Засосов Д.А., Пызин В.И. Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов

ОГЛАВЛЕНИЕ

НА УЛИЦАХ И ПЛОЩАДЯХ СТОЛИЦЫ (ПРИМЕЧАНИЯ)

В описываемый период в Петербурге достаточно определенно различались три социально-бытовые зоны: благоустроенный аристократический центр (4 Адмиралтейские части, 1-я и 3-я Казанской и 1-й участок Спасской части, Литейная часть, 1-й участок Васильевской части и часть 1-го участка Коломенской части), торгово-ремесленный район (2-й, 3-й и 4-й участки Спасской части, 2-й участок Казанской части, 1-й, 2-й и 3-й участки Московской части и часть 1-го участка Коломенской части) и окраины [34, с. 111]. На окраинах возникали новые промышленные предприятия, для которых была выгодна близость железных дорог и воды. Наиболее благоприятная в этом отношении зона сло-{218}жилась на юге Петербурга, за Обводным каналом. Центр города (район Невского и Морских улиц) заполняется балками, предприятиями торговли и обслуживания, правлениями компаний, трестов, акционерных обществ и т. д. Из-за дороговизны земли в центре, вызванной престижностью места и постоянно возрастающим спросом на землю, функции центра стали распространяться на Литейную часть, а после строительства нового Троицкого моста - и на центральную зону Петербургской стороны [12, с.177].
В 1909 г. закладные цены на землю варьировались от 2 руб. за 1 кв. сажень на некоторых окраинных улицах (на Гутуевском острове, в Полюстрово) до 800 руб. за 1 кв. сажень на Невском между Мойкой и Фонтанкой [27, с. 110-155].
В поэме А. Лозины-Лозинского "Санкт-Петербург" (1916) город предстает с высоты смотровой галереи Исаакиевского собора:
Здесь центр. Обмен вещей и соты самых знатных.
Там рынки жирные и грязных улиц сеть.
Там лес фабричных труб, дымящих, черных, статных,
Глотающих дрова, железо, уголь, медь...
У города есть рот. У города есть ноги.
Как войско с копьями, видны суда в порту,
От города бегут железные дороги,
Полоски белые уходят в широту.
1 Гостиница "Астория" (ул. Герцена, 39, арх. Ф. И. Лидваль, 1908-1912 гг.).
2 Дом Елисеева (Невский пр., 56, арх. Г. В. Барановский, ск. А. А. Адамсон, 1902-1906 гг.). С.Р.Минцлов записал 26 августа 1903 г.: "Понемногу открывается новый дом Елисеева... Многие нарочно ездят на верхах конок, чтобы полюбоваться этим зданием" [14, с. 25], В 1914 г. нижнюю часть здания занимал роскошный магазин "Торгового товарищества бр. Елисеевых" (учрежденного в 1813 г.), торговавший вином, шампанским и ликерами, колониальными товарами, гастрономией и кондитерскими товарами, фруктами, сигарами и табаком. Над магазином располагался театр В. Лин (бывш. "Невский фарс"). Кроме того, в доме размещались счетоводные и коммерческие курсы, ломбард, акционерное общество "Борьба с огнем", военный портной Доронин и еще три магазина: аптекарской посуды "А. Р. Ликфельд", оптических принадлежностей "М. Трусевич" и готового дамского платья "Confection". Многофункциональность дома Елисеева отнюдь не была чем-то исключительным. Например, в доме 88 на Невском пр. находилось 53 различных учреждения.
3 Дом городских учреждений (пр. Майорова, 42, арх. А. Л. Лишневский, 1906 г.).
4 Дом Гвардейского экономического общества (ул. Желябова, 21-23, арх. Э. Ф. Виррих, Н.В.Васильев, С. С. Кричинский, Б. Я. Боткин, И. В. Падлевский, И. Д. Балбашевский, 1908- 1913 гг.).
5 "Из всех увеселительных садов Петербурга первое место, бесспорно, занимают Крестовский сад и "Аквариум" (на месте, занимаемом ныне студией "Ленфильм". - А. С.). Здесь, по обыкновению, собирается наиболее избранная публика, не стесняющаяся в средствах, и высший разряд кокоток" [15, с. 112]. Летом "Аквариум" посещало до 1500 человек в день, а содержание его обходилось ежедневно в 1400 руб. [15, с. 100]. {219}
6 "Вилла Родэ" находилась в Новой Деревне.
7 Каменный, Елагин и Крестовский острова - любимейшее место гулянья всех дачников. Елагин остров представлял собою великолепный парк, красивые, щегольские аллеи которого, разделенные прудами, содержались в образцовой чистоте. "Особенною популярностью и любовью пользуется... часть этого острова, называемая "Стрелкой" или "Пуантом", куда весною и летом стекается все фешенебельное общество, в щегольских колясках и ландо, любоваться закатом солнца" [21, с. 31, 32].
8 Лиговский канал (инж. Г. Г. Скорняков-Писарев, 1718- 1725 гг.) на участке от Таврического сада до Обводного канала в 1891-1892 гг. был заключен в трубу и засыпан.
9 Минцлов пишет 26 августа 1903 г.: "Город сильно принялся охорашиваться. Четыре-пять лет тому назад торцовой мостовой были покрыты только набережные до Троицкого моста, Невский пр., Большая Морская, Пушкинская, Караванная, Сергиевская и, частью, Миллионная. Теперь почти все улицы потянулись за ними; Литейный сбросил свои бруски-граниты и оделся в деревянные кубики" [14, с. 24, 25].
10 "Удаление нечистот с улиц следует считать с 1 кв. саж. при нормальной езде в год в 0,56 пуда" [27, с. 211]. Эта обязанность возлагалась на домовладельцев.
11 В петербургской поэзии, чувствительной к сумеречным, зыбким состояниям на грани дня и ночи или к ночным впечатлениям, искусственное освещение города - один из самых заметных мотивов: "Пусть светильные газы бегут неживой вереницей" (И. Коневской, 1900); "Зажгутся нити фонарей.// Блеснут витрины и тротуары" (А. Блок, 1904); "Вдоль реки цепями лунными // Зыбко пляшут фонари" (В. Зоргенфрей, 1907); "Вечерний час. Мигая, фонари // Возносят лики длинной чередою: // Над городом, под ясною звездою, // Фонарный свет, как отблески зари" (А. Скалдин, 1912); "Погас огней янтарный ряд" (П. Соловьева, 1915); "На тонких стеблях желтые цветы // Всю ночь горят над набережной сонной" (Н. Бруни, 1915).
12 "Для простого рабочего и фабричного населения в столице устраивается в течение года несколько народных праздников и гуляний, средства для которых отпускаются Городской Думой. Такие гулянья, например, устраивались в дни тезоименитств Государя и Государыни (6 декабря и 23 апреля по ст. ст.- А. С.) на Марсовом поле... <...> где ставились мачты для лазанья, устраивались бега в мешках, "на выпередки" и под ведром; карусели, качели, эстрады для акробатов и несколько хоров военной музыки; сцены для драматических, из народного быта, представлений и разные др. удовольствия. В такие... дни Марсово поле разукрашивалось гирляндами и флагами и переполнялось народом, который толпился там с 12 ч. утра до вечера, не замечая ни устали, ни тесноты, ни толчков" [21, с. 124, 125].
13 В 1914 г. на Невском пр. находилось 2160 различных учреждений, из них примерно 1700 - общедоступные учреждения обслуживания. Распределение учреждений разного назначения (или функций) вдоль проспекта было неравномерным. В каждой функциональной группе были зоны сгущения и разрежения - как бы волны. Выделяются семь волн, определявших своеобразие каждого участка Невского.
Самая мощная по обилию учреждений волна (назовем ее "столичной") - это магазины тканей, одежды и обуви, магазины мод и ателье, деловые учреждения и акционерные общества, ма-{220}газины галантереи и парфюмерии, издательства и книготорговля (около 900 учреждений). У этой волны было три вершины: небольшая в начале Невского, грандиозная в очень престижной и дорогой зоне Гостиного двора и Пассажа и средней высоты, но очень протяженная,- от Литейного пр. до Знаменской пл., где цена земли была не чересчур высока.
Вторая по силе волна - учреждения здравоохранения, хозяйственных и технических услуг, магазины всевозможной техники (около 550 учреждений). У этой волны тоже было три вершины в тех же самых местах, но акценты смещены: малый в начале Невского, средний - у Гостиного двора и самый мощный - от Литейного до Знаменской пл.
Третья волна - магазины хозяйственных товаров и художественной утвари, т. е. всего того, что составляет обстановку жилищ и определяет своеобразие интерьера (около 250). Это волна с двумя вершинами: очень высокой в зоне Гостиного двора и низкой между Литейным пр. и Знаменской пл.
Четвертая волна состояла только из продовольственных магазинов (около 200). Она тоже имела две вершины: главную на Старо-Невском между Знаменской пл. и Полтавской ул. и менее значительную, зато очень престижную, у Гостиного двора.
Пятая волна была образована совокупностью гостиниц, меблированных комнат и учебных заведений (около 100), т. е. учреждений, необходимых прежде всего молодым провинциалам, которые приезжали в Петербург и, выучившись какому-нибудь делу, имели шанс стать жителями столицы либо были вынуждены уехать, чтобы попытаться завоевать ее в другой раз. У этой волны, в сущности, была одна вершина: окрестность Николаевского вокзала, которая была как бы "передней" Невского, где приезжие приобщались к петербургской жизни.
Шестая волна - финансовые учреждения: банки, банкирские дома и конторы, кредитные и страховые общества, сберкассы, ломбарды, общим числом 80. Ее единственный пик - зона Гостиного двора, от которой к началу и к концу проспекта наблюдалось безукоризненно правильное понижение плотности точек.
Наконец, седьмая волна - рестораны, кондитерские, кофейни, чайные, столовые, кухмистерские, пивные, трактиры и буфеты (всего 47). У нее были четыре вершины: в начале Невского пр., у Гостиного двора, между Литейным пр. и Знаменской пл., между Полтавской и Консисторской улицами,- но амплитуда повышений и понижений была, по сравнению с другими волнами, вялой, общее распределение - относительно равномерным. И это естественно: ведь эта функция была необходима для нормальной работы всех других.
В результате наложения семи волн друг на друга получалось три сгустка учреждений: самый мощный - в зоне Гостиного двора, средний - от Литейного пр. до Знаменской пл. и меньший - в начале Невского. Между ними "провалы" - один между Мойкой и Екатерининским каналом, другой, более ярко выраженный,- между Гостиным двором и Фонтанкой, третий, самый глубокий,- близ Александро-Невской лавры. Своеобразие участков Невского характеризовалось, в частности, тем, что у каждого из них были свои "доминантные" и "рецессивные" особенности. От начала Невского до Екатерининского канала доминировала деловая функция и почти не было ни гостиниц, ни учебных заведений. Ближе к Гостиному двору картина менялась: здесь преобладали магазины художественной утвари и предметов роскоши, за-{221}то исчезали галантерейные и парфюмерные, гостиниц же вовсе не оставалось. Гостиный двор и Пассаж - царство мод, одежды, обуви, тканей, ателье, при этом ни одного учебного заведения и ничтожное число "нумеров". От Гостиного до Фонтанки та же доминанта и почти полное отсутствие ресторанов. За Фонтанкой до самой Лавры простиралась "страна врачей".
14 В 1914 г. на Невском пр. было три булочных "Д. И. Филиппов": в домах 45, 114 и 140.
15 Автоматический буфет "Товарищества Квисисана" находился в д. 46 (ныне зал кулинарии ресторана "Нева"),
16 Невский вечером и ночью: "Он залит целым морем огней. Длинной цепью тянутся электрические фонари; их свет сливается со светом витрин, ярко освещенных множеством лампочек; местами резким синеватым огнем выделяются газокалильные лампы. Разноцветные электрические лампочки то потухающими, то сразу вспыхивающими огоньками освещают вывески. По обеим сторонам улицы по-прежнему движется толпа... Многочисленные кафе и находящиеся тут рестораны переполнены публикой, занимающей густо расставленные столики. Кое-где раздаются звуки ресторанных оркестров. А экипажи по-прежнему вереницами едут по Невскому и через него, развозя одних седоков по домам, других в многочисленные театры, рестораны и клубы столицы" [31, с, 36, 37].
17 Следует сказать о кинематографах Невского пр. К 1914 г. их было 18. Лишь два на участке от Адмиралтейского пр. до Фонтанки "The?tre Coleil" (в Пассаже) и "Мажестик" (рядом с Пассажем на углу с Садовой ул.). Подавляющее большинство (13) - между Фонтанкой и Знаменской пл.: "Мулен руж" (д. 51), "Комик" (д. 53), "Аргус" (д. 55), "Сатурн" (ныне "Художественный"), "Кристалл-Палас" (ныне "Знание"), "Люна" (д. 73), "Аквариум" (д. 81), "Алексеев Н. Н." (д. 86), "Унион" (ныне "Стерео"), "Тиволи" (д. 90), "Урания" (д. 98), "Гигант" (ныне "Колизей"), "Художественный" (д. 102). Три кинотеатра - на Старо-Невском: "Театр Новостей" (д. 136), "Диана" (д. 147), "Аполло" (д. 156). Характерно, что кинематографы были сосредоточены в зоне приобщения к городскому образу жизни.
18 То есть до Адмиралтейского судостроительного завода, находящегося за Ново-Адмиралтейским каналом.
19 "Вознесенский проспект - довольно узкая улица, пересеченная несколькими такими же улицами и переулками, кишащими народом. По обеим сторонам этих улиц тянутся однообразные, некрасивые, довольно высокие дома-колодцы с маленькими квартирками, подвалами, лавчонками, пивными, трактирами и всякого рода мастерскими. Торопливо идущая здесь публика-серая, трудовая, поддерживающая в массе своим трудом довольно значительную ремесленную промышленность столицы. Среди обитателей этой "мещанской" части города много собственников-"предпринимателей", составляющих единственную же рабочую силу в своей мастерской; есть тут и владельцы небольших мастерских, где зачастую в ужасных гигиенических условиях работают несколько подмастерьев и изнывают под тяжестью непомерной работы, взваленной на них, мальчики - почти дети - и подростки, отданные в учение. Только при такой изнурительной работе эти мелкие мастерские могут еще конкурировать с постепенно вытесняющими их крупными мастерскими" [31, с. 20-21]. {222}
20 "На площади Сената - вал сугроба, // Дымок костра и холодок штыка..." (О. Мандельштам, 1913); "Были святки кострами согреты" (Анна Ахматова).
21 Парк принадлежал Санкт-Петербургскому городскому попечительству о народной трезвости. По воскресеньям и праздникам в нем устраивались народные гулянья. Ежедневно в нем бывало до 10000 человек.
Народный дом (Александровский парк, 3, ныне парк Ленина, 4; арх. Г. И. Люцедарский, 1900, 1911 гг.) - крупнейший культурный центр Петербурга с Оперным залом, аудиториями.
У Н. Заболоцкого "Народный дом, курятник радости, // Амбар народного веселья".
22 Число посетителей Таврического сада в 1900-х гг. было примерно таким же, как и в Александровском парке [15, с. 100]. Народные гулянья устраивались в воскресные и праздничные дни тем же Попечительством о народной трезвости [21, с. 123].
23 На пересечении наб. Б. Невки и Большой аллеи на Каменном острове (в глубине участка) сохранилась одна из водопоек - небольшое, квадратное в плане каменное сооружение с шатровой кровлей и металлической раковиной (1908 г., арх. С. А. Алексеев), построенная как экспонат Международной художественно-строительной выставки 1908 г.
24 В Петербурге было три императорских театра: Александринский (ныне Академический театр драмы им. А. С. Пушкина) с ценами мест от 17 коп. на райке до 13 руб. 80 коп. в ложах 1-го яруса; Мариинский (ныне Академический театр оперы и балета им. С. М. Кирова) с ценами мест от 27 коп. на галерее 4-го яруса до 17 руб. 20 коп. в ложах 1-го яруса и Михайловский (ныне Академический Малый оперы и балета), где тогда давались драматические спектакли на французском, немецком и русском языках, с ценами мест от 42-55 коп. на галерее до 11 руб. 60 коп. - 20 руб. 60 коп. в ложах 1-го яруса на русской и французской драмах соответственно. В этих театрах в цены мест включался благотворительный сбор [21, с. 107-110].
25 Константин Александрович Варламов (1848-1915). Дебютировал на Александринской сцене в 1875 г. В 1900 г. он насчитывал в своем репертуаре 800 ролей.
26 В 1902 г. в Петербурге занимались торговлей вразнос около 12 тыс. человек [21, с. 37]. "Из Ярославской, Тверской, Костромской губернии приезжает в столицу множество крестьян - попытать счастья торговлею вразнос. <...> Открыть розничную торговлю очень легко: стоит только от городской думы обзавестись жестянкой, да иметь на покупку товаров рублей пять-шесть. <...> Одни торгуют от себя, а другие от хозяина. Какой-нибудь ярославец "себе на уме", бывший прежде разносчиком, сколачивает наконец деньги: нанимает небольшую квартиру, подряжает своих "земляков" и выпускает их с товаром вразнос. <...> Промышляют разносною торговлею и дети, нищетой выгнанные на улицу" [3, с. 57-60, 96, 97].
27 "Кто не видал юркого "князя", расхаживающего и в центре, и по окраинам Петербурга? В долгополом азиатском кафтане с длинными рукавами, подпоясанный красным кушаком, в меховой шапке, из-под которой выглядывает татарская тюбетейка, с узлом за плечами - ходит он с одного двора в другой. <...> Подняв голову, озирая окна верхних этажей, он кричит на весь двор: "Халат, халат! Старые вещи продавать!" Самое пылкое воображение не в состоянии соединить вместе всех предметов, {223} какие подчас видишь у татарина в руках: гитара с оборванными струнами, поношенный офицерский мундир, медный подсвечник, покрытый зеленью, старые сапоги, модный франтоватый цилиндр и проч." [3, с. 24, 25].
28 "Среди действительно нуждающихся есть немало и профессиональных нищих, праздношатающихся, которые избрали нищенство как выгодный промысел. Это так называемые среди нищей братии "стрелки". <...> Все нищие всегда избегают встречи с полицией. Это оттого, что полиции приказано задерживать на улицах нищих и препровождать в "Комитет для призрения нищих", а оттуда их высылают на родину с воспрещением возвращаться в столицу. В течение года в "Комитет" поступает через полицию до 12 000 нищих" [3, с. 60, 61]. Фактически же высылки превратились в постоянный источник существования тысяч бродяжек, самовольно возвращавшихся в столицу. Н. Н. Животов приводит рассказ бродяжки, вернувшегося в 19-й раз: "Если бы нас не высылали - хоть с голоду помирай. Я нарочно не беру паспорта из волости... Без паспорта нас "заберут", посадят в тепло, накормят, обуют, оденут, а с паспортом хоть с голоду помирай..." [7, с. 44, 45]. Животов приходит к выводу, что бродяжки стоят Петербургу не менее миллиона рублей в год, и ратует за замену высылки рабочим домом.
Существовало и организованное самими крестьянами нищенство: "Целые деревни в Себежском уезде Витебской губернии переселяются на осень и зиму в Петербург нищенствовать. В Макарьевском уезде Костромской губернии целые волости нищенствуют. Это их отхожий промысел. В волости имеются мастера, фабрикующие паспорта, свидетельства о пожарах, градобитиях, даже дозволения на сборы на построение храмов" [3, с. 61].
"Что достойно особого внимания из быта бродяжек-попрошаек - это долголетие их! Здесь есть юбиляры, по 50-60 лет занимающиеся нищенством, есть старики и старухи 80-90 лет, еще в молодости впавшие в бедность... И какие все бодрые, молодцеватые!.. Кровь с молоком, хотя едят они какую-то падаль, и то не ежедневно, ночуют, случается, под открытым небом. <...> Нищие и бродяжки ведут сравнительно спокойную от душевных волнений и забот жизнь... <...> У бродяжек не бывает ни порока сердца, ни нервных ударов, апоплексии, подагры и т. п. <...> Нет сидячей жизни, развивающей хронические болезни, нет простудных болезней, потому что организм их привык ко всему; нет у них и ожирения органов, так как жиреть им не с чего" [7, с. 18, 19].
29 "Факельщики, читальщики, прикащики, штучники, подмастерья, горюны (плакальщицы), прачки (обмывающие покойников), наконец, сами гробовщики трех категорий - это... мир "отпетых". <...> Все их существование проходит или под влиянием хмеля, или в каком-то тупом столбняке. <...> Цинизм самый грубый и бесстыжий ко всему святому, дорогому, начиная с не остывшего еще трупа и кончая исступленным горем осиротевших. Все это для гробовщика и факельщика предмет наживы, барыша, счастливого случая, которым он пользуется, чтобы рвать и рвать, посмеиваясь втихомолку, отпуская остроты и каламбуры" [8, с. 3, 4].
30 В середине 90-х гг. плата за похороны по первому разряду составляла 950 руб., включая оплату балдахина, шестерки лошадей, 16 факельщиков, читальщиков, катафалка, наряда полиции, публикации в газетах и хора певчих. Плата по последнему {224} разряду - 45 руб.: две лошади, дроги, 2 факельщика, 1 читальщик [8, с. 23].
31 "Как только мы завернули за угол Садовой - физиономия благоустроенной столицы, первоклассного европейского города исчезла бесследно, и мы очутились в какой-то глухой провинциальной фабрично-ремесленной слободке. Направо глухая стена здания рынка (Александровского.- А. С.), налево трактиры. Переулок полон народа. Играют на гармонике, поют, ругаются, кричат, дерутся, обнимаются с женщинами. Полная свобода, простота нравов, циничная откровенность и отрицание всякого понятия о приличии и общественном благоустройстве. <...> Половина босые или в опорках, все без "головных уборов", в рубашках и шароварах с большими изъянами. Все под хмелем или в большом хмелю. Сидят, стоят, лежат, ходят, гуляют группами или парами... По рукам ходят косушки и полштофы" [8, с.8].
32 Анастасия Дмитриевна Вяльцева (1871 - 4(17) февраля 1913) с середины 90-х гг. работала в труппе С. А. Пальма в Петербурге. С 1897 г. выступала на концертной эстраде как исполнительница цыганских романсов, продолжая принимать участие в оперетте. Исполняла и оперные партии. Значительную часть своего крупного состояния А. Д. Вяльцева завещала Петербургу на сооружение детской больницы.
33 Лев Макарович Мациевич (1877-1910) - капитан корпуса корабельных инженеров, воздухоплаватель. В феврале 1910 г. в составе группы русских инженеров обучался во Франции под руководством известного авиатора Фармана и получил звание пилота. Вернувшись в Россию, совершил одним из первых русских авиаторов много смелых полетов. Погиб 24 сентября 1910 г. во время 1-го Всероссийского праздника воздухоплавания, совершая полет на "Фармане" с Комендантского аэродрома. Мациевич был первой жертвой русский авиации [4, т. 15, с. 230]. Место гибели Мациевича в 1910 г. было отмечено памятным камнем черного цвета с датой гибели и фамилией летчика (ныне находится на углу Аэродромной ул. и Серебристого бульвара).
34 Граф Дэвид Битти (1871-1936). Прославился в сражениях в Гельголандской бухте, у Доггер-банки и в крупнейшем морском сражении первой мировой войны, окончательно решившем исход борьбы на море в пользу англичан,- Ютландском бою 31 мая - 1 июня 1916 г.
35 Пуанкаре, Раймон (1860-1934) - президент Французской республики с января 1913 г. Визит Пуанкаре в Петербург происходил 20-23 июля 1914 г. по ст. ст.
36 28 июля начались военные действия на австро-сербской границе. 31 июля последовал указ о всеобщей мобилизации в России. В полночь с 31 июля на 1 августа Германия предъявила России ультиматум с требованием отказаться от всеобщей мобилизации. Вечером 1 августа германский посол граф Ф.Пурталес явился к министру иностранных дел С. Д. Сазонову за ответом на ультиматум. Получив отказ, Пурталес вручил Сазонову ноту с объявлением войны.

Комментарии (1)
Обратно в раздел история