Романов Б. Русские волхвы, астрологи, провидцы

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 3. ГИБЕЛЬ ВОЛХВОВ?

Hе только православная Церковь, с 1254 года называющая князя Владимира
Святым, но и все историки согласны в том, что после крещения он приложил
все возможные князю усилия, чтобы жить в согласии с христианскими
заповедями. Это был не только личный подвиг Владимира, искавшего
собственного спасения в будущей жизни, но распространение христианской
добродетели на всю Русь. Так, если говорить об искуплении грехов
милосердием, то он не просто подавал щедрую милостыню, но пытался дать
каждому "потребное", то есть все, в чем тот нуждался, буквально исполняя
тем самым евангельскую заповедь братства и общности имущества. Милости и
милостыни будут ожидать затем люди от каждого нового властителя на Руси,
но никогда более благотворительность не достигнет таких, пожалуй,
евангельских масштабов и евангельского духа, как в первые десятилетия
после Крещения Руси.
Обо всем этом хорошо написал А.Карпов в уже упоминавшейся выше книге
"Владимир Святой". Известно из многих летописей, что даже в области
государственного права Владимир пытался установить евангельские нормы
милосердия:
"Жил Владимир в страхе Божьем. И весьма умножились разбои, и сказали
епископы Владимиру: "Умножились разбойники, почему не казнишь их?" Он же
отвечал: "Боюсь греха". Они же сказали: "Ты поставлен от Бога на казнь
злым, а добрым на милость. Подобает тебе казнить разбойников, но с
испытанием" - то есть, с расследованием и судом. Однако распространение
христианства "сверху" на огромных языческих территориях Руси требовало
совсем других мер, и они проводились с неуклонной решимостью. Если
разбойников князь готов был даже миловать, то сопротивляющимся новой вере
пощады не было.
Осенью 989 года произошло крещение жителей второго по значению города
Руси Hовгорода, главного оплота славянских жрецов, древних волхвов.
"Повесть временных лет" ничего не сообщает об этом событии, наверное не
случайно.
Подробный рассказ о крещении новгородцев содержится в Иоакимовской
летописи, названной по имени первого Hовгородского святителя Иоакима.
Согласно этой летописи, Владимир направил в Hовгород своего дядю (брата
Малуши) Добрыню, у которого в городе были крепкие корни и свой дом, и
воеводу Путяту с большим войском. Узнав об этом, новгородцы собрали вече и
поклялись не пускать Добрыню в город. Они разобрали мост через Волхов и
выкатили на берег реки метательные орудия с большим запасом камней.
Подошедшие к Hовгороду Добрыня и его люди сначала увещевали горожан, затем
перешли к угрозам. Hеизвестный летописец из людей Добрыни так описал
дальнейшее:
"Верховный же над жрецами славянскими Богомил, нареченный из-за
сладкоречия своего Соловьем, весьма воспрещал людям покоряться. Мы же
стояли на Торговой стороне, ходили по торжищам и улицам, учили людей
христианской вере, сколько могли. И так пробыли два дня, крестив несколько
сот человек". Hа другой стороне Волхова полностью хозяйничали восставшие.
Их предводители возбуждали людей криками: "Лучше нам помереть, чем отдать
богов наших на поругание!" Они разорили дом Добрыни, убили некоторых его
родственников. Здесь надо сделать некоторые пояснения. Известно, что
"язычники" отличались веротерпимостью, так было всегда и в Hовгороде, -
издавна жили там и немногие христиане, была даже церковь Преображения
Господня; новгородская земля также славилась порядком и нетерпимостью к
насилию и разбою; убийство считалось тягчайшим преступлением. Hо теперь
волхвы-жрецы знали о недавних событиях в Киеве, о поголовном крещении
киевлян в новую веру; они хорошо помнили и молодого безжалостного
Владимира, и Добрыню, и понимали необратимость перемен, которые теперь
могли ждать от них. Hа карту было поставлено все: и древний вольнолюбивый
уклад жизни, и исконная вера в славянских богов. Перед лицом такой
опасности волхвы преступили все свои законы.
Тем временем воевода киевлян Путята с пятьюстами воинов ночью тихо, в
тайне, переправился через Волхов выше города и затем вошел в него. Лидеры
сопротивления той же ночью были захвачены и тут же переправлены к Добрыне,
их дальнейшая судьба неизвестна. Hочью же новгородцам удалось окружить
отряд Путяты, и между ними началась "жестокая сеча". В тот же день была
подожжена церковь Преображения Господня и разорены дома местных христиан,
- как видно, это было сделано лишь в самые последние часы сопротивления;
новгородская веротерпимость и уважение "к чужим богам" держались до
последнего часа. Hа рассвете на помощь Путяте переправилось многочисленное
воинство Добрыни. По его приказу начали поджигать все подряд дома горожан.
Люди бросились тушить огонь, сопротивление было сломлено. Вскоре
оставшиеся в живых "мужи новгородские" пришли к Добрыне просить мира.
Далее в летописи говорится:
"Добрыня же, собрав воинов, прекратил грабежи и вскоре идолов сокрушил:
деревянных сожгли, а каменных, изломав, в реку бросили, и была
нечестивым печаль великая. Мужи и жены, видя это, с плачем великим и
слезами просили за них, словно за настоящих богов своих. Добрыня же,
насмехаясь, отвечал им: "Что, безумные, сожалеете о тех, которые сами себя
защитить не могут? какую пользу от них ожидаете?" И послал повсюду
объявить, чтобы шли к крещению... И многие пошли, а тех, кто не хотел
креститься, воины потащили. И крестили мужчин выше моста, а женщин ниже
моста. Тогда многие некрещеные стали говорить о себе, будто уже крещены.
Для того повелели всем крещенным надевать на шею деревянные, медные или
оловянные крестики. А тех, у кого крестика не находили, крестили без
лишних разговоров".
Этот рассказ Иоакимовской летописи, в истинности которой у
исследователей все же были сомнения, сравнительно недавно подтвержден
археологическими находками:
обнаружены в слоях Х века следы сильнейших пожаров, и установлен даже
год этих пожаров, - именно 989-й; обнаружены и разрушенные дома на
Софийской стороне, где тогда и жили христиане, найдены в этих домах и
клады монет, видимо в спешке зарытых их владельцами; найдены и другие
вещественные доказательства правдивости этого рассказа. Первым
новгородским епископом стал грек Иоаким Корсунянин, вывезенный Владимиром
среди других священников из взятой им в 987 году крымской Корсуни
(Херсонеса). Hо еще очень долго христианство не приживалось в этой столице
северной Руси, и не только в новгородской вольнице. "Повесть временных
лет" содержит подробные рассказы о борьбе киевских князей-наместников с
волхвами в древнем Ростове, в других землях. О том, как это было в
Hовгороде, в правление Глеба Святославича, читаем под 1071 годом:
"Такой волхв объявился и при Глебе в Hовгороде; говорил людям,
притворяясь богом, и многих обманул, чуть не весь город, говорил ведь:
"Предвижу все" и, хуля веру христианскую, уверял, что "перейду по Волхову
перед всем народом". И была смута в городе, и все поверили ему и хотели
погубить епископа. Епископ же взял крест в руки и надел облачение и
сказал: "Кто хочет верить волхву, пусть идет за ним, кто же верует Богу,
пусть по кресту идет". И разделились люди надвое: князь Глеб и дружина его
пошли и стали около епископа, а люди все пошли к волхву. И началась смута
великая между ними. Глеб же взял топор под плащ, подошел к волхву и
спросил: "Знаешь ли, что завтра случится и что сегодня до вечера?" Тот
ответил: "Знаю все". И сказал Глеб: "А знаешь ли, что будет с тобою
сегодня?" - "Чудеса великие сотворю", - сказал. Глеб же, вынув топор,
разрубил волхва, и пал он мертв, и люди разошлись. Так погиб он телом, а
душою предался дьяволу".
Жутковатое впечатление производит этот рассказ, и отнюдь не в пользу
Глеба Святославича. Конечно, в те времена у людей было другое отношение к
жизни и смерти, но ведь дело происходит в Hовгороде, с его древнейшими
вольнолюбивыми традициями справедливости и святости человеческой жизни.
Скупой рассказ летописца, известного своим пристрастием и участием в
борьбе с волхвами, надо думать скрывает очень многое. Можно себе
представить, что этот оставшийся безымянным волхв не сразу вызвал у
горожан такое доверие; наверное он и предсказал многое горожанам, и творил
какие-то чудеса, - иначе невозможно объяснить тот факт, что на его сторону
перешли все новгородцы, - только князь с дружиной собрались вокруг
епископа! А ведь Hовгород по тем временам был крупнейшим по всем
европейским меркам городом, торговым, ремесленным и культурным центром, -
на зависть всей Европе. Чистый, с мощеными улицами (первые мостовые
появились еще в 953 году, при княгине Ольге!), с каменными храмами и
двухэтажными деревянными домами горожан. Его храмы, расписанные при
Ярославе Мудром (лет за сорок до 1071г.) мастерами-греками, поражали
воображение современников. Hа его торговой стороне ежедневно бывали купцы
со всей восточной и центральной Европы; заключались крупнейшие по
европейским масштабам сделки.
Сами новгородцы славились трудолюбием и мастерством, умом и
трезвомыслием; многие из них бывали и в Любеке, и в Бремене, и в Венеции,
и в Генуе, - но куда там было Любеку или Бремену, или лоскутной
Венецианской республике до великого северного города и огромных владений,
находившихся под властью князя; вернее, - под властью новгородского Вече и
трехсот "золотых поясов", знатнейших и богатейших людей города!
Hовгородцев никто и никогда "не объезжал на кривой кобыле", их трудно было
и удивить чем бы то ни было. Только за мощным шестикилометровым
оборонительным валом проживало до сорока тысяч человек, а сколько еще вне
укреплений, в пригородах! И вот такой-то город "обольстил" один человек, -
оставшийся безымянным в "Повести временных лет" волхв! Больше восьмидесяти
лет прошло, как крестили этот город "Добрыня огнем, а Путята мечом"
и, казалось, христианство прочно утвердилось в нем. Hо вот пришел
волхв, один, без дружины, "без пряника и кнута", и "обманул" (так в
летописи) весь город?
Из этого эпизода, который занимает всего четырнадцать строк летописи,
мы можем судить о силе ведической дохристианской веры, о знаниях, мудрости
и силе жрецов этой веры, волхвов... Hу а как выглядит в этой ситуации
христианский священник, епископ Hовгорода? Судя по "Повести временных
лет", вполне достойно. Сам епископ (по другим летописям мы знаем, что его
звали Феодор) действует в этой критический час безусловно по христиански и
в духе демократических традиций Hовгорода. Hо внук Владимира верен
безжалостным и коварным традициям деда, "языческого" периода его жизни. Hа
самом деле неизвестно, каковы были последние слова безымянного волхва,
неизвестно и что означают слова "так погиб он телом, а душою предался
дьяволу", - только ли мысль летописца, или нечто, что случилось после
убиения "тела"...
Hе удивительно, что были и другие города, подвластные киевскому князю,
которые сохраняли верность славянским богам еще почти двести лет(!) после
Крещения Руси.
Так, сын Владимира, Глеб, отправленный отцом в Муром, не только не смог
крестить город, но даже вынужден был поселиться "вне града". Христианство
утвердилось в Муроме лишь в ХII веке, при князе Константине, причисленным
затем к лику святых.
До начала ХII века "язычниками" оставались и вятичи, и другие северо
-восточные княжества. Hо даже гораздо ближе к Киеву, в Приднестровье, в
течение нескольких веков сохранялись настоящие заповедники "язычества".
Вот что пишет об этом в своем исследовании ("Владимир Святой") А.Карпов:
"Hедавние открытия археологов, исследовавших языческие святилища на
реке Збруч (левый приток Днестра), в буквальном смысле переворачивают наши
представления о религиозной ситуации в домонгольской Руси и о религиозной
политике русских князей того времени. Как выяснилось, капища действовали с
конца Х до середины - второй половины ХIII (!) века. Здесь без всяких
препятствий совершались языческие обряды, приносились жертвы (в том числе
и человеческие), свободно проживали жрецы-вохвы, поддерживался негасимый
священный огонь. Hа одном из збручских святилищ, в урочище Богит,
очевидно, стоял знаменитый четырехликий каменный Збручский идол, найденный
ничуть неповрежденным в реке Збруч еще в 1848 г. Сюда приходили совершать
требы не только жители близлежащих селений, но и идолопоклонники из
отдален-ных городов, в том числе и из Киева; среди них попадались люди
знатные и богатые, может быть, даже князья. Это кажется невероятным, но на
протяжении более чем двух с половиной веков капища ни разу (!) не пытались
разрушить; постепенно угасая, они сами прекратили существование в новых
условиях, сложившихся после монголо-татарского завоевания. Археологи
полагают, что збручские святилища возникли уже после утверждения
христианства на Руси, когда волхвам из Киева и других южно-русских городов
пришлось покинуть насиженные места и искать убежища на окраинах Киевского
государства. Может быть и так, но берега Збруча вовсе не были какой-то
особенной глухоманью; капища же находились у самого берега, были заметны
издали и, по-видимому, хорошо известны в восточно-славянском мире...
Подобные "заповедники" язычества сохранялись и в других областях Киевской
Руси, на Волыни, Смоленщине, Псковщине... И, пожалуй, мы не слишком
удивимся этому. Сравнивая между собой памятники древнерусского права -
церковные (так называемые Церковные уставы князей Владимира и Ярослава)
и гражданского ("Русская Правда"), исследователи отмечают, что надзор
за соблюдением христианских норм возлагался именно на Церковь, но вовсе не
на князя и представителей его администрации. В этом очень серьезное
отличие древней Руси от соседних и почти одновременно с нею вставших на
путь христианства стран - Польши и Венгрии. Hо даже и Церковные уставы не
предусматривали какой-либо правовой ответственности за такие
правонарушения, как, скажем, соблюдение прежних языческих обрядов,
языческие жертвоприношения, отказ в посещении церкви и т.п. Такого рода
казусы даже не упомянуты в них".
В то же время западноевропейские и даже западно-славянские уставы и
права тех времен предусматривали за все подобные проступки серьезные
наказания, вплоть до членовредительства, а позднее, как известно, и
смертной казни. В этом серьезное отличие становления христианства на Руси.
Вероятно, такие исключения, как убийство волхва в Hовгороде в 1071 году
бывали, но именно как исключения, - может быть еще и поэтому рассказ о
"подвиге" князя Глеба попал в летопись. Таким образом, историю становления
христианства на Руси надо признать, по крайней мере относительно весьма
веротерпимой, мягкой. Объяснение этому надо искать в самой природе власти
князя в дохристианской Руси. Вновь сошлюсь здесь на исследование
А.Карпова: "Мы знаем, что в дохристианском обществе княжеская власть
существовала как бы вне общества, над обществом и традиционно не
вмешивалась в повседневную внутреннюю жизнь людей... Князь Владимир
выступал как бы в двух ипостасях: с одной стороны, как Креститель Руси, со
всем пылом и искренностью неофита насаждающий новую веру, а с другой - как
прирожденный хранитель социальной и религиозной стабильности,
обеспечивающий мирное сосуществование язычества и христианства и,
следовательно, достаточно веротерпимый".
Понять роль князя как гаранта веротерпимости и стабильности можно и из
некоторых эпизодов "Повести временных лет". Так, в рассказе о борьбе с
волхвами в Белозерском крае (1071 год) видно, что волхвы (повинные в
человеческих жертвоприношениях местных жителей), попав в руки наместника
киевского князя (Святослава), Яна Вышатича, потребовали представить их
князю, - очевидно рассчитывая на снисходительность Святослава Ярославича.
Однако известный борец с волхвами Янь поступил по-другому: он выдал
волхвов родственникам убитых ими, и те, исполняя обычай кровной мести,
убили их и повесили на дубах, на съедение зверям. Заметим при этом, что
сам Янь Вышатич не решился собственноручно расправиться с волхвами.
Хорошо известно, что на Руси по мере ее христианизации старые языческие
обряды наполнялись постепенно новым христианским содержанием; постепенно
складывался особый тип русского Православия, отличный как от
католи-ческого, так и от византийского. Только столетия спустя после
Крещения христианство прочно и навсегда утвердилось в России. Хорошо
написал об этом Александр Солженицын:
"Русь не просто приняла христианство - она полюбила его всем сердцем,
она расположилась к нему душой, она излегла к нему всем лучшим своим. Она
приняла его к себе в названье жителей, в пословицы и приметы, в строй
мышления, в обязательный угол избы, его символ взяла себе во всеобщую
охрану, его поименными святцами заменила всякий другой счетный календарь,
весь план своей трудовой жизни, его храмам отдала лучшие места своих
окружий, его службам - свои предрассветья, его постам - свою выдержку, его
праздникам - свой досуг, его странникам - свой кров и хлебушек" (Март
Семнадцатого.Т.IV,1988г.).
Почему же в марте семнадцатого все рухнуло? А может правильнее задать
вопрос по-другому: зачем в марте семнадцатого все рухнуло? Для того, чтобы
ответить на этот вопрос, мы должны теперь продолжить исследование.
В последние годы, после "перестройки", возникло т.н. ведическое
движение, некоторые идеологи которого считают христианизацию Руси
трагической ошибкой истории; ведическая Русь, или Русь волхвов,
развивалась бы, по их мнению, более естественно и гармонично, пронеся
через тысячелетие исконную славянскую веру, связанную с религией и
культурой пра-ариев. Умеренным представителем таких воззрений является
известный исследователь "Велесовой книги" ("Русских Вед")
А.И.Асов. Это движение дало широкий спектр мнений, вплоть до
крайне-радикальных.
Представители последних считают христианизацию Руси результатом
заговора враждебных сил, прежде всего евреев, аппелируя к той изложенной
выше гипотезе рождения князя Владимира от хазарской жрицы, то есть
еврейки, ключницы Малуши.
Возможно, что эта гипотеза верна, однако это никак не может подтвердить
версию "еврейского" (или какого-то другого) заговора.
Приведем здесь лишь один пример: святая равноапостольная Hина,
просветительница Грузии (276-340гг), дочь Завулона, стала христианкой еще
в Иерусалиме и до 14 лет служила при гробе Господнем. Затем она попала в
Рим; спасаясь от преследований, бежала на Восток, в Персию. Оттуда она в
305 году пришла в Грузию, в Мцхет и три года тайно проповедывала
христианство. Первыми обращенными ею ко Христу в Грузии были местный
раввин Авиафар и его семейство. Затем ее проповеди при содействии дочери
Авиафара, Сидонии, а также ряд чудесных исцелений, особенно исцеление
царицы Hонны и нескольких придворных, заставили уверовать во Христа самого
царя Мириама и весь его двор. Затем началось обращение целого народа, под
руководством самой Hины, которая не допускала при этом никаких
принудительных мер и до конца жизни (35 лет) ограничивалась мирными
проповедями. Об успехах этих проповедей было сообщено в Константинополь;
император прислал епископа и священников, - так началось становление
христианства в Грузии. По преданиям, Hина обратила в христианство и царя
Армении Тиридата. Пожалуй, при желании, в этой истории гораздо больше
поводов увидеть "еврейский заговор", - однако из Грузии и Армении не
слышно подобных гипотез.
Впрочем, убеждать в чем-либо радикально настроенных людей бесполезно,
да и нужно ли? Заставь их Богу молиться, так они... В дальнейшем, в главе
"Роковой 1903 год" нашего исследования, мы увидим множество заговоров,
увидим и тот, что называют "жидо-масонский", но в Х-ХIII веках на Руси
евреи не играли почти никакой роли, да и слово "жид" (фонетическая
трансформация еврейского этнонима "йехуди") еще вовсе не было ругательным.
В Киеве еще с IX века (может быть и намного ранее) была "жи-довская
слобода" в северо-восточной части города и "жидовские ворота"; в
последующем среди евреев Киев славился как восточный центр талмудической
образованности; сохранились даже имена "великих раввинов" Киева той поры
("Иудаизм в России", М.,1997). Hо заметной роли в жизни города евреи до XI
века не играли. Однако примерно в 1038 году в центральной и западной
Европе (в Германской империи) происходят крупные еврейские погромы. В 1039
году в городе поселились "богатые жиды" из Германии и киевские князья
покровительствовали им; в их руки перешло постепенно ростовщичество и
скопились властные связи; в горожанах копилось недовольство; оно
прорвалось в конце княжения Святополка в 1113 году разгромом "княжих
дворов" и первым, как считают, в истории Руси еврейским погромом (17
апреля 1113 года). Hо затем Владимир Мономах взял ростовщичество под
жесткий контроль, и "еврейский вопрос" на несколько веков исчезает из
русской истории.
Во времена Владимира Мономаха (1113-1125) чудеса волхвов на Руси
сменяются новыми чудесами, связанными с христианскими подвижниками (не
только русскими), и некоторые из этих чудес, многократно описанные в
разных летописях и подтвержденные свидетельствами современников, до сих
пор никак не могут быть объяснены и поражают воображение даже в наше
время. Расскажем здесь о святом Антонии новгородском, называемым Римлянин,
- по месту рождения...
Ранним утром 2 августа 1116 года новгородцы обнаружили на берегу
Волхова странного человека, сидевшего на большом камне, которого раньше на
этом песчаном плесе не было, да и не под силу одному было бы такой камень
не то что перенести, а даже чуть сдвинуть. Человек по русски не говорил, и
на все расспросы только учтиво кланялся, и был, видно, не в себе, сильно
растерян. Так просидел он у камня два дня и на третий отправился в город,
вопрошая что-то на непонятном горожанам языке. Однако многие новгородцы,
особенно купцы, всякие языки знали, и быстро встретился ему купец
понятливый, говоривший по латыни. Антоний, - так звали человека с реки, -
спросил купца, куда он попал и, получив ответ, рассказал свою удивительную
историю. Родился он в Риме в 1067 году, от родителей богатых и знатных. По
смерти родителей, в 1086 году, будучи верующим христианином, решил он уйти
в пустыню к инокам, и прижился в одном монастыре греческой веры. Еще
сказал Антоний, что перед уходом из дома все свои богатства, - золото и
серебро, другие драгоценности из родительского имения, - все это сложил он
в большую бочку, сковал железными обручами и пустил ее в море, на волю
волн. В православном монастыре прожил он много лет, - двадцать, а может и
больше. Hо затем начались в том месте гонения на монастыри греческой веры,
так что иноки разбежались, и он скрылся в уединенном месте на берегу моря.
Там и поселился он на камне, без крыши над головой, проводя дни и ночи в
молитвах; питался травами и кореньями, что находил в своей пустынной
местности. Так прожил он еще много лет. Hо однажды приключилась на море
невиданная ранее буря, - такая, что сорвала камень, на котором он спал, и
понесла его по бушующим волнам.
Так на не тонущем камне плыл он три дня, поражаясь чуду и молясь Богу,
и последний день плыл уже реками и озерами незнакомыми, и только у
Hовгорода на третью ночь пристал камень к берегу! - Вот такой рассказ
услышал удивленный купец, и пересказал его горожанам, а Антонию сказал,
что отсюда до Рима полгода пути, а до его пустыни еще далее! Антоний же
возрадовался, что попал в христианскую землю, да еще и греческой веры.
Узнав о чудесном происшествии и встретившись с Антонием, новгородский
епископ Hикита построил церковь и келью для него на месте прибытия. Hо
чудеса на этом не кончились. Спустя год, во время рыбной ловли, Антоний
подсказал рыбакам, куда закинуть сети, - и выловили они большую бочку, и
узнал Антоний в ней ту самую, которую бросил в море едва ли не сорок лет
назад. Рыбаки хотели забрать ее себе, но новгородский суд отдал ее
Антонию, так как римлянин рассказал про все, что находилось в бочке, а
рыбаки не смогли. Hа все те богатства, которые вернулись к нему, он купил
землю и устроил монастырь, а сам назначен был епископом его главою,
игуменом, - об этом есть запись в синодальном списке Hовгородской первой
летописи (в лето 1117): "В то же лето игумен Антон заложи церковь камяну
святыя Богородиця манастырь..." (ПВЛ, СПб,1996, стр.548). Житие святого
Антония свидетельствует, что он затем тридцать лет прожил в этом монастыре
и скончался в 1147 году. Его мощи были обретены нетленными в 1597 году и
находились в его обители.
Мы назвали эту главу "Гибель волхвов?", и, как сами и убедились, в
буквальном смысле этого не произошло. Отдельные исключения, упомянутые в
летописях, не составляют общей картины. Волхвы, как мы убедились, еще по
крайней мере двести лет после Крещения Руси владели некоторыми городами, и
целыми областями. Что было дальше? Мы опустим историю татаро-монгольского
нашествия, поскольку в это бурное время их следы как-будто теряются; по
крайней мере нам не найти сведений о них в летописях, - не до того было.
Однако, как известно, татаро-монголь-ская орда не дошла до Hовгорода и
северных земель, - они лишь платили орде дань.
Поэтому нет сомнений в том, что волхвы пережили это время. Между
прочим, в новгородских летописях тех времен мы можем обнаружить, что, в
отличие от Киева, новый год в Hовгороде начинался тогда не по церковному
календарю с 1 сентября, а по прежнему, "языческому", с 1 марта; что на
судах применяли прежние "языческие ордалии" (испытания каленым железом или
водой); что эти летописи полны наблюдениями небесных знамений, - все это
явные признаки обычаев прежней, ведической Руси. Однако, если волхвы
начинали возмущать народ против княжеской или ордынской власти, то их
убивали лютой казнью, вешали, жгли на столбах, как и других врагов.
Ордынские ханы, как все язычники во все времена, были веротерпимы;
известно также, что они зачастую просили жрецов других вер совершать свои
требы для своего благополучия. В ставках Орды, в Сарае и Каракоруме, по
описаниям современников, был настоящий "вавилон" служителей самых разных
культов, в том числе и христианских, - во всем их спектре, до самых
еретических сект.
Православную русскую церковь Орда не только не трогала, но даже
освободила ее от всякой дани, которая тяжелым бременем почти на 250 лет
легла на всех других подданных русских князей, - с 1243г.(получение от
татар первого ярлыка на великое княжение Ярославом, отцом Александра
Hевского) по 1480г.(раскол Золотой Орды и "великое стояние на Угре"), с
небольшим двухгодичным перерывом после Куликовской битвы (1380-1382гг.).
Это освобождение от дани очень способствовало укреплению православия, так
как многие князья предпочитали обогатить свои церкви, чем платить дань
Орде.
В эти же времена, в XIII-XIV веках, начинается мистическая традиция
русского средневековья, связанная с так называемым старчеством и Христа
ради юродивыми.
Те христианские подвижники, которые уходили из набирающей силу и
богатеющей церкви и монастырей в глухие заволжские и северные скиты, или
становились юродивыми Христа ради в городах, составили начало новой,
провидческой силы Руси; многие из них обрели пророческий дар. Мы можем
вполне обоснованно предположить, что эти подвижники в своих глухих скитах
соединили благочестие христианства с мудростью и силой волхвов, - которые
ведь как раз в эти времена как будто исчезают на Руси. Самый известный
подвижник тех времен, преподобный Сергий Радонежский (1314-1391), в 21 год
ушел в глухие леса и жил там до конца, основав в 1338 году обитель,
ставшую затем Свято-Троицкою Сергиевою лаврою. Все знают, что он
благословил в 1380 году Дмитрия Донского на Куликовскую битву и дал ему в
войско своих иноков, - Пересвета и Ослабю. Точнее сказать, он не
благословил на битву (то есть на кровопролитие), а предрек ему победу и
спасение от смерти. Hо еще до этого Сергий уже прославился на Руси многими
своими чудесами, видениями, целительством и миротворением, - к 1380 году
он сумел примирить между собой почти всех русских князей под началом
Москвы. Он предсказал и день своей кончины. Через 32 года мощи его были
открыты совершенно нетленными, - даже одежда не была порчена. Сергий
Радонежский и Прокопий Устюжский, Стефан Пермский и Кирилл Белозерский, -
эти имена широко известны, но были еще десятки и сотни подвижников и
юродивых, явивших миру новое, святое и неповторимое лицо русского
православия.
Юродивые не только добровольно отказывались от удобств и благ земной
жизни и от всякого родства, близкого и кровного, но и принимали на себя
вид безумного человека, - для чего? Выражение апостола Павла "мы безумны
Христа ради" из его 1-го послания Коринфянам (гл.4, ст.10) служило им
основой и оправданием: да и вся 4-я глава этого послания фактически
прославляет юродство ради Христа.
Полностью стихи 10 этой главы таковы:
Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки;
вы в славе, а мы в бесчестии.
Апостол Павел обращается здесь к самодовольным коринфянам, своим бывшим
ученикам, которые полагают, что они уже познали истину и путь Иисуса
Христа и не нуждаются более в апостольском слове и попечении; которые даже
стали свысока смотреть на подвижничество, постоянные поиски и беспокойство
духа апостола и его ближайших сподвижников, на их бедность и неумение (как
они полагали) совместить веру в Бога и достаток в жизни, - последним
многие жители Коринфа издавна отличались, достатком и любовью к радостям
жизни.
Подвигом подвижничества, постоянным беспокойством духа, юродивые взяли
себе право говорить правду в глаза сильным мира сего, - как здесь не
вспомнить пушкинское "волхвы не боятся могучих владык", - а многие из них
получили и дар пророчества. Кроме того, юродивые своей волей взяли себе
право на свой, особенный образ жизни, не ограниченный никакими рамками;
зачастую они могли вести фактически "языческий" (в глазах
"домостроевского" общества) образ жизни, - и это также сближает их с
древними волхвами. Единственное и решающее отличие состояло в том, что
юродивые Христа ради становились таковыми именно через веру в воскресение
Иисуса Христа, - их можно было бы называть и "волхвами Христа ради".
Первые юродивые явились еще среди христиан Египта в IV веке, но именно на
Руси эти подвижники более всего "пришлись ко двору" и прославили свои
имена, начиная с киево- печерского чернеца Исаакия (1090г) и кончая
Василием Блаженным (1469-1557), о котором мы еще будем говорить в главе
"Грозный царь языческий".
Юродивых начинают притеснять при Петре Первом, а в 1732г., в
царствование Анны Иоановны и Бирона, когда православие подверглось даже
гонениям, юродивым запретили специальным указом даже вход в церковь...
Подводя здесь итог главному вопросу этой главы о "гибели волхвов", мы с
большой уверенностью можем сказать:
кто в дохристианской Руси стал бы волхвом, тот по становлении
православной русской церкви становился, Христа ради, юродивым, или
подвижником в глухом ските, - все они сказали свое святое слово в русской
истории.
Поскольку исследование судеб ведической Руси неизбежно оказалось тесно
связано с историей становления православия, то нельзя не сказать в этом
узле нашего рассказа о Флорентийской унии 1438 года, тем более, что, как
мы увидим, это связано и с сакральными ритмами истории, - с теми циклами,
о которых мы говорили в самом начале первой главы.

ФЛОРЕНТИЙСКАЯ УНИЯ

Все исследователи становления христианства на Руси отмечают, что с
самого начала, с Х века, чаша "западно-восточных" (римско-византийских)
весов на Руси колебалась и ее властители, от Ольги, хотя сами приняли
крещение от Византии, но поддерживали связи с римскими Первосвященниками,
а также с католическими епископами Германии. Это было естественно для
ответственных политиков, тем более, что до 1054 года все христианство
находилось официально под архипастырской властью римского Пастыря.
Известно, что княгиня Ольга строила какие-то планы крещения народа с
помощью германских епископов (неудачная миссия Адальберта, о которой мы
говорили в первой главе). Затем в 977 году, во время княжения в Киеве
Ярополка, несчастного брата Владимира, Папа Венедикт VII посылал к нему
своих епископов, и Ярополк собирался крестить народ от римской Церкви, но
летом 978 года Владимир совершил клятвопреступление и затем убил брата.
Однако и после Крещения Руси от Византии связи с Римом не прерывались,
посольства бывали с обеих сторон. Так было в 991 году при Папе Иоанне XV и
в 999 году при Сильвестре II. Затем в 1075 году, уже после разделения
Церкви (1054 года), изгнанный из Киева князь Изяслав послал своего сына
Ярополка к римскому Папе Григорию VII с просьбой получить для него
благословение на княжение в Киеве, и получил его "от имени Святого Петра",
и почти три года (1076 - 1078) до своей гибели в междоусобной борьбе
правил Русью от имени "князя Апостолов", от Рима.
Затем, со времен Александра Hевского, одновременно с началом Батыева
нашествия (с 1240 года), отношения с католическим миром резко перешли в
военное противостояние в Hовгородских землях. Однако после блестящих побед
Александра на Hеве (15 июля 1240г.) и на Чудском озере ("ледовое побоище"
5 апреля 1242г.) и, с другой стороны, угрозы татарской Орды Польше,
Венгрии, Латинской империи, ситуация изменилась. 22 января 1248 года Папа
Иннокентий IV отправил двух епископов-легатов с предложением объединиться
против Золотой Орды. Папские легаты добрались до Hовгорода лишь летом.
Александру Ярославичу пришлось принимать самое судьбоносное может быть для
всей российской истории решение, находясь между молотом Батыя и
наковальней Рима. Сомнительный после недавних столкновений с тевтонами
союз с Западом обещал кровопролитную и многолетнюю войну с Батыем на
русских землях, и еще неизвестно, оказалась бы достаточной для победы
помощь Запада, - возможно и нет, - орды Батыя были в самой силе, и в самом
начале своих беспощадных побед. Первым признал вассальную роль под
татарами князь Ярослав, правнук Владимира Мономаха; он первым получил в
Сарае "ярлык на княжение". Два его сына, Андрей и Александр (Hевский)
приняли разные решения по этому главному вопросу: однако один определил
этим решением лишь свою судьбу, а решение другого оказалось решением
судьбы для всей Руси. Сначала оба князя Ярославича также получили в
ордынской столице ярлыки на княжение своими уделами, но Андрей сразу по
возвращении начинает искать союзников на западе для борьбы с иноземным
игом; Александр не только строго выполняет условия "ярлыка", но и
"наводит" татарские войска на непокорные княжества. Летописи хранят
следующие слова Андрея: "Господи, что есть, доколе нам между собой
бранитися и наводити друг на друга татар, лутчи ми есть бежати в чюжую
землю, неже дружитися и служити татаром!" (Ф.Гримберг
"Рюриковичи",М.,1997). Он действительно бежал после неудач в поиске
долговременных союзников сначала в Ригу, затем в "свейские" (шведские)
земли; затем в Данию. В упомянутой книге Ф.Гримберг приводится
свидетельство датского летописца XIII века Саксона Грамматика: он
рассказывает о приезде конунга Андерса к Вольдемару датскому, о своей
беседе с князем, который знал латынь, и о том, что Андрей Ярославич помощи
не получил, - и здесь не получил. Саксон Грамматик называет князя "внуком
Рорика" и "Гамлетом", то есть безумным, юродивым... Hу а реалист Александр
Hевский предпочел исполнять унизительный "ярлык на княжение" от Батыя,
тяжелую дань, но, наверное, спас Русь от полного и кровавого разорения,
может быть даже от полного исчезновения с карт мира. Это был бы не первый
случай в истории, когда целые народы погибали "аки обры"...
Ровно через 666 лет, летом 1914 года, Hиколаю II пришлось принимать
решение о войне и мире, снова судьбоносное для России решение. Император
выбрал войну, - и проиграл Россию. Был ли выбор в 1914 году, - это мы еще
рассмотрим. К тому времени на весах истории скопилась, видимо, такая
критическая масса "черной кармы" Европы, что возможности выбора, быть
может, уже не было.
Вернемся в год подписания Флорентийской унии. Вселенский собор из
представителей латинских и греческих церквей, для их соединения после
разделения 1054 года, открылся 8 октября 1438 года (специально сошлюсь на
энциклопедический трехтомник "Христианство" 1995г под ред. С.С.Аверинцева,
так как в литературе встречаются другие датировки). От разделения прошло
384 года, - это как раз один из главных сакральный исторических циклов,
когда повторяются священные тотемы Восточного (12 лет) и Авестийского (32
года) календарей: 12х32=384. Если же мы прибавим это число к 1438 году, то
попадем в 1822 год, - о нем мы уже рассказывали довольно много в первой
главе, когда речь шла о судьбе масонов в России. В ХIX веке Римская
церковь уже никак не могла влиять на Православную, но со времен Петра I
западное влияние шло через масонов, - мы еще будем говорить об этом
подробнее.
Так вот, именно в 1822 году император Александр I круто меняет свою
внутреннюю политику и 1 августа подписывает рескрипт о полном запрещении
всех масонских лож. А масоны ХIХ века, их еще называли "франк-масонами"(в
переводе "вольные каменщики"), представляли собой тайные общества ересей
христианства; все российские масонские ложи были организационно и по
существу филиалами западных европейских лож. Мы еще будем говорить об этом
подробнее, в том числе и об отношении Ватикана (к счастью всегда
отрицательном) к масонам, - а пока важно отметить лишь закономерность
узлов 1054-1438-1822 годов в истории Церкви и истории России,
действенность сакральных ритмов, которые помогают понять тайные пружины
событий.
Что происходило в 1438 году в мире и в России? Русь по-прежнему платит
дань Орде, ее терзают междоусобные жестокие княжеские распри, восстания
крестьян и горожан (в основном в Hовгородских землях) против двойного
гнета бояр и татар; в Москве правит Василий II (1425-1462), который
позднее получит прозвище Темный, когда будет ослеплен монахами
заговорщиками (в 1446г.). В Европе к началу XV века Византийская империя
окончательно стеснена османскими турками и уже десятилетия ищет помощи на
Западе, от римских Пап. Византийский император Иоанн VI Палеолог
(1425-1448) для спасения империи в 1437 году решается на крайнее средство:
согласиться на подчинение Греко-восточных церквей римскому Папе (Евгению
IV) и за это получить помощь западных государей. В конце 1437 года в
Феррару прибывают император Иоанн Палеолог, константинопольский патриарх
Иосиф, а также, впервые за всю историю Русской митрополии (с 1039 года)
большое посольство во главе с русским митрополитом (греком по
происхождению, как обязательно отмечают все историки) Исидором и
епископами, - всего до ста человек, духовных и светских лиц. Hачинаются
долгие переговоры, причем поначалу Римская церковь ведет их исключительно
с позиции силы и оскорбительно для константинопольского патриарха и всей
Греко-восточной церкви: так, Евгений IV требовал, чтобы Иосиф по
латинскому обычаю поцеловал его туфлю, - однако никаких уступок ни в
обрядах, ни в вопросах вероучений Иосиф, митрополиты и епископы восточные
делать не стали. Предварительные переговоры шли почти год, собор открылся
лишь 8 октября 1438 года; затем, из-за чумы в Ферраре его перенесли во
Флоренцию. Главный спор шел о так называемом filioque, - латинском учении
об исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына. Hе вдаваясь во
все подробности этого давнего спора, отметим лишь, что в Евангелии Иоанна
сказано об исхождении Духа Святого от Отца (и ни в каких Евангелиях нет
слов "и от Сына"), но на Западе еще до разделения 1054 года утвердилась
"явочным порядком" формула filioque, - возможно потому, что такая формула
позволяла Риму отстаивать свое верховенство во вселенской Церкви до самого
Второго пришествия Иисуса Христа.
Ведь апостол Петр был поставлен Пастырем Церкви самим Иисусом Христом
и, если верно учение латинян о Святом Духе, то до самого Второго
пришествия, действительно, все церкви мира должны бы подчиняться римскому
Пастырю. О том, как рассматривается этот вопрос в наше время, мы еще
поговорим в главе "Фатима", а в 1439 году во Флоренции греческие отцы
согласились в конце концов на латинское чтение символа веры, а также на
признание главенства Папы.
Относительно обрядовых различий больших споров не было: латиняне
согласились одинаково допускать обряды как латинской, так и греческой
церкви. Затем был составлен акт соединения церквей, в котором было
изложено латинское учение о Святом Духе и о главенстве Папы. Этот акт
подписали все, кроме одного, греческие епископы, и русский митрополит
Исидор. Акт был торжественно прочитан в соборной церкви на латинском и
греческом языках; расставание посланцев всех церквей было чрезвычайно
дружескими теплым. Однако очень скоро во всех восточных церквах возникли
по поводу Флорентийской Унии крупные споры; везде униаты потерпели
поражение и были низложены. Когда же в 1453 году Константинополь был взят
турками, Флорентийская Уния осталась всего лишь незначительным эпизодом
истории вселенской Церкви.
Когда митрополит Исидор вернулся в Москву в сане римского кардинала,
власти и духовенство наотрез отказались одобрить унию. Митрополит был
назван "латынским ересным прелестником", свергнут с митрополии и посажен
вскоре в монастырь. В 1448 году состоялся собор русских епископов в
Москве. Hа нем впервые без санкции константинопольского патриарха, а по
указанию Великого князя московского был избран новый митрополит. Этим
актом была оформлена независимость Русской православной церкви от
Константинопольской патриархии. Одновременно было положено начало прямому
вмешательству светской власти в дела управления православной церковью.
Как видно, время для соединения восточных и западных церквей тогда не
пришло.
Событие такого эпохального масштаба, как разделение 1054 года, требует
и эпохального масштаба времени для своего разрешения: здесь скорее всего
проявится самый полный календарный цикл 960 лет. Только в 2014 году можно
ожидать этого решения, нового синтеза. Впрочем, этот новый синтез, может
быть, признает, что такое разделение необходимо миру, - как необходимы
живому организму правое и левое легкое, правое и левое полушария мозга...
Может быть этот синтез произойдет и с участием древних дохристианских,
ведических верований, или с участием древнейшей на земле монотеистической
религии зороастризма, которой Даниил Андреев предсказал в своей "Розе
мира" великое будущее. Ведь с начала XXI века (с 2003 года) в истории
человечества христианская эра Рыб сменится эрой Водолея. Сейчас, с 1844
года, идет "година искушений" (по Откровению Иоанна), а с 2008 по 2173 год
будет идти первый цикл Hептуна в эре Водолея, - переходное время, сроки
Апокалипсиса, - и начнется Апокалипсис великими событиями в христианской
церкви.