Рыжов К. Все монархи мира. Древняя Греция. Древний Рим. Византия

ОГЛАВЛЕНИЕ

КЛЕОМЕН I

Царь лакедемонян из рода Агидов, правивший в 520--491 гг. до Р.Х. Сын
Анаксандрида.
Клеомен, по рассказам, был несколько слабоумен и имел склонность к
помешательству. До-рией, его младший брат от второй жены Анаксандрида,
напротив, всегда первенствовал среди сверстников и прекрасно понимал, что по
доблести престол должен принадлежать ему. Поэтому после возведения на трон
Клеомена он разгневался, отправился с колонистами на Сицилию, был здесь убит
карфагенянами.
Клеомен же, став царем, вопросил оракул и в ответ получил изречение,
что завоюет Аргос. Тогда он начал войну с агривянами и на кораблях
переправился в Тирин-фскую землю к Навплию. При вести о его высадке аргосцы
выступили с войском к морю. Они расположились станом близ Тиринфа на
небольшом расстоянии от врага. Открытого сражения аргосцы не боялись,
опасаясь только, как бы их коварно не застали врасплох. Ибо об этом
предупреждало одно из изречений оракула. Чтобы избежать этого, аргосцы
решили подражать действиям глашатая врагов. Когда глашатай спартанцев
что-нибудь объявлял лакедемонянам, то и глашатай аргосцев повторял его
слова.
Клеомен заметил, что аргосцы делают все, что объявляет его глашатай, и
приказал воинам по знаку глашатая к завтраку взяться за оружие и идти в
атаку на аргосцев. Так лакедемоняне и поступили. Когда аргосцы по знаку
глашатая приступили к завтраку, лакедемоняне напали на них и многих
перебили. Многих аргосцев, нашедших убежище в святилище Аргоса, царь велел
сжечь вместе с рощей и храмом. Когда роща уже загорелась, Клеомен спросил
одного из перебежчиков: какому богу она посвящена. Тот сказал, что это роща
Аргоса. Услышав такой ответ, Клеомен с глубоким вздохом сказал: "О
прорицатель Аполлон! Сколь жестоко ты обманул меня твоим изречением, что я
завоюю Аргос! Я полагаю, что пророчество это теперь исполнилось". После
этого Клеомен прекратил войну и возвратился в Спарту. Враги привлекли его к
суду, утверждая, что царь дал себя подкупить и по-тому-де не взял Аргоса,
который можно было захватить. В свою защиту Клеомен объявил: после взятия
святилища Аргоса он решил, что предсказание бога сбылось. Его речь
показалась спартанцам убедительной, и он был оправдан значительным
большинством голосов (Геродот: 6; 73--83).
В 510 г. до Р.Х. обстоятельства заставили Клеомена вмешаться в афинские
события. Клисфен, вождь демократической партии в Афинах, не видя возможности
свергнуть тиранию Писистратидов своими силами, прибег для этого к
хитроумному способу. Во время пребывания в Дельфах он подкупил пифию, чтобы
она всякий раз, как спартанцы будут вопрошать оракул, по частному ли делу
или от имени государства, извещала им нолю божества -- освободить Афины.
Получая постоянно одно и то же изречение, лакедемоняне, наконец, отправили
войско сначала с Анхимолием, а потом и с самим Клеоменом изгнать
Писистратидов из Афин, хотя и находились с ними в самой тесной дружбе. Ведь
они считали веление божества важнее долга к смертным. Прибыв в Аттику,
Клеомен, прежде всего, обратил в бегство фессалийцев, союзников
Писистратидов, а потом стал осаждать тиранов, запершихся в крепости. Через
несколько дней Писистратиды сдали крепость и покинули Аттику. Таким образом,
Клеомен способствовал установлению демократии в Афинах (Геродот: 5; 74--
77).
В 499 г. до Р.Х., после начала Ионийского восстания, Аристагор,
вдохновитель выступления против персов, прибыл в Спарту, чтобы найти здесь
поддержку. Но когда Клеомен узнал, что от побережья до царской столицы надо
добираться три месяца, он сказал: "Друг из Милета! Покинь Спарту до захода
солнца! Ты хочешь завести лакедемонян в землю на расстоянии трехмесячного
пути от моря: это совершенно неприемлемое условие для них". Таким образом,
спартанцы не помогли ионянам.
Вскоре после этого, в 491 г. до Р.Х., Клеомен окончательно рассорился
со своим соправителем Демаратом. Когда Клеомен отплыл на Эгину, чтобы
наказать там сторонников персов, Демарат принялся клеветать на Клеомена.
Тогда Клеомен вступил в сговор с Лев-тихидом, которого пообещал сделать
царем. Левтихид обвинил Демарата в том, что он не сын царя Аристона. Спор
перенесли в Дель-фы, и благодаря проискам Клеомена пифия подтвердила, что
Демарат не сын Аристона. Когда обнаружились его козни, Клеомен в страхе
перед спартанцами бежал в Фессалию. По прибытии оттуда в Аркадию он поднял
там мятеж, возбудив аркадцев против Спарты. Узнав об этих происках Клеомена
лакедемоняне устрашились и возвратили его в Спарту, где он стал, как и
прежде, царем. Тотчас по возвращении его поразил недуг, именно безумие
(впрочем, Клеомен уже и раньше был не в своем уме): так первому встречному в
Спарте царь тыкал своей палкой в лицо. За такие безумные поступки
родственники наложили на Клеомена ножные колодки. Уже связанный, Клеомен
увидел, что остался наедине со стражем, и потребовал нож. Страж сначала не
хотел давать нож, но царь стал грозить, что заставит его потом поплатиться
за непослушание, и тот в страхе от угроз (это был илот) дал ему нож. Схватив
это железное орудие, царь принялся увечить свое тело, начиная от голеней. Он
изрезал мясо на теле на полосы: от голеней и от ляжек до бедер и паха. Дойдя
до живота, Клеомен и его изрезал на полосы и таким образом скончался
(Геродот: 6; 74--75). Так как он умер, не оставив мужского потомства, после
него на престол вступил его младший брат Леонид I (Геродот: 7; 205).

КЛЕОМЕН II

Царь лакедемонян из рода Агидов, правивший в 370--309 гг. до Р.Х. Сын
Клеомброта I.

КЛЕОМЕН III

Царь лакедемонян из рода Агидов, правивший в 235--221 гг. до Р.Х. Род.
ок. 260 г. до Р.Х. Умер 219 г. до Р.Х. Сын Леонида II.
После казни Агиса IV, Леонид II увел его жену Агиаду из дома убитого
вместе с новорожденным ребенком и выдал ее за своего сына Клеомена. Правда,
Клеомену не пришла еще пора жениться, однако отдать ее другому Леонид не
хотел: она должна была унаследовать благосостояние своего отца Гилиппа, по
красоте же не знала себе равных среди гречанок, обладая, вдобавок, нравом
кротким и добрым. Как передают, она молила избавить ее от этого
насильственного брака, но все напрасно. Соединившись с Клеоменом, она
сохранила ненависть к Леониду, но женой была замечательной, горячо
привязанной к молодому мужу, который с первого же дня страстно ее полюбил и
даже относился с сочувствием к ее полным нежности воспоминаниям об Агисе,
нередко расспрашивал обо всем происшедшем и внимательно слушал рассказы
Агиады о намерениях и образе мыслей ее первого супруга.
Клеомен был и честолюбив, и благороден, и не менее Агиса силен по
натуре, воздержанности и простоте, но мягкости и крайней осторожности Агиса
в нем не было -- напротив, в душе его как бы сидело острие, подавлявшее
волю, и он неудержимо рвался к цели, которая однажды представилась ему
прекрасной.
Тогдашнее положение города ничуть не радовало: горожане вконец
изнежились от праздности и забав, царь ко всему относился с полным
равнодушием -- лишь бы никто не мешал ему жить в богатстве и роскоши,
государственные же дела были в пренебрежении, ибо каждый думал лишь о
собственной выгоде. О скромности и регулярных упражнениях молодежи, о
выдержке и равенстве -- обо всем этом теперь, после гибели Агиса,
небезопасно было даже вспоминать.
Когда после смерти Леонида Клеомен вступил на царство, он убедился, что
государство вконец обессилило, -- богачи, поглощенные заботой о собственных
удовольствиях и наживе, пренебрегали общественными делами, а народ, страдая
от нужды, неохотно шел на войну, и даже не обременял себя воспитанием детей,
а сам он царствовал только по названию, поскольку власть целиком принадлежит
эфорам. Клеомен немедленно проникся решимостью все это переменить. Он
считал, что переворот легче произвести во время войны, чем в мирную пору, а
потому столкнул Спарту с ахейцами, поведение которых неоднократно давало
повод для жалоб и упреков. Арат, наиболее сильный и деятельный человек среди
ахейцев, с самого начала думал соединить всех пелопоннесцев в один союз,
поскольку полагал, что только тогда Пелопоннес станет неприступным для
врагов извне. Почти все города уже были в числе союзников, оставался только
Лакедемон, Элида, да часть аркадян, находившихся в зависимости от Спарты, и
сразу после смерти Леонида Арат принялся тревожить аркадян, разоряя главным
образом земли, пограничные с ахейскими -- он хотел поглядеть, как ответят на
это лакедемоняне, и вместе с тем выказать пренебрежение к молодому и
неискушенному в войне Клеомену. Арат, однако, сильно ошибся в этом юноше. В
227 г. до Р.Х. Клеомен разбил ахейцев при Ликее. В ответ Арат взял Мантинею.
Лакедемоняне пали духом и стали требовать, чтобы Клеомен прекратил войну. Но
он все же отправился в поход и нанес ахейцам новое поражение у Мегалополя.
После этой победы Клеомен возгордился уже не на шутку и, в твердой
уверенности, что легко одолеет ахейцев, если поведет войну по собственному
усмотрению, стал убеждать своего отчима Ме-гистонея, что пора избавиться от
эфоров, сделать могущество граждан общим достоянием и с помощью равенства
возродить Спарту, вернуть ей верховное владычество над Грецией. Мегистоней
согласился с ним, и царь склонил на свою сторону еще двух или трех друзей.
Затем, отправившись в новый поход в Аркадию, Клеомен оставил войско под
Мантинеей, а сам с наемниками двинулся к Спарте. Вперед себя он послал трех
мофа-ков -- товарищей детства, и они, внезапно напав на эфоров в трапезной,
убили четверых из них.
Наутро Клеомен объявил имена восьмидесяти граждан, которым надлежало
покинуть Спарту, и распорядился убрать все кресла эфоров, кроме одного, где
намерен был сидеть, занимаясь делами, он сам. Затем он созвал собрание и
постарался оправдать перед народом свои действия. При этом Клеомен ссылался
на древние законы Ликурга, в которых ничего не говорилось об эфорах, обещал
совершить передел земли и пополнить число граждан за счет иноземцев, чтобы
усилить войско. После этой речи Клеомен первым делом отдал свое состояние в
общее пользование; вслед за царем то же самое сделал его отчим Мегистоней и
каждый из друзей, а затем остальные граждане. Земля была переделена заново.
Клеомен отвел наделы и каждому изгнаннику, пообещав вернуть всех до
последнего, когда в государстве восстановится спокойствие. Пополнив число
граждан самыми достойными из периэков, он создал четырехтысячный отряд
тяжелой пехоты, научил этих воинов биться вместо копья сариссой, держа ее
обеими руками.
Затем он обратился к воспитанию, и в скором времени мальчики и юноши
усвоили надлежащий порядок телесных упражнений и общих трапез, причем
насилие оказалось потребным лишь в немногих случаях, большинство же быстро и
охотно свыклось с простым, истинно лаконским образом жизни. Затем, чтобы
избежать обвинение в "единовластии", Клеомен отдал второй престол своему
брату Эвклиду.
Клеомен старался быть во всем наставником для своих подданных. Он
одевался очень просто, начисто лишен был чванства и высокомерия. Со всеми,
кто имел к нему дело, он разговаривал мягко и приветливо. За обедом он был
приятным собеседником, а шутки его отличались мягкостью и точностью. Обаяние
Клеомена в немалой степени способствовало его политическим успехам. Первыми,
кто обратился к нему за помощью, стали в 226 г. до Р.Х. мантинейцы. Ночью
они незаметно открыли ему ворота и, прогнав с его помощью ахейский
караульный отряд, отдались под власть Спарты. Клеомен вернул им их прежние
законы и государственное устройство.
В 225 г. до Р.Х. Клеомен вторгся в саму Ахайю и разбил ахейцев под
Гекатомбеей. Ахейцы были настолько удручены неудачами, что готовы были
признать над собой главенство Спарты. К несчастью, Клеомен заболел и не смог
прибыть на союзное собрание в Лерну. И тогда дело эллинского объединения
погублено было Аратом. В самом деле, Арат не мог примириться с тем, что в
деле, которому он посвятил всю свою жизнь, все лавры заберет себе молодой
Клеомен. Поэтому он решился на шаг в высшей мере сомнительный и
двусмысленный: чтобы смирить спартанцев, он решил пригласить на помощь
македонцев, от власти которых он прежде освободил Пелопоннес. Он завязал
переговоры с Антигоном III Досоном, и когда ахейцы снова сошлись на
собрание, готовые, как уже говорилось, признать Клеомена главою нового
союза, Арат стал требовать у Клеомена 300 заложников. Клеомен, оскорбленный
недоверием, прервал переговоры и отправил к ахейцам вестника с объявлением
войны. Короткое время спустя он захватил Пеллену, Фенест и Панте-лий, а в
следующем году овладел Аргосом. Случилось это во время Немейских игр, когда
в Аргосе собралось множество народа. Лакедемоняне ночью подступили к
городским стенам и захватили Аспиду -- неприступную позицию на круче над
самым театром. Ахейцы пришли в такой ужас, что никто не подумал о защите, --
напротив, граждане беспрекословно приняли спартанский отряд, выдали 20
заложников и стали союзниками лакедемонян, предоставив верховное главенство
Клеомену.
Эта удача немало прибавила к славе и силе Клеомена. Все дивились его
проворству и глубокой проницательности, и те, кто прежде посмеивался над
ним, теперь были твердо убеждены, что спартанцы ему одному обязаны
переменою, которая с ними свершилась. Ведь до него они влачили жалкое
существование и совершенно не способны были защитить себя.
Сразу после взятия Аргоса к Клеомену присоединились Клеоны и Флиун, а
жители Коринфа едва не схватили Арата, чтобы выдать его лакедемонянам. Арату
удалось бежать, а Клеомен в 223 г. до Р.Х. вступил в Коринф, заняв по пути
Трезену, Эпидавр и Гермиону. Но в Акрокоринфе оставался ахейский гарнизон.
Не надеясь более удержать эту важную крепость за собой, Арат убедил
союзников впустить внутрь македонский караульный отряд.
Антигон III давно уже с беспокойством смотрел, как возрастает
могущество лакедемонян, и не заставил себя долго ждать. С большим войском он
явился в Греции. Клеомен хотел встретить македонцев на склоне Ония, где
позиция не позволяла врагу использовать фалангу. Антигон оказался в очень
затруднительном положении, но, к счастью, для него в тылу у Клео-мена
восстали аргосцы (недовольные тем, что Клеомен не отменил долгов). Клеомен
встревожился, так как враги, овладев Аргосом, могли отрезать ему путь назад,
а сами беспрепятственно вторгнуться Лаконику, и увел свое войско от Коринфа.
Антигон немедленно вступил в Коринф и поставил здесь караульный отряд.
Клеомен подступил к Аргосу и почти уже взял город, но, завидев войско
Антигона, которое также спешило к городу, вынужден был очистить Арголиду.
После того как македонцы вступили в Пелопоннес, большая часть союзников
оставила лакедемонян.
К довершению несчастий, царю сообщили о смерти его супруги, которую он
горячо и страстно любил. Тревожное положение дел не позволило Клеомену
отдаться своей скорби. Антигон овладел Аркадией и готовился вторгнуться в
пределы Лаконики. Клеомен объявил, что освободит всех илотов, которые внесут
за себя пять мин выкупа. Таких набралось 6000 человек. На собранные таким
образом 500 талантов Клеомен вооружил 2000 гоплитов и в 222 г. до Р.Х.
внезапно напал на Мегалополь. Жители его бежали в Мессению. Клеомен
предлагал гражданам вернуть их город обратно при условии, что они выйдут из
ахейского союза. Но мегалопольцы в этот трудный момент сохранили верность
ахейцам и ответили отказом. Когда об этом донесли Клеомену, он в ярости
велел разрушить все, что возможно, и отступил обратно в Спарту. Зимой он
напал на Арголиду и разорил ее, несмотря на то, что сам Антигон находился в
Аргосе.
Но несмотря на все эти дерзкие предприятия, общий ход войны был
неудачен для Клеомена. Лишившись всех союзников, он начал испытывать
жестокую нужду в деньгах, так что едва уже способен был платить жалованье
наемникам и давать содержание гражданам. В этих обстоятельствах он все
надежды должен был возложить на удачу в бою и принужден был решиться на
генеральное сражение (Плутарх: "Клеомен"; 1--27). Не без основания
предполагая, что Антигон вторгнется в Лаконику у Се-лассии, он расположил
здесь все свое войско. Осмотрев позицию, Клеомен постарался по возможности
укрепить ее. Дорога на Спарту шла между двух холмов Эвои и Олимпа. Клеомен
велел оградить оба холма рвами и валами. На Эвое выстроены были периэки и
союзники. Начальником над ними был второй царь Эвклид. Сам Клеомен с
лакедемонянами и наемниками занял Олимп. На равнине вдоль реки Ойнунта по
обе стороны дороги он поставил конницу с небольшим отрядом наемников. Начав
наступление по всему фронту, Антигон сравнительно быстро овладел Евоей.
Вслед за тем ахейская конница стала теснить конницу лакедемонян на равнине.
Клеомен оказался перед угрозой окружения и вынужден был срыть передовые
укрепления и повести свое войско прямо против неприятеля. Антигон, имевший
значительный численный перевес, выстроил своих воинов в двойную фалангу.
Благодаря этому македонцы оказались победителями в жестоком бою (Полибий: 2;
65--69). Передают, что наемников погибло очень много, а спартанцы пали почти
все -- из 6000 уцелело лишь 200 человек.
Добравшись до города Спарты, Клеомен дал совет гражданам, которые вышли
ему навстречу, открыть ворота Антигону. Затем он пошел к себе домой. Когда
молодая рабыня, с которой он жил после смерти жены, подошла и хотела за ним
поухаживать, он отказался от воды. Не снимая панциря, он некоторое время
размышлял о том, что делать дальше, а затем вместе с друзьями отправился в
Гифий. Там они сели на корабли, заранее приготовленные на этот случай, и
вышли в море.
Из Киферы Клеомен отправился на Эгилию, а оттуда приплыл в Африку.
Царские посланцы доставили его в Александрию. При первом свидании Птолемей
III встретил его любезно, но сдержанно, как всякого другого; когда же он дал
убедительные доказательства своего ума, обнаружил себя человеком
рассудительным, способным в повседневном общении соединить спартанскую
простоту с благородной учтивостью, когда он, ни в чем не роняя высокого
своего достоинства, не склоняясь перед судьбой, очень скоро стал внушать
большее доверие к себе, чем угодливо поддакивающие льстецы, Птолемей от души
раскаялся, что бросил его в беде и отдал в жертву Антигону, стяжавшему своей
победой и громкую славу, и грозное могущество. Почестями и лаской стараясь
ободрить Клеомена, Птолемей обещал снабдить его деньгами и судами и
отправить в Грецию, где он смог бы вернуть себе царство. Он назначил
Клеомену и содержание по 24 таланта в год. Однако царь с друзьями жил очень
просто и воздержанно и основную часть этих денег тратил на щедрую помощь
тем, кто бежал из Греции в Египет.
Но старый Птолемей умер, не успев исполнить своего обещания и послать
Клеомена в Грецию. Новое царствование началось с беспробудного пьянства,
разврата и владычества женщин, так что о Клеомене забыли. Сам молодой
Птолемей IV был до такой степени испорчен распутством и вином, что в часы
величайшей трезвости и особенно серьезного расположения духа справлял
таинства и с там-паном в руке обходил дворец, собирая подаяния для богини, а
делами первостепенной важности заправляла царская любовница Агафоклея и ее
мать Энанта, содержательница притона. Вначале, впрочем, казалось, что
какая-то нужда в Клеомене есть: боясь своего брата Мага, который благодаря
матери пользовался сильной поддержкой войска, и замышляя его убить, Птолемей
хотел опереться на Клеомена и пригласил его на свои тайные совещания. Все
остальные убеждали царя исполнить свой замысел, и только Кле-омен
отговаривал его, сказав, что скорее, если бы только это было возможно,
следовало бы возрастить для царя побольше братьев -- ради надежности и
прочности власти. Сосибий, самый влиятельный из друзей царя, возразил, что,
пока Маг жив, им нельзя полагаться на наемников, но Клеомен уверял, что об
этом тревожиться нечего; ведь среди наемных солдат больше трех тысяч --
пелопоннесцы, которые ему вполне преданы, и, стоит ему только кивнуть,
немедленно явятся с оружием в руках. Эти слова создали тогда и твердую веру
в доброжелательство Клеомена, и высокое мнение об его силе, но впоследствии,
когда Птолемей, сознавая свою беспомощность, сделался еще трусливее,
придворные стали взирать на Клеомена со страхом, вспоминая о его влиянии
среди наемников, и часто можно было услышать, что это, дескать, лев,
поселившийся среди овец.
Клеомен уже отказался от надежды получить суда и войско. Но вскоре он
узнал, что Антигон умер, что ахейцы начали войну с этолийцами и что
обстоятельства требуют его возвращения, ибо весь Пелопоннес охвачен
волнениями и раздором. Антигон стал просить отправить его одного с друзьями,
но никто не откликнулся на его просьбы. Царь вообще не принял его и не
выслушал -- отдавал все свое время женщинам, попойкам и празднествам, а
Сосибий, ведавший и распоряжавшийся всем, считал, что Клеомен, если его
удерживать против воли, будет в своей строптивости опасен, но не решался и
отпустить этого человека, такого дерзкого и предприимчивого, в особенности,
после того, как он собственными глазами видел все язвы египетского царства.
Сосибий внушил царю, что Клеомен хочет поднять в Александрии мятеж
наемников, и Птолемей распорядился, не лишая Клеомена прежнего содержания,
поместить его в просторном доме и никуда оттуда не выпускать.
Будущее стало внушать Клео-мену опасения. Прекрасно зная характер
Птолемея, он стал бояться за свою жизнь. Обсудив с друзьями сложившееся
положение, Клеомен решил бежать, с тем чтобы поднять в Александрии
восстание. Выждав, когда Птолемей уехал в Каноб, спартанцы распустили молву
между стражниками, будто царь даст им вскоре свободу. По этому случаю
Клеомен послал им мяса и вина. Ничего не подозревая, стражники наслаждались
яствами и вином, а когда они опьянели, Клеомен в сопровождении друзей и слуг
вышел из заключения. Призывая к восстанию, спартанцы стали бродить по улицам
города, но никто не захотел присоединиться к ним, и все бежали в страхе.
Мятежники бросились к крепости, намереваясь открыть тюрьму и взбунтовать
заключенных, но часовые успели надежно закрыть и загородить все входы.
Потерпев неудачу и в этой попытке, Клеомен сказал: "Что удивительного, если
мужчинами, которые бегут от свободы, правят женщины?", и призвал всех
умереть, не посрамивши своего царя и былых подвигов. После этого все
спартанцы, начиная с царя, пронзили себя мечами (Плутарх: "Клеомен";
34--38).

КЛЕОПАТРА VII

Египетская царица из рода Птолемеев, правившая в 44--30 гг. до Р.Х Дочь
Птолемея XII Род. ок 69 г. до Р.Х. Умер 30 г. до Р.Х
После смерти Птолемея XII остались двое сыновей и две дочери. Старшей
была Клеопатра. Александрийцы провозгласили царями старшего из мальчиков,
Птолемея XIII, и Клеопатру; однако сторонники мальчика подняли восстание и
изгнали Клеопатру. Вместе с сестрой Арсиноей она отплыла в Сирию (Страбон:
17; 1; 11). Когда Цезарь в 48 г. до Р.Х. прибыл в Александрию, он тайно
вызвал Клеопатру из изгнания.
Клеопатра, взяв с собой лишь одного из друзей, Аполлодора Сицилийского,
села в маленькую лодку и при наступлении темноты пристала вблизи царского
дворца. Так как иначе трудно было остаться незамеченной, то она забралась в
мешок для постели и вытянулась в нем во всю длину. Аполлодор обвязал мешок
ремнем и внес его через двор к Цезарю Говорят, что уже эта хитрость
Клеопатры показалась Цезарю смелой и пленила его (Плутарх: "Цезарь"; 48).
Едва услышав ее голос, он мгновенно был покорен ею, и если прежде он
намеревался быть судьей над Клеопатрой, то теперь стал ее защитником. Ибо
она была прекраснейшей из женщин и находилась тогда в самом расцвете
красоты. У нее был чудеснейший голос, и благодаря своему обаянию она умела
разговаривать со всяким. Видеть и слышать ее было великое наслаждение,
поэтому она и могла покорить любого: и человека хладнокровного, и немолодого
(Дион: 42; 34--36). Позже между Цезарем и Птолемеем началась война, в
которой Птолемей погиб. Во все время войны Клеопатра сохраняла верность
Цезарю и находилась в его ставке. Одержав победу, Цезарь возвел Клеопатру на
престол, а в соправители ей дал младшего брата Птолемея XIV
("Александрийская война"; 33). То ли из политического расчета, то ли
действительно попав под обаяние его личности, Клеопатра сделалась любовницей
Цезаря. Пишут, что уже закончив все свои дела, Цезарь отправился с
Клеопатрой в путешествие вверх по Нилу и готов был проплыть весь Египет,
если бы войско не отказалось за ним следовать; позже он пригласил ее в Рим и
отпустил с великими почестями и богатыми дарами, признал родившегося у нее
сына своим и дал ему свое имя (Светоний: "Юлий"; 52). Вообще же Клеопатра
была так развратна, что, по некоторым сведениям, часто проституировала, и
обладала такой красотой, что многие мужчины своей смертью платили за
обладание ею в течение одной ночи (Виктор: "О знаменитых людях"; 86).
В разгоревшейся после смерти Цезаря гражданской войне Клеопатра из
сочувствия к Цезарю помогала Долабелле и послала к нему на помощь четыре
своих легиона. Разгромив Деллабелу, Кассий хотел идти войной на Египет, но
был отвлечен войной с триумвирами (Аппиан: 16; 61, 63).
В 41 г. до Р.Х., уже после победы над Кассием и Брутом, Антоний, один
из триумвиров, приехал в Киликию и отправил гонца к Клеопатре с приказом
явиться к нему и дать ответ на обвинения, которые против нее возводились;
говорили, что во время войны царица много помогала Кассию и деньгами, и
иными средствами.
Клеопатра приготовила щедрые дары, взяла с собой много денег, роскошные
наряды и украшения, -- какие и подобало везти с собою владычице несметных
богатств и благоденствующего царства, -- но главные надежды возлагала на
себя самое, свою прелесть и свои чары.
Прибыв в Азию, она поплыла вверх по Кидну на ладье с вызолоченной
кормою, пурпурными парусами и посеребренными веслами, которые двигались под
напев флейты, свист свирели и бряцание кифар. Царица покоилась под расшитою
золотом сенью в уборе Афродиты, какою изображают ее живописцы, а по обе
стороны ложа стояли мальчики в костюмах эротов с опахалами. Подобным же
образом самые красивые рабыни были переодеты нереидами и харитами и стояли
кто у кормовых весел, кто у канатов. Дивные благовония восходили из
бесчисленных курильниц и растекались по берегам.
Антоний послал Клеопатре приглашение к обеду. Царица просила его самого
прийти к ней. Желая сразу же показать ей свою обходительность и
доброжелательство, Антоний исполнил ее волю. Пышность убранства, которую он
там увидел, поразила его до глубины души. На другой день Антоний принимал
Клеопатру и приложил все усилия к тому, чтобы превзойти ее роскошью и
изысканностью, но был побежден и в том и в другом. Угадавши в Антонии по его
шуткам грубого и пошлого содафо-на, Клеопатра и сама заговорила в подобном
же тоне -- смело и без всяких стеснений. Ибо красота этой женщины была не
той, что зовется несравненною и поражает с первого взгляда, зато обращение
ее отличалось неотразимой прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с
редкою убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом
слове, в каждом движении, накрепко врезался в душу. Самые звуки ее голоса
ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко
настраивающийся на любой лад, на любое наречие, так что лишь с очень
немногими варварами она говорила через переводчика, а чаще всего сама
беседовала с чужеземцами -- эфиопами, евреями, арабами, сирийцами,
мидийцами, парфянамии другими. Говорят, что она изучила и многие языки,
тогда как цари, правившие до нее, не знали даже египетского, а некоторые
забыли и македонский (Плутарх: "Антоний"; 25-28).
Антоний тотчас влюбился в Клеопатру до такой степени, что потерял
интерес ко всему остальному. Чего бы не требовала Клеопатра, все выполнялось
неукоснительно. Так, сестру Клеопатры Ар-синою, находившуюся просительницей
в Милете, в храме Артемиды, он велел убить по первой просьбе царицы (Аппиан:
17; 9).
Из Азии Клеопатра увезла Антония к себе в Александрию и продержала там
всю зиму. Потом Антоний на долгое время уехал по делам, вел войны и даже
женился на сестре Августа Октавии. Но память о Клеопатре неизменно влекла
его к этой женщине. Наконец, будучи в 37 г. до Р.Х. в Сирии, Антоний не
выдержал. Он вызвал царицу в Антиохию и женился на ней. К ее владениям он
прибавил Финикию, Келесирию, Кипр, значительную часть Киликии, а кроме того,
рождающую бальзам область Иудеи и ту половину Набатейской Аравии, что
обращена к Внешнему морю. Александру, своему сыну от Клеопатры, он назначил
Армению, Мидию и Парфию (Плутарх: "Антоний"; 36, 54).
По свидетельству Флавия, Клеопатра вполне воспользовалась своей
властью. Провожая Антония в поход в Армению, она не стеснялась грабить храмы
и гробницы и не было такого священного места, которого она не лишила бы его
украшений, не было алтаря, с которого она не сняла бы всего, лишь бы
насытить свое незаконное корыстолюбие. Ничего не удовлетворяло эту падкую до
роскоши и корыстолюбивую женщину. Проводив Антония до Евфрата, Клеопатра на
обратном пути заехала в Иудею. Здесь она остановилась у царя Ирода и
достаточно долго прожила у него. То ли побуждаемая коварными замыслами, а
может быть, охваченная чувством искренней любви, Клеопатра пыталась интимно
сблизиться с Иродом. Но последний и раньше не был расположен к Клеопатре, а
теперь стал еще более ненавидеть ее за такое бесстыдство. Одно время он даже
всерьез думал убить ее, но потом, опасаясь Антония, отказался от этой мысли.
Так и не добившись взаимности, Клеопатра уехала в Египет (Флавий: "Иудейские
древности"; 15; 4; 1-2).
В 32 г. до Р.Х. Антоний развелся с Октавией и стал готовиться к войне с
Августом. Клеопатра настояла на том, чтобы исход войны был решен в морском
сражении, и отдала Антонию весь египетский флот. Но в решительной битве у
мыса Актий в Греции египетские корабли, возглавляемые Клеопатрой, первыми
обратились в бегство. Увидев это, Антоний потерял голову, бросил сражающихся
за него людей и бежал вслед за Клеопатрой. Клеопатра приняла его на корабль
и три дня не показывалась Антонию на глаза; наконец женщины из свиты царицы
свели их для разговора, а потом убедили разделить стол и постель.
Таким образом Антоний потерял в битве при Актии весь свой флот, а
легионы его сдались Августу. Август двинулся на Египет. Клеопатра задумала
переправить оставшиеся у нее корабли в Красное море, нагрузить их
сокровищами и с войсками выйти в Аравийский залив, чтобы, спасшись от
рабства и войны, искать нового отечества в дальних краях. Но первые же суда
сожгли на суше, во время перевозки, петрейские арабы, а потом Антоний
отговорил ее от этой затеи. Вдвоем они предались пирам и развлечениям, а
вместе с ними много дней подряд вся Александрия пьянствовала, гуляла и
веселилась. Сложился кружок друзей, который называли "союзом смертников",
так как все они готовы были покончить с собой, лишь бы не даться живыми в
руки Августа. Увлекшись этой мыслью, Клеопатра собирала всевозможные
смертоносные зелья и, желая узнать, насколько безболезненно каждое из них,
испытывала на преступниках, содержавшихся под стражей в ожидании казни.
Затем она стала делать опыты с ядовитыми животными и этим тоже занималась
изо дня в день и, наконец, пришла к выводу, что только укус аспида вызывает
наиболее легкую и безболезненную смерть подобную сну.
Когда в 30 г. до Р.Х. римляне вступили в Египет, Клеопатра велела
перенести свои сокровища в царскую усыпальницу близ храма Иси-ды. Там же
было приготовлено много горючего материала. Антоний дал сражение под
Александрией, однако большая часть войска изменила ему. Узнав об этом,
Клеопатра укрылась в усыпальнице, Антонию же велела передать, что покончила
с собой. Он поверил и, не видя больше путей для борьбы, попытался
заколоться. Рана оказалась неглубокой, он долго мучился и уже умирающий
услышал, что Клеопатра жива и прячется в усыпальнице. Он велел отнести себя
к ней и тут в ее объятиях испустил дух.
Сама царица долго колебалась, как ей поступить. Она уже готова была
умереть, но не теряла надежды и на примирение с римлянами, коль скоро
Антония больше нет. Посланцы Августа завели с ней переговоры, отвлекли ее
внимание и неожиданно захватили. Август велел после этого тщательно следить
за царицей, а немногими днями позже сам навестил ее и старался ободрить. Но
Клеопатре сообщили, что ее, как пленницу, должны будут провести по Риму во
время триумфа Августа. Узнав это, она больше не колебалась и твердо решилась
покончить с собой. Говорят, что перед смертью она искупалась и облачилась в
лучшие одежды. Во время завтрака ей принесли корзину со смоквами. Под
ягодами в ней скрывался аспид. Клеопатра обнажила руку и приложила к ней
змею.
Когда римляне почуяли неладное и ворвались в комнату царицы, она уже
лежала мертвая на своем ложе. Обе ее служанки умерли вместе с ней. Так
умерла Клеопатра, последняя царица Египта. ЕЙ было 39 лет; двадцать два из
них она занимала царский престол. Август велел похоронить Клеопатру в ее
гробнице и дал деньги на то, чтобы ее достроить. Египет был обращен в
провинцию и присоединен к Риму (Плутарх: "Антоний"; 66, 67, 69, 71, 76,
77-79, 83, 85-87).

КОММОД, Луций Аврелий Антонин

Римский император из династии Антонинов, правивший в 180--192 гг. Сын
Марка Аврелия. Род. 31 авг. 161 г. Умер 31 дек. 192 г.
Император Марк Аврелий, который был одним из самых ученых людей своего
времени, с детства постарался преподать Коммоду свои нравственные правила и
правила великих и выдающихся мужей. Его учили и литературе, и риторике, и
философии, но никакой пользы эти занятия ему не принесли из-за дурных
задатков, которые рано проявились у Коммода. Едва ли не с самого детства он
отличался постыдным поведением, был бесчестен, жесток, развратен. Искуснее
всего он был в тех занятиях, которые не соответствовали положению
императора: лепил чаши, танцевал, пел, свистел, наконец, проявлял
способности превосходного шута и гладиатора. Признаки жестокости обнаружил
он на двенадцатом году жизни. Однажды, когда его мыли в слишком теплой воде,
он велел бросить банщика в печь. Тогда дядька его, которому приказано было
это сделать, сжег в печи баранью шкуру, дабы зловонным запахом гари
доказать, что наказание приведено в исполнение.
В 175 г., в дни восстания Авидия Кассия, Коммод сопровождал отца в его
поездке в Египет и Сирию. После этого, в 176 г., он был провозглашен
императором, а в следующем году, в нарушение закона о возрасте, получил
первое консульство. Уже тогда благодаря мягкости отца он устраивал в
Па-латинском дворце попойки и кутежи, собирал у себя женщин, отличавшихся
красивой наружностью, как каких-нибудь рабынь-проституток, и, издеваясь над
стыдливостью, устроил у себя лупанарий. Он завел у себя также упряжку коней
для колесницы и, нарядившись возницей, правил колесницами и пировал с
гладиаторами. Стараясь смягчить его нрав, Марк Аврелий взял сына на войну с
германцами. Но вскоре император заразился чумой и умер, оставив Коммода
своим наследником. Тогда Коммод немедленно прекратил войну, которую отец его
почти что закончил; требования одних врагов он принял, дружбу других купил
деньгами и поспешил после этого в Рим (Лампридий: "Коммод Антонин"-; 1--3).
Народ в столице встречал его с радостью и ликованием, ведь помимо
молодости он имел привлекательную наружность. Взор у него был ласковым и
огненным, волосы от природы белокурыми и вьющимися, так что, когда он шел,
освещенный солнцем, то многим казался почти что божеством.
В течение некоторого времени Коммод оказывал всяческий почет отцовским
друзьям и во всех делах пользовался их советами. Но потом он поставил во
главе преторианцев Перенниса, родом италийца, который, злоупотребляя
возрастом юноши, совершенно развратил его и отвадил от подобающих государю
забот (Геродиан: 1; 7--8). Охотно поддавшись его влиянию, Коммод стал
безумствовать во дворце на пирах и в банях вместе с тремястами наложниц,
которых он набрал из матрон и блудниц по признаку красоты, а также с
тремястами взрослых развратников, которых он собрал из простого народа и из
знати, насильно и за деньги, причем дело также решала красота. Он сражался
на арене среди своих спальников как гладиатор, пользуясь тупыми рапирами, а
иногда и отточенными мечами. Иногда он приказывал осквернять у себя на
глазах даже своих наложниц. Он дошел до такого позора, что сам отдавался
молодым людям, и все без исключения части тела, даже уста, были осквернены
сношениями с людьми обоего пола. У него были любимцы, именами которых
служили названия срамных частей мужского и женского тела; им он особенно
охотно раздавал свои поцелуи. Он держал также у себя одного человека, у
которого был необыкновенных размеров мужской орган; этого человека он
называл своим ослом и очень дорожил им. Коммод сделал его богатым и поставил
во главе жрецов сельского Геркулеса. В бане он мылся по семи и восьми раз в
день и в бане же принимал пишу. Даже шутки его были под стать необузданному
характеру. Часто в дорогие кушанья он подмешивал человеческий кал и таким
образом смеялся над гостями. Префекту претории Юлиану он приказал плясать
голым с измазанным лицом перед своими наложницами и бить в кимвалы
(Лампридий: "Коммод Антонин"; 5, 10, 11). Между тем, позволив Коммоду
заниматься удовольствиями и попойками, Перен-нис постепенно приобрел такую
силу, что все управление государством оказалось у него в руках. Влияние свое
он всецело использовал в корыстных целях и первом делом начал клеветать на
самых достойных из друзей и сподвижников Марка Аврелия. Успеху его козней
много способствовал и заговор против императора, раскрытый как раз в это
время (Геродиан: 1; 8). Во главе заговорщиков стояла сестра прин-цепса
Луцилла, а убить Коммода должен был близкий к нему человек, Клавдий Помпеян.
Но войдя к Коммоду с обнаженным мечом и имея возможность действовать, он
выкрикнул: "Этот кинжал посылает тебе сенат". Этим он только выдал
существование замысла, но не выполнил дела, так как был в ту же минуту
обезоружен (Лампридий: "Коммод Антонин"; 4). Это покушение стало первой и
главной причиной ненависти юноши к сенату; сказанное ранило его душу, и он
стал считать всех сенаторов врагами, постоянно помня о речи напавшего на
него. Коммод беспощадно казнил всех, кто состоял в заговоре, а также и
многих попавших под подозрение (Геродиан: 1; 8).
Луциллу он сначала отправил на Капри, а потом велел умертвить. Впрочем,
Переннис ненадолго пережил своих врагов. Вскоре он был обвинен в подготовке
покушения на жизнь императора и казнен вместе со своим сыном. С кончиной
обоих вскрылись многочисленные злоупотребления, творимые ими якобы волей
императора. Коммод отменил многие распоряжения своего прежнего фаворита и
даже объявил о своем намерении лично заняться государственными делами. Но в
таком настроении он пробыл не более месяца, а потом все пошло по-старому.
Место Пе-ренниса занял вольноотпущенник Клеандр (Лампридий: "Коммод
Антонин"; 4, 6). Он достиг такой чести и могущества, что ему были доверены
личная охрана, заведование опочивальней государя и командование войсками
(Геродиан: I; 12). Произволу этого временщика не было никаких границ. По его
усмотрению даже вольноотпущенников выбирали в сенат и причисляли к
патрициям. Тогда впервые в один год было двадцать пять консулов, и все
провинции были проданы. Клеандр продавал за деньги все: возвращенных из
изгнания удостаивал почетных должностей, отменял решение суда. Все, кто
пытался раскрыть Коммоду глаза на злоупотребления Клеандра, немедленно
подвергались опале. Коммод велел казнить даже мужа своей сестры Бирра,
причем вместе с ним было умерщвлено много других лиц, защищавших его. Среди
жертв оказался также префект претория Эбуниан. Вместо него Клеандр сам стал
префектом (Лампридий: "Коммод Антонин"; 6). Но и этого само-властца в конце
концов постигла расплата. В 189 г. Клеандр скупил в огромном количестве хлеб
и держал его под замком, чем вызвал голод в столице. Коммод тем временем
настолько отошел от дел государства, что ничего об этом не знал. Когда же
толпа народа двинулась к его дворцу, чтобы принести жалобу на Клеандра, на
нее были пушены войска. В результате на улицах города разыгралось настоящее
сражение между разъяренной чернью и всадниками. Только тогда Коммоду
осмелились донести о происходящем, и он распорядился немедленно казнить
Клеандра. Когда голову ненавистного вольноотпущенника показали римлянам,
волнения улеглись сами собой (Геродиан: 1; 12--13). Тогда же были убиты и
другие придворные вольноотпущенники, ставленники Клеандра. Между прочим
выяснилось и то, что Клеандр вступал в связь с наложницами Коммода и имел от
них детей, которые после его гибели были убиты вместе со своими матерями
(Лампридий: "Коммод Антонин"; 7). Испытав столь великие опасности, Коммод
стал относиться с недоверием ко всем, беспощадно убивая и легко веря всем
наветам. В поведении своем он вскоре откинул всякий стыд и раскрыл перед
римлянами всю безмерную пропасть своей разнузданности. Прежде всего, он
велел именовать себя не Коммодом, но Геркулесом, сняв римское и
императорское одеяние, натягивал на себя львиную шкуру и носил в руках
дубину. Этой дубиной он убил несколько человек, одних в припадке гнева,
других -- просто в шутку (Лампридий: "Коммод Антонин"; 9). Иногда он надевал
пурпурную златотканую одежду, так что стал смешным, подражая одновременно
своим внешним видом и расточительству женщин, и силе героев. Изменил он и
названия месяцев года, отменив древние и назвав все месяцы своими
собственными названиями (Геродиан: 1; 13-- 14). Август стал именоваться
коммодом, сентябрь -- геркулесом, октябрь -- непобедимым, ноябрь --
преодолевающим, декабрь -- амазонским. Амазонским он был назван в честь
любимой наложницы императора Марции, портретом которой в виде амазонки он
любовался (Лампридий: "Коммод Антонин"; 11). Он поставил и свои статуи по
всему городу и даже против здания сената статую с натянутым луком -- он
хотел, чтобы и его изображение грозило ужасом. Эту статую сенат после его
смерти убрал и воздвиг изображение свободы. Не сдерживая себя, он опустился
наконец до того, что стал обнаженным участвовать в публичных зрелищах, как
простой гладиатор. Он даже пожелал переселиться из дворца в казарму
гладиаторов и себя именовал уже не Геркулесом, но именем одного знаменитого,
незадолго до этого скончавшегося гладиатора. Он велел отрубить голову
величайшей статуи, почитаемой римлянами как изображение солнца, и поместил
на ее место свою голову, подписав на основании вместо обычных императорских
прозваний "победивший тысячу гладиаторов" (Геродиан: 1; 15). В самом деле,
он Победил или убил столько ретиа-риев, что количество гладиаторских
пальмовых ветвей доходило у него до тысячи (Лампридий: "Коммод Антонин";
12). Впрочем, это было и не удивительно, так как все поддавались ему, думая
о нем как о государе, а не как о гладиаторе (Геродиан: 1; 15). Часто он
убивал своих противников под видом оборонительной битвы, в то время как у
него самого было оружие, снабженное свинцовым острием. После того как он уже
многих заколол таким образом, некий гладиатор по имени Сцева, полагаясь на
свою смелость, физическую силу и выучку, отпугнул его от таких упражнений:
он отбросил меч, признав его бесполезным и сказав, что достаточно для двоих
того оружия, которым был вооружен сам Ком-мод. А тот испугался, как бы он не
выхватил у него в бою кинжал -- что бывает, -- и отпустил Сцеву. С тех пор
он стал опасаться и других борцов и обратил свою ярость против диких зверей
(Виктор: "О Цезарях"; 18). Он устраивал грандиозные зрелища, дав обещание
собственной рукой убить всех зверей. Молва об этом распространилась, и со
всей Италии и из соседних провинций съезжались люди, чтобы посмотреть на то,
чего они раньше не видали и о чем не слыхали. Толковали о меткости его руки
и о том, что он бросал копье и пускал стрелу, не зная промахов. При нем были
обучавшие его чрезвычайно опытные в стрельбе из лука парфяне и лучшие
метатели копья мавританцы -- их всех он превосходил ловкостью. Когда же
наступили дни зрелищ, амфитеатр наполнился; для Коммода была устроена ограда
в виде кольца, чтобы он не подвергался опасности, сражаясь со зверями лицом
к лицу; бросая копье сверху, из безопасного места, он выказывал больше
меткости, нежели мужества. Он поражал оленей и газелей и других рогатых
животных, какие еще есть, кроме быков, бегая вместе с ними и преследуя их,
опережая их бег и убивая их ловкими ударами; львов же и леопардов и других
благородных зверей он, обегая вокруг, убивал копьем сверху. И никто не
увидел ни второго дротика, ни другой раны, кроме смертоносной; как только
животное выскакивало, он наносил удар в лоб или в сердце и ни разу его
дротик не попадал в другую часть тела. Отовсюду для него привозили животных,
и, убивая, он показал римлянам всех животных, дотоле неизвестных, из Индии и
Эфиопии, из южных и северных земель. Все поражались меткости его руки.
Как-то, взяв стрелы, наконечники которых имели вид полумесяца, он стал
выпускать их в мавританских страусов, мчавшихся благодаря быстроте ног и
изгибу крыльев с необыкновенной скоростью. Он обезглавливал их, перерезая
верхнюю часть шеи; даже лишенные голов из-за стремительности стрел, они
продолжали бежать вокруг, будто с ними ничего не случилось. Когда однажды
леопард в своем чрезвычайно быстром беге настиг выпустившего его человека и
готовился укусить его, Коммод, опередив его своим дротиком, зверя убил, а
человека спас. В другой раз из подземелий была одновременно выпущена сотня
львов, и он убил их всех таким же количеством дротиков -- трупы их лежали
долго, так что все спокойно пересчитали их и не увидели ни одного лишнего
дротика (Геродиан: 1; 15). При избиении зверей он проявлял необыкновенную
силу, пронзая пикой насквозь слона, прокалывая рогатиной рог дикой
нумидийской козы и убивая с первого удара много тысяч громадных зверей.
Но если во всем этом он был достаточно силен, то в остальном оказывался
слаб и немощен. У него была большая опухоль в паху, и римский народ замечал
этот его недостаток сквозь шелковые одежды. Лень и небрежность его доходили
до того, что на многих прошениях он писал одно и то же, а почти все его
письма ограничивались единственной фразой: "Будь здоров". Все же остальные
государственные дела делались другими с великими злоупотреблениями
(Лампридий: "Коммод Антонин"; 13).
Погиб Коммод в 192 г. в результате заговора, который составили против
него ближайшие к нему люди. Говорят, что поссорившись со своей любовницей
МарциеЙ, он составил список тех, кого хотел казнить той же ночью. Кроме
Мар-ции и еще нескольких известных людей, в него внесены были Лет, префект
претория, и Эклект, императорский спальник. Но случилось так, что
Филокоммод, маленький мальчик, с которым император любил возиться и спать,
играя, выташил этот список из кабинета Коммода. Таким образом, он попал в
руки Марции, а она показала его Лету и Эклекту. Хотя эта история и кажется
не очень правдоподобной, она вполне вероятна; во всяком случае несомненно,
что именно эти трое задумали умертвить принцепса и осуществили свой замысел.
Когда Коммод после бани пришел к Марции, она напоила его отравленным вином.
Сначала яд подействовал усыпляюще, но потом у Коммода началась сильная рвота
(Геродиан: 1; 17). Заговорщики испугались, что после этого сила яда окажется
недостаточной и император догадается о покушении. Тогда они подослали к нему
вольноотпущенника Нарцисса, мастера натираний. Как бы занимаясь своим
искусством, тот надавил Коммоду локтем на горло и таким образом задушил его
(Виктор: 40 Цезарях"; 17). И сенат, и народ восприняли весть о смерти
Коммода с величайшим ликованием. Было даже принято постановление бросить его
труп в Тибр. Но новый императора Пертинакс не разрешил такого кощунства, и
тело Коммода погребли в усыпальнице Адриана (Лампридий: "Коммод Антонин";
17).

КОНСТАНТ I, Флавий Юлий

Римский император в 337--350 гг. Сын Константина I. Род. в 320 г. Умер
350 г.
В 333 г. Констант был провозглашен Цезарем, а после смерти отца в 337
г. стал Августом и получил в управление Иллирик, Италию, Африку, Далмацию,
Фракию, Македонию и Ахайю (Виктор: "О жизни и нравах римских императоров";
41). В 340 г., после победы над братом Константином II, Констант присоединил
к своим владениям также Галлию, Британию и Испанию. По характеру он был
очень необуздан и неосторожен, поддавался дурному влиянию своих слуг, был
крайне жаден и пренебрегал воинами. За деньги он брал себе в заложники
красивых мальчиков и ухаживал за ними, так как установлено, что он был
предан пороку такого рода (Виктор: "О Цезарях"; 41). У него были слабые руки
и больные суставы. В войске и среди провинциалов Констант не имел никакой
популярности. И вот, когда он по своей страсти к охоте блуждал по лесам и
ущельям, некоторые его военачальники, по замыслу Хрес-тия, Марцеллина, а
также Магне-ция, сговорились убить его. Когда они назначили день для
свершения задуманного, Марцеллин созвал много гостей на пир будто бы в день
рождения сына. Дождавшись поздней ночи, Магнеций вышел как бы по
естественной нужде, но при этом надел на себя императорское одеяние. Заметив
это, Констант пытался бежать, но около ближайшего к Пиринеям городка,
называвшегося Еленой, был убит Гаизоном, посланным за ним в погоню с
отборными солдатами (Виктор: "О жизни и нравах римских императоров"; 41).

КОНСТАНТ II

Византийский император Ираклейской династии, правивший в 641--668 гг.
Сын Константина III. Род. 8 ноября 631 г. Умер 15 июля (или сентября) 668 г.
Констант (до восшествия на престол его звали Ираклием), был
провозглашен императором дядей Ираклием П. Этому предшествовали бурные
события: волнения в столице и мятеж в армии, поднятый Валентином Аршакуни.
Вскоре после этого Ираклий II был низложен, и Констант, которому едва
исполнилось десять лет, сделался единовластным императором (Феофан: 633).
Первое время Валентин имел большое влияние на дела правления. Мечтая об
императорской власти, он задумал обмануть синклит -- потребовал звания
венценосца и позволения занимать должность полководца с венцом на голове. На
жителей столицы он наложил тяжелые повинности -- велел содержать сначала
3000 своих воинов, а потом прибавил к ним многих других. Недовольные
византийцы сошлись однажды в Софии и жаловались на Валентина патриарху
Антонию. Валентин послал воинов разогнать собравшихся. Солдаты ворвались в
храм, стали избивать народ, нанесли побои самому патриарху. Едва весть об
этом бесчинстве облетела столицу, горожане восстали, ворвались в дом
Валентина и отрубили ему голову. Только после этого Констант вполне
утвердился на царстве (Себеос: 42). В годы его правления было много войн с
арабами. Хотя наступление мусульман замедлилось, они продолжали наносить
империи чувствительные удары. В 642 г. пала Александрия, захватчики
окончательно овладели Египтом и Киренаикой. В 649 г. арабский флот напал на
Кипр и опустошил многие острова. В 652 г. патриций Пасагнатес передал арабам
Армению, а в 654 г. арабы захватили Родос. В следующем году арабский флот
выступил против Константинополя. Констант со своими кораблями встретил его у
берегов Финикии, но в сражении римляне были побеждены. Констант едва избежал
гибели и спасся бегством, переодевшись в простое платье. Впрочем, из-за
возникшей в халифате междоусобицы поход на Константинополь так и не
состоялся, и в 659 г. император заключил с халифом Моавией мир. Успешнее
Констант вел войны со славянами, завоевавшими в предшествующую эпоху большую
часть Балканского полуострова. В 658 г. он вторгся в Македонию, а затем
подчинил своей власти славянские племена, расселившиеся в Греции в районе
Коринфа.
Отношения с собственными подданными у Константа портились год от года.
Византийцы не прощали ему необузданности и жестокости (Феофан: 633, 640,
643, 646, 649). Правление Константа было отмечено столь многочисленными
казнями знатных людей, что, по словам Себеоса, в государстве не осталось ни
одного мужа совета (Себеос: 45). Всеобщую ненависть Констант навлек на себя
защитой монофелитства и гонениями на православное духовенство: в 652 г.
Констант велел захватить и после многих издевательств сослать в Херсонес
папу римского Мартина, а Максиму Исповеднику, глубокому старику, велел
отрезать язык и правую руку. Многих православных он казнил мучениями,
изгнаниями и лишением имений. В 663 г. император распорядился убить
собственного брата Феодосия (перед этим он велел посвятить его в диаконы).
Наконец, не в силах сносить сильную неприязнь, которой награждали его
византийцы, Констант весной 663 г. навсегда покинул Константинополь и
переселился в Сиракузы. В последующем он хотел перенести столицу в Рим и
часто покушался увезти туда императрицу и трех сыновей, но Андрей,
спальничий, и Федор, начальник колоний, воспрепятствовали его намерению.
Констант провел в Сиракузах шесть лет и был убит в 668 г. в бане. По словам
Феофана, некто Андрей, прислуживавший ему во время мытья, ударил императора
шайкой по голове в ту минуту, когда тот намылил голову. Оглушенный Констант
упал в воду и захлебнулся (Феофан: 651, 653, 660).

КОНСТАНТИН I ВЕЛИКИЙ, Гай Флавий Валерий

Римский император в 307--337 г. Сын Констанция I Хлора. Род. 27 февр.
272 г.Умер 22 мая 337 г.
Точное место рождения Константина неизвестно. Вероятно, он происходил
из города Нэсса в Дакии. Матерью его была простая женщина по имени Елена,
как гласит предание, -- дочь содержателя гостиницы. Ему было около двадцати
лет, когда его отец был возведен в звание Цезаря императором Диоклетианом,
но при этом принужден был развестись с его матерью и жениться на Феодоре,
падчерице второго Августа -- Макси-миана Геркулия. Вместо того чтобы
последовать за отцом на запад, Константин остался на службе у Диоклетиана
(Гиббон: 14). По свидетельству Феофана, он с юности выказывал необыкновенный
разум, телесные силы и большие способности к наукам. Во всех африканских
войнах Диоклетиана и персидских Галерия он отличался своим мужеством
(Феофан: 288, 293). Мало-помалу его возвысили до почетного звания трибуна
первого разряда.
После отречения Диоклетиана в 305 г. Константин оказался в Нико-медии
на положении почетного пленника (Гиббон: 14). Галерий боялся отпускать его
от себя, так как знал что в случае смерти Констанция, Константин легко
сможет склонить на свою сторону галльские и британские легионы. Часто он
строил козни против молодого человека, но не решался предпринять чего-нибудь
явно, дабы не навлечь на себя гнев граждан и ненависть воинов. Однажды
император как бы в шутку и для испытания силы и ловкости Константина
втолкнул его в клетку со львом. Но Константин одолел хищника. Между тем в
306 г. тяжело больной Констанций отправил письмо Галерию и просил прислать к
нему сына, которого он хотел видеть перед кончиной. Так как Галерий не имел
больше приличного предлога препятствовать отъезду Константина, он с большой
неохотой дал на это согласие. Впрочем, он намеревался задержать его по
дороге и поэтому повелел, чтобы он отправился в путь утром. Однако
Константин в тот же вечер умчался из Никомедии, искалечив по пути всех
государственных лошадей на многочисленных дорожных постах. Когда Галерий
узнал об этом, он пришел в ярость, но уже не мог ничего поделать. С
невероятной быстротой Константин добрался до Британии и застал отца при
смерти. Тот успел только представить его воинам и передать власть из рук в
руки (Лактанций: 24).
Галерий вынужден был признать свершившееся и даровал Константину титул
Цезаря. В завязавшейся затем междоусобной войне Константин поначалу не
участвовал, но явно был на стороне врагов Галерия. В 307 г. он женился на
дочери Максимиана Фаусте и принял из рук тестя звание Августа, которое
Галерий после своего поражения вынужден был за ним признать. Константин
взялся за оружие только в 312г., когда ему объявил войну правивший в Италии
Максенций. Но коль скоро война началась, он действовал стремительно и
решительно. Пока Максенций собирал силы, армия Константина уже перевалила
через Альпы и вторглась в Италию. Под Турином Константин нанес своему врагу
первое поражение, после чего вся Северная Италия признала его власть. Под
Вероной была разбита вторая армия. Решительное сражение произошло у Красных
Скал в девяти милях от столицы. После упорного боя воины Максенция
обратились в бегство, а сам он при переправе через Тибр упал в воду и
утонул. Вступив в Рим, Константин велел казнить двух сыновей свергнутого
императора и позаботился о совершенном истреблении его рода. Но когда
некоторые римляне потребовали казни всех приверженцев Максенция, Константин
решительно воспротивился такой жестокости и объявил всеобщую амнистию
(Гиббон: 14). Справедливость была одним из главных достоинств Константина.
По свидетельству Аврелия Виктора, он всем врагам своим оставил почет и
имущество и принял их в число друзей. Легионы преторианцев и их
вспомогательные отряды, более пригодные для смут, чем для защиты города, он
совершенно распустил и вместе с тем отменил их особое вооружение и военную
одежду (Виктор: "О Цезарях"; 40, 41).
Пробыв недолгое время в Риме, Константин отправился в Медио-лан и здесь
выдал за Лициния свою сестру Констанцию. Кроме того, оба императора издали
эдикт окончательно положивший конец гонениям на христиан. В нем, в
частности, говорилось: "Руководствуясь здравым и правым смыслом, мы
объявляем следующее наше решение: никому не запрещается свободно избирать и
соблюдать христианскую веру и каждому даруется свобода обратить свою мысль к
той вере, которая, по его мнению, ему подходит... Отныне всякий, свободно и
просто выбравший христианскую веру, может соблюдать ее без каких бы то ни
было помех..." (Ев-севий: "Церковная история"; 10; 5). Даровав свободу
вероисповедания своим поданным, сам Константин еще несколько лет жил в
двоеверии. Он все более деятельно поддерживал христиан и продолжал приносить
жертвы старым богам; давал большие деньги на восстановление христианских
церквей и не менее щедро поддерживал языческие храмы; превозносил Христа и
благоволил к Аполлону. Но в последующие годы почитатели старины и древнего
римского духа с болью и гневом убедились, что император постепенно
склоняется к новой религии. Он отказался участвовать в публичном
молебство-вании в честь Юпитера Капитолийского (Гиббон: 20) и запретил
ставить свои изображения в храмах, а потом и вовсе перестал посещать их.
Епископы и проповедники нового учения приглашались к императорскому столу и
назначались воспитателями его детей. В чертогах дворца Константин устроил
род церкви, где молился вместе со всем своим двором. Евсевий пишет, что
император проводил целые ночи без сна за изучением Священного писания и
сочинением проповедей. Затем, собрав слушателей, он вставал с поникшим лицом
и тихим голосом, весьма благоговейно, толковал им божественное учение. Если
потом слушатели оглашали его одобрительными криками, то он давал им знак
возводить очи к небу и своим удивлением, своими благоговейными похвалами
чествовать одного Бога. Разделяя речи на части, он то обличал заблуждения
многобожия, то говорил о единовластвующем Божестве и вслед за тем рассуждал
о всеобщем и частном промысле. Даже на золотых монетах он повелел изображать
себя со взорами, обращенными вверх, в виде молящегося (Евсевий: "Жизнь
Константина"; 4; 15--17, 29). В походах Константин возил за собой сделанную
наподобие церкви палатку. Позже каждый легион стал иметь такую походную
церковь и получил священников и диаконов (Созомен: 1; 8).
Между тем прошло совсем не много времени и прежнему единодушию
императоров пришел конец. После смерти всех остальных Августов римский мир
оказался поделен между Константином и Ли-цинием, и соперничество между ними
было неминуемо. Начало вражде, как можно предположить, положил Лициний.
Вскоре после победы Константин возвел в Цезари своего полководца Бассиана и
выдал за него замуж свою сестру Анастасию. Но короткое время спустя
оказалось, что Бассиан замешан в заговоре против Константина. Следствие
показало, что нити заговора тянулись на восток к Ли-цинию. Рассерженный
Константин в 314 г. начал против него войну. Первое сражение произошло в
Паннонии у города Цибалиса. Упорный бой продолжался с утра до позднего
вечера. Наконец Константину удалось на правом фланге потеснить легионы
Лициния. Тот отступил в свой лагерь, а ночью поспешно бежал на другой берег
Сабы и разрушил за собой мосты. Вторая битва развернулась во Фракии и была
еще более упорной, чем первая. Лициний опять отступил -- на этот раз в
Македонию. Потери его были столь велики, что он вынужден был просить мира.
Константин согласился на прекращение войны, однако отобрал у своего
соперника Паннонию, Далмацию, Дакию, Македонию и Грецию. Некоторое время
спустя оба Августа договорились о провозглашении трех новых Цезарей. Ими
стали сыновья Константина -- Крисп и Константин II, а также Лициний II, сын
Лициния.
Соперники понимали, что заключенный мир -- только отсрочка, и
напряженно готовились к новой войне. В 324 г. борьба возобновилась. Лициний
стянул все свои силы к Адрианополю. Константин переправил свои легионы через
Гебр и атаковал неприятеля. Потеряв до тридцати тысяч только убитыми,
Лициний отступил в Византий. Вскоре после этого Крисп, сын Константина,
разгромил в Геллеспонте флот Лициния. Лициний переправился в Халкедон на
мало-азийское побережье и здесь в короткий срок собрал новую армию. Она была
разбита неподалеку от Никомедии. После этого продолжение войны стало
бессмысленным. Через свою жену Лициний обратил -ся к Константину с просьбой
о мире. Он отрекся от власти и был сослан в Фессалоники. Через год его
казнили, обвинив в изменнической переписке с варварами. Римская империя
вновь объединилась под властью одного императора (Гиббон: 14).
Боевые действия против Лициния имели еще одно важное последствие.
Проведя достаточно много времени под Византием, Константин не раз имел
возможность оценить и как воин, и как государственный человек бесподобное
положение этого города, а также то, как хорошо он оберегаем самой природой
от неприятельских нападений и вместе с тем открыт для торговых сношений.
Именно здесь император решил основать свою главную резиденцию, Новый Рим,
которую предполагал сделать второй столицей империи. Строительство началось,
видимо, в 325 г. , а пять лет спустя город был уже освяшен (Гиббон: 17).
Распространив прежний Византии, Константин обнес его огромными стенами. Так
как для населения огромного города прежних жителей было недостаточно, то в
разных местах по предместьям император повелел строить большие дома и
отдавал их во владение знаменитым людям, вызывая их частью из Рима, а частью
из других мест. Он украсил город ипподромом, водохранилищами, портиками и
другими зданиями. Наконец он учредил здесь сенат и представил ему те же
права, какие имел римский (Созомен: 2; 3). Стремительное возникновение
большого и прекрасного города можно было бы считать одним из великих деяний
Константина, если бы не известна была цена, заплаченная за это. Для
исполнения своей прихоти император обобрал и ограбил всю империю. Только на
сооружение городских стен, крытых колоннад и водопроводов было израсходовано
60 000 фунтов золота. Для того, чтобы собрать необходимые средства,
Константин обложил тяжелейшими налогами всех своих подданных. Даже сенаторы
обязаны были уплачивать определенную подать. Но Константин добился своего --
созданный им город (после его смерти он получил название Константинополя)
быстро развился, расцвел и в короткий срок затмил старую столицу (Федорова:
78).
Последние четырнадцать лет правления Константина прошли в относительном
покое, и он имел больше досуга заняться государственными и религиозными
делами. Церковные распри особенно занимали его. Все восточные христиане
разделились в то время на сторонников православия и на последователей
арианского учения. Сначала Константин не вмешивался в споры прелатов, а
только призывал их прекратить гибельные для христианства раздоры (Гиббон:
21). Но увидев, по словам Созомена, что споры громче голоса примиряющего,
Константин решился созвать Вселенский собор и всем представителям церкви
предписал в 325 г. явиться к определенному Дню в Никею. Так как Константину
угодно было участвовать в совете епископов, то все они были призваны во
дворец. В своей речи император сказал, что желал бы видеть всех епископов
единомышленными и согласными во мнениях, ибо считал возмущения в Божьей
церкви самым тягостным злом. Вслед за тем священники начали рассуждать о
догмате. Константин спокойно и незлобиво выслушивал слова той и другой
стороны и присоединился к тем, которые говорили хорошо. Арианское учение
было объявлено еретическим (Созомен: 1; 17, 19, 20). По свидетельству
Феодори-та, всех бывших во дворце епископов Константин призвал затем к себе
на угощение. Заметив, что у некоторых исторгнуто по правому глазу, и узнав,
что эти страдания они претерпели за твердость в вере, он прикасался губами к
их язвам с полной верой, что извлечет отсюда благословение для своей любви
(Феодорит: 1; 11).
Сочинители церковных историй заполнили страницы своих книг
восхвалениями в честь Константина, но писавшие тогда же языческие историки
не были так ослеплены. Они отметили, что в последние годы правления
императора стали проявляться несвойственные ему раньше нетерпимость,
деспотизм и жестокость. По словам Евтропия, благоприятный исход всех его
начинаний сильно повредил душе Константина: он начал преследовать своих
родственников и друзей, карая и казня их без видимой причины. Таким образом,
если в начальное время своего правления он мог бы быть уподоблен лучшим
правителям, то в последующем -- скорее посредственным (Евтропий: 10; 6--7).
Безграничное честолюбие всегда было одной из главных его страстей. Добившись
наконец своей заветной цели и став владыкой мира, Константин окружил себя
азиатской пышностью и опозорил свою старость безумным и неслыханным
мотовством. Он одевался и вел себя как восточный деспот: носил крашеные
фальшивые волосы, длинные, пестрые шелковые одеяния, украшал себя множеством
драгоценных камней, ожерелий и браслетов. Если прежде Константин не терпел
клеветников и доносчиков, то теперь стал настолько подозрительным, что в
особом эдикте поощрил их обещанием наград и отличий. Старший сын Крисп,
отмеченный многими достоинствами и очень популярный в народе, вскоре стал
вызывать в императоре чувство опасения, которое переросло в тайную
ненависть. В 326 г. Константин велел схватить Криспа и после скорого суда
казнить. Сразу вслед за тем он приказал умертвить и племянника Лициния.
Многие приписывали гибель Криспа коварству его мачехи Фаусты, которая будто
бы обвинила пасынка в покушении на ее честь и целомудрие. Не известно
раскаялся ли позже Константин в своем проступке или же раскрыл козни жены,
но он покарал ее так же сурово, как и сына: по одной версии, императрица
задохнулась в бане, специально растопленной до такой степени, что в ней
невозможно было дышать, а по другой -- Константин сам столкнул ее в ванну с
кипятком (Гиббон: 18). Филос-торгий, впрочем, отмечает, что император
расправился с женой после того, как обнаружил ее прелюбодеяние с одним из
всадников (Филосторгий: 2; 4).
Незадолго до смерти Константин провел удачную войну против готов и
сарматов. В начале 337 г. больной император отправился в Еленополис
пользоваться ваннами Но почувствовав себя хуже, он велел перевести себя в
Никомедию и здесь на смертном одре крестился (Созомен: 1; 34). Перед
смертью, собрав епископов, он признался, что мечтал принять крещение в водах
Иордана,, но по воле Божьей принимает его здесь (Евсевий: "Жизнь
Константина"; 4; 62). По словам Гиббона, влияние этого императора как на
свое, так и на последующее время было огромно и многогранно. Он начал
проводить новую политику, построил новую столицу и поддержал новую религию.
Он вновь поднял величие римского имени и внушил страх соседям. Современники
называли его восстановителем государства, а многие даже считали, что он,
вслед за Ромулом, основал его во второй раз (Гиббон: 18).

КОНСТАНТИН II, Флавий Клавдий

Римский император в 337--340 гг. Сын Константина I. Род. в 314 г. Умер
340 г.
Константин получил титул Цезаря вскоре после своего рождения в 317 г.
После смерти отца в 337 г. он принял титул Августа и разделил власть с двумя
младшими братьями. Константину отошли земли за Альпами: Галлия, Испания и
Британия, а также новая столица -- Константинополь. Спустя три года он
затеял войну с младшим братом Кон-стантом: по-разбойничьи, неосторожно и
притом позорно, во хмелю, вторгся в Италию и был зарублен. Тело его было
сброшено в реку Альса, недалеко от Аквилеи. Земли его были присоединены к
владениям Константа (Виктор: "О жизни и нравах римских императоров"; 41).

КОНСТАНТИН III

Византийский император Ираклейс-кой династии, правивший в 612--641 гг.
Род. 3 мая 612 г. Умер 25 мая 641 г. Сын Ираклия I.
Мать Константина, Евдокия, умерла вскоре после родов. На девятом месяце
мальчик был провозглашен соправителем отца (Дашков: "Константин Третий").
Женатый потом вторично на своей племяннице Мартине, Ираклий имел от нее сына
Ираклия. Умирая в 641 г., он объявил обоих сыновей своими наследниками с
равной властью. При этом братья должны были почитать Мартину как мать и
императрицу. Но после кончины Ираклия в 641 г. его распоряжения ни в ком не
встретили сочувствия. Фактически императором стал один Константин, которому
отдали весь почет и реальную власть. Ираклий II стал соправителем только по
имени, а Мартина вовсе не получила доли во власти. Никакой любви между
наследниками не было. Константин начал свое правление с того, что отобрал у
мачехи деньги, которые покойный император завещал ей перед смертью. Заболев
вскоре хронической болезнью, он ослабел и переселился в Халкидон. В общей
сложности он правил 103 дня, а затем скончался, завещав власть сыну
Константу (Никифор: 640). Скоротечная болезнь и ранняя смерть императора у
многих вызывала подозрение.
Феофан прямо пишет, что Константин был отравлен Мартиной (Феофан: 632).

КОНСТАНТИН IV ПОГОНАТ

Византийский император Ирак-лейской династии, правивший в 654 -- 685
гг. Сын Константа II. Род. в 652 г. Умер 10 июля 685 г.
После того как отец Константина Констант II был в 668 г. убит в
Сиракузах, сицилийцы провозгласили императором некоего Ми-зизия, армянина,
так как тот отличался благовидностью и величавостью. Константин, узнав о
кончине отца, с большим флотом прибыл в Сицилию, схватил Мизизия и убил его
вместе с убийцей своего отца. Затем, устроив все дела на западе, он
возвратился в Константинополь и начал царствовать вместе со своими братьями
Тиберием и Ираклием (Феофан: 660). В следующие годы он имел тяжелую, но в
общем удачную войну с арабами. В 670 г. арабы захватили на малоазий-ском
побережье Кизик, а в 672 г. -- Смирну. Летом 674 г. арабский флот подступил
к Константинополю. Константин выставил большой флот, и между противниками
вплоть до поздней осени ежедневно происходили многочисленные морские
сражения и схватки. Зимой арабский флот переправился в Кизик, а с приходом
весны подступил снова и таким образом вел войну в течение семи лет. Однако
арабы так и не достигли цели и, понеся значительные потери в битвах с
римскими огненосными кораблями, должны были возвратиться домой. Вблизи
Силейского моря их флот был захвачен сильной бурей, так что почти все
корабли погибли. После этого был заключен мир с халифатом на тридцать лет.
Война во Фракии кончилась не так удачно. В 680 г. Константин, узнав,
что племя болгар поселилось за Дунаем на Огле и совершает набеги на селения,
прилегающие к Дунаю, был очень обеспокоен. Он приказал собирать войска во
Фракии и, снарядив флот, отправился сам против них по суше и по морю. Пешее
войско он поставил близ Огла на берегу Дуная, флот стал неподалеку. Болгары,
увидев войско, собранное в полном боевом порядке, потеряли надежду на
спасение и скрылись в укрепленном месте. Но вскоре император, страдая от
подагры, был вынужден отплыть с пятью кораблями и со всей свитой в
Месемврию, чтобы, по обыкновению, принять ванны. Он оставил стратегов и
войско, приказав им вызывать болгар на бой и выманивать их из укрепления. Но
конница, распустив слух, что император бежал, охваченная страхом, сама
обратилась в бегство. Болгары, увидев это, начали преследовать римлян.
Многих они погубили мечом, а многих ранили. Добравшись до Дуная и
переправившись через него, болгары дошли до Варны. Здесь они увидели, что
местность хорошо укреплена -- сзади Дунаем, спереди и боков ущельями и
Понтийским морем. Покорив живущих там славян, болгары поселились среди них.
Отсюда они стали нападать на крепости и города римлян, так что Константин
согласился в конце концов выплачивать им дань.
После этого Константин не вел войн и прилагал все усилия для
прекращения церковных распрей. В ноябре 680 г. он собрал в Константинополе
Шестой Вселенский собор, который утвердил догматы, установленные пятью
предыдущими соборами, осудил монофели-тов и принял учение о двух волях и
двух силах (Никифор: 673). Незадолго до смерти, в 681 г., Константин сверг с
престола братьев, приказал отрезать им носы и в дальнейшем царствовал один
со своим сыном Юстинианом (Феофан: 673).

КОНСТАНТИН V КОПРОНИМ

Византийский император Исаврийской династии, правивший в 720--775 гг.
Сын Льва III Исавра. Род. в июле 718 г. Умер 14 сент. 775 г.
Жизнь и деяния Константина Копронима, самого сурового из
императоров-иконоборцев, были описаны православными историками исключительно
в мрачных и неприглядных тонах. Уже в то время, когда патриарх Герман
крестил будущего наследника престола, случилось, по словам Феофана, страшно
зловонное предзнаменование: он испражнился в самой святой купели, и Герман
пророчески предрек, что христианство и церковь постигнет через него великое
несчастье. Сделавшись взрослым, Константин, по словам того же Феофана, любил
забавляться музыкой, пиршествами и пляской. Был он не равнодушен и к
красивым юношам. Впрочем, даже враги императора признавали, что в годы его
правления в столице было удивительное изобилие дешевых продуктов (Феофан:
711, 759).
После смерти отца Константин смог утвердиться на троне лишь после
упорной борьбы со своим зятем Артавасдом. Этот Артавасд, женатый на сестре
Константина Анне, был стратигом опсикийско-го войска. Едва он узнал в 742 г.
о кончине тестя Льва Исавра, как сразу взял клятву с подчиненных ему войск:
стоять за него и не признавать императором никого другого. В это время
римская армия находилась во Фригии и готовилась к походу на арабов.
Константин позвал Артавасда к себе в лагерь на военный совет. Артавасд
отправился в надежде, что сможет легко захватить своего врага, но Константин
был настороже. Он послал навстречу зятю патрикия Висира, и когда узнал, что
тот убит, бежал в Анатолийскую область. Тамошнее население благожелательно
приняло его и обещало поддерживать до самой смерти. Фракисийское войско
также взяло сторону Константина.
Между тем Артавасд овладел столицей. Магистр Феофан провозгласил его
императором, а византийцев уверил, что Константин умер. Артавасд послал за
своим сыном Никифором, бывшим тогда стратигом во Фракии, и поручил ему
охрану Константинополя. Сам он, едва вступив в город, восстановил почитание
икон и стал готовиться к отражению нападения. Весной следующего года,
собираясь в поход, он назначил младшего сына Никиту стратигом войска
Армениаков, а старшего, Никифо-ра, венчал на царство. Константин провел зиму
в Амории, собирая и стягивая из азиатских фем верные ему войска. В мае 743
г. он встретился с узурпатором у Сард, вступил с ним в бой и полностью
обратил его в бегство. Подчиненные ему войска он привел в покорность, а все
их снаряжение присвоил себе. Артавасд бежал в Кизик, а оттуда переправился в
Константинополь. Константин не преследовал его, а обратился против Никиты,
взял штурмом Модрину, укрепленное место, в котором тот укрылся со своим
войском, многих перебил, а самого Никиту обратил в бегство. Только после
этого он переправился во фракийские области и подошел к стенам
Константинополя. Из-за того, что прекратился подвоз продовольствия, в
столице начался сильный голод. Многие византийцы погибли, другие были
вынуждены выбрасываться наружу через стены. Те, кто мог, убегали, подкупив с
помощью даров городскую стражу. Константин благосклонно принимал всех
беглецов и окружал их всяческой заботой. Положение осажденных становилось
день ото дня все хуже. Никита еще раз попытался помочь отцу: собрав новое
войско, он подступил к азиатскому берегу Босфора и взят Хрисополь.
Константин обратился против него, разгромил во второй раз, преследовал до
Никомедии и захватил в плен (Никифор: 741-- 743). Наконец, 2 ноября в
сумерках, приступив к воротам столицы с сухопутной стороны, Константин
внезапно овладел городом (Феофан: 735). Артавасд с сыновьями бежал в
Вифинию, в Пузанскую крепость, но вскоре был захвачен. Император велел с
позором влачить их связанных во время конских состязаний, а потом ослепить
(Никифор: 743). Чтобы уменьшить мощь Опсикия (фема эта находилась в
непосредственной близости от столицы), Константин выделил из нее две
независимые фемы: Ву-келларии и Оптиматы.
В следующие годы Константин начал упорную войну с арабами. В 745 г. он
отобрал у них Северную Сирию, в 746 г. разгромил арабский флот у берегов
Крита. В начале 750-х гг. военные действия перекинулись уже в Месопотамию и
Южную Армению. Император захватил и разрушил старые римские города
Феодосиополь, Малатию, Самосату, а жителей их переселил в глубь империи на
пустующие земли (Дашков: "Константин Копроним"). Так он расселил множество
сирийцев и армян во Фракии, построил для них города, щедро одарил и всегда
приходил на помощь, когда она требовалась. Болгары, увидев построение этих
городов, потребовали от Константина уплаты денег. Так как дань не была
уплачена, они в 754 г. двинулись войной на Фракию и дошли до Длинных стен
Константинополя. Император, бросившись в бой, отважным ударом обратил их в
бегство, упорно преследовал и многих перебил. Затем, собрав многочисленные
силы, он повел с болгарами упорную борьбу на суше и на воде. С 500 кораблями
Константин вошел в Дунай, выжег болгарские земли и захватил множество
пленных. У крепости Маркелл он имел еще одну битву, вновь обратил врагов в
бегство и нанес им большой урон. Вследствие всех этих поражений болгары
ослабли и прислали послов для переговоров о мире. Девять лет спустя началась
новая большая война. Болгары убили своих правителей и поставили вождем хана
Телеца, мужа, по словам Ни-кифора, спесивого и выказывавшего юношескую
дерзость. Собрав и вооружив боеспособных воинов, он в 763 г. храбро напал на
ближайшие римские города и крепости. Константин, увидев его отвагу и
бесстрашие, послал через море к Дунаю флот из 800 судов, заполненный конным
войском. Сам он повел другое войско к городу Анхиа-лу и под его стенами
нанес поражение Телецу и его армии, многих перебил, других взял в плен и
велел казнить в Константинополе. Устрашенные болгары убили Телеца и стали
просить у императора мира. Константин подступил к Балканам и тут для вида
примирился с ними (Никифор: 756, 764). Однако, когда враги, усыпленные этим,
сняли охрану с горных проходов, он внезапно разорвал мир и вторгся в пределы
их страны (Феофан: 756). В результате этого нашествия вся Болгария была
сожжена и разграблена римлянами, так что многие селения оказались совершенно
истребленными. В следующие годы опустошительные походы неоднократно
повторялись (Никифор: 765).
Также суров и непреклонен был Константин в вопросах веры. Подобно отцу,
он всю жизнь боролся с почитанием икон и мощей, но внес в эту религиозную
распрю столько рвения и неуступчивости, что был назван "Новым Юлианом". В
754 г. он собрал в Константинополе церковный собор, который объявил
еретиками всех "древо- и костепоклонников" (Дашков: "Константин Копроним").
Почитатели икон, и более всего монахи, подверглись после этого прямым
гонениям. Тех из них, которые хранили свой обет и противостояли
иконоборческому учению, Константин предавал различным пыткам и
издевательствам: одним беспощадно выжигали или выщипывали бороды, другим
разбивали головы иконами, некоторым выкалывали глаза или обрубали им руки и
члены тела. Как бы при возродившемся во второй раз язычестве изобретали по
отношению к христианам всяческие злодеяния, с помощью которых стремились
обесчестить и погубить всех приверженных запрещенному учению. Многих,
исполнявших государственные или военные должности, обвиняли в поклонении
иконам и, как бы уличенных в жертвоприношении, убивали и во множестве
высылали за границы империи (Никифор: 765). Часть монастырей Константин
отдал под жилища воинам, а другие приказал срыть до основания. Монахов же
принуждал насильно вступать в брак (Феофан: 759, 762). В 764 г. по доносам
клеветников Константин велел казнить многих знатных вельмож, которых обвинил
в заговоре против него. Тогда же подан был донос на патриарха Константина;
его с позором свели с амвона, посадили на осла и со многими издевательствами
возили по городу. Наконец, император велел отрубить ему голову, а труп
бросить в Пелагиевы рвы (Никифор: 766).
Церковная политика Константина привела к окончательной потере Рима, в
особенности после того, как в 751 г. лангобарды взяли Равенну, а папа Стефан
II помазал на царство франкского короля Пипина Короткого и отдался под его
защиту. Император сохранил свою власть лишь над южной оконечностью
Апеннинского полуострова: в Апулии, Калаврии и на Сицилии (Дашков:
"Константин Копроним"). Впрочем, потери в далекой Италии он компенсировал
приобретениями в Азии и на Балканах. В 775 г. Константин выступил в
очередной поход на болгар, но вдруг заболел: на ноге у него образовался
карбункул, вызывавший жестокие мучения; к этому присоединилась жестокая
горячка, и император скончался на корабле вблизи крепости Стронгиле (Феофан:
767).

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история