова
М.ихаила   Николаевича   Куницына   (пребывание   Ивана   Грозного   в
Александрове  воссоздано  им  с  почти  календарной   точностью)   или
реставратора музея из Вологды Николая Федышина.  Правда, ученые имеют,
как правило,  свое категорическое мнение,  сильно охлаждающее  пыл.  В
конце прошлого века в России сформировалась и просуществовала довольно
долго  "скептическая  школа",  пытавшаяся  доказать  убогость  древней
русской  культуры,  а  следовательно  -  и невозможность существования
каких бы то ни было

писей и книг...  Очень постарался С.А. Белокуров, собравший материалы,
доказывающие,  что  никакой библиотеки Ивана Грозного никогда не было.
Старания  энтузиастов  немного  поутихли.  Но  ведь  главным   доводом
Белокурова  было  мнение Петра Аркудия и польско-литовского посла Льва
Сапеги, посланных в Москву в 1601 году на поиски библиотеки, о которой
говорила вся Европа.  Конечно же,  посланцы библиотеки не нашли,  да в
сердцах  и  написали  в  Ватикан,  что-де  русские  дворяне  -  и   те
непросвещенны, ходят летом в шубах да щи лаптем хлебают: какая уж тут,
извините,  культура да библиотека!  Понятно,  и  Ватикан,  и  западные
противники  русской культуры,  очень ревностно относившиеся к любым ее
проявлениям, мнение миссионеров папы постарались всячески раздуть.

Но были и есть другие ученые.  М.Н.  Тихомиров во времена Н.С. Хрущева
возглавлял  Комиссию  по  поискам  библиотеки,  распущенную  при  Л.И.
Брежневе. Изрядная доля скептицизма - вполне обоснованного - присуща

.мнениям и Б.А. Рыбакова, и Сигурда Оттовича Шмидта.

[Очень конструктивное предположение высказывали  в  разюс  время  А.А.
Зимин и В.  Кучкин: а что, если библиотека щвным-давно найдена и книги
уже разошлись по

|ным хранилищам? Такое вполне могло быть. Учитывая

("строгую секретность" в  Кремле  и  некомпетентность  "комгетентного"
НКВД в вопросе принадлежности клада,  бибгиотеку Ивана Грозного вполне
могли  без  ажиотажа  опШходовать  и  передать  "по  назначению",   не
объясняя,  откуда  она  возникла.  Ныне  покойный  заведующий  отделом
рукописей Российской  государственной  библиотеки  (бывшей  "Ленинки")
профессор Виктор Яковлевич Дерягин 993 году говорил:

'.'У нас хранится 600 тысяч рукописей, из них
60 тысяч древних,  более трехсот греческих (в основном  византийских).
Некоторые из них

358

В. Б А Ц А Л Е В, А. ВАРАКИН

относятся еще к VI веку н.  э.  Вполне возможно,  что среди них есть и
книги Софьи Палеолог.  А кроме нашей  библиотеки,  уникальные  древние
рукописи есть в библиотеке РАИ в ,  Санкт-Петербурге и Государственном
Историческом музее в Москве ".

С трудом верится,  что такое количество древностей могло  поступить  в
архив или библиотеку "молча", не вызвав хотя бы вопроса хотя бы одного
из ученых:  откуда книги? Ведь и отделы, и сами библиотеки возглавляли
и  возглавляют  не дворники...  Где-нибудь да было бы отмечено,  чья и
откуда коллекция. Тем более столько известных авторов в одном собрании
-  такие  "поступления"  бывают  не каждый день.  Может,  следовало бы
поискать, не было ли поступлений?..

Да! Было! Было поступление!

Читаем газету "Труд" за 22 ноября 1944 года:

"В шкафах Государственной библиотеки СССР имени В.И.  Ленина  хранится
много  тысяч  древних рукописей и рукописных книг.  Среди других здесь
находятся пять книг большого формата в старинных кожаных переплетах из
личного собрания Ивана Грозного... Крупнейший специалист древнерусских
рукописных книг профессор Г.П.  Георгиевский... говорит: "Книги хорошо
сохранились.  Листы  их  почти  не пожелтели от времени.  Изумительные
рисунки, мастерски выполненные лучшими художниками XVI века, сохранили
до настоящего времени яркость своих красок ".

Наверняка этот  "след" может дать определенный,  если не окончательный
результат.

ЗЛАТОМ КИПЯЩАЯ МЯГКАЯ РУХЛЯДЬ

(СУДЬБА МАНГАЗЕИ)

"Лета 7105  (1597)  году  Юрье  Долгушин  устьцылемец,  да   литовский
полоненик,  да  Смирной  пинежанин  лавелец  первые Мунгазею проведали
Надым реку,  а на другой год Таз реку.  А воевода  первый  в  Мунгазеи
Мирон Шаховской ".

Это летописное     свидетельство     совершенно    не    соответствует
действительности,  ибо еще в конце  XV  века  новгородский  безымянный
книжник  писал  в сказании "О человецех незнаемых в Восточной стране":
"На Восточной стране, за Югорскую землею над морем живут люди самоеды,
човомые  Малгонзеи".  Более  того,  русские промышленники освоили этот
район столь основательно, что пушной промысел там стал малоприбыльным.
Требовался опорный пункт для дальнейшего освоения Сибири и уничтожения
в ней всякого ценного зверя.

Назначенный воеводой  в  1600  году  Мирон  Шаховской  отправился   из
Тобольска на кочах,  однако,  попав в бурю, потерял все суда. Тогда он
продолжил путь по земле,  но на  Пуре  на  него  напала  "пуровская  и
енисейская самоядь",  в результате чего часть стрельцов погибла, а сам
Шаховской  был  ранен.  Существует  версия,  что  этой   one-   нацией
руководили и оплатили ее русские промысловики, че желавшие появления в
Мангазейском уезде официальных лиц,  которые наверняка стали бы мешать
им обворовывать казну. Дальнейшая судьба его отряда долгое время

360

Т АЙНЫ-АРХЕОЛОГ ИИ

36

была неизвестна,  поэтому  первыми  воеводами,  посланными  на выручку
Шоховского и построившими  Мангазею  считались  Василий  Масальский  и
Савлук  Пушкин.  Однако  дендрологический  анализ  самых ранних венцов
срубов показал,  что спилены они в 1600 году,  а положены весной 1601,
то есть до прибытия подмоги.  Следовательно, первым воеводой Мангазеи,
начавшим строительство острога,  был Шоховской,  вскоре,  вероятно, от
ран умерший.

В 1607 году тут уже была крепость, кремль. Тогда же возник и посад.

Царский наказ  предписывал  новым  воеводам пригласить в острог лучших
самоедов и сказать им жалованное слово:

"Прежде приходили к ним в  Мангазею  и  Енесею  вымичи,  пустозерцы  и
многих государевых городов торговые люди,  дань с них воровством брали
на себя,  а сказывали на государя.  Обиды, насильства и продажи от них
были  им  велики,  а  теперь  государь  поставил  в их земле острог от
торговых людей беречь,  чтобы они жили в тишине и покое и ясак платили
в  казну  без  ослушанья.  Белено  также  было послать служилых людей,
переписать самоедов и взять  в  острог  заложников.  Сюда  же  собрать
торговых  и промышленных людей и объявить им,  чтоб не смели торговать
заповедными  товарами  -  панцирями,   шеломами,   копьями,   саблями,
топорами,  ножами и вином, а другим торговать вольно, платя десятину в
казну ".

По "Росписному списку 1625 года" город  Мангазея  снаружи  имел  такой
вид.  С приезда - в стене башня Спасская, проезжая, четырехугольная, а
под ней двое ворот; башня Успенская, угловая от речки Остеровки; башня

тиловская, угловая;  башня   Давыдовская,   от   реки   Таз   угловая,
четырехугольная,  и  башня  Зубцовская.  Городские стены по 1,5 сажени
(3,2 метра),  вокруг города - 131 сажень (240 метров).  Внутри острога
находились  две  церкви  -  Троицкая  и Успенская,  - воеводский двор,
съезжая изба,  таможня, гостинный двор, торговая баня, амбары и лавки,
тюрьма  и избы населения.  Постоянно проживающих в то время было около
100 человек, зато временно - промышленных и торговых - до 1000. "Женок
беспутных" и опустившихся ярыжек-пропойц никто не считал.

Все время   между   острогом   и   посадом  шла  необъявленная  война,
сменявшиеся воеводы и городские головы не уставали жаловаться друг  на
друга  царю.  Например,  воевода  Жеребцов  писал  на  голову  Курдюка
Давыдова:  "Стрельцы и козаки проигрались зернью донага,  а Курдюк  де
сам скупщичает,  дает зернщикам стрельцам и козакам деньги...  Говорил
ему в розряде,  и при служилых людях,  и при  целовальниках,  что  он,
Курдюк,  так делает не гораздо, что служивым людям дает деньги в рост,
и служилые  люди  от  него  проигрались  донага".  Наконец,  во  время
воеводства Кокорева и Палицына, который поддержал посад, дело дошло до
пушечной пальбы между воеводами.

Невозможно подсчитать  количество  ясачного  инородного  населения   в
мангазейском  уезде.  Воеводы  отписывали  в  Москву,  что здесь "люди
кочевые и не сидячие,  а живут,  переходя с места на место и с реки на
реку".  Но из того,  что, скажем, род Кислой Шапки (11 человек) платил
21 соболя,  видно:  мангазейцы отдавали соболей  гораздо  меньше,  чем
ясачные  люди  других  сибирских  уездов:  везде  полагался  минимум 5
соболей с человека а иные платили и по 10 и по 12. Притом мангазейские
чиновники инородцы хотя и платили ясак за аманатов (заложников),  но в
то же время получали государево жалованье - олово  и  одекуй,  и  если
этого  жалованья,  отписывали воеводы,  "дать им слишка,  то ясака они
принесут больше, а без

362

В. Б А II А Л Е В, А. ВАРАКИН

жалованья платят мало,  а иные и совсем ничего  не  дают".  "Когда  же
приходят к зимовьям,  то бросают ясак через окно в избу и чрез окно же
ясачные  сборщики  отдаривают  инородцев  одекуем,  оловом  и  хлебом.
Мангазейские инородцы боятся входить в избы, чтобы ясачные сборщики не
захватили их в аманаты,  а сами не выходят к ним из изб,  опасаясь  от
них смертных убийств, и потому сидят с аманатами, запершись".

Кормили аманатов  отчасти хлебом,  а большей частью падалью и собачьим
кормом "юколой", состоящей из сушеной перегнившей рыбы, "подаваемой" в
полужидком виде. То же "кушанье" из мяса называлось "порса".

Хотя пища эта и не роскошная,  но ценилась довольно дорого:  пуд порсы
стоил рубль.

Цифры ясачного   сбора   показывают,   что   иногородцы   мангазейские
доставляли в государеву казну значительный доход:  таких сборов мягкой
рухляди (пушнины) не было ни в  одном  сибирском  городе.  Но  были  и
другие  разнообразные  доходы,  собираемые  с  торговых и промышленных
людишек, - городовые, чрезвычайные и десятинные.

Самой выгодной статьей денежных доходов,  как и повсюду в государстве,
была продажа вина и медовухи. До 1620 года продажа эта в Мангазее была
вольная, ею занимались все, даже воеводы, и сильно наживались. Но 1620
году  на  эту  продажу  обратил внимание тобольский воевода князь Иван
Куракин и сделал донос в Москву:

"Сказывает с/гужиаые люди,  которые бывали в Мангазее, что Иван Биркин
посылал  в  Турухань  на  продажу  свое вино и мед и взял за то больше
восьми тысяч рублев...  Если продавать там (в Мангазее) по  15  рублей
ведро, то 150 ведер будет 2250 рублей, а прибыли - 2070 рублей. А если
продавать вино и мед на мягкую рухлядь, то можно ожидать прибыли вдвое
",

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

363

Московское правительство   немедленно  запретило  торговлю  и  открыло
государев кабак.

Чтобы представить,  о  каких  суммах  идет  речь  и  почему   Мангазея
называлась   элатокипящей,   приведем   лишь   пример   некоего  Ивана
Афанасьева.  В 1623 году он "угонял" двух черных лисиц  -  одну  в  30
рублей,  другую в 80 рублей. Даже если допустить, что Афанасьев - голь
перекатная,  то на эти деньги на Руси он мог купить:  20 десятин земли
(20 р.),  прекрасный дом (10 р.),  5 лошадей (10 р.), десять коров (15
р.),  70 овец  (20  р.),  полсотни  птицы  (3  р.)  -  полное  богатое
хозяйство. И у него б еще осталось про "черный" день.

Тот же тобольский воевода Куракин устроил еще одну бучу, отписав царю,
"что торговые и промышленные люди  ходят  кочами  от  Архангельска  на
Карскую губу и на волок в Мангазею и что немцы нанимали русских людей,
чтобы  их  от  Архангельского  города  провели  в  Мангазею".  Куракин
высказал  опасения,  что  оным  путем  могут воспользоваться немцы для
торговли с сибирскими инородцами,  так  как  уже  были  с  их  стороны
попытки.   "А  по  здешнему,  государь,  по  сибирскому  смотря  делу,
некоторые обычаи немцам  в  Мангазею  торговать  ездити  позволить  не
можно.  Да  и не токмо им ездити,  и русским людям морем в Мангазею от
Архангельского города ездить не велеть,  чтоб,  на них  смотря,  немцы
дороги не узнали и, приехав бы, воинские многие люди сибирским городам
какие порухи не учинили".

Те торговые люди,  которые рассказали Куракину о попытках немцев, и не
подозревали,  что  эти  рассказы принесут им же великое горе и великие
убытки. Перепуганное правительство под страхом опалы и казни запретило
морской  путь  в  Мангазею,  а на другом пути - на волоке между реками
Мутной и Зеленой - велено было  поставить  острог-таможню.  Одного  из
разсказчиков, Еремку Савина,

364

БАЦАЛЕВ, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

365

даже велено  "за  то  бити  нещадно,  чтоб,  на  то смотря,  иным было
неповадно воровством смуту сеять".

В конечном счете эти меры явились гибельными  для  Мангазеи,  так  как
торговым и промышленным людям были отрезаны все пути для контрабанды.

Однако торговых  людей  ждал  еще один удар.  Новое таможенное правило
предписывало головам:  "Буле мягкая рухлядь у людей свыше  ста  рублей
сорок  соболей,  то  такую  ценную  рухлядь  отбирать  на государя,  а
владельцам выдавать из казны деньги за вычетом  десятой  пошлины".  На
Руси  та  же "рухлядь" стоила куда как дороже,  поэтому промышленные и
торговые люди пришли в  ужас,  узнав  о  распоряжении  1621  года.  По
упомянутому  правилу  можно было провозить сорок соболей в 100 рублей,
но если сорок стоят 101 рубль,  то весь ценный товар надо  отдавать  в
казну.  Нет нужды объяснять, кто выиграл от этого: таможенные головы и
целовальники.  Тут без серьезных подарков и  подношений  обойтись  уже
было нельзя.

И все-таки   Мангазея  еще  оставалась  золотым  дном  не  только  для
государевой казны,  но и для простых людишек. Контингент последних был
представлен  жителями  практически всех губерний.  Из таможенной книги
1641 года видно, что через Мангазею в июне и июле проехали на Русь 247
человек:  пинежан - 62,  устюжан - 44. важенян - 2 Г, сольвычегодцев -
17,  мезенцев - 7,  вологжан - 5,  усольцев - 6,  двинян - 4, гостиной
московской сотни - 4, патриарших крестьян - 2, Сергиева монастыря - 2,
тюменцев - 3, тобольчан - 6 и т.д.

Как велики  были  денежные  суммы,  посылаемые  торговыми   людьми   с
доверенными лицами для закупки шкур пушных зверей? В 1637 году Надейка
Свешников послал в Мангазею приказчика с тремя людьми и  дал  им  5500
рублей.  В  следующем  году  он уже бил челом государю,  что посланный
приказчик помер,  а люди,  его живут в Сибири на  Лене,  "проживают  и
пропивают тут живот мой".

занная сумма  свидетельствует  об  очень серьезных оборотах.  И это не
удивительно.  Ведь за год в среднем через Мангазею проходило от 100 до
150 тысяч шкур мягкой рухляди: соболей, песцов, лисиц, бобров...

К концу  цаствования  Михаила  город Мангазея стал приходить в упадок.
Еще в 1627 году торговые и  промышленные  люди  сообщали,  что  вокруг
Мангазейского  города,  Туруханского зимовья,  вверх по Енесею и внизу
Нижней Тунгуски соболи и бобры "опромышлялись",  и они,  люди,  начали
ходить  в  верхние  места  Тунгуски,  где соболи добры и всякого зверя
много.  Выходит,  первой причиной упадка Мангазеи было оскудение  того
богатства,  которым прежде славился уезд. Вторая - жестокая таможенная
власть и сопряженные с ней неизбежные и неокупаемые взятки и поборы. О
третьей  читаем  в  одной  из  челобитных:  ясачные  люди  тунгусы  на
промыслах и в лесах и в зимовьях промышленников "убивают, мучат, жгут,
отнимают хлебные запасы, всякие промышленные орудия, соболь и платье".
В 1642 году тунгусы убили 20 незваных охотников,  в 1643  -  35,  а  в
некоторые годы убивали по 100 и более.  В 1642 году кочи,  прибывшие с
моря,  замерзли в реке Таз,  и русским людям пришлось  побросать  свои
товары, и от того торги и промыслы принесли только убыток.

Наконец, и стечение обстоятельств сыграло определенную роль. С 1641 по
1644 год в город не пришло ни одного коча с хлебом: все были разбиты в
Обской губе штормами. В Мангазее настал великий голод, жители питались
"собачьим костьем". В довершении ко всему в 1643 году город почти весь
выгорел:  воеводский двор, государевы амбары, съезжая изба, частично -
городские стены и посад.

Воеводам был послан наказ:  немедленно отстраивать острог, - а в ответ
поступила челобитная:  "Нам,  холопям твоим, острог ставить на горелом
месте некем:  нас в Мангазее служилых людишек всего 94 человека, да из
них 70 посылаются на государевы годовые, двухгодовые и

366

В. Б А Ц А Л Е В, А. ВАРАКИН

трехгодовые службы по ясачным зимовьям и с ясаком в Москву, 10 человек
сидят в тюрьме (город  сгорел,  тюрьма  не  сгорела!),  и  остается  в
Мангазейском  городе для бережения государевой казны всего 14 человек.
На твои государевы службы поднималися, должая великими долгами. Жены и
дети  наши,  живучи  в  Мангазейском городе,  терпят глад,  а теперь и
должаться не у кого, потому что город запустел".

Собственно говоря,  уже с того времени, как иссяк источник богатства в
округе, как "соболи опромышлялись", Мангазейский город опустел. Он еше
мог служить как зимовье и как таможня,  и для сбора ясака,  но не  как
административный и торговый центр уезда.  Эта роль должна была перейти
к Туруханскому зимовью.

В 1672 году по царскому приказу  жители  и  стрелецкий  гарнизон  были
переведены  в  Туруханское зимовье.  На его месте возник новый город -
Новая Мангазея.

И она погибла, остался Туруханск...

АРХЕОЛОГИЯ НА ДНЕ МОРСКОМ

Погребенные под слоем ила и воды корабли и  города  всегда  будоражили
воображение.  Не успело отгреметь эхо трагедии "Титаника", происшедшей
в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года,  как  десятки  авантюристов  стали
строить   планы   добычи   со   дна   морского   несметных   богатств,
перевозившихся на этом "самом гигантском за всю  историю  человечества
судне".  Увы, "Титаник", как выяснилось лишь в 1985 году, находится на
немыслимой глубине - 3800 метров!  Только в  последние  десятилетия  и
только  объединенными  усилиями нескольких государств,  при финансовой
поддержке крупнейших фирм и корпораций  мы  смогли  получить  с  борта
гиганта некоторые предметы и само изображение несчастного корабля...

Не менее  значительны,  хотя  и  менее  известны за давностью,  другие
истории затонувших судов.  Многие герои посвятили  поискам  затонувших
кораблей  и  сокровищ целую жизнь.  Морская (подводная) археология,  в
отличие от "наземной", часто связана с поиском, когда между событием и
искателем почти нет временного разрыва.  Потому здесь,  как в скифских
или древнеегипетских погребениях,  трудно отделить действительность от
истории:   жрецы,   которые   вчера  хоронили  царя  и  закладывали  в
усыпальницу  золото  и   драгоценности,   сегодня   руководят   бандой
грабителей,     обшаривающих     некрополь;    капитан,    потерпевший
кораблекрушение,  нанимает индейце в-ныряльщиков,  и они за нитку  бус
достают   со  дна  30  тонн  золота  инков,  упакованного  в  ящики...
Непонятно, кто кого грабит... И все это, тем не менее, История.

368

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

369

Самая умеренная статистика говорит о том,  что за время  существования
мореходства  затонуло не менее миллиона морских и речных судов.  А это
означает (по статистике же),  что в известных  искателям  опасных  для
судоходства районах,  как правило,  на мелководье, в среднем на каждые
30 квадратных километров приходится один потерпевший крушение корабль.
Даже  не  зная этих цифр,  одержимые люди бросались в не менее опасные
плавания в надежде разбогатеть.  И многие,  кстати,  сделали  на  этом
гигантские   состояния!  Это  обстоятельство  еще  больше  подогревает
интерес.  Но к тому времени, когда профессиональные археологи занялись
затопленными    памятниками,    громадное    количество   исторических
свидетельств   было   уничтожено   навсегда,   безвозвратно    утеряно
человечеством.  А находки,  особенно на затонувших кораблях,  не могут
быть незначительными:  они,  как правило,  легко поддаются датировке и
дают   исследователям  бесценный  материал  -  срез  жизни  из  вполне
конкретного времени.  Несмотря на то,  что удачливые искатели сокровищ
многое  загубили,  нельзя не признать,  что все же именно они заложили
основы подлинной подводной археологии,  чем вполне заслужили то, чтобы
в истории сохранились их имена - Кип Вагнер, Эдвард Таккер, Мел Фишер,
Роберт Стенюи...  Последний, бельгийский, водолаз, разработал методику
подводных   археологических   исследований.   Мел   Фишер  организовал
крупнейший  в  США  Центр   подводной   археологии.   Эдвард   Таккер,
специализируясь  на  подводной  добыче  цветных металлов,  очень скоро
"заболел" археологией и привлек к своей работе Менделя  Л.  Петерсона,
профессионального   археолога.   А   Кип  Вагнер,  найдя  сокровища  и
расплатившись  с  кредиторами,   а   также   (ценными   находками)   с
поддерживавшими  его  музеями,  -  свою  долю  сокровищ потратил почти
целиком  на  организацию  частного  музея.  Созданная  Вагнером  фирма
сегодня  занята  научно-обоснованными  поисками  (работа  в архивах) и
профессиональной

Добычей со дна сокровищ,  обеспеченной новейшей технир>й -  приборами,
инструментами - и технологией.

Однако наш рассказ не об этих увлекательных прииочениях.

История первая   -   о  мдгучем  монгольском  флоте,  све"  о  котором
практически не сохранилось.  Великий Чингисхан,  завоевавший  полмира,
наверно,   ie   мог  себе  представить,  что  когда-нибудь  ему  может
по[адобиться морской флот.  Кочевники не жаловали даже рек,  идя в них
не  столько средство для жизни,  сколько водюе препятствие:  не раз их
останавливали и даже отрезвляи воды,  вдоль которых росли  и  богатели
города земле;ельцев и ремесленников.  Вынужденно форсируя крупные ;ки,
завоеватели доверялись своим коням,  с которыми Хни,  будто  кентавры,
составляли  чуть  ли не одно целое,  - [звестен способ переправы,  при
котором кочевник просто ержится  за  хвост  плывущей  лошади  (реже  -
собаки).

И вот последователь великого предка не менее леген-
1рный Кублахан,  завоевав Корею,  Вьетнам (Чампа), а с радением в 1276
году   Ханчжоу   установив   и  полный  контэль  над  Китаем,  захотел
присоединить к своим победам маленькую Японию... Собрав весь Китайский
флот (как >,  монголы включали в свои войска завоеванных зсударств,  и
те в дальнейших военных действиях пользошсь почти  такими  же  правами
завоевателей,  что  и сама |гонгольская армия),  в следующем 1277 году
Кублахан обдиил его,  числом 900 кораблей-джонок и 40 тысяч вои1ов, на
крайнего восточного соседа. Не готовые к вторже|ию воинственные японцы
терпели поражение...  но помог ХНезапный  шторм:  разметав  весь  флот
монголов  и погубив менее трети судов,  морская стихия унесла жизни 15
тыi завоевателей.

На Бога,  как  говорится,  надейся...  Мудрые  японцы  соэразили,  что
монголы вряд ли успокоятся.  В заливе Хокагде и произошла битва, они в
короткий срок укрепили

370

БАЦАЛЕВ, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

37

и сделали менее доступным берег.  На пути к столице император  Камеяма
приказал построить высокую стену наподобие Великой Китайской стены.  И
хотя монголы  ее,  Великую,  преодолели  и  она  не  спасла  Китай  от
разорения,  Камеяма рассудил правильно: там воевали сухопутные войска,
а  к  японской  стене,  протянувшейся  на  12  миль,  придет  "морская
пехота"...   И   все  же  никакой  мудрец  не  мог  предположить,  что
монгольская армада всего через четыре года вырастет  до...  четырех  с
половиной тысяч кораблей!  Именно такой флот,  в составе которого было
150 тысяч обученных "батыров",  подступил к острову Кюсю в 1281  году.
За спиной решительно настроенных полководцев Кублахана были две легкие
победы  -  над  защитниками  островов  Ики  и   Такасима...   Поистине
впечатляющее  зрелище  предстало  перед  войском японского императора:
повсюду,  куда  хватал  глаз,  морское  пространство  было   заполнено
чужеземными  кораблями.  А  с  них  уже  высаживались и шли на приступ
восточной твердыни тьмы вкусивших победы воинов.  На этот  раз  Японию
могло спасти только чудо. Но чуда, как известно, дважды не бывает...

Японцам тоже  не  занимать  решительности и храбрости.  Воспитанные на
древних традициях самураи стойко сдержали первый натиск врага  и  были
готовы биться до последнего вздоха.  Но силы были слишком неравными, а
флоты монголов и японцев отличались абсолютно разными "весовым
и категориями".  Впрочем, опытные в боевых искусствах самураи добились
даже   некоторого   успеха:   юркие   их  лодчонки  окружили  авангард
монгольской армады  и  стали  короткими  дерзкими  вылазками  наносить
существенный урон как боевой силе, так и техническому состоянию флота.
И  монголы,  обладавшие   обитыми   металлом   массивными   кораблями,
предприняли  единственное,  что могли в этой ситуации:  они отступили!
Полководцы  Кублахана  увели  джонки  к  острову  Хирадодзима,   чтобы
залечить раны" местами не такие уж и незначительные.

На следующий день на рассвете опытные командиры намеревались применить
другую тактику.  Японцы знали,  что в распоряжении  агрессора  великое
открытие китайцев, и они умеют им пользоваться; в XIII веке у монголов
уже были китайские пороховые пушки!..

Всю ночь в храмах Японии молили Бога обрушить на врага свой гнев.  Все
японцы,  от  мала  до велика,  не сомкнули глаз,  многоустно повторяли
великую мольбу... Единую мольбу к Всевышнему: поразить завоевателя!

И Бог услышал. Когда флот Кублахана подошел к японскому берегу и часть
воинов   штурмом  взяла  стену,  а  другая  часть,  еще  ночью  обойдя
укрепление,  ждала своего часа,  чтобы вклиниться в ряды защитников, и
уже  разгорелся  нешуточный  бой,  над  островом  пронесся неожиданный
страшный тайфун!  В течение  нескольких  минут  "божественный  ветер",
почти  не  затронув  японских  строений,  вероятно,  защищенных  еще и
12-мильной стеной, на этот раз не просто разметал монгольский флот: он
разбивал корабли о берег,  друг о друга,  о дно!.. Мало кто из воинов,
не вовлеченных в штурм,  остался в живых.  Атаковавших на суше, тайфун
швырял  и  разбивал  о  стену!  Тех  же,  кто успел проникнуть за нее,
встречали решительность и боевое искусство самураев.

Можно сказать,  в один миг Кублахан лишился 4000 кораблей и 100  тысяч
отборного  войска.  Никогда  больше  монголы  не предпринимали попыток
завоевать Страну Восхолящего Солнца,  а также никогда более не держали
реального   военно-морского   флота.   И  водные  преграды  продолжали
преодолевать по-старому - ухватившись за хвост лошади (или собаки).

Совсем недавно один из местных жителей  Кюсю  обнаружил  в  прибрежных
камнях древнюю личную печать монгольского воина с надписью, из которой
можно было заключить, что он являлся "тысяцким" командиром (возглавлял
тысячу воинов). К тому же дата, стоявшая на ней -

372

В. Б A U А Л Е В, А. ВАРАКИН

1277 год,  - говорила о том,  что этот военачальник участвовал в обеих
акциях - и 1277, и 1281 годов. Вторая для него стала последней.

Ровно через 7 веков,  в 1980 году, японский археолог Торао Мозаи нашел
остатки  монгольского флота - остовы кораблей,  шлемы,  луки и стрелы,
копья,  офицерскую саблю.  И - каменные ядра к легендарным монгольским
пушкам! К сожалению, сами пушки пока не найдены...

Опустив подробности  гибели  "Титаника",  которые всем давно известны,
нельзя   не   рассказать   о    последствиях    поисков    затонувшего
корабля-гиганта. Конечно, как всякое
.событие мирового масштаба, это кораблекрушение с пер-
вых дней  обросло  слухами и домыслами,  но потом они успокоились и не
поднимались  со  дна  житейского  моря.  Нам   они   понадобятся   для
информации,  ибо  события постепенно развивались...  Во-первых,  много
после крушения говорилось о героях  и  трусах  той  ночи.  К  примеру,
директор-распорядитель  фирмы  "Уайт  Стар",  хозяин  "Титаника"  Брюс
Исмей,  почти в одиночку захвативший целую шлюпку и спасшийся на  ней,
навсегда  покрыл  позором  свое  имя.  А  вот  миллионер  Джон Джекоб,
наоборот,  уступил свое место в шлюпке  женщине,  а  сам  вернулся  на
обреченный корабль...

Несправедливо обвиненный   и   проживший   с  пятном  позора  50  лет,
скончавшийся,  так и не дождавшись реабилитации,  Стенли Лорд, капитан
лайнера  "Калифорния",  был  изгнан со службы.  На суде его обвинили в
том,  что он совершил самый страшный морской грех - не  оказал  помощь
терпящим бедствие! Судьи доказали, что огни, которые видели с тонущего
"Титаника",  были судовыми  огнями  "Калифорнии"...  Через  год  после
смерти мужественного Стенли Лорда,  в 1963 году Хенрик Наэсс,  капитан
норвежского промыслового судна "Самсон", признался на

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

373

ио, что в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года видел не только огни,  но и
белые ракеты "Титаника", однако поспешил уйти от неприятностей, ибо...
принял ракеты за сигнал американского патрульного корабля, который его
преследовал.  Видно,  "Самсон" Нанимался незаконным ловом в Атлантике.
Однако Наэсс,  конечно же,  тоже прожил  несладкую  жизнь:  ничего  не
знавший о "Титанике",  он через несколько дней сумел убедиться, сверив
данные прессы со своим вахтенным журналом,  что  и  он  тоже  виновник
гибели полутора тысяч человек.

Рикошетом судьба  отплатила  и  прозорливому писателю приключенческого
жанра Моргану Робертсону,  за 14 лет до гибели "Титаника" описавшему в
романе   "Тщетность"   это   событие.  В  книге  масса  ошеломительных
совпадений,  вплоть до количества шлюпок, винтов и труб "Титана" (!) -
так назван суперлайнер Робертсоном.  Совпало все - даже время, место и
встреча с айсбергом.  Однако писателя никто не назвал прозорливым (как
это следовало 6м ожидать),  никто не посетовал на то, что не вняли его
предупреждению.  Наоборот,  роман "Тщетность" мир прел;;л  анафеме,  а
вместе  с ним - и самого писателя,  назвав о дьяволом.  Свой жизненный
путь Морган Робертсон заршил как графоман:  писал много,  но его никто
не петал...

Находки 1985   года   и   последующих   лет  вновь  привлеквнимание  к
"Титанику". Глубоководный аппарат "Арго", сданный специально для таких
операций, сфотографировал лежащий на днище с наклоном в сторону донной
расщелины  "Титаник".  Кроме  того,  корабль   и   дно   вокруг   него
обследовались   геологической  системой  для  подводной  гидролокации.
Американцы и французы,  участвовавшие в  совместных  исследованиях,  в
1986  году в чем-то не сошлись и занялись поисками самостоятельно друг
от друга:  предполагается,  что на борту "Титаника" осталось  примерно
250 миллионов долларов в золоте и драгоценностях.

374

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

375

чем, и те и другие объяснились с общественностью,  обещав не продавать
и не обменивать найденные ценности и предметы,  а организовать из  них
передвижной музей.

В 1987  году  французы  при  помощи  глубоководной подлодки "НаутиЛус"
извлекли   со   дна   800   предметов    ("Наутилус"    был    снабжен
высокочувствительным  роботом-манипулятором)  и сделали около 12 тысяч
снимков снаружи и внутри корабля...

Вот тут-то и закипели вдруг настоящие страсти. Робин Гарднер и Дан Ван
дер  Ват  выдвинули  невероятную,  на  первый взгляд,  версию о судьбе
суперлайнера.  Изучив материалы архивов морского флота за 50 лет,  два
этих   исследователя   обнаружили   двойника   гиганта  -  суперлайнер
"Олимпик".  Он строился в те же  годы  и  на  тех  же  верфях,  что  и
"Титаник"... Однако несчастья преследовали "Олимпик" с первых дней - с
момента спуска на воду 20 октября 1910 года: он врезался в дамбу! И за
два года,  прошедшие с этого дня, ремонт и возмещение ущерба заставили
хозяев раскошелиться на сумму,  почти равную  той,  в  какую  вылилось
строительство  "Олимпика".  Брюс  Исмей  и лорд Пирри (владелец верфей
"Харленд энд  Уолф")  были  теперь  почти  разорены.  И  они  задумали
"преступление  века",  на которые так богат именно XX век,  - потопить
"Олимпик"  под  именем  "Титаника"  и  получить  за   это   страховку,
исчисляющуюся на сегодня 52 миллионами фунтов стерлингов. Хозяева были
бы рады потопить "Олимпик" и под своим именем,  но его  никто  уже  не
брался страховать:  в деловом мире информация поставлена лучше,  чем в
сфере государственной власти...  Для обеспечения безопасности ни в чем
не  повинных  пассажиров авторы проекта-аферы задумали послать в район
плавания мнимого "Титаника" другое судно,  которое "случайно1 подберет
терпящих  бедствие  людей.  Впрочем,  послать  судно следом было бы уж
слишком откровенной  акцией,  потому  решились  оставить  "Титаник"  в
одиночестве... всего на недельку!

Как выяснилось,  зря.  "Заколдованный" на неудачу ("Олимпик" уже через
три дня после начала рейса встретил злополучный айсберг.

Однако поведение капитана компании Эдуарда Дж.  Смита говорит  о  том,
что  благородная  забота  о  судьбе  пассажиров  - слишком лестная для
хозяев корабля легенда.  Вопервых, Смит как раз и был первым капитаном
"Олимпика":  реально беспокоясь о пассажирах,  компания остереглась бы
назначать "провального" капитана на новый рейс - независимо  от  того,
под  каким  именем отходил от причала суперлайнер.  Неудачник Смит был
готов выполнить любой приказ дирекции беспрекословно - вот причина, по
которой   он   остался   капитаном   переименованного  "Олимпика".  На
пассажиров господам  Брюсу  Исмею,  Пирри  и  Джону  Пирпонту  Моргану
{владельцу  "Уайт  Стар") было наплевать.  Именно поэтому за несколько
часов до катастрофы у  дежурных  наблюдателей  изъяли  бинокли,  а  за
несколько  минут  до  удара  об айсберг Смит приказал повернуть лайнер
бортом  к  смертельно   опасному   морскому   скитальцу...   Создается
впечатление,   что   второе   (мифическое)  судно  компании  и  впрямь
существовало:  для  того,  чтобы  отбуксировать  заранее  обнаруженную
ледяную глыбу в нужную точку океана!

В качестве  основного  доказательства  своего "открытия" Гарднер и Ван
дер Ват приводили отказ 55 человек от поездки всего за несколько часов
до  отхода  лайнера.  Среди них - и лорд Пирри,  и Джон Морган,  и его
приятель и партнер Генри Фрик, и Роберт Бэкон, посол США во Франции, и
известный  толстосум  Джордж Вандербильт.  Морган,  "почувствовав себя
плохо",  выгрузился с "Титаника" в Саутгемптоне,  при этом прихватив с
собой  собрание  произведений искусства (не оставив его плыть до места
назначения,   то   есть   не   надеясь,   что   произведения    дойдут
благополучно!).

Настоящий "Титаник", под другим именем, безмятежно

376

В. БАЦ АЛЕ В, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

377

бороздил океаны  сначала в составе Королевских морских сил,  затем под
флагом компании "Уайт Стар лайн". И закончил свою удачную жизнь в 1935
году.  Такова версия штукатура Робина Гарднера и историка Дана Ван дер
Вата.  Во всяком случае,  ответ  будет  зависеть  от  того,  насколько
успешным окажется дальнейшее исследование (а может быть,  и поднятие?)
затонувшего суперлайнера начала века.

Третья история - о пиратах. Правда, не совсем о них.

В июне 1692 года мощное землетрясение в Карибском  море  и  гигантская
волна  цунами  почти  начисто  снесли с лица земли Порт-Ройал,  звезду
пиратской Ямайки.  Землетрясение сопровождалось  погружением  морского
дна  и  изменением  береговой линии острова.  От бывшего Порт-Ройала в
результате осталась лишь  одна  треть.  Погибло  около  2000  человек,
несколько десятков стоявших в гавани судов и 1800 зданий города.

В 1953  году  Эдвин  А.  Линк  на  специально  оснащенном  и  лично им
оборудованном для подводной археологии судне "Си Дайвер" начал  работу
у  берегов Порт-Ройала.  Город образовался в 1655 году,  после захвата
острова англичанами,  из первоначально существовавшего форта,  который
до  того  времени  переходил  из рук в руки от англичан к испанцам,  и
наоборот. Легендарный капитан Блад, благородный пират, о котором любят
читать  российские  подростки,  конечно же,  герой чисто литературный:
имея прекрасную гавань и  удобный  для  защиты  от  врага  укрепленный
берег,   Порт-Ройал   в   то  кровавое  время  был  пристанищем  самых
отъявленных злодеев с 1658 года и рос как  на  дрожжах.  После  смерти
Генри  Моргана  (пират  не  литературный,  а  исторический) официально
Порт-Ройал перестал быть прибежищем "джентльменов удачи", но население
его было, с точки зрения очевидцев, "самым

лым" на  побережье.  Грабеж,  происходивший  на море,  продолжался и в
городе. За любой товар драли по три шкуры не менее разбойные торговцы,
за спиной которых стояли свои городские бандиты.  Пьянство и разврат в
Порт-Ройале повергали в уныние даже отъявленных пиратов,  заходивших в
гавань отдохнуть и отъесться.

Место, таким   образом,  было  все  же  проклятым.  Через  десять  лет
оставшийся  и  заново  отстроившийся  город_уничтожил   пожар.   Потом
пронеслось  несколько  ураганов,  и  Порт-Ройал перестал существовать,
занесенный мощным слоем ила и песка.

Старинные карты,  составленные,  впрочем,  уже после гибели  пиратской
столицы,  все  же  давали  надежду,  что  застигнутые врасплох богатые
склады награбленных ценностей все же сохранились.  Ныряльщики XIX и XX
веков  своими глазами убедились в этом,  подтверждая наличие под водой
старинных развалин.

Первое включение грунтососа не дало результатов. Разочаровавшийся было
Эдвин Линк вдруг догадался,  что расчищает... тротуар! И в самом деле:
передвинув заборный шланг всего на несколько метров и начав качать, он
наткнулся  на долгожданные находки.  Среди них - уникальная:  латунные
часы,  изготовленные Полем Блонделем в 1686 году,  всего через  6  лет
зафиксировавшие время катастрофы - без 17 минут полдень...

Обследованы лишь  склады,  магазин  и  кухня  богатого дола.  Линк,  с
сожалением расставаясь с "пиратским Вавилоном", надеялся, что это лишь
начало.   Экспедиция   Роберта   Маркса   потом   нашла  таверну,  два
необрушенных  здания  и...  сундук  с  драгоценностями   с   испанских
галеонов, потерпевших крушение в составе флотилии в 1691 году!

Тут же  оживился  местный  рэкет:  бандиты  потребовали У Маркса своей
доли,  грозя  прикончить  членов  экспедиции.   Традиции   Порт-Ройала
оказались живучи. Однако

378

В. Б А Ц А Л Е В, А. ВАРАКИН

шалась полиция,  и для археологов,  и так ежедневно подвергавших риску
свою жизнь, все обошлось.

Экспедиция Маркса  работала  9  лет,   но   обследовала   лишь   часть
затонувшего   города.   В   настоящее  время  работы  ведут  совместно
правительство Ямайки и Институт  подводной  археологии  при  Техасском
университете.

ИСПЫТАНИЕ СПОРЫМ НАВОЛОКОМ

(ПОЧТИ ПОГИБШАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ)

В конце  XVI  века  голландцы,  фактически добившиеся независимости от
Испании,  решили активно развивать торговлю с восточными странами.  Но
на  морских  просторах  хозяйничали испанцы и португальцы.  Голландцы,
равно как и англичане,  чтобы попасть в экзотические страны Индокитая,
и  думать  не  смели  о  пути  через  Атлантический океан и мыс Доброй
Надежды. Ничего не оставалось, как попытаться открыть северо-восточный
морской путь.  Сначала в эти воды двинулись три английских корабля под
водительством Виллоуби, два погибли у берегов Кольского полуострова, а
третий  дошел  до  Холмогор.  Его  капитан  Р.'  Ченслер потом попал в
Москву,  был принят Иваном Грозным (1554 год).  В итоге  англичане  не
смогли открыть новый восточный проход, однако открыли для себя богатый
северный рынок.  Иван Грозный живо оценил перспективу внешней торговли
через   Белое  море,  и  между  Россией  и  Англией  были  установлены
дипломатические отношения.  Однако  иностранные  лазутчики  под  видом
купцов  стали  активно  "осваивать"  русский  север.  Англичанин Мерик
предлагал своему королю план захвата земель до Волги,  другой - Штаден
-  носился  с  "проектом  обращения  Московии в английскую провинцию".
Царям,  единолично распоряжавшимся богатствами севера,  такое пришлось
не   по   душе,   поэтому  в  устье  Северной  Двины  построили  город
Архангельск, дальше которого иностранцев не пускали.

380

В. Б А Ц А Л Е В, А. ВАРАКИН

Неудачи англичан не смутили голландцев,  они попытались самостоятельно
отыскать  среди льдов и торосов северо-восточный путь в Китай и Индию.
В первую экспедицию 1594 года их корабли дошли до севера Новой Земли -
Оранских  островов,  но вынуждены были повернуть обратно из-за сложных
ледовых условий.  Вторая - достигла острова Вайгач на юге Новой Земли,
но   тоже   натолкнулась   на  непроходимые  льды.  Наконец  -  третья
экспедиция,  в которой участвовало два корабля  (одним  командовал  Ян
Рийп,  вторым - Гем Скерк,  штурманом экспедиции был Биллем Баренц; он
участвовал во всех трех экспедициях,  хотя формально и не считался  их
руководителем),   открыла   для  западноевропейцев  Шпицберген  (нашим
поморам он был давно известен).  После этого пути кораблей  разошлись:
Рийп  не  пошел  дальше  на  восток,  а Баренц решил обогнуть северную
оконечность Новой Земли,  потому что по  предположению  средневекового
географа Меркатора,  оставалось лишь еще немного пройти,  повернуть на
юг и достигнуть берегов Китая.

В конце августа 1596 года корабль обогнул  самый  северный  мыс  Новой
Земли - мыс Желания и повернул в Карское море. Здесь его затерли льды,
и  голландцы  вынуждены  были  зимовать.  Это  была   первая   зимовка
западноевропейцев в таких северных широтах.

Первым делом  голландцы нашли место с пресной водой,  затем перетащили
на берег необходимые  веши,  а  главное,  видя  надвигающуюся  зиму  и
невозможность выбраться на чистую воду, поставили в течение нескольких
недель дом,  материалом для которого  послужили  корабельные  доски  и
плавник,   в  избытке  "поставляемый"  сибирскими  реками  (  чего  не
сообразил до них капитан Виллоуби у берегов Северного Мурмана, погубив
66 человек команды).

В начале  голландцев  было  семнадцать,  но  уже  в сентябре скончался
плотник, а в январе еще один член экипажа не выдержал суровой зимовки.
До июля 1957 года им

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

381

пришлось претерпеть  много  всего:  и  от  медведей,  и от зимы,  и от
полярной ночи, и от цинги. Выживший участник экспедиции Де Фер оставил
подробный   дневник   плавания  и  зимовки.  Этот  дневник  был  сразу
опубликован после возвращения в 1598 году,  и у нас переведен  в  1936
году.  В то время он стал бестселлером,  потому что по увлекательности
не уступает "Робинзону  Крузо",  а  по  правдивости  далеко  оставляет
позади.

Ближе к  весне  голландцы  стали  задумываться,  как  им  выбраться из
ледяного плена.  Но корабль был настолько  прочно  зажат  льдами,  что
спасти  его не представлялось реальным.  Располагая одной лодкой,  они
надшили ее борта,  другую сделали и,  перетащив лодки до чистой  воды,
под  самодельными  парусами  двинулись на юг вдоль западного побережья
Новой Земли.  Маршрут голландцы хорошо знали  (карта  этих  мест,  ими
составленная, еще и в XIX веке была самой точной).

В самом  начале пути умерли Баренц и еще два члена экспедиции.  Де Фер
ничего не сообщил о  месте  их  захоронения.  Оставшиеся  четырнадцать
человек,  совершенно обессиленные, буквально "доползли" до южного края
Новой Земли,  не имея уже и продовольствия,  но на свое счастье  здесь
они  встретили  поморов,  русских промышленников,  активно осваивавших
Новую Землю еще с XV века.  Поморы выручили их хлебом.  Затем, ведомые
Гемом  Скерком,  голландцы  пересекли очень опасное место -т горловину
Белого моря,  и оказались в устье реки Дроздовой. Отсюда они добрались
до Колы, самого крупного поморского торгового центра (иначе - Кольский
острог),  и здесь встретили  судно  Яна  Рийпа,  с  которым  дошли  до
Шпицбергена.  Рийп  с тех пор,  как они расстались у острова Медвежий,
сходил в Голландию и с товарами снова пришел в Колу.  На этом  корабле
остатки экспедиции Баренца и вернулись на родину.

382

В. Б А Ц А Л Е В, А. ВАРАКИН

Только в  XVIII  веке помору Савве Лошкину удалось обойти кругом Новую
Землю,  что это остров (Татищев,  например,  в 1739 году писал, что не
знает, соединяется ли Новая Земля с Америкой или нет).

Такова история этой экспедиции. А дальше началась
''тайная археология", захватившая как Шпицберген, так и
Новую Землю.

О Баренце  не  вспоминали  до  тех  пор,  пока  не  началась  активная
экспансия норвежских промышленников на Шпицберген  и  Новую  Землю  во
второй  половине Х!Х века.  Они пытались вытеснить наших поморов,  чьи
промыслы к тому времени,  мягко говоря, захирели. Норвежцы сознательно
уничтожали   археологические  свидетельства  первоначального  освоения
русскими этих территорий по вполне  понятным  причинам:  территории-то
еще  не имели государства-хозяина.  Так исчезли сотни могил,  стоянок,
зимовий, были сожжены памятные и надгробные кресты поморов.

В 1871 году норвежец по фамилии Карлсен достиг Ледяной гавани  (поморы
называли ее Спорый Наволок) - того места,  где зимовал Баренц, - и тут
его глазам открылось зимовье,  дом,  нетронутый,  заледеневший, как бы
законсервированный.  Внутри норвежец обнаружил мушкеты, посуду, утварь
и даже записку Баренца Рийпу. Все это он забрал. Потом здесь несколько
раз  побывали  англичане,  продолжая  изымать материальные останки,  в
результате чего памятник  стал  разрушаться  (хотя  место  это  крайне
труднодоступное,   сейчас   ближайшая   метеостанция  находится  в  80
километрах).

Наконец, царское правительство  сподобилось  заявить  свои-  права  на
Новую  Землю,  а  вот  до Шпицбергена у него руки так и не дошли (этот
архипелаг в 1925 году вошел в Норвежское королевство).

В советское время на Новой Земле работали геологи и  топографы,  внося
свою   "лепту"   в   "освоение"  зимовья  Баренца:  каждый  брал,  что
приглянется. В 1970-х годах туда

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

383

была отправлена  археологическая  экспедиция   под   руководством   Д.
Кравченко,  которая дорушила памятник, почти устранив в работе научную
методику.

Но всему приходит конец.  Приближалось 400-летие со дня смерти Баренца
-  великого  штурмана,  пользующегося уважением у всех мореплавателей.
Голландцы свято берегут свои традиции,  мы тоже помним  героев,  чьими
именами  названы наши моря.  В 1993 и 1995 годах были организованы две
российско-голандские экспедиции, руководил которыми заведующий группой
арктической археологии института археологии РАН В.  Старков. С помощью
новейших технических средств и методик  экспедиция  раскопала  остатки
зимовья  и  собрала  практически  весь материал (вплоть до корабельных
гвоздей).

Прежде всего был изучен сам дом,  вернее,  его  останки  и  фундамент.
Зимовье  представляло  собой жилище размером 8x6 метров,  посреди дома
находился камин,  который топился вчерную:  в  потолке  была  дыра,  к
которой  шла  труба,  сделанная  из  бочек.  Крышу голландцы застелили
парусиновым брезентом и шкурами убитых медведей.  Были сооружены нары.
Но  мореходы  почему-то  не построили сени,  как всегда делали поморы,
поэтому температура внутри  наверняка  была  минусовая  на  протяжении
всего  зимовья.  К  тому  же  в четырех стенах они устроили три двери.
Непонятно,  как они выжили при такой "вентиляции".  Поморы были  более
приспособлены  к  подобным условиям,  потому что знали,  куда и на что
идут.  А голландцы в первую же ночь в доме (писал Де Фер)  попробовали
топить углем с корабля и чуть не угорели насмерть.  Потом они собирали
плавник,  выброшенный сибирскими реками,  но таскали его издалека, так
как поставили дом в видимости корабля.  (Кстати, в 1993 году на берегу
были подобраны останки какого-то судна,  но пока  полной  уверенности,
что это корабль Баренца, - нет. Сейчас они в Москве на экспертизе.)

384

Из утвари  последней  археологической  экспедиции достались сосуды,  в
основном битые,  так как целые вывез  еще  Карлсен.  Благодаря  вечной
мерзлоте  сохранилось  очень  много тканей,  кожи от обуви,  несколько
монет, пули, тысячи гвоздей, металлическая посуда, даже на берегу моря
в пяти метрах от уреза воды нашли очень красивую оловянную тарелку. Из
костей попадались медвежьи,  песцовые и птичьи.  Но  главной  находкой
оказалась свинцовая пластин ка-пол у фабри кат (из таких на месте лили
пули),  на которой читалось всего три буквы "BAR".  Голландцы  сделали
графологическую экспертизу По имеющимся автографам Баренца и доказали,
что это его рука.  Трудно сказать,  зачем он  писал  это.  Скорее,  от
тоски.

Успех экспедиции   налицо:   впервые  в  северных  широтах  исследован
памятник,  описание  которого  оставил  его  житель.  Полевые   работы
завершены  навсегда,  так  как  раскопки  велись до материка,  зимовье
законсервировано на случай создания музея в будущем,  до сих пор  идет
реставрация,  систематизация  и  анализ.  Работа  затруднена тем,  что
находки поделены между Москвой,  Архангельском и Амстердамом. На месте
зимовья сейчас стоит крест,  который водрузил Д. Кравченко, и памятная
каменная плита, которую в 1995 году положили голландцы.

И все-таки  успех  не  полный:  кое-что  так  и  не  нашли.  Археологи
обследовали  все  места,  где могли бы находиться могилы Баренца и его
товарищей,  копали в заливе Иванова -  наиболее  вероятном  месте,  но
тщетно.   Правда,  надежда  не  потеряна,  такие  случаи  из  практики
известны,  если...  Если голландцы не похоронили  своих  товарищей  по
морскому  обычаю.  Воз'можно,  у  них  не  было  ни  времени,  ни сил,
возможно,  даже к берегу они не могли подойти из-за ледяного поля.  Де
Фер же об этом ничего не сообщил.

Могила Баренца - лишь одна тайна Новой Земли из тех,  которые оставили
нам иностранцы, уничтожая

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

385

ники более  раннего  присутствия  в  этих  местах  поморов.  Когда   у
российской  науки  появятся  деньги,  археологических тайн Новой Земли
точно поубавится.

Ну а основная тайна  самого  Баренца  носит  скорее  мистический,  чем
археологический  характер.  Подобно  Тутанхамону,  имя  его преследует
смерть на Шпицбергене в городе Баренцбурге.  С момента  его  появления
здесь   постоянно   гибнут  шахтеры  и  разбиваются  самолеты.  Уж  не
протестует  ли  дух  Баренца  против  того,  что  архипелаг  отошел  к
Норвегии, а не к Голландии?..

13 Зак. Nfi 304 Бацалев

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

МИФ О ДЖОНЕ ФРАНКЛИНЕ

387

Как всякое  событие,  ставшее историческим,  реальная судьба пропавшей
экспедиции сэра Джона Франклина всего за какое-то десятилетие  обросла
легендами. Удивительно: мифы, кажется, не стали более притягательными,
чем подлинная история полярного похода. Это свойство Севера.

Мальчишки России  конца  прошлого  -  начала  нынешнего  века  бредили
Севером,  и  эта болезнь как-то независимо от исторических катаклизмов
перекинулась в советское время.  Поколения и  поколения  жаждали  быть
полярниками - радистами,  летчиками,  капитанами...  Впрочем,  интерес
этот еще более давний: на Северной вахте с незапамятных времен пионеры
Руси - поморы,  Дежнев и Хабаров,  Витус Беринг, Седов... Интерес или,
скажем,  страсть к полярным приключениям  не  ослабевали  и  в  Европе
(Нансен,  Амундсен),  и в Америке (влюбившийся в Север Джек Лондон). И
это тоже свойство Севера.

Когда речь заходит об экспедиции капитана Франклина,  приходит  на  ум
полный  романтики  и  трагических пересечений роман Вениамина Каверина
"Два   капитана".   Как   иногда   похоже!   Не   столько    совпадают
обстоятельства, сколько заблуждения, чувства, полутона... И - знаки.

Еще мальчишкой  Джон  Франклин "понюхал" пороху и морского духа:  с 14
лет служил во флоте,  в пятнадцать  он  участвовал  под  командованием
знаменитого   адмирала   Нельсона   в   разгроме  датского  флота  под
Копенгагеном.  Плав'ал с Мэтью  Флиндерсом  в  Австралию  -  занимался
гидрографическими  исследованиями.  Терпел  кораблекрушение.  И  снова
воевал, участвовал в разгроме французского

и испанского флотов в битве при Трафальгаре 1805 года.  А в 1814-м под
Новым Орлеаном получил ранение...

В 1818 году впервые Франклин попал на Север и был им покорен. Произшло
это в удивительном для нас (теперь!) походе, организованном британским
адмиралтейством   для   поиска   Северного   пути  в  Америку:  следуя
бытовавшему представлению о том, что на самом полюсе Ледовитый океан в
обширных  пространствах свободен от льда,  командование приказало двум
судам - "Доротее" и "Тренту" - пройти сквозь  льды  в  полярные  воды,
пересечь их и, добравшись до противоположного ледового кольца, найдя в
нем  проход,  дойти  до  Гавайских  островов.  Правда,  первоначальной
задачей  было  всего-навсего  достичь  Шпицбергена  и обследовать его.
Капитаном "Трента" был назначен Джон Франклин.  И,  хотя результат был
плачевным,  а суда,  попавшие в ледовый плен, едва не были раздавлены,
Франклин и его штурман  Джордж  Бак  (будущий  капитан  Бак)  навсегда
"прикипели" к Арктике.

Капитан Франклин   возглавил   свою   первую   экспедицию   по  поиску
Северо-Западного пути из Атлантики в Тихий океан уже в следующем, 1819
году.  Была и еще экспедиция - 1825-1826 годов. Соотечественники знали
и любили своего героя.

И вот  19  мая  1845  года  состоялось  торжественное  отплытие  новой
экспедиции  под  руководством  сэра  Джона  Франклина:  два парусника,
"Эребус" и "Террор",  отправились выполнять ту  же  задачу  -  впервые
пройти СевероЗападным морским путем. Франклин был капитаном "Эребуса",
капитаном "Террора" - Крозье.

Франклин писал   жене   несколько   раз.   Последнее    его    письмо,
оптимистическое и подробное,  на шестнадцати страницах, Джейн Франклин
получила в августе. Оно было написано на Китовых островах. Жены членов
команды  тоже получили письма.  Например,  Осмер,  эконом с "Эребуса",
писал жене, чтобы их ждали домой в 1846 году, а в

13*

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

389

388

В. Б А Ц А Л Е

А. ВАРАКИН

ме Фицджемса говорилось,  что "на судне с утра до вечера  не  умолкает
смех". Надежды участников экспедиции были самыми радужными.

Одна только  Джейн  знала:  не  все в порядке.  И беспокоилась гораздо
прежде того времени,  когда  уже  следовало  беспокоиться.  Экспедицию
все-таки  постигла долгая,  растянувшаяся на два года трагедия.  Джейн
обладала хорошей интуицией, но еще она знала то, чего не знали другие.
Произошло это накануне отплытия.

Франклину нездоровилось.  Он  спал  на диване,  а Джейн сидела рядом и
шила флаг,  который  муж  должен  был  взять  с  собой.  Подумав,  что
Франклину холодно, закончив работу, Джейн набросила флаг мужу на ноги.
Проснувшись и заметив это,  Франклин сказал  спросонок:  "Почему  меня
прикрыли флагом? Разве ты не знаешь, что флагом покрывают покойников?"
Это был знак, думала Джейн, и потому беспокоилась с самого начала. Она
старалась  не думать об этом,  но не думать не могла.  Пыталась уйти в
работу по подготовке экспедиции - это  она  позаботилась  о  множестве
столь необходимых для команды мелочей,  создававших комфорт в нелегком
путешествии. Библиотека в 1200 томов, даже доска для игры в триктрак и
живая обезьянка - ее рук дело...

Закончился 1846  год,  а от Франклина - никаких вестей.  Прошла вторая
годовщина со дня отплытия, прошел и | 1847 год... Прошло три года!

Трудно обвинять власти в  бездеятельности.  Во-первых,  экспедиция  на
Север была уже не первой,  и потому запасов продовольствия на кораблях
(24 офицера и 102 матро-| са) было заготовлено на три года.  К тому же
было  известно,  что  Американский  (Канадский) Север изобилует дичью,
рыбой,  оленями (карибу), и при нехватке провианта! опытные полярники,
из  которых  в основном и состояли!  экспедиция,  всегда смогут добыть
пропитание на месте.  Bo-j  вторых,  неспроста  экспедицию  возглавлял
59-летний

клин: английские власти ценили не только его опытность и способность в
тяжелейших условиях принять единственI но правильное решение. Учитывая
прошлые походы,  капи:  тан Франклин настоял на усилении обшивки судов
(правда,  за счет ходовых  качеств).  С  момента  освоения  Канадского
Севера  многие  герои  обследовали  прежде  неведомые  берега и воды и
нанесли  их  на  карты.  Франклин  располагал  и  данными  собственных
походов,  и  данными  походов  Кука,  Макензи,  а значительно раньше -
Дэвиса, Баффина, и современников - Джона и Джеймса-Кларка Россов (дядя
и племянник), Парри, Бака, Диза и Симпсона, других исследователей.

Отсутствие известий от Франклина вызвало волнение общественности,  она
стала бить тревогу и обвинять адмиралтейство именно в бездеятельности.
Надо  сказать,  большую роль в этом сыграла Джейн Франклин.  Ее сердце
чувствовало беду.

В 1847 году, не имея сведений из похода, адмиралтей-
.ство стало готовить спасательные экспедиции.

Джейн настаивала,  чтобы  спасатели пошли к устью реки Больших Рыб.  И
ошибка адмиралтейства состоит в  том,  что  оно  назначило  целых  три
экспедиции - в Берингов пролив, в устье Макензи и к проливу Ланкастер,
но не вняло предчувствию вдовы.

Когда спасатели отплыли к месту назначения,  всем показалось,  что они
подготовлены  плохо  и  наспех,  и  едва  прозвучала  критика  в адрес
адмиралтейства,  сразу  же  стали  готовить   следующую   спасательную
экспедицию.  В  январе 1848 года в Берингов пролив отплыл на "Плавере"
капитан Мур. В марте из Канады отправился пеший отряд спасателей Джона
Ричардсона   и   доктора   Джона   Рея.   В  мае  на  "Энтерпрайзе"  и
"Инвестигейтере" к проливу Ланкастер отплыл Джеймс Кларк Росс.  С  ним
Джейн  послала  письмо  супругу:  "Любовь  моя,  если  ты получишь это
письмо, пусть облегчит оно твои страдания".

390

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

391

Через год,  не  получив  положительных   результатов,   адмиралтейство
объявило,  что  любое  судно,  которое сможет оказать помощь пропавшей
экспедиции, получит в награду 20 тысяч фунтов стерлингов. Однако в мае
1849  года  оно отказалось продать леди Франклин два лихтера,  которые
Джейн за свой счет хотела отправить  на  поиски  в  район  устья  реки
Больших  Рыб.  В  июне  она  отправилась  на  Оркнейские,  а  затем на
Шетландские острова.

В ноябре вернулись ни с чем в Англию  Ричардсон  и  Росс.  Доктор  Рей
остался продолжать поиски. Росс же нашел только "исключительно тяжелые
ледовые условия".  В самом деле,  и на севере и на юге района  (где  и
застряли   суда   Франклина)  в  те  годы  сложилась  тяжелая  ледовая
обстановка.  Однако  адмиралтейство,   не   внимая   Джейн   Франклин,
рассказывавшей о своих беседах с мужем перед его отъездом,  продолжало
посылать корабли на поиски Франклина глубоко на север,  в то время как
на  юге  оставался один только Рей.  "Энтерпрайз" во главе с капитаном
Коллинсоном и "Инвестигейтер" под  командой  Мак-Клура  отправились  к
острову Мелвилл,  чтобы обследовать его. В апреле суда "Леди Франклин"
и "София"  направились  в  пролив  Веллингтон.  Экспедицию  возглавлял
капитан  Пенни.  К  острову  Банкса  отошли  "Феликс"  и  "Мэри".  Эту
экспедицию  финансировала  Компания  Гудзонова  залива,  а  возглавлял
73-летний     Джон    Росс!    Экспедиция    была    организована    и
Североамериканскими Штатами (вышла из  Нью-Йорка  в  мае).  В  мае  же
экспедиция,  возглавляемая капитаном Остином, отправилась из Англии на
четырех судах,  чтобы пройти на запад от пролива  Ланкастер  и  оттуда
выслать санные поисковые группы к острову Мелвилл и к мысу Уолкер.  12
судов отправились  на  поиски,  которые  охватывали  практически  весь
Север!  Но, к сожалению, только там, где погибла экспедиция Франклина,
не было никого.

А Джейн в своих обращениях к адмиралтейству

должала настаивать на том,  что следует искать в  устье  реки  Больших
Рыб,  потому что, зажатый льдами, Франклин покинул суда и отправился к
устью пешком. Так оно и было! Невероятно, до чего же верным может быть
интуитивное  прозрение женщины.  Любящей женщины!  И это не все:  леди
Франклин заявляла,  что  именно  там  можно  будет  что-то  узнать  от
эскимосов.

Она купила   90-тонное  судно  "Принс-Альберт"  и  оснастила  его  для
арктического похода,  который возглавил Чарлз Форсайт.  Судно вышло из
Абердина  5  июня 1850 года.  Капитан Форсайт не имел опыта плавания в
Арктике,  а доктор Сноу, прибывший из Канады, был вовсе не доктором, а
авантюристом,  правда,  искренне  желавшим  найти  Франклина.  Попав в
тяжелую ледовую обстановку,  вместо того  чтобы  искать  пути  на  юг,
Форсайт,  уже руководимый "доктором" Сноу,  стал пробиваться на север,
где  собралось  уже  девять  экспедиционных   кораблей,   -   наверно,
беспрецедентный случай в истории!

Чтобы не  возвращаться  с  пустыми руками,  "спасатели" решили доплыть
хоть куда-нибудь.  Мимо острова Бичи Форсайт провел "Принс-Альберта" в
восточный  сектор пролива Веллингтон.  "Потолкавшись" в общей сутолоке
еще  немного,  Форсайт  и  Сноу  нашли  кусок  выцветшего  брезента  и
обглоданные  бараньи  и говяжьи кости,  а также кусок каната длиной 44
фута.  В этот же вечер они развернулись, а первого октября были уже на
родине.

Однако через  неделю  после  отплытия "Принс-Альберта" на острове Бичи
были обнаружены следы первой зимовки Франклина!  К сожалению,  в гурии
(пирамиде  из  банок,  камней  и  т.д.,  обозначавшей стоянку) не было
найдено указаний на то,  куда отправились "Эребус" и  "Террор"  далее.
Безрезультатно закончился и 1851 год.

В июне  экспедицией руководил упорный канадец Уильям Кеннеди,  человек
долга,  причем веривший в успех предприятия.  Врача на "Принс-Альберт"
Джейн теперь тоже

392

добрала настоящего...  Но и "настоящие" вернулись ни с чем: Кеннеди не
дошел 150 миль до места гибели Франклина, руководствуясь не картами, а
своими ощущениями при взгляде на окружающий пейзаж.  Собираясь отплыть
в Англию, Кеннеди был настигнут новой экспедицией адмиралтейства. Одно
из судов - "Норд-Стар" - встретило "Принс-Альберта", и капитан передал
Кеннеди  записку  от  леди  Джейн,  в  которой  ему  предписывалось...
присоединиться к судам этой новой экспедиции, идущей на север! Видимо,
всякое   терпение   кончается,   и   Джейн   Франклин   устала    быть
последовательной.    Однако   большинство   команды   "Принс-Альберта"
отказалось продолжать поиски,  и 7 октября 1852  года  "Принс-Альберт"
пришвартовался в Абердинском порту.

Вдова Франклина  купила другое судно - "Изабеллу".  В апреле 1853 года
под командованием Кеннеди "Изабелла" отправляется к берегам Сибири,  а
адмиралтейство  в то же самое время отправило на Север последнее судно
с предписанием сэру Белчеру ПРЕКРАТИТЬ  ПОИСКИ:  с  1845  года  прошло
слишком  много  лет,  чтобы  надеяться  на  то,  что кто-то из команды
Франклина остался жив,  потому незачем было подвергать  опасности  еще
жизни  многих.  Леди  Франклин получила уведомление от адмиралтейства,
что если Франклин до 31 марта 1854 года не будет найден, то имена всех
офицеров  и матросов "Эребуса" и "Террора" будут вычеркнуты из списков
адмиралтейства.

В ответ Джейн Франклин,  уже несколько лет носившая траур, сняла траур
и отказалась хлопотать о вдовьей пенсии!

Через 21 день после того,  как решение адмиралтейства вступило в силу,
доктор Рей,  занимавшийся нанесением  на  карту  последних  неоткрытых
участков   Северо-Западного   прохода,   встретил  эскимоса  по  имени
Инукпужиюк,  У  которого  висела  на  шее  золотая  лента  с   фуражки
английского моряка... 16-17 мая Рей купил у этого и других

ТАИНЫ АРХЕОЛОГИИ

393

кимосов серебряные  ложку  и вилку с инициалами Френсиса Ричарда Мойры
Крозье.  Правда, не зная об этом, Рей решил, что это вещи Мак-Клура, о
котором вот уже несколько лет, с 1850 года, не было вестей.

В дело  вступил живой эскимосский "телефон"!  Большая группа эскимосов
пришла  к  Рею  для  торговли:  они  принесли  орден,   принадлежавший
Франклину,  и  серебряную  пластинку с его именем.  А еще - 23 вилки и
ложки с "Эребуса" и "Террора",  скальпель, нож, куски золотой цепочки,
части футляра от золотых часов,  компас и лоскут фланелевой рубашки. А
самое важное - они рассказали Рею историю пребывания  каблуков  (белых
людей) на острове Кикерктак (остров Короля Вильгельма). С этих событий
и началось раскрытие тайны  пропавшей  экспедиции  Франклина.  Тем  не
менее  вот  уже  полтора  века не могут найти могилу самого сэра Джона
Франклина,  исчезла  большая  жестяная  коробка,  в  которой  хранился
судовой  журнал,  нет  четкой  картины,  раскрывающей причину массовой
гибели людей в то время,  когда,  даже не имея возможности плыть,  они
могли  пешком  переместиться  в  устье  реки  Больших  Рыб и проделать
обратный путь по реке,  вдоль берегов которой достаточно  возможностей
выжить.   Найденные  и  обследованные  гурии  в  четырех  точках,  где
останавливалась редеющая группа первопроходцев,  не  содержали  самого
главного  -  судовых  документов.  Хотя  в одном гурии найдена капсула
(почему-то не запечатанная),  а в ней  -  листок  с  записями.  Первая
сделана  в  мае  1847 года и дает координаты первой зимовки на острове
Бичи.  А также дальше: "Поднялись проливом Веллингтон до 77-го градуса
северной широты и вернулись вдоль западного берега острова Корнуоллис.
Сэр Джон Франклин командует экспедицией.  Все  благополучно.  27  мая,
понедельник,  1847  год.  Отряд,  состоящий  из  двух офицеров и шести
матросов,  сошел с судна.  Гм.  Гор,  лейтенант. Ч.В. Де-Во, штурман".
Вторая

394

В. Б А Ц А Л Е В, А. ВАРАКИН

запись относилась уже к апрелю 1848 года.  В ней говорилось о том, что
корабли попали в ледовый плен еще 12 сентября  1846  года,  22  апреля
1848  года  105  человек  во  главе  с капитаном Ф.М.  Крозье покинули
корабли,  а 26 числа "выходят к Рыбьей реке Бака". Сообщалось о смерти
Джона  Франклина  11 июня 1847 года и смерти Гора (без указания даты).
Судя по тому,  что возле  гурия  были  разбросаны  самые  необходимые,
особенно  для  моряков,  вещи,  можно  было догадаться,  что люди были
сильно истощены и поэтому оставили их.

Находку сделал  Хобсон  из  экспедиции  Мак-Клинтока,   организованной
вдовой   Франклина   после  того,  как  адмиралтейство  отказалось  от
дальнейших поисков в 1857 году. Кроме того, обнаружили шлюпку, которую
тащили  на  санях  франклиновцы,  возвращавшиеся  на  корабль из бухты
Террор.  В шлюпке было два скелета,  возле одного из них вдоль  бортов
стояло по ружью, у каждого один ствол был заряжен, лежало 5 пар часов,
15 серебряных ложек,  11  серебряных  вилок,  из  них  8  -  с  гербом
Франклина.  Человек на носу шлюпки умер первым,  а тот,  что на корме,
был готов к обороне, но скончался от истощения.

Самое главное:  чуть западнее мыса Глэдмен МакКлинток обнаружил скелет
молодого человека,  который потом, при тщательной экспертизе найденных
в плохом состоянии документов,  оказался  Гарри  Пегларом,  моряком  с
"Террора".  А  это  означало,  что  хоть  один  человек  из экспедиции
Франклина,  но прошел Северо-Западным проходом!  Цель экспедиции Джона
Франклина была все же достигнута.

В 1860   году   энтузиаст-полярник   Чарлз-Френсис   Холл   предпринял
самостоятельные поиски, позже он совершил еще несколько путешествий на
Север,  в  результате чего...  разочаровался в эскимосах!  Холл умер в
1871 году при попытке покорить Северный полюс.

Американец Фредерик Шватка на судне "Иоутен"

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

395

правился на поиски документов Франклина, но попытка была безуспешной.

Экспедиция Руала Амундсена 1903 года,  имеющая уже иные цели,  все  же
проделала ту работу,  которой пренебрегли предшественники:  похоронила
все останки, которые удалось обнаружить.

В 1930 году для поисков  могилы  Франклина  и  тайника  с  документами
канадское    правительство    организовало    воздушную    экспедицию,
закончившуюся ничем.  Канадские вооруженные силы предпринимали попытку
и в 1967 году... Безре зул ьтатно.

История, начавшаяся   знаком   (флаг,   укрывший  сонного  сэра  Джона
Франклина),  таким же мистическим знаком и завершается,  причем,  если
знак  на  протяжении  полутора  столетий продолжает появляться вновь и
вновь,  возможно, она бесконечна, как легенда о "Летучем Голландце". В
апреле  1851  года  бриг  "Реновэйшен"  под  командой капитана Коварда
вблизи от  Ньюфаундленда  заметил  льдину  с  впаянными  в  нее  двумя
парусниками   -  предположительно  "Эребусом"  и  "Террором".  Однако,
вопреки морским правилам, Ковард не приказал обследовать корабли, чему
первый  офицер  Симпсон  подчинился.  Провели  расследование,  и  даже
состоялся суд над капитаном,  но патента он не лишился и был оправдан,
хотя морской суд и выразил ему презрение при вынесении оправдательного
приговора.  Дело в том,  что в момент встречи с парусником  у  Коварда
была высокая температура,  и он действительно мог принять неправильное
решение.

Через пятьдесят лет, в 1907 году, французский пароход заметил льдину с
вмерзшим в нее парусником старого типа.

Событие 1851  года  явно  противоречит рассказам эскимосов о том,  что
один парусник утонул у них на глазах, раздавленный льдами, а второй те
же льды выбросил на

396

БАЦАЛЕВ, А. ВАРАКИН

берег. Событие 1907 года противоречит этим рассказам наполовину.

Может быть, воды смыли "Террор" до 1851 года и он действительно кочует
по Атлантике?

В любом случае история пропавшей экспедиции Франклина  является  ярким
примером героизма,  любви и верности. А вот о том, что же произошло на
острове Короля Вильгельма (Кикерктаке) на самом  деле,  мы,  наверное,
никогда не узнаем.

ИСКУССТВО ГРАБИТЬ...

...УМЫШЛЕННО

Всё началось с находки в развалинах Дибана камня с еврейской надписью,
которая сообщала о победе царя моавитов Месы над израильтянами.  Узнав
о находке, французский лингвист Клермон-Ганно решил купить надпись для
Лувра.  Но пока он  ждал  из  Франции  деньги,  благочестивые  бедуины
взорвали  камень,  который  никоим  образом  не  относился  к  Корану.
Действительно,  камень Месы датировался 840 годом до н.э.  На самом же
деле бедуины решили, что, продавая надпись кусками, они выручат больше
денег. Впрочем, в Лувре надпись восстановили.

Тут можно было бы поставить точку,  если бы вслед за этим на  "черном"
рынке   Иерусалима,   как  грибы  после  дождя,  не  стали  появляться
древнееврейские надписи на глиняной посуде того же IX  века.  Не  было
никаких  сомнений,  что речь идет об одном и том же виде письменности.
Цены на антиквариат резко подскочили.

Первыми "загорелись" немцы и уполномочили своего консула в  Иерусалиме
скупить всю посуду с надписями за 20 тысяч талеров.  Продавцом являлся
антиквар Шапира, хорошо известный ученому миру. Он уже не раз продавал
(или  выступал посредником) весьма ценные рукописи Британскому музею и
Берлинской государственной библиотеке. Все они были подлинные.

Почти свершившуюся сделку сорвал Клермон-Ганно.

398

Совсем молодой  лингвист,  работавший  переводчиком  при   французской
миссии, обратил внимание на то, что "посудные" надписи появились сразу
после находки камня  Месы.  Лингвист  даже  обнаружил  орфографические
ошибки,  указывавшие  на  автора,  как  на  человека  без специального
образования.  Но немцы не придали этому  большого  значения:  в  конце
концов,  древний автор мог и должен был быть полуграмотным, он ведь не
раввин, а рядовой домовладелец.

Тогда Клермон-Ганно  взял  на  себя  роль  детектива.  Он  обошел  все
гончарные  мастерские Иерусалима и его окрестностей и отыскал ту,  где
делалась "древняя посуда с древними надписями".  Здесь же он  нашел  и
образцы моавитского письма, которым пользовались мошенники.

Произошел скандал.  Немцы  аннулировали  сделку и спасли свои музеи от
позора,  а  Клермон-Ганно  нажил  себе  смертельного  врага   в   лице
антиквара.

Прошли годы,  и  в 1883 году Шапира вновь поразил ученый мир.  На этот
раз он предложил Британскому музею купить древнейшую рукопись, которая
содержала пятую книгу Моисея - Второзаконие.  Рукопись нашли бедуины в
пещере  неподалеку  от  восточного  берега  Мертвого  моря.  Она  была
завернута   в   черное  полотно  и  "набальзамирована  по  египетскому
образцу".  Уже это должно было бы насторожить английских экспертов  (в
самом   деле,   зачем   бальзамировать   рукопись?   У   нее   же  нет
внутренностей!),  но вышло наоборот:  факт  бальзамирования  посчитали
неопровержимым  доказательством подлинности,  так как в те годы еще не
были открыты все тайны египетских парасхитов (могильщиков).  К тому же
текст  значительно отличался от позднейшего,  канонического,  что тоже
расценили  как  подтверждение  подлинности.   Англия   решила   купить
рукопись,  ориентировочно  датированную  896 годом до н.э.  Шутка ли -
обладать документом,  написанным спустя  поколение  после  Соломона  и
постройки храма. Англичан

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

399

не остановила   даже  сумасшедшая  цена,  предложенная  антикваром,  -
миллион фунтов стерлингов.  Тем не менее осторожность  взяла  верх.  К
делу  привлекли самых опытных лингвистов и языковедов под руководством
знатока древнееврейских рукописей доктора Гинсберга.  Он охотно  давал
интервью  английским  газетам.  Первое  время  отношение  Гинсберга  к
рукописи было скептическим,  но.постепенно в ежедневных отчетах о ходе
дешифровки   стала   появляться   уверенность:  буквы  рукописи  почти
полностью  копировали  камень  Месы,  следовательно,  она  была  очень
древней.

Через месяц  в  Лондоне  объявился  Шарль  КлермонГанно.  Он  уже стал
маститым ученым и одну за другой издавал книги о восточных древностях.
Клермон-Ганно приехал,  чтобы лично подержать в руках ценную рукопись,
которая взбудоражила всю Англию.

В Британском музее не возражали, но неожиданно воспротивился Шапира. В
категорической  форме  он  потребовал  не допускать к работе француза,
который уже нанес ему непоправимый  финансовый  и  моральный  ущерб  в
Иерусалиме. Из опасения, что Шапира продаст рукопись немцам, англичане
приняли его условия.

Но Клермону-Ганно  все-таки  удалось  просмотреть  небольшой  фрагмент
рукописи.  Этого  оказалось  достаточным,  чтобы обнаружить фальшивку.
Текст содержал ошибки, которые опытному лингвисту были видны с первого
взгляда.  Клермон-Ганно даже определил,  какие разделы древнееврейской
грамматики изучал автор подделки, а какие оставил без внимания по лени
или из-за нехватки времени.  Тогда вспомнили, что и некоторые немецкие
ученые  догадывались  о  подделке  и  советовали  Клермону-Ганно   "не
ввязываться  в  это дело и не причинять себе и другим лишние хлопоты":
немцы,  вероятно,  хотели впоследствии обвинить  британских  ученых  в
элементарной некомпетентности.

400

t. Б А Ц А Л Е В, А. ВАРАКИН

Некоторое время  английские  газеты замалчивали эту тему,  понимая,  в
какую глупость поверили и как разнесли ее по белу свету,  и  только  в
марте  1884  года  было  опубликовано  короткое  сообщение:  "В номере
роттердамской гостиницы застрелился мужчина".

Это был Шапира.

Вместе с собой антиквар  унес  тайну  появления  рукописи.  Так  и  не
удалось   узнать,   сам  ли  Шапира  изготовил  рукопись  или  поручил
кому-нибудь.  Но факт его самоубийства как будто говорит  о  том,  что
антиквар  стал  жертвой  фальсификаторов,  доверившись  им  без всякой
проверки текста.

...НЕНАРОКОМ

Во второй  половине  XIX  века  юг  России  буквально  накрыла   волна
всевозможных  подделок,  что  диктовалось  большим спросом на античные
вещи из курганов и раскопанных  городищ.  Подделывали  даже  предметы,
которых  в принципе не могло быть в Северном Причерноморье,  например,
этрусские  расписные  вазы.  Фальшивки  заполонили   частные   русские
собрания,   "ольвийские   древности"   обнаружили  в  музеях  Кракова,
Франкфурта- на -Май не и Парижа. За них были уплачены огромные деньги.
Власти  не вели никакой борьбы с мошенниками,  так как,  скорее всего,
сами были в доле.

Вершиной фальсификации стала тиара Сайтафарна (шлемообраэный  головной
убор  персидских  царей  и  римских  пап),  которую изготовил одесский
ювелир И.  Рахумовский - человек,  не имеющий никакого художественного
образования,  подлинный самородок провинциального белорусского городка
Мозырь.  Без каких-либо учителей он достиг таких  вершин  в  ювелирном
деле, что, когда

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

40

брался в  Киев,  там  не  нашлось  ни  одного гравера,  который мог бы
чему-нибудь научить Рахумовского.

В 1892 году тридцатилетний ювелир  переселился  в  Одессу.  Здесь  его
никто  не  знал,  поэтому  сразу  рассчитывать  на  хорошие  заказы не
приходилось. Мастер попал в сети ловких мошенников, которые предложили
ему делать фальшивый антиквариат по представляемым копиям.  От него не
скрывали,  что копии будут  использоваться  для  подарков  влиятельным
лицам,  но  именно как копии или оригинальные вещи на античные мотивы.
Рахумовский устраивал жуликов больше других  ювелиров,  так  как  один
выполняет работу чеканщика,  гравера и ювелира.  Он согласился, потому
что задумал шедевр  -  золотой  "Саркофаг  со  скелетом".  Миниатюрную
вещицу  Рахумовский  хотел  украсить рельефами,  которые изображали бы
этапы человеческой жизни. Скелет размером с палец ювелир решил сделать
из  167  двигавшихся  частей.  (Впоследствии  он  получил  за саркофаг
золотую медаль в Париже.)

Весной 1896 года Европу облетело известие, что Лувр за огромные деньги
приобрел   найденную  на  юге  России  золотую  тиару  скифского  царя
Сайтафарна.  Всех поражало художественное исполнение.  На нижнем фризе
изображались  сцены  из  жизни скифов,  на верхнем - мифы из "Илиады".
Между ними,  по кругу,  была изображена городская стена  с  башнями  и
греческая надпись:  "Царя великого и непобедимого Сайтафарна.  Совет и
народ ольвиополитов".  Отсюда следовало,  что золотую "шапку" подарили
знатному  скифу  жители  города Ольвии,  причем сделали это по решению
всего народа.

Сайтафарн был известен ученому  миру  из  почетного  декрета  в  честь
Протогена: во II веке до, н.э. царь "прибыл в Канкит и требовал даров"
с  ольвиополитов.  Ученые  Лувра  напрямую  связали  это   событие   с
появлением   тиары,  не  удосужились  даже  поинтересоваться  деталями
происхождения вещи, и последняя заняла почетное место в витрине

402

музея. Между тем сотрудникам Лувра стоило бы поближе  познакомиться  с
прежним хозяином тиары.

В феврале  1896 года в Вене объявился одесский торговец древностями Ш.
Гохман,  который  предложил  императорскому  музею  купить   некоторые
древние  вещи из клада,  случайно обнаруженного в окрестностях Ольвии.
До этого он побывал в Британском музее,  но там Гохман имел  репутацию
проходимца,  и  англичане  отказались  даже взглянуть на тиару.  А вот
венцы купились,  мысль о подделке даже не пришла им в головы. Но на их
счастье у музея не оказалось тех денег,  которые Гохман хотел получить
за  антиквариат.  Тогда  одесский  жулик  отдал  тиару  двум   венским
подельникам,  поручив  продать ее за максимально высокую цену.  Венцы,
взяв рекомендательные письма,  отправились в Париж И через влиятельных
и  уважаемых  людей  предложили тиару Лувру.  Ученые авторитеты братья
Рейнаки,  знаменитые эпиграфисты Фукар и Олло,  директор  национальных
музеев  Франции  Кемпфен подвергли тиару самому дотошному анализу и не
нашли ничего подозрительного.  А надпись,  выполненная по всем законам
древнегреческой  эпиграфики  и  совпадающая по шрифту с протогеновским
декретом,  убедила экспертов в подлинности тиары. Она была приобретена
за 200 тысяч франков золотом.

Надо сказать,  что российские ученые не признали тиару,  приобретенную
Лувром,  подлинной.  Представлялось невероятным, чтобы о столь крупной
находке не было ни сплетен,  ни слухов. Такую же точку зрения высказал
и немецкий ученый Фуртвенглер.  Он отмечал,  что изображения на  тиаре
грешат разностильностью,  которую античный мастер допустить не мог. Но
французы лишь снисходительно улыбались и все  "происки"  ученого  мира
приписывали зависти.

Через год в Одессе состоялся судебный процесс против Гохмана, которого
коллекционер Суручан обвинял в

403

продаже подделок.  На процессе первый раз упомянули имя  Рахумовского,
предполагаемого  автора  тиары  Сайтафарна.  Опять  пошли всевозможные
толки и пересуды,  но французы и на этот раз "отбились":  речь уже шла
не  о  подделке  или подлиннике,  а о чести французской Академии наук,
которая не могла позволить себе так обмишуриться.

Прошло семь лет, и парижская газета "Матэн" опубликовала статью некого
Элина,  работника  "фабрики"  подделок  произведений  искусства.  Этот
ювелир объявил,  что именно  он  автор  тиары,  которую  изготовил  по
спецзаказу.  Элина  разоблачили  на  следующий  день:  как выяснилось,
названный им заказчик умер за четыре года до того, как "сделал заказ".

"Матэн" не собиралась сдаваться и скоро опубликовала еще  одну  статью
русского ювелира, который утверждал, что изготовление тиары - дело рук
Рахумовского.  Последний - честный человек и не ведал,  что творит для
мошенников.  Еще  одно письмо прислала в редакцию проживавшая в Париже
русская дама, которой Рахумовский признавался, что видел свое детище в
Лувре, но боится заявлять об авторстве.

На некоторое  время  тиара  стала  гвоздем  сезона.  Посмотреть на нее
собиралось столько же народа,  сколько впоследствии - на то место, где
висела  украденная  "Джоконда".  Одновременно  в  Одессе  был допрошен
полицией  Рахумовский.  Он  сознался  в  авторстве,  но  отрицал  свою
причастность  к  продаже.  Рахумовский  изъявлял  готовность прибыть в
Париж и расставить  все  точки  над  i.  Лувр  предоставил  ему  такую
возможность,  тиару  убрали  из  экспозиции,  а  главным  экспертом по
вопросу   о   подлинности   тиары   назначили   уже   известного   нам
Клермона-Ганно, к тому времени профессора Сорбонны и члена Академии.

Рахумовский приехал  в  Париж  и тут же был атакован корреспондентами,
хотя расследование держалось в тайне.  На все вопросы, как ему удалось
достичь таких вершин в

подделке античных памятников, Рахумовский со смехом отвечал:

- Да это не искусство,  это мелочь,  безделица!  Вот если бы вы видели
мой саркофаг!

Расследование заняло  около  двух   месяцев.   Рахумовский   предъявил
сделанные  им  эскизы четырех фрагментов.  Клермон-Ганно "пытал" его в
течение восьми  часов,  надеясь  поймать  на  мелочах,  но  ничего  не
добился.  Рахумовский  даже  назвал  книги,  из которых брал сюжеты во
время создания тиары.  Это были очень  популярные  в  то  время  книги
"Русские  древности  в  памятниках  искусства"  и "Атлас в картинках к
Всемирной истории". В них имелись некоторые графические искажения, все
они "перекочевали" на тиару.  Но Клермон-Ганно не хотел сдаваться даже
перед очевидным.  Он предложил Рахумовскому по памяти изготовить часть
тиары.  Она  оказалась точной копией того,  чем гордился Лувр.  Больше
французы  сопротивляться  не  могли.  Братья  Рейнаки,   правда,   еще
некоторое  время  отстаивали  возможность того,  что тиара подлинная и
лишь доделанная современным реставратором.  Но  их  никто  не  слушал.
Тиару  передали  в  музей  современного искусства,  но потом вернули в
Лувр, где она находится и теперь в отделе подделок.

Конец этой  истории  вряд  ли  пришелся  бы   по   душе   американским
сценаристам.  Рахумовский  закончил жизнь в полной безвестности и даже
неизвестно когда.  Гохман,  в отличие от Шапира,  стреляться не стал и
после  революции  эмигрировал  в  Германию.  Вскоре  в  одной  частной
берлинской  коллекции  появился  серебряный   позолоченный   ритон   с
рельефными  фигурками  скифов.  После войны газеты сообщили,  что Лувр
приобрел новый "памятник античной торевтики первостепенного значения".
На   этот  раз  отрезвление  наступило  мгновенно.  Из  Москвы  пришло
сообщение  А.  Передольской,  что   аналогичный   ритон   хранится   в
Историческом музее в коллекции подделок.

жения на  обоих  ритонах  скопированы  с  всемирно  известной  вазы из
кургана Куль-оба.

Весьма вероятно,  что и к продаже  ритонов  приложил  руку  вездесущий
Гохман.

...ПО СОВЕСТИ

Летом 1931  года  директор  музея  естественной  истории  в Нью-Йорке,
набирая телефон центрального полицейского управления, продолжал другой
рукой держаться за голову,  бессильный совладать с собой. Шутка ли! Из
музея  украли  почти  400  экспонатов   древнеиндейского   сакрального
обихода.  Тут  впору  не  за  голову,  а за пистолет хвататься,  чтобы
сохранить в этих святых стенах хоть честь ученого.

- Скажите охране музея,  чтобы никого не выпускали из здания, и ждите,
- предупредила дежурная по городу.

Эрасмуссен расследовал  кражи произведений искусства и вернул на место
уже не один украденный холст (собственно, единственным темным пятном в
его  послужном  списке  был  хвост  карликового  динозавра,  вероятно,
отломанный не в меру ретивым школьником).  Новое  дело  представлялось
ему элементарным:  невозможно украсть такое количество реликвий и уйти
незамеченным;  рано или поздно,  а что-нибудь всплывет  на  подпольном
рынке.  Еще  только  собираясь на место происшествия,  он отрядил двух
подчиненных проверять алиби  самых  активных  охотников  за  музейными
древностями.  А  подъезжая  к  музею,  послал  других осмотреть здание
снаружи.

Но эти  меры  оказались  напрасными.  Поздоровавшись   с   директором,
Эрасмуссен попросил отвести его к

406

407

краденным витринам.   Директор  же  в  ответ  протянул  список  на  20
страницах и объяснил,  что классического ограбления с битьем стекол  и
отключением сигнализации не было. В музее проводилась плановая ревизия
запасников,  во время  которой  и  обнаружилась  "недостача"  в  особо
крупных размерах, причем исключительно в отделе индейских древностей,

Эрасмуссен пробежал взглядом список.

- Что-то  не пойму:  эти вещи вовсе не из первого ряда.  В музее можно
было  бы  поживиться  куда  как   лучше.   Впрочем,   преступник   или
преступники,   вероятно,  не  желали  привлекать  внимание  похищением
известных вещей. Такие и обнаружить быстрее и продать сложнее.

- Наверное, вы правы, - вздохнул директор.

- Когда была предыдущая ревизия экспонатов?

- Десять лет назад.

Глаза Эрасмуссена  потухли.  С  таким  "долгим"  грабежом  он  еще  не
сталкивался,  хотя  уже  было  понятно,  что вор - один из сотрудников
музея со стажем, ибо вынести за один раз столько предметов невозможно:
требовался, по крайней мере, до верху груженый пикап. Значит, выносили
постепенно.

- А вы проверяли,  - спросил Эрасмуссен,  - в витринах  у  вас  сейчас
подлинники?

- Не  все,  -  помялся директор,  - самые ценные экспонаты мы от греха
подменяем копиями.

-Х Ну, пойдемте в закрома.

Подземное хранилище-запасник состояло из множества пеналов, защищенных
металлическими  дверями.  Директор  распахнул одну из них.  Эрасмуссен
прошелся по  длинной  комнате.  Стены  были  заставлены  стеллажами  и
коробками  с  археологическими  и этнографическими находками,  которые
внутри лежали вповалку.  Взять отсюда  предмет  не  составляло  труда,
можно было бы даже оставить бумагу,  создавая иллюзию непотревоженного
объема.

- Тут находки из резервации племени пима,  - объяснил директор.  - При
ревизии не досчитались 163 предмета.

- А остальные?

- Это  в  соседней  комнате,  -  сказал  директор,  - культура племени
мерикопа.

- Что общего у этих племен?

- Считается, что они потомки культуры хохокам - бесследно исчезнувших.

- А есть ли что-нибудь общее у исчезнувших экспонатов?

- Большая часть их как будто предназначалась для священнодействий.  Но
точно  это  не  докажешь:  на  данном  этапе  исследований редко можно
сказать наверняка,  связан орнамент на  конкретном  сосуде  с  культом
предков   или   нет.   А  индейцы  в  некоторых  вопросах  религии  на
сотрудничество не  идут:  боятся  мести  духов.-  Вот  когда  археолог
находит предмет прямо в киве,  тогда другое дело, тут все ясно. Кива -
это  круглая  полуземлянка,  в  которой  собирались  индейцы  рода   и
священнодействовали, - пояснил директор.

- Примерная стоимость похищенного? - спросил Эрасмуссен.

- Это невозможно посчитать.  Многие имеют только научную ценность,  но
никак не рыночную.  Вот,  например,  N  191:  "Амулет  заклинательницы
Киналик,  начало  нашего  века.  Плетеный круг,  на котором размешены:
отшеп с приклада убитого бледнолицего, обрывок тетивы, лоскут от шапки
умершего   брата,   вырезанная  картинка  с  табачной  бандероли,  ухо
белки..." Такие продают туристам по два  доллара  за  штуку.  Ценность
нашего только в том, что он настоящий и ни один индеец его не продаст,
побоявшись мести духа Киналик.  Кстати,  амулет мы посылали  три  года
назад  на  выставку  декоративного  искусства,  то  есть он еще был на
месте.

408

409

- А вот N 36:  глиняный расписной сосуд в виде толстого мужчины, около
1000 года? - спросил Эрасмуссен.

- Это,  безусловно,  ценная,  но не очень дорогая вещь. Полгода назад,
если  мне  не  изменяет  память,  ее  фотографировали  для   какого-то
художественного  альбома.  Специализирующиеся  на  этом издательства -
финансовое подспорье музею.

- Получается, у вас тут не хранилище, а проходной двор.

- Ну знаете! Это чересчур.

Эрасмуссен уже не сомневался, что вор у него в кармане.

По крайней мере,  основной,  так как могли быть и проходные  "любители
сувениров", вроде фотографов.

- Пойдемте-ка в ваш кабинет,  - сказал Эрасмуссен, - и составим список
всех, кто за последние десять лет имел доступ в эти две комнаты.

- Начинайте с меня...

Директор не только сумел представить список работавших,  но и  снабдил
его  собственными  комментариями  на  полях,  а  к  списку украденного
добавил фотографии...

Сидя в  своем  кабинете  над   бумагами,   Эрасмуссен   первым   делом
поразмыслил  над  версией:  может,  воровали  только те веши,  которые
путешествовали по выставкам?  Таких еле набралось на четверть.  Версия
отпала.

Потом он сходил в отдел, "курировавший" нетрадиционные церкви и секты:
ведь эта публика без ритуальных и освященных штучек,  как бойскаут без
рюкзака и галстука в походе.

Но и тут получил от ворот поворот: новоявленные пророки и ясновидящие,
объяснили ему,  сами мастерят амулеты и талисманы;  это их бизнес.  Не
родился  еще  в  среде  черно-белых  магов  такой  дурак,  который  бы
позарился на

истуканов вымершего   народа,   ведь   они   уже    проиграли    более
могущественным духам.  Наш контингент покупает только египетские мумии
по 30 долларов за унцию в базарный день.

Впрочем, копию со списка похищенного сняли на всякий случай.

Эрасмуссен вернулся к себе вполне довольный:  у него оставались только
две  версии  -  клептомания и коллекционирование.  А на этом он собаку
съел.

Из работников музея Эрасмуссен решил в первую очередь заняться Кеннеди
и Саккетом - этнографом и археологом, занимавшимися культурой хохокам.
К ним он добавил их ассистентов и двух  лаборанток.  Получилась  шайка
грабителей национального достояния.

Поразмыслив, Эрасмуссен вычеркнул из списка Саккета. Зачем ему сначала
выкапывать вещь,  везти в музей,  вносить в опись,  класть на полку  и
потом  -  воровать?!  Он  бы  прекрасно мог сунуть ее в карман прямо в
раскопе, как поступил Шлиман с Троянским кладом.

Но тут взгляд Эрасмуссена наткнулся на приписку  директора.  Последний
характеризовал Саккета как типичного ученого, то есть не от мира сего.
Например,  приезжая на городище,  Саккет стрелял из лука  и  там,  где
падала  стрела,  начинал  копать  и,  как  правило,  ничего путного не
находил. Но не расстраивался, потому что проповедовал теорию разумного
ожидания.

Эрасмуссен вписал  Саккета  обратно  и  вычеркнул Кеннеди:  этнографа,
согласно характеристике,  отличала такая преданность науке,  что  иной
раз  он  ночевал  в  музее,  не  желая  ни  на секунду расставаться со
"своими" сокровищами,  и часто ругал  своего  ассистента,  который  от
занятий  наукой  пытался  выкроить  время  на  свойственные  молодости
удовольствия. "Впрочем, если этот Кеннеди такой энтузиаст дела, как он
мог не заметить отсутствия стольких

410

экспонатов?" - подумал Эрасмуссен и набрал номер директора музея.

- И  не  мудрено,  -  ответил тот.  - У нас полтора миллиона предметов
культуры хохокам.

- А почему я его сегодня не видел?

- Так они же все в экспедиции!  Мы потому и ревизию  проводили,  чтобы
зимой не мешать. Но завтра вы их увидите: я послал телеграмму.

- Премного благодарен, - буркнул Эрасмуссен и пошел домой.

Утром Эрасмуссен   только  успел  отправить  подчиненного  за  кофе  и
сандвичами, как зазвонил телефон.

- Мне нужен следователь, который занимается кражей из музея.

-Да.

- Я знаю имя вора.

- А кто говорит?

- Мне не хотелось бы называться.

- Согласен. Слушаю.

- Это Кеннеди из отдела индейских культур. Он сегодня как раз вернулся
в город.

- У меня сложилось о нем иное впечатление.

- У  вас сложилось правильное впечатление.  Дело в том,  что он уносит
вещи не для продажи  и  не  в  домашнюю  коллекцию,  а  возвращает  их
индейцам,  потомкам  хохокам.  Они  живут  в резервации Скоаквик возле
городка Снейктаун.  Кеннеди считает,  что ученые  лишили  их  исконной
культуры,  обманом забрав все священные и обрядовые предметы,  которые
передавались из поколения в  поколение  и  которые  делали  их  единым
племенем, а не сбродом. Даже могилы их предков Саккет разграбил.

- Может, вы все-таки назоветесь?

- Только  я  не  советую  ехать с обыском в Снейктаун прямо сейчас.  В
домах вы ничего не найдете.

41

- А где искать?

- А  не  надо  искать.   Дождитесь   великого   индейского   праздника
солнцеворота:  краснокожие сами все вынесут.  Они так десять тысяч лет
делают.

- Я подумаю...

Из 400 пропавших экспонатов во время облавы удалось вернуть около 300.
Тем не менее суд присяжных оправдал Кеннеди.  А вот наука не простила.
Его должность в музее занял ассистент.

...ДУРАКОВ

В 1950 году Уильям Котрелл,  рыбак  из  штата  Нью-Джерси,  шел  вдоль
пустынного  пляжа  в  заливе Санди-Хук.  Ботинком он подцепил какой-то
блестящий предмет.  Им оказался золотой испанский  дублон  1713  года.
Котрелл  позвал приятеля,  и они нашли еще один дублон.  В последующие
дни  окрестные  жители  нашли  на  пляже  еще  пять   золотых   монет.
Журналисты,  узнав о находках, поспешили объявить это сенсацией. После
этого скучный дачный поселок и его пляж на берегу залива  превратились
в места паломничества кладоискателей.  Те приезжали сотнями,  потом их
начали считать на тысячи.  Хозяева пляжа разбили его на участки  и  за
деньги  разрешали перекапывать их на любую глубину.  Тем,  кто приехал
первыми,  повезло отыскать еще несколько  дублонов.  Ажиотаж  поднялся
необычайный.  Электрички,  автобусы  и  машины  привозили из Нью-Йорка
целые  армии  алчных  кладоискателей.  Однако  первые  "счастливчики",
застолбившие участки, не пускали конкурентов на свою территорию. Из-за
этого произошло множество драк,  так что  пришлось  вмешаться  полиции
штата. Не

412

имея современных   металлоискателей,   многие  приезжали  с  собаками,
специально натасканными во время войны на поиски бомб.  Десять  суток,
почти без перерывов люди и звери рыли песок.  Ушлые торговцы доставили
сюда целые горы лопат,  граблей  и  кирок.  Цены  на  них  существенно
отличались  от  магазинных,  но  кладоискатели не скупились.  Наконец,
перебрав и просеяв весь песок пляжа, увязнув по колено в хлипкой топи,
охотники за дублонами стали покидать залив Санди-Хук.  Всего они нашли
23 дублона,  а владельцам пляжа и торговцам скобяным товаром заплатили
несколько сот тысяч долларов.

Сотрудники национального   исторического   музея   попытались  утешить
горе-кладоискателей.  Через прессу они сообщили,  что данный  залив  в
прежние  времена  охотно  посещался джентльменами удачи.  Обнаруженные
монеты - это пиратский клад,  зарытый на берегу  и  размытый  прибоем.
Большая его часть - давно в море.

Однако более  "умные"  люди  задавали вполне конкретный вопрос римских
юристов:  кому это выгодно?  И в самом деле,  хорошо нагрели  руки  на
"пиратском кладе" только местные жители, дачники и торговцы лопатами и
сеткой (у нас  она  называется  "рабица"),  через  которую  просеивали
песок.  Очень много фактов указывало на то,  что это дело рук опытного
жулика, организовавшего мистификацию. Но до суда дело не дошло. На что
могли  жаловаться обманутые кладоискатели?  Ведь никто не заставлял их
покупать одну лопату по цене десяти.

Впрочем, не все подобные истории заканчиваются так печально  и  глупо.
Один мой знакомый,  используя прибор по определению цветных металлов в
земле,  как-то утром прошелся по пляжу Серебряного бора. Ему досталось
очень много бутылочных пробок и фольги от сигарет,  но в тоже время он

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история