Поло М. Книга о разнообразии мира

ОГЛАВЛЕНИЕ

КНИГА III

ГЛАВА CLVIII
Здесь начинается книга об Индии; описываются тамошние диковины и обычаи

Рассказали вам о многих областях, оставим теперь все это и начнем об
Индии и обо всех тамошних чудесах.
Начнем сперва о судах, в которых купцы плавают из Индии и обратно туда.
Суда эти, знайте, строятся вот как: строят их из елового дерева; у них
одна палуба, на ней более шестидесяти покоев, и в каждом одному купцу жить
хорошо. Они с одним рулем и четырьмя мачтами; зачастую прибавляют еще две
мачты, которые водружают и опускают, как пожелают. Сколочены они вот как:
стены двойные, одна доска на другой и так кругом; внутри и снаружи
законопачены; сколочены железными гвоздями. Смолою они не осмолены, потому
что смолы у них нет; а смазаны они вот как: есть у них иное, что они считают
лучше смолы. Возьмут они негашеной извести да мелко накрошенной конопли,
смешают с древесным маслом, смесят хорошенько все вместе, и получится словно
клей; этим они смазывают свои суда, а слипает (та смазка), как смола.
На судах по двести мореходов; они так велики, что на ином добрых пять
тысяч грузов перцу, а на другом и шесть. Идут на веслах; у каждого весла по
четыре морехода.
Есть у судов большие лодки, по тысяче грузов перцу на каждой и по
сорока вооруженных мореходов, и зачастую тащат они большое судно. Плывут за
большим судном две больших лодки, одна побольше; плывет до десяти маленьких
с якорями, для ловли рыбы и для службы на большом судне. И все эти лодки
плывут по бокам большого судна; скажу вам еще, кругом двух больших лодок
есть также лодки.
А когда, скажу вам еще, после года плавания, судно нужно чинить, делают
они вот что: кругом, на две прежних, прибивают новую доску, законопачивают
их и смазывают. Так они чинят. А при новой чинке прибивают еще доску и
доходят до шести досок.
Описали вам суда, в которых купцы плавают в Индию и оттуда. Оставим
теперь это и расскажем об Индии. Сперва хочу вам рассказать о многих
островах в этом море-океане, где мы теперь находимся.
Острова эти на востоке. Начнем прежде с острова Зипунгу [Япония].

ГЛАВА CLIX
Здесь описывается остров Чипингу [Япония]

Остров Чипунгу на востоке, в открытом море; до него от материка тысяча
пятьсот миль.
Остров очень велик: жители белы, красивы и учтивы; они идолопоклонники,
независимы, никому не подчиняются. Золота, скажу вам, у них великое обилие:
чрезвычайно много его тут, и не вывозят его отсюда: с материка ни купцы, да
и никто не приходит сюда, оттого-то золота у них, как я вам говорил, очень
много.
Опишу вам теперь диковинный дворец здешнего царя. Сказать по правде,
дворец здесь большой и крыт чистым золотом, так же точно, как у нас свинцом
крыты дома и церкви. Стоит это дорого -- и не счесть! Полы в покоях, а их
тут много, покрыты также чистым золотом, пальца два в толщину; и все во
дворце, и залы, и окна покрыты золотыми украшениями.
Дворец этот, скажу вам, безмерное богатство, и диво будет, если кто
скажет, чего он стоит!
Жемчугу тут обилие; он розовый и очень красив, круглый, крупный; дорог
он так же, как и белый. Есть у них и другие драгоценные камни. Богатый
остров, и не перечесть его богатства.
Когда великому хану Кублаю [Хубилаю], что теперь царствует,
порассказали об этих богатствах, из-за них захотел он завладеть этим
островом. Послал он сюда двух князей со множеством судов, с конным и пешим
войском. Одного князя звали Абатан, а другого Вонсаничин, были они и
разумны, и храбры. Что же вам сказать?
Вышли они из Зайтона и Кинсая [Цюаньчжоу и Ханчжоу], пустились в море,
доплыли до острова и высадились на берег. Захватили они много равнин да
деревень, а городов и замков не успели еще взять, как случилось с ними вот
какое несчастье; зависть была промеж них, и один другому не хотел помогать;
подул раз сильный ветер с севера, и стала тут говорить рать, что следует
уходить, не то все суда разобьются; сели на суда и вышли в море; не проплыли
и четырех миль, как прибило их к небольшому острову; кто успел высадиться,
спасся, а другие погибли тут же.
Высадилось на остров около тридцати тысяч человек, да и те думали, что
погибли, и очень тосковали; сами уйти не могут, а уцелевшие суда уходят на
родину. И плыли те суда до тех пор, пока не вернулись к себе.
Оставим тех, что уплыли, и вернемся к тем, кто остался на острове и
почитал себя погибшим.

ГЛАВА CLX
Как воины великого хана спаслись от морской бури и взяли город Лорк

Те тридцать тысяч воинов, что высадились на остров, почитали себя
погибшими, потому что не знали, как им уйти оттуда. Злобствовали они, сильно
тосковали и не знали, что им делать.
И так-то они поживали на том острове. Услышали царь большого острова и
его подданные [японцы], что войско рассеяно и разбито, а кто спасся -- на
маленьком острове; услышали они это и обрадовались; как только море
успокоилось, сели они на свои суда и прямо поплыли к маленькому острову;
высадились на берег, с тем чтобы захватить всех, кто там. А те тридцать
тысяч воинов увидели, что враг высадился на берег и сторожить суда никто не
остался; как умные люди, пока враг шел захватывать их, прошли другою
стороною, добрались до судов, да и забрали их. А так как суда никто не
сторожил, то и нетрудно им было это сделать.
Что же вам еще сказать? Сели они на суда и от этого острова поплыли на
другой. Высадились на берег со знаменами и значками тамошнего царя, да так и
пошли к столице; народ видит свои знамена, по истинной правде, думает, что
царское войско идет, и впускает врага в город. В городе оставались одни
старики. Взял враг город, всех повыгнал, оставил себе только красивых жен.
Вот так-то, как вы слышали, рать великого хана захватила этот город.
Узнал царь со своим народом, что город взят и дела пошли так, и жизнь
стала ему не мила. Вернулся он на других судах к себе на остров, обложил
город со всех сторон, и никому нельзя было ни взойти в город, ни выйти
оттуда. Что же вам сказать? Семь месяцев держалась рать великого хана в том
городе, днем и ночью ухищрялись воины известить великого хана о своем деле и
ничего не могли поделать. Видят воины, что делать им нечего, и заключили мир
с осаждавшими: спасая свою жизнь, сдались все, да еще с тем, чтобы до конца
жизни не уходить с острова. Случилось это в 1269 г. по Р. X., и было все
так, как вы слышали.
Великий хан приказал одному князю -- начальнику -- отрубить голову, а
другого отослал на тот остров, где он погубил стольких людей, и там казнил.
Великий хан сделал это, потому что узнал, как он вел себя нехорошо в том
деле.
Расскажу вам об одном великом чуде. В одном замке на том острове два
князя захватили много народу; и когда люди не захотели сдаваться, приказали
они всех перебить, головы всем отрубить. Так и было сделано; отрубили всем
головы, только осьми человекам не могли отрубить, и вышло так от силы тех
камней, что были на них: у каждого в руке, между мясом и кожею, было по
камню, а снаружи его было не видать. Камни те были заколдованные; была в них
такая сила: на ком такой камень, не умереть тому от железа. Сказали князьям,
что от железа те восемь человек не погибнут; велели тогда князья перебить их
палицами, а по смерти вытащить из их рук те камни; и ценили они их дорого.
Вот так, как я вам описал, случилось все это, и рать великого хана была
разбита. Оставим это и станем продолжать нашу книгу.

ГЛАВА CLXI
Здесь описывается, каков вид у идолов

В Катае, в Манги [Манзи] и на этом острове [Японии] идолы, знайте,
одинаковые. На этих островах и в других местах есть идолы с бычачью голову,
а у иного свиная, или собачья, или баранья, бывают они и всяких других
видов; у иного голова с четырьмя лицами, а у другого три головы: одна, как
следует, на месте, а другие две по обе стороны на плечах. У иного идола
четыре руки, а то и десять, не то и тысяча. То самые лучшие, им всего более
молятся. Когда христианин их спрашивает, зачем они делают разно своих
идолов, они отвечают: такими идолы от дедов достались, такими и мы завещаем
их детям и тем, кто будет после нас. Разных бесовских дел за этими идолами
много; рассказывать об этом не станем в нашей книге; христианам не годится и
слушать-то об этом.
Оставим поэтому идолов и расскажем о другом.
Но вот что хочу, чтобы вы знали: когда идолопоклонники на этих островах
полонят врага, а он деньгами выкупиться не может, сзывают они своих родных и
друзей. "Приходите, -- говорят им, -- к нам в дом обедать". Убивают они тут
пленного и вместе с родными сжигают его. Варят они его и, знайте,
человеческое мясо почитают за самую лучшую еду. Оставим это и вернемся к
нашему рассказу.
А море, где эти острова, называется Чинским, это значит, что оно вокруг
Манги. На языке этих островов Чином на востоке зовется Манги.
Умные рыбаки да знающие мореходы, что здесь плавали и истинную правду
ведают, говорят: в этом море семь тысяч четыреста сорок восемь островов, и
на многих люди живут. На всех этих островах, скажу вам, нет дерева не
пахучего и не полезного так же, как алоэ, а иное и полезнее. Всяких дорогих
пряностей тут много. Родится тут перец, белый как снег, много также черного.
А сколько тут золота и других драгоценностей, так это просто диво!
Острова эти далеко, истомишься плыть до них. Бойко и прибыльно торгуют
тут суда из Зайтона и Кинсая [Цюаньчжоу и Ханчжоу]; целый год идут они сюда,
выходят зимою, возвращаются летом; тут два ветра; один приносит их сюда, а
другой гонит назад: один летний, другой зимний. До Индии отсюда тоже очень
далеко.
Скажу вам еще, хотя и говорил я, что это море зовут Чинским, но,
знайте, это море-океан. Словно как у нас море зовется и Английским, и
Рошельским, так и тут зовут его и Чинским, и Индийским, и иначе, и все то
части моря-океана.
Об этих местах и островах рассказывать не станем; дороги туда нелегкие,
да и не были мы там. У великого хана, скажу вам еще, дел тут никаких нет,
податей он здесь не сбирает, а потому вернемся в Зайтон и оттуда начнем нашу
книгу.

ГЛАВА CLXII
Здесь описывается страна Чианба [Чамбо]

От пристанища Зайтон на юго-запад, через тысячу пятьсот миль, страна
Чианба. Страна большая, богатая. Здесь и свой царь, и свой особенный язык.
Живут там идолопоклонники; великому хану каждый год платят они дань слонами;
кроме слонов, другого не дают. Расскажу вам, как этот царь стал платить
великому хану дань.
В 1278 г. по Р. X. послал великий хан на царя Чианбаны [Чамбо] одного
из своих князей Сугату с большим войском, конным и пешим. Стало то войско
разорять царство. Царь был очень стар; такой силы, как у великого хана, у
него не было, в открытом поле защищаться он не мог; защищался он в городах
да в крепких замках; там он ничего не боялся, а все открытые поля да селения
были разрушены и разорены. Видит царь, что враг разоряет и разрушает его
царство, и затосковал. Послал он к великому хану с такими словами, как вы
услышите; пришли гонцы к великому хану и говорят ему:
"Государь, кланяется тебе, как своему государю, царь Чианбы и
сказывает, что стар он и много времени царил мирно, готов тебе подчиниться и
каждый год платить дань многими слонами; молит он о пощаде и жалобно просит,
чтобы князь с ратью, что разоряют его царство, уходили из его земли".
Замолчали гонцы и больше ничего не сказали. Выслушал великий хан слова
старого царя и сжалился над ними. Приказал он своему князю и рати уходить из
того царства и итти покорять другие страны. Веление великого хана те
исполнили и тотчас же ушли в другие страны.
Здешний царь каждый год посылает великому хану заместо дани двадцать
слонов, самых лучших и самых больших, каких только может достать в своей
стране. Вот так-то, как вы слышали, подчинился здешний царь великому хану и
стал платить ему дань слонами.
Оставим это и расскажем о делах здешнего царя и его страны. В этом
царстве, знайте, ни одна девушка, прежде нежели ее увидит царь, не смеет
выйти замуж; если она понравится царю, он берет ее себе в жены, а коли нет,
дает денег, чтобы выходила замуж. В 1285 г. по Р. X., скажу вам, когда я,
Марко Поло, был там, у царя в мое время было триста двадцать шесть всех
детей, сыновей и дочерей, а из них более полутораста могли бы быть воинами.
Слонов и алоя тут много. Лесов у них много, и есть там эбеновое дерево;
оно очень черно; делают из него шахматы и чернильницы.
Больше об этой стране нечего рассказывать в нашей книге, а потому
оставим это, пойдем вперед и опишем вам Яву, большой остров.

ГЛАВА СLХIII
Здесь описывается большой остров Ява

Через тысячу пятьсот миль на юг и юго-восток от Чианбы [Чамбо] остров
Ява. Так рассказывают сведущие мореходы, а они это знают. То самый большой
на свете остров, в округе более трех тысяч миль; владеет им большой царь;
живут здесь идолопоклонники и никому в свете дани не платят. Остров очень
велик.
Водятся у них и перец, и мускатные орехи, и пряности, калган, кубеба,
гвоздика и всякие, какие только есть в свете, дорогие пряности. Приходят
сюда много судов и купцов, закупают тут товары и наживаются. Богатства здесь
столько, что никому в свете ни счесть, ни описать его. Великий хан острова
не мог захватить оттого, что путь сюда далек, да и плавание опасно. Большие
богатства вывезли отсюда купцы Зайтона [Цюаньчжоу] и Манги и все еще вывозят
золото.
Довольно порассказали вам об этом острове, пойдем вперед.

ГЛАВА CLXIV
Здесь описываются острова Сардан и Кандур [Пуло-Кондор]

На юге и юго-востоке от Явы, через семьсот миль, -- два острова, Сондур
и Кондур, один побольше, другой поменьше.
На юго-восток от них, в пятистах милях, большая и богатая область
Лошак; владеет ею великий царь, а живут тут идолопоклонники, язык у них свой
собственный. Дани они никому не платят; живут в таком месте, куда никто не
может зайти и зла им наделать. Великий хан давно подчинил бы их себе, если
бы легко было сюда пройти. Много тут растет бразильского дерева. Кто не
видел, не поверит, сколько у них золота. Есть тут и слоны, и разная дичина.
Из этого царства вывозят те раковины, что заместо денег ходят в областях, о
которых я вам рассказывал.
Больше нечего рассказывать. Говорил уже вам, место дикое; мало кто сюда
заходит. Царь не хочет, чтобы сюда ходили да узнавали об его богатстве и об
его делах.
Оставим это и расскажем о другом.

ГЛАВА CLXV
Здесь описывается остров Пентам [Бинтан]

На юге от Локака в пятистах милях остров Пентам. Место очень дикое. В
здешних лесах все деревья пахучие.
Оставим это и пройдем еще шестьдесят миль между двух островов. Воды тут
четыре шага в глубину; большие суда, когда проходят здесь, поднимают руль,
потому что они сидят в воде почти что на четыре шага. В шестидесяти, да еще
в тридцати милях на юго-восток есть остров, а там царство; город зовется
Маланир, а остров Пентам. Есть тут царь и свой особенный язык. Город
большой, знатный; шибко тут торгуют всякими товарами и пряностями, а их тут
много.
Больше нечего рассказывать, а потому пойдем вперед и расскажем вам о
Малой Яве вот что.

CLXVI
Здесь описывается остров Малая Ява [Суматра]

На юго-восток от Пентама [Бинтана] в ста милях остров Малая Ява. Остров
этот, однакоже, не так-то мал, в округе более двух тысяч миль. Расскажем вам
о нем всю правду. Там восемь царств и восемь венчанных царей; все они
идолопоклонники; в каждом царстве свой язык. Богатств и всяких пряностей тут
много; есть тут и алойное дерево, и такие пряности, какие в наши страны не
заходят.
Хочу порассказать вам по порядку о здешних обычаях и скажу, во-первых,
об одном, что всякому диковинным покажется. Знайте, по истинной правде,
остров этот так далеко на юг, что полярная звезда совсем невидима, ни мало,
ни много.
Вернемся к здешним обычаям и прежде всего расскажем о царстве Ферлек. В
этом царстве у сарацинских купцов есть оседлость; они приходят сюда на своих
судах и горожан обратили в Мухаммедову веру; а горцы как звери; скажу вам о
них, по истинной правде; едят они человеческое мясо, да и всякое, худое и
хорошее. Молятся они разным вещам; как встанет утром, первое, что увидел,
ТОМУ И МОЛИТСЯ.
Рассказал вам о царстве Ферлек [Терлак], теперь опишу царство Басман.
Как выйдешь из Ферлека, тут царство Басма. Басма [Песанган] -- особое
царство, и язык тут особенный; люди точно звери, никакого закона у них нет.
Слывут они за подвластных великому хану, но дани ему никакой не платят. До
них добраться далеко, и люди великого хана сюда не могут заходить. Но весь
остров народ почитает собственностью великого хана и иной раз посылает ему
разных диковинных вещей в подарок.
Водятся тут дикие слоны и единороги, ничуть не менее слонов; шерсть у
них как у буйвола, а ноги слона, посреди лба толстый и черный рог; кусают
они, скажу вам, языком; на языке у них длинные колючки, языком они и кусают.
Голова как у дикого кабана и всегда глядит в землю; любит жить в топях да по
болотам. С виду зверь безобразный. Не похожи они на то, как у нас их
описывают; не станут они поддаваться девственнице: вовсе не то, что у нас о
них рассказывают. Много тут всяких, с виду разных обезьян. Водятся тут
ястреба, черные, как вороны; они большие и на охоте хороши.
Скажу вам, совсем неправда, что маленькие люди вывозятся из Индии;
делают их на этом острове вот как: водятся тут очень маленькие обезьяны с
человеческим лицом; наловят их да выщипывают им волосы; на бороде да на
груди оставляют только волоса. А потом их высушивают, набивают да вымазывают
шафраном и кое-чем другим, и делаются они точно люди. И это большой обман;
делают их вот так, как вы слышали. Таких маленьких людей, как эти, ни в
Индии, ни в какой самой дикой стране не видано было.
Оставим это царство, рассказывать тут больше нечего. Расскажем о другом
царстве, Самара [Самудра].

ГЛАВА CLXVII
Здесь описывается царство Самара [Самудра]

Как выйдешь из Басмы [Песанган], тут царство Самара, на том самом
острове, где я, Марко Поло, прожил пять месяцев за непогодою; мешала она нам
плыть дальше. Полярная звезда здесь совсем не видна, да северо-западная ни
мало, ни много не видна. Живут тут идолопоклонники, говорят, что подвластны
великому хану; а царь у них сильный, богатый.
Прожили мы здесь пять месяцев вот как: вышли на берег и выстроили себе
крепости из лесу; там и жили, потому что боялись этих злых людей; жрут они
людей, как звери.
Рыба здесь самая лучшая в свете. Пшеницы у них нет, едят они рис. Вино
у них вот какое: есть у них особенные дерева: срежут они ветку с такого
дерева, под тот нарез, откуда ветка была срезана, ставят большой горшок, и в
один день и в одну ночь горшок наполняется, и вино то вкусное. Дерева похожи
на маленькие финиковые [пальмы]; и много в них того хорошего вина, о котором
я рассказывал. Вот еще что: если срежут ветку и вино не потечет, то берут
воду и поливают корни; и через малое время вино из веток опять потечет.
Бывает оно красным и белым. Индийских [кокосовых] орехов, больших, хороших и
дурных, тут много.
Всякое мясо тут едят, и хорошее, и дурное.
Рассказали вам об этом царстве, оставим его и опишем Даграиан
[Индрагири?].

ГЛАВА CLXVIII
Здесь описывается царство Даграиан [Индрагири?]

Даграиан особенное царство, и язык тут свой особливый; оно на том же
острове, и есть там свой царь. Народ здесь очень дикий; почитает себя
подвластным великому хану. Здешние люди идолопоклонники, и вот какой дурной
обычай у них: когда кто, мужчина или женщина, заболеет, родные зовут магов и
просят узнать, выздоровеет ли больной; маги колдовством да через своих
идолов узнают, выздоровеет ли он, или помрет; и вот тогда родные призывают
людей, чтобы взяли они умирающего, положили бы ему что-нибудь на рот, и
задохся бы он оттого; а как помрет он, родные его жарят; сойдутся все и
съедают его всего, даже мозг в костях, чтобы ничего не оставалось. Если
что-нибудь останется, говорят они, так черви заведутся и пропадут оттого,
что жрать им нечего, а на душе покойника грех будет и вред ей; поэтому-то и
съедают они покойника. А как поедят, соберут кости, сложат их в ящичек и
несут в горы, в пещеры, в такое место, где ни зверь, ни какой злодей их не
тронет, там и повесят. Скажу вам еще, коли могут, так берут в плен
иноземцев, а если те не могут выкупиться, они их убивают и съедают. Обычаи и
нравы тут очень скверные.
Рассказал вам об этом царстве, оставим это и опишем Лабри.

ГЛАВА CLXIX
Здесь описывается царство Лабрин [Лямури]

В царстве Ланбри свой царь; он говорит, что подвластен великому хану.
Живут тут идолопокдонники. Много здесь бразильского дерева, камфоры и всяких
дорогих пряностей. Бразильское дерево, скажу вам, они сеют, а как покажется
росток, они его вырывают и сажают в другое место, где и оставляют на три
года, а потом вырывают со всеми корнями. Семена эти, скажу вам по истинной
правде, привезли мы в Венецию и посеяли кх, да от холоду ничего не родилось.
Расскажу вам еще вот о какой диковине: в этом царстве, по истинной
правде, есть люди с немохнатыми хвостами, длиною в пядь. Их тут много, живут
они в горах, а не в городах. Хвост у них толстый, как собачий. Много тут
единорогов и всякой дичины, звериной и птичьей.
Рассказывали вам о Ланбри, пойдем дальше и опишем Фансур [Барус].

ГЛАВА CLXX
Здесь описывается царство Фансур [Барус]

В царстве Фансур свой царь; живут тут идолопоклонники и считают себя
подданными великого хана. Царство это на том же острове. Родится тут самая
лучшая камфора; продается она на вес золота. Здесь нет ни пшеницы, ни других
хлебов; люди едят рис да молоко; есть у них и то древесное [пальмовое] вино,
о котором я уже говорил. Вот еще о какой диковине нужно упомянуть: в этом
царстве есть мука из дерев. Добывают ее вот как: есть тут особенные, большие
и толстые деревья, и полны они муки. Кора у них тонкая, а внутри одна мука;
из нее они делают вкусное тесто. Много раз мы его пробовали и ели.
Рассказали вам о царствах в этой части острова, а о прочих, в других
частях, ничего не скажем, там мы не были; а так как мы там не были, то
оставим это и расскажем об очень маленьком острове Гавениспола.

ГЛАВА CLXXI
Здесь описывается остров Некаран [Никобар]

На север от Явы и от царства Ланбри [Лямури] в ста пятидесяти милях
есть два острова; один из них зовется Некуверан. Царя тут нет, и народ
словно звери: и мужчины, и женщины ходят голыми и совсем ничем не
прикрываются; они идолопоклонники. Во всех их лесах, скажу вам, большие и
дорогие деревья. Есть у них красное сандальное дерево, индийские орехи,
гвоздика, бразильское дерево и множество других хороших деревьев.
Больше нечего рассказывать, а потому пойдем отсюда и расскажем о другом
острове, Ангаман [Андаман].

ГЛАВА СLХХII
Здесь описывается остров Агаман [Андижан]

Ангаман очень большой остров. Царя тут нет. Живут тут идолопоклонники,
и они словно дикие звери. Следует упомянуть в нашей книге об одних людях:
знайте, по истинной правде, у всех здешних жителей и головы, и зубы, и глаза
собачьи; у всех них головы совсем как у большой собаки. Много тут пряностей.
Злые тут люди; иноземцев, коль поймают, поедают. Едят они молоко и всякое
мясо. А здешние плоды не такие, как у нас.
Рассказали об этих разных народах, опишем теперь другие и расскажем об
острове Цейлоне.
Псоглавцы (средневековый рисунок)

ГЛАВА CLXXIII
Здесь описывается остров Цейлон

От острова Ангаман [Андаман] на юго-запад в тысяче милях остров Цейлон,
поистине самый большой в свете. В округе две тысячи четыреста миль, а в
старину он был еще больше, три тысячи шестьсот миль: так это значится на
карте здешних мореходов. Дует здесь сильный северный ветер, и большая часть
острова от того потоплена, и стал он меньше, чем в старину.
Расскажем вам о делах этого острова. Есть тут царь, зовется он
Сендемаин; народ идолопоклонники и никому дани не платит. Ходят они нагишом
и прикрывают одни срамные части. Из хлебов у них только рис; водится у них
сезам, из него они делают мясо. Едят молоко, мясо и рис; есть тут и то
[пальмовое] вино, о котором я рассказывал. Есть у них очень много
бразильского дерева, лучшего в мире.
Оставим это и расскажем о самой дорогой в свете вещи. Самые дорогие и
самые красивые рубины родятся тут; нигде таких не родится; водятся здесь
сапфиры, топазы, аметисты и много всяких дорогих каменьев.
Самый красивый в свете рубин у здешнего царя; такого никто не видел, да
и увидеть трудно; он вот какой: в длину он с пядь, а толщиною в человеческую
руку. На вид самая яркая в свете вещь, без всяких крапин, и красен, как
огонь, а дорог так, что на деньги его не купить. Великий хан, скажу вам по
правде, присылал к этому царю своих гонцов и наказывал о том, что хочет
купить тот рубин: коль царь пожелает его отдать, так великий хан прикажет
ему уплатить то, что стоит большой город. Царь отвечал, что не отдаст рубина
ни за что на свете: рубин тот дедовский, и ни за какую цену в свете его не
уступит. Люди тут не мужественны, слабы и трусливы. Случится надобность, они
нанимают воинов в других странах и у сарацин.
Больше нечего рассказывать, а потому пойдем вперед и расскажем о
Маабаре [Коромандельском береге].

ГЛАВА CLXXIV
Здесь описывается большая область Маабар [Коромандельский берег]

На западе от Цейлона в шестидесяти милях большая область Маабар;
называется она Великой Индией; это лучшая часть Индии, на твердой земле. В
этой области пять царей; все они кровные братья; о каждом скажем особливо.
Страна эта самая славная и самая богатая в свете, и по правде сказать,
так вот почему: в конце области царствует один из братьев Сендер-банди
Давар. В царстве его водится прекрасный и крупный жемчуг; отыскивают и
собирают его так: в том море, между островом и твердою землей, есть пролив,
и повсюду он не глубже десяти или двенадцати шагов, а в ином месте и не
более двух. Тут-то и ловится жемчуг, и вот как это делается: начиная с
апреля и до половины мая плавают они туда на больших и малых судах, сначала
пристанут к Бетталару, а потом идут в море, за шестьдесят миль, там
становятся на якорях, пересаживаются в маленькие лодки; тут начинается лов.
Много здесь купцов; составляют они общества, нанимают людей и платят им
жалованье, с апреля до половины мая, во все время лова. А налог купцы платят
вот какой: прежде всего царю дают десятую долю; платят они еще и тем, кто
заколдовывает рыбу, чтобы не вредила она людям, ныряющим в воду за жемчугом.
Им они дают двадцатую долю. Абривамаины заколдовывают рыбу на день, а ночью
заговор не действует, и рыба делает, что хочет; абрайамаины [брахманы]
заколдовывают всех зверей, всех птиц и всех животных. Нанятые купцами люди
садятся в маленькие лодки и оттуда ныряют под воду, иной уйдет вглубь на
четыре шага, а то на пять, и так до двенадцати, и сколько вытерпят, столько
времени и остаются там; на дне морском они подбирают раковины, что
называются морскими устрицами. В этих устрицах находится жемчуг всех родов,
крупный и мелкий; жемчужины в мясе этих раковин. Вот так они ловят жемчуг; и
не пересказать, какое его тут множество. Здешний жемчуг расходится по всему
свету. Собирает с него здешний царь большой налог и великое богатство. А с
половины мая, скажу вам по правде, больших раковин с жемчугом уже более нет;
подальше, в трехстах милях, они есть, и ловят их там с сентября до половины
октября.
Во всей стране Маабар никто не умеет кроить и шить; круглый год люди
ходят тут нагишом. Погода тут завсегда славная, и не холодно, и не жарко,
поэтому-то и ходят они голыми; одни срамные части закрывают лоскутом
полотна. Как другие, так и царь ходит, но есть на нем вот еще что; ходит он
голым, только свои срамные части хорошим полотном прикрывает, да на шее у
него ожерелье из драгоценных камней; тут и рубины, и сапфиры, и изумруды, и
другие дорогие камни. Стбит это ожерелье дорого. У царя на шее еще шнурок из
тонкого шелку шаг в длину, и на том шнуре сто четыре крупных и красивых
жемчужины да рубины дорогой цены. А сто четыре камня на том шнуре вот
почему: по их закону и обычаю каждый день, утром и вечером, следует сказать
сто четыре молитвы в честь идолов; так делали другие цари, его деды, так и
ему завещали исполнять; потому-то царь носит сто четыре камня на шее. На
руках у царя по три золотых запястья с дорогими камнями и с крупным жемчугом
высокой ценности; а на ногах у царя по три таких же золотых кольца с
дорогими каменьями и жемчужинами. Просто удивительно, сколько славных
жемчужин и дорогих каменьев на этом царе! Да как вам сказать? Камни да
жемчужины, что на царе, сказать по правде, стоят побольше иного хорошего
города. Чего все это стоит, ни счесть, ни пересказать никто не может.
Неудивительно, что на нем всего этого столько: все эти дорогие камни и
жемчуги в его же царстве находятся. Скажу вам еще, никто не смеет вывезти из
этого царства ни одного большого и дорогого камня и ни одной жемчужины весом
свыше пол sale. Каждый год царь объявляет по своему царству, чтобы все, у
кого хорошие жемчужины и дорогие камни, приносили их ко двору, двойная цена
будет за них платиться. В этом царстве такой обычай, за хорошие камни
платится вдвое; и купцы, и все, у кого хорошие и красивые камни, охотно
несут их ко двору: там за них хорошо платят; оттого-то у царя такое
богатство и так много дорогих камней.
Расскажу вам теперь о других диковинках; у царя пятьсот законных жен.
Увидит он красивую женщину или девушку, и коль она ему понравится, берет он
ее себе. Случилось здесь вот что: увидел царь у брата красавицу-жену, взял
ее себе и не отпускал. А брат был человек умный, стерпел и шума не поднимал.
У царя есть и другая диковина: много у него верных слуг, да таких, что верны
ему, по их словам, и в здешнем мире, и за гробом. Служат они царю при дворе,
ездят с ним, всегда около него; куда бы ни пошел царь, они за ним; в царстве
у них большая власть. Помрет царь, и когда тело его сжигается на большом
костре, все князья, что были его верными друзьями, бросаются в огонь, там и
сжигаются, чтобы не расставаться с ним на том свете. Вот еще какой тут
обычай: когда после царя останется большое богатство, сын ни за что в свете
не тронет его, а говорит: "Досталось мне отцовское царство и весь народ,
могу, так же как и он, нажить богатство". Так-то здешние цари не тратят
своих богатств, один другому передают их; каждый копит; потому-то здесь
такое великое богатство.
Кони здесь не водятся и весь годовой доход или большая его часть
расходуется на покупку лошадей, и вот как это делается: купцы из Курмоза
[Ормуз], Киша [Кейс], Дуфара [Зафар], Соера [Эс-Сохар], Адена и из всех тех
областей, где много коней, ратных и всяких других, закупают там хороших
лошадей, ставят их на суда и привозят их этому царю и его четырем
братьям-царям; продают они их по пятьсот золотых sale каждого, что
составляет более ста серебряных марок. Ежегодно царь покупает тысячи две
коней и побольше; столько же покупают братья; а к концу года и ста коней у
них не остается, остальные околевают; коновалов у них нет, ходить за
лошадьми не умеют, от дурного ухода и падеж на коней; а купцы, что привозят
коней на продажу, коновалов сюда не пускают и с собой их не привозят;
желательно им, чтобы кони не водились у царей.
В этом царстве вот еще какой обычай: если кто учинит какое злодейство,
за что смерть полагается, и царь прикажет его казнить, объявляет тогда
приговоренный к смерти, что желает сам себя убить в честь идолов и из любви
к ним. Царь соглашается, и вот тогда родные и друзья преступника сажают его
на колесницу, дают ему двенадцать ножей, возят по всему городу и возглашают:
"Сей храбрец пожелал сам себя убить из любви к таким-то идолам". Вот так-то,
как я рассказал, носят они его по всему городу, а как придут к тому месту,
где расправа чинится, приговоренный к смерти берет нож и громко кричит: "Из
любви к таким-то идолам убиваю себя". После того берет нож и перерезает одну
руку, а потом другим ножом другую руку; третий нож всаживает в живот. Что же
вам еще сказать? Режет он себя ножами до тех пор, пока не помрет, а как
помрет, родные в великой радости сжигают его тело.
Расскажу вам и о другом обычае в том же царстве: когда кто умрет и тело
его сжигают, жена бросается в огонь и вместе с мужем сжигается; таких жен
много похваляют. Сказать по правде, много жен делают то, что я вам сейчас
рассказал.
Здешний народ молится идолам, а многие быку; бык, говорят они, самая
славная тварь. Мясо его ни за что в свете не станут есть, и никто никаким
образом не убьет его.
Есть тут особенные люди, зовутся они гун; едят они говядину, но быка
убивать не смеют; коль бык сам собою пал или другой кто его зарезал, тогда
они его мясо едят. Свои дома они мажут бычачьим жиром.
Есть у них вот еще какой обычай: и царь, и его князья, да и все люди
сидят на земле; а спросишь их, почему они не сядут попочетнее, отвечают они,
что на земле сидеть всего почетнее: из земли мы вышли, туда вернемся;
слишком много почтить землю никто не может, и никто не смеет ее презирать.
Гои [парии], скажу вам, что едят мясо павших быков, суть те самые люди,
чьи предки убили апостола св. Фому. Все эти гои, скажу вам еще, в то место,
где покоится тело св. Фомы, входить не могут, и десяти и двадцати человекам
не удержать одного гоя в том месте, где покоится тело св. Фомы; по силе
святого тела не приемлет их то место.
Кроме рису, другого хлеба в этом царстве нет.
Еще об одной диковине нужно рассказать: знайте, тут от сильного жеребца
да сильной кобылы -- жеребенок с кривыми ногами, ни на что не годен, а
ездить на нем нельзя.
Здешние люди на войну ходят с копьями и пиками, совсем голые; ни удали,
ни храбрости у них нет; слабы они и трусы. Ни зверей, ни скота они не бьют,
а захочется им баранины поесть, или другого мяса, или птицы, так убивать
заставляют сарацин или других людей не их веры и обычая. Есть у них и такой
еще обычай: каждый день дважды, утром и вечером, все мужчины и женщины
моются и, не омывшись, не станут ни есть, ни пить; а кто дважды в день не
моется, тех они почитают за еретиков. В этом царстве убийц, воров и вообще
всех преступников судят строго. Вина не пьют многие, а кто пьет или по морю
плавает, порукою быть не может; кто в море ушел, говорят они, тот отчаянный.
А сластолюбие за грех не почитают.
И такая тут жара, просто диво! Поэтому-то народ и ходит нагишом.
Дожди бывают только в июне, июле и августе, они освежают воздух; не
будь их, стояла бы тут такая жара, какой никому не вынести; от дождей и нет
тут такой жары.
Есть у них много сведущих в физиономике: по виду узнают человека и
женщину, их хорошие и дурные свойства; что значит повстречать зверя или
птицу, толкуют хорошо. В приметы никто в свете больше их не верит; знают они
и хорошие, и дурные. Пошел ли кто в дорогу и заслышал скворца, коль это ему
показалось за хорошую примету, он идет далее, а если нет, так он присядет,
не то и совсем вернется.
В этом царстве, скажу вам еще, как только родится ребенок, мальчик или
девочка, тотчас отец или мать приказывают записать его рождение -- день,
месяц, в какую луну и в какой час, и все это оттого, что крепко верят в
астрономию да в тех звездочетов, кто знает колдовство, магию, геомантию.
Есть тут и в астрономии сведущие.
В этом царстве и во всей Индии звери и птицы на наших не похожи. Только
перепел такой же, как у нас, а все другое на наше не похоже. Скажу вам, по
истинной правде, есть у них летучие мыши; птицы эти летают по ночам, и без
перьев и крыльев; они с ястреба; а ястреба здесь черны, как вороны, и
гораздо больше наших; летают быстро и для охоты хороши.
Вот еще о чем нужно рассказать: лошадей своих, знайте, они кормят
жареным мясом с рисом и с другими приправами. В монастырях у них много
идолов, мужского и женского пола; много девок отдаются идолам, и делается
это так: родители отдают девку тому идолу, кому они всегда больше молятся; а
как отдадут девку, всякий раз, как монахам идольского монастыря понадобятся
подаренные идолам девки, они приходят в монастырь потешать идолов, сойдутся
туда и начинают петь, плясать и пировать. Таких девок много; сходятся они
много раз в неделю и в месяц. Те же девки носят еду идолам, кому они отданы.
Еду они носят и идола угощают вот так: наготовят мяса, всякой другой вкусной
еды и понесут своему идолу в монастырь, расставят еду на столе перед ним и
дадут ей постоять некоторое время, а сами меж тем поют, пляшут и, если
можно, тешатся; а как пройдет столько времени, сколько нужно большому
господину, чтобы поесть, тогда девки говорят, что дух идола съел сущность
еды, возьмут яства и начинают вместе весело пировать, а после того каждая
идет к себе домой. Так девка живет, пока какой-нибудь князь не возьмет ее
замуж; а девок этих, что все так делают, как я вам рассказал, в этом царстве
много. О делах, нравах и обычаях этого царства порассказали довольно; теперь
пойдем отсюда и опишем другое царство, Мутифили [Телингана].

ГЛАВА CLXXV
Здесь описывается царство Мосул [Телингана]

На север от Менебара, за тысячу миль -- царство Мутфили; правит тут
мудрая царица. Сорок лет тому назад умер царь, ее супруг, и так как она мужа
сильно любила и всех благ ему желала, то и объявила, что богу не угодно,
чтобы она замуж выходила, ибо тот, кого она больше себя любила, помер. По
этому самому она и не выходила замуж.
Все эти сорок лет правила царица мудро, по правде и по справедливости;
точно так управлял ее супруг. Никогда ни одного царя и ни одну царицу не
любили так, как ее.
Живут тут идолопоклонники и дани никому не платят. Едят тут рис, мясо и
молоко. В этом царстве находят алмазы, и, скажу вам, вот как: много тут гор,
где находят, как вы услышите, алмазы. Пойдет дождь, вода и потечет ручьями
по горам да по большим пещерам, а как перестанет и только что вода сойдет,
идут люди искать алмазы в тех самых руслах, что вода понаделала, и много их
находят. А летом, когда тут нет ни капли воды, много алмазов находят в
горах; но жара тогда тут нестерпимая. В этих горах, скажу вам, больших да
толстых змей многое множество, и ходят туда люди с опасностью, но если
могут, так все-таки идут и находят там большие и крупные алмазы. Змеи, скажу
вам, злые и очень ядовитые; в те пещеры, где они водятся, люди не
осмеливаются ходить, а алмазы добываются оттуда другим способом. Есть тут
большая, глубокая долина, а кругом в скалах пещеры; ходить туда никто не
осмеливается, и люди делают вот что: берут они куски мяса и бросают их в
глубокую долину; мясо попадает на множество алмазов, и они пристают к нему.
В этих горах водится множество белых орлов, что ловят змей; завидит
орел мясо в глубокой долине, спускается туда, схватит его и потащит в другое
место; а люди между тем пристально смотрят, куда орел полетел, и как только
он усядется и станет клевать мясо, начинают они кричать что есть мочи, а
орел боится, чтобы его невзначай не схватили, бросит мясо и улетит. Тут-то
люди подбегают к мясу и находят в нем довольно-таки алмазов. Добывают алмазы
и другим еще способом: орел с мясом клюет и алмазы, а потом ночью, как
вернется к себе, вместе с пометом выбрасывает те алмазы, что клевал; люди
ходят туда, подбирают орлиный помет и много алмазов находят в нем. Тремя,
как вы слышали, способами добывают алмазы. Нигде в свете, только в этом
царстве водятся алмазы; их тут много, и все хорошие. Не думайте, чтобы
лучшие алмазы шли в наши христианские страны; несут их к великому хану, к
царям, князьям здешних стран и царств; у них большие богатства, они и
скупают все дорогие камни. Рассказал вам об алмазах, опишу теперь другое.
Ткут здесь отличный б о к о р а н, самый красивый и самый тонкий в свете,
самый дорогой и словно как из овечьей шерсти. Все цари или царицы одеваются
в него, так он красив и наряден. Скота, всяких харчей тут много, и самые
большие в свете здесь бараны. , Больше говорить нечего, пойдем из этого
царства и расскажем о том месте, где покоятся мощи св. Фомы, апостола.

ГЛАВА CLXXVI
Здесь описывается то место, где покоятся мощи св. Фомы, апостола

Мощи св. Фомы в области Меабар, в маленьком городке, куда никто, даже
купцы не заходят, товаров на вывоз отсюда мало. Место глухое, но много и
христиан, и сарацин паломничает сюда. Здешние сарацины, скажу вам, в св.
Фому верят крепко; рассказывают, что он был сарацином, великим пророком;
называют его а н а и р а н ; это значит святой человек.
Расскажу вам вот о каком чуде: христианские паломники берут землю в том
самом месте, где святой опочил, и эту землю они приносят к себе: у кого
лихорадка, четырехдневная или трехдневная, или всякая другая, тому они дают
испить [воды] с той землей; и больной, как только напьется, исцеляется. И то
же самое со всяким больным. А земля, знайте, красная.
Расскажу вам еще об одном великом чуде, что случилось в 1288 г. по Р.
X. У одного здешнего князя было много рису, и насыпал он его во все дома
кругом церкви. Христиане, сторожившие церковь и святые мощи, видя, что
князь-язычник засыпает рис в те дома и паломникам негде будет приставать,
очень прогневались; стали они его просить, чтобы не делал он этого; а князь
был жестокий, гордый, просьбы их не послушал и против их воли, а по своему
желанию, все дома наполнил рисом. И как только он это сделал, вот какое
великое чудо сотворилось: в ту самую ночь явился ему св. Фома с вилами.
Приставил святой вилы к горлу князя, да и говорит ему:
"О имя рек! Коль не опорожнишь моих домов, то злою смертью помрешь!"
Сказал это святой да вилами и сдавил сильно горло князю; почудилась
князю сильная боль, чуть не умер; а св. Фома после того ушел. Поднялся князь
ранехонько и приказал опорожнить все дома; рассказал он, как являлся ему св.
Фома, и почиталось то за великое чудо. Возрадовались и возвеселились
христиане; славили и благодарили св. Фому много; благословляли его имя.
Чудеса тут творятся ежегодно; и всякий, кто услышит о них, признает их
великими; калеки и расслабленные христиане исцеляются тут.
Расскажем вам теперь о том, как св. Фома был убит. Был святой вне своей
обители, в лесу, и молился он там Господу Богу, а кругом него было много
павлинов; павлинов здесь больше, нежели где-либо в свете. Молится святой, а
какой-то язычник из роду и племени гуи пустил из лука в павлина стрелу,
около святого; не видел он святого и метил в павлина, а поранил святого в
правый бок; а святой, пораненный, потихоньку стал славословить Создателя; от
этой раны и скончался.
Но прежде нежели он пришел сюда, много народу обратил он в Нубии. В
свое время и в своем месте расскажем вам по порядку, в этой же книге, как
все это случилось.
Новорожденных раз в неделю мажут здесь сезамовым маслом, чтобы они
чернели; они и родятся черными, но чем чернее человек, тем красивее он
почитается. Своих богов и идолов они изображают и рисуют черными, чертей
белыми, как снег. Бог, говорят они, и все его святые черны; это про своего
бога и про своих святых они говорят; а черти, говорят, белы; поэтому и
рисуют их такими, как вы слышали. Идолов, скажу вам еще, они также
изображают черными.
Здешние люди в быка крепко верят и святым его почитают, а потому, когда
идут на войну, то берут волос от тех диких быков, о которых я вам
рассказывал в другом месте. Конный навязывает те волосы на шею своей лошади,
а пеший на щит, не то на шею; и верят, что те волосы спасут их, из
трудностей выведут. Все, кто на войну идет, делают это; потому-то волосы эти
дороги. У кого их нет, тот в себе не уверен.
Пойдем отсюда и расскажем вам об области абруемаинов [брахманов].

ГЛАВА CLXXVII
Здесь описывается область Лар [Конкан?], где абрайаманы [брахманы]
родились

На западе от того места, где мощи св. Фомы покоятся -- область Лар,
отсюда первоначально произошли все абрайаманы в свете; они самые лучшие в
свете торговцы, честны, говорят только правду и ни за что не солгут. Мяса
они не едят, вина не пьют и живут честно, по своему обычаю. Живут только со
своими женами; чужого не берут, животных не убивают; что за грех почитают,
того не делают. Все абрайаманы узнаются по знаку, что на них: все они носят
на плече шнурок из бумажных ниток и, продев его по груди и спине,
подвязывают под другую руку; где бы они ни были, по этому знаку всюду их
узнаешь.
Есть тут богатый и сильный царь; охоч он покупать жемчуг и драгоценные
камни. С купцами он уговорился, за весь жемчуг, что принесут ему из
мабарского [Коромандельского] царства Соли, платит вдвое против того, за что
они покупали. Соли -- самая лучшая, самая славная область во всей Индии, и
самый лучший жемчуг тут. Абрайаманы ходят в Мабар, скупают весь хороший
жемчуг, что там найдут, и приносят его к царю; что он стоит, то объявляют по
правде; царь платит двойную цену, никогда не меньше. Потому-то и приносят
ему много хорошего и крупного жемчуга. Они ходят голыми и не стыдятся, они
отвечают:
"Наги мы, потому что ничего в мире не вожделеем; родились мы на свет
без одежды, нагими. Не сознаем за собою плотского греха, а потому не
стыдимся своей наготы, так точно, как вы не стыдитесь выставлять своей руки
или своего лица. Вы прикрываете свою наготу и стыдитесь, потому что сознаете
свой плотский грех".
Так они отвечают тем, кто их спрашивает, отчего они не стыдятся ходить
нагишом.
Скажу вам еще, никакой твари они не убивают, ни животного, ни мух, ни
блох, ни свиней, ни червей. У всех них, говорят они, есть душа, и есть их
потому грешно. Не едят они ничего зеленого, пока не высохнет, ни травы, ни
корней; душа во всем зеленом. Спят они на земле; ничего нет ни под ними, ни
над ними; и просто удивительно, как они не умирают, а еще долго живут.
Есть у них духовные, что по монастырям живут и идолам служат.
Испытывают их так: призовут девок, что идолам подарены, и заставляют их
обнимать и целовать приставленных к идолам; кто не раззадорится, того
почитают за доброго и удерживают при себе, а кто разъярится, того не держат
при себе, тотчас изгоняют и говорят, что не хотят держать при себе
сладострастного человека.
Жестокие и вероломные они язычники. Мертвых сжигают они, по их словам,
вот почему: если бы не сжигать мертвых тел, в них завелись бы черви, сожрали
бы те черви все тело, из которого вышли, нечего было бы им есть, и пропали
бы они все, а на душе того, чье тело, был бы тяжкий грех. Поэтому-то и
сжигают они мертвые тела. И у червей, говорят они, -- душа.
к Рассказали вам об обычаях этих язычников, теперь пойдем отсюда.
Расскажем вам славную повесть: когда говорили об острове Цейлон, так забыли
о ней. Послушайте ее, .чудесною она вам покажется.

ГЛАВА СLХХVIII
Остров Цейлон описывается еще раз

Выше в этой книге уже говорилось, что Цейлон -- большой остров. Есть
тут очень высокая, крутая и скалистая гора. Взобраться на нее можно только
вот как: привешаны к горе железные цепи, и пристроены они так, что по ним
люди могут взбираться на гору. Говорят, на той горе памятник Адама, нашего
прародителя; сарацины же рассказывают, что тут могила Адама, а язычники --
памятник Сергамона боркама. Сергамум был первый человек, ему первому сделали
идола; по-ихнему он считался лучшим человеком; его первого они стали
почитать за святого и сделали ему идола.
Был он сыном богатого и сильного царя; жизнь вел прекрасную, ни о чем
мирском слышать не хотел и царствовать не желал. Узнал отец, что сын
царствовать не желает и ни о чем мирском слышать не хочет; стало ему
досадно, и чего только он не предлагал сыну; говорил, что венчает его на
царство и полновластным государем сделает; отдавал ему царский венец и одно
только требовал, чтобы сын стал царем. А сын в ответ говорил, что ничего не
желает.
Увидел царь, что не хочет сын царствовать, разгневался и с горя чуть не
помер; да и не диво, другого сына у него не было, и некому было оставить
царство. Задумал тогда царь такое: решил он про себя, что заставит сына
полюбить все мирское, и возьмет царевич и венец и царство. Поселил он его в
прекрасном дворце, а в услужение приставил тридцать тысяч красивых да милых
девиц; мужчин там не было, одни девы; они укладывали его в постель, служили
ему за столом, по целым дням были с ним, пели ему, плясали перед ним и, как
умели, потешали его по царскому приказу; но и они не могли сделать царевича
сластолюбивым; остался он целомудренным и жил строже прежнего. Жил он,
по-ихнему, свято; был юноша строгий; из дворца никогда не выходил, мертвых
не видывал и никого, кроме здоровых; не пускал к нему отец людей старых и
расслабленных.
Случилось раз, что ехал этот юноша по дороге и увидел мертвеца; ничего
такого он не видел, а потому и испугался.
"Что это такое?" -- спросил он тех, кто был с ним.
"Мертвец", -- отвечали ему. "Как, -- сказал царевич, -- разве люди
умирают?"
"Да, воистину умирают", -- отвечали ему.
Ничего не сказал юноша, задумался и поехал вперед. Проехал он немного и
повстречал старика; еле он двигался, ни единого зуба не было у него во рту,
растерял он их от старости.
"Что это такое? -- спросил опять царевич. -- Отчего не может он
ходить?"
Отвечали ему те, кто был с ним:
"От старости не может он ходить, от старости зубы растерял".
Услышал царевич о старости и смерти и поехал назад во дворец. Решил он
про себя, что не будет жить в этом злом мире, а пойдет искать того, кто не
умирает и кто его сотворил. Ушел он из дворца и от отца в высокие и
пустынные горы и прожил там всю жизнь честно и целомудренно, в великом
воздержании; будь он христианин, то стал бы великим святым у Господа нашего
Иисуса Христа. Как умер царевич, принесли его к отцу, и, нечего спрашивать,
увидел тот сына, которого он любил больше самого себя, мертвым и сильно
огорчился. Много он его оплакивал, а потом приказал сделать образ и подобие
сына из золота с драгоценными камнями, и велел он всем в своей стране
почитать его за бога и молиться ему.
Рассказывают, что умирал царевич восемьдесят четыре раза; в первый раз
по смерти, говорят, сделался он быком; умер еще раз и стал конем; и умирал
он так восемьдесят четыре раза, и всякий раз делался или собакою, или чем
другим, а умер в восемьдесят четвертый раз и стал богом. За лучшего и за
самого большого бога из всех своих почитают его язычники. Был он, знайте,
первым идолом у язычников; другие идолы от него произошли. Случилось это на
острове Цейлоне в Индии. Так произошли идолы.
Язычники приходят сюда на богомолье издалека, все равно как христиане к
св. Иакову, и рассказывают они, что на горе [Адамовом пике] памятник того
царевича, о котором вы слышали. И зубы, и волосы, и чаша, что тут находятся,
также того царевича; назывался он Сергомом Боркан [Шакьямуни бурхан], а это
значит святой Сергомон. Много также сарацин паломничает сюда, а они
рассказывают, что памятник тот -- прародителя нашего Адама, а зубы, волосы и
чаша также его.
Слышали вы вот, как язычники рассказывают, что был тут царевич, их
первый идол, а сарацины говорят, что то Адам, наш прародитель. Один Бог
ведает, кто тут был. Адама тут не было, потому что писание нашей святой
церкви говорит, что Адам был в другой части света.
Прослышал великий хан, что на той горе памятник Адама и тут же также
его зубы, волосы и чаша, из которой он питался. Решил великий хан, что ему
следует владеть всем этим, и послал он великое посольство. Случилось это в
1284 г. по Р. X. Что же вам сказать? В посольстве, знайте, по истинной
правде, народу было много; пустилось оно в путь, шло посуху и по морю и
добралось до Цейлона. Явилось к царю и до тех пор выпрашивало, пока не
получило два больших да толстых коренных зуба, волосы и чашу. Чаша была
славная, из зеленого порфира. Достало посольство все те вещи, пошло в путь и
вернулось к своему государю. Стали послы подходить к Ганбалу [Ханбалык], где
великий хан пребывал, и послали весть, что идут и все, зачем посланы были,
везут.
Приказал тут великий хан всему народу, монахам и всем людям итти
навстречу мощам; а думал он, что то мощи Адама. Весь народ из Ганбалу вышел
навстречу мощам. Приняли их монахи и понесли к великому хану. Принял великий
хан мощи с радостью, с великим почетом и торжеством. И нашли они, скажу вам,
в своих писаниях, что в чаше той такая сила, коль положить в нее еды для
одного человека, так хватит ее на пятерых. Говорил великий хан, что испытал
он это, и все то, что вы слышали, правда. Мощи эти у великого хана, и стоили
они ему большого богатства.
Рассказали вам по порядку и по правде всю эту повесть. Оставим теперь
это и расскажем о другом, а прежде всего о Кайле [Каял].

ГЛАВА CLXXIX
Здесь описывается знатный город Кайл [Каял]

Кайл город большой и знатный; принадлежит он Асчиару, старшему из пяти
братьев царей; тут пристанище для всех судов, что приходят с запада, из
Курмоза [Ормуз], Киша [Кейс], Адена и Аравии с товарами и лошадьми; приходят
сюда купцы, потому что здесь товарам сбыт хороший; еще приходят сюда купцы
из разных стран закупать товары, лошадей и иное. Здешний царь очень богат и
много дорогих камней носит на себе.
Живет он честно и царством правит по справедливости. Купцов, что
приходят сюда из иноземных стран, он не обижает и обходится с ними по
справедливости; потому-то, скажу вам, идут сюда купцы охотно; добрый царь
обходится с ними хорошо, а прибыль и выгода им тут большая. У здешнего царя
более трехсот жен; а здесь у кого жен много, того и почитают много.
Скажу вам еще, случится пяти царям, единородным и единоутробным
братьям, поссориться между собой, и задумают они воевать между собой, тогда
вступается их мать -- она еще жива -- и не дает им воевать. Не раз
случалось, что сыны не хотели по ее желанию мириться и все-таки собирались
воевать; тогда брала она нож и говорила им: коли вы не кончите раздора и не
помиритесь, то я тотчас же убью себя, но прежде я отрежу сосцы, что питали
вас молоком. Видят сыны такую материнскую любовь, слышат ее нежную просьбу,
знают они, что дороже матери ничего нет на свете, сговорятся, да и
помирятся. Случалось это много раз. Но, скажу вам, когда мать помрет, они
непременно перессорятся и разорят друг друга.
Рассказал вам об этом царе, а теперь пойдем отсюда и расскажем о
царстве Коилон [Куилон].

ГЛАВА CLXXX
Здесь описывается царство Коиллон [Куилон]

Царство Ксилум в пятистах милях на юго-запад, от Мабара
[Коромандельского берега]. Живут тут идолопоклонники, но есть и христиане и
жиды. Язык у них свой собственный. Царь дани никому не платит. Расскажу вам
обо всем, что здесь есть и что здесь родится. Водится тут отличное
бразильское дерево и много яерцу; собирают его в мае, июне и июле; перечные
дерева сажают, их поливают, и они домашние. Хорошего индиго у них много;
добывают его из травы; собирают, кладут в большой сосуд, наливают туда воды
и оставляют так, пока трава не разварится; а потом выставляют на солнце; а
солнце жарит, кипятит воду и сгущает, и выходит индиго, каким вы его знаете.
Здесь, скажу вам, очень жарко; солнце палит так, что еле-еле вытерпишь;
опустишь яйцо в реку, не успеешь отойти, оно сварилось.
Приходят сюда купцы на своих судах из Манги [Манзи], из Аравии, из
Леванта; торгуют здесь тем, что из своих стран привезли, а здешние товары
увозят на своих судах.
Разных зверей тут много; на зверей других стран они не похожи. Водятся
тут совсем черные львы [пантеры] без всяких отметок; есть тут разные
попугаи; есть и как снег белые, с красными ножками и с красным клювом; есть
также красные и белые попугаи, самые красивые в свете. Есть тут и очень
маленькие, также очень красивые. Водятся здесь павлины; они и больше, и
красивее наших, и на вид совсем другие. И куры у них не такие, как у нас. И
что еще вам сказать? Все у них не так, как у нас; все лучше и красивее. И
плоды их не похожи на наши, и звери, и птицы, от большой здешней жары. Из
хлебов у них только один рис. Вино они делают из сахару, питье хорошее;
пьянеет от него человек скорее, чем от виноградного. Всяких харчей, всего,
что нужно для жизни, у них обилие, и все дешево. А из хлебов у них один рис.
Мужчины и женщины черны, ходят нагишом, только немного прикрываются
красивыми тканями. Никакого сластолюбия, никакой плотской похоти за грех не
почитают. Женятся они вот как: в жены берут двоюродных сестер; женятся и на
отцовой жене, когда тот помрет, и на братниной. По всей Индии такой обычай.
Рассказал вам об одной части этого царства; больше нечего рассказывать,
а потому пойдем отсюда и расскажем о Комари [Коморин].

ГЛАВА CLXXXI
Здесь описывается город Комари [Коморин]

Комари индийская страна; полярной звезды тут совсем не видно; начиная
от острова Явы и досюда мы ее не видели, а как выйдешь отсюда в море за
тридцать миль, то увидишь ее; поднимается она над водою на локоть. Страна
эта дикая, неустроенная. Всяких зверей тут много, в особенности обезьян; а с
виду они здесь на людей похожи. Разные тут удивительные gat paul, и многое
множество львов, леопардов, медведей.
А больше нечего рассказывать, а потому пойдем отсюда и опишем царство
Ели [Эли].

ГЛАВА СLХХХII
Здесь описывается царство Ели [Эли]

На запад от Комари [Коморин] в трехстах тилях царство Ели, тут есть
царь. Живут тут идолопоклонники и дани никому не платят. У них свой язык. Об
их обычаях и о том, что здесь водится, расскажем вам понятно, и вы все это
хорошо поймете, потому что подходим мы к странам более знакомым. Пристанища
в этом царстве нет, но есть большая река, по которой много хороших заводей.
Перцу, инбирю и других пряностей родится тут много. Царь очень богат, а
войска у него немного: напасть на него нелегко; с войском сюда не пройдешь,
зла не сделаешь, оттого он никого не боится.
Скажу вам вот еще что: если случится, что у их заводей появится судно и
не сюда оно шло, так они его захватывают, товары все забирают и говорят:
"Шел ты в другое место, да бог послал тебя ко мне, потому-то и беру все
твое". Забирают все на судне, все считают своим и греха в этом не видят.
Случается это всюду в этой части Индии. Если от непогоды судно забросит
туда, куда оно не шло, его захватывают, все товары обирают, да еще говорят:
"Шли вы в другое место, да мое счастье пригнало вас сюда, а потому все, что
у вас, я себе возьму".
Из Манги [Манзи] и из других стран суда приходят летом, нагружаются в
четыре или восемь дней и как можно скорее уходят отсюда; пристани здесь нет;
оставаться тут опасно; рейд да песчаные отмели, а пристани нет. Суда из
Манги не так, как другие: рейдов не боятся, везут они с собою большие
деревянные якоря и на них устоят во всякую непогоду.
Есть тут львы и другие хищные звери и много всякой дичины.
Рассказали вам о царстве Ели, а теперь опишем царство Мелибар
[Малабар].

ГЛАВА CLXXXIII
Здесь описывается царство Мелибар [Малабар]

Мелибар большое царство на западе. Здесь и свой царь, и свой язык.
Живут тут идолопоклонники, дани никому не платят. Полярная звезда тут видна;
показывается она над водой как бы на два локтя.
Из области Мелибар, да еще из другой, что подле и зовется Гузуратом,
каждый год более ста судов выходят другие суда сахватывать да купцов
грабить. Большие они разбойники на море; и жен, и детей берут с собою; все
лето в плавании; купцам они много убытков делают. Иные из этих судов
отделяются от других, плавают и там, и сям, выжидают, да подсматривают
купеческие суда и всякие гадости чинят. Соберутся словно отряд; один от
другого станет милях в пяти; и так расставится судов до двадцати, миль на
сто займут море, и как завидят судно с товарами, зажигают огни и подают друг
другу знаки; и оттого ни одному судну тут не пройти, всякое перехватят.
Купцы знают разбойнические обычаи, знают, что должны их повстречать;
снаряжаются и изготовляются хорошо и не боятся повстречать разбойников;
защищаются храбро и разбойникам вред наносят, а все-таки и те кое-какие суда
захватывают. А захватят разбойники какое-нибудь судно с товарами, забирают
товары, а людям зла не делают. "Ступайте, -- говорят им, -- добывать другое
имущество; случится, может быть, что и его нам отдадите!"
Много тут перцу, инбирю, корицы и всяких других пряностей; и турбит, и
индийские [кокосовые] орехи тут есть. Есть у них бокара, самый тонкий и
самый лучший в свете. Разных дорогих товаров у них много.
Купцы из других стран привозят сюда и покупают тут вот что: привозят
они на судах медь; ею они грузят свои суда; привозят золотые ткани и
шелковые, сандал, золото, серебро, гвоздику и такие пряности, каких тут нет,
и все это выменивают на здешние товары. Из многих стран приходят суда и из
большой области Манги, отсюда везут товары по разным странам, а потом и в
Александрию.
Рассказали вам о царстве Мелибар, а теперь пойдем отсюда и опишем
царство Гузерат. Было бы слишком долго рассказывать обо всех городах в этих
царствах. В каждом царстве городов и замков много.

ГЛАВА CLXXXIV
Здесь описывается царство Гозурат [Гуджарат]

Гозурат также большое царство; живут здесь язычники, у них свой царь и
свой язык; дани они никому не платят. Царство это на западе. Полярная звезда
здесь видна еще лучше, является она как бы на высоте шести локтей.
Здешние морские разбойники самые злые в свете. Делают они вот какую
мерзость: как захватят купцов, так начинают поить их морскою водою с
тамариндами, с чего купцов сильно слабит и совсем опорожняет живот; а
разбойники соберут испражнения да разглядывают, нет ли там жемчужин или
каких дорогих камней. Они рассказывают, что когда купцы попадаются в плен,
то глотают жемчужины и дорогие камни, чтобы разбойники не отыскали их, и вот
поэтому-то злодеи и поят купцов тем питьем, с чего у купцов делается эта
хворость.
Много у них перцу, инбирю и индиго. И хлопку также много; а хлопковые
дерева здесь большие: есть двадцатилетние, в вышину шесть шагов. Со старых
дерев хлопок не так хорош для пряжи, выделывают из него одеяла. Хлопок хорош
для пряжи с молодых дерев до двенадцати лет, а с двенадцатилетних до
двадцатилетних он не так хорош, как с молодых. Много кож выделывают
здесь, овечьих, буйволов, диких быков, единорога и всяких других
животных. Много их тут выделывают; много судов ежегодно нагружают ими и
вывозят их в Аравию и в другие страны: в разные царства и страны идут отсюда
кожи. Выделывают тут много прекрасных постилок из красной кожи с птицами и
зверями; претонко вышивают их золотыми и серебряными нитками. На вид они
отличные; сарацины спят на этих кожаных постилках, и спать на них славно.
Делают еще тут прекрасные подушки, шитые золотом; каждая стоит шесть
серебряных марок, а иная постилка стоит десять серебряных марок.
Что еще вам сказать? Здесь лучше, чем где-либо в свете, выделывают из
кожи царские... и очень дорогие.
Рассказали вам об этом царстве все по порядку; теперь пойдем и
расскажем о других. Опишем царство Тима [Конкан].

ГЛАВА CLXXXV
Здесь описывается царство Тана [Конкан]

Тана большое царство на западе; очень большое и прекрасное. Здешний
царь никому дани не платит; живут тут идолопоклонники, и язык у них свой,
особенный. Перцу и других пряностей тут не водится. Родится тут много
ладану, но не белого, а коричневого. Торговля тут большая; много судов и
купцов приходят сюда; вывозят отсюда разные кожи здешней поделки, очень
красивые и добротные, много хорошего бокарана да банбасину. А купцы привозят
на судах золото, серебро, медь и другие товары, что нужны в этом царстве, а
отсюда везут только такое, от чего ждут прибыли и выгод.
Одно здесь нехорошо -- много разбойников выходит отсюда; ездят они по
морю, и купцам большие убытки от них. И делается это, скажу вам, по воле
царя; у него с разбойниками уговор: всех захваченных лошадей должны они ему
отдавать; а лошадей захватывают они часто.
Говорил я прежде, что по всей Индии большой торг конями; много их сюда
привозят на продажу, и мало судов без лошадей идет сюда; вот поэтому-то и
уговорился царь с разбойниками, чтобы всех захваченных лошадей отдавали ему,
а золото, серебро и драгоценные камни оставляли себе. Неправое и нехорошее
то дело.
Пойдем отсюда и расскажем о царстве Канбает [Камбей].

ГЛАВА CLXXXVI
Здесь описывается царство Канбаот [Камбей]

Канбаот большое царство на запад. Здесь и свой царь, и свой язык, и
дани тут никому не платят.
Живут тут идолопоклонники. Полярную звезду отсюда видно лучше; чем
дальше на запад, тем лучше ее видно. Торговля тут большая; хорошего индиго
тут много. Бокарана и банбасина также много; отсюда развозят их по разным
странам и царствам. Много торгуют здесь выделанными кожами; выделывают их
тут много и так же хорошо, как и в других странах. Много тут и других
товаров; долго о них рассказывать, а потому и не станем об этом говорить.
Много судов с товарами приходят сюда, больше же всего привозят золота,
серебра и меди. Привозят сюда купцы товары своих стран, а вывозят здешние и
чают себе от них большую прибыль и выгоду. Разбойников тут нет; народ тут
торговый и ремесленный; хорошие люди.
Больше нечего рассказывать, поэтому пойдем отсюда и прежде всего
расскажем о царстве Семенат [Самнат}.

ГЛАВА CLXXXVII
Здесь описывается царство Сетенат [Самнат]

Семенат большое царство на западе. Живут тут идолопоклонники, у них
свой царь и свой язык, дани они никому не платят. Разбойников тут нет;
занимаются тут, как подобает честным людям, торговлею и ремеслами. Торговля
тут большая; много купцов из разных стран со всякими товарами приходят;
продают их в этом царстве, а здешние увозят. Скажу вам, люди здешние -- ярые
язычники.
О другом нечего рассказывать, а потому пойдем отсюда и опишем царство
Кесмакоран [Макран].

ГЛАВА CLXXXVIII
Здесь описывается царство Макоран [Макран]

В Кесмакоране и свой царь, и особенный язык. Живут тут идолопоклонники,
народ торговый и ремесленный. Рису у них много; едят они рис, мясо и молоко.
Много купцов с разными товарами приходят сюда, и морем, и посуху, а отсюда
вывозят здешние товары.
Больше нечего рассказывать. Это последнее царство в Индии, на запад и
на северо-запад. Все царства страны, начиная от Мабара [Коромандельского
берега] до этого царства, о которых было говорено, -- в Великой Индии,
лучшей стране в свете. Рассказывали мы только о тех областях и городах
Великой Индии, что по морскому берегу, а о тех, что внутри страны, мы не
говорили, долго было бы их описывать.
Оставим теперь эту область и расскажем об островах, что еще в Индии;
начнем с двух, зовутся они Мужским и Женским.

ГЛАВА CLXXXIX
Здесь описываются острова Мужской и Женский

В пятистах милях на юге от Кесмукарана [Макран] в море Мужской остров.
Жители крещеные христиане, в вере крепки; живут по обычаям Ветхого завета:
когда жена беременна, пока она не родит, муж не живет с нею и потом еще
сорок дней не трогает ее, а спустя сорок дней, коль пожелает, -- живет с
ней.
На этом острове ни жены, и никакие другие женщины не живут; живут они
на другом острове, и зовется он Женским. Мужья уходят с этого острова на
Женский и живут там три месяца: март, апрель, май. На эти три месяца ходят
мужья на тот остров жить с женами, и все три месяца они наслаждаются, а
через три месяца идут к себе, на остров, и девять месяцев занимаются делом.
Собирают здесь отличную амбру. Едят тут рис, молоко и мясо. Славные тут
рыбаки; в море, кругом острова, ловится много хорошей рыбы; ловят ее много и
сушат; на весь год хватает, да еще продают. Кроме епископа, нет над ними
государя, а епископ подчинен архиепископу Скоиры [Сокотры]. Язык у них
особенный.
От этого острова до того, где жены живут, около тридцати миль. Не живут
там мужья потому, что коли стали бы круглый год с женами жить, так и жить бы
нечем было. Сыновей кормят матери на своем острове, а минет сыну
четырнадцать лет, мать отсылает его к отцу, на тот остров. Вот таковы, как
вы слышали, нравы и обычаи на этих двух островах. Жены, по правде, только
детей выкармливают да плоды собирают на своем острове.
Обо всем рассказали, больше нечего говорить, а потому пойдем с этих
островов и расскажем об острове Скара [Сокотра].

ГЛАВА СХС
Здесь описывается остров Скатра [Сокотра]

На юге от двух островов в пятистах милях остров Скотра. Живут тут
христиане крещеные, и есть у них архиепископ. Много тут амбры, есть у них
банбасина и много других товаров. Много тут славной, большой рыбы соленой.
Питаются они рисом и мясом да молоком; а других хлебов у них нет. Ходят они
нагишом по образу да по обычаю индийских язычников. Много судов с разными
товарами приходят сюда; свои товары купцы продают на острове, а отсюда
вывозят здешние и торгуют ими с большой прибылью. Все суда и купцы, что идут
в Аден, пристают к острову.
Архиепископ их не сносится с римским апостолом [папой], а подчинен
архиепископу в Бодаке [Багдаде]; бодакский архиепископ назначает его на
остров и других архиепископов в разные страны света совершенно так же, как
то делает римский апостол. Все эти духовные и прелаты римской церкви не
повинуются, а подчиняются великому прелату в Бодаке; он у них заместо папы.
Приходят сюда много разбойников на своих судах; после набегов стоят они
тут станом и распродают награбленное; и бойко, скажу вам, торгуют: здешние
христиане покупают товары, потому что знают, товары награблены у язычников
да у сарацин, а не у христиан.
Когда здешний архиепископ помрет, из Бодака непременно приходит другой,
а без этого не было бы тут архиепископа.
Здешние христиане самые ловкие в свете колдуны. Архиепископ, по правде
сказать, не желает, чтобы они занимались колдовством, и упрашивает, и
наказывает, но все это не помогает.
"Деды наши, -- говорят они, -- в старину занимались этим, а потому и мы
станем то же делать". я Против этого архиепископ ничего не может, потому и
терпит; а христиане, как хотят, так и колдуют. Всякое дело делают
колдовством; много дел делают, почти все, что пожелают: выйдет ли судно при
попутном ветре и много проплывет, они нашлют противный ветер и вернут его
назад. Какой ветер захотят, тот и насылают; а захотят, так
море стихнет; и великую бурю, и всякий ветер пускают в море. Знают
много других диковинных колдований; об них рассказывать нехорошо;
подивится-таки, кто о них услышит. Оставим это и не станем больше говорить.
Больше нечего рассказывать об этом острове; пойдем отсюда и опишем
остров Мадейгаскар [Мадагаскар].

ГЛАВАСХСI
Здесь описывается остров Мадейгаскар

От Скотры [Сокотры] в тысяче милях на юг остров Мадейгаскар. Живут там
сарацины, молятся Мухаммеду. У них четыре шейха, то есть четыре старца; они
и правят всем островом. Остров этот, знайте, самый славный и самый большой В
свете. Говорят, в округе он четыре тысячи миль. Народ торговый и
ремесленный.
Тут, скажу вам, слонов больше, нежели где-либо; ни в какой другой
стране не продается и не покупается слоновых зубов столько, как здесь или в
Зензибаре [Занзибаре]. Едят тут только одно мясо -- верблюжье; кто не видел,
тот и не поверит, сколько верблюдов убивается ежедневно; народ здешний
говорит, что верблюжье мясо лучше и здоровее всякого другого, поэтому-то и
ест его круглый год. Растут тут еще дерева красного сандала и такие же
большие, как и наши деревья; и много этих деревьев продается в другие
страны; их тут леса, как у нас леса иных диких дерев. Много у них амбры,
потому что много китов в здешнем море; много здесь и кашалотов; много ловят
они и тех, и других; амбры у них много, потому что кит, как вы знаете,
выделяет ее.
Есть у них леопарды, медведи, львы; многое множество тут и других
животных: оленей, антилоп, ланей. Много этих зверей и всякой дичины и скота.
Есть тут разные птицы, и совсем они не похожи на наших, просто диво.
Товаров у них много, и много судов приходят сюда со всякими товарами, с
разными тканями, золотыми и шелковыми, и с иными товарами, о которых не
станем говорить здесь; все они тут продаются и обмениваются на здешние
товары. Приходят сюда купцы с нагруженными судами, продают здесь весь груз;
нагружаются потом здешними товарами и уходят нагруженными. Скажу вам, купцу
здесь много прибыли и большая выгода.
А далее на юг, к югу от этого острова да от острова Зангибора
[Занзибара], к другим островам суда не могут плыть; сильно тут морское
течение на юг, и не вернуться назад судну, поэтому-то и не ходят туда. Из
Мабара [от Коромандельского берега] до этого острова суда доходят в двадцать
дней, а назад до Мабара в три месяца, оттого что течение всегда на юг и
никогда в другую сторону.
На юге, сказать по истинной правде, островов много, да суда не идут
туда охотно, по причине здешнего течения.
Рассказывают, что есть там птица гриф, появляется в известное время
года, и во всем гриф не таков, как у нас думают и как его изображают; у нас
рассказывают, что гриф наполовину птица, а наполовину лев; и это неправда.
Те, кто его видел, рассказывают, что он совсем как орел, но только, говорят,
чрезвычайно большой. Кто его видел, описывают его, как я слышал, так:
рассказывают, что гриф очень силен и очень велик; схватит слона и
высоко-высоко унесет его вверх, на воздух, а потом бросит его на землю, и
слон разобьется; гриф тут клюет его, жрет и упитывается им. Кто видел грифа,
рассказывают еще, что если он расправит крылья, так в них тридцать шагов, а
перья в крыльях двенадцати шагов; по длине и толщина их.
Что сам видел, то расскажу в другом месте; так следует делать в нашей
книге. Вот что рассказывают о грифе, кто его видел.
Посылал сюда великий хан гонцов разведать об этих островах, да с
приказом, чтобы отпустили его гонца, что в плен был взят. Гонцы эти, да тот,
что в плен был взят, рассказывали великому хану: много чудес об этих
диковинных островах; принесли они великому хану зубы дикого кабана
необычайной величины; великий хан приказал свесить один, и весил он
четырнадцать фунтов. Каков же был кабан с такими зубами! Рассказывали гонцы,
что водятся там кабаны с буйвола. Жираф и диких ослов тут много. И звери, и
птицы здешние на наших не похожи, так что чудно об этом слушать, а
посмотреть на них, так еще диковиннее.
О грифе вот еще что нужно сказать: зовут его на островах руком, а
по-нашему не называют и грифа не знают; но то гриф, судя по величине.
Больше нечего рассказывать, пойдем и опишем остров Зангибор.

ГЛАВА СХСII
Здесь описывается остров Зангибар [Занзибар]

Кангибар большой и славный остров; в округе добрых две тысячи миль.
Живут тут идолопоклонники; у них и свой царь, и особенный язык; дани никому
не платят. Люди тут и велики, и толсты; не так они высоки, как толсты;
толсты и жирны так, что кажутся великанами; очень они сильны; поднимает
один, что четырем только стащить, да и неудивительно, ест он за пятерых; они
совсем черны, ходят нагишом, прикрывают только срамоту. Волосы у них
курчавые, еле-еле вода их расправляет; рты у них большие, носы приплюснутые,
губы толстые, глаза большие; с виду совсем чудовища; как повстречаешь такого
в другой стране, так за черта сочтешь. Слонов тут плодится много, и
слоновыми зубами торгуют они шибко. Есть у них особенные львы, совсем не
такие, как другие; много медведей; леопарды также родятся тут. И что вам еще
сказать? Все здешние звери не похожи на зверей других стран. Овцы и бараны
тут все одинаковые и одной масти, все белые, а голова черная, и на всем
острове нет иных баранов и овец. Водится тут много жирафов; красивы они с
виду, вот какие: тело, знайте, коротенькое и сзади приземистое, потому что
задние ноги коротенькие, а передние и шея длинны; а голова от земли высоко,
шага на три; голова маленькая; вреда никому не делают; масть рыжая, с белыми
полосками. С виду очень красивы.
Здешние женщины с виду очень безобразны: рты большие, и глаза тоже, а
носы толстые; груди у них в четыре раза толще, нежели у наших женщин; очень
безобразны.
Питаются они рисом да мясом с молоком и финиками. Виноградного вина у
них нет; делают они вино из рису с пряностями, питье хорошее.
Торговля здесь большая; купцов приходит сюда много; свои товары
распродают на острове, а с собою увозят множество слоновых зубов: их тут
много. Амбры тут много, потому что ловится Много китов.
Народ здешний воинствен; в битвах дерутся отлично, храбры и смерти не
боятся. Лошадей у них нет, дерутся они на верблюдах и на слонах. На слонов
ставят теремцы и прикрывают их хорошенько; взбираются туда от шестнадцати до
двадцати человек с пиками, мечами, камнями; дерутся на слонах стойко. Из
оружия у них только кожаные щиты, пики да мечи, а дерутся крепко. Слонов,
когда ведут их на битву, много поят вином; напьется слон и станет горделив и
смел, а это и нужно в битве.
Обо всем на этом острове рассказал вам, и о людях, и о зверях, и о
товарах. Больше нечего рассказывать. Пойдем отсюда, опишем большую область
Абаси [Абиссиния]; но прежде поговорим еще об Индии.
Рассказывали мы по правде о самых прекрасных странах, царствах и
островах; но всей правды об островах Индии никто в свете не расскажет.
Рассказывал вам о лучшем, о цвете Индии; те острова, о которых не
рассказывал, похуже описанных. В Индийском море, сказать по правде,
двенадцать тысяч семьсот обитаемых и необитаемых островов; так по картам и
писаниям опытных мореходов, что плавают тут.
Оставим теперь Великую Индию; она от Мабара [Коромандельского берега]
до Кесмакоры [Макрана]; там тринадцать больших царств, из них десять мы
описали. Малая Индия от Зинаба до Монтифи; тут восемь больших царств, не
считая тех, что на островах, а их многое множество. Теперь расскажем вам о
Средней Индии, Абаси.

ГЛАВА СХСIII
Здесь начинается об Абасии [Абиссинии], что в Средней Индии

Абасия, знайте, большая область в Средней Индии. Самый сильный царь в
этой области -- христианин; все другие подчинены ему; их шестеро, трое
христиан и трое сарацин. У здешних христиан на лице три знака, один знак от
лба до средины носа, да по знаку на каждой щеке; метят они знаки горячим
железом, и это их крещение: после крещения водою делают вот эти знаки, и для
красоты, и как завершение крещения. Есть тут жиды, и у них по знаку на
каждой щеке; а у сарацин только один знак, от лба до середины носа. Великий
царь живет по середине области, а сарацины живут в сторону Адена. В этой
области проповедовал св. Фома, апостол; после того как он обратил этот
народ, ушел он в Мабар [Коромандельский берег], где и помер; там его мощи, о
чем мы говорили в этой книге раньше. fi-- Здесь храбрых воинов и всадников
много, и коней у них много; воюют они, знайте, и с султаном Адена, и с
султаном Нубии, и с другими народами.
Расскажу вам любопытное дело, что случилось здесь в 1288 г. по Р. X.
Христианский царь, что владел областью Абаси, захотел итти на богомолье,
помолиться Христову гробу в Иерусалим. Говорили ему бояре, что опасно итти
туда, и советовали послать епископа или другого прелата. Послушался царь их
совета, призвал епископа, человека святой жизни, и сказал, чтобы шел по его
желанию вместо него в Иерусалим помолиться гробу Господа нашего Иисуса
Христа. Отвечал епископ, что государево приказание исполнит. Наказывал ему
царь, чтобы как можно скорее собирался и шел в дорогу.
И что же вам сказать? Простился епископ с царем, собрался и пошел
богомольцем в путь. Шел он по морю и посуху и дошел до Иерусалима; идет
прямо к святому гробу, молится и поклоняется святыне, как подобает
христианину. Сделал он большие вклады от имени пославшего его царя. И как
кончил епископ все то, зачем туда ходил, сделал все хорошо и умно, как
умному человеку подобает, и пошел назад он со своими. Шел, шел он, да и
пришел в Аден; а в этом царстве христиан, знайте, ненавидят, не желают их
пускать сюда и почитают за смертельных врагов.
Узнал султан аденский, что епископ -- христианин, посланец великого
царя Абасии. Приказал он его схватить и допросить, христианин ли он. По
правде отвечал епископ. Говорил тогда султан: "Если епископ не примет
Мухаммедова закона, то будет посрамлен и обесчещен", -- а епископ отвечал,
что не сделает этого, хотя бы умереть приходилось. Услышал султан этот
ответ, разгневался и велел обрезать епископа. Схватили епископа несколько
человек и обрезали, как сарацина. Говорил тут султан, что посрамил епископа
для того, чтоб осмеять царя, его государя, и показать ему свое презрение.
После этих слов отпустил султан епископа. Горевал епископ от того
посрамления сильно, одним только и утешался -- принял он посрамление из-за
веры Христовой, и Господь Бог вознаградит за это его душу на том свете.
Скажу без лишних слов, знайте, по правде, как только епископ излечился
и мог ехать верхом, пустился он в дорогу со своими спутниками; шел и по
морю, и посуху и пришел в Абасию к царю, своему господину. Увидел его царь,
обрадовался и пир задал, а потом стал расспрашивать о святом гробе. Епископ
рассказал всю правду; а царь был верующим и почитал все это за святыню.
Рассказал епископ все о святом гробе, а потом стал говорить о том, как
аденский султан приказал его обрезать, осмеял и осрамил его.
Услышал царь, как епископ его был посрамлен и ему самому оказано такое
презрение, разгневался сильно, чуть не помер от скорби. Громко сказал он,
слышали все крутом, что не станет и венца носить, и не будет страною
править, пока не отомстит так, что весь свет об этом заговорит.
И что вам сказать? Знайте, по правде, снарядил царь множество конных и
пеших, многое множество слонов, хорошо вооруженных и с теремцами, и на
каждом было добрых двадцать человек. Снарядился со всеми своими людьми и
пошел в поход; шли до тех пор, пока не пришли в царство Аден. А тамошний
царь со множеством сарацин, конных и пеших, чтобы защищать свою землю и
врага к себе не пускать, заперся в крепости.
Случилось, что царь Абасии со всеми своими войсками пришел к той самой
крепости, где был сильный враг. Началась тут битва жестокая и злая, и вышло
так, что сарацинские цари, а было их тут трое, не смогли противостоять
великой силе царя Абасии; было у него много храбрых воинов, да христиане
храбрее сарацин; повернули сарацины вспять, а христианский царь со своими
воинами взошел в Аденское царство. Много сарацин тут перебито было. И что
еще вам сказать?
Знайте, по истинной правде, как взошел царь Абасии со своими воинами в
Аденское царство, сарацины укрепились в трех-четырех местах, да не вышло из
этого ничего, побили их, и много их номерло.
Оставался христианский царь во вражьей земле около двух месяцев, в
разор ее разорил, перебил многое множество сарацин; и сказал он тогда, что
отомстил за посрамление своего епископа и может с честью вернуться домой, в
свою землю. Скажу вам еще, что не мог он больше разорять врага: много там
крепких мест, где и немного людей смогли бы много зла ему наделать;
потому-то вышел он из Аденского царства, пустился в путь назад, шел, не
останавливаясь, пока не пришел в свою страну, в Абасию. Так-то царь зло
отомстил собакам-сарацинам за епископа; и не счесть, сколько их побито и
померло; много стран было разорено, да и неудивительно: не должны
собаки-сарацины брать верх над христианами.
Оставим это и расскажем прежде всего о самой области Абасии. Знайте, по
истинной правде, богата она всякими продовольствиями. Питаются тут рисом,
мясом, молоком и сезамом. Есть у них слоны, но не родятся они тут, а
привозят их с островов другой Индии; жирафы же тут родятся, и их много, и
львов, леопардов и медведей также много; много тут и иных зверей; совсем они
не похожи на наших. Родятся тут дикие ослы, и много тут птиц разных, совсем
особливых. Есть у них куры, самые красивые в свете, а также большие страусы,
не меньше осла. Много тут всяких зверей, о которых ничего здесь не скажу,
потому что долго о них рассказывать, но знайте, что всякой дичины, звериной
и птичьей, здесь обилие. Есть тут много красивых попугаев и разных обезьян;
есть и гатпаулы, и гатмаимоны; с виду они очень похожи на человека.
Не станем больше об этом говорить и уйдем отсюда; но скажем еще кое-что
об Абасии. Знайте, по истинной правде, что в Абасии много городов и замков,
и купцы торгуют тут шибко. Много прекрасных бамбасинов и бокаранов
изготовляется тут.
Многое и другое тут есть, да в нашей книге об этом не следует
рассказывать, а потому пойдем отсюда и расскажем об Адене.

ГЛАВА CXCIV
Здесь начинается об области Аден

В Аденской области есть государь, и зовется он Суданом [султаном]
Адена. Живут тут сарацины, молятся Мухаммеду, а христиан ненавидят. Много
тут городов и замков, и есть пристанище, куда приходят суда с товарами из
Индии; много купцов приходят сюда. Тут они перегружают товары с больших
судов на малые, и эти малые суда плывут по реке семь дней, а через семь дней
берут товары с судов, вьючат их на верблюдов и везут их еще тридцать дней. А
через тридцать дней находится река Александрия; по этой реке товары легко
сплавляются до Александрии. Вот так-то, этим путем получают сарацины в
Александрии и перец, и пряности, и дорогие товары; другого пути в
Александрию нет.
Из Адена много купеческих судов с разными товарами идут к островам
Индии. Везут из этой пристани в Индию много красивых да дорогих арабских
скакунов; и большая купцам прибыль от этого товара; в Индии продают они
хорошего коня за сто серебряных марок и дороже.
Судану аденскому большой доход и много богатства от пошлины с судов и
купцов, бывающих здесь. От этой пошлины, что собирает он с приходящих в его
землю купцов, стал он самым богатым царем в свете.
Сделал он такое дело, от которого христианам было много вреда: когда
вавилонский судан пошел на Акру, взял ее и христиан разорил, этот самый
судан аденский посылал в помощь вавилонскому из своих воинов тридцать тысяч
конных да добрых сорок тысяч верблюдов; и была то сарацинам большая подмога,
а христианам от того вред; и сделал это судан аденский по злобе на христиан,
а не из желания добра судану вавилонскому и не из любви к нему. Оставим
этого Судана и расскажем вам о большом аденском городе, где царь маленький;
он на северо-западе в четырехстах милях от Адена и зовется Ешер. Есть тут
государь, и правит он страною по справедливости. Много городов и замков
подчинены ему. А сам он подвластен судану аденскому. Живут тут сарацины,
молятся Мухаммеду. В городе прекрасное пристанище: много судов и купцов с
разными товарами приходят сюда из Индии, и много их идут отсюда в Индию.
Отсюда вывозят в Индию много хороших скакунов и добрых коней на всякую
упряжку; кони дорогие, высокой цены; большая выгода и большая прибыль купцам
от этого товара.
Родится здесь много хорошего, белого ладану и фиников. Из хлебов у них
только рис, да и того немного; привозят сюда хлеб из других стран и продают
с большою выгодою. Рыбы большой у них обилие; и такое тут множество рыбы,
что за один венецианский грош можно купить две больших [?]. Питаются они
рисом, мясом и финиками; виноградного вина у них нет; вино они делают из
сахара, риса и фиников. Вот какая тут диковина: есть у них овцы без ушей и
без ушных дырок, а там, где ушам следовало быть, там у овцы рожки. Они малы
и красивы.
Вот еще чему вы подивитесь: вся их скотина, бараны, быки, верблюды,
кони, ест рыбу; то ее корм. Во всей этой стране нет травы; то самое сухое
место в свете. А рыба, что ест скотина, очень маленькая; и просто
удивительно, сколько ее ловится в марте, апреле и в мае. Они ее сушат,
сохраняют в домах и круглый год кормят ею скот. Скажу вам еще, скот ест и
живую рыбу, прямо из воды. Много у них большой, хорошей рыбы, и дешевая она;
они ее сушат; режут ее на куски, весом в фунт, сушат на солнце, хранят в
домах и круглый год едят, как сухари.
А ладан -- его тут много -- царь покупает до десяти золотых безантов за
кантер, а сам продает народу и пришлым купцам по сорока безантов за кантер;
с ладана царю большой доход и большая прибыль.
Больше нечего рассказывать; поэтому пойдем отсюда и опишем город Дуфар
[Зафар].

ГЛАВА CXCV
Здесь описывается город Дуфар [Зафар]

Дуфар красивый город, большой и величественный; от Ешера [Эш-Шихр] он в
пятистах милях на северо-запад. Живут тут сарацины и молятся Мухаммеду.
Правит у них князь, султану аденскому подвластный. Город этот, знайте,
принадлежит к Аденской области. Тут прекрасное пристанище; приходит сюда
множество купеческих судов с разными товарами. Вывозят отсюда в другие
страны много арабских скакунов; купцам этот торг выгоден и прибылен. Городу
подчинены другие города и многие замки.
Родится здесь много хорошего ладану. Деревья не очень велики, с
маленькие елки; надрезают их ножом во многих местах, и из этих надрезов
выходит ладан; выходит он из дерева и сам собой, без надрезов, от великой
здешней жары. Привозят сюда много хороших скакунов из Аравии, а отсюда купцы
везут их на судах в Индию и получают большую прибыль и выгоду.
Больше нечего говорить, а потому пойдем отсюда и расскажем о заливе
Калату.
Сбор ладана в Аравии (французский рисунок XVI в.)

ГЛАВА CXCVI
Здесь описывается город Калату [Калъхат]

Калату большой город в заливе того же имени; от Дуфара он на
северо-запад в шестистах милях. То знатный морской город. Живут там
сарацины, молятся Мухаммеду; они подчинены Кормозу [Ормузу]; всякий раз, как
мелик Кормоза воюет с кем-нибудь посильней его, он приходит сюда: тут
крепость, мелик [владетель] ничего и не боится. Хлебов у них нет; привозят
им хлеб из других мест; привозят его купцы на своих судах.
Тут прекрасное пристанище, и много судов приходят сюда с разными
товарами из Индии и торгуют здесь хорошо, потому что из этого города товары
и пряности везутся внутрь страны, по многим городам и замкам. Вывозится
отсюда в Индию много хороших скакунов, а купцам от этого большая выгода. Из
этой страны и из других, о которых я вам рассказывал прежде, много хороших
лошадей вывозятся в Индию; так много, что и не счесть.
Город этот при входе в залив Калату; без их воли ни одно судно не может
ни взойти, ни выйти из залива. Много раз здешнего мелика сильно притесняли
судан крерманский [султан Керманский], его государь; потребует судан от
курмозского мелика дань или иной какой налог, а тот отназывается платить;
пошлет судан войска вымогать дань; а мелик тогда уходит из Курмоза, садится
на суда и приплывает в этот город, тут и живет, ни одному судну прохода не
дает; а Судану крерманскому от того большой убыток, и начинает он мириться с
курмозским медиком, соглашается на меньшее против того, что сперва требовал.
Скажу вам еще, у курмозского мелика есть замок посильнее города и получше
еще защищает залив и море.
Жители здесь, сказать по истинной правде, питаются финиками и соленою
рыбой, ее у них вдоволь; а кто познатнее и побогаче, тот ест и получше.
Рассказал вам об этом городе Калату, о заливе, о здешних делах; теперь
пойдем отсюда и расскажем о Курмозе. От города Калату в трехстах милях между
севером и северо-западом город Курмоз; а в пятистах милях между
северо-западом и западом Киш [Кейс]. Но оставим Киш и расскажем о Курмозе.

ГЛАВА CXCVII
Здесь описывается город Курмоз [Ормуз]

Курмоз большой и славный город у моря. Тут есть мелик, и много городов
и замков подчинены ему. Живут здесь сарацины, Мухаммеду молятся. Жара тут
сильная, и потому-то здешний народ устроил свои дома со сквозниками, чтобы
ветер дул; откуда дует ветер, туда они и ставят сквозник и пускают ветер в
дом; и все потому, что жара сильная, невтерпеж.
И о Кише [Кейсе], и о Крермане [Кермане] мы говорили уже прежде, но так
как шли мы другими путями, то следовало бы еще раз вернуться сюда. Обо всех
здешних делах было уже говорено, а потому пойдем отсюда и расскажем вам о
Великой Турции [Туркестане].

ГЛАВА CXCVIII
Здесь описывается Великая Турция [Туркестан]

В Великой Турции царь Кайду [Хайду]; он племянник великого хана, сын
сына Джагатая [Чагатая], кровного брата великого хана. Много у него городов
и замков, и очень он силен. Он татарин, и народ его татарский, славные они
воины, да и неудивительно: все они к войне привычны.
Кайду, скажу вам, великому хану не подчиняется и все с ним воюет.
Великая Турция на западе от того пути в Курмоз [Ормуз], о котором мы
рассказывали; она за рекою Ион и к северу идет вплоть до земель великого
хана. Много раз бился Кайду с войсками великого хана. Расскажу вам об их
распре.
Просил Кайду у великого хана своей части в завоеваниях, что вместе
делали, просил он части в областях Катай и Манги [Манзи]. А великий хан
говорил ему, что готов отдать ему часть наравне со своими сыновьями, если
Кайду станет к нему ходить, ко двору и в совет, всякий раз, как ему великий
хан прикажет; и хотел еще великий хан, чтобы Кайду повиновался ему так же,
как другие его сыновья и князья; тогда, говорил великий хан, и даст ему его
часть в завоеваниях, что они вместе делали, пусть только Кайду исполнит то,
что вот вы слышали. Не верил Кайду дяде, великому хану, говорил, что никогда
к нему не пойдет, где живет, там и готов повиноваться, а ко двору, говорил,
ни за что в свете не пойдет; боялся он, что его убьют там. Из-за этого и
поссорились они; из-за этой ссоры вышло много больших войн и больших
сражений.
Целый год, скажу вам, войска великого хана стояли кругом царства Кайду,
чтобы ни Кайду, ни его люди не могли разорять земли и народы великого хана.
А Кайду все-таки делал набеги на земли великого хана, много раз бился с
войсками, что на него выходили. Кайду, коль хорошенько постарается, так
может выставить в поле более ста тысяч всадников, все храбрецов, к войне и к
сражениям привычных. При нем много князей императорского роду, то есть
чингисханова. Чин-гис-хан положил начало империи и первый покорил часть
света, потому-то я и говорю "чингисханова роду, или императорского".
Оставим это и расскажем о битвах царя Кайду с воинами великого хана.
Опишу сначала, как они идут в сражение. У них заведено, чтобы каждый воин в
сражении имел шестьдесят стрел, тридцать маленьких -- метать и тридцать
больших, с железными широкими наконечниками; их они бросают вблизи, в лицо,
в руки, перерезывают ими тетивы и много вреда наносят ими друг другу; после
того как перестреляют все стрелы, берутся они за мечи и палицы и крепко
дерутся.
В 1266 г. по Р. X. Кайду со своим двоюродным братом Жесударом набрал
большое войско, и пошли они оба на двух князей великого хана; приходились те
двоюродными братьями царю Кайду; оба владели землями от великого хана; один
назывался Тибай или Чибан; был он сыном Жагатая [Чагатая], крещеным
христианином и кровным братом хану Кублаю. Что же вам сказать? Воевал Кайду
с двумя своими братьями; у тех было также много войска; с той и другой
стороны было более ста тысяч человек. Жестоко дрались обе стороны, и много
было побито людей с обеих сторон; под конец победил царь Кайду; великое
поражение нанес он тому войску; но братья двоюродные царя Кайду спаслись:
были у них хорошие кони, и унесли они их быстро.
Так-то вот победил Кайду. Закичился он и возгордился еще более
прежнего. Вернулся Кайду к себе и два года жил мирно, войска не собирал и не
воевал; и великий хан в это время войска не собирал и не воевал. Но через
два года царь Кайду собрал большое войско, великую конную рать. Знал он, что
в Каракороне [Каракоруме] находился сын великого хана Номоган и с ним
Георгий, сын сына попа Ивана, у обоих этих князей была большая конная рать.
Что вам еще сказать? Царь Кайду собрал всех своих воинов и выехал из
своего царства в поход; ехал он по стольку-то в день и без всяких
приключений прибыл в Каракорону, туда, где были оба князя со своим великим
войском. Узнали князья, что Кайду пришел в их страну с великим войском, и не
испугались, а храбро стали готовиться к войне. Изготовились они со всем
своим войском, а было у них более шестидесяти тысяч конных, и пошли в поход
на врага. Шли они до тех пор, пока не пришли за десять миль от царя Кайду, и
тут в порядке стали станом. А царь Кайду, знайте, со всем своим войском жил
в шатрах на этой самой равнине. Отдыхали обе стороны и к битве готовились.
На третий день после прихода сына великого хана и внука попа Ивана рано
утром обе стороны вооружились и приготовились к битве как можно лучше; обе
стороны были одинаково сильны, у каждой по шестидесяти тысяч всадников, с
мечами и палицами, да копьями. Каждая сторона разбилась на шесть отрядов; в
каждом отряде было по нужно было прекратить бой, разъехались обе стороны и
вернулись в свой лагерь; усталы и утомлены были все; всякому хотелось покоя,
а не драки. Успокоились на ночь, отдыхали от денного труда в жестокой битве
насмерть. Настало утро; услышал царь Кайду, что великий хан снарядил на него
великое войско, и решил он про себя, что не следует тут оставаться; как
только занялась заря, вооружился он вместе со всеми своими, сели на коней,
да и пустились в путь назад, к себе. Увидели сын великого хана и внук попа
Ивана, что царь Кайду со всеми своими уходит, не погнались за ним, а дали
ему уйти спокойно: устали они сильно и утомились. А рать царя Кайду скакала
безостановочно, пока не приехала в свое царство, в Великую Турцию
[Туркестан], в Самарканд; и тут они пожили некоторое время, не воюя.
Оставим это и расскажем о великом подвиге дочери царя Кайду.

ГЛАВА CXCIX
Что сказал великий хан о вреде, сделанном царем Кайду [Хайду}

Гневался великий хан на Кайду, разорял он всех его людей и земли. Не
будь Кайду, говорил он, племянником, давно погиб бы он злою смертью. Из-за
родной крови великий хан не губит Кайду и его земли. И оттого-то и спасся
царь Кайду от рук великого хана.

ГЛАВА СС
Здесь описывается сильная и храбрая дочь царя Кайду [Хайду]

У царя Кайду была дочь; звали ее по-татарски Ангиарм, а по-французски
это значит светлая луна. Была она очень сильна; не было в целом царстве ни
юноши, ни витязя, кто мог бы ее побороть; побеждала она всех. Отец хотел
выдать ее замуж, а она этого не желала, и сказала, что не выйдет замуж, пока
не сыщется такой витязь, кто победил бы ее; разрешил ей отец выходить замуж
по собственному выбору; обрадовалась царевна этому решению и возвестила по
разным странам, что выйдет за того, кто захочет с нею побороться и победит
ее. Узнали об этом во многих странах и землях, и много благородных юношей из
разных стран приходили попытать счастье, и делалось испытание вот как:
приходил царь в главный покой дворца со многими людьми, мужчинами и
женщинами, а потом выходила на середину покоя царская дочь, разряженная, в
богато расшитом сандальном платье, приходил и юноша в сандальном наряде; и
было условлено, коль юноша ее победит, на землю повалит, то возьмет он ее в
жены; а коль царская дочь победит витязя, проигрывает он сто коней и отдает
их царевне.
Таким-то образом выиграла царевна более десяти тысяч коней, и не могла
она отыскать ни витязя, ни юноши, кто бы мог ее победить. Да и не диво: была
она красиво сложена, высокая да плотная, чуть-чуть не великанша.
Случилось, что в 1280 г. по Р. X. пришел туда сын богатого царя; был он
молод и красив. Было и много красивых товарищей, и вел он с собою тысячу
прекрасных коней в уплату деве за свою попытку. Как пришел этот царский сын,
тут же объявил, что хочет помериться силой с девой. Обрадовался царь Кайду;
хотелось ему, чтобы юноша женился на дочери, ибо знал, что тот сын царя...
И скажу вам, велел царь Кайду сказать дочери тайно, чтобы она
поддалась; а дочь отвечала, что ни за что в свете этого не сделает. И что
вам сказать? Знайте, собрались в большом покое и царь, и царица, и много
мужей и жен; пришли царская дочь и сын царя; такие оба красавца, что диво на
них глядеть. Юноша, скажу вам, был и силен, и крепок, не было ему равного по
силе.
Вышли оба на середину покоя, народу было тут много, и заключили между
собой договор: коль юноша не победит, так проигрывает ту тысячу коней, что
привел с собой. И схватились после того дева с юношей; кто на них ни
смотрел, всякий в душе желал, чтобы юноша победил и стал мужем царской
дочери; и царь, и царица желали того же. Коротко сказать, схватились они
оба; один тянет в одну сторону, другая в другую; но случилось так, что
царская дочь победила и бросила юношу на дворцовый пол. Так-то был побежден
царевич, и не было никого в целом покое, кто не огорчился бы этим.
Водил, скажу вам, еще царь Кайду дочь, что царского сына победила, во
многие битвы, и во всех схватках не нашлось витязя, кто бы взял над ней
верх. Не раз, скажу вам, отправлялась дева ко врагам, силою захватывала
витязя и приводила его к своим. Случалось это много раз.
Рассказали вам повесть о дочери Кайду, а теперь оставим это и расскажем
о другом. Расскажем о великой битве царя Кайду и Аргона [Аргуна], сына
Абаги, царя левантского.

ГЛАВА CCI
Как Абага послал на войну Аргона [Аргуни], своего сына

Абага, царь левантский, владел многими областями и землями. Земли его
граничили с землями царя Кайду [Хайду], и было это у "древа Солнца", что в
книгах об Александре [Македонском] зовется Сухим древом. Абага для того,
чтобы Кайду со своим народом не чинил вреда его людям и землям, и не
поверите, коль услышите, чего оно стоило; и просто удивительно, как щедро он
раздавал его князьям и витязям. А те, когда увидели, что Акомат-солдан
раздает щедро, решили, что хороший он царь; все его полюбили и желали ему
.всего лучшего; говорили, что другого царя им не нужно.
Акомат-солдан правил хорошо, ко всем был добр; но, скажу вам, сделал он
одно нехорошее дело, за что многие его бранили. Вскоре по воцарении
прослышал он, что Аргон идет с великою ратью. Не испугался он, и немедля
созвал он своих князей и воинов; в одну неделю собрал он большую конную
рать; шли воины на Аргона охотно и все в один голос говорили, ничего они так
не желают, как убить Аргона или взять его в плен да измучить.

ГЛАВА CCIII
Как Акомат [Ахмед] со своим войском идет побеждать Аргона [Аргуна]

Собрал Акомат-солдан добрых шестьдесят тысяч воинов конных и пошел
навстречу Аргону и его рати. Скакали они десять дней, не останавливаясь, а
через десять дней узнали, что идет Аргон и близко, за пять дней пути, и что
у него столько же войска. Стал тогда Акомат станом на очень большой и
прекрасной равнине и решил там подождать Аргона, потому что хорошо было тут
драться. Уставил он свой стан в порядке и стройно, созвал совет и говорил
так:
"Государи, -- сказал он, -- вы знаете, почему я должен быть владыкою
всего того, чем Абага владел: потому что сын я того же отца, что и он, и
покорял те области и царства, чем он владел. Правда, Аргон сын брата моего
Абаги, но никто не скажет, что ему принадлежит властительство; да простят
мне те, кто так думает, не было бы то ни разумно, ни справедливо; отец его
владел всем этим, как вы знаете; справедливо, чтобы после его смерти стало
моим все то, половиною чего и при жизни его я должен был бы владеть, но по
доброте отдал я ему все властительство. И так как все то правда, что я вам
сказал, прошу вас защищать наше право против Аргона; да будут царство и
власть нашими; себе я желаю чести и славы, а вам прибыли, добра и
властительства во всех наших землях и областях. Больше не стану говорить,
знаю, что вы мудры и правду любите и все сделаете, что почетно и честно".
Замолк и не говорил более. Выслушали речи Акомата князья и витязи и
другие люди, что тут были, и отвечали в один голос, что пока, живы, не
выдадут его, станут ему помогать против всех врагов в свете и против Аргона;
говорили, чтобы он не боялся, Аргона они схватят и в руки ему отдадут.
Так-то, как вы слышали, говорил Акомат своим людям и волю их узнал. И
желалось ему сильно, чтобы пришел Аргон со своими, и побились бы они вместе.
Оставим Акомата и его войско и вернемся к Аргону и его людям.

ГЛАВА CCIV
Как Аргон [Аргун] совещается с своими князьями о битве с Акоматом
[Ахмедом]

Узнал наверное Аргон, что Акомат поджидает его в стане с множеством
войска, и сильно разгневался, но решил про себя, что не нужно высказывать
перед врагом ни печали, ни опасения или страха; смалодушествуют все люди;
храбрецом и смельчаком, говорил он, следует показаться. Созвал он всех своих
князей и мудрых людей, и собралось их много в его ставке; а стоял он станом
отличным. Сказал он им вот что:
"Милые братья и друзья, -- говорил он, -- вы, конечно, знаете, как отец
мой нежно любил вас; почитал он вас всю жизнь за братьев и сыновей; вы
помните, что бывали с ним в старину во многих битвах и помогали ему покорить
те земли, чем он владел, и знаете, что я сын того, кто вас так любил. Я сам
люблю вас, как собственное тело. Все, что я говорю, правда; справедливо и
разумно, чтобы вы помогали мне против того, кто в противность разуму и
истине хочет учинить великое зло, отнять у меня мои земли. И знайте еще,
воистину, он не нашего закона; отступился от него, стал сарацином и
Мухаммеду молиться. Сами вы понимаете, достойно ли, чтобы сарацин властвовал
над татарами. Итак, милые братья и друзья, поэтому будьте стойки и не
допускайте этого. Умоляю я всех быть храбрыми, сколько есть мочи, биться
смело, чтобы наша взяла, и мы, а не сарацины победили; пусть каждый верит,
что мы победим в битве: право на нашей стороне, а ложь на стороне врагов. Не
стану больше говорить об этом; да отличится всякий из вас".
Замолк и больше ничего не сказал.

ГЛАВА CCV
как князъя отвечали Аргону [Аргуни]

Когда князья и витязи, что были тут, выслушали хорошие и умные речи
Аргона, порешили они, не щадя жизни и сколько есть мочи, стараться победить
врага. И вот среди общего молчания встал большой князь и заговорил так:
"Славный государь Аргон, -- сказал он, -- хорошо мы знаем, что все
тобою сказанное правда, а потому скажу тебе напрямик, за всех твоих людей,
что пришли сюда биться, не отступим, пока живы, и, не щадя жизни, станем
биться; и уверены мы, что победим, потому что великая правда на нашей
стороне, а на стороне врага ложь; поэтому мы советуем итти как можно скорее
на врага, и прошу я товарищей отличиться так в этой битве, чтобы весь свет о
нас заговорил".
Замолк храбрый муж и ничего больше не сказал.
И что вам сказать? После него никто не хотел говорить, а все были с ним
согласны и ничего так не желали, как сразиться с врагом.
На следующий день Аргон и его воины встали рано утром и, решив погубить
врага, пустились в путь. Скакали они до тех пор, пока не достигли равнины,
где враг стоял в шатрах. Расположились они станом стройно и в порядке, в
десяти милях от акоматова [ахмедова] стана. Как стали они тут станом, выбрал
Аргон двух людей; верил он им крепко и послал их к дяде [Ахмеду] с такими
словами, как услышите дальше.

ГЛАВА CCVI
Как Аргон [Аргун] посылал своих гонцов - к Акомату [Ахмеду]

Простились мудрые старцы со своим государем, получили от него
приказания и немедля пустились верхом в путь. Пришли они прямо в стан, сошли
с коней у ставки Акомата; сидел он там со множеством князей. Знали они
хорошо Акомата, и он их. Поклонились они ему честно, а Акомат сказал им
весело: "Добро пожаловать"; посадил
344
их пред собой в ставке. Спустя немного встал один из гонцов и говорил
так:
"Славный государь Акомат, -- сказал он, -- племянник твой Аргон дивится
тому, что ты сделал: отнял у него властительство, да еще идешь биться с ним
не на живот, а на смерть; воистину, совсем это нехорошо, не как добрый дядя
поступаешь ты. Наказывает он тебе с нами и, за отца почитая тебя, молит
отступить от этого дела, и да не будет ни схватки, ни злобы между вами;
говорит он, что готов тебя почитать за старшего и за отца, владей всей его
землей и будь царем. Вот что наказывал с нами твой племянник, вот о чем он
тебя просит".
Замолкли и более ничего не сказали.

ГЛАВА CCVII
Как Акомат [Ахмед] отвечает гонцам Аргона [Аргуна]

Выслушал Акомат, что наказывал ему Аргон, его племянник, и отвечал:
"Господа посланцы, -- сказал он, -- не дело говорит мой племянник;
земля моя, а не его; покорял я ее так же точно, как и его отец, поэтому
скажите моему племяннику, коль он захочет, так сделаю я его большим
государем, дам ему земли, и будет он вместо сына и старейшим у меня князем.
А если он этого не захочет, так пусть будет
345
уверен, что постараюсь-таки его убить. Вот это я готов сделать для
моего племянника, и никакой другой уступки от меня никогда не будет". Замолк
Акомат и не сказал ничего более. Выслушали гонцы речи султана, спросили еще
раз, не скажет ли он еще чего.
"Ничего более, -- говорил он, -- пока я жив, не услышите от меня".
Выслушали это гонцы, немедля пустились в путь и скакали до самого стана
своего государя; сошли с коней у его ставки и рассказали Аргону все, что
слышали от дяди. Выслушал Аргон, что дядя ему наказывал, разгневался и
сказал громко, так что все, кто тут был, слышали:
"Сделал мне дядя большое зло, великую несправедливость; не хочу ни
жить, ни землею владеть, коли не отомщу ему так, что весь свет об этом
заговорит".
После этих речей говорил он своим князьям и витязям:
"Нечего медлить, пойдемте поскорее убивать изменников и предателей;
наутро уже хочу напасть на них и как можно больше перебить их". И что вам
сказать? Во всю ночь они изготовлялись к схватке в открытом поле. А султан
Акомат знал через соглядатаев, что наутро Аргон нападет на него, готовился
также и увещевал своих храбро и стойко биться.
346

ГЛАВА CCVIII
Здесь описывается битва между Аргоном и Акоматом [Аргунот и Ахмедом]

Настало утро; Аргон вооружился со всеми своими, устроил и расставил их
для битвы умно и хорошо; умолял он их биться храбро. Устроил все и пустился
в поход на врага. А султан Акомат сделал то же, расставил и устроил своих
людей и, не дожидаясь Аргона, пустился в путь со своими воинами; немного
прошли они, как повстречали Аргона с его войском.
Сошлись обе рати вместе, и так обеим хотелось драться, что немедля
бросились они друг на друга. И видно было, как стрелы пускались и летали
повсюду, да так часто, словно дождь с неба. Началась битва злая и жестокая,
падали на землю и валялись витязи, слышались и крик, и вопль, и плач на
землю павших и насмерть раненных. А когда поистратили они все свои стрелы,
то схватились за мечи и палицы и яро бросились друг на друга. Наносили друг
другу удары сильные мечами острыми. Рассекались руки и тела, отсекались
головы. Крик, шум был такой, что грома Божьего не услышать. В недобрый час
для обеих сторон началась эта битва; погибло тут много храбрецов, и много
жен на всю жизнь остались в слезах.
Аргон отличился в этот день, храбро бился, подавал добрый пример своим
людям, да ничего хороше-
347
го из этого не вышло; неудача была ему, и судьба была против него;
победили его; не выдержали его люди и побежали, что есть мочи, вспять.
Погнался за ними Акомат со своим войском, много их побил и много им вреда
наделал. И в этой погоне, скажу вам, захватили Аргона и тотчас бросили
гнаться за врагом: ликуя и радуясь, повернули в свой стан, к своим шатрам.
Приказал Акомат заковать своего племянника и хорошенько его сторожить.
Был Акомат плотоугодник и порешил он вернуться ко двору, к своим
красавицам-женам, что у него там были; а начальником всего войска оставил
большого мелика [владетеля]; ему же приказал сторожить Аргона, чтобы берег
его, как собственное тело; говорил он, пусть мелик пойдет ко двору
маленькими переходами, чтобы люди не уставали. Отвечал мелик, что государев
приказ будет исполнен. Пустился Акомат в путь, ко двору, со многими
спутниками.
Вот так-то, как я рассказал, уехал Акомат от своего войска, а
начальником оставил мелика. А полоненный Аргон в цепях горевал и смерти
желал.

ГЛАВА CCIX
Как Аргон [Аргун] был полонен, а потом освобожден

Пожалел об Аргоне некий престарелый, знатный татарский князь. "Держать
своего государя в
348
плену, -- раздумывал он, -- великий грех и большое предательство" и
решил попытаться освободить Аргона. Пошел он тотчас же к другим князьям и
говорил им:
"Грешно держать своего государя в плену; rib справедливости следует
освободить его и царем признать".
Услышали слова старца другие князья; знали они его за разумного
человека, знали также, что правду он говорит, согласились они с ним и
сказали, что того же и они хотят. Согласились князья, и тогда Бага,
зачинщик, Елчидай и Тоган [Туган], Тегана, Тага, Тиар, Улатай и Самагар,
словом, все названные пошли к ставке, где Аргон был заключен. Пришли туда, и
Бога [Буга], главный в этом деле, заговорил так:
"Добрый государь, -- сказал он, -- знаем мы хорошо, что, пленив тебя,
согрешили; хотим теперь поступить по справедливости. Хотим тебя освободить;
будь ты нашим царем; по справедливости быть тебе царем".
Замолчал Бога и больше ничего не сказал.

ГЛАВА ссх
Как Аргон [Аргун] получил царство

Выслушал Аргон, что Бога [Буга] говорил, и подумал, что над ним
насмехаются; отвечал он с горечью:
349
"Добрые государи,-- сказал он,-- большой грех насмехаться надо мною; не
довольно ли вам того зла, что вы мне учинили? Мне бы быть царем вашим, а вы
меня пленили и заковали. Знаете вы хорошо, какой это великий грех и какое
большое зло; прошу вас поэтому, идите своею дорогою и не насмехайтесь надо
мною".
"Добрый государь Аргон, -- говорил Бога, -- воистину, знай, не
насмехаемся мы, что сказали, то правда, и клянемся тебе нашим законом".
И поклялись все князья признавать его царем. А Аргон им поклялся, что
не станет им мстить за свой плен, а будет их чтить и любить так же, как то
делал его отец Абага. Поклялись вот так, как вы слышали, освободили Аргона и
стали ему служить, как царю. Приказал тогда Аргон пускать стрелы в ставку до
тех пор, пока не погибнет тот мелик, что держал его в плену и был
начальником войска. Тотчас же по его приказу стали пускать стрелы в ставку,
и мелик был убит; и когда все это было сделано, Аргон стал властвовать и
повелевать, как царь, и все его слушались. Знайте, что тот, кого мы называли
меликом, и кто был убит, назывался Солдам, и был он после Ако-мата самым
большим начальником.
Так-то, как вы слышали. Аргон отобрал свое царство назад.

ГЛАВА CCXI
Как Аргон [Аргун] приказал убить дядю Акомата [Ахмеда]

Почуял Аргон свою власть, и приказал он ход ко двору; и немедля
пустился в путь.
Пировал раз Акомат в своем главном дворце; приходит к нему гонец и
говорит:
"Государь, везу тебе новости; не таких желал бы я; очень они худы.
Знай, освободили князья Аргона и царем его признали; убили они Солдана,
нашего дорогого друга; спешат сюда тебя пленить и убить; а потому делай то,
что почитаешь для себя за лучшее".
Сказал и замолк гонец; ничего более не го-
ворил.
Услышал Акомат слова гонца; знал он, что гонец преданный человек;
испугался он сильно и со страху не знал, что ему делать и говорить; но был
он человеком смелым и храбрым, оправился и сказал тому, кто принес ему эту
весть, чтобы не осмеливался он никому ее рассказывать. Отвечал гонец, что
повинуется его велению. Сел тут Акомат на коня, собрал тех, кому больше
всего верил, и пустился в путь к султану вавилонскому [египетскому], здесь
он думал спасти свою жизнь; и, кроме тех, кто с ним был, никто не знал, куда
он шел. . Через шесть дней пути пришел он к проходу;
351
миновать его нельзя было; а тот, кто стерег проход, узнал Акомата; знал
он также, что Акомат бежал, и решил его захватить, а сделать это легко было:
у Акомата было немного людей. Сделал тот no-задуманному, схватил тотчас же
Акомата.
Умолял его Акомат и много богатства ему предлагал. А тот, что проход
сторожил, был верен Аргону и говорил, что богатства ему не нужно, что не
возьмет богатства всего мира, а выдаст его в руки Аргона, своего законного
царя.
И что вам сказать? Тот, кто проход стерег, как только захватил Акомата,
немедля, тотчас изготовился вместе с провожатыми и пустился в путь, ко
двору; вез он с собою Акомата и, чтобы тот не бежал, стерег его крепко.
Скакали они, не останавливаясь, вплоть до самого двора, где и нашли Аргона;
пришел Аргон туда только за три дня и гневался сильно на то, что Акомат
убежал.

ГЛАВА ССХII
Как князья кланяются Аргону [Аргуну]

Когда тот, кто стерег проход, пришел к Аргону и привел к нему Акомата,
обрадовался сильно Аргон и сказал дяде, что не к добру он пришел и что он с
ним поступит, как следует по разуму.
Приказал он увести Акомата от себя и, не раздумывая долго, велел его
убить и тело уничтожить. Тот, кому Аргон приказал это сделать, взял Акомата,
да и увел его; после того никто не видел Акомата; и неудивительно: он его
убил, а тело забросил, и никогда его больше не видели.
Так-то, как вы слышали, происходило дело между Аргоном и Акоматом, его
дядею.

ГЛАВА CCXIII
Как Кату [Гайхату] взял царство по смерти Аргона [Аргуна]

После того Аргон, сделав все то, что вы слышали, пошел в главный
дворец, и была тут вся его знать; все князья из всех мест, что были
подвластны Абаге, его отцу, пришли ему поклониться, как подобает государю, и
все ему повиновались, как то и следует.
После того как Аргон овладел царством, послал он сына Казана [Газана] с
тридцатью тысячами всадников к Сухому древу, то есть в эти страны, стеречь и
охранять своих людей и свои земли. Так-то, как вы слышали, Аргон взял свое
царство. Знайте, начал царствовать Аргон в 1286 г. по Р. X. Акомат
царствовал два года, Аргон же шесть лет, а спустя шесть лет Аргон помер от
болезни; говорили тоже, что умер он от питья.
12 М. Поло
353

ГЛАВА CCXIV
Как Киакату [Гайхату] взял царство по смерти Аргона [Аргуни]

Умер Аргон, и дядя его Киакату, родной брат его отца Абаги, тотчас
овладел царством, и легко это было сделать: Казан [Газан] был далеко, у
Сухого древа, хотя и знал, что отец помер, а Киакату овладел царством. Не
мог он оттуда уехать, врагов опасаясь, но решил он, что в свое время пойдет,
отнимет царство и отомстит, так же как то сделал его отец с Акоматом
[Ахмедом]. И что вам сказать?
Киакату царствовал, все ему повиновались, только не те, что были с
Казаном. Взял он жену Аргона, своего племянника, и держал ее при себе; с
женами он много потешался, потому что был плотоугодлив. И что вам сказать?
Царил Киакату два года, а через два года помер; знайте, отравили его питьем.

ГЛАВА ССХV
Как Байду овладел царством по смерти Киакату [Гайхату]

По смерти Киакату его дядя Байду, христианин, овладел царством в 1294
г. по Р. X. Царствовал Байду, и все ему повиновались, только не Казан
[Газан] и его войско. Когда Казан узнал, что
354
Киакату помер, а Байду овладел царством, гневался он, что не успел
отомстить, и решил отомстить Байду так, что весь свет заговорит об этом; и
сказал он себе, что теперь не останется здесь, а пойдет убивать Байду. И вот
изготовился он со своими людьми и пустился в путь назад, отбирать царство.
Узнал Байду, что Казан идет на него, собрал он большое войско,
изготовился и пошел ему навстречу за десять дней; тут он стал станом и
поджидал Казана и его людей; много просил и увещевал своих воинов храбро
биться. Не прошло и двух дней с его прихода сюда, как и Казан со всем своим
войском был уже тут; и скажу вам, по истинной правде, сошлись они, и
началась битва злая и жестокая, но не длилась она долго: только что битва
началась, те, кто был с Байду, перешли на сторону Казана и обратились против
Байду; поэтому-то Байду был разбит и даже убит, а Казан победил и стал царем
и господином всего. После того, как он победил и умертвил Байду, вернулся он
ко двору и овладел царством; все князья ему поклонились и повиновались, как
своему государю. Казан начал царствовать в 1294 г. по Р. X.
И так-то, как вы слышали, происходило все это дело, начиная с Абаги до
Казана. И еще знайте, что Алау [Хулагу], что покорил Бодак [Багдад], был
братом Кублая [Хубилая], великого хана; он был родоначальником всех тех,
кого я называл
355
выше: он был отцом Абаги. Абага был отцом Аргона [Аргуна], Аргон отцом
Казана, что теперь царствует.
Рассказали вам о левантских татарах; оставим их теперь и вернемся к
Великой Турции; но о Великой Турции [Туркестане] мы рассказали уже прежде,
как там царит Кайду [Хайду], поэтому нечего больше о ней рассказывать.
Пойдем отсюда и расскажем вам о странах и людях к северу.

ГЛАВА ССХVI
Здесь описывается северный царь Канчи [Кончи]

На севере, знайте, есть царь Канчи. Он татарин, и все его подданные
татары; держатся они татарского закона, а закон этот дикий; но соблюдают они
его так же точно, как соблюдал Чингис-хан и другие истые татары; делают они
своего бога из войлока и называют его Начигай; делают ему и жену, называют
двух богов Начигаем и его женой; говорят, что они боги земные и охраняют их
скот, хлеба и все их земное добро. Они им молятся; когда едят что-нибудь
вкусное, так мажут своим богам рты. Живут они, как звери.
Царь их никому не подвластен, хотя он из роду Чингис-хана, то есть из
императорского, и близкий родственник великого хана; у него нет ни городов,
ни замков; живут они всегда по большим
356
равнинам и долинам и в высоких горах. Питаются говядиною и молоком;
хлеба у них нет никакого. У царя много народу, но он ни с кем не воюет и
мирно правит своим народом. Скотины у них много: верблюдов, коней, быков,
овец и других животных.
У них большие медведи, все белые, и длиною в двадцать пядей. Есть тут
лисицы, совсем черные и большие, и дикие ослы; много тут горностаев; из их
шкур делаются дорогие шубы, о чем я вам рассказывал; мужская шуба стоит
тысячу безантов. Белок обилие, и много фараоновых крыс; и все лето они ими
питаются, потому что крысы очень жирны. Всякой дичины тут много; живут в
местах диких и непроходимых.
Еще у этого царя есть такие места, где никакая лошадь не пройдет; это
страна, где много озер и ручейков; тут большой лед, трясины и грязь; лошади
там не пройти. И эта дурная страна длится на тринадцать днищ, и каждый день
есть стоянка, где пристают гонцы, что ходят по стране. На каждой стоянке до
сорока больших собак, немного поменьше осла, и эти собаки возят гонцов от
стоянки к стоянке, от одного днища до другого, и, скажу вам, вот как: по
всему этому пути, по льду да по грязи, лошади не могут итти; во все
тринадцать дней дорога между двух гор, по большой долине, и все тут лед да
грязь, как я вам говорил. И по этой-то причине лошади не могут тут
проходить, и телеги на колесах тут не пройдут; сделали они сани без колес,
проходят они, не увязая, и по льду, и по грязи, и по трясине. Во многих
наших странах есть сани; на них возят сено и солому зимою, когда много
дождей и грязи. Сани они покрывают медвежьего шкурою, и туда влезает гонец;
возят их по шести больших собак, и собаки везут их прямо к стоянке, не
сбиваясь с дороги, по льду и по грязи; и так ездят от стоянки до стоянки. А
вот, кто сторожит стоянку, садится также в сани, погоняет собак и едет
дорогою кратчайшею и лучшею. На другой стоянке как приедут, -- собаки и сани
уже готовы, и едут дальше; а те собаки, что привезли, возвращаются назад; и
так каждый день ездят на собаках.
Те, кто живут здесь в горах и в долинах, большие охотники; ловят они
много дорогих животных, высокой цены, и большая им от этого прибыль и
выгода; ловят они горностаев, соболей, белок и черных лисиц и много других
дорогих животных; из них они выделывают дорогие шубы высокой цены. У них
такой снаряд, который промаха не дает.
Скажу вам, от великого здешнего холода их дома под землею, а иногда
живут и над землею.
О другом чем нечего говорить, поэтому пойдем отсюда и расскажем вам о
стране, где всегда темнота.

ГЛАВА ССХVII
Здесь описывается темная страна [страна Тьмы]

На север от этого царства есть темная страна; тут всегда темно, нет ни
солнца, ни луны, ни звезд; всегда тут темно, так же как у нас в сумерки. У
жителей нет царя; живут они как звери, никому не подвластны.
Татары приходят сюда, и вот как: приходят они сюда на жеребых кобылах,
а жеребят оставляют на границе, чтобы кобылы возвращались к своим жеребятам;
и знают они дорогу лучше людей. Так-то приходят сюда татары на кобылах, как
я вам сказал, а жеребят оставляют позади, и грабят они тут все, что находят,
а когда награбят, возвращаются; кобылы идут к своим жеребятам, и знают они
хорошо свою дорогу.
У этих людей множество мехов и очень дорогих; есть у них соболя очень
дорогие, как я вам говорил, горностаи, белки, лисицы черные и много других
мехов. Все они охотники, и просто удивительно, сколько мехов они набирают.
Соседние народы оттуда, где свет, покупают здешние меха; им носят они меха
туда, где свет, там и продают; а тем купцам, что покупают эти меха, большая
выгода и прибыль.
Люди эти, скажу вам, рослые и статные; они белы, без всякого румянца.
Великая Росия, скажу вам, граничит с одной стороны с этой областью. О другом
чем тут нечего говорить, а потому пойдем отсюда и расскажем вам прежде всего
о Росии [Руси].

ГЛАВА CCXVIII
Здесь описывается Росия [Русь] и ее жители

Росия большая страна на севере. Живут тут христиане греческого
исповедания. Тут много царей и свой собственный язык; народ простодушный и
очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры. На границе тут много
трудных проходов и крепостей. Дани они никому не платят, только немного царю
Запада; а он татарин и называется Тактактай, ему они платят дань, и никому
больше. Страна эта не торговая, но много у них дорогих мехов высокой
ценности; у них есть и соболя, и горностаи, и белки, и эрколины, и множество
славных лисиц, лучших в свете. Много у них серебряных руд; добывают они
много серебра.
О другом чем нечего тут говорить, а потому пойдем из Росии и расскажем
вам о великом море, что кругом этих областей, и о тамошних жителях, начнем
прежде всего с Константинополя.
Но расскажу вам прежде всего об области, что к северу и северо-западу.
В этой стране, скажу вам, есть область Лак; граничит она с Росией; тут есть
царь, а жители христиане и сарацины. Много тут хороших мехов; купцы вывозят
их в разные стороны. Жители занимаются торговлею и ремеслами. О другом чем
тут нечего говорить, а потому пойдем отсюда и расскажем о другом.
Хочу сказать о Росии кое-что, что я забыл. Знайте, по истинной правде,
самый сильный холод в свете в Росии; трудно от него укрыться. Страна
большая, до самого моря-океана; и на этом море у них несколько островов, где
водятся кречеты и соколы-пилигримы, все это вывозится по разным странам
света. От Росии, скажу вам, до Норвегии путь недолог, и если бы не холод,
так можно было бы туда скоро дойти, а от великого холода нелегко туда
ходить.
Оставим это и расскажем о большом море. Много тут было, по правде,
купцов и других людей, а еще больше людей не знают этой страны; для них и
следует ее описать, что мы и сделаем; сперва начнем с начала, с
константинопольских проливов.

ГЛАВА CCXIX
Здесь описывается начало великого моря

При входе в великое море, с западной стороны, есть гора [которая
называется] Фар.
Начали мы о великом море, да и раздумали писать о нем; много людей
хорошо знают это, поэтому-то оставим его и расскажем о западных татарах и о
царях, что там царствуют.

ГЛАВА ССХХ
Здесь описываются цари западных татар

Первым царем западных татар был Саин; был он сильный и могущественный
царь. Этот царь Саин покорил Росию, Команию, Аланию, Лак, Менгиар, Зич,
Гучию и Хазарию; все эти области покорил царь Саин. А прежде нежели он их
покорил, все они принадлежали команам [кипчакам], но не были они дружны
между собою и не составляли одного царства, а потому команы потеряли свои
земли и были разогнаны по свету; а те, что остались на месте, были в рабстве
у этого царя Саина. После царя Саина царствовал Пату [Бату], после Пату
царствовал Берка [Берке], после Берки царствовал царь Монглетемур
[Менгу-Темур], после него царь Тотамонгур [Туда-Менгу], а потом Токтай
[Тохта], что теперь царствует.
Рассказали вам о царях западных татар, а расскажем потом о битве, что
была между Алаем [Хулагу], царем левантским, и Баркою [Берке], царем Запада;
скажем, из-за чего они дрались и каким образом произошла битва.

ГЛАВА ССХХI
Здесь описывается война между Алаем и Беркою [Хулагу и Берке] и битвы
что были между ними

В 1261 г. по Р. X. произошла великая распря между Алаем, царем
восточных татар, и Беркою, царем западным, из-за области, что была смежна
тому и другому: каждому хотелось ею завладеть, и ни один не хотел уступить
ее другому: почитали себя оба сильными и могущественными. Вызывали друг
друга и говорили: "Пойду, возьму ее и посмотрю, кто у меня ее отнимет". И
после того, как вызвали они друг друга на войну, собрал каждый всех своих;
стали изготовляться так, как и не видано было; каждый, что есть мочи,
старался превзойти другого.
Через шесть месяцев после вызова собрал каждый до трехсот тысяч
всадников, прекрасно вооруженных всем, что, по их обычаю, нужно для войны. И
когда все было готово, Алау, восточный царь, пошел в поход со всеми своими.
Скакал он много дней без всяких приключений и приехал в большую равнину
между Железными вратами и Сараинским морем, и расставил в порядке свой стан
на этой равнине; скажу вам, по истинной правде, много было тут богатых
ставок и много богатых палаток; видно было, что стан богатых людей. Решил
Алау здесь поджидать Берку с его войсками. Тут он и жил, поджидая врага. А
место, где он станом стоял, было на границах двух царств.
Оставим Алау и его людей, вернемся к Берке и его войскам.

ГЛАВА ССХХII
Как Барка [Берке] с войском шел навстречу Алау [Хулагу]

Изготовился Берка, собрал своих людей, и узнал он тут, что Алау со всем
своим войском пошел в поход; решил он, что и ему нельзя отставать, и немедля
пустился в путь. Скакал он до тех пор, пока не прибыл на большую равнину,
где уже враг был; стал и он в порядке, станом, подле Алау, в десяти милях.
Стан его был так же хорош, как и стан Алау, и так же богат, были тут шатры
из золотых тканей, богатые палатки; по правде, красивее и богаче стана не
видано было прежде; и было тут войска более, нежели у Алау: у Берки было
более трехсот пятидесяти тысяч конных. Стали они станом и отдыхали тут два
дня. Собрал тогда Берка своих людей и говорил им так:
"Славные государи, -- сказал он, -- вы, конечно, знаете, что с тех пор,
как я царствую, любил я вас, как братьев и сыновей, мудры вы, и многие из
вас были со мною во многих больших битвах, и много из тех земель, чем мы
владеем, вы помогали мне покорять; знайте еще: все, что мое, то и ваше, и
так как все это правда, каждый, сколько есть мочи, должен стараться
поддержать честь; до сих пор действовали мы хорошо. Знайте, что великий и
сильный Алау хочет драться с нами; и не прав он, потому что, воистину, вот
что: правда на нашей стороне, а на его неправда, а поэтому всякий да будет
уверен, что мы победим; вот еще что должно вас поддерживать -- людей у нас
больше, нежели у него. Мы знаем очень хорошо, что у него не более трехсот
тысяч всадников, а у нас триста пятьдесят тысяч таких же хороших, да еще и
лучших. По всему этому, славные государи, видите вы ясно, что мы должны
победить в битве. И так как мы пришли сюда драться издалека, то через три
дня хочу я дать сражение, станем действовать умно и в порядке, чтобы дело
наше шло от хорошего к лучшему. Умоляю, как умею, всем быть храбрыми и
действовать так, чтобы весь свет о нас заговорил. Больше этого не хочу
говорить; прошу всех в назначенный день быть готовыми, действовать умно и
быть храбрыми".
Замолк тут Берка и не сказал больше ничего.
Оставим его; об его деле кое-что мы рассказали. Расскажем об Алау и его
войске, да и о том, что он делал, когда Берка с войском подошел близко.

ГЛАВА CCXXIII
Как Алау [Хулагу] говорит своему войску

Рассказывают, когда Алау узнал наверное, что Берка [Берке] пришел со
множеством войска, собрал он на совет много умных людей, и когда они
собрались, сказал он им так: "Милые братья, сыны и друзья, -- говорил он, --
вы знаете, что всю жизнь вы мне помогали и поддерживали меня. До нынешнего
помогали вы мне в моих победах, и не были мы в такой битве, где бы не
побеждали, и вот мы пришли сюда драться с великим Беркою. Знаю я хорошо, и
это правда, что войска у него столько же, как и у нас, даже больше, да хуже
оно нашего. Скажу вам, по истинной правде, хоть их и много там, но с нашими
добрыми молодцами мы их разобьем и прогоним. Знаем мы через наших
соглядатаев, что через три дня выйдут они драться, и этому я очень рад.
Прошу я всякого приготовиться к этому дню и чтобы решился он действовать
так, как вы привыкли. Хочу вам сказать еще одно: лучше, уже если другое
невозможно, умереть честно на поле, а не быть разбитыми; да старается всякий
действовать так, чтобы честь была спасена, а враг разбит и погиб".
Тут замолк Алау. Так-то, как вы слышали, говорили оба великие царя;
ждали назначенного дня для битвы; а витязи, сколько есть мочи, готовили все,
что нужно для битвы.

ГЛАВА ССХХIV
О великой битве между Алау и Баркою [Хулагу и Берке]

Когда настал день, назначенный для битвы, Алау встал ранним утром и
вооружил всех своих людей; умно и хорошо расставил он их и распределил, как
и подобает умному человеку. Разделил он войско на тридцать отрядов, и в
каждом было по десяти тысяч всадников; было у него около трехсот тысяч
всадников. К каждому отряду он приставил хорошего начальника и предводителя;
и когда он устроил хорошо и умно свои дела, приказал он своим отрядам ехать
на врага. Поехали по его велению воины рысцою и приехали на полпути между
двумя станами; здесь они остановились и стали поджидать врага на битву. И
вот так-то, как вы слышали, они поджидали врага.
Берка, со своей стороны, поднялся также рано со всеми своими воинами,
вооружился, приготовился хорошо и умно; расставил и распределил свои отряды
хорошо и умно; разделил он войско на тридцать пять отрядов, и в каждом
отряде, так же как и у Алау, было десять тысяч всадников, хорошие начальники
и предводители. Кончил все это Берка и приказал своим отрядам ехать вперед;
славно поскакали они, да с толком, и стали в полумиле от врага; они
остановились тут, постояли немного и пустились опять на врага.
И что вам сказать? За два выстрела обе стороны остановились и поджидали
отряды, что отстали; было то самое лучшее и раздельное место в равнине;
множество всадников могли там драться. И нужна была такая славная и большая
равнина: столько воинов, как тут, нигде не билось. Было тут шестьсот
пятьдесят тысяч всадников двух самых могущественных в свете людей, Алау и
Берки; оба они, скажу вам, были близкие родственники, оба были
императорского рода чингисханова.

ГЛАВА CCXXV
Еще о битве между Алау и Баркою [Хулагу и Берке]

Стояли оба царя невдалеке друг от друга, поджидая начала битвы и с
нетерпением прислушиваясь к накару. Через немного времени с двух сторон
забил накар; и как только услышали они его бой, немедля бросилась одна
сторона на другую; схватились за луки, пускают стрелы и метят ими во врага.
Летают стрелы с той и другой стороны, и через немного времени воздух ими так
наполнился, что и неба не было видно. Видно было, как много людей падали на
землю и много также коней; и должны вы этому верить: не могло быть иначе,
столько стрел за раз было выпущено. Не переставали они пускать стрелы до тех
пор, пока стрелы были в колчане, и вся земля покрылась мертвыми и насмерть
раненными. А когда израсходовали все стрелы, схватились за мечи и палицы,
бегут друг на друга и раздают удары сильные. Началась битва злая и жестокая.
Жалко было смотреть. Видно было, как отсекались руки и головы; валялись на
земле кони и люди мертвые; много погибло; в дурной час началась эта битва;
просто жалость! Ни в одной битве не погибло столько, как тут. Крик и шум был
такой, что грома Божьего не услышать. Скажу вам, по истинной правде, по
мертвым телам приходилось ходить; вся земля ими была покрыта и от крови
стала багровая. По истинной правде, скажу вам, давно уже не было битвы, где
столько людей погибло бы, как тут. Такой тут был плач, и так кричали те, что
на землю пали смертельно раненные и не могли подняться. Просто жалость было
смотреть! В дурной час началась битва для той и другой стороны. Много жен
стали вдовами и много детей сиротами. Показали они, что добра друг другу не
желают и враги смертельные.
Царь Алау [храбрец] и в драке сильный, отличился в этой битве, показал
себя способным землею владеть и венец носить. Совершал он великие воинские
подвиги, своих воинов поддерживал;видят они, что царь их действует так
хорошо и смело, мужаются они. Поистине, был то удивительный воинский подвиг;
изумлялся всяк, кто видел это, и друг, и враг; казался Алау не человеком, а
молнией и бурею. Так-то, как вы слышали, действовал Алау в битве.

ГЛАВА CCXXVI
Как Барка [Берне] действует храбро

Скажу вам, как Берка также отличился. Действовал он хорошо и был храбр;
действовал, поистине, так, что весь свет его хвалил; но в этот день ничего
из его храбрости не вышло; люди его все померли да были поранены и на землю
повергнуты, и стало ему невтерпеж. А потому, когда битва продлилась до
вечерни, Берка и его воины не могли больше терпеть, приходилось им оставить
поле битвы.
И что вам сказать? Когда не могли они более терпеть, пустились они
бежать, сколько есть мочи, погоняли коней; а Алау и его воины увидели, что
враг побежал, и пустились им вслед; гонят их, бьют и убивают, злодействуют
так, что жалость было глядеть. Погнались немного, да и перестали, повернули
к своим ставкам. Снимают вооружение, раненых омывают и перевязывают. Устали
они и утомились так, что никто не хотел более биться, и все хотели
отдохнуть. Утомленные и усталые отдыхают они в эту ночь; а когда утро
настало, приказывает Алау, чтобы все тела, свои и вражеские, были сожжены; и
тотчас же его веление исполняется.
И после того, как все это было сделано, Алау возвращается в свою
сторону с теми, кто уцелел в битве. Знайте, хоть он и победил, а много у
него народу погибло; но воистину у врага побито было еще больше. Погибло в
этой битве столько, что кто услышит, так и не поверит.
Так-то, как вы слышали, произошла эта битва, и Алау победил.
Оставим Алау и эти дела и расскажем ясно, как вы услышите, о битве
татар западных.

ГЛАВА CCXXVII
Как Тотамагу [Туда-Менгу] сделался царем западных татар

Монгутемур [Менгу-Темур] был царем татар на западе, и царство его
должно было перейти к Толобуге [Тулабуга], человеку молодому; Тотамангу
[Туда-Менгу] был могуществен и с помощью Но-гая, другого татарского царя,
взял да и убил Толобогу. Не процарствовал он долго и помер; на царство был
выбран Токтай [Тохта], муж мудрый и храбрый; царствовал он и властвовал в
стране Тотамангу. Случилось тем временем, два сына Толобуги, что был убит,
подросли и стали храбрыми воинами. Были они и мудры, и храбры; эти два
брата, что были сынами Тотамангу, снарядились с добрыми спутниками и
пустились в путь ко двору Токтая. Пришли они туда и повели себя там хорошо и
умно; стали оба на колени; а Токтай [Тохта] им сказал: "Добро пожаловать" и
велел подняться. И как встали оба юноши, старший сказал так-то:
"Славный царь Токтай, скажу тебе, как умею, зачем мы пришли сюда;
знаешь ты очень хорошо, что сыны мы того Тотамангу, кого убили Толобуга да
Ногай; Толобуга помер и ничего не может сказать, а от Ногая мы требуем
отчета и просим тебя, нашего справедливого господина, чтобы ты заставил его
дать отчет, зачем он убил нашего отца; просим, чтобы призвал его перед себя
и заставил его дать отчет в смерти нашего отца. Вот зачем пришли к твоему
дворцу и молим, чтобы ты нам это сделал".
Замолк юноша и не сказал более ничего.

ГЛАВА CCXXVIII
Как Тот-ай [Тохта] требует у Ногая отчета в смерти Тотамагу [Туда-Менгу]

Выслушал Токтай [Тохта], что юноша ему говорил; знал он, что это
правда, и отвечал так:
"Милый друг, -- говорил он, -- просишь ты, чтобы я потребовал отчета у
Ногая; сделаю я это охотно; призовем его ко двору перед себя и поступим с
ним как подобает".
Посылал тогда Токтай двух гонцов к Ногаю и приказывал ему явиться ко
двору ответ держать двум сынам Тотамагу [Туда-Менгу]. Принесли гонцы эти
вести Ногаю, а он посмеялся, да и сказал, что не пойдет туда. Услышали гонцы
такой ответ Ногая и пустились в обратный путь, приехали ко двору своего
господина и рассказали ему, как наказывал Ногай, что ни за что не придет.
Выслушал Токтай то, что ему наказывал Ногай, и разгневался на него; сказал
он так громко, что все кругом слышали:
"С Божьей помощью, -- говорил он, -- или Ногай придет сюда передо мной
отдать отчет сынам Тотамагу, или я со всем моим народом пойду уничтожить
его".
И немедля послал он двух других гонцов с такими словами, как вы
услышите.

ГЛАВА CCXXIX
Как Тотай [Тохта] посылает гонцов к Ногаю

Пустились два гонца в путь и приехали ко двору Ногая. Пошли они к нему
и поклонились честь честью, а Ногай им сказал: "Добро пожаловать". Заговорил
тогда один гонец и сказал так:
"Славный государь, -- говорил он, -- наказывает тебе Токтай [Тохта], --
что если ты не придешь ко двору отдавать отчет сынам Тотамагу [Туда-Менгу],
пойдет он на тебя со всем своим народом и учинит тебе такое зло, какое
только сможет, и добру твоему, и тебе самому, а поэтому подумай, как тебе
действовать, и с нами отвечай".
Услышал Ногай, что Токтай ему наказывал, разгневался и сказал гонцам
так:
"Господа гонцы, -- говорил он, -- вернитесь к своему господину и
скажите ему от меня, не боюсь я войны с ним; скажите ему еще, что если он
пойдет на меня, не стану я ждать, чтобы он взошел в мою страну, пойду ему
навстречу, за полпути. Вот что я наказываю и отвечаю вашему царю".
Замолк и более ничего не сказал. Выслушали гонцы слова Ногая и немедля
тотчас же пустились в путь и поскакали к своему царю. Рассказали ему все,
что наказывал Ногай, что не боится он войны и пойдет к нему навстречу за
полдороги. Выслушал Токтай и видит, что войны не миновать; тотчас же,
немедля рассылает гонцов по разным странам, ко всем, кто ему подвластны,
извещает их, чтобы готовились они итти на царя Ногая. И что вам сказать?
Стал он делать большие приготовления. А с другой стороны, как узнал Ногай за
верное, что Токтай собирается на него с большим войском, стал и он сильно
готовиться, но не так, как Токтай; не было у него ни столько народу, ни
столько силы, но был и он велик И Могуществен.

ГЛАВА ССХХХ
Как Тотай [Тохта] пошел на Ногая

Снарядился царь Токтай [Тохта] и поехал; пошел в поход со всеми своими
воинами; вел он с собою двести тысяч конных. Скакали они без всяких
приключений до тех пор, пока не приехали в славную и великую равнину Нерги.
Тут он стал станом и поджидал Ногая: знал он, что и тот спешит на битву. Оба
сына Тотамагу [Туда-Менгу] были здесь с добрым отрядом всадников; пришли они
отомстить за смерть отца.
Но оставим Токтая и его воинов и вернемся к Ногаю и его людям. Как
узнал Ногай, что Токтай пошел в поход и идет на него, не стал он медлить и
со всеми своими пошел в дорогу; было у него полтораста тысяч конных, народ
все храбрый и славный, много лучше воинов, что были у Токтая.
И что вам сказать? Не прошло и двух дней с тех пор, как Токтай пришел в
эту равнину, а уже Ногай со всеми своими был тут и в отличном порядке
расставил свой стан в десяти милях от врага. И когда стан устроился, видно
было много красивых ставок из золотого сукна, много славных шатров; видно
было, что стан богатого царя; а токтаев стан был не хуже и не беднее, а даже
лучше и богаче; были тут удивительно богатые ставки и богатые шатры. Сошлись
два царя на равнине Нерги и стали отдыхать, чтобы быть свежими и
неутомленными В день битвы.

ГЛАВА CCXXXI
Что Тотай [Тохта] говорит войску

Собрал Токтай [Тохта] своих людей, созвал большой совет и говорил им
так:
"Государи, -- сказал он, -- пришли мы сюда драться с Ногаем и его
людьми, и дело то справедливое; знаете всю нашу ненависть и злобу оттого,
что Ногай не хотел прийти отдавать отчет сынам Тотамагу [Туда-Менгу]. На
нашей стороне правда, и мы должны победить, а он помрет и сгинет; и всякий
из вас должен этим утешиться и крепко надеяться на победу; но все-таки,
прошу вас, будьте храбры и старайтесь, сколько мочи есть, разбить и
уничтожить врага".
Замолк и более ничего не сказал.
Ногай, с другой стороны, собрал свой совет и говорил так:
"Дорогие братья и друзья, -- сказал он, -- знаете вы, во многих больших
битвах, во многих больших схватках мы уже побеждали, со многими сильными
людьми имели мы дело, кончалось оно хорошо для нас, и так как это правда и
вы это знаете, потому должны быть уверены, что победите и в этой битве. На
нашей стороне правда, а на той зло. Хорошо вы знаете, что не государь мой
приказывал мне явиться к себе ко двору отдавать отчет другим. Ничего
более не хочу вам говорить; прошу каждого приготовиться хорошо действовать;
отличимся в этой битве так, чтобы весь свет об этом заговорил и все всегда
боялись и нас, и наших потомков".
Замолк Ногай и не сказал больше ничего.
После того как оба царя сказали свои речи, немедля стали они на другой
день приготовляться и вооружаться. Царь Токтай разбил свое войско на
двадцать отрядов и в каждый отряд назначил хорошего начальника и
предводителя. А царь Ногай разделил войско на пятнадцать отрядов: в каждом
было по десяти тысяч конных, и в каждый отряд назначил доброго начальника и
хорошего предводителя.
И что вам сказать? Когда оба царя хорошо вооружили и приготовили свои
войска, оба пустились в путь, поскакали друг на друга, и как были друг к
другу на полет стрелы, остановились тут и стали поджидать. Немного прошло
времени, как забил накар и как раздался его бой, бросились они друг на
друга, пуская стрелы. И видно было, как стрелы летали с той и с другой
стороны; и диво, сколько их было. Кони и люди валились на землю, мертвые и
насмерть раненные. Много было крику и плача много. А как растратили стрелы,
и не было ничего пускать, схватились за мечи и палицы, бросились друг на
друга, раздавая удары сильные. Началась схватка сильная и жестокая;
отсекались длани и руки, резались тела, рубились головы; и видно было, как
на землю валились мертвые всадники или насмерть раненные. И крик, и шум, и
звон мечей были таковы, что и грома Божьего не услышать. И было тут столько
мертвых, как никогда ни в какой битве; но, воистину, у Токтая погибло людей
больше, нежели у Ногая. У Ногая воины были лучше, нежели у Токтая. Скажу
вам, по истинной правде, оба сына Тотамагу хорошо вели себя в этой битве и
храбро дрались; что есть мочи, старались они отомстить за смерть отца, да не
вышло из этого ничего, нелегко было убить Ногая.
И что вам сказать? Жестокая и злая то была битва; не в добрый час она
началась; много было на заре здоровых и сильных, и побиты были они в этой
битве; много жен стали вдовами; да и неудивительно: злая то была битва. Из
всех сил старался царь Токтай поддержать своих людей и спасти свою честь, и
много он отличался: вел он себя так, что весь свет его прославлял. Бросался
он, не боясь смерти, среди врагов; направо и налево раздавал он удары; идет
и разносит людей и хватает их. И сделал он то, от чего в этот день много
вреда было и другу, и врагу: врагу был вред, потому что многих он своею
рукой побил; был вред и своим: видят они, что действует он храбро, мужаются
и они, бегут смело на врага и гибнут и мрут оттого.

ГЛАВА ССХХХII
Как царь Ногай отличался

О царе Ногае скажу вам вот что: знайте, отличался он так, как никто ни
на той, ни на другой стороне. Честь и слава битвы были его. Бросался он на
врага так же смело, как лев на диких зверей. Шел, повергая их в прах и
убивая. Много вреда он учинил. Бросался он туда, где видел самые сильные
схватки, и разносил он людей, как мелкую скотину. Видят его люди, что
действует так их господин, и стараются, что есть мочи, бегут на врага с
остервенением и много зла чинят.
Без лишних слов, знайте, воистину, старались, сколько есть мочи, спасти
свою честь люди Токтая [Тохты], но не вышло ничего из этого, пришлось
ведаться с воинами славными и сильными. Терпели они много и увидели, что
если останутся тут, так помрут все; и как увидели, что не выдержать им
больше, так и пустились бежать, что есть мочи. А Ногай со своими погнался за
ними, убивал их и злодействовал.
Так-то, как вы слышали, победил Ногай. Скажу вам, погибло до
шестидесяти тысяч, но царь Токтай спасся, и два сына Тотамагу [Туда-Менгу]
спаслись тоже.