Лесны Иван. О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога)

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЖАННА Д'АРК
Выйдя из народа, выражая мнение трудовых и творческих слоев, она
сделала для спасения монархии -- символа национального единства, залога силы
и общественного авторитета -- больше, чем правящие слои, руководимые
эгоистическими классовыми интересами.
ВИКТОР Л. ТАЛЬЕ

Как уже упоминалось, в 1422 году почти одновременно умирают два главных
действующих лица Столетней войны: несчастный эпилептик Карл VI и его
английский соперник Генрих V. С их смертью спор вокруг французского престола
получил новый импульс. Ведь для англичан -- иначе и быть не могло -- вопрос
был совершенно ясен: наследником английского и французского трона является
английский принц, которому к тому времени исполнилось несколько месяцев --
он же позднее Генрих VI. Разумеется, с этим согласна и бургундская сторона
-- французские союзники или, точнее, коллаборационисты англичан. Англичанами
захвачена почти вся Франция, и правит ею чужеземец -- герцог Бедфордский,
регентствующий от имени короля-младенца.
Большего унижения Франции трудно себе представить.
В стране усиливаются нищета и болезни, взимается все больше налогов и
пошлин -- герцог Бедфордский явно не деликатничает с подданными. Возрастает
всеобщая неприязнь к английским оккупантам и французским коллаборационистам.
Англичан насмешливо называют "годдемами" по тому, как они чертыхаются: "God
damn!". Национальное самосознание и патриотизм, до сих пор
распространявшиеся преимущественно в так называемых высших кругах, растут,
как лавина в самых широких массах, становясь почти революционной силой,
особенно в провинции: во многих деревнях крестьяне набрасываются на
ненавистных "годдемов" с косами и вилами.
Однако число французских "друзей" англичан тоже растет Пятую колонну
представляют уже не только бургундцы, к ней относится также герцог
Бретонский, город Париж и парламент (высший суд). Так что многочисленные
народные бунты по всей Франции удается легко подавить.
В руках англичан и их так называемых союзников находится, таким
образом, не только вся северная, но и большая часть южной Франции, в
частности Гиень, Истинные приверженцы дофина, в сущности, законного
французского короля, оказываются в явном меньшинстве. Но это лишь оптический
обман. В массах постепенно зреет чувство принадлежности к своему народу и
своему королю.
На стороне Карла VI стоит мало дворян, но большинство народа.
Однако действительность была такова, что Франция имела двух королей:
одного -- грудного младенца и второго -- одинокого и напуганного юношу.
Фактически не правил ни тот, ни другой -- правил ненавистный английский
регент.
При этом военные силы англичан в оккупированной Франции были
немногочисленными -- для успеха дофину Карлу было бы достаточно одного
победного сражения. Но для этого нужен был меньший раскол в его собственных
рядах и, очевидно, больше мужества, а также дипломатического и военного
таланта дофина, позднее -- Карла VII... В сражении под Верней (1424) он
потерпел поражение, после чего укрылся со своим двором и приверженцами на
юге от Луары в городке Бурж, который еще остался верен ему.
Однако среди запруженной англичанами и бургундцами Франции оставался
еще один крупный город, который не предал Карла: Орлеан. Англичане решили во
что бы то ни стало захватить его и тем самым окончательно поставить дофина
на колени. В начале весны 1429 года (в то время дофин как раз находился со
своими придворными в Шиноне -- одном из немногих замков, еще оставшихся у
него) англичане уже захватили предместья Орлеана; казалось, что его
окончательное падение -- это вопрос нескольких дней, если не часов.
В этот момент в Шинон приезжает семнадцатилетняя девушка сопровождении
вокулерского кастеляна де Бодрикура и шести солдат-наемников. Приезжает для
того, чтобы, как она сама заявляет изумленному дофину, спасти Францию. И для
того, чтобы, хотя она еще сама этого не подозревает, войти в историю как
Орлеанская дева.
ЖАННА Д'АРК родилась в восточной Франции в деревне Домреми, по всей
вероятности, в 1412 году. Сложившаяся позднее легенда (одна из многих) о
несчастной бедной пастушке не совсем точна. По происхождению она была из
семьи зажиточных крестьян, по всей видимости, вольных, хотя и изнуренных
налогами и барщиной. Деревня Домреми находилась в герцогстве Вокулерском, в
королевском анклаве между Лотарингией и Бургундией; вероятно, это также
способствовало формированию у нее гипертрофированного патриотизма.
Дело в том, что в вокулерском поместье была особенно видна тогдашняя
нищета и унижение Франции. Кое-что Жанна, наверное, усвоила из рассказов
дома и в деревне. Анатоль Франс считает, что наибольшее влияние на нее
оказал, очевидно, ее дядя -- священник. Он не только возвысил ее набожность
(в этой связи грустной иронией кажется акт, что она якобы написала чешским
гуситам послание, в котором упрекала их во мнимых прегрешениях против веры
-- и сама вскоре взошла на костер, как за шестнадцать лет до нее Ян Гус,
будучи такой же невиновной, как и он), но главным образом, укреплял в ней
чувство патриотизма рассказами о былой славе Франции и непоколебимой верой в
ее возрождение. Однозначно (и по праву) виновниками несчастья Франции
считались англичане. И вот Жанна как будто бы услышала "голоса". Это были
голоса святых -- Михаила, Маргариты и Екатерины, и они приказывали ей:
"Нужно изгнать англичан из Франции!".
Было, наверное, непросто убедить вокулерского бургграфа (управляющего
королевским замком и владениями), чтобы он предоставил ей сопровождающих для
того, чтобы она могла проехать по дорогам Франции, почти целиком занятой
англичанами. Кроме того, неизвестно было, где именно находится дофин; это
предстояло выяснить в пути.
Можно себе представить, как выглядел дофин, когда Жанна попросила его
доверить его незначительные военные силы ей -- девушке, которая не могла
иметь никакого представления, о военном искусстве, и уж тем более о
дипломатии. Кроме того, она не была дворянского происхождения -- а в те
времена это было серьезным недостатком. Но Жанна д'Арк, наконец, уверенно
провозгласила, что с ее помощью дофин станет фактическим королем Франции.
По-видимому, именно это заявление -- как ни казалось оно невероятным --
наконец все решило.
Не менее сложным, а может быть, еще более сложным, оказалось
договориться с военачальниками дофина в Орлеане. Это были талантливые
полководцы, такие, как Динуа, побочный сын герцога Орлеанского, и Жиль де
Ре, которым казалось невыносимым подчиниться простой деревенской девушке. Но
ее личное обаяние и фанатическая уверенность, что именно она предопределена
для того, чтобы изгнать из страны англичан, сделали невозможное. Ее
воодушевление покорило, в конце концов, даже непоколебимых военачальников.
Простые солдаты разделяли его -- и, пожалуй, еще больше ее веру в то, что
кажущееся невозможным удастся -- и именно с ней. Перед всеобщим подъемом
патриотизма не устоял и простой орлеанский народ. И успех не заставил себя
ждать: в результате контрнаступления англичане были отброшены, и Орлеан
освобожден.
Жанна д'Арк торжественно въезжает в освобожденный город, и начинается
ее триумфальное и, к сожалению, короткое шествие по Франции. Ее первой целью
был город Реймс, место коронации французских королей. Символ, напоминающий
-- разумеется, в другом случае и в другой связи, -- наши земли чешской
короны. Впрочем, с Реймсом у чехов связано и другое воспоминание: здесь
французские короли давали присягу на священной книге, которая не была ничем
иным, как старославянским литургическим текстом, так называемыми
"Фрагментами реймсскими", авторство которых (вероятно, не по праву)
приписывалось сазавскому аббату Прокопу...
Реймс находится сравнительно далеко от Орлеана. Однако влияние Жанны на
рыцарей, солдат и простой народ было огромным. Возглавленная ею небольшая
армия дофина покоряла один город за другим, или, точнее говоря, один город
за другим покорялся своему законному правителю. Сопротивление оказывал
только город Труа, где в 1420 году Карл VI Безумный подписал тот самый
недостойный и злополучный договор, который стал причиной последовавшей затем
катастрофы Франции. Город был взят штурмом.
18 июня 1429 года англичане потерпели поражение при Патай, а 17 июня
дофин был коронован в Реймсе королем Франции Карлом VII.
И все это было -- сказать "делом" было бы преувеличением -- благодаря
усилиям Жанны д'Арк...
Итак, какой же она была в действительности! Большим заблуждением было
бы представлять ее себе бледной и витающей в облаках, презирающей земные
дела святой (спустя почти пятьсот лет после сожжения она была
канонизирована) или, с другой стороны, обворожительной женщиной-вамп, или
созданием, наделенным некой колдовской силой, благодаря которой ей удавалось
вести французское войско так, что оно побеждало, сбивая англичан, как кегли.
Это была довольно обычная девушка, в наше время мы могли бы с улыбкой
сказать, что девушка очень современная: уже тогда она носила брюки вместо
юбки. (Это ей также вменялось в вину во время инквизиционного процесса).
"Характер ее миссии может быть истолкован по-разному, -- считает
французский историк Тапье, -- в зависимости от различия религиозного или
философского понимания. Однако бесспорно то, что в душе Жанна была глубоко
убеждена в том, что она слышит голоса святых Михаила, Маргариты и Екатерины,
которые возвещали о том, что она должна выполнить задачу, сложность которой
вначале ошеломила ее, но за выполнение которой она бесстрашно принялась,
когда почувствовала рядом с собой помощь небесных сил. К тому же следует
добавить еще уравновешенность этой деревенской жительницы, хорошо сложенной,
сильной, умной, обладающей ясным разумом и веселым характером, -- девушки,
похожей на многих француженок той эпохи. Она любила блестящее оружие,
красивую одежду и божию природу; была высоконравственна..."
Жанну д'Арк нельзя назвать и метеором, который вдруг появляется на
небе. Она представляла собой квинтэссенцию французского национального духа
-- того самого разросшегося и готового на самопожертвование патриотизма
самых широких масс, которые закономерно появляются всегда, когда в тупик
заходят те, в чьих руках именно в этот момент находится судьба народа.
Несмотря "а жестокие преследования английских оккупантов, повсюду, особенно
в Нормандии, формировались отряды народного ополчения, что-то вроде
партизан, и они держали в постоянном страхе как англичан, так и их
французских пособников. Впрочем, хроники того времени сообщают и о других
французских женщинах - воительницах, которые также принимали участие в
антианглийском движении.
Жанна, Орлеанская дева, стала символом и победоносной вершиной этого
движения, а со временем и легендой. Личностью, которая привлекла внимание
многих поэтов и писателей, например, Вольтера, Фридриха Шиллера, Анатоля
Франса, Оскара Уайльда, Дж. Б. Шоу, Марка Твена. Они не всегда трактуют ее
образ положительно -- в конце концов, это и не представляется возможным.
Образ этот чересчур сложен и, кроме того, под наслоением времени в
значительной степени расплывчат.
Однако вернемся к ее блистательному пути, точнее говоря, к его
кульминации -- в Реймс. К коронации дофина Карла и наречению его французским
королем Карлом VII. Сегодня, спустя определенное время, такая церемония
может казаться нам хотя и торжественным, но все же формальным актом. В те
времена все было совершенно иначе. Каждая подобная церемония имела свое,
почти мистическое значение: коронованный в Реймсе французский король
становился вторым по величине правителем западного мира -- первым был
император "Священной Римской империи" (между прочим, во времена Карла VII
это был чешский король Сигизмунд) -- и по традиции, которая берет начало еще
со времен Людовика Святого, ему приписывался дар исцелять больных. При
каждой реймсской коронации перед собором ожидали толпы больных, в основном,
парализованных. В тот день, 17 июля 1429 года, Карл VII так же вышел из
собора, он обходил немощных, дотрагивался до них рукой и каждый раз повторял
традиционную фразу: "Король коснулся тебя, Господь тебя исцелит". О том,
насколько успешным было такое "лечение", мы, к сожалению, не располагаем
никакой информацией...
Во время коронации Жанна д'Арк держала в руках флаг королевской
Франции.
Но на этом ее миссия не закончилась -- ее мечтой было изгнать англичан
изо всей Франции. Она намерена двинуться на Париж, центр английского и
бургундского сопротивления; но против нее уже начали плестись неясные, но
несомненные интриги королевского двора. Высшее дворянство не может смириться
с тем, что "неблагородная", простая девушка сумела сделать и оказалась
способна на большее, чем до этого они с дофином, вместе взятые. Нельзя
полностью исключить возможность того, что нити вели даже к англичанам или
бургундцам, ведь они должны были четко осознавать, что после реймсской
коронации их собственное положение заметно ухудшилось... Это вполне
подтверждается дальнейшим ходом событий, если иметь в виду стремление
англичан любой ценой доказать, что Жанна д'Арк была еретичкой и колдуньей,
-- тем самым коронация Карла VII считалась бы недействительной.
Поход на Париж осуществился лишь в сентябре -- и не имел Успеха. При
этом Жанна была ранена в плечо. Но она не пала духом и не перестала верить,
что ей, в конце концов, удастся выполнить свое обещание, данное ею в Орлеане
перед наступлением, когда она написала англичанам: "Я пришла, посланная
Господом, Царем небесным, чтобы изгнать вас из Франции".
Ее непоколебимая вера в окончательную победу не могла не воздействовать
на других. И французы, несмотря на неудачу под Парижем, одержали несколько
важных побед на севере Франции и пробились к городу Компьень, осажденному
врагами. И здесь увы, блистательный путь Орлеанской девы завершился... 23
мая 1430 года во время одной смелой вылазки из города ее небольшой отряд был
окружен, и, несмотря на отчаянное сопротивление Жанна д'Арк была взята в
плен бургундцами. Позднее все поверили в то, что она попала в устроенную
ловушку и что к этому имело отношение окружение Карла VII. Говорили о том,
что комендант города Компьень Гийом Флави умышленно опустил решетки
крепостных ворот так быстро, чтобы перекрыть Жанне и ее отряду дорогу в
безопасное укрытие.
Карл VII мог выкупить Жанну у бургундцев, но он не сделал этого. Тем
самым он подтвердил иронию истории, что он действительно "самый
христианский" король, второй могущественный правитель западного мира. В
нравственном плане он приблизился к западному "властителю номер один" --
Сигизмунду, который сначала выдал Яну Гусу охранную грамоту, а потом, после
формального протеста, отказал ему в защите и сделал возможным его сожжение.
Трудно сказать, осознавал ли Карл VII, этот ничем особенным не выдающийся
правитель, значение и последствия своего поступка -- скорее создается
впечатление, что он поддался давлению своего окружения.
Итак, некто Жан (Ян) Люксембургский продал Жанну д'Арк англичанам за
десять тысяч золотых франков. (И снова парадокс: малоизвестный офицер и
мелкий дворянин носит имя чешского короля, который погиб под Креси в бою
против англичан бок о бок с французами.)
Англичане, разумеется, были в восторге. И не только потому, что в их
руки попал опасный противник, из-за которого фортуна войны начала
отворачиваться от них. Здесь было нечто гораздо более важное. Дело в том,
что английский регент герцог Бедфордский решил короновать в Париже
английским и французским королем Генриха VI, восемнадцатилетнего сына
Генриха V и Екатерины, сестры Карла VII. Бердфорд, несомненно, хорошо
осознавал значение реймсской коронации и ее влияния на позиции "своего"
короля из династии Ланкастеров. Поэтому он решил, что Жанна д'Арк должна
быть любой ценой
Обличена в ереси, что будет означать незаконность реймсской коронации
Карла VII. Необходимо было поставить Жанну перед супом инквизиции. Но в
Англии инквизиции не было. Однако обнаружилось, что там, где оказывается в
растерянности оккупант, ему приходит на помощь коллаборационист. Им стал
епископ Пьер Кото из Бове, которому англичане в виде вознаграждения
пообещали богатую руанскую епархию и, кроме того, парижский университет,
который в то время еще полностью находился в распоряжении англичан.
Под предлогом, что Жанна д'Арк была захвачена в плен на территории его
епархии, он официально потребовал ее выдачи. Когда его просьба была охотно
выполнена, епископ заточил Жанну в мрачное подземелье одного из руанских
замков и с усердием занялся подготовкой "процесса". Целый год томилась Жанна
в тюрьме, месяцы тянулся суд инквизиции. Для Кошо, который прекрасно
разбирался в инквизиционной практике, было сущим пустяком направить судебный
процесс по тому руслу, которое ему требовалось. При этом он старался
создавать видимость, что речь идет об обычном акте справедливости. Незадолго
до начала процесса Жанна д'Арк была подвергнута (в присутствие герцогини
Бедфордской) медицинскому осмотру, целью которого было установить, является
ли обвиняемая действительно Virgo intacta -- дело в том, что от этого
зависело, как именно будет сформулировано обвинение в "союзе с дьяволом" и в
"безнравственном образе жизни". Из этого ничего не получилось; от второго
обвинения комиссия была вынуждена отказаться.
Жанна была заточена в крепости, которая находилась в ведении англичан,
что являлось еще одним нарушением юридических норм -- если обвиняемая должна
была предстать перед судом инквизиции, ее обязаны были содержать в женском
отделении церковной тюрьмы.
Официально судебное заседание началось 9 января 1431 года Кошо
тщательно подготовился к нему; учитывая то, что в ходе инквизиционных
процессов обвиняемый не имел право на адвоката и полагая, что простая
деревенская девушка не способна будет оказывать сопротивление, он считал,
что осуждение Жанны д'Арк будет пустяковым делом. В сложном и, кроме того,
написанном по латыни обвинительным акте Орлеанской деве, например, вменялось
в вину то, что ее посещают голоса святых и ангелов, ей было предъявлено
обвинение в лжепророчестве и ереси, поскольку она утверждает, что нужно
подчиняться Богу, а не церкви (которой Кошо, разумеется, в первую очередь
считал самого себя); не преминули ее обвинить и в том, что она носила
мужскую одежду. Суд продолжался долгие месяцы. Сначала предварительные
допросы, затем главное разбирательство. На протяжении всего этого времени
Жанну д'Арк в тюрьме и на суде осыпали градом вопросов. Многие из них не
имели никакого отношения к процессу, однако их цель была ясна: подготовить
западню, в которую бы попала обвиняемая.
Однако, к удивлению Кошо и его пособников, нужного эффекта достигнуть
не удавалось. Их предположения, что Жанна была наивным созданием, не
оправдались.
В ходе судебного процесса Жанна захворала. Если бы она вдруг умерла в
заточении, это серьезным образом перечеркнуло бы планы англичан. Поэтому ей
был оказан всевозможный медицинский уход, ее даже лечил личный врач
герцогини Бедфордской. И она выздоровела.
В начале мая Жанну официально ознакомили с обвинениями, выдвинутыми
против нее, и потребовали, чтобы она отреклась от своих "заблуждений", т. е.
"голосов", и беспрекословно подчинилась церкви, т. е. Кошо и его сообщникам.
Она отказалась.
Тогда ее привели в камеру пыток и показали орудия палача,
приготовленные для того, чтобы вынудить "признание" у самых упрямых. Жанну
д'Арк не устрашило даже это.
Наконец, ей объявили о том, что если она не откажется от своих
"заблуждений", ее сожгут на костре. В ответ на это Орлеанская дева в первый
и последний раз дрогнула. Она признала свою вину и была осуждена на
пожизненное заключение.
В тюрьме ее при помощи коварных уловок вновь заставили надеть мужскую
одежду. Опомнившись после своей минутной слабости, она отказалась от
признания. Именно этого и ждал Кошо.
В конце мая состоялось новое судебное разбирательство, на этот раз
очень короткое. Как "заклятую" грешницу Жанну д'Арк передают в руки светской
юстиции, т. е. англичанам, -- иными словами, для сожжения на костре.
Итак, уже 30 мая 1431 года Орлеанская дева была сожжена на рыночной
площади в Руане, оцепленной усиленными отрядами английских солдат. На костер
она взошла так же мужественно, как чешский магистр Ян Гус в Констанце.
Однако надежды англичан, особенно Бедфорда, не сбылись. Они лишь
оказались во власти постоянно повторяющегося заблуждения, что можно убить
идею, убеждение, идеал, правду, мечту.
Великая мечта Орлеанской девы, вернее, уверенность в том, что
необходимо изгнать англичан изо всей Франции, продолжала жить в самых
широких слоях французского народа. Процесс освобождения страны не
остановился, напротив, он ускорился. В 1436 году сдалась твердыня англичан и
бургундцев -- Париж, за ним последовали другие города. В 1453 году от
английских оккупантов была освобождена уже вся Франция, за исключением порта
Кале в Нормандии, который англичане удерживали почти сто лет.
Помазанник, ничем особым в истории своей страны не отличившийся, Карл
VII должен был очень хорошо знать о том, какого размаха достигла в народе
легенда об Орлеанской деве, однако он Долго не решался рассориться с
церковью, бургундцами и парижским университетом. Так он выжидал без малого
четверть века, пока не решился принять участие в очищении памяти той,
которая, собственно, спасла Францию и содействовала его возведению на
престол в Реймсе. Официально пересмотра дела потребовала мать Жанны д'Арк,
однако она вряд ли чего добилась бы без королевского благословения.
Утверждают, что Карла VII, очевидно, приводила в ужас мысль о том, что он
фактически принял корону из рук колдуньи. Но, возможно, это была не
единственная причина, свою роль совершенно определенно сыграло и французское
общественное мнение.
Дело в том, что вскоре после сожжения Орлеанской девы начали
распространяться слухи о том, что ее казнь de facto нe состоялась, что все
это было лишь хорошо отрепетированным театром тайной дипломатии. Поводом для
этого послужило одно с трудом объяснимое событие.
В книге расходов города Орлеан от 1436 года, т. е. пять лет спустя
после сожжения Орлеанской девы, имеется запись о том, что 9 августа Жану де
Лису было выплачено два золотых франка за доставку писем от его сестры --
девы Жанны. По некоторым сведениям, он был с ней в Арлоне (в Люксембурге).
Жан де Лис был не кто иной, как брат Жанны д'Арк, и кичился теперь
дворянским титулом, которым его удостоил король Карл VII. После этого Жан
должен был отправиться к королевскому двору, а затем оттуда вернулся к
"сестре". Существуют и другие аналогичные записи, имеющие отношение к
поездке Жана де Лиса к "сестре" и королю. Все они датированы июлем, августом
и сентябрем 1436 года, и в их подлинности нет сомнений. В них говорится о
"деве Франции", и без каких либо сомнений высказываются предположения, что
якобы сожженная Жанна д'Арк была спасена и жива.
Согласно другим записям, сделанным через три года, т. е. спустя восемь
лет после официальной смерти Орлеанской девы, Жанна д'Арк якобы лично
посетила Орлеан. Теперь ее звали Жанна д'Армуаз, потому что между тем она
вышла замуж; как утверждали, в Орлеане ее приветствовала толпа восторженных
людей...
На этих фактах была построена легенда о спасении Жанны д'Арк.
В Орлеане в городской книге расчетов есть запись о торжественном обеде,
устроенном в ее честь; такой же восторженный и сердечный прием, как в
Орлеане, ей был оказан также в городе Турси.
Другие данные приводятся в хронике декана Сен-Тибо и Мети. В них
сообщается о том, что 20 мая 1436 года в деревне неподалеку от Мети
появилась "дева Жанна", которую мгновенно уз-кали местные дворяне и
"братья". Наряду с другими подробностями, например, о ее участии в
дипломатических интригах тогдашних феодалов, здесь сообщается, что осенью
она вышла замуж за некоего Робера д'Армуаза. Однако нашлась и другая
рукопись хроники, в которой декан признает свою ошибку и, в частности,
пишет: "В нынешнем году появилась молодая девушка, выдававшая себя за деву
Франции и игравшая ее роль так хорошо, что ей удалось обмануть многих,
особенно в кругу высшего дворянства".
Легенды, легенды... В конце концов выяснилось, что это была не кто
иная, как авантюристка. Более того, она якобы заменила Орлеанскую деву в
области военного искусства (подробности неизвестны). В 1440 году мнимая
Жанна прибывает в Париж, где ожидает дальнейшего воздания почестей. Однако
этого не происходит, ее задерживают (очевидно, с согласия короля) и
объявляют самозванкой, в чем она, наконец, признается и сама. По некоторым
сведениям, самозванка овдовела -- от первого брака у нее было двое детей --
и снова вышла замуж, но о дальнейшей ее судьбе ничего неизвестно...
Кстати, в то же самое время появились другие Орлеанские девы, одна -- в
Англии, вторая -- в предместьях города Манс, однако обе были быстро уличены
во лжи.
Тем не менее еще в начале прошлого века во Франции издавались
сочинения, авторы которых старались поставить под сомнение факт сожжения
Жанны д'Арк.
Литература на эту тему издается еще в сороковые и пятидесятые годы
двадцатого века. Некоторые из этих произведений открыто пропитаны
реакционной тенденцией, другие, наоборот, протестуют против стремлений
изображать Жанну д'Арк как неземную католическую святую. Наконец, в 1970
году в Париже выходит в свет книга Пьера де Сермуаза (любопытная деталь:
дальнего потомка Жанны д'Армуаз) "Тайное послание Жанны д'Арк", в котором
даже приводится невероятная версия о ее королевском происхождении, она де
доводилась сестрой Карлу VII... Но такие рассуждения относятся, несомненно,
к области фантастики, тем более в двадцатом веке. То, что авантюристка Жанна
д'Армуаз могла с успехом играть роль Жанны д'Арк в пятнадцатом веке, можно
объяснить только средневековой суеверностью, или же массовой
галлюцинацией... И, наконец, встает вопрос, не призвана ли была версия о
"спасении" Жанны д'Арк дополнительно снять позор с коллаборациониста
епископа Кошо, тем более что от людей не укрылся тот факт, что и он, и
соучастники устроенного им суда не намного пережили Жанну д'Арк.
Легенде о Жанне д'Арк не поверил, очевидно, и Карл VII. Поэтому он
поддержал просьбу о пересмотре дела. В 1455--1456 годах в Руане и Париже, по
распоряжению папы Каликста III, состоялся новый суд, отменивший приговор
Кошо, который был объявлен результатом коррупции, мошенничества, клеветы,
коварства и нелояльности. Так называемое признание Орлеанской девы было
аннулировано как сделанное по принуждению, в результате запугивания, а
именно под угрозой сожжения.
Наконец, в 1920 году Жанна д'Арк была канонизирована Кстати, совершив
этот акт, Рим сделал большое исключение, поскольку Жанна д'Арк была сожжена,
и нигде нет и не может быть ее останков; а для канонизации это является
обязательным условием.
Даже по прошествии стольких веков Жанна д'Арк продолжает оставаться
символом несокрушимой воли не отступать перед сильными мира сего. В конце
концов, они недолюбливали ее, потому что она подставляла для них опасную
народную стихию, которой они всегда боялись, и будут бояться. В полной мере
к ней относятся слова, написанные Бернардом Шоу:
"Жертва лицемерия сильных мира сего, которые, хотя и объявляют ее
святой, снова позволили бы ее сжечь".
Итак, нам остается заняться только так называемыми
Голосами Жанны д'Арк. Из того, что нам известно и что было сказано об
Орлеанской деве, мы можем исключить, что это было ее вымыслом. Жанна была
искренней деревенской девушкой, кроме того, преисполненной набожности, даже
мистицизма. Следовательно, не может быть сомнений в том, что у нее были
галлюцинации. Попытаемся найти им объяснения.
Если оставить в стороне эпоху, в которой она выросла, и католическую
литературу, которая усматривала в поведении Жанны д'Арк чудо и оценивала ее
галлюцинации как настоящие голоса святых, историческая и медицинская наука
находила феномену Орлеанской девы единственное объяснение: у нее проявлялась
определенная форма шизофрении.
Шизофрения, одно из наиболее распространенных (а также тяжелых)
психических заболеваний, характеризуется галлюцинациями как одним из главных
признаков.
В этом, однако, есть некоторые неувязки: при шизофрении наблюдается
также раздвоение личности. А при шизофрении в молодом возрасте, так
называемой гебефрении (Жанне д'Арк в тот период, когда она начинала слушать
"голоса", было 15--17 лет), этот процесс протекает очень бурно. Люди,
которые страдают таким психическим расстройством, не способны к интеграции в
обществе. Ничего подобного не наблюдалось у Орлеанской девы. Наоборот, она
очаровывала свое окружение, пользовалась любовью среди солдат. Не существует
доказательств, действительно подтверждающих ее шизофреническое поведение.
Кроме того, у шизофреников лишь в редких случаях галлюцинации ограничиваются
только слуховыми, как это было у Жанны, чаще всего они сопровождаются
зрительными. По всей вероятности, такого у Жанны д'Арк не было.
Кажется классическую шизофрению можно исключить. Существует, правда,
самостоятельное, имеющее существенно более легкую форму, психическое
заболевание -- психогенная акустическая галлюцинация, но при ней больной
слышит в основном неприятные звуки, угрожающие голоса, причиной которых
бывают стрессы и изоляция, иногда полное душевное и физическое истощение.
Таким образом, нетрудно сделать вывод, что у Жанны д'Арк не было и
психогенной акустической галлюцинации.
Что же в таком случае послужило причиной слуховых галлюцинаций
Орлеанской девы?
Существуют также парциальные эпилептические припадки проистекающие из
слуховой области височных долей. Эти припадки начинаются -- подобно тому,
как часто происходит и при других парциальных эпилептических приступах -- с
ауры. Однако аура может сопровождаться ощущениями обонятельными, зрительными
и другими, но во время припадков с очагом в слуховой области височной доли
аура бывает только слуховой. А звук, который, как полагает больной, он
слышит при этой ауре (или из которого складывается аура) является
стереотипным, всегда одинаково повторяющимся или может иметь два-три
варианта. То же самое было у Жанны д'Арк.
Аура -- это часть припадка. При ней сознание сохраняется, иногда оно
немного затуманено. После нее приступ продолжается, как правило, потерей
сознания (в случае парциальных эпилепсии -- лишь его притуплением), затем
следуют дальнейшие проявления: судороги, беспокойное поведение, иногда и
агрессивные действия. Однако известно, что при более легких формах (часто
это наблюдается в случае улучшения состояния больного эпилепсией) приступ
очаговой эпилепсии может ограничиться одной лишь аурой. То же самое могло
происходить с Жанной д'Арк. Ее специфические выражения, которые вошли в
историю, например, "для этого я рождена" перед сражением или "я не переношу
вида французской крови" при виде раненого солдата, напоминают типичную для
эпилептиков выспренность выражений...
Представляется, таким образом, что основой галлюцинаций Жанны д'Арк
была парциальная эпилепсия, возникшая, вероятно, в результате травмы головы
(может быть, и легкой) или воспаления мозга (которым могло сопровождаться
одно из инфекционных заболеваний, столь распространенных в эпоху
средневековья). Следовательно, скорее всего это была легкая темпоральная
(височная) очаговая эпилепсия, проявляющаяся только в аурах, которые, в
итоге, были ничем иным, как "голосами" и галлюцинациями Орлеанской девы.
Если это так и есть (а это представляется наиболее правдоподобным), то
здесь мы встречаемся с еще одной из множества непредсказуемых причуд
истории: один эпилептик -- Карл VI, Безумный -- привел Францию на край
гибели, другой -- Жанна д'Арк -- спас ее от этой гибели.