Засосов Д.А., Пызин В.И. Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРИМЕЧАНИЯ

Петербург рубежа столетий является главным героем предлагаемых вниманию читателя "Записок очевидцев". Можно сказать, что каждое поколение оставляло свои страницы в биографии города. Одни создавали "историю в лицах", описывая императорский двор, жизнь вельмож, дипломатические приемы и светских красавиц. Других привлекала топография столицы - ее площади, сады, выдающиеся здания и монументы. Представителем иной историко-культурной традиции стал М. И. Пыляев. Для своих книг "Старый Петербург", "Замечательные чудаки и оригиналы", "Забытое прошлое окрестностей Петербурга" он пользовался всеми доступными источниками и включал в ткань повествования как документы, так и исторические анекдоты, светскую хронику, газетные публикации. В 1970 году были опубликованы "Записки старого петербуржца" Л. В. Успенского, породившие новую волну мемуарной литературы о городе.
Д. А. Засосов и В. И. Пызин пошли собственным путем: они максимально точно воспроизводят виденные ими картины городского быта, вписывая в эту канву ритмы собственной жизни настолько естественно, что они почти неразличимы. Благодаря этому глубоко личностное повествование о житье-бытье двух молодых петербуржцев стало очерком истории города в трагический и величественный момент его судьбы.
Воспоминания Д. А. Засосова и В. И. Пызина охватывают почти двадцатилетний период жизни Петербурга. Для современного читателя, особенно того, кто не занимается специально историей, этот период сжат в некий момент прошлого. Ему кажется, что Петербург середины 1890-х и Петербург 1910-х годов - один и тот же город, и это впечатление тем более верно, что война и революция были катастрофой, концом Петербурга. Город переменил имя и стал совершенно другим. Вспоминая 1914 год, Анна Ахматова писала: "В начале мая петербургский сезон начинал замирать, все понемногу разъезжались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а в Петроград, из XIX века сразу попали в XX, все стало иным, начиная с облика города" [1, с. 20]*.
По сравнению со столь глубоким переломом те изменения, которые происходили в последнее двадцатилетие Петербурга, действительно могут показаться несущественными. Но в памяти петербуржцев эти изменения все-таки запечатлелись ярко. Иначе и быть не могло: ведь именно в эти годы свершилось формирование великого города. Как раз с середины 90-х годов прошлого столетия начался небывало быстрый рост Петербурга. Причинами были удешевление железнодорожного тарифа, облегчившее приток рабочей силы из отдаленных губерний для поисков заработка, оживление торговли и промышленности и открытие ряда высших учебных заведений, привлекавших массу учащейся молодежи. Строительная деятельность, дремавшая до сих пор, необычайно оживилась. Город, разраставшийся преимущественно {213} на левом берегу Невы, на рубеже веков опять стал тяготеть к правому. Улицы Петербургской стороны, которые до той поры были похожи на улочки второстепенного губернского города, теперь застраивались каменными громадами. В августе 1903 года писатель С. Р. Минцлов записывает в своем дневнике: "Строительная горячка, несколько лет охватившая... Петербург, продолжает свирепствовать. Везде леса и леса; два-три года тому назад Пески представляли собой богоспасаемую тихую окраину, еще полную деревянных домиков и таких же заборов. Теперь это столица. Домики почти исчезли, на их местах, как грибы, в одно, много в два лета, повыросли громадные домины; особенно быстро похорошела третья Рождественская. <...> Замечательно и то, что иные дома стоят еще без дверей и окон, из них тянет как из погребов сыростью и холодом, а уже в газетах пестреют объявления о сдаче квартир в них. Нарасхват идут!" В июле 1904 года С. Р. Минцлов возвращается к этой теме: "Старый Петербург все уничтожается и уничтожается... Нет ни одной улицы почти, где бы старые двух- и даже трехэтажные дома не ломались; теперь на их месте возводятся новые кирпичные же громады" [14, с. 24, 25, 92]. Каменное тело Петербурга за двадцатилетие не только стало более плотным; если в 1903 году петербургский дом имел в среднем 1,5 этажа [3, с. 24], то к 1917 году средняя этажность выросла до 4,3.
За период с 1897 по 1913 год население Петербурга выросло с 1130 до 1686 тыс. жителей, а его пригородов - со 134 до 332 тыс. Из крупных европейских городов столица Российской империи уступала только Лондону, Вене и Берлину, продолжая расти на 50-55 тыс. человек в год.
Экономические трудности и социальная напряженность, вызванные стремительным ростом столицы, были в ряду причин, сделавших Санкт-Петербург "колыбелью революции". "Мы жили на вулкане и постепенно отравлялись его парами: вот точка зрения, с которой должен будет смотреть на события этих лет историк-патолог" [14, с. 5].
В работе над комментарием к тексту использована главным образом литература конца XIX - начала XX в. В ней эпоха говорит о себе не только характерным для нее языком, но и самим выбором тем, расстановкой смысловых акцентов. Предпочтение отдано сочинениям А. Бахтиарова, Н. Животова, С. Минцлова, Н. Никитина, Ф. Раевского, С. Чириковера, богатых сведениями о "физиологии" Петербурга, о своеобразии жизни в различных частях города. Свои труды они создавали именно в те годы, о которых вспоминают несколько десятилетий спустя Д. А. Засосов и В. И. Пызин. Знакомство с малоизвестными ныне работами бытописателей Петербурга, заложившими в определенной степени основы исторической социологии, убедительно свидетельствует о достоверности мемуаров, так как они не только подтверждают, но и дополняют друг друга. Частью комментария стали стихи поэтов "серебряного века". Они помогают воссоздать лирический портрет "последнего" Петербурга. Значительная часть информации для комментария взята из ежегодного справочного издания "Весь Петербург" *. {214}

Комментарии (1)
Обратно в раздел история