Старовойтова Галина. Национальное самоопределение: подходы и изучение случаев

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЧАСТЬ 2
НАДЕЖДЫ И РАЗОЧАРОВАНИЯ: ИЗУЧЕНИЕ СЛУЧАЕВ

В изложенных ниже двух случаях рассматриваются попытки народов двух бывших тоталитарных стран, СССР и Эфиопии, добиться самоопределения. Некоторые страны (Россия, Грузия и Эритрея) достигли общепризнанного самоопределения, в то время как другие могут только надеяться на это.

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

После распада Советского Союза Российская Федерация, как и другие республики бывшего СССР, получила независимость. Россия, как ядро империи, приняла на себя наибольшую ответственность. Развал СССР, таким образом, освободил Россию от двух тяжелых нош: от наследия тоталитаризма и от необходимости целиком поддерживать другие республики. После августовского путча 1991 г. Россию можно рассматривать и как древнее государство с тысячелетней историей, и как новое независимое государство.

Россия, будучи территориально самой большой из бывших советских республик по территории, населению и экономическому потенциалу, в первые годы своей независимости не сталкивалась (за исключением случая Чечни) с опасностью расчленения в ходе насильственных этнополитических конфликтов. Такая опасность оставалась вполне реальной для некоторых других новых независимых государств в первое время после крушения СССР. С самого начала на экономические и политические реформы в России заметно влияли проблемы, возникающие благодаря этническим и религиозным различиям населения. России все еще предстоит найти модель федерации, в которой права народов на самоопределение осуществлялись бы без вызова ее целостности и жизнеспособности как многонационального государства.

На протяжении большей части своей тысячелетней истории Россия оставалась высокоцентрализованным и унифицированным государством, несмотря на ее огромные размеры и внутренние различия. В XIX – начале XX в. лишь несколько регионов Российской империи имели некоторую территориальную автономию: это относится, прежде всего к Польше (1815-1832 гг.) и Финляндии. После революции 1917 года большевики, которые долго защищали, а, скорее, лишь на словах поддерживали принцип национального самоопределения, начали создавать автономные территории для национальностей России. Этот процесс превратил страну в федерацию, построенную на этническом принципе – нечастый случай в истории федерализма. Официально в качестве федеративного государства Россия предстала в 1918 году, когда была принята первая конституция Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР). После образования в 1922 году СССР Россия стала, так сказать, федерацией внутри федерации. Хотя некоторые другие составляющие Союз республики (Грузия, Азербайджан, Узбекистан, Таджикистан) также включали в себя основанные на национальном признаке автономные территории, Россия оставалась единственной федерацией в Советском Союзе. Она имела трехступенчатую иерархию основанных по этническому принципу автономных образований: автономные республики, области и округа, причем, каждое из этих образований, как правило, имело разную долю коренного населения и обладало разной степенью автономии от центрального правительства.

В действительности же эта сложная система сделала мало для гарантирования прав меньшинств, не говоря уже о праве на самоопределение. Советский тоталитарный режим был полностью несовместим с подлинным, основанном на региональности федерализмом и с этнической автономией. Это стало особенно явным в конце 1920-х - начале 1930-х гг., когда централизм и единообразие отчетливо выделились как основные политические цели режима. Теперь большинство решений во всех областях жизни сконцентрировалось в центре, фактически ничего не оставляя в компетенции местных руководителей.

Централизационные тенденции привели к изменениям в советской национальной политике. Условия существования нерусских меньшинств в России и в СССР в целом, которые были относительно благоприятными на ранней стадии коммунистического правления, когда проводилась так называемая политика ''коренизации'', вскоре резко изменились в худшую сторону с развертыванием террора против так называемого "местного национализма". Это изменение несомненно никоим образом не привело к какому-либо реальному улучшению положения русских, наиболее многочисленной и экономически сильной национальности. Хотя с середины 1930-х годов (особенно во время и после Второй мировой войны) коммунистический режим все в большей степени искал поддержки в русском национализме, положение русской нации в многонациональной советской империи было противоречивым. Как СССР, так и Российская Федерация имели определенную "асимметрию" в своей национально-политической структуре. В отличие от титульных национальностей нерусских союзных республик, у русских отсутствовали некоторые основные национальные и культурные учреждения. Национальное развитие русских полностью зависело от союзного центра, который был привержен собственным специфическим политическим и идеологическим целям, скорее, чем реальным интересам русских людей. Нравилось им это или нет, Россия и русские были силовой базой советского режима, и поэтому естественно, что в нерусских советских республиках и на Западе режим обыкновенно воспринимался как по существу русский. Даже слова "Россия" и "Советский Союз" часто использовались как взаимозаменяющие. Различие между "российским" и "советским", однако, стало очевидным лишь в конце 1980-х - начале 1990-х гг.; политическое расхождение между Россией и союзным центром оказалось решающим в осуществлении дезинтеграции СССР. Можно сказать, что в 1991 году русские объединились с нерусскими народами в требованиях самоопределения, окончательно решив таким образом судьбу многонациональной советской империи[1].

Начиная с XVI в. Россия и СССР, как ее приемник, различными способами приобрели большие территории и население: прямым завоеванием (Сибирь); династическим браком (часть Северного Кавказа была принесена Ивану Грозному его женой, черкесской княжной Марией); добровольным присоединением (Восточная Армения сделала это в 1828 году, боясь агрессии со стороны своих мусульманских соседей Оттоманской империи и Персии; Тува, управляемая прокоммунистическим диктаторским режимом присоединилась к Советскому Союзу в 1944 году); а также посредством империалистических договоров на основе "права сильного" (пакт Молотова-Риббентропа 1939-го года “вознаградил” СССР балтийскими странами, Западной Украиной и Западной Белоруссией, а также Бесарабией).

Если мы воспримем представление о Советском Союзе как об империи, то его справедливо можно было бы сравнить с его историческими предшественниками - Британской, Французской и Голландской, но видны и некоторые различия. Важнейшим отличием было то, что [советские] колонии были расположены на соприкасающихся территориях, не за морями. Эта ситуация, аналогичная случаям Византийской и Оттоманской империй (а также Австро-Венгрии и Третьего Рейха), привела к сильному смешению этнических групп. В результате этого 25 миллионов русских сейчас находятся в бывших советских республиках вне Российской Федерации. Россия оказалась неспособной удержать заморские территории, которые некогда принадлежали ей по праву открытия, такие, как Аляска, Русская Америка в Калифорнии, и некоторые поселения и крепости в Полинезии.

Другим важным фактором является то, что собственно Россия, расположенная севернее других советских республик, находилась в менее благоприятном климате, хотя и была богата естественными ресурсами (нефть, газ, древесина и др.), которые она предлагала другим республикам. Рискованное земледелие на большей части России, а также гипертрофированный военно-промышленный комплекс удерживали в ядре империи жизненный уровень на более низком уровне, в сравнении с ее окраинами. Поэтому это ядро не могло получить экономических преимуществ благодаря своему господствующему политическому положению. В 1989 году русский писатель Валентин Распутин, отвечая на сепаратистские утверждения депутатов советского парламента от прибалтийских республик и Закавказья, впервые с трибуны Всесоюзного съезда народных депутатов заявил, что Россия также может отделиться от Союза[2].

Граждане России начали сознавать, что они имеют собственные политические интересы, которые отличны от интересов СССР. Этот процесс протекал параллельно возникновению новой российской элиты. В 1990 и 1991 годах важным этапом в самоопределении и национальном строительстве России стали: выборы на Съезд народных депутатов России, проводившиеся на альтернативной основе; формирование народного движения "Демократическая Россия" и его фракции в новом парламенте; провозглашение Съездом народных депутатов 12 июня 1990 года суверенитета России (пока еще в составе СССР); появление независимой Российской коммунистической партии, созданной по образцу коммунистических партий других советских республик; всенародные выборы первого президента России 12 июня 1991 года.

Все эти проявления движения России к большей независимости и меньшему контролю со стороны союзного центра только увеличили беспокойство советского руководства. И действительно, советский президент Михаил Горбачев, избранный прокоммунистическим Съездом народных депутатов в марте 1990 года, не располагал собственной территорией внутри огромной страны, так что теряя власть в России, он терял всю свою власть. У этого конфликта была объективная историческая основа – столкновение двух тенденций, а именно: борьбы России за установление своего суверенитета и борьбы империи за сохранение своего былого могущества.

Чиновники в центральных правительственных структурах, естественно, стремились помешать растущей "суверенизации" республик, а последние годы существования Советского Союза они пытались удержать вместе мятежные республики с помощью силы. Танковые части, специальные силы и внутренние войска периодически вводились в столицы непослушных республик (Армении, Азербайджана, Белоруссии, Грузии, Латвии, Литвы, Казахстана и Таджикистана). 28 марта 1991 года пришла очередь и столицы России. Во время работы третьей сессии Всероссийского съезда народных депутатов Кремль был окружен войсками и бронированной техникой. Депутаты, находясь в состоянии фактической осады, были не в состоянии продолжать свою работу и покинули Кремль, чтобы принять участие в демонстрациях. Войска были выведены после переговоров между спикером российского парламента и президентом Горбачевым.

Другой попыткой предотвратить растущую "суверенизацию" республик (шесть республик, которые не собирались подписывать проект нового союзного договора, фактически, уже провозгласили свое намерение отделиться) стал неудавшийся коммунистический путч в августе того же года. Помимо крушения коммунистической власти, наиболее важным результатом этого путча стало нарастание центробежных сил, приведшее к провозглашении независимости многих советских республик, начиная с балтийских. Украинский референдум о независимости, проведенный 1 декабря 1991 года, сыграл решающую роль в окончательной дезинтеграции СССР. Неделей позже Советский Союз перестал существовать.

Одновременно с обретением неожиданной независимости Россия и другие республики столкнулись как с экономическими, так и с политическими проблемами. На политической арене возникло беспокойство о целостности и неделимости России, Украины, Азербайджана, Грузии и других республик. Ряд меньшинств, включая миллионы русских, которые неожиданно обнаружили себя в положении меньшинства за пределами своего отечества вместо primus inter pares (первых среди равных) в СССР, абхазы и южные осетины в Грузии, русскоязычные жители Приднестровья и гагаузы в Молдавии, а также многие другие не смогли признать законными новые межгосударственные границы, то есть прежние "произвольные" внутренние административные границы Советского Союза.

В последние годы существования СССР проблемы внутри Российской Федерации были, конечно, значительно менее важными, чем возрастающая напряженность внутри Союза в целом. Но вскоре после того, как союзные республики начали движение от Москвы, автономные регионы России начали требовать предоставления им более высокого статуса и больших прав. В течение 1990 и 1991 годов все российские автономные республики в одностороннем порядке стали объявлять себя "суверенными государствами", убирая слово “автономный” из своих официальных названий, в то время как автономные области (за исключением Еврейской автономной области) произвели себя в республики. Парадоксальным является то, что идея суверенитета в российском политическом словаре того времени не подразумевала независимость или возможность отделения от России. Она просто предполагала больше свободы для территорий распоряжаться своими естественными ресурсами по своему усмотрению, заниматься международной торговлей и вести переговоры о величине налога, который им следует платить федеральному правительству. Эти требования поощрялись действиями президента Горбачева, который незадолго до августовского путча пригласил лидеров некоторых сильных российских автономных территорий разработать и подписать проект нового союзного договора, фактически тем самым давая им тот же статус, что и руководителям 15-ти союзных республик. Это приглашение вызвало импульс в направлении сепаратизма у части российских автономных территорий и ослабило территориальное единство России. Российское руководство мудро воздержалось от оказания давления на непослушные регионы с целью их подчинения. Тем не менее, российская национальная сплоченность теперь была под вопросом.

Летом 1991 года вновь избранный российский президент Борис Ельцин предложил регионам "столько суверенитета, сколько они смогут переварить", подразумевая, что федеральное правительство готово передать многие свои полномочия региональным руководителям. Говоря это, он не делал различий между прежними автономными территориями и территориями, заселенными русскими, на которые приходится основная величина российской территории, населения и экономического потенциала. Но правящие элиты республик никоим образом не одобряли идею равенства между республиками и областями. Проблема устранения различий в статусах составных частей Российской Федерации остается чрезвычайно важной и болезненной даже сейчас.

Первый серьезный этнополитический кризис возник в Российской Федерации, когда северокавказская Чеченская республика объявила себя независимой от России вскоре после августовского путча 1991 года, следуя в этом примеру союзных республик. Злосчастная попытка разрешить конфликт посылкой войск в восставший регион в ноябре 1991 года окончилась провалом, особенно принимая во внимание, что Российский парламент голосовал против этого; войска были возвращены через два дня после прибытия, так и не вступив в бой. Несмотря на экономические трудности и внутренний конфликт, чеченцы оказались приверженными идее суверенной государственности, последовательно отклоняя все российские предложения, направленные на реинтеграцию Чечни в состав федерации. Россия, в свою очередь, не хотела принять идею независимости Чечни, опасаясь, что это может вызвать цепную реакцию отделения.

Федеральные власти также имели также серьезные проблемы во взаимоотношениях с республикой Татарстан. Хотя татары составляют менее половины населения республики, татарский национализм всегда был сильным и подогревался памятью о Казанском ханстве, завоеванном Россией в ХІХ в. В марте 1992 года Татарстан, несмотря на сильную негативную реакцию из Москвы, провел референдум, на котором большинство избирателей поддержало идею о республике как суверенном государстве, находящемся в свободной ассоциации с Россией. Сходные требования раздавались также из соседнего Башкортостана.

Напряженность внутри Российской Федерации была до некоторой степени смягчена так называемым Федеративным договором, который был подписан 29 февраля 1992 года Россией и всеми членами федерации, кроме Чечни и Татарстана. Договор, рассматриваемый как интегральная часть конституции после того, как она вступит в силу, оговаривал, что республики соглашаются со своим статусом в составе России, но наряду с этим усиливается их политическая и экономическая автономия, особенно по сравнению с областями России. Эти условия в основном признают желание республик независимо управлять собственными естественными ресурсами, напрямую (не через федеральный центр) вести внешнюю торговлю, усилить официальную позицию национального языка и сохранить уникальную национальную культуру. К примеру, республика Саха (Якутия) имеет менее одного процента общего населения Российской Федерации, и только треть его составляют якуты, но в ней добывают более 90 процентов всех алмазов Российской Федерации и более 25 процентов ее золота. Тем не менее, согласно особому договору, Саха получила разрешение на свободную внешнюю торговлю при условии, что около трети дохода от алмазов и около 12 процентов дохода от золота Саха оставляет за собой.

В противоположность этому области, богатые газом и нефтью, но населенные в основном русскими, не имеют таких привилегий. Нарастание недовольства части населенных русскими областей явилось результатом национальных движений меньшинств внутри России и получило отражение в их собственном законодательстве, налогообложении и таможенных режимах на границах областей. Было несколько попыток провозгласить области республиками (например, на Урале, в Волгоградской и Вологодской областях), а Санкт-Петербург успешно провел референдум за полноправное членство в Российской Федерации с таким же распределением власти между центром и регионами, как и в случае национальных республик.

Значительно более важными гарантиями стабильности федерации, по крайней мере до конца 1994 года, стали не юридические или политические, а экономические. В январе 1992 года Российская Федерация освободила цены, а затем начала активный процесс приватизации государственной собственности и предприняла другие шаги в направлении рыночной экономики. Типичная для советского периода нехватка товаров исчезла, но в первый год шоковой терапии инфляция достигла примерно 2500 процентов (примерно 850 процентов в 1993 г. и менее 25 процентов в 1996 г.).

В 1992-1993 гг. сепаратистские установки в большинстве российских республик явно пошли на спад по мере того, как экономическая реформа, хотя и медленно и непоследовательно, делала многое для построения всероссийского рынка, который дал сильные стимулы для межрегиональной интеграции. Республиканские элиты теперь были не столько обеспокоены проблемами политической власти или символическими атрибутами государственности, сколько получением экономических выгод и льгот путем выторговывания их у федерального руководства. Проблема республиканского сепаратизма, таким образом, временно отошла на задний план.

Вплоть до осени 1992 года Россия была свободна от этнического насилия, распространенного во многих государствах "ближнего зарубежья". Первый кровавый конфликт на российской территории вспыхнул в конце октября в результате длительного территориального спора двух северокавказских этнических групп - осетин и ингушей. Столкновение привело к реальной этнической чистке, поскольку ингуши были насильно выселены из Пригородного района - части своей исторической родины, которая теперь принадлежит Северной Осетии. Москве не только не удалось предотвратить насилие, но российские войска, посланные для восстановления порядка, также приняли участие в конфликте, помогая в осетинам, большинство которых придерживается православия, против мусульман-ингушей. Этот инцидент сильно подорвал престиж России в регионе. В то время, когда пишется эта книга, осетино-ингушский конфликт скорее находится в заглушенном состоянии, чем разрешен. Этот случай впервые показал, что Москве не хватает решительности и, главное, компетентности, необходимых для разрешения этнических споров и защиты человеческих прав национальных меньшинств. Ситуация не изменилась и по сей день.

На протяжении большей части 1993 г. на политической сцене России доминировал нарастающий конфликт между ориентированной на реформы исполнительной властью и более консервативной законодательной властью. Эта конфронтация оказала явное влияние на развитие российского федерализма, поскольку республиканские и областные элиты выступали как могучие политические действующие лица, которые могут определять равновесие между двумя противоборствующими силами. Как президент, так и парламент соперничали за влияние на них, распределяя субсидии и другие экономические привилегии в ущерб общенациональной финансовой стабильности. В этих обстоятельствах проблема равенства республик и областей в основном утратила свое значение, поскольку республиканские и областные лидеры, выдвинутые по большей части из старой партии номенклатуры, утвердились в стране в качестве высших политических арбитров.

Эта обстановка, угрожавшая единству и стабильности России, радикально изменилась с роспуском Верховного Совета России и подавлением путча в Москве в сентябре-октябре 1993 г.. Ельцин признал, что он, применив силу, вышел за рамки конституции, поскольку она была принята еще при коммунистическом режиме и не позволяла ему проводить дальнейшие политические и экономические реформы. Избранный весной 1990 года в условиях однопартийной системы, парламент не пользовался доверием населения (в отличие от исполнительной власти), как это показал референдум 25 апреля 1993 года. Теперь центр обладал большей политической властью, тогда как влияние региональных элит резко уменьшилось. Новая конституция была написана летом 1993 года Конституционным собранием, включавшим представителей различных политических партий.

Новая конституция России, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 года, не содержит Федеративного договора (хотя он и не был аннулирован) и оговаривает равенство всех членов федерации - условие, которое фактически ограничивает силу республик и влияние их лидеров. Этот уступка была сделана под давлением больших промышленно развитых регионов России, особенно таких, как Санкт-Петербург и Екатеринбург (пытавшийся создать Уральскую республику). Эту часть конституция можно рассматривать как попытку создать симметричную федерацию, которая уравнивает права ее членов безотносительно к национальному составу. Согласно новой конституции, каждая из республик может иметь собственный национальный флаг, герб и национальный гимн. Подписывающие федеральный договор стороны впервые в истории России все получили право сформировать собственные законодательные и исполнительные органы в соответствии со своими местными традициями. Но положение о том, что национальные республики могут приобретать суверенный статус, выпало из окончательной версии конституции. В этом контексте не представляется неестественным, что республики реагировали на новую конституцию менее благоприятно, чем российские регионы. Помимо этого, несколько российских республик уже избрали своих президентов и приняли свои конституции еще до принятия новой российской конституции, и при этом некоторые статьи республиканских конституций явно противоречили основополагающему закону федерации. Например, многие республиканские конституции определяют республики в качестве суверенных государств, в то время как понятие республиканского суверенитета теперь было вычеркнуто из федеральной конституции.

Статья 72 советской конституции оговаривала право союзных республик на самоопределение (отделение); в 1990 г. был принят закон, устанавливающий процедуру отделения от СССР (необходимость проведения референдума через шесть месяцев после начала процесса). Конституция России, так же как конституции США, Германии и других федеративных государств, не предусматривает права на отделение. Однако конституция Тувы (республики с тюркоязычным буддистским большинством, которая находится в Южной Сибири) оговаривает право республики на выход из России. Северокавказская республика Чечня открыто отказалась проводить в декабре 1993 г. референдум о принятии российской конституции. В Татарстане, Коми, Удмуртии и Хакасии результаты референдума не утверждены, так как в урнах набралось менее половины голосов избирателей, имеющих право голоса, в то время как Адыгея, Башкортостан, Дагестан, Мордовия, Тува и Чувашия голосовали против конституции. Таким образом 12 из 21 российской республики не одобрили новую конституцию России - ситуация, которая может служить предзнаменованием новой политической напряженности в России.

Тем не менее, представляется обнадеживающим, что как федеральный центр, так и республики (по крайней мере некоторые из них) проявляют готовность к компромиссу. 15 февраля 1994 г. Россия и Татарстан подписали Договор о разграничении полномочий и взаимном делегировании власти. В соответствии с этим договором Татарстан приобретает больше политической и экономической свободы, чем это обусловлено конституцией - первый шаг в направлении модели "асимметричной федерации", которая обсуждалась в Части 1. (Дальнейшими шагами в том же направлении были принятые некоторыми другими республиками и областями их собственные особые соглашения с федеральным центром.) С другой стороны, в договоре не упоминается противоречивый ''суверенитет'' Татарстана, что свидетельствует о принятии республикой своего статуса в составе России.

Прореформистские силы в Российском правительстве рассчитывали на подписание аналогичного договора с Чечней, но переговоры с лидерами этой республики не начались в условленное время.

Вместо переговоров по решению чеченской проблемы правительство и Совет Безопасности России сделали ставку на военную силу и хорошо известный принцип "разделяй и властвуй". Осенью 1994 года правительство тайно поддержало лидеров двух северных районов Чечни, которые находились в оппозиции президенту Джохару Дудаеву, избранному в октябре 1991 года на платформе суверенитета Чечни. К концу ноября, однако, надежды на возрастающее влияние оппозиции в Чечне начали проходить. Силовые министерства в правительстве России (Министерство обороны, Министерство внутренних дел и Федеральная служба безопасности) начали настаивать на более решительных мерах для поддержания целостности России и на усилении роли военных в решении этого вопроса. Результатом Будапештского совещания НАТО в конце ноября 1994 г. стало объявление решения о расширении НАТО на восток, причем мало внимания обращалось на отрицательную реакцию России. Очевидно, что это повлияло и на президента России. Этот отказ [от переговоров] также усилил позиции националистов в руководстве России и привел к плохо подготовленному вторжению в Чеченскую республику. Тем не менее, чрезвычайное положение не вводилось. Согласно новой конституции необходимо было получить санкцию на такую акцию от верхней палаты парламента, а этого было сложно добиться. Этот случай вызвал протесты обеих палат Федерального собрания (Совета Федерации и Государственной Думы) и их обращение в Конституционный суд России.

После того как необъявленная война тянулась уже семь месяцев, приведя к десяткам тысяч жертв, Конституционный суд, наконец, рассмотрел это обращение. В июле 1995 года Конституционный суд, однако, пришел к выводу, что целостность России является одним из объектов государственной безопасности, а ее сохранение всецело находится в пределах власти президента.

Террористические акты чеченских партизан на приграничной российской территории в июне 1995 года вынудили федеральное правительство объявить о прекращении огня и начать мирные переговоры о перспективе восстановления пострадавшей от войны Чеченской республики, о проведения выборов в новые органы власти республики и об определении ее отношений с Российской Федерацией.

Тем не менее, военные действия в Чечне продолжались все лето 1996 года, и только после того, как чеченские бойцы продемонстрировали свое военное превосходство возвращением обратно столицы республики Грозного в начале августа, война закончилась. 31 августа 1996 года представители России и Чечни подписали мирное соглашение в дагестанском селении Хасавюрт. Соглашением оговаривалось, помимо прочего, что решение проблемы статуса Чечни по отношению к России будет отложено до 2001 г. и что она будет разрешена течение этого периода путем двусторонних переговоров. Идея "отложенного статуса" явно помогла остановить кровопролитие. Однако фундаментальное несогласие по вопросу о независимости Чечни было далеко от разрешения. В то время как чеченцы (как политическая элита, так и общество в целом) предсказуемо настаивали на своем суверенитете, особенно после проведения президентских и парламентских выборов в конце января 1997 года, правительство России продолжало рассматривать Чечню в качестве субъекта Российской Федерации, ограничивая возможные уступки предоставлением откалывающейся республике специального статуса в рамках своего правового пространства. Министерство иностранных дел России даже пошло на то, что предупредило, что Россия разорвет дипломатические отношения с любой страной, которая признает независимость Чечни. Однако перспектива дипломатического признания Чечни остается маловероятной, так лишь очень небольшое число стран, если таковые вообще найдутся, могут пойти на установление дипломатических отношений с Чечней в ближайшем будущем.

12 мая 1997 года президент России Борис Ельцин и президент Чечни Аслан Масхадов подписали "Договор о мире и принципах взаимных отношений", который оговаривает, что обе стороны "отказываются использовать угрозу силы в разрешении спорных вопросов, которые могут возникнуть". Особенно важно, что Россия и Чечня также заявили об их совместной приверженности к построению своих отношений ''на основе универсально признанных принципов и норм международного права''. Хотя это не равносильно признанию независимости Чечни со стороны России, но ссылка на международное право как основу российско-чеченских отношений может свидетельствовать о том, что российской правительство сейчас менее бескомпромиссно в этом вопросе, чем раньше.

Неоправданно жесткие меры против чеченцев, народа, который выдержал первую войну с Российской империей в середине девятнадцатого века, а затем сталинские депортации во время второй мировой войны, вызвали резко негативную реакцию за границей, а также среди многих субъектов Российской Федерации, особенно в национальных республиках. Возможно, что те сепаратистские движения, которые до сих пор были в бездействии, вновь возобновят свою силу после чеченской войны и они станут важным фактором экономической и политической дестабилизации.

Помимо требований самоопределения или большей автономии, высказываемых республиками и областями России, существуют другие объективные угрозы российской территориальной целостности, например, японские притязания на Курильские острова; притязания на Карельский перешеек и часть Кольского полуострова, выдвинутые некоторыми политическими силами Финляндии, а также анклавный статус Калининградской области (в прошлом части Восточной Пруссии), которая отделена от территории России Беларусью и Литвой.

Другим дестабилизирующим фактором является то, что некоторые регионы бывшего СССР настаивают на более сильных экономических и политических связях с Россией в противоположность желаниям своих центральных правительств. Среди них Приднестровский регион в Молдове, Крым на Украине, Абхазия и Южная Осетия в Грузии и северо-восточная часть Эстонии. Некоторые из этих регионов даже провели пророссийские референдумы, направленные на изменение постсоветских международных границ. Россия до сих пор воздерживалась от официальной реакции на эти заявления, так как положительный ответ, скажем, на требования Крыма или Южной Осетии присоединиться к России был бы грубым нарушением международных норм. С другой стороны, игнорирование этих обращений, особенно исходящих от многочисленных групп русских, явно усложняет внутреннее положение в России и усиливает влияние националистов в Москве.

Сохранение целостности огромного Российского государства ставит страну перед уникальным выбором, возможно, беспрецедентным в человеческой истории, особенно принимая во внимание болезненные переходы, которые страна сейчас переживает – переход от империи к членству в содружестве независимых государств, от сверхцентрализованной командной экономики к экономике децентрализованной, основанной на рынке, а также от тоталитаризма к плюралистической демократии. Даже Джон Стюарт Милль замечал в свое время, что этнические различия в стране препятствуют ее движению к демократии.

Согласно цифрам последней переписи населения, Россию населяют 126 национальностей (примерно то же количество, что и в бывшем СССР, хотя и в другой пропорции), принадлежащих к различным расовым типам, лингвистическим группам и религиозным традициям. Помимо христиан различных исповеданий и нескольких небольших этнических групп, исповедующих свою традиционную веру, Россия имеет миллионы мусульман (среди них татары, башкиры, и северокавказские народы), сотни тысяч буддистов (буряты, калмыки и тувинцы), а также некоторое количество иудеев (часть евреев ашкенази, горских евреев на Кавказе и небольшие общины русских, перешедших в иудаизм несколько столетий назад).

Несмотря на массовую миграцию, вызванную урбанизацией, эвакуацией во время войны, насильственной депортацией некоторых этнических групп во времена Сталина и их окончательным возвращением на свои родные земли, большинство народов России глубоко укоренено и внутренне привязано к своим этническим территориями и естественному окружению и вносят вклад в большое культурное разнообразие, отраженное в национально-административном делении России. Самые большие народы России уже обладают моделями государственности - 21 национальная республика и 10 других образований подобных государствам. В то же время, русские в России к настоящему времени составляют более 83 процентов населения, а вместе с ассимилировавшимися естественными путем белорусами и украинцами - 87 процентов. Иными словами, несмотря на различия, о которых говорилось выше, федерация более или менее этнически однородна. Это обстоятельство позволило одной из частей политического спектра обратиться к националистическим лозунгам во время кампании парламентских выборов в декабре 1995 года, и, как следствие этого, оно возможно приведет к росту использования националистических лозунгов со стороны части этнических меньшинств.