Карамзин Н. История государства Российского

ОГЛАВЛЕНИЕ

Том 2

Глава 1. ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ СВЯТОПОЛК. г. 1015-1019

Святополк, похититель престола. Добродетель Бориса. Братоубийства. Безрассудная жестокость Ярославова. Великодушие Новогородцев. Битва у Любеча. Союз Ярослава с Императором Немецким. Война с Болеславом Храбрым. Битва на Буге. Взятие Киева. Вторичное великодушие Новогородцев. Вероломное избиение Поляков. Болеслав оставляет Россию. Черная река. Битва на Альте. Бегство и смерть Святополка.

Владимир усыновил Святополка, однако ж не любил его и, кажется,

предвидел в нем будущего злодея. Современный Летописец Немецкий, Дитмар,

говорит, что Святополк, Правитель Туровской области, женатый на дочери

Польского Короля Болеслава, хотел, по наущению своего тестя, отложиться от

России и что Великий Князь, узнав о том, заключил в темницу сего

неблагодарного племянника, жену его и Немецкого Епископа Реинберна, который

приехал с дочерью Болеслава. Владимир - может быть, при конце жизни своей -

простил Святополка: обрадованный смертию дяди и благодетеля, сей недостойный

Князь спешил воспользоваться ею; созвал граждан, объявил себя Государем

Киевским и роздал им множество сокровищ из казны Владимировой. Граждане

брали дары, но с печальным сердцем: ибо друзья и братья их находились в

походе с Князем Борисом, любезным отцу и народу. Уже Борис, нигде не

встретив Печенегов, возвращался с войском и стоял на берегу реки Альты: там

принесли ему весть о кончине родителя, и добродетельный сын занимался

единственно своею искреннею горестию. Товарищи побед Владимировых говорили

ему: "Князь! С тобою дружина и воины отца твоего; поди в Киев и будь

Государем России!" Борис ответствовал: "Могу ли поднять руку на брата

старейшего? Он должен быть мне вторым отцем". Сия нежная чувствительность

казалась воинам малодушием: оставив Князя мягкосердечного, они пошли к тому,

кто властолюбием своим заслуживал в их глазах право властвовать.

Но Святополк имел только дерзость злодея. Он послал уверить Бориса в

любви своей, обещая дать ему новые владения, и в то же время приехав ночью в

Вышегород, собрал тамошних Бояр на совет. "Хотите ли доказать мне верность

свою?" - спросил новый Государь. Бояре ответствовали, что они рады положить

за него свои головы. Святополк требовал от них головы Бориса, и сии

недостойные взялись услужить Князю злодеянием. Юный Борис, окруженный

единственно малочисленными слугами, был еще в стане на реке Альте. Убийцы

ночью приблизились к шатру его и, слыша, что сей набожный юноша молится,

остановились. Борис, уведомленный о злом намерении брата, изливал пред

Всевышним сердце свое в святых песнях Давидовых. Он уже знал, что убийцы

стоят за шатром, и с новым жаром молился... за Святополка; наконец, успокоив

душу Небесною Верою, лег на одр и с твердостию ожидал смерти. Его молчание

возвратило смелость злодеям: они вломились в шатер и копьями пронзили

Бориса, также верного Отрока его, который хотел собственным телом защитить

Государя и друга. Сей юный воин, именем Георгий, родом из Венгрии, был

сердечно любим Князем своим и в знак его милости носил на шее золотую

гривну: корыстолюбивые убийцы не могли ее снять, и для того отрубили ему

голову. Они умертвили и других Княжеских Отроков, которые не хотели

спасаться бегством, но все легли на месте. Тело Борисово завернули в намет и

повезли к Святополку. Узнав, что брат его еще дышит, он велел двум Варягам

довершить злодеяние: один из них вонзил меч в сердце умирающему... Сей

несчастный юноша, стройный, величественный, пленял всех красотою и

любезностию; имел взор приятный и веселый; отличался храбростию в битвах и

мудростию в советах. - Летописец хотел предать будущим векам имена главных

убийц и называет их: Путша, Талец, Елович, Ляшко. В Несторово время они были

еще в свежей памяти и предметом общего омерзения. Святополк без сомнения

наградил сих людей, ибо имел еще нужду в злодеях.

Он немедленно отправил гонца к Муромскому Князю Глебу сказать ему, что

Владимир болен и желает видеть его. Глеб, обманутый сею ложною вестию, с

малочисленною дружиною спешил в Киев. Дорогою он упал с лошади и повредил

себе ногу; однако ж не хотел остановиться и продолжал свой путь от Смоленска

водою. Близ сего города настиг его посланный от Ярослава, Князя

Новогородского, с уведомлением о смерти Владимировой и гнусном коварстве

Святополка; но в то самое время, когда Глеб чувствительный, набожный подобно

Борису, оплакивал отца и любимого брата, в усердных молитвах поверяя Небу

горесть свою, явились вооруженные убийцы и схватили его ладию. Дружина

Муромская оробела: Горясер, начальник злодеев, велел умертвить Князя, и

собственный повар Глебов, именем Торчин, желая угодить Святополку, зарезал

своего несчастного Государя. Труп его лежал несколько времени на берегу,

между двумя колодами, и был наконец погребен в вышегородской церкви Св.

Василия, вместе с телом Бориса.

Еще Святополк не насытился кровию братьев. Древлянский Князь Святослав,

предвидя его намерение овладеть всею Россиею и будучи не в силах ему

сопротивляться, хотел уйти в Венгрию; но слуги Святополковы догнали его близ

гор Карпатских и лишили жизни. - Братоубийца торжествовал злодеяния свои,

как славные и счастливые дела: собирал граждан Киевских, дарил им деньги,

одежду и надеялся щедростию приобрести любовь народную.

Скоро нашелся мститель: Ярослав сильнейший из Князей Удельных, восстал

на изверга; но собственною безрассудною жестокостию едва не отнял у себя

возможности наказать его. Варяги, призванные Ярославом в Новгород, дерзкие,

неистовые, ежедневно оскорбляли мирных граждан и целомудрие жен их. Не видя

защиты от Князя пристрастного к иноземцам, новогородцы вышли из терпения и

побили великое число Варягов. Ярослав утаил гнев свой, выехал в загородный

дворец, на Ракому, и велел, с притворною ласкою, звать к себе именитых

Новогородцев, виновников сего убийства. Они явились без оружия, думая

оправдаться пред своим Князем; но Князь не устыдился быть вероломным и

предал их смерти. В ту же самую ночь получил он известие из Киева от сестры

своей Передславы о кончине отца и злодействе брата; ужаснулся и не знал, что

делать.

Одно усердие Новогородцев могло спасти его от участи Борисовой; но

кровь их детей и братьев еще дымилась на дворе Княжеском... Не видя лучшего

средства, Ярослав прибегнул к великодушию оскорбленного им народа, собрал

граждан на Вече и сказал: "Вчера умертвил я, безрассудный, верных слуг

своих; теперь хотел бы купить их всем золотом казны моей..." Народ

безмолвствовал. Ярослав отер слезы и продолжал: "Друзья! Отец мой скончался,

Святополк овладел престолом его и хочет погубить братьев". Тогда добрые

Новогородцы, забыв все, единодушно ответствовали ему: "Государь! Ты убил

собственных наших братьев, но мы готовы идти на врагов твоих". - Ярослав еще

более воспламенил их усердие известием о новых убийствах Святополковых;

набрал 40000 Россиян, 1000 Варягов, и сказав: да скончается злоба

нечестивого! выступил в поле.

[1016 г.] Святополк, узнав о том, собрал также многочисленное войско,

призвал Печенегов и на берегах Днепра, у Любеча, сошелся с Ярославом. Долго

стояли они друг против друга без всякого действия, не смея в виду неприятеля

переправляться чрез глубокую реку, которая была между ими. Уже наступила

осень... Наконец Воевода Святополков обидными и грубыми насмешками вывел

Новогородцев из терпения. Он ездил берегом и кричал им: "Зачем вы пришли

сюда с хромым Князем своим? (Ибо Ярослав имел от природы сей недостаток.)

Ваше дело плотничать, а не сражаться". Завтра, сказали воины Новогородские,

мы будем на другой стороне Днепра; а кто не захочет идти с нами, того убьем

как изменника. Один из Вельмож Святополковых был в согласии с Ярославом и

ручался ему за успех ночного быстрого нападения. Между тем как Святополк,

нимало не опасаясь врагов, пил с дружиною, воины Князя Новогородского до

света переехали чрез Днепр, оттолкнули лодки от берега, желая победить или

умереть, и напали на беспечных Киевлян, обвязав себе головы платками, чтобы

различать своих и неприятелей. Святополк оборонялся храбро; но Печенеги,

отделенные от его стана озером, не могли приспеть к нему вовремя. Дружина

Киевская, чтобы соединиться с ними, вступила на тонкий лед сего озера и вся

обрушилась. Ярослав победил, а Святополк искал спасения в бегстве.

Первый вошел с торжеством в Киев; наградил щедро своих мужественных

воинов - дав каждому чиновнику и Новогородцу 10 гривен, а другим по гривне -

и, надеясь княжить мирно, отпустил их в домы.

Но Святополк еще не думал уступить ему престола, окровавленного тремя

братоубийствами, и прибегнул к защите Болеслава. Сей Король, справедливо

названный Храбрым, был готов отмстить за своего зятя и желал возвратить

Польше города Червенские, отнятые Владимиром у Мечислава: имея тогда войну с

Генриком II, Императором Немецким, он хотел кончить оную, чтобы тем

свободнее действовать против России. Епископ Мерзебургский, Дитмар, лично

знакомый с Генриком II, говорит в своей летописи, что Император вошел в

сношение с Ярославом, убеждая его предупредить общего их врага, и что Князь

Российский, дав ему слово быть союзником, осадил Польский город, но более не

причинил никакого вреда Болеславу.

Таким образом, Ярослав худо воспользовался благоприятными

обстоятельствами: начал сию бедственную войну, не собрав, кажется,

достаточных сил для поражения столь опасного неприятеля, и дал ему время

заключить мир с Генриком. Император, теснимый с разных сторон, согласился на

условия, предложенные гордым победителем, и, недовольный слабою помощию

Россиян, старался даже утвердить Короля в его ненависти к Великому Князю.

Болеслав, усилив свое опытное войско союзниками и наемниками, Немцами,

Венграми, Печенегами - вероятно, Молдавскими, - расположился станом на

берегах реки Буга.

За несколько месяцев до того времени страшный пожар обратил в пепел

большую часть Киева: Ярослав, озабоченный, может быть, старанием утешить

жителей и загладить следы сего несчастия, едва успел изготовиться к обороне.

Польские Историки пишут, что он никак не ожидал Болеславова нападения и

беспечно удил рыбу в Днепре, когда гонец привез ему весть о сей опасности;

что Князь Российский в ту же минуту бросил уду на землю и сказав: не время

думать о забаве; время спасать отечество, вышел в поле, с Варягами и

Россиянами. Король стоял на одной стороне Буга, Ярослав на другой; первый

велел наводить мосты, а второй ожидал битвы с нетерпением - и час ее настал

скорее, нежели он думал.

Воевода и пестун Ярославов, Будый, вздумал, стоя за рекою, шутить над

тучностию Болеслава и хвалился проткнуть ему брюхо острым копьем своим.

Король Польский в самом деле едва мог двигаться от необыкновенной толщины,

но имел дух пылкий и бодрость Героя. Оскорбленный сею дерзостию, он сказал

воинам: "Отмстим, или я погибну!" - сел на коня и бросился в реку; за ним

все воины. Изумленные таким скорым нападением, Россияне были приведены в

беспорядок. Ярослав уступил победу храброму неприятелю, и только с четырьмя

воинами ушел в Новгород. Южные города Российские, оставленные без защиты, не

смели противиться и высылали дары победителю. Один из них не сдавался:

Король, взяв крепость приступом, осудил жителей на рабство или вечный плен.

Лучше других укрепленный, Киев хотел обороняться: Болеслав осадил его.

Наконец утесненные граждане отворили ворота - и Епископ Киевский,

провождаемый духовенством в ризах служебных, с крестами встретил Болеслава и

Святополка, которые 14 Августа въехали торжествуя в нашу столицу, где были

сестры Ярославовы. Народ снова признал Святополка Государем, а Болеслав

удовольствовался именем великодушного покровителя и славою храбрости.

Дитмар повествует, что Король тогда же отправил Киевского Епископа к

Ярославу с предложением возвратить ему сестер, ежели он пришлет к нему дочь

его, жену Святополкову (вероятно, заключенную в Новогородской или другой

северной области).

Ярослав, устрашенный могуществом Короля Польского и злобою брата, думал

уже, подобно отцу своему, бежать за море к Варягам; но великодушие

Новгородцев спасло его от сего несчастия и стыда. Посадник Коснятин, сын

Добрыни славного, и граждане знаменитые, изрубив лодки, приготовленные для

Князя, сказали ему: "Государь! Мы хотим и можем еще противиться Болеславу. У

тебя нет казны: возьми все, что имеем". Они собрали с каждого человека по

четыре куны, с Бояр по осьмнадцати гривен, с городских чиновников, или

Старост, по десяти; немедленно призвали корыстолюбивых Варягов на помощь и

сами вооружились.

Вероломство Святополково не допустило Новогородцев отмстить Болеславу.

Покорив южную Россию зятю своему, Король отправил назад союзное войско и

развел собственное по городам Киевской области для отдохновения и

продовольствия.

Злодеи не знают благодарности: Святополк, боясь долговременной опеки

тестя и желая скорее воспользоваться независимостию, тайно велел

градоначальникам умертвить всех Поляков, которые думали, что они живут с

друзьями, и не брали никаких предосторожностей. Злая воля его исполнилась, к

бесславию имени Русского. Вероятно, что он и самому Болеславу готовил такую

же участь в Киеве; но сей Государь сведал о заговоре и вышел из столицы,

взяв с собою многих Бояр Российских и сестер Ярославовых. Дитмар говорит - и

наш Летописец подтверждает, - что Болеслав принудил одну из них быть своею

наложницею - именно Передславу, за которую он некогда сватался и, получив

отказ, хотел насладиться гнусною местию. Хитрый Анастас, быв прежде любимцем

Владимировым, умел снискать и доверенность Короля Польского; сделался

хранителем его казны и выехал с нею из Киева: изменив первому отечеству,

изменил и второму для своей личной корысти. - Польские историки уверяют, что

многочисленное войско Россиян гналось за Болеславом; что он вторично разбил

их на Буге и что сия река, два раза несчастная для наших предков, с того

времени названа ими Черною... Болеслав оставил Россию, но удержал за собою

города Червенские в Галиции, и великие сокровища, вывезенные им из Киева,

отчасти роздал войску, отчасти употребил на строение церквей в своем

Королевстве.

[1019 г.] Святополк, злодейством избавив Россию от Поляков, услужил

врагу своему. Уже Ярослав шел к Киеву... Не имея сильного войска, ни любви

подданных, которая спасает Монарха во дни опасностей и бедствий, Святополк

бежал из отечества к Печенегам, требовать их помощи. Сии разбойники, всегда

готовые опустошать Россию, вступили в ее пределы и приближились к берегам

Альты. Там увидели они полки Российские. Ярослав стоял на месте, обагренном

кровию Святого Бориса. Умиленный сим печальным воспоминанием, он воздел руки

на Небо, молился, и сказав: кровь невинного брата моего вопиет ко

Всевышнему, дал знак битвы.

Восходящее солнце озарило на полях Альты сражение двух многочисленных

воинств, сражение упорное и жестокое: никогда, говорит Летописец, не бывало

подобного в нашем отечестве. Верная дружина Новогородская хотела лучше

умереть за Ярослава, нежели покориться злобному брату его. Три раза

возобновлялась битва; неприятели в остервенении своем хватали друг друга за

руки и секлись мечами. К вечеру Святополк обратился в бегство. Терзаемый

тоскою, сей изверг впал в расслабление и не мог сидеть на коне. Воины

принесли его к Бресту, городу Туровского княжения; он велел им идти далее за

границу. Гонимый Небесным гневом, Святополк в помрачении ума видел

беспрестанно грозных неприятелей за собою и трепетал от ужаса; не дерзнул

вторично прибегнуть к великодушию Болеслава; миновал Польшу и кончил гнусную

жизнь свою в пустынях Богемских заслужив проклятие современников и

потомства. Имя окаянного осталось в летописях неразлучно с именем сего

несчастного Князя: ибо злодейство есть несчастие.