Новикова Л., Сиземская И. Русская философия истории

ОГЛАВЛЕНИЕ

Лекция 3
РУССКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ

1. Реформы Петра - истоки русского просвещения

Реформами Петра Великого (1672 - 1725) открывается новая страница в истории Российского государства. Исчерпав свои исключительно национальные элементы, Россия, как пишет К.Д.Кавелин, вошла "в жизнь общечеловеческую" , инициатива которой в Новое время прочно перешла к Западной Европе. Поэтому нет ничего удивительного, что именно к Европе обратился Петр в поисках общечеловеческого опыта и не побоялся поставить себя и страну в положение ученика, который, однако, сам выбирал своих учителей и направление просвещения, сообразно историческому опыту и неординарным данным геополитического положения страны.
То, что сделал Петр, не было историческим экспромтом, его реформаторская деятельность была "предсказана" насущными и неотложными государственными нуждами, основывалась на учете социально-экономического состояния страны и ее прошлого, она выражала те запросы российского общества, которые поставило перед ним время, и которые, так или иначе, в той или другой форме фиксировались сознанием передовых слоев российского общества. Можно только подивиться, отмечал В.О. Ключевский, обилию преобразовательных идей, накопившихся в возбужденных умах XVII "бунташного" века, и именно в лоне этого века возник впервые общественный спрос на "ум и личностные силы".
Российское общество было готово вступить на путь практических преобразований. Предшествующий Петру период нашей истории подводил к реформам, и в этом смысле последние не были внезапной ломкой старины, не были "историческим чудом", приведением России "из небытия в бытие" . Иными словами, как отмечал А.А. Кизеветтер, "реформа Петра почти целиком была завещана XVIII столетию концом XVII века. ...Он работал не одиноко и не в пустом пространстве, но он стал впереди прогрессивного течения своего века" . XVIII век знаменовал новый этап в культурном развитии страны, главной характеристикой которого был процесс европеизации, сопровождавший модернизационные преобразования российского общества и после Петра. Было положено начало секуляризации и институционализации отечественной культуры, развитию светского образования, культурному диалогу с Европой, что послужило базой для дальнейшего развития национального самосознания, для историософских моделей будущего России - в соответствии с ее новым положением в европейском цивилизационном процессе.
Уже в начале XVIII века Петром были созданы первые светские школы, сыгравшие свою роль в качестве своеобразных "форпостов" отечественной системы образования - пушкарская (артиллерийская), навигационная (математическая), инженерная, цифирные школы, выполнявшие функцию начального обучения, медицинские училища, готовившие фельдшеров для армии. Действовала открытая ранее Славяно-греко-латинская академия, в 1725 году была создана Академия наук. Петр решительно встал на путь борьбы с необразованностью и "леностью ума" подрастающего поколения, на которое делал ставку в развитии своих начинаний. И не ошибся - "птенцы гнезда Петрова" еще заявят о себе своими деяниями в пользу отечества, спустя немало лет после смерти самого Петра. С Петра, по словам В.О. Ключевского, стали читать для ученья, а учиться - по долгу службы. Вот неполный перечень реформ и дел Петра, подготовивших практическую реализацию просвещения: развитие профессионального образования, утверждение гражданского шрифта и издание первой печатной газеты "Ведомости", открытие Публичной библиотеки, первого российского музея (Кунсткамеры), утверждение Сената с 12 коллегиями, замена патриаршества Синодом, поставленным под контроль государства, введение государственного содержания приходских священников и приходских школ, создание государственных мануфактур, регулярной армии, строительство флота, издание "Манифеста" о вызове иностранцев в Россию.
Однако сложное иерархическое строение русского общества, расширяющееся пространство Российской империи, гетерономность ее этнокультурного состава предопределили разноуровневый характер осуществления петровских реформ. Но размах и революционная глубина их сделали развитие страны по «общечеловеческому пути» (Кавелин) необратимым. Вл. Соловьев сравнивал значение деятельности Петра с христианизацией Руси св. Владимиром. Оба принадлежали к тому типу исторических деятелей, которые, на много опережая потребности общественного развития страны, делали историю. Но в отличие от Владимира, который с незапамятных времен был канонизирован православной церковью, отношение к деятельности Петра изначально формировалось в оппозиции Бог-антихрист. Поляризация оценок его деятельности, сформировавшаяся еще при жизни первого русского реформатора, долго имела место и, как верно замечает А.М. Панченко, сохранится и впредь . Но как бы мы ни относились к деятельности Петра, несомненным является то, что именно с него начинается Новое время русской истории, и уже это одно не отнимет у него никогда титула Великого.
Петр "прорубил окно” в Европу, чтобы Россия, наконец, увидела ее как другую культуру, с которой следует и полезно войти в контакт, и "посмотревшись" в которую как в своеобразное зеркало, увидеть решение собственных проблем, выбрать свой путь развития и найти свое место в историческом мировом процессе. Вот почему очень быстро деятели французского просвещения (Лейбниц, Монтескье, Вольтер, Гельвеций, Дидро, Мабли) - их идеи, система ценностей, гуманистические установки, философские взгляды стали не только широко известны, но в определенной мере сыграли роль ориентиров в формировании новой российской культуры. Для отечественной интеллектуальной элиты европейская культура выступила в качестве модели "для подражания". Позже, когда время и успехи собственного культуротворчества внесут некоторую поправку в сложившиеся представления и идеалы, Европа в свой адрес услышит немало нелицеприятной критики, но в XVIII веке Запад воспринимался Россией глазами ученика, правда, ученика, ищущего свои ответы на им же поставленные вопросы.
Известно, что необходимым условием становления национального самосознания является "встреча" с другим народом, с другой культурой. Первая такая встреча для русского народа была связана с крещением и последующей за ней христианизацией Руси, способствовавшей постепенному осознанию своего места и роли в окружающем мире, в истории человечества. Вторая встреча, повлиявшая на дальнейшее развитие национального самосознания, связана с реформами Петра.
Последние поставили перед нарождающейся новой интеллигенцией две задачи. Первая состояла в том, чтобы подняться до уровня достижений европейской цивилизации с целью разговаривать с ней на равных. Эта задача решалась достаточно активно, хотя и не без просчетов. Открытие Петербургской Академии наук (1725) и позже Московского университета (1755) ускорили появление первых, быть может, еще в чем-то ученических, философских трактатов, ученых трудов, исторических изысканий. На фоне этой ученической зависимости от Запада, как отмечал Г.Г. Шпет, со всей остротой вставала вторая задача - формирование самосознания своей сущности по отношению к Европе и определение собственного пути развития. Это и определило специфику русского просвещения на данном этапе, а с ним специфику дальнейшего развития русской культуры в целом, и философской мысли, в частности. В них нравственная оценка станет традиционной и преобладающей над всеми другими. Для современников эпохи просвещения и для последующих поколений это понятие выражало веру в силу человеческого разума, его познавательных способностей, в позитивную значимость творчества.
Люди эпохи просвещения были убеждены, что усовершенствование человеческого общества возможно только средствами разума, образования и культуры, что истинное просвещение основано на "согласовании" европейской образованности с национальным самосознанием; они защищали идеи гуманизма, свободомыслия, прогресса, связывая с ним достижение народного блага и справедливости, реализацию естественных прав человека - на жизнь, свободу, достоинство. В их представлениях эти идеи были силой, овладев которой, можно "перевернуть" мир. В своей деятельности они были движимы чувством глубокой гражданственности, любви к отечеству. В русском общественном мнении формировалось убеждение, что каждый должен служить общему благу, правда, носителем, выразителем последнего мыслилась абсолютная власть государя. "Отечество" и "Государь" надолго сольются в единое целое - "Великая Россия", служба которой станет и гражданской и моральной нормой.
Русское просвещение было широким течением, прежде всего связанным с развитием светской культуры, распространением образования. Оно характеризовалось вольнодумством, правда, основанным часто на убеждении, что желаемые преобразования в обществе можно осуществить руками "мудреца на троне", просвещенность которого есть гарантия процветания культуры и справедливости как принципа общественно-государственной жизни. Возникнув в ответ на запросы развития собственной страны, просвещение в России в значительной мере было обращено к европейской культуре. На это было несколько причин. Во-первых, оно заявило о себе гораздо позже, чем в Европе, во-вторых, начатые Петром преобразования с самого начала были сориентированы на преодоление российской культурной замкнутости, на приобщение страны к достижениям Европы, воспринимавшимся, и во многом не без основания, как тот позитивный опыт, который необходимо учитывать в собственной социально-культурной практике; в-третьих, европейская культура расценивалась как средство, которое можно использовать в целях необходимого экономического роста.
Существенное значение имел еще один момент. Реформы Петра сопровождались резким разрывом с традиционными формами быта, порой с искусственным насаждением образцов западного образа жизни. Это с необходимостью включило вопрос об исторической роли России в контекст остро протекавшей и обсуждавшейся в общественной мысли борьбы старого и нового, традиций и новаций. Именно с этих позиций, под этим углом зрения в дальнейшем будут обсуждаться вопросы об исторической миссии России и ее отношении к Европе. Этот новый угол зрения будет связан с новым моментом развития национального самосознания - в нем появится идея "самоосуждения". Начиная с М.М. Щербатова, его работы "О повреждении нравов России", эта идея станет сквозной для всей отечественной общественной мысли, войдет в качестве обязательного элемента всех историософских построений. Реформаторская деятельность Петра была продолжена Екатериной II (1729 - 1796), но в ее правление на первое место встали уже проблемы не политического, а духовного развития общества. Ведь русское общество и культура в своих существенных чертах оставались феодальными, что обусловливало огромную роль религиозной идеологии и церкви в жизни государства. Россия, как и Европа, с необходимостью должна была пройти свою школу русского просвещения.
2.Идеи просвещения в зеркале идеологии абсолютизма
Особенностью русского просвещения второй половины XVIII века, вызванного к жизни широкими идейно-культурными процессами, последовавшими после петровских реформ, было то, что выразителем его идеологии стала не буржуазия, которая еще только зарождалась, а дворянство. Формирование русского капитализма шло параллельно с усилением крепостнической системы. "Жалованная грамота дворянству" (1785) подвела итог дворянской эмансипации таким образом, что свобода верхнего общественного слоя опиралась на закрепощение низшей, основной массы населения. Поэтому дворянство стояло на защите самодержавия как главного гаранта своих привилегий и как оплота крепостнического режима, а идеи просвещения носили охранительный характер и подчинялись обоснованию разумности и законности царской власти. Эти черты и определили его характер.
Начало просвещения в России совпало со становлением абсолютизма, идея которого состоит в том, что все жизненные блага (в том числе и культурные) подданные получают "из рук" государя или благодаря его "отеческой" заботе. Поэтому представители нарождающейся новой культуры, как правило, концентрировались вокруг царского двора, были общественными государственными деятелями и потому уже по долгу службы одновременно являлись проводниками идей просвещения. Складывался особый тип “служилой интеллигенции”.
Феофан Прокопович (1681 - 1736), писатель и проповедник, один из самых просвещенных и мыслящих людей своего времени - был архиепископом Новгородским, президентом Синода; Антиох Дмитриевич Кантемир (1708 - 1744), писатель-сатирик и философ, всесторонне образованный, как в области гуманитарного, так и естественно-научного знания, прекрасно владел несколькими языками, перевел на русский язык "Разговоры о множестве миров" Фонтенеля, "Персидские письма" Монтескье - служил чрезвычайным посланником в Лондоне, полномочным министром в Париже, имел придворный чин камергера и был тайным советником; Михаил Васильевич Ломоносов (1711 – 1765), ученый-энциклопедист мирового уровня, поэт, заложивший основы современного литературного языка, организатор отечественной науки, инициатор основания Московского университета;
Михаил Михайлович Щербатов (1733 - 1790), просветитель-публицист, историк, автор и сегодня известных трудов "О повреждении нравов в России", "Истории российской от древнейших времен", "Размышлений о законодательстве вообще", "О пользе науки" - был лидером дворянской партии в работе Комиссии для составления нового Уложения (1767); Семен Ефимович Десницкий (ок.1740 - 1789), выдающийся ученый-юрист - "отец русской юриспруденции", государственный деятель; Василий Никитич Татищев (1686-1750), ученый, историк и философ, автор трактата "Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ", считал возможным и целесообразным создание системы русской философской терминологии, автор "Истории Российской", и сегодня не утратившей научной значимости, - был видным государственным деятелем: начальником Монетной конторы, начальником Канцелярии Главного правления сибирских и казанских заводов, выполнял различные дипломатические поручения; Дмитрий Алексеевич Голицын (1734 - 1803), ученый, экономист и публицист, автор ряда философских работ, в которых выступал в защиту философии как самостоятельной и наиболее значимой науки в системе "полезного" знания, член ряда иностранных академий - был дипломатом, послом во Франции и Нидерландах.
Тот факт, что приближенные ко двору, те, кто "делали" его политику, одновременно принимали участие в развитии и распространении идей просвещения (и наоборот), не был случайным: сформировавшийся в конце XVII века абсолютизм был заинтересован в новой культуре - и в целях создания определенного образа (имиджа, как бы мы сказали сегодня) российских правителей, и в силу близости идей просвещения к решению тех задач, которые время, и прежде всего реформы Петра, поставили перед российским государством, заявившим о своей приверженности идеям прогресса. В "Московских ведомостях" за 1783 год можно было прочитать: "Век наш, просвещенный более всех прежних столетий во всех предметах, подлежащих познанию человеческому, есть такая эпоха, в которой просвещеннейшие Государи и министры, пекутся о политическом благосостоянии граждан" .
Самодержавие в меру понимания своих интересов позволяло себе заботиться о новой культуре, но при этом, проявляя свой интерес к тому или иному "вольнодумцу", конечно, считало себя вправе вершить над ним свой собственный суд. Нередко интерес к идеям просвещения по сути своей был показным, рассчитанным на "европейского зрителя". В наибольшей степени этим качеством отличалось правление Екатерины II. Императрица, очевидно, заигрывая с энциклопедистами, была в переписке с Вольтером, Даламбером, Дидро, что нашло отражение в ее "Наказе" , явно претендовала на первое место среди европейских "просвещенных государей". Но одновременно она нимало не стеснялась своей приверженности к абсолютной власти и тираническим методам управления страной. "Столь великая империя как Россия, - признавалась Екатерина, - погибла бы, если бы в ней установлен был иной образ правления, чем деспотический" . В этой связи достаточно вспомнить судьбу Николая Ивановича Новикова (1744 - 1818), журналиста, просветителя, книгоиздателя.
Деятельность Новикова оставила очень заметный и яркий след в истории культуры XVIII века. "Царствование Екатерины II было ознаменовано таким дивным и редким у нас явлением, которого, кажется, еще долго не дождаться нам, грешным", - писал о нем Белинский . Он был талантливым издателем и организатором небывалого размаха - из его типографий вышло более 1000 наименований книг, в том числе переводы Руссо, Вольтера, Монтескье, Свифта, Шекспира. Полагая главным пороком российского общества невежество, он научил и приучил Россию читать - им издавалась учебная, философская, общеобразовательная литература, большое количество произведений русского народного творчества, литература для широкого читателя. Книжная лавка Новикова у Воскресенских ворот по спросу товара стала соперничать с модными магазинами Кузнецкого моста, а его "Трутень", "Живописец" и "Кошелек" послужили немало на ниве российского образования, пропаганды ценностей новой культуры, утверждения принципов нравственности. Но как только деятельность Новикова приобрела характер вызова абсолютизму, а точнее, как только Екатерина почувствовала в этом вызов, - так с просветительской деятельностью этого выдающегося человека своего времени было покончено. Для "просвещенной Фелици" он стал неугодным человеком. В 1792 году Новиков был арестован и заточен на 15 лет в Шлиссельбургскую крепость. (Только смерть императрицы освободила его через четыре с половиной года из заточения.) Одновременно с осуждением правительственному разгрому подверглось все его издательское предприятие, а около 20 тысяч книг по приказу “просвещенной императрицы” были сожжены.
Подчинение идей просвещения интересам самодержавия тормозило развитие новых тенденций в культуре. Русское общество, оставаясь в сущностных чертах феодальным в силу сохранения института крепостничества, в целом было еще не готово к действенному восприятию просвещения. (Не случайно большинство антикрепостнических произведений XVIII века так и не увидело света.) Дидро после посещения России писал: "Нет ни прав, ни законов, ни свободы там, где государь распоряжается правами и законами по своему усмотрению". К сожалению, эта оценка еще надолго останется справедливой относительно российской действительности. В русском просвещении XVIII века не было той зрелости и радикальности, которая была присуща французскому просвещению. В России третье сословие еще не сформировалось, а дворянство в абсолютном своем большинстве стояло на защите устоев крепостничества. Поэтому русское просвещение выступило в необычном для Запада обличье идеологии абсолютизма. Это наложило свой отпечаток и на историософские изыскания относительно исторических судеб России: ее настоящая и будущая история мыслилась (как на уровне официальной идеологии, так и в историко-философских трактатах) "в линиях" сложившегося и "освященного" божьим Промыслом самодержавия.
Одной из характерных черт дворянского просвещения XYIII века было "вольтерианство", понимаемое в России как вольнодумство вообще. Вольтер, во многом благодаря стараниям самой императрицы, которая называла французского мыслителя своим "добрым другом и покровителем", был в России и известен (хотя для многих по слухам), и популярен, но "вольтерианство" как форма инакомыслия и безбожия тоже было далеко от радикализма и даже просто от адекватного понимания сочинений великого мыслителя. Как теоретик французского просвещения Вольтер был воспринят исключительно поверхностно. Поэтому его идеи так и не стали фактом русской культуры и ее духовной жизни - в противном случае пришлось бы все уничтожить и перевернуть в Российской империи, как в этом признавалась сама Екатерина II. (Видимо, поэтому после французской революции по ее распоряжению из дворца были убраны все бюсты Вольтера, а его сочинения были изъяты из книготорговли). В.В.Зеньковский считал, что русское вольтерианство было явлением русского быта, а не культуры. Лишь для немногих оно связывалось с изучением философских трактатов Гельвеция, Гольбаха, Кондильяка и Дидро, с интересом к философским основам просвещения. Русское самодержавие извлекло из европейского опыта для себя свой урок: вольнодумство весьма опасно, можно и голову на плахе потерять.
Говоря о русском просвещении, нельзя обойти вопрос о русском масонстве. Легенда связывает его с именем Петра, но распространение его в России начинается с середины XVIII века. С одной стороны, как во многом и вольтерианство, оно было проявлением моды. С другой стороны, бесспорно, оно выступало как факт культурной жизни определенных социальных слоев русского общества, "первой свободной самоорганизацией общества в России", по оценке Н.А. Бердяева . Масонское движение охватывало значительную часть просвещенных, образованных людей страны, масонами были многие деятели культуры - Н.И. Новиков, А.П. Сумароков, Д.И. Фонвизин, Н.М. Карамзин, И.П. Лопухин, П.А. Татищев, В.А. Жуковский. Но немало среди деятелей новой культуры было и его противников - например, М.В. Ломоносов, К.Н. Державин, Н.А. Львов. Масоны издавали книги, журналы, основывали типографии, училища, занимались просветительской, благотворительной деятельностью. Например, филантропическое "Дружеское ученое общество", организованное при активном участии Н.И. Новикова и И.Е. Шварца, содержавшее "Переводческую семинарию" при Университете, занимавшееся изданием учебной литературы, покровительствовавшее изучению латинского и греческого языков.
Общая и главная черта масонства - религиозно-нравственные искания, поиски “верного" знания о Боге, о природе, о человеке. Оно по сути отрицало внешнюю церковность, проповедуя общечеловеческие идеалы любви и братства. Для масонства не существовало деления людей по нациям, сословиям, религиям. "Себя я почитаю гражданином света, а свет весь одним градом, в котором я живу", - должен был говорить мастер ложи во время обряда принятия. Следует заметить, что поиски и искания масонов вбирали очень много темной мистики, слишком большое значение придавали изощренной ритуальности, конспиративности. В полной мере это относится и к русским масонам XVIII века. Основные философские направления, под влиянием которых находилось русское масонство, были связаны с именами французских мистиков Якова Бёме и Сен-Мартэна. Но все-таки главным в масонстве были поиски "истинного христианства", которое толковалось в духе нравственного самосовершенствования и проявления действенной любви к ближним.
Н.И. Новиков, активно участвовавший в распространении масонских идей, так определял суть масонских исканий: "под именем масонства разумеем мы то, которое ведет посредством самопознания и просвещения к нравственному исправлению кратчайшим путем по стезям христианского нравоучения; ... всякое масонство, имеющее политические виды, есть ложное" . Признание это, правда, сделано на допросах в Шлиссельбургской крепости, в которой он провел четыре с половиной года, но оснований сомневаться в искренности и "компетентности" Новикова по данному вопросу нет. (Можно, конечно, подумать, что заявление сделано в качестве тактического приема, но больших оснований для этого также нет.) Хотя радикально настроенные люди, наверное, не исключали возможность использовать тайные ложи для конспирации. Видимо, не случайно среди масонов было около 50 будущих декабристов, некоторые, правда, вышли из состава масонских лож за несколько лет до восстания.
В целом же русское масонство, будучи детищем русского просвещения, отгораживалось от радикальных действий, подобных якобинским (французская революция, например, была постоянным предметом их обличения). И хотя оно ,конечно, было формой вольнодумства, его главной сферой была, повторяем, сфера нравственной жизни человека. У правительства эти искания не вызывали поддержки по многим причинам, в том числе, а может, прежде всего, по той, что масонские искания содержали элемент неприятия морали феодально-крепостнического общества и проведенные последовательно вели к отрицанию его основ. Можно сказать, что "масонство было попыткой разрешить на религиозно-нравственной основе противоречия феодального общества" . В 1822 году Александр I, подпавший к концу жизни под влияние ортодоксального православия, запретил масонские ложи. Но к этому времени масонство, можно сказать, уже исчерпало себя. Да и век дворянского просвещения уступал место иному времени, у которого были свои идеи, свои идеалы и свои искания - отличные как по форме, так и по содержанию. Современникам Пушкина масоны представлялись уже глубокими стариками "со странностями", соединявшими набожность с философским вольнодумством и любовью к филантропии - в общем, людьми “несовременными”.
3. Революционно-демократические искания Радищева
Особое место в русской культуре XVIII века занимает Александр Николаевич Радищев (1749 - 1802) - мыслитель крайне противоречивый, творчество которого до сегодняшнего дня не имеет однозначной оценки, вызывая спор и дискуссии у исследователей в силу свойственных ему слишком разнообразных социально-политических ориентаций, начиная от прямо направленных против царской власти и кончая либеральными идеями в защиту ненасильственных методов государственного переустройства России.
А.Н.Радищев родился в дворянской семье; в 1762 г. был записан в Пажеский корпус, а в 1766 г. в числе 12 дворян был послан в Лейпциг для дальнейшего обучения. Здесь он познакомился с философией Лейбница, Гердера, Локка, французских просветителей. Руссо, Мабли, Вольтер, Рейналь стали надолго его учителями. Вернувшись из-за границы в 1771 г., он поступил на службу в Сенат, сделав блестящую карьеру, но в 1775 г. вышел в отставку и обратился к литературной деятельности. Участвовал в журнале Новикова, перевел на русский язык работу Мабли "Размышления о греческой истории", в комментариях к которой впервые высказался против самодержавия. В 1790 г. Радищев публикует свое главное произведение "Путешествие из Петербурга в Москву", за которое по приказу Екатерины был арестован как государственный преступник ("царям грозит плахою", "бунтовщик, хуже Пугачева"), приговорен к смертной казни, замененной ссылкой в Сибирь с лишением чинов, орденов и дворянского достоинства. В ссылке Радищев продолжал свою литературную и философскую деятельность, здесь им написан философский трактат "О человеке, о его смерти и бессмертии" (1792-1796). После смерти Екатерины Радищев был возвращен Павлом I из Сибири, а Александром I вызван в Петербург, где был привлечен к работе комиссии по составлению новых законов. В своих проектах для комиссии он настаивал на необходимости уничтожения крепостничества, введения суда присяжных, свободы слова, отмены Табели о рангах и других мерах, которые были отвергнуты. Вскоре после этого Радищев покончил жизнь самоубийством. Всю свою подвижническую жизнь Александр Николаевич Радищев следовал идеям правды и справедливости, он первый посмотрел на российскую действительность глазами мыслителя, стоящего на уровне своего века. Н.А. Бердяев назвал его родоначальником русской интеллигенции.
Основные сочинения А.Н.Радищева: Письма к другу, жительствующему в Тобольске; Житие Федора Васильевича Ушакова; Беседа о том, что есть сын отечества; Путешествие из Петербурга в Москву; О человеке, о его смерти и бессмертии; Ода "Вольность".
В духовно-нравственных ориентациях Радищев бесспорно следовал идеям французского просвещения. В соответствии с основными идеологемами последнего он смело вводит в новую культуру гуманистические ценности, веру в человеческий разум, идеи свободы и самоценности человеческой личности. Главный предмет его интереса - человек и свобода как принцип общественного устройства. "Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человечества уязвлена стала" - эти слова из "Путешествия из Петербурга в Москву" могут быть эпиграфом ко всем его философским, нравственным, политическим исканиям. Истинный Сын Отечества может быть лишь свободным человеком - утверждал Радищев. Таковым он был и сам.
Его социально-политическая концепция опиралась на “теорию естественного права”, защищавшую права человека - на жизнь, свободу, собственность. В общественном договоре Радищев видел социальную гарантию этих прав, а также соблюдения всеми общих правил общежития. Если эти гарантии нарушаются, народ, считал он, может расторгнуть договор с властью и выйти из ее подчинения. Самодержавие Радищев расценивал как "наипротивнейшее человечеству состояние", а крепостничество не просто как главное социальное зло России, а как попрание естественных прав человека. Радищев первым связал проблему уничтожения крепостничества с уничтожением самодержавия. И это, как бы мы ни оценивали его философское и литературное творчество, объективно ставит его у истоков русского демократизма на грани двух веков: XVIII века - дворянского просвещения, и XIX века - революционно-демократических исканий и действий.
В творчестве Радищева - в наибольшей степени это относится к его "Путешествию из Петербурга в Москву" - переплетаются самые разнообразные направления: начиная от идеи освобождения крестьян от крепостного права "сверху", путем реформ, исходящих от самодержавия ("проект в будущее"), и кончая сочувствием революционным методам, оправданием насилия. Бесспорно, этому были причины, связанные с ситуацией в стране: правление Екатерины было ознаменовано не только либерализацией общественной жизни, но и разгоном ею же созданной Уложенной комиссии, подавлением пугачевского восстания и зверской расправой над его участниками, отступлением на втором этапе царствования от идей просвещения. И потому "Путешествие" - это отражение противоречий не только в личных воззрениях мыслителя, но и в эволюции просветительской идеологии, на которую оказал влияние как собственный российский опыт (крестьянская война 1773 - 1775 гг.), так и опыт революционной борьбы Америки (1776 г.) и Европы (Французская революция 1789 г.), сопровождавшихся необыкновенным подъемом в умонастроении людей, ростом революционного пафоса буржуазно-демократического радикализма, и одновременно распространением настроений разочарования и страха перед кровавой диктатурой. Не избежал этих разочарований и Радищев. В этом и сила и слабость его философско-литературного творчества, это же объясняет неоднозначность оценок его потомками, но именно этот момент определил навсегда его место в истории отечественной общественно-философской мысли: с него начинается новая страница в ее истории. С одной стороны, после Радищева на первый план во всех изысканиях - политических, литературных, исторических - будет выдвигаться философское мировоззрение, определенная система философских взглядов. С другой стороны, в общественную мысль будет внесена революционная традиция, основанная на убеждении, что порабощение есть преступление, а рабство деморализует обе стороны. Радищев разделил XVIII и XIX века, выдвинув новую социально-философскую парадигму.
4. История отечества в русском просвещении
Важнейшей составной частью русского просвещения стало зарождение исторической науки, а с ним - историософского интереса, желания интерпретировать и понять свое прошлое, что естественным образом подводило к проблеме создания национальной идеологии. Старая мессианская идея Москвы как третьего Рима, хранительницы чистоты православия после раскола утратила свой объединяющий смысл. Ее место занимает идеал Великой России. В этом контексте примечательна первая волна интереса к истории России и идейная борьба, которая развернулась в связи с "варяжским вопросом" или норманской теорией происхождения русского государства.
Первым русским историком, обратившимся к осмыслению прошлого России с целью обоснования ее великого будущего, был Василий Никитич Татищев (1686 - 1750). Свои изыскания Татищеву пришлось начинать в условиях острой идейной борьбы старой, уходящей Московской Руси с новой Петербургской Россией. В сочинении "Разговор о пользе наук и училищ", получившем распространение в рукописных списках, Татищев представил первую в России открытую апологию "светского жития" наряду с "житием духовным". Если "духовное житие" ставит целью спасение души, то "светское житие" в соответствии с естественными законами имеет полное право поставить рядом с ним стремление к земному счастью. Между ними нет противоречия, так как стремление к счастью не только соответствует естественным законам, но и "вкроено самим Богом" в человеческое существование. В свою очередь разумный эгоизм предполагает любовь к ближнему и Богу, ибо без этого не может быть полного счастья. Но поскольку закон божественный разный у разных церквей, тогда как естественный закон един для всех народов, постольку следует вывод о приоритете второго по отношению к первому и, следовательно, - веротерпимость.
Другой сферой научного и публичного интереса Татищева становится история. Это, с одной стороны, история, творимая на глазах. Как величайшее историческое событие, радикально изменившее положение России в мировом (европейском) сообществе, оценивает Татищев вслед за Феофаном Прокоповичем Полтавскую битву. Позднее этот мотив, как известно, был подхвачен А.С. Пушкиным. С другой стороны - это возрождение интереса к Российской древности. Русская историческая литература ко времени Петра была представлена "Синопсисом" - "испорченным пересказом" древних русских летописей, служившим своеобразным учебником на все случаи жизни. Естественно, он не мог удовлетворить потребность исторического самосознания новой России. И Петр, заботясь о составлении истории, отвечающем новым запросам общества, поставил перед вновь открытой Петербургской академией наук задачу разработки истории государства Российского. Исторического самосознания не чужд был и сам Петр I, возможно, косвенно знакомый с учением своего великого современника Дж.Вико. По свидетельству сподвижников царя, он в одном из своих публичных выступлений заявил: "Историки полагают колыбель всех знаний в Греции, откуда (по превратностям времени) они ... перешли в Италию, а потом распространились было и по всем европейским землям... Теперь очередь приходит до нас, если только вы поддержите меня в моих важных предприятиях, будете слушаться без всяких оговорок... Указанное выше передвижение наук я приравниваю к обращению крови в человеческом теле, и сдается мне, что со временем они оставят теперешнее свое местопребывание в Англии, Франции и Германии, продержатся несколько веков у нас, а затем возвратятся в истинное свое отечество - в Грецию" .
Но только после смерти Петра началась научная разработка исторических материалов. Первым в 1739 г. "Историю российскую" представил в Академию В.Н. Татищев. В ней он собрал огромный обработанный материал "древностей российских", проливающих свет на происхождение русского государства. Однако время оказалось иным: на смену петровским начинаниям пришла бироновская реакция. В Академии в это время преобладало засилье иностранцев. Нужно ли удивляться, что рукопись Татищева была встречена крайне враждебно. Ей инкриминировались различные обвинения, в том числе, что в ней, якобы, опровергается православная вера и закон. И только в 1768 г. книга начала печататься, но не по решению Академии, а по инициативе академиков-историков - Г.Ф. Миллера и А.Л. Шлёцера. Последний, в частности, несмотря на свои претензии первооткрывателя российской истории, позже признавал: "Татищев - русский, он является отцом русской истории, и мир должен знать, что русский, а не немец проломил лед в русской истории" .
Поскольку русских специалистов нового стиля мышления в области истории еще не было, инициативу "перехватили" немецкие ученые. Ими же было положено начало "варяжскому вопросу", или норманской теории происхождения русского государства, вызвавшей резкий протест со стороны "русской партии", возглавляемой Татищевым. Обращение к истокам русской государственности, к "варяжскому вопросу" было далеко не случайным. Как свидетельствует видный современный историограф М.А. Алпатов, варяжский вопрос родился не в Киеве в летописные времена, а в Петербурге XVIII века, и не столько в сфере науки, сколько в сфере политики. "Тени двух соотечественников - Рюрика и Карла XII - витали над теми, на чьих глазах рождался этот вопрос. Полтавская виктория сокрушила амбиции шведских завоевателей времен Карла XII, норманская теория, возводившая русскую государственность к Рюрику, наносила удар по национальным амбициям русских с исторического фланга. Это был идейный реванш за Полтаву" .
В центре полемики изначально встал вопрос о происхождении русской нации и государственности на основе некритической интерпретации свидетельства Летописи о "добровольном призвании варягов" на княжение - точка зрения, развиваемая немецкими исследователями Г.З. Байером, Г.Ф. Миллером и А.Л. Шлёцером. Эта версия в эпоху бироновщины приобрела статус государственной идеологии, что вызвало резкий протест со стороны "русской партии" в Академии, к которой принадлежали В.Н.Татищев, М.М.Щербатов, И.Н.Болтин и бесспорным лидером которой был Михаил Васильевич Ломоносов (1711 - 1765).
Сторонники "русской партии" уловили в "норманской концепции" существенное противоречие: из ничтожества доисторического (до "призвания варягов") существования славян, с учетом культурной отсталости норманов, вскоре растворившихся в славянстве, даже с помощью просветительской схемы невозможно вывести настоящего и будущего величия России. Кроме того, "норманская теория", хотя некоторые аргументы ее имеют основание, задевала национальное достоинство русских и создавала идейную почву для шовинистических спекуляций врагов России. Это и определило особые позиции "русской партии", Ломоносова в частности, в исторической науке.
Ломоносову была чужда идея "чистого" служения исторической науке. Смысл ее существования, по его мнению, состоит прежде всего в том, чтобы "дать бессмертие множеству народа, соблюсти похвальных дел должную славу и, перенеся минувшие деяния в потомство и глубокую вечность, соединить тех, которых натура долготою времени разделила" . История, таким образом, служит сокровищницей исторического опыта народа, в которой каждый человек от государя до хлебопашца может найти для себя образцы достойного поведения в настоящем. И только при соблюдении этой мемориально-патриотической функции истории можно и должно строить ее как научную систему и рассуждать о тонкостях ее научной аргументации.
Исходя из этого, сам Ломоносов в специально написанной работе "Древняя Русская история" (1766) относит "начала" русской истории к значительно более раннему периоду, чем он обозначен у норманистов ("призвание варягов"). Первый раздел ее полемически озаглавлен "О России прежде Рурика". Он доказывает в ней древность славянского народа, расселившегося в нынешних российских пределах еще до рождества Христова. Подкрепляя свои утверждения ссылками на древних античных авторов, Ломоносов связывает расселение славян на обширных равнинах Восточной Европы от Карпат до Урала и от Балтики до Черного моря с великим переселением народов, один из мощных потоков которого они и представляли. Славяне не только смогли закрепиться на занятых территориях, но и экономически освоить его: путь "из варягов в греки" был освоен славянами задолго до Рюрика.
Полемизируя со своими противниками по поводу безгосударственности славян до призвания рюриковичей, Ломоносов, ссылаясь на более поздний опыт Великого Новгорода и Пскова, утверждает наличие особого типа государственности у славян - "общенародного повелительства", близкого демократии античных полисов. Возвращаясь к пресловутому тезису "призвания варягов", Ломоносов решал его по-своему: на основе сложных источниковедческих и лингвистических выкладок он приходит к утверждению, что рюриковичи принадлежали к одному из древнейших славянских племен - роксоланам. Отсюда тезис о добровольном призвании варягов терял свой дискриминационный характер, сцена же "выбора веры", запечатленная Летописью, свидетельствует о соперничестве соседних стран в сближении через религию с великой державой, какой она не могла стать на пустом месте. В такой интерпретации проблема "начал" российской истории перекочевала в XIX век.
Еще одной - уже последней - попыткой осмысления прошлого России в рамках идеологии просвещенного абсолютизма была "История государства Российского" (1818) Николая Михайловича Карамзина (1766 - 1826). Обладая огромной работоспособностью, великолепным литературным слогом и пользуясь покровительством двора, Карамзин сделал историю государства Российского достоянием широкой общественности, всей читающей публики. Отмечая это, А.С. Пушкин писал: "Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - Коломбом. Несколько времени ни о чем ином не говорили" . Однако скоро не только читающая, но и понимающая публика усмотрела в "Истории" Карамзина явную тенденциозность. Все исторические события в ней выстроены в единый ряд, призванный обосновать и оправдать преимущества абсолютной монархии для России, способной обеспечить ее национальное могущество. Тот же Пушкин, который в противовес "молодым якобинцам", негодовавшим по поводу охранительных тенденций "Истории", восторгался Карамзиным как ученым, писателем и человеком, все же не преминул ужалить его злой эпиграммой:
В его "Истории" изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута.
Конец идеологии русского просвещенного абсолютизма наступил неожиданно и радикально под влиянием Французской буржуазной революции и пугачевского восстания. Окончательный приговор ему вынесло восстание декабристов и варварская расправа над его участниками. Так на глазах одного поколения абсолютизм сбросил "просвещенную личину" и предстал в своем подлинном обличии авторитарного самовластия. На этой почве произошло резкое размежевание в рядах интеллигенции: служилая интеллигенция откровенно (за малым исключением) превращается в бюрократию, озабоченную карьерой и выработкой охранительной идеологии, просвещенная интеллигенция, отторгнутая от служения Отечеству, все более замыкается в кружках, компенсируя свою невостребованность обществом бескорыстием высоких идей. Отсюда - сознательный поворот к философской рефлексии по поводу драматичности исторических судеб России в сравнении с Европой и по поводу ее мессианского предназначения.

Вопросы для повторения
1. В чем состояло историческое значение реформ Петра Великого для развития России?
2. Раскройте связь русского просвещения с идеологией абсолютизма.
3. Назовите основные историософские идеи русского просвещения XVIII века.
4. Что дает основание относить “Путешествие из Петербурга в Москву” Н.А. Радищева к историософским сочинениям?
5. Дайте характеристику русского масонства и назовите причины его распространения в век просвещения.
6. В чем суть “норманской” теории происхождения русского государства и полемики среди историков вокруг этого вопроса?
7. Дайте характеристику “Истории государства Российского” Н.М. Карамзина.
Источники
Карамзин Н.М. Письма русского путешественника // Карамзин Н.М. Избр. соч. в 2 томах. М.-Л., 1964.
Новиков Н.И. и его современники. М., 1961.
Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Ода “Вольность” (любое издание).
Щербатов М.М. О повреждении нравов в России.
Дополнительная литература
Абрамов А.И. К вопросу о влиянии просветительской философии на духовно-академическую философию России // Методологические проблемы изучения общественной мысли. Казань, 1990.
Каменский З.А. Философские идеи русского просвещения. М.,1972.
Карякин Ю.Ф., Плимак Е.Г. Запретная мысль обретает свободу. М., 1966.
Ключевский В.О. Воспоминания о Н.И.Новикове и его времени // Ключевский В.О. Соч. в 9.т. М., 1990. Т.9.
Краснобаев Б.В. Русская культура второй половины XVIII - начала XIX века. М., 1983.
Лапшин И.И. Философские воззрения А.Н. Радищева Пг., 1922.
Моряков В.И. Из истории эволюции общественно-политических взглядов просветителей конца XVIII века. Рейналь и Радищев. М., 1993.
Некоторые особенности русской философской мысли XVIII века. М., 1987
Новиков В.И. Масонство в русской культуре. М., 1993.
Панченко А.М. Русская культура в канун петровских реформ. Л. 1984.
Панченко А.М. Церковная реформа и культура петровской эпохи // XVIII век. Сб. 17. СПб., 1991.
Русская мысль в век просвещения М., 1991.Гл. 4.
Соловьев С.М. Публичные чтения о Петре Великом. М., 1984.
Эйдельман Н. Последний летописец. М., 1983.