Лесны Иван. О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога)

ОГЛАВЛЕНИЕ

КАЛИГУЛА
"Случилось так, что Калигула стоял около высокой статуи Юпитера и
спросил актера Апеллеса: "Кто из нас больше? Я или этот бог?". Апеллес
задумался -- и этого было достаточно.
Он погиб от истязаний и пыток.
При этом Калигула осыпал его похвалами: "У тебя чудный голос, даже
когда ты кричишь от боли".
А. КРАВЧУК. "НЕРОН"

Тот мартовский день 37 года н. э., бесспорно, надолго остался в памяти
современников. В ту пору Рим уже давно был не скромным городом на семи
холмах, как до времен Цезаря, а мраморным центром гордой империи со свежими
следами строительства Августа (Пантеон, форум). Величественные сооружения
говорили о мощи и величии римской империи. Красоту города и римской весны
увеличивали в тот день ликующие толпы, тянувшиеся к сенату. Повод для
всеобщей радости был, на первый взгляд, странным: смерть императора Тиберия,
императора-полководца, пасынка Августа, который в пятьдесят шесть лет стал
его преемником. За двадцать три года своего правления Тиберий не только
утратил всю свою популярность, если только он вообще когда-либо ею
пользовался, но, наконец, навлек на себя всеобщую ненависть и стал жертвой
заговора. Только начав поправляться после тяжелой болезни, он был задушен.
Это и вызвало в Риме ту огромную радость и облегчение, о которой мы уже
сказали. Толпы, ворвавшиеся в сенат, даже требовали, чтобы Тиберию было
отказано в погребении, а его тело было бы брошено в Тибр.
И наоборот, прямо-таки с бурным восторгом приветствовался
предполагаемый преемник Тиберия -- в то время двадцатитрехлетний молодой
человек Гай Калигула, сын популярного полководца Германика, племянника
Тиберия, погибшего при загадочных обстоятельствах в Сирии. Калигула прибыл в
Рим с берегов Неапольского залива, куда незадолго до своей смерти удалился
Тиберий. Подозрительный ко всем и все более ожесточающийся император по
непонятным причинам проникся симпатиями к своему внучатому племяннику, и
Калигула годами жил с ним на острове Капри.
Толпы римского народа, ворвавшиеся в тот мартовский день в сенат,
настояли, чтобы Калигула был провозглашен принцепсом -- "первым из
сенаторов" -- и преемником Тиберия.
Не будем впадать в иллюзию, что в то время была столь велика власть
римского народа или что его голос был решающим. Калигула уже был до этого
провозглашен принцепсом преторианцами -- императорской стражей, то есть
военными. Именно военные распространили свои симпатии и любовь к своему
полководцу Германику на его сына Калигулу. Военным он был обязан и именем,
под которым вошел наконец в историю. Дело в том, что "Калигула" означает по
латыни "сапожок". Так стали называть будущего принцепса, когда он пятилетним
мальчиком появился рядом с отцом на триумфальной колеснице, одетый в
специально сшитую для него форму легионера и военные сапожки.
СОЛНЫШКО, -- так называл его римский народ, возлагая на своего
принцепса большие надежды.
О чем думал молодой Калигула, когда в сенате его приветствовал римский
люд, а сенат провозглашал принцепсом? Может быть, он вспоминал времена,
проведенные с его чудаковатым дядей на Капри? Воспоминания были не из
лучших. Тиберий уже тогда превратился в упрямого деспота, хотя в начале
принципата вел себя относительно миролюбиво (вернул сенату его былые
полномочия, отказался от почестей к нему как к богу, не хотел, чтобы ему
воздвигали статуи). На это у него были свои причины. Его стремление улучшить
отношения с сенатом окончилось неудачно, ему пришлось подавлять мятежи
германских и паннонских легий, а позднее и восстания в Нумидии, Фракии и
Галлии. Военные расходы опустошили государственную казну, и Тиберий был
вынужден увеличить налоги и -- что больше всего подорвало его популярность
-- ограничить публичные зрелища. Возникали антитибериевские заговоры, Тацит
утверждает, что многие представители нобилитета (римской знати) даже
симпатизировали самозванцу -- рабу Клементу, который выдавал себя за внука
Августа.
Трудно сказать, знал ли молодой Калигула причины перемены Тиберия и
задумывался ли вообще над ними. Однако при его интеллекте, который он
неоднократно продемонстрировал позднее как в положительном, так и
отрицательном смысле, можно предположить, что это не могло не занимать его.
Обстановка на Капри все время была напряженной. Падали все новые и новые
головы. Любимец Тиберия, командир преторианской гвардии Сеян, укрепляя свою
личную власть, посылает под предлогом "оскорбления Его величества" в тюрьмы,
на пытки и смерть сотни людей. Он убеждает императора (каковым на деле
являлся принцепс), что в Риме против него строят неустанные козни, тем самым
удерживая Тиберия на Капри, -- в действительности же избавляется от людей,
представляющих опасность для него самого, Сеяна. Жертвой его бесчинств
становится наконец и собственный сын Тиберия Друз Кастор. В конце концов и
Сеяна ждет та же участь: он теряет свою с таким трудом и коварством
завоеванную позицию, впадает в немилость и кончает казнью.
В такой среде Калигула не мог чувствовать себя хорошо, напротив, ему
все чаще приходилось задавать себе вопрос: не придет ли в голову императору,
этому подозрительному сумасброду, что следовало бы ликвидировать и его,
Калигулу? Он прекрасно знал, что Тиберий не любил его отца, Германика,
воинской славе которого и популярности среди солдат он завидовал. Калигуле,
несомненно, было известно и то, о чем говорилось среди людей в связи со
смертью его отца: что в ней мог быть замешан Тиберий.
Трудно сказать, какие мысли мелькали в голове "Сапожка" в ту минуту,
когда его провозгласили принцепсом-императором, вложив в руки
двадцатитрехлетнего юнца почти абсолютную власть. Впрочем, слово "почти"
можно свободно опустить.
КОНЕЦ РЕСПУБЛИКИ. Итак, в 37 году н. э. некогда городская республика
подошла к этому рубежу.
После смерти Цезаря был установлен второй триумвират, в который входили
Марк Антоний, Гай Юлий Цезарь Октавиан и Эмилий Лепид. Наконец победителем
вышел Октавиан, приемный сын Цезаря. Первым выпал из игры Лепид. История
борьбы Октавиана с Антонием достаточно известна -- во всяком случае,
литераторы, драматурги и кинематографисты не раз обращались к теме любви
Антония к последней египетской королеве, прекрасной Клеопатре и их конечному
самоубийству.
После Цезаря Октавиан стал вторым монархом. Однако по сравнению со
своим предшественником, он вел себя более дипломатично, во всяком случае, по
отношению к сенату. После своей победы над Антонием Октавиан вернул ему все
полномочия, полученные им как триумвиром. Польщенный сенат отреагировал на
это тем, что снова вручил ему все полномочия, к тому же расширив их. Антонию
была доверена должность главнокомандующего войсками, поручено управление
несколькими провинциями, кроме того, он получил пост великого понтифика, а
также самую важную должность -- должность народного трибуна, которая
гарантировала ему неприкосновенность и право накладывать вето на решения
сената. Наконец, он был удостоен титула Август, то есть Благородный,
Знатный.
Для республики это означало конец, хотя Август, как называл себя с тех
пор Октавиан, сохранил деятельность всех республиканских учреждений. Вскоре,
однако, они превратились в пустую формальность. Август, впрочем, извлек урок
из судьбы Цезаря и не назвал себя ни императором, ни правителем,
остановившись на скромном звании принцепс, то есть первый (среди граждан),
образовав, таким образом, принципат. В будущем, однако, синонимом
универсального правителя стало слово "цезарь", как титуловали Августа другие
(в то время Рим господствовал почти над всем известным тогда миром), причем
значение этого слова далеко превысило титул царя, которого хотел избежать
Рим.
НАЧАЛО ИМПЕРИИ, по сравнению с хаосом и упадком конца республики, было
периодом подъема. Италия (то есть уже не только Рим) приобрела
привилегированное положение и стала центром Римской империи, провинциями
начали управлять местные привилегированные слои. Временно улучшилось и
экономическое положение империй, зато укрепился рабовладельческий характер
Рима. Учитывая предыдущие мятежи, сенат принял, по распоряжению Августа,
решение наказывать смертью всех рабов в доме, если их хозяин был убит одним
из них...
Август -- по сути дела, консервативный тип, -- изо всех сил стремился
восстановить старые традиции и воспрепятствовать ширящемуся моральному
разложению. Так, например, был издан закон, строго преследующий супружескую
измену. Однако, как показало ближайшее будущее, никакого поворота к лучшему
это не принесло. Носителями морального разложения стали ближайшие преемники
самого законодателя, и в первую очередь Калигула...
"Ослабевшие нравственные силы римлянства, за которые боролся Август и
которые он стремился всеми средствами удержать, уже не в состоянии были
возродить общество. Так и классические творения эпохи Августа, которая была
связана с личностью монарха не только внешне и которая нашла свое высшее
воплощение в "Энеиде" Вергилия, озарены уже только осенним блеском солнца".
-- написал в двадцатые годы нынешнего века в книге "Вершители истории"
профессор из Ростока Эрнест Хол.
Остается подчеркнуть, что с этими началами Римской империи связаны
имена таких поэтов, как Овидий, Гораций, Вергилий, Тибулл и Катулл, и таких
историков, как Ливии или Салюстий.
Когда в 14 году н. э. Август умер, успев украсить Рим целым рядом
величественных сооружений, сенат провозгласил его богом, как прежде Цезаря.
МНОГООБЕЩАЮЩЕЕ НАЧАЛО. Когда Калигула после убийства Тиберия вступал в
права принцепса, или, иначе говоря, становился третьим римским императором,
у него было намного более благоприятное положение, чем у его
предшественника. Заменить Августа было непросто: при всех "за" и "против"
первый римский принцепс-император оставил после себя добрую память и был,
безусловно, выдающейся личностью. Тиберий не мог тягаться с ним, а потому
ушел из римской истории в окружении всеобщего презрения.
Возникает вопрос: почему после смерти Тиберия не последовали требования
восстановить республику? Потому что жажда по ней уже угасла. Люди свыклись с
принципатом правление Тиберия, хотя и превратившееся в тиранию, в
действительности укрепило его монархический характер.
Начало правления Калигулы было многообещающим. Прислушиваясь к своим
опытным советникам, прежде всего командиру преторианцев Макрину, Калигула на
удивление быстро укреплял свою популярность и авторитет. Сразу после своего
вступления в должность он получает титул императора, однако возвращает его
полномочия сенату. Освещает собор, построенный Тиберием в честь Августа.
Останавливает бессмысленные процессы "за оскорбление Величества", дает
амнистию всем преследовавшимся и объявляет, что "для доносчиков у него нет
ушей".
Однако это многообещающее начало длится очень недолго -- собственно
говоря, всего лишь несколько месяцев. После чего Калигула резко и непонятно
меняется. Своим кумиром он избирает не Августа, а Цезаря -- причем в самом
отрицательном понимании. Его политическим идеалом становится абсолютная
монархия эллинистического типа в своей наиболее яркой, то есть египетской
форме.
СОЛНЫШКО ОХЛАЖДАЕТСЯ. Неудивительно, что эту резкую и внезапную
перемену современники Калигулы старались каким-то образом объяснить.
Большинство римских историков склонялось к мысли, что правитель просто сошел
с ума, обосновывая этот взгляд не только поведением Калигулы, но и его
прошлым. В частности, они обращались к детству императора, когда после
смерти отца, а потом и матери он жил у своей бабки Антонии -- дочери коллеги
Августа по триумвирату Антония. Зная мальчика лучше, чем кто-либо другой,
она была о нем не лучшего мнения. Утверждают, что она отмечала признаки
извращенности в его характере. Придя к власти. Калигула осыпал свою бабку
наивысшими почестями: например, по его предложению, ей был присужден титул
Августа. Однако энергичная бабушка имела смелость критиковать поведение
внука и в ту пору, когда он уже был принцепсом. В мае 37 года Антония
скончалась, вызвав своей смертью много кривотолков. Утверждали, что в ней
виноват Калигула, который даже не принял участия в похоронах... Это,
безусловно, интересная, но все же слишком смелая версия. Когда Антония
умерла (по свидетельствам, при загадочных обстоятельствах), ей было 73 года.
То есть смерть, по всей вероятности, могла быть естественной. Кроме того, у
нее было не так уж много времени для претензий к внуку -- всего около двух
месяцев, причем, по общему согласию, Калигула был в эти два месяца добрым и
популярным правителем.
Другое дело -- вопрос об извращенности Калигулы. По некоторым
источникам, он якобы принимал участие в оргиях, которые устраивал на Капри
Тиберий. Много бесспорных свидетельств существует о его сексуальной жизни --
от любовной связи с женой префекта преторианцев Макрина (согласно некоторым
утверждениям, Калигула даже задушил вместе с Макрином своего двоюродного
деда и предшественника Тиберия) Эннией (где-то через год правления Калигулы
Макрин и Энния получили приказ кончить жизнь самоубийством) до
предосудительного сожительства с собственной сестрой Друзиллой. Кривотолки
вызывала и его женитьба на супруге наместника балканских провинций Лолии
Поулине, которая, как говорили, состоялась только потому, что кто-то
рассказал перед Калигулой, что бабушка Лолии считалась в свое время
красивейшей женщиной Рима. Калигула быстро пресытился Лолией и развелся с
ней, запретив ей, однако, изданием специального эдикта, новый брак. Что же
касается связи с Друзиллой, она, по всей видимости, была обусловлена
болезненным преклонением Калигулы перед Египтом.
ЕГИПТОМАНИЯ постепенно разрослась у Калигулы до невероятных размеров.
Он восстановил культ египетской богини Изиды, запрещенный Тиберием (Тиберий,
будучи тираном и совершив в ходе своего правления целый ряд ошибок, никогда,
тем не менее, не был подвержен этой мании). На огромном, специально
построенном для этой цели корабле из Египта был привезен обелиск, который и
сегодня стоит в Риме перед собором св. Петра. По образцу древних египетских
фараонов, Калигула хотел заключить брак с Друзиллой. Однако в период
принципата Калигулы эта его сестра уже была замужем. По некоторым
источникам, Калигула отнял ее у мужа, приказал своему другу Эмилию Лепиду
жениться на ней, а сам поддерживал с ней сексуальные отношения и относился к
ней как к жене. Когда Друзилла вскоре умерла (в 38 г. н. э.), был объявлен
государственный траур. По распоряжению сената, ей был посмертно присужден
титул Августа. Одна ее статуя была воздвигнута в зале заседаний, вторая -- в
храме Венеры, где был установлен также специальный алтарь и основана
коллегия служителей ее культа, где были и мужчины, и женщины. Наконец
Друзилла была объявлена богиней и ей было дано имя Пантея -- Всебогиня.
Как и каждый тиран, Калигула был окружен своими последователями и
подхалимами. Одним из них был сенатор Гемин, под присягой заявивший, что
собственными глазами видел, как Друзилла всходила на небеса, переговариваясь
с другими небожителями -- в то время Рим, наряду с собственными богами,
поклонялся и греческим богам, и даже некоторым божествам многочисленных
провинций. За это "свидетельство" Гемину перепала "мелочь" -- миллион
сестерциев...
Предосудительная связь Калигулы с собственной сестрой даже для
нестесненного моралью Рима была слишком вызывающей. Кроме того, у Калигулы
была привычка, по утверждению Сенеки, всякого оскорбить. "К числу его лучших
друзей, -- пишет Сенека, -- принадлежал некий Азиатик Валерий, человек
дикого нрава, который не умел сносить его оскорбления. Однажды во время
пира, прямо в обществе, Калигула громко высказал ему в лицо, как вела себя
его жена в постели..."
БОГ НА ТРОНЕ. Однако хуже всего было то, как вжился Калигула в свою
роль бога: на публике он выступал в обличье Юпитера, с позолоченной бородкой
и молниями в руках...
Такое "божественное" поведение, разумеется, требовало денег, причем
много денег, поэтому налогами обкладывалось все, что только было можно
обложить, и в качестве одного из источников средств были возобновлены
процессы "за оскорбление Его Величества" с конфискацией имущества.
Утверждали, что жест, сделанный Калигулой при вступлении в должность, --
всеобщая амнистия и публичное сожжение документов о тибериевских процессах
-- был на деле фикцией: Калигула якобы приказал сжечь ненужные бумаги,
тщательно спрятав до поры списки Тиберия... Теперь эта пора наступила.
Все это -- и главным образом, теомания и небывалое честолюбие Калигулы,
с которым он строго преследовал и тени сомнения в его божественном послании,
-- вызывало бесконечные конфликты с евреями, которые в то время жили не
только в Палестине, но и создавали весомые этнические группы как во всей
восточной части Средиземноморья, особенно в Александрии, так и Риме, и в
конце концов сломило шаткую популярность Калигулы. Усиливающаяся тирания
Калигулы далеко превосходила пресловутые времена Тиберия. Он изобрел нечто
такое, что не пришло в голову даже Тиберию: к людям, впавшим в немилость или
ставшим ему подозрительными, Калигула посылал офицеров-преторианцев с
приказом покончить жизнь самоубийством.
Наконец в нем горько разочаровалась и армия, которая в императорском
Риме стала решающей силой: Калигула не только не пошел в отца -- у него
попросту отсутствовал военный талант, а его походы в Британию и Германию
потерпели фиаско. Более того, его жертвой, как мы уже говорили, стал Макрин,
которому Калигула был обязан своим положением принцепса и своими начальными
успехами. Говорилось даже, что Калигула намеревался казнить всех воинов
германских легий, которые двадцать пять лет назад приняли участие в
восстании, подавленном отцом Калигулы Германиком.
Чаша терпения переполнилась. А между тем Калигула в "честь" своих
военных походов в Британию и Германию собирался устроить триумф -- причем не
в Риме, а в Александрии, куда он задумал перенести центр правления всей
римской империей.
И вот спустя всего лишь четыре года после начала своего правления он
был убит. В конце января 41 года н. э. на подворье Палатина как обычно,
проходили торжества в честь памяти императора Августа. В этот день -- 24
января -- Калигула с самого утра присутствовал на зрелищах. Около часа дня
он покинул театр, чтобы принять ванну и пообедать во дворце. В сопровождении
единственного сенатора он направился к крытому переходу, где стояла,
готовясь к выступлению, группа мальчиков из Азии. Калигула заговорил с ними
-- и в этот момент трибун преторианцев Хэрея (которого Калигула сам выбрал
после смерти Макрина и который был одним из легионеров его отца, давших
некогда пятилетнему мальчику ласковое прозвище "Сапожок") ударил его мечом.
Нанесенная рана не была смертельной, лезвие скользнуло по ключевой кости.
Калигула вскрикнул и пробежал несколько метров. Дорогу ему преградил трибун
Сабин, который вонзил ему меч прямо в грудь. Упавшего Калигулу обступили
другие, осыпая ударами бессильное тело. Ему было нанесено около тридцати
ран...
Ненависть к "богу" Калигуле была столь велика, что, расправившись с
тираном, заговорщики убили его жену и годовалую дочку.
А потом бросились преследовать его дядю Клавдия, который вышел из
театра непосредственно перед Калигулой и пошел прямо во дворец...
СЛОВО БЕРЕТ ВРАЧ. Мы уже сказали, что большинство римских историков
относит резкий перелом, наступивший в поведении Калигулы через несколько
месяцев после начала его правления, на счет его сумасшествия. Причем либо
латентного (в пользу которого свидетельствовали бы предполагаемые
высказывания его бабки Антонии), либо скорее неожиданного, вспыхнувшего
резко и внезапно. Эта загадка до сих пор привлекает не только историков, но
и поэтов. В частности, Альбер Камю посвятил Калигуле драму, премьера которой
состоялась в 1945 году, где главную роль сыграл молодой Жерар Филип. В живой
памяти наших зрителей -- и драматические сцены с Калигулой из многосерийного
фильма британского телевидения "Я, Клавдий", снятого по роману Роберта
Грэвса.
И, разумеется, история Калигулы не дает покоя врачам -- психиатрам и
неврологам.
Как могло случиться, задаем мы себе вопрос, чтобы человек, за
исключением мелких эксцессов в детстве, проявлявший себя совершенно
нормально, в том числе и в начале своего правления, вдруг так внезапно и без
видимых причин сошел с ума? Достаточно ли убедительно утверждение, что к
такому страшному концу его привело одно лишь упоение властью? Или молодость
и неопытность?
И здесь мы сталкиваемся с фактом, которому уделялось до сих пор слишком
мало внимания.
Вскоре после своего вступления на трон, в конце 37 года н. э. Калигула
внезапно заболел. Возникали сомнения в его выздоровлении. А поскольку до тех
пор он проявлял себя как мудрый и человечный монарх-принцепс, в Риме и по
всей империи совершаются жертвоприношения за его здоровье. Светоний пишет,
что "множество людей ожидало на Палатине перед резиденцией императора
сообщений врачей".
Какими были эти сообщения, мы не знаем. И очень жаль, потому что
АНТИЧНАЯ МЕДИЦИНА достигла в то время довольно высокого уровня.
В своих "Письмах" Сенека сетует в одном месте, что его часто мучает
насморк и высокая температура. "Дело зашло так далеко, -- пишет он своему
другу, -- что хронический насморк меня совершенно изнурил. Я страшно
ослаб... все, что поднимает дух, помогает и телу. Меня спасли мои интересы.
За то, что я поднялся с постели и снова обрел здоровье, я обязан
философии... Этими лекарствами пользуйся и ты. Врач посоветует тебе, какими
должны быть твои прогулки, как долго ты должен заниматься гимнастикой; это
помешает тебе впасть в апатию, в которой оказывается каждый ослабленный
болезнью человек; врач посоветует тебе читать вслух, чтобы тренировать
дыхание, путь которого и вместилище поставлены под угрозу; заниматься
греблей и легкими сотрясениями тела приводить в движение внутрен-1 ости. Он
рекомендует тебе, какую диету следует соблюдать, когда употреблять вино для
поддержания сил, а когда, наоборот, избежать этого напитка, чтобы он не
раздражал организм и не вызывал кашель...".
Таким образом, римский врач, согласно Сенеке, умел немало. Медицина
имела в то время уже долгую традицию: ведь врачевание -- одна из древнейших
профессий на свете. Еще со времен Древнего Египта известен так называемый
папирус Эберта, который содержит серьезные диагностические и терапевтические
сведения. О врачах упоминает и свод законов вавилонского царя Хаммурапи (ок.
2000 г. до н. э.). Кодекс перечисляет их обязанности и устанавливает
вознаграждение или наказание за их труд. Например, семья пациента, умершего
по вине врача, могла требовать его жизни за жизнь своего родственника. А
если пациент, в результате вмешательства врача, становился слепым на один
глаз, врача тоже лишали глаза... Из этого видно что в древней Месопотамии
медицина была далеко не мед, и вместе с тем, по-видимому, она находилась на
достаточно высоком уровне, если требования, предъявляемые к ней, были столь
высоки.
Впрочем, научная медицина начинается с медицины греческой. Современные
историки считают, что древнегреческий бог врачевания Асклепий (Эскулап),
обладавший умением лечить болезни, после смерти был возведен в ранг богов.
При храмах этого бога-врачевателя устраивались больницы, так называемые
асклепионы, где проводилось почти рациональное лечение, устанавливался
диагноз, использовались лекарства от многих болезней, применялось
климатическое лечение и лечение с помощью упражнений. Известна была даже
психотерапия. На развалинах Пергама -- древнего города в Малой Азии --
отчасти сохранился асклепион, в котором был длинный коридор с отверстиями в
потолке, откуда служители культа Асклепия (преимущественно врачи)
нашептывали проходящим пациентам подбадривающие слова. Впрочем, настоящие
душевнобольные считались в античные времена святыми, одаренными особыми
милостями богов.
Отцом научной медицины считается грек Гиппократ (родился ок. 460 года
до н. э.), которому принадлежат названия наиболее известных болезней и
первая классификация заболеваний. Он же впервые разделил людей на основные
типы: флегматик, сангвиник, холерик и меланхолик.
Другим известным античным врачом был тоже грек -- Гален (129--201 г. н.
э.). Он стал личным врачом императора Марка Аврелия, а после его смерти -- и
его сына и преемника Коммода. Гален серьезно расширил познания в анатомии
(он анатомировал свиней, собак, утопленников, лечил -- хирургически --
раненных гладиаторов). Гален знал, что мозг -- главный орган, управляющий
всей нервной системой, и источник движений. Ему были известны периферические
нервы, которые он делил на сенситивные и моторические. Гален оставил после
себя четыре крупных рукописи и около 400 трактатов...
Римская империя открыла греческой медицине, по сути дела, весь
известный тогда цивилизованный мир. Все знатные римские семьи имели своих
греческих врачей-рабов, вообще же по империи вело практику и много свободных
греческих врачевателей.
Очень правдоподобно, что среди врачей, пользовавших больного Калигулу,
были и греки...
БОЛЕЗНЬ, ПОВЛИЯВШАЯ НА ИСТОРИЮ. К сожалению, нам немногое известно о
характере этой болезни. Мы знаем только, что она сопровождалась горячкой и
что когда спустя несколько месяцев молодой император выздоровел, он
совершенно изменился. Он вел себя так, что окружающие терялись в Догадках.
Калигула как будто теряет всякие барьеры. Наконец, судите сами.
Тиберий Гемелл, член императорского семейства, устранен, поскольку он
якобы "желал императору смерти". Желание Гемелла, как и реакцию Калигулы,
еще можно было как-то понять: пока этот внук Тиберия и, согласно его
завещанию, соправитель Калигулы оставался в живых, молодой монарх не мог
быть уверен в своей власти, даже уничтожив завещание прежде, чем оно стало
известно. Однако чем объяснить то, что Публий Афраний Потий, высказавшийся
как-то в том духе, что он был бы "рад умереть за Цезаря", был убит по
приказанию Калигулы своими рабами -- "чтобы желание его исполнилось". Так же
и рыцарь Атаний Секунд был принужден к тому, чтобы выполнить свое обещание
"выступить в цирке гладиатором, если император выздоровеет". После этого уже
невменяемость Калигулы не знает границ... Так, например, однажды, когда
секретарь дает ему на подпись документы, чтобы Калигула скрепил их обычным,
"SPQR - Senatus populusque Romanus" между ним и императором состоится, по
Светонию, следующий разговор:
"Калигула: А не хватило бы только "populus Romanus" -- это было бы
короче.
Секретарь: Таков обычай, цезарь.
Калигула: Обычай можно подавить. -- И помолчав: -- Может быть, чем
подавлять сенат, будет проще подавить сенаторов".
И вскоре после этого 40 сенаторов отправляются на смерть, чтобы
"возместить" эту потерю, Калигула, как утверждают, собирается назначить
сенатором... своего коня. Итак, можно сказать: ясные симптомы сумасшествия.
Однако все известные нам обстоятельства позволяют сделать вывод, что его
главной причиной было именно горячечное заболевание, длившееся несколько
месяцев.
Итак, горячечное заболевание... довольно общий диагноз. Однако он
перестает быть общим, если принять во внимание, что после выздоровления
Калигулы в его поведении и характере происходит столь резкий и внезапный
перелом.
Из этого можно сделать вывод, что Калигула перенес тяжелую инфекцию
(возможно, вирусную), которая проявилась в виде энцефалита, то есть
воспаления мозга, На то, что болезнь локализовалась именно на мозге, могло
повлиять и прежнее небольшое нарушение нервной системы (не исключено, что
врожденное), если верить Светонию и Антонии.
Печальным фактом остается однако то, что энцефалит не прошел у Калигулы
бесследно.
Надо сказать, что нарушения психики в результате воспаления мозга --
явление нередкое. Они возникают преимущественно после эпидемического
энцефалита, однако могут проявиться практически после каждого воспаления
мозга.
В случае Калигулы речь шла о структурных нарушениях в лобных долях
мозга. Повреждение в этой области ведет к потере барьеров, разложению
общественных навыков и, наконец, к дезинтеграции личности и слабоумию. До
последней стадии болезнь Калигулы еще не могла дойти, однако в нем уже
проснулись все "дремлющие бесы".
Если его поведение в самом деле было обусловлено последствиями
энцефалита (с уверенностью установить диагноз две тысячи лет спустя вряд ли
возможно), то этот энцефалит оказал свое влияние на римскую историю.
Самодурство Калигулы, усиленное его болезненным представлением о себе как о
всемогущем боге, стало образцом для других жестоких, честолюбивых и
извращенных правителей, какими были, например, Нерон, Коммод или Каракалла.
И в значительной степени это предопределило конечное падение империи,
владевшей почти всем известным тогда миром.