Новикова Л., Сиземская И. Русская философия истории

ОГЛАВЛЕНИЕ

Лекция 10
СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ

1. “Формула прогресса”

Социальные перемены 60 - 70-х годов поставили российское общество и его интеллигенцию в новую ситуацию: рухнул основной оплот самодержавия - крепостничество, проведен ряд демократических реформ (судебная, земская, городская, образовательная, военная). Однако самодержавие, решительно повернувшее от либерализма к реакции, казалось обрело второе дыхание. Новый смысл обрел вопрос "Что делать?", поставленный Н.Г. Чернышевским
Один из ответов на него давала теория прогресса. С ней идентифицировала себя радикально настроенная молодежь народнического лагеря: в ней она нашла для себя не только искомую "формулу прогресса", но и некоторые ответы на вопрос о стратегии и тактике своего движения. Так, "Исторические письма" (1870) П.Л. Лаврова стали, по выражению Зеньковского, своего рода Евангелием народнической молодежи. Мировоззренческой основой нового направления стал модный в то время европейский позитивизм, "замешанный" в России на нигилизме. Особенность познавательной ситуации была связана с обращением к социологии, которая становилась все более и более популярной. Социология понималась как наука об общих законах развития общества и в такой интерпретации нередко толковалась в качестве "философии истории на научной почве" (А.П. Щапов). В 70-е годы не только философы, но и историки (В.Е. Герье, Н.И. Кареев, В.О. Ключевский, который даже говорил о новой дисциплине - "исторической социологии"), юристы (М.М. Ковалевский) стали настаивать на внесении "социологической точки зрения" в свою профессиональную сферу.
К этому времени исследовательский интерес переключился на общественные процессы, взаимосвязи и взаимодействия различных сторон жизни. Этот усложненный взгляд на общество - соответственно и на его историю - связывался с социологией, обращающей исследователя к научному анализу общественной динамики и статики, с одной стороны, и к человеческой цивилизации в целом, с другой стороны. Социология претендовала на роль междисциплинарной науки. Проводниками социологического подхода в философии истории стали Петр Лаврович Лавров (1823 - 1900) и Николай Константинович Михайловский (1842 - 1904). Им принадлежит заслуга разработки в его рамках теории прогресса как исходной идеи философско-исторического моделирования.
П. Л. Лавров родился в помещичьей семье в селе Мелихово Псковской губернии. В 1842 году закончил Михайловское артиллерийское училище, с 1846 года - профессор математики Петербургской академии. В начале 40-х годов сблизился с революционными демократами, вступил в тайное общество "Земля и Воля". Свое собственное мировоззрение Лавров определял как антропологизм, считая человека "основной точкой философских построений". В 1861 году издал книгу "Очерки вопросов практической философии. Личность", которая послужила поводом к появлению известной статьи Н.Г. Чернышевского "Антропологический принцип в философии". В 1866 г. Лавров был арестован в связи с покушением Каракозова на Александра II (хотя и не имел к этому никакого отношения) и сослан в Вологодскую губернию. Здесь он пишет (под псевдонимом Миртов) свои "Исторические письма", принесшие ему всеобщую известность. В 1870 году Лавров бежал за границу, где провел все последующие годы своей жизни; с 1873 г. издает журнал "Вперед" и газету под тем же названием. Философско-исторические идеи Лаврова строго ориентированы на моральное сознание и потому не отделены четко от социологических вопросов. Умер и похоронен П.Л. Лавров в Париже.
Основные сочинения П.Л. Лаврова: Очерки вопросов практической философии; Задачи понимания истории. Проект введения в изучение эволюции человеческой мысли (псевд. Арнольди); Исторические письма; Социальная революция и задачи нравственности; Биография - исповедь.
Определяя круг вопросов философии истории, Лавров писал: "Вопрос преимущественно идет об установлении теории прогресса как философского смысла истории" . Несколько схематизируя основные теоретические посылки Лаврова, предложенную им "формулу прогресса" можно представить следующими принципами: 1) предпосылкой любого позитивного знания и положительного действия является мыслящая личность; 2) все, что не противоречит правилам логики в нашем познании, является реальным бытием и развивается естественным образом; 3) наше сознание не дает основания судить, является ли оно продуктом этого реального бытия или, напротив, бытие есть продукт нашего сознания; 4) человек в своем сознании и поведении должен мыслить и поступать как свободная личность, решительно отметая все то, что препятствует его свободе. И как вывод тезис: реально только то, в чем человеку дано действовать в соответствии со своими идеалами.
Из этих философско-методологических принципов-посылок и вытекает историософская концепция Лаврова. Ее исходное утверждение: человек есть субъект познания и субъект исторической деятельности. Но если в природе его действия ограничены объективными законами, то в истории он свободен в своем поведении, здесь он всегда преследует свои цели в соответствии с выработанным идеалом. История человечества начинается с появлением критического отношения к прошлому, с постановки идеальных целей и борьбы за их реализацию. Иными словами, сознание есть творческая сила истории, оно не обязано следовать "естественному ходу вещей". Его способность к критике истории раздвигает рамки необходимости.
Но над критически мыслящей личностью всегда тяготеет сознание, что ее свобода и сама способность заниматься творчеством и критически мыслить оплачена тяжелым и несвободным трудом огромного большинства этого общества. "Дорого заплатило человечество за то, чтобы несколько мыслителей в своем кабинете могли говорить о его прогрессе", - признает Лавров в "Исторических письмах" . И несколько дальше продолжает: "Я сниму с себя ответственность за кровавую цену своего развития, если употреблю это самое развитие на то, чтобы уменьшить зло в настоящем и будущем" . Стремление оплатить этот долг и создает нравственную сферу человека как свободной личности. Свободный человек не может мириться с естественным ходом вещей. Он ставит перед обществом цели свободного развития, требование условий, достойных человека, и добивается их осуществления даже ценой собственной жизни.
Таким образом, с постановки критически мыслящей личностью сознательных целей и организации усилий масс на достижение их и начинается история как движение человечества по пути прогресса. С этого момента человек из царства естественной необходимости переходит в царство возможности свободы. (В трактовке этой идеи бесспорно чувствуется влияние гегелевской концепции "критически мыслящих личностей" и антропологической философии Фейербаха.)
Для самого ученого приведенный ход рассуждений являлся логическим раскрытием нравственного императива, который Лавров определяет следующим образом:
"Развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости - вот краткая формула, обнимающая, как мне кажется, все, что можно считать прогрессом" .
В разъяснение своей формулы прогресса Лавров выдвинул три сферы его проявления: 1) прогресс как процесс, который развивает в человечестве сознание истины и справедливости при помощи работы критической мысли индивидов применительно к культуре их времени; 2) прогресс как физическое, интеллектуальное, нравственное развитие индивидуумов, осуществляемое в социальных формах истины и справедливости; 3) прогресс как сознательное развитие солидарности на основе критического отношения индивидуумов к себе и к окружающей их действительности. Последнее является высшей формой прогресса. Сказанное делает понятным, почему формула прогресса Лаврова стала “альфой” и “омегой” самосознания радикальной части русской интеллигенции и в определенном смысле программным принципом революционной деятельности народовольцев.
Иную формулу прогресса развивал Н. К. Михайловский на страницах журнала "Русское богатство", ставшего легальным органом народнической интеллигенции.
Н.К. Михайловский родился в г. Мещовске Калужской губернии в семье чиновника, выходца из дворянской семьи. Окончил Петербургский институт горных инженеров, в годы учебы принимал участие в студенческих революционных волнениях. С 1868 года был ведущим сотрудником, а затем соредактором журнала "Отечественные записки". В 70-е годы Михайловский сблизился с народовольцами. С начала 90-х годов являлся соредактором журнала "Русское богатство", идейного выразителя легального народничества, участвовал в народовольческом печатном органе "Народная воля". На философские и социологические взгляды Михайловского сильное влияние оказали идеи Герцена, Лаврова, Прудона. В центре его философских и социологических построений стоит человек - целостная, гармоничная и свободная личность. В области литературной критики Михайловский продолжал традицию 60-х годов Чернышевского и Добролюбова, согласно которой литература должна служить обществу и выносить приговор общественным явлениям. Как публицист и мыслитель Михайловский пользовался большой популярностью, его идеи оказали огромное влияние на революционное движение в России.
Основные сочинения Н.К. Михайловского: Письма о правде и неправде; Борьба за индивидуальность; Записки профана; Что такое прогресс?
В области философии Михайловский, как и Лавров, считал себя позитивистом. Однако в философии истории у него заметнее и сильнее обозначился субъективный момент, связанный, с одной стороны, с признанием за каждым человеком способности влиять на исторические события, а с другой стороны, с обоснованием ценностно-оценочного подхода в исследовании, т.е. с дальнейшей разработкой субъективного метода. В соответствии с последним, научную истину, считал Михайловский, нельзя отделить от идеалов и ценностей познающей личности: знание разума неотделимо от нравственной правды.
Не отрицая законосообразности общественного развития, Михайловский акцентировал роль личности в истории, связывая ее с моральной позицией, с непокорностью человека ходу вещей, с осознанием им свободного выбора деятельности. Собственно, суть прогресса - это приближение истории к личности, живущей полной и всесторонней жизнью; в основе прогресса лежит развитие человека как "неделимого", т.е. гармоничного и свободного субъекта истории. Михайловский утверждал, что личность никогда не должна быть принесена в жертву, ибо она свята и неприкосновенна. Поэтому все усилия нашего ума должны быть направлены на то, чтобы “самым тщательным образом следить в каждом частном случае за ее судьбами и становиться на ту сторону, где она может восторжествовать" . Отстаивая эту идею, мыслитель, конечно же, видел, что пока природа и общественное развитие отнюдь не благоволят человеку, подчиняя его естественной и исторической необходимости. Поэтому каждому “человеку-профану” приходится вести постоянную и упорную борьбу за свою индивидуальность. В этой борьбе Михайловский оставлял приоритет за человеком, которого он считал "мерой всех вещей".
"Пусть общество прогрессирует, но поймите, что личность при этом регрессирует, - писал Михайловский в своей программной работе "Борьба за индивидуальность”. ...Общество самим процессом своего развития стремится раздробить личность, оставить ей какое-нибудь одно специальное отправление, а остальное раздать другим, превратить ее из индивида в орган". И что из того профану, или, как разъясняет сам автор, человеку по преимуществу, что кому-то достанется завидная судьба двигателя прогресса - критически мыслящей личности? "Мне дела нет до ее совершенства, - решительно заявляет Михайловский от лица профана, - я сам хочу совершенствоваться" .
Мыслитель отстаивал право каждого человека вмешиваться в "естественный ход вещей". При этом в случае приложения необходимых усилий каждый может рассчитывать на возможность успеха в реализации своих идеалов. Человек не ограничен фатальным ходом событий. Он имеет право нравственного суда над неправдой истории, которое одновременно является правом вмешательства в ее ход. Моральная позиция человека (в том числе человека "из толпы") наделяет его способностью противостоять слепым силам исторического процесса, актуализирует присущее ему сознание свободного выбора собственной линии поведения и деятельности.
Развивая дальше учение в защиту оценочного фактора в познании истории и социальной жизни, Михайловский утверждал право человека на суд над историей в соответствии с принципом правды, органично объединяющим истину и справедливость. Иными словами, социальное знание теснейшим образом связано с нравственной оценкой, с интересами, идеалами, симпатиями и антипатиями познающей личности. Ибо каждый человек имеет право критиковать великий Божий мир с точки зрения своего "кусочка мозга". Истина существует для человека - это ее главный критерий. Обосновывая ценностно-оценочную природу истины и признавая наряду с "правдой-истиной" "правду-справедливость", утверждая в качестве принципа моделирования исторического процесса субъективный метод, Михайловский пошел в этом обосновании значительно дальше Лаврова, дополнив его новой аргументацией, в частности, учением о свободе воли человека.
Итак, и у Лаврова и у Михайловского философия истории предстает как применение к судьбам человечества идеи прогресса, в ходе которого осуществляются идеалы разумности, добра и справедливости. Согласно связанному с их именами направлению, с момента зарождения философии истории в качестве особой системы знания идея прогресса составляет ее "высший принцип", позволяющий понять историю как движение человечества не только от прошлого к настоящему, но и от настоящего к будущему.
2.Социологические основания историософской рефлексии Н.И.Кареева
Разработка теории прогресса в лоне историософской модели выявила к началу 80-х годов новый этап в развитии философии истории - этап, характеризующийся развитой саморефлексией, выяснением собственных задач, предмета и целей исследования, вычленением специфической проблематики. Можно сказать, что философско-историческая мысль к этому времени оформилась в качестве системы знания, ориентированного на выяснение смысла истории, на постоянный суд ее по критерию "лучшего" и "худшего", "истинного" и "ложного”, "осуществившегося" и "должного", что, в свою очередь, превращало философию истории в критику всемирной истории с точки зрения наших идеалов. Так понятая философия истории вытесняла идею Провидения, утверждала здравый позитивный смысл знания, а с ним социологизм в объяснении исторического процесса и всемирной истории.
Правда, отношения философии и социологии к этому времени несколько изменились. Для последней это был период резкого приращения знаний. Заголовки монографий, статей, брошюр буквально пестрели термином "социология". Делались попытки систематического изложения социологической проблематики с четким определением собственных методов и задач, появились первые учебные пособия по социологии. За пределами России приобрели известность работы М.М. Ковалевского, В.Е. де-Роберти, Л.И. Петражицкого. При разнообразии направлений выявилась тенденция к "методологической консолидации". Внутри социологического знания усилилась роль сциентизма и одновременно была сделана ставка на эмпирические исследования, что тоже немало "прибавило" к ее авторитету в обществознании. В России, в отличие от Запада, наряду с государственной имела место обширная, фундированная земская статистика, проводимая народнической интеллигенцией. К началу века ее обобщением занимались многочисленные журналы, научные общества, частные лица. Вместе с фигурой социолога-теоретика появляется фигура социолога-эмпирика. Социология вставала "на собственные ноги", претендуя на свою значимость для всего обществознания. Выходившие фундаментальные труды по теории социологии ориентировали на приложение ее методов и законов, главным из которых по-прежнему считался закон поступательного развития, к области общественных наук в целом, и к философии истории, в частности. Философия истории и социология продолжали развиваться в тесном единстве. Более того, как оценивал ситуацию Радлов, "сама философия истории постепенно превращается в социологию и подпадает под влияние позитивизма" . Наиболее последовательным выразителем этой связи, активным защитником и проводником социологического направления в философии истории был Николай Иванович Кареев (1858 - 1931), имевший к этому времени известность как философ, социолог и историк.
Н. И. Кареев родился в небогатой, но родовитой дворянской семье. В 1873 году закончил историко-филологический факультет Московского университета, где его учителями были С.М. Соловьев и В.Е. Герье. В 1879 году он защитил магистерскую диссертацию "Крестьянский вопрос во Франции в последней четверти ХYIII в., а в 1881 г. опубликовал ее, приобретя широкую известность по аграрной истории Франции. В 1883 году Кареев защитил докторскую диссертацию по теме "Основные вопросы философии истории", которая принесла ему признание как видного специалиста в области историософии. По философским взглядам Кареев был позитивистом, испытавшим достаточно сильное влияние неокантианства, в частности, Риккерта. В 1874-89 гг. был профессором Варшавского Университета. С 1879 по 1899 гг. преподавал в Московском Университете, из которого был уволен в связи со студенческими волнениями. Придерживался либеральной ориентации. Во время революции 1905-1907 гг. вступил в ряды кадетской партии и одно время являлся председателем петербургской организации партии кадетов, рассматривая свое членство в партии как "профессорское участие в политике"; от партии кадетов был членом I Государственной Думы. С 1910 года - член-корр. Российской Академии Наук. После 1917 года продолжал активную научную и педагогическую деятельность. В 1924-25 гг. опубликовал 3-х томную работу "Историки французской революции". Незадолго до смерти (1929 г.) стал почетным академиком АН СССР.
Основные сочинения Н.И. Кареева: Основные вопросы философии истории; Критика историософических идей и опыт научной теории исторического прогресса; Моим критикам. Защита книги "Основные вопросы философии истории”; Сущность исторического процесса и роль личности в истории; Введение в изучение социологии; Историко-философские и социологические этюды; Историология. Теория исторического процесса.
Н.И. Кареев был убежденным защитником связи философии истории и социологии как двух взаимодополняющих наук. Законы общества как социального организма, считал он, определяют движение человеческой истории и находятся в компетенции социологии - вот почему социология является составной частью научной философии истории. Воссоздание хода истории с учетом ее законов спасает историческое знание от религиозно-мистического провиденциализма и от схоластики логического конструирования. В силу того, что исторические построения осуществляются на основе социологической "формулы прогресса", отражающей наши представления об общественном идеале, они предполагают известный домысел. Это с необходимостью, считал Кареев, обращает к философской рефлексии по поводу того, как возможно познание истории. У Кареева мы впервые в отечественной философии находим специальное изложение вопросов исторической эпистемологии, правда, с общесоциологических позиций.
Философия истории, считал он, играет ту же роль по отношению к истории, какую натурфилософия играет по отношению к природе: она домысливает недостающие связи, исходя из своих представлений о должном, основанных на знании общих законов развития. Но ее домысел не имеет ничего общего с попытками "выстроить план истории". Во-первых, в его основе лежат поиски смысла истории на основе учения о прогрессе, который вносит в нее некоторую упорядоченность; во-вторых, философское исследование исторической реальности, с точки зрения ее соответствия "должному", переводит понятие общества "как оно есть" в иную модальность - "каким оно должно быть"; в-третьих, обращение к общественному идеалу легитимирует право суда над совершившимся.
В силу этого философия истории, заключает Кареев, предполагает субъективное отношение исследователя к истории.
"Философия истории есть изображение истории с точки зрения гипотезы, что у жизни человечества должны быть только одна разумная цель, одна разумная последовательность в ее достижении, одна общая всем людям основа этой последовательности" .
К решению такой задачи можно относиться научно и ненаучно: ненаучное отношение - это умозрительное, связанное с попытками схоластического построения хода истории с целью открытия в ней идеального процесса развития "сущности вещей". Научная философия истории, исходит из идеи прогресса; она "не построяет" ее хода, а берет его таким, каким нам дает его наука, но только оценивает его с точки зрения некоторой умозрительной формулы. Иными словами, "научная философия истории ищет смысл истории, но не как ее сверхчувственную сущность, а как значение ее перемен для человечества" .
Таким образом, формула прогресса, с которой у Кареева связан необходимый исследователю философский домысел, есть "мерка" (не более!), которую он "прикладывает" к действительной истории, имея в виду возможности развития общества и личности. Это некоторое "одеяние", скроенное из опыта, которое он примеряет, чтобы понять связь прошлого, настоящего и будущего. Но, именно "мерка", а не план, заданный априори, определяющий, как следует развертываться истории во времени и пространстве. Историософская модель действительности по формуле прогресса - это только "гипотетическое построение его законов, основанное на внесении в научное исследование духовной и общественной эволюции - объединяющего принципа разумной цели, к которой должна стремиться эта эволюция" .
Предваряя возможные обвинения в субъективизме, Кареев обосновывал их неправомерность серией рассуждений о субъективизме "законном" и "произвольно-случайном". Со вторым он себя вообще не связывал, а о первом писал: "Законный субъективизм, чуждый всякого пристрастия и всякой односторонности, сводится к субъективному отношению историка, как человеческой личности, к человечеству, как совокупности таких личностей" . Он не имеет ничего общего с "метафизическим творчеством" и с пристрастностью исследователя, продиктованной его принадлежностью к определенной партии, социальной группе, классу, нации и т.п.; но необходим в социальном познании, в философском осмыслении истории в качестве некоторого "объединяющего принципа".
"Узнать a priori реальные факты истории, ее настоящий ход, все ее действительное содержание - невозможно, но вполне возможно отнестись ко всему этому с априорной точки зрения, подойти ко всему этому с априорной руководящей идеей, внести в знание всего этого априорный объединяющий принцип" .
Таким априорным объединяющим принципом Кареев считал идеал общественной и личной жизни.
Здесь необходимо отметить еще один момент его концепции: верховным принципом философии истории для Кареева является человеческая личность. "Историософия естественно становится на антропологическую точку зрения, ибо и на самом деле человек - центр мира истории, через которого и для которого происходит все, совершающееся в истории" . В обосновании этой идеи Кареев очевидно тяготеет к субъективному методу Михайловского, влияние которого он и не отрицал. Если философия истории есть применение к судьбам человечества идеи прогресса, то и "смысл истории" означает не что иное как значимость ее для человека и человечества. Мир сам по себе неразумен, но личность, его познающая, разумна и потому имеет право морального суда над историей; не человек существует для истории, а история - для человека. Провожая в общую гробницу вечности ушедшие и уходящие поколения, философия истории выражает достигнутый человечеством к этому моменту уровень самосознания, уровень его науки, философии, искусства, поскольку дух, творящий историю, есть тот же, который стремится ее понять с высоты идеала, содержание которого в каждую эпоху и для каждого народа определяет философия истории.
Субъективизм для Кареева, таким образом, означает встать на общечеловеческую точку зрения; когда исследователь чувствует себя человеком, а не членом какой-то партии, нации или государства, тогда происходит "освобождение" его как познающего субъекта от " случайных определений", стесняющих научное познание. Ученый должен оставить за порогом исследования свои идеалы как человека определенной профессии, национальности, вероисповедания, но должен постоянно чувствовать свою принадлежность к человечеству. Это та граница, дальше которой освободиться от субъективного момента в историческом познании невозможно, да и ненужно. Личность может сбросить с себя груз принадлежности к тому или иному союзу, сообществу индивидов, освободиться от давления той социальной роли, которую она играет в обществе, но она не может освободить себя от принадлежности к человеческому роду. Защищая такой субъективизм, Кареев выступал, с одной стороны, против "эмпирического объективизма" историков, а с другой стороны, против переноса на историю объективизма естествоиспытателей.
Итак, интерес к принципам философского анализа исторической реальности актуализировал проблематику исторической эпистемологии. Поворот к ней выражал в целом общую логику развития философии истории, выявившуюся к этому времени в западноевропейской философской мысли. Специфика подхода к этой проблеме в русской философии истории, в частности разработка ее Кареевым, состояла в том, что этот интерес был спровоцирован обращением к социологически интерпретированной идее прогресса. Поэтому речь шла по сути дела о "социологическом варианте" исторической эпистемологии.
Обосновывая правомерность такого подхода, Кареев актуализирует понятие историософии. Заметим, что этот термин с середины XIX века чаще всего использовался для обозначения гегелевской философии истории, а также спекулятивной теоретической истории вообще. В русской философской мысли он, как правило, употреблялся в значении философии истории. Кареев закрепляет за ним особый смысл, непосредственно связанный с его пониманием связи философии и социологии. С этой целью он разводит понятия "философия истории" и "историософия".
Философия истории есть философское обозрение прошлых судеб человечества , связанное с поисками смысла действительной истории; историософия - это философская теория исторического знания и исторического процесса в целом, это "общее подготовление философии истории", "общие принципы философствования в истории".
"Философией истории, - писал Кареев, - я называю историю человечества с философской точки зрения, а философскую теорию исторического знания и исторического процесса, отвлеченно взятого, называю историософией: она должна заимствовать свои учения из философии (самые общие воззрения), из историки, т.е. исторического знания (методы) и из психологии и социологии (законы духовной и общественной жизни), чтобы быть теорией философии истории, системой ее общих идей и принципов, какие необходимы при занятии всякой наукой" .
Историософия как "общее подготовление философии истории" должна ответить на вопрос: каков механизм (социологический) исторического процесса, отвлеченно взятого, должна определить, как прилагать идею прогресса к рассмотрению действительной истории. Социологически понятая идея прогресса есть, таким образом, не только исходный принцип, методологическое руководство к философскому обозрению истории, но и часть особого философско-исторического знания - историософии. Социологическая теория тем самым была включена в систему историософского знания.
"Для своей теории, - писал Кареев, - я беру не факты из истории, а законы из биологии, психологии и социологии, которые объясняют возможность прогресса и проливают свет на необходимые для него условия, не предрешая вопроса о том, какова была сама история в действительности" .
Возражая своим критикам, Кареев подчеркивал, что он не ставит историософию рядом с социологией и, уж тем более не делает ее частью последней, а именно вводит в состав историософии, доказывая, насколько социология важна для нее. В такой интерпретации историософии он видел смысл предложенного им "терминологического нововведения". Вводя понятие историософии, он не только утверждал, что от успехов наук номологических, к которым относил социологию, в отличие от истории как науки феноменологической, зависят успехи философии истории, но и легитимировал социологизацию исторической эпистемологии, а с этим и философии истории в целом. Надо сказать, что идея была воспринята.
Чуть позже историк Р.Ю. Виппер обозначил свою позицию более жестко, заявив, что "социология - преемница философии истории, социология, это - новые общие требования, предъявляемые историей", ибо она есть "умственное отвлечение" тех задач, которые раньше были поставлены перед философией истории. Социология как наука об общественных законах справляется с этими задачами на научных основаниях .
Таковы были исходные принципы социологического направления в философско-исторической мысли, которое по ряду причин в конце века во многом определяло лицо русской философии истории. Но было бы ошибкой думать, что оно не подвергалось критике. С одной стороны, несогласие вызывала идея эволюционизма, с другой стороны, постоянно корректировалась сама формула прогресса. Наиболее типичной в этом плане можно считать критику последней С.Н. Булгаковым, данную им в статье "Основные проблемы теории прогресса”.
Главный порок теории прогресса Булгаков усматривал в том, что она пытается заменить собой для современного человечества, вступившего в век торжества научного знания, религию и метафизику. Ведь она объявляет о своей готовности обсуждать самые сокровенные и вечные вопросы человеческого бытия: какова судьба человечества, в чем смысл нашей жизни, для чего мы живем на земле? Но "ответ, предложенный теорией прогресса и представляющийся на первый взгляд привлекательным - "целью прогресса является возможно больший рост счастья возможно большего числа людей" - оказывается, утверждает Булгаков, нравственно порочным и философски беспомощным. Ибо, приняв за критерий прогресса счастье будущих поколений, она неизбежно приносит в жертву ему судьбы живущего поколения и оправдывает исторический беспредел по отношению к умершим поколениям. В итоге "страдания одних поколений представляются мостом к счастью для других; одни поколения должны почему-то страдать, чтобы другие были счастливы, должны своими страданиями "унавозить будущую гармонию", по выражению Ивана Карамазова" . Так критерий эвдемонизма (благополучия) теории прогресса оборачивается самым вульгарным эгоизмом, считал Булгаков. Что же касается философского содержания теории прогресса, то его потенциал крайне низок. "Научная теория прогресса подобна тусклой свече, которую кто-нибудь зажег в самом начале бесконечного коридора. Свеча скудно освещает уголок в несколько футов вокруг себя, но все остальное пространство объято глубокой тьмой. Позитивная наука не в силах раскрыть будущих судеб человечества, она оставляет нас относительно ни в абсолютной неизвестности" . Это, обозначенное Булгаковым направление критики теории прогресса было продолжено в рамках эмпирического позитивизма П.А. Сорокиным.
3.Сорокин: интерпретация учения о прогрессе с позиций эмпирического позитивизма
В начале XX в. обозначился новый этап в развитии социологического направления философии истории. Он связан с исследованиями в этой области М.М.Ковалевского, Е.В.де-Роберти, Питирима Александровича Сорокина (1889 - 1968), который сам называл свою позицию в науке эмпирическим позитивизмом.
П. А. Сорокин, родился и до 15 лет жил в Вологодской губернии. В 1904 г. поступил в учительскую семинарию, но в 1906 г. был исключен из нее за активную пропагандистскую деятельность. В 1909 г. экстерном сдал экзамен на аттестат зрелости и поступил в Петербургский психоневрологический институт, где была организована первая в России социологическая кафедра, возглавляемая М.М. Ковалевским. В 1910 г. перевелся на юридический факультет Петербургского университета, по окончании которого был оставлен для подготовки к профессорскому званию. За студенческие годы им было опубликовано более 50 работ. Позже Сорокин защитил магистерскую диссертацию. Сорокин активно участвовал в политической жизни страны: работал в Государственной Думе, во Временном правительстве, был депутатом Учредительного Собрания. Октябрьскую революцию не принял, а через год объявил о выходе из партии эсеров. В 1917 г. был избран приват-доцентом, а в 1920 г. - профессором. кафедры социологии. В 1919 г. стал деканом первого в стране социологического факультета, созданного при Петроградском университете. Здесь читал курс социологии, а в 1922 году на диспуте защитил как докторскую диссертацию свой двухтомный труд "Система социологии". В сентябре 1922г. уехал из России. В 1930 г. Сорокин принял американское гражданство и стал профессором Гарвардского университета, организатором и руководителем факультета социологии.
Основные сочинения П.А.Сорокина, опубликованные до выезда из России: Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах человеческого поведения; Границы и предмет социологии; Категория "должного" и ее применимость к изучению социальных явлений; Проблема социального равенства; Система социологии (в 2 т.).
Свое научное творчество Сорокин начинает с обращения к социологическим концепциям прогресса.
Сам Сорокин этот интерес объяснял следующим образом: "Печальная русская действительность того времени ( как, впрочем, и поздних эпох ) на первый план выдвигала вопросы должного. "Как мне жить, чтобы святу быть", к чему стремиться, какова должна быть формула лучшего общежития, как уничтожить тяжелую социальную реальность и как заменить ее лучшей, - вот что стояло на первом плане в этой действительности ... Наука - чисто теоретическое познание - в таких условиях неизбежно должна была стать чем-то подчиненным, перейти на роль средства, назначение которого было "оправдание ", "обоснование" определенных социально-политических идеалов и устремлений. Отсюда "норматизирование" науки, ее морализирование, смешение "сущего" с "должным" .
Идею прогресса Сорокин считал одной из самых сложных проблем социологии. Его взгляды на учение о прогрессе, как он сам об этом писал, формировались под влиянием западных социологов (Конта, Спенсера, Вебера) и отечественных мыслителей - Лаврова, Михайловского, Ковалевского, Де-Роберти, Петражицкого,. На этом этапе Сорокин принимает теорию прогресса, понимая под последним "идеал, который мы преследуем, не имея возможности его схватить" .
Обращаясь к разнообразным теориям прогресса, он классифицирует их по двум основаниям: 1) оценочные (Лавров, Михайловский), основанные на признании социального идеала, к которому должно стремиться все человечество (в этом случае понятие прогресса не смешивается с понятием эволюции); 2) безоценочные, нейтральные (Конт, Спенсер), в рамках которых формула прогресса совпадает с формулой эволюции, обнимающей собой последовательный ряд изменений по принципу "что позже, то лучше".
Ограниченность первых теорий Сорокин видел в том, что разрабатываемая в их рамках формула прогресса в принципе не может быть общезначимой и логически доказуемой, т.е. научной, так как недоказуема вообще никакая норма - будь то счастье, благополучие, развитие личности или любая другая. "Никакой идеал недоказуем в качестве общезначимого идеала. Теоретически одинаково обоснован или необоснован и идеал действенной любви, и идеал действенной ненависти" . Вот почему, по мнению Сорокина, в оценочных теориях господствует полный субъективизм, ибо, что понимать под "лучшим" и "худшим" - это добрая воля каждого. Соглашаясь с Зиммелем, Сорокин утверждал: "видим ли мы в истории прогресс или нет, это зависит от идеала, ценность которого не вытекает из фактов, а с необходимостью привносится извне" .
Безоценочные же теории в этом плане имеют явное преимущество уже по одному тому, что в их формулах речь идет не о том, что должно быть, а о том, что есть или что было. И если верно определено это бывшее или сущее, то формула, выражающая эволюцию, становится общезначимой - ведь за ней не стоит ничего, кроме идеи совершенствования, которая в социологии равнозначна самопроизвольной эволюции. Но и с этими теориями Сорокин не может согласиться, так как, по его мнению, они не решают, а устраняют проблему, поскольку, если исключить все оценочные элементы, то формула прогресса сливается с формулой эволюции, тогда - зачем сам термин прогресса? "Таким образом, - приходит к выводу Сорокин, - оба течения - и игнорирующее счастье и считающее его единственным критерием прогресса - сами по себе недостаточны и разрешить проблемы прогресса не могут. Они слишком узки, очевидно, необходимо их синтезировать. В противном случае теория прогресса рискует дать вместо формулы прогресса формулу застоя" .
На каком основании должен произойти этот синтез? Возможно ли решение проблемы, примиряющее обе теории? По мнению Сорокина, возможно. Подтверждающим примером он считал учение о прогрессе своего учителя Де-Роберти, отделявшего понятие прогресса от понятия эволюции в зависимости от той среды, в которой протекает изменение: прогресс - это изменения, происходящие в социальной среде, одним из характерных признаков которой является целеполагание. Иными словами, "прогресс есть эволюция, становящаяся для нас целью" .
Обращаясь к анализу существующих учений о прогрессе, Сорокин подвергает критике связанный с ними субъективный метод и становится, пожалуй, наиболее суровым противником всей субъективной социологии как знания, оправдывающего определенный социальный идеал. Категория должного и научное познание становятся главными объектами его исследовательского интереса, направленного на защиту антинормативистского принципа в науке. Критикуя Лаврова, одного из самых, по его мнению, серьезных и авторитетных отечественных социологов, за непозволительный субъективизм, он утверждал: "Правда-Истина" и "Правда-Добро" лежат в разных плоскостях и мерить одну из них мерилом другой нельзя” . Эта же идея становится центральной и в анализе работы Б.А. Кистяковского "Социальные науки и право". "Категория "должного" или "справедливого", - убежден Сорокин, - не может найти в качестве познавательной категории применение в какой бы то ни было науке, иначе говоря, - ни одна наука не может быть нормативной, а соответственно - нет и не может быть нормативного метода, как метода науки и знания" . Социальные науки, если хотят сохранить причинное объяснение действительности, должны покончить со всякими нормативными (субъективными) методами исследования, ибо нормативного познания нет и не может быть.
Но интерес, даже критический, к теории прогресса сохранялся у Сорокина все-таки недолго. Вскоре после выхода монографии он приходит к выводу, что эта концепция находится в явном противоречии не только с наукой, но и с общественной практикой, и главной сферой его интереса становится собственно социология. В 1920 г. выходит его двухтомная "Система социологии". И хотя труд посвящен первым учителям - М.М. Ковалевскому и Е.В. Де-Роберти, это уже новый этап научной биографии ученого. Увлечения молодости к этому времени проходят, и статьи о прогрессе останутся как память о ней. Новый этап научного творчества совпадет не только с мировым признанием, но и с кризисным поворотом в личной жизни: дальнейшее развитие научной биографии Питирима Александровича Сорокина, к сожалению, уже не будет связано с Россией.

Вопросы для повторения.
1. Раскройте философско-исторетические посылки формулы прогресса.
2. Дайте характеристику субъективного метода Лаврова и Михайловского.
3. Сравните образ “критически мыслящей личности” Лаврова и “человека из толпы” - “профана” Михайловского.
4. Какая познавательная ситуация конца XIX века определила связь социологической и философско-исторической мысли?
5. Какова методологическая функция понятия историософии в философии истории Кареева?
6. В чем выразился социологизм философии истории Кареева?
7. По каким направлениям критиковал формулу прогресса и субъективный метод в социальном знании Сорокин?
8. Перечислите основные моменты, характеризующие социологическое направление отечественной философии истории.
Источники
Виппер Р. Очерки теории исторического познания. М., 1911.
Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. СПб., 1887. Т. 1, 2.
Кареев Н.И. Философия, история и теория прогресса // Кареев Н. Историко-философские и социологические этюды. СПб.,1899.
Лавров П.Л. Исторические письма // Избр. произв. Философия и социология. М.,1965. Т.2.
Михайловский Н.К. Записки профана // Полн. собр. соч. СПб.,1906-1909. Т.1.
Михайловский Н.К. Борьба за индивидуальность // Там же.
Сорокин П.А. Категория "должного" и ее применимость к изучению социологических явлений // Юридический вестник. М., 1917. Кн. XVII.
Сорокин П. Основные проблемы социологии П.Л. Лаврова // П.Л.Лавров. Статьи. Воспоминания. Материалы. Пг.,1922.
Дополнительная литература.
Бердяев Н.А. Субъективизм и и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н.М.Михайловском. СПб., 1901.
Булгаков С.Н. Основные проблемы теории прогресса // Соч. В 2 т. М.,1993.
Кукушкина Е.И. Русская социология XIX - начала .XX века. М., 1993.
Лавров П.Л. Статьи. Воспоминания. Материалы. Пг.,1922.
Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Н.И.Кареев: социологическое направление русской философии истории // Филос. науки. 1997, № 2.
Раппопорт Х. Социальная философия Петра Лаврова. СПб.,1906.