Библиотека Гумер - история

Глава VII. Военные подвиги или предприятия

Из всех военных действий, порожденных рыцарством, военныепредприятия соответствовали более других удалому и романтическомухарактеру рыцарей. Мы уже видели, что молодые люди, только что посвященныев рыцарское звание, во избежание праздности в мирное время, отправлялисьстранствовать по чужим краям и посещать дворы королей и знаменитейшихпринцев. Не всегда удавалось им вспомоществовать угнетенным или доводитьпредприятие до конца, особенно когда государи получили возможностьсправлять правосудие лично или посредством назначенных ими судей. Занедостатком приключений, храбрецы придумывали их: они обнародовали,что в назначенном месте и в известное время они будут биться с каждымпри таких и таких-то условиях для поддержания достоинства своего народа,чести своего короля и славы оружия. Это предложение называлось предприятием(emprise), а его исполнение - военным подвигом, поединком (pasd'armes), потому что обыкновенно оно состояло в том, что защищали проходили на мосту, или на дороге, или даже и на площади.

Когда вызов, содержавший в себе условия битвы, был обнародован,рыцари-защитники начинали стекаться в назначенное место. Там, утвердивсвое знамя, они развешивали щиты, украшенные их гербовыми знаками,и девизами на деревьях или на специально для этого поставленных столбах,и принуждали всех рыцарей, желавших проехать мимо, биться или ломатьс ними копья. Если несколько рыцарей вступали в союз для защиты прохода,тогда развешивалось столько щитов, сколько было рыцарей; чтобы не возбуждатьзависти, проезжавший рыцарь дотрагивался копьем до одного из щитов,и хозяин щита должен был драться.

Обнародованный вызов скоро доходил в дальние края, а потомурыцари, желавшие сразиться с защитниками прохода, и дамы, жаждавшиеподобных зрелищ, предлагавшихся обыкновенно в их честь, быстро съезжалисьсо всех концов. В назначенный день поединки начинались с утра и захватываличасть дня. Бились или острым оружием, или тупыми копьями, согласно условиямвызова или дозволению, полученному от государей, на земле которыхпроисходил поединок. Чаще всего побежденный обязан был дать победителюв залог победы или золотой перстень, или печать, или мех, или какой-нибудьдрагоценный камень. Иногда условия поединка состояли в том, что побежденныйобязан был идти в плен к государю победителя и там, признав себя побежденным,припасть к стопам государи и оставаться пленником столько времени,сколько захочется государю. В этих случаях короли пользовались обыкновенносвоим правом, по возможности, великодушно; они ласкали, утешали и чествовалирыцарей, таким образом к ним присланных.¹

Во время поединков ломание копья возобновлялось ежедневно;ежедневно за битвами следовали танцы, концерты, игры и пиры, предлагавшиесярыцарями всем зрителям на берегу реки, на опушке леса, на склоне холма,потому что поединки происходили всегда близ лесов, вод и гор, не толькодля того, чтобы находиться в живописной местности, но и для того, чтобдышать воздухом, освежаться под тенью деревьев, подле текучих вод, чтобытолпы зрителей удобнее группировались и отдыхали на склонах гор.

Эти поединки в мирное время были повсеместны. Описание ихможно найти в рыцарских романах, но к сожалению в этих романах волшебногои чудесного так много, что, кажется, авторы заботились не столько отом, чтобы описывать нравы и действительную жизнь рыцасей, сколько –отом, чтобы дать разгул своей фантазии. Впрочем, один из этих романов, оставляяв стороне порывы воображения, дает нам такие подробности о рыцарскихпохождениях, которые достоверны или по крайней мере вероятны, потомучто они согласуются с историей и современными обычаями. А потомуможно закончить главу некоторыми отрывками из этого романа в редакцииграфа де Трессана (1е comte de Tressan)²: они дополнят сказанноенами о рыцарских предприятиях.

Молодой Сентре (Saintre), паж короля Иоанна, пройдя все низшиедолжности, достиг звания оруженосца poursuivant d'ames. Стремясь ознаменоватьсебя каким-либо блестящим подвигом, чтобы скорее получить рыцарскоезвание, он испросил у короля дозволение пуститься в предприятия и объездитьчужеземные дворы. Король, очень любивший его, отвечал: «Как, друг мой Сентре,ты хочешь покинуть мой двор в то время, когда я тебя особенно жалую! Но,-~прибавил добрый государь,- я не могу тебя осуждать, я не хочу отказатьтебе в возможности оправдать мои чувства к тебе и приобрести право возвеститебя в рыцари».

Получив разрешение короля, Сентре стал деятельно готовиться.При этом он отличался великолепием и роскошью, достойными государя,подданным которого был. В день отъезда он явился к королю проститьсяи получить королевские грамоты о своем воинском звании. По обычаю тоговремени монарх, его семейство и принцы крови делали подарки молодомудворянину, если только его предприятие приносило честь нации. Поэтомукороль подарил Сентре из своей казны две тысячи золотых ефимков, королевадала тысячу из своей, герцоги бургундский, анжуйский и беррийский столькоже, их супруги одарили его браслетами, бриллиантовыми застежками,перстнями, драгоценными камнями для раздачи при тех дворах, где он будетсражаться.

Молодой Сентре отправился в Испанию. Во всех городах на егопути дивились его красоте, чувствам и щедрости. Он стал еще щедрее, когдапереехал границу, где некоторые приключения ознаменовали его ловкостьи его мужество. Каталонские рыцари, охранявшие проходы в горах и побежденныеего оружием, дарами и обходительностью, предшествовали ему до Барселоны,где местные владельцы торжественно отпраздновали его прибытие. Тут оностановился на несколько дней, чтобы исправить и еще более украситьпоезд. Отсюда же послал трех герольдов; первый был во французском костюме,украшенном отечественными атрибутами, а двое других имели на себеего фамильное платье и атрибуты. Они уполномочены были представитьграмоты французского короля, его отпустившего, и вместе испроситьему дозволение представиться ко двору короля арагонского, припастьк его стопам и повергнуть перед ним свидетельство о своем военном звании.Его уважили во всем, и через несколько дней он прибыл в Памплону, где тогдабыл двор и куда дошла уже слава о благородном французском poursuivantd'armes: он был встречен множеством рыцарей и дам, которые были пораженывеликолепием и изяществом его поезда.

Когда он предстал к подножью трона, монарх говорил с ним предупредительно,расспрашивал о храбром рыцаре, царствовавшем во Франции, и прибавил,что он поздравляет этого рыцаря с таким учеником. Славнейшие рыцариготовы были оспаривать друг у друга честь, вызова (le delivrer)³, но они принужденыбыли уступить это право монсеньору Енгеранду, первому из них и ближайшемук королю; племянница короля была его супругой. Тотчас по окончаниикоролевской аудиенции Енгеранд и все дворянство приблизились к Сентрес вежливостью и прямодушием.

- Собрат мой,– сказал Енгеранд Сентре, протягивая ему руку,–принимаете ли вы мой вызов?

- Принимаю,– отвечал Сентре.– Но мне стыдно, что я не заслужилтой чести, которую вы мне оказываете.

- Чего бы я не сделал,– возразил Енгеранд,– для ученика такоговеликого государя и для такого poursuivant d'armes, равно прекрасногов глазах и наших дам, и наших кавалеров.

Потом он обнимает Сентре, ведет его к монарху, снимает снего браслет, призывает Арагона, первого придворного герольда, и отдаетему браслет с драгоценным рубином, который потом показывает дамами рыцарям.

Следующий день был ознаменован блистательным праздником,данным королевой арагонской. Сентре отличался на нем изяществом и блеском,которые характеризовали французский двор. Мужчинам он понравилсяблагородной вежливостью, дамам - почтительной любезностью. Это былапервая честь, оказанная им своей нации:, гордый и справедливый арагонецне мог не признать преимущества французского, воспитания.

Во время празднеств готовилась арена. Письма Сентре гласили,что противники в первый день должны переломить пять копий, и что наградадостанется тому, кто хоть в чем-нибудь да одержит верх. Те же письма гласили,что на другой день противники будут биться пешие, мечом, кинжалом и бердышоми что победитель получит богатый дар от побежденного.

Король и королева с многочисленной свитой почтили бой своимприсутствием. Енгеранд превышал молодого Сентре на целую голову, еговоинственный вид, его сила, его мужество, испытанные в двадцати боях,говорили за него, но общий голос был за Сентре.

Честь первых трех поединков принадлежала обоим противникам.На четвертом казалось, что преимущество на стороне Енгеранда, но напятом оно положительно осталось за Сентре. Енгеранд промахнулся; Сентре,переломив его копье до рукоятки, ударил по забралу и, не опрокидываяпротивника совсем, пригнул его назад до конского крестца.

Бой был прекращен, противников повели к королевскому балкону.Арагон, первый герольд, провозгласил Сентре победителем. Енгеранд взялрубин и поднес его Сентре. Оба были приглашены к королевскому пиршествуи обоим оказывались великие почести. Следующий день был днем народногопразднества.

На третий день трубы возвестили бой поважнее прежних; аренабыла сужена для боя пеших. Битва эта была продолжительная и упорная,а конец ужасный. Молодой Сентре, выронив бердыш, успел взяться за мечи долго отражал им удары Енгеранда. Ловко уклоняясь и отражая удары,он выбрал благоприятное мгновение и нанес такой сильный удар по запястьюпротивника, что если бы не крепость наручей, он может быть отрубил быруку Енгеранда, из которой бердыш вылетел на несколько шагов. В этовремя Сентре живо схватил свой бердыш, ударил им в забрало Енгерандаи одним прыжком наступил на его бердыш. Енгеранд, в отчаянии, что обезоружен,подскочил к Сентре, крепко сжал его в объятиях и тщетно пытался повалитьна землю: Сентре, со своей стороны обняв противника левой рукой, поднялнад ним бердыш, но не ударял; он довольствовался тем, что не давал ему схватитьруку. Король арагонский, желавший прекратить этот опасный бой, поднялсвой жезл. Судьи остановили противников и легко развели их. Енгеранд,подняв забрало, воскликнул:

- Благородный француз, мой храбрый брат Сентре, вы победилименя вторично.

- Ах, что вы говорите,– возразил Сентре с живостью,– не я липобежден вами, ведь мой бердыш упал прежде?

Во время этого благородного спора они были подведены к королевскомубалкону; король сошел вниз, чтоб обнять того и другого. Между тем как герольдысобирали голоса для провозглашения победителя, Сентре ускользнулиз окружавшей его толпы, подлетел к герольдмейстеру, взял у него свойбраслет и, сложив оружие, поднес его Енгеранду, как своему победителю,желая предупредить возглас герольдов. Но Енгеранд, не принимая залога,подал ему свой меч эфесом. Едва король успел остановить эти благородныепорывы, решая, что Сентре должен сохранить свой браслет, как тот бросилсяк балкону королевы и, став на одно колено пред госпожой Элеонорой⁴, умолял ее принятьбраслет, как цену победы, одержанной ее супругом. Раздался крик удивления;сама королева пришла поднять его с колен и решила, что Элеонора должнапринять этот богатый дар из вежливости и чтобы почтить того, кто имеетстоль возвышенную душу-Элеонора уступила, но сняв тотчас же с шеи алмазнуюнитку сказала:

- Сеньор, несправедливо будет оставить вас без знака вашейпобеды.

Сам король помогал снимать вооружение с обоих рыцарей. Сентре,заметив, что Енгеранд ранен, схватился за свой окровавленный кинжали целовал на нем кровь, обливаясь слезами.

Легкая рана героя не препятствовала ему участвовать в пиршестве,которое последовало за битвой; король посадил Сентре и Элеонору подлесебя, а королева оказала эту честь Енгеранду. День был ознаменованмногими торжествами и Сентре постоянно был предметом самого лестноговнимания. Торопясь возвратиться во Францию, Сентре простился с королеми королевой арагонскими, нежно обнял монсеньора Енгеранда, поклялсяему в неизменной дружбе и пустился в обратный путь. В Париже король Иоанноказал ему самый лестнейший прием; старые рыцари и все придворные дамывстретили молодого poursuivant d'armes рукоплесканием, лучшей наградойпобедителю.

Месяц спустя по возвращении Сентре из Испании представилсяему новый случай ознаменовать свои доблести на глазах самого короляи всего двора. Один из знаменитейших польских палатинов, сопровождаемыйчетырьмя не менее его знатными вельможами, прибыл в Париж полюбоватьсядвором короля Иоанна. Все пятеро, совершив один и тот же военный подвиг,носили золотую нитку на руке и цепь на ногах, не мешавшую, однако, свободедвижений. Они упросили монарха дозволить им оставаться при его дворе,пока не представятся столько же рыцарей, чтобы сразиться с ними.

Великолепие и изящная простота костюма польских вельможизумляли весь французский двор. Шелковое полукафтанье с золотом, охватываяталию, доходило до колен; сбоку, на поясе, унизанном драгоценнымикамнями, висела широкая загнутая сабля; легкие сапожки, украшенныезолотыми шпорами, надвинутая на лоб шапка со снопом перьев цапли, выходивших,как казалось, из груды алмазов, длинная пурпуровая мантия, подбитаясоболем или астраханской мерлушкой, падавшая до ног и застегнутая направом плече драгоценной запонкой,- в этом простом и благородном одеяниипалатины соединяли воинственный вид северных воинов с великолепиемвельмож юга. Обходительность и простота их нравов скоро были поняты,несмотря на гордый и даже немного суровый вид.

Множество молодых рыцарей и оруженосцев poursuivantd'armes спешили внести свои имена в список желавших сразиться, которыйдва маршала Франции должны были представить королю. Полагают, что Сентребыл не из последних в числе домогавшихся этой чести, а король Иоанн незадумываясь назначил его первым из пяти для поединка с чужеземнымирыцарями.

Торжество было пышное. Сентре первый любезно спросил палатина-князя,согласен ли он вступить с ним в бой. Князь, зная о славе Сентре, считал заособенную честь выбор французского монарха. Он нежно сжимал в своих объятияхСентре, пока тот нагибался, чтобы снять цепь и золотую нитку.

Ристалище было устроено подле дворца св. Павла на обширномполе св. Екатерины. Битва длилась два дня с равной честью для обеих сторон.Однако Сентре чувствовал свое превосходство над мужественным противником.Но он не воспользовался этим и в первый день довольствовался тем перевесом,какой требовала честь, а на второй день из деликатности подверг себяопаснейшему испытанию. Гордый и храбрый палатин, изучавший с детстваискусство биться своей кривой саблей, может быть, одержал бы решительнуюпобеду, если бы не чрезвычайная ловкость, с какой Сентре избегал и отражалудары соперника. Сентре, постоянно хладнокровный, что раздражало противника,долгое время только парировал удары. Зная по опыту, что смирение поражаетдобрую душу, он искусно поддерживал бой до назначенного для окончанияего часа. Заметив же, что рука князя ослабла и наносила неверные удары,он пустил своего коня вскачь и, схватив княжеского коня за крестец, такловко ударил по сабле, что она вылетела из руки. Тогда он легко соскочилс коня, поднял саблю, снял каску, скинул наручи и поспешил поднести саблюпалатину. Польский князь обвороженный грацией и деликатностью Сентре,быстро соскочил со своего коня, чтоб принять саблю и обнять такого достойногопротивника, великодушно сознаваясь в своем поражении. Король Иоаннуже сошел с балкона и обнимал обоих бойцов; сжимая Сентре, он чувствовалнежную и живую привязанность отца.

Чего не придумывали тогда добродушный король Иоанн и егоблагородный, веселый и предупредительный двор, чтобы смягчить печальпольских вельмож после их поражения. Отправляясь к берегам Вислы, онищедро наградили Сентре, провожавшего их целый день, богатыми подаркамии ласками.

Немного спустя простой курьер привез французскому монархуизвестие, что двенадцать британских рыцарей переехали море и, побывнекоторое время в Кале, отказались подчиниться принятым обычаям,что они не хотят явиться ко двору, решились не предпринимать ни чего такого,что обязывало бы их послать герольда и даже не примут герольда от тогогосударя, которого не признают королем французским, так как он был сыномФилиппа Валуа. Известно, что их король тщетно оспаривал французскуюкорону. Поэтому британские рыцари остановились только на рубежесвоей территории, выстроили вышку, раскинули палатки, к ним привесилисвои двенадцать гербовых щитов и решились дожидаться французских рыцарей,которые посмеют дотронуться до их щитов.

Такое известие возбудило негодование французского рыцарстваи зажгло ненависть между обеими нациями. Много рыцарей просило позволениянаказать британскую гордость. Они собирались по двенадцати в порт Амблетез,откуда, не справляясь о числе противников, отправлялись снимать их щитыс той уверенностью, которая не разбирает опасности. Никто из них не имелуспеха в переламывании копья, в чем постоянно упражнялось британскоедворянство со времен рыцарей Круглого Стола. Такую оскорбительную новостьскоро узнали в Париже. Король Иоанн взглянул на Сентре и ему показалось,что честь нации уже отомщена. Сентре, воспламененный взором государя,обнял колени монарха и полетел к славе.

Он отправился в сопровождении рыцарей испытанной привязанностии мужества, прибыл на место и снял щиты; британцы вышли из палаток в полномвооружении и, думая сразиться со слабым врагом, не побоялись показатьна валявшееся в пыли французское оружие. Проникнутые справедливымнегодованием, Сентре и его товарищи ударили на британцев с яростью.Последние скоро уступили: копья, бердыши, мечи были для них одинаковогибельны; Сентре опрокинул тяжестью своих ударов пятерых. Наконецони принуждены были просить пощады.

Сентре, овладев их щитами и знаменами, приказал подобратьфранцузские и поставил их с почестями на помосте. Он пренебрег конями,и, отправляя британцев в Кале, сказал им, что на этом самом месте он останетсятри дня в готовности защищаться против всякого, кто только нападет нанего из Кале. Но три дня прошло, ни один британский рыцарь не показывался.Тогда он разрушил помост и, быстро возвратясь, вступил в Париж при кликахмногочисленной толпы. Щиты были повергнуты к стопам короля. Монархнемедленно наградил победителя: на другой же день назначено было собратьсямногочисленному обществу и Сентре был пожалован в рыцари.

Однако военные подвиги обыкновенно предпринимались простымирыцарями, любителями приключений, и не сопровождались ни пышностью,ни торжественностью турниров.