Николаева И., Карначук Н. Культура варварского мира

ОГЛАВЛЕНИЕ

Понятие "личности"

Многое из вышесказанного проливает свет на восприятие человеком своей персоны и, соответственно, индивидуальности других людей. Понятия "личности" в современном смысле этого слова германский мир, при всей вычлененности в нем индивидуального начала, не знал и не мог знать.

Да, конечно, в германском мире в силу отображенного природного и социокультурного контекста, индивидуальность имела большие возможности для своего проявления. Особенно это заметно в переходную эпоху, каковой стала эпоха Великого переселения народов. В эпоху варварских завоеваний личность имела больше шансов выделиться.

Вспомним великого самозванца на троне Норвегии. "Сага о Сверрире" рассказывает об этом конунге - узурпаторе, очень яркой и своеобычной личности - выходце из низов. Над телом повергнутого врага, ярла Эрлинга, Сверрир отчетливо выражает как необычность переживаемого исторического момента, так и собственную исключительность: "Произошла удивительная смена времен, когда один человек заступил место трех - конунга, ярла и архиепископа, - и человек этот - я".

И в то же время это осознание собственной индивидуальности имеет свой предел. Сверрир сливает свое "я" с историческим прототипом - с королем Олавом Святым, изображая себя мистическим сыном этого конунга. Главный аргумент - тот вручает ему свой меч и боевой стяг и дает ему имя Магнус.

Даже конунги, пусть и такие своеобычные, как Сверрир, мыслили себя лишь как частицу сакрального вечного рода, которому судьба дала основание править. Отсюда тема "вечного короля Норвегии" - "Сага об Олаве Святом". Совершив ряд подвигов на Западе, молодой викинг Олав Харальдсон в ожидании попутного ветра для отплытия из Исландии на Ближний Восток видит чудесный сон. Ему является внушающий страх красивый человек, который запрещает ему дальнейшие пиратские экспедиции и повелевает: "Вернись в свою отчизну (одаль), ибо ты навечно станешь конунгом над Норвегией". Олав подчиняется судьбе - его личность принадлежит вечному сакральному роду, которому суждено править.

Неудивительно, что человек той эпохи почти не имел оснований увидеть черты переменчивости в своем характере и в окружающих. Ни в эпосе, ни в сагах, ни в одном из культурных остатков варварской эпохи мы не обнаружим следов представлений об эволюции человеческого характера. Скорее культурное сознание оперирует понятием человеческого типа, играющего отведенную ему роль, выполняющего то, что предначертано судьбой или детерминировано обстоятельствами. О личности, строго говоря, нет и речи - ярким примером может стать Кримхильда из "Песни о Нибелунгах".

На первый взгляд она предстает в разных образах - сначала это прелестная, мягкая, скромная дева, а затем - вдова, мстящая за смерть мужа, буквально одержимая дьяволом. Но, если присмотреться к тому, как изображены ее состояния, то можно сделать вывод, что, будучи обусловлены внешними событиями, изменения, переживаемые Кримхильдой, не получают психологической мотивировки. Это, скорее, смена двух типов - двух модусов поведения долженствования - кроткая невеста и убитая горем вдова, ненависть которой написана на роду судьбой. Ею завладел дьявол - сама она не развивается.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история