Библиотека Гумер - история

Глава I. Происхождение рыцарства. Европа в Х и XI столетиях.

О происхождении рыцарства писали многие; одни относят егопоявление к эпохе первых крестовых походов, другие же к временам болееотдаленным. Шатобриан объясняет, что оно возникло в начале VII столетия.Не приводя здесь рассуждений по этому предмету, мы представим вкратцесостояние Европы в ту эпоху, когда рыцарство начало видимо оказыватьсвое благодетельное влияние. В это только время оно нас занимает и восхищает,теряя свой интерес потом: вместе с успехами просвещения, право сильного,которое одно только могло укрощать злоупотребления, сменилось восстановленнымпорядком и могущественным действием законной власти. Но прежде чем достигнутьэтой эпохи, необходимо обозреть более трех веков варварства и мрака.«К счастью проходишь эту длинную и утомительную пустыню под прикрытиемлюбезного и блестящего рыцарства. Это превосходное учреждение, этодивное усилие энтузиазма и добродетели, которое в наше время кажетсятолько благородным безумством, было однако же во времена анархии дополнениемк законам и защитой самых дорогих прав; оно было опорой вдов и сирот,прибежищем слабых, ужасом для разбойников; словом, оно было даром, которыйнебо ниспослало на землю, чтобы удержать на ней в эти времена опустошенийвлияние добрых начал».¹

Вторжениеварваров, в продолжение многих веков наводнявших Европу, поглотилов своих волнах все остатки римского просвещения. Законы, литература,искусство, памятники - все погибло в этом наводнении. Явился Карл Великий;гений его поставил плотину разрушающему потоку; но когда не сталоего мощной руки, чтобы поддержать начатое им дело, поток с еще большейсилой возобновил свое течение. «X век представляет ужасное соединениеневежества, грубости и суеверия: науки буквально скрылись в монастыри,которые сделались их убежищем; монахи – только их хранители, но не истолкователи;искусства пали под безобразной формой нескольких готических сооружений;нравственное состояние общества в таком же жалком и отчаянном положении;всеобщая грубость нравов дошла до высшей степени; приятное обращение,изящный вкус, все связи и сношения, украшающие жизнь, как будто покинулиобщество».¹

Новые варвары,известные под именем норманнов, покрывают своими бесчисленными ладьямивсе берега океана и проникают по течениям рек во внутренность земель,внося с собой повсюду грабеж, убийства и пожары. «Великая империя, основаннаяКарлом Великим, разлагается, и тогда же возникает громадная революция,преобразующая древний мир в мир феодальный. Герцоги, графы, виконтыовладевают замками, городами, провинциями, вверенными их начальству.Личное рабство, исчезая мало-помалу, заменяется зависимостью крепостной.Так в недрах древней монархии возникает новая система, которая под именемфеодализма образует иерархию верховных владельцев, вассалов и подвассалов,связывает с ними все классы, все личности, от монарха - высшего властителя– до крепостного земледельца».²

Во всей Европедействует одна причина, совершаются одни события: монарх только поимени глава религиозной и политической аристократии.

Вместе с феодализмом,этим союзом мелких деспотов, неравных между собой и имевших друг к другуразные обязанности и права, но пользовавшихся в своих собственных владениях,над своими непосредственными подданными, безусловным произволом,явились - ненависть, порождаемая неравенством состояний, опасности,возникающие от своеволия, опустошения, происходящие от ссор междусоседями,– и потому все испытывало постоянное присутствие насилия.

»Бросим взглядна Европу: она растерзана всеми этими кровавыми распрями. Что виднона этих землях? Поля кое-где лишь обработаны, долины и равнины затоплены,горы и холмы покрыты старым темным лесом; тут же воинственные жилищавладельцев, с укрепленными зубчатыми башнями, и в соседстве с нимихижины рабов, прикованных к земле, возделывающих пашни своих господ.Замки почти всегда строились в местах, удобных для защиты: или на вершинегоры, крутой и неприступный склон которой делал невозможным нападение,или возле потока, который, размывая глубокие пропасти, приготовилестественный ров для построенной на его берегах крепости. Издалекавиднелись эти воинственные убежища, возвышаясь над самыми высокимиместами; казалось, они хотели поработить всю природу».³

Замки состоялиобыкновенно из широких круглых или четырехугольных башен с зубчатымиплатформами; иногда к башням приставлялись огромные камни, поддерживавшиебельведеры. Эти башни были особенным уделом дворянства, так что, желаявыставить величие какого-нибудь дворянина, говорили: у него есть башня.³

Из башен замка,одна, меньшая по объему, возвышалась значительно над другими; слуховыеокна были у нее на всех четырех сторонах. Эта башня, называвшаяся сторожевой,служила местом наблюдений. Здесь на двух брусьях висели набатные колокола,в которые били тревогу, завидев неприятеля в окрестностях, чтобыпредупредить жителей о его приближении. При этом сигнале крестьяне оставлялиработу и собирались в замок защищаться под начальством своего владельца.На сторожевой башне всегда был караульный. Он трубил в рог на утреннейзаре, чтобы собирались на работу; он же особенным криком подавал сигнал,когда в замке случались воровство или убийство. Крик этот повторялся каждымиз вассалов, чем вовремя предупреждался побег виновного.

Крепкие башнизамка соединялась между собой зубчатыми галереями или флигелямис разнообразными окнами, амбразуры которых показывали толщинустен и парапетов.

Окна былиили круглые, или четырехугольные; им давали иногда форму глаз, ушей, трилистника;ставни делались из холста. Палисады, рвы, бойницы и амбразуры в стенахзащищали вход в жилище феодального владельца. Потайные входы, бойницы,проходы, калитки, висячие на железных цепях перекладины, низкие подземныедвери со скрытым в сыром глинистом грунте порогом, водоемы и мосты безперил, шум невидимых вод, глухо журчавших под мрачными сводами,- всевнушало опасение в этих необычайных местах и оправдывало народныесказания соседних деревень. Комнаты в замках были дурно расположены:беспрерывно попадались мрачные комнатки, обширные покои с кроватямишириною сажени в полторы, плохо запиравшиеся большие залы, где пауксвободно прятал свои легкие ткани, где летучая мышь летала вокруг столбов,подпиравших потолки; в пыльных углах галерей приученные собаки подстерегалимышей и крыс.

Камины былитак громадны, что целые дубы сгорали в них зараз, в одну топку. Владелец,его семья, оруженосцы и все домочадцы могли свободно греться у камина,ставить шахматный стол, лиру, арфу, пяльцы и даже маленьких пажей, рукикоторых служили мотовилом прелестным кузинам (aux belles cousines). Иногдаверх этих огромных очагов украшался копьями и алебардами; чаще же надними были скульптурные изображения - рельефы и гербы хозяина жилища.Когда дурная погода не позволяла заседать во дворе замка, величайшаяиз зал, украшенная оружием и знаменами, обращалась в место суда и расправы.Владелец самовластно произносил свои приговоры, свои несвязные, сбивчивые,варварские постановления, создаваемые весьма часто по капризу и выгодамдеспота, которые разнообразились, смотря по подсудности этих верховныхвладельцев, похитителей самого дорогого и священного из прав, правасуда над имуществом и жизнью людей.

Охота быласамым обыкновенным и почти единственным занятием владельцев в мирноевремя. Сопровождаемые своими ленниками и домашними служителями,они проводили в лесах по целым неделям, охотясь весь день, а ночью засыпаяв палатках или шалашах.

С искусствоми особенным старанием занимались они вынашиванием ловчих птиц, которыхвыучивали схватывать на лету добычу охотника. Они держали голубятника,дербничка⁴, орлаи ястреба; но сокол по своему полету, своей смелости и той легкости,с которой он вынашивается, стал особенно дорог дворянству: в глазахдворянства право владеть им считалось особенным преимуществом. Не толькона охоте, но и в гостях, в путешествиях, даже в церкви во время службы,владельцы и дамы носили эту любимую птицу, украшенную погремушкамии кольцами. Рука, на которой сидел сокол, была обыкновенно в перчатке,вышитой бусами и каменьями.

Сокол былв таком почете, что дворянин или владелец, попавший в плен, не мог пожертвоватьсоколом для своего освобождения, а между тем закон дозволял ему выкупатьсвою свободу двумястами невольников. Похититель сокола наказывалсянаравне с убийцей раба, и владельцы до того дорожили исключительнымправом охоты, что во времена варварских законов, ограждавших эту привилегию,в глазах их убить человека было преступлением более простительным,чем убить оленя или кабана.

Между теммолодые дочери владельца изучали свойства растений, годных к лечениюболезней и в особенности ран, весьма обыкновенных в эти времена беспрерывныхи неизбежных войн. Они собирались со своими матерями и прислужницамив особенном покое замка, вроде терема; стены терема зимой покрывалисьциновками и тростником, а летом украшались зеленью и цветами; там женщинызанимались работами шерстью, забавляя себя песнями или рассказамио битвах и подвигах рыцарей.

Замки былиокружены полями, предназначенными самой природой на плодородие;но вместо обработанных полей и хорошо устроенных дорог, здесь виднелисьтолько болота и равнины, пересеченные кое-где насыпями, и леса с просеками,а по сторонам дороги - столбы, виселицы и другие орудия смерти и пытки.

При въездев лес, при переправе через реку, на рубеже феодала, на краю пропасти,около каждого замка, путешественник, предоставленный самовластнымприказаниям владельца, подвергался платежу самой высокой, самой причудливойи весьма грубо вымогаемой пошлины. Перевозившие дорогие товары налошадях или в телегах вынуждены были брать конвои, платить за них страшнодорого, и между тем подвергались грабежу того же самого конвоя, которыйдолжен был бы их защищать; часто по приказанию владельца, товары этипереносились в его вертеп.

»Посредиэтих печальных памятников тирании и грустного рабства, появлялись трогательныесимволы евангельской религии, которая осушила столько слез, облегчиластольким бремя и утешила стольких в несчастье. Крест Спасителя воздвигалсяна распутье несчастными рабами. После той страшной картины, которуюпредставляла опустошенная Европа, радуешься, взирая на этих несчастных:под гнетом бедствий они прибегали к священному знамени и иногда околодерева спасения находили убежище, недоступное тиранству владельца».⁵

Описав сельскийбыт таким, каким .он был со времени пресечения династии Меровингов довоцарения Людовика Святого, мы перейдем к городам.

Вельможижили почти всегда в своих укрепленных замках, а двор пребывал часть годав увеселительных дворцах, любимых государями, так что только два класса- священнослужители и ремесленники – населяли города.

Эти города,окруженные более или менее крепкими оградами и построенные или на вершинегор, или на берегу рек, состояли из узких улиц, неправильных, темных,лишенных свежего воздуха и солнечного света. Вдоль этих смрадных улиц,почти всегда не мощеных, нечистых и запруженных, посреди которых слонялисьмногочисленные стада свиней, тянулись в беспорядке грубые мазанки;площади обстраивались балаганами ярмарочных торговцев.

Почти всегдаремесленники одного ремесла и купцы, торговавшие однородным товаром,жили на одних и тех же улицах. Купцы или ремесленники, вступая в товарищества,находили в союзе защиту против притеснений. Чтобы придать такой гарантиибольше могущества, они принимали характер религиозный, составляяиз своего товарищества богоугодное братство, которое имело свой устав,свою хоругвь и своего покровителя.⁵ На эти товариществаи братства надо смотреть, как на зачатки общин и гражданства.

При отсутствииполицейского управления на отдаленных улицах случались такие же разбои,как и по дорогам в уединенных лесах. Вот почему жители до-лжны были подчинятьсядвум, по-видимому, противоположным постановления. Они обязаны былив известный час выходить из дома не иначе, как с зажженными смолянымифакелами, и в известный же час, смотря по времени года, после удара колокола,гасить огонь в домах. Запирая двери, жители тушили свои очаги и выходилииз дома только по необходимости. На улицах в дождливое время бывалатакая грязь, что по ним можно было только ездить верхом или ходить на ходулях.Сырость была так велика, что ржавчина покрывала железо на дверях и окнах.Смрадные испарения порождали и распространяли страшные болезни, известныепод именем повальных, преимущественно проказу, самую страшную из всех,от которой зараженный умирал два раза. В самом деле, прокаженный объявлялсяумершим, лишался права на наследство, брак его расторгался, справлялиего похороны и, прежде чем он умирал действительно, его заточали в отдаленныйквартал, где никто не мог иметь с ним сношений.

Это короткоеописание дает понятие, что такое были Франция и остальная Европа вX, XI и XII веках. «Франция, говорит Шатобриан, была тогда федеративнаяаристократическая республика, признававшая над собой бессильногоглаву. Эта аристократия была без народа, всюду было только рабство, гражданееще не родились, работники и купцы принадлежали монастырским и господскиммастерским, средние собственники еще не появились, так что эта монархия(аристократия по праву и имени) на самом деле была демократией, потомучто все члены этого общества были равны, или думали, что они равны. Трудносебе представить, говорит тот же автор, какую гордость внушало феодальноеправление: самый ничтожный владелец считал себя равным королю. Аристократиябыла притеснителем общей свободы и врагом королевской власти».

Сколько несправедливости,насилия, жестокости производилось безнаказанно человеком сильными честолюбивым против беспомощного! Беда семейству, утратившемусвоего главу, если сыновья не достигли еще возможности защищать мать,сестер и самих себя. Часто тогда враг семейства, и обыкновенно честолюбивыйи злой сосед, не встречая препон своей ненависти и мстительности, отнималу вдов и сирот отцовское наследие. Счастливы были они, когда сами не попада-лив руки своего грабителя и когда находили убежище и заступничествоу другого владельца, родственника или союзника. Тогда-то воин, тронутыйих несчастьем, возмущенный несправедливостью, жертвами которой онибыли, клялся отомстить за них, а настойчивость и мужество побуждали егоисполнить клятву. Благородное самопожертвование возбуждало благодарностьи удивление всех, преимущественно женщин, нуждавшихся, по своей слабости,в покровителе могучем и мужественном. Пример, похвалы прекрасногопола мужеству, желание отличиться блистательными подвигами воспламенялисердца молодых дворян, и они с нетерпением ожидали того возраста, когдаим дозволялось опоясаться мечом, сразиться копьем, словом обратитьсяв рыцаря. Таким образом феодализм вызывал личную храбрость, а опасности,среди которых жили в то время люди, требовали энергии и характера.Тогда оружие было в игрушку, турниры - пре-провождением времени, войнаремеслом, а общество – настоящим полем битвы.

Если рассматриватьрыцарство как обряд, по которому молодые люди, назначенные к военнойслужбе, получали право носить оружие, то придется отнести его к эпохеКарла Великого и даже гораздо ранее. Этот государь, вызвал своего сына,Людовика Добродушного, из Аквитании, торжественно препоясал егомечом и дал ему воинское вооружение. Таких примеров было много во временаМеровингов. Можно бы даже проследить начала рыцарства и в германскихгелейтах. Но если рассматривать это учреждение, как звание, котороезанимало первое место в военном сословии и которое давалось посредствоминвеституры, сопровождавшейся некоторыми религиозными и военнымиобрядами и торжественной клятвой, то в этом смысле оно возникло не ранееXI века. Только тогда французское правительство вышло из хаоса, в которыйпогрузили его как волнения, последовавшие за пресечением Карловингов,так и беспорядки, причиненные набегами норманнов. Чем сильнее зло вовремена политического перелома и анархии, тем оно продолжительнее,и тем более возвращение к порядку становится всеобщей потребностью.По этому ко всему, что только может способствовать удовлетворению этойпотребности, привязываются страстно и восторженно. Благодарностьи энтузиазм воодушевляли великодушных воинов, вооружавшихся длявосстановления столь желанного порядка и для наказания разбоя некоторыхзлых владельцев.

Религия,видя в рыцарях защитников веры, опору слабого и бедного, смотрелас тех пор на рыцарство, как на священное воинство, достойное благодатинебесной. С тех пор католическая церковь придала больше величия и важностиэтому героическому учреждению, освящая прием в рыцари своей пышноюобрядностью. Рыцари, со своей стороны, при мысли о свя-щенном характере,в который их облекали, удвоили ревность и мужество, а народ возымелк ним больше уважения. Государи ежедневно учились более ценить людейс неизменным величием души; и благодарность, и политика требовалиот них чествования такого ордена, который был и оружием, и защитой,и украшением трона.

Вот как рыцарстводостигло той степени славы, которой домогались даже короли, славыскоро возросшей до чудесного. Она настала в то время, когда отважныйпуть крестоносцев усилил степень энергии и всех рыцарских доблестей иоткрыл новое поприще для удальцов.

Рыцарствораспространяет вокруг себя волшебную прелесть, которая занимает, привязываети обольщает; с ним забывается отсутствие искусств и литературы; можносказать, это луч просвещения, который пробивается и блещет среди мракаварварства. Трубадуры идут с ним рядом, ибо во все времена и у всех народовподвиги и поэзия были неразлучны; их наивная и простая муза поет удальство,честь и любезность; она славит умирающих и вдохновляет живущих.¹

Обозрев первыевека средней истории, неожиданно и как бы волшебством приходишь к тойдостопамятной эпохе, когда начинают развиваться все добрые свойстваи когда рождается эта любезная обходительность, которая едва сохраняетсямежду нами, несмотря на нашу образованность.³

Уже одно описаниевежливости, мужества и великодушия этих удальцов, употреблявших оружиетолько на защиту угнетенных и на успокоение общества, ставит в нашихглазах рыцарство в число лучших человеческих учреждений. Оно тем болеезаслуживает внимания, что проникло в самую сущность общественных отношений.⁶

Женщины былив большем или меньшем рабстве у всех народов Востока и Африки. ЗаконодательстваГреции и даже Рима оставили много примеров этого рабства, и унижения,из которого женщины вышли в Римской империи только с введением христианства,указавшего человеку его настоящее достоинство и обратившего женуиз рабы в подругу. Столь великое преобразование с большей или меньшейбыстротой обнаружилось в разных краях Европы. Особенно же обозначилосьэто у потомков галлов, германцев и северных народов, которые смотрелина женщину, как на существо, наделенное даром пророчества и нравственнойсилой, как на создание высшее, чем мужчина. Все думы, все сердечные движениярыцарства связаны с этими верованиями, и от этого союза родиласьвеликодушная любовь и верность, очищенная религией и нисколько не похожаяна грубую страсть. Как только рыцарь избрал себе особу, которой со временемнадлежало быть его подругой, он старался заслужить ее уважение своимиподвигами и доблестями. Желание ей понравиться было новым возбуждающимсредством, удваивавшим его храбрость и заставлявшим его презирать величайшиеопасности. Но храня ненарушимую верность к даме своего сердца (ladamme de ses pensees), он обязан был почтением и покровительством ко всемпрочим особам слабого и столь часто угнетаемого пола. Если бы не рыцари,готовые всегда вооружаться на защиту женщин, то они не были бы в силахудержать за собой свои имущества и не имея возможности защищать свою оскорбляемуюневинность, слишком часто лишались бы собственности и подвергались быклевете. Одна из основных статей рыцарского устава состояла в том,чтобы не злословить на женщин и не дозволять этого никому в своем присутствии.

Итак Бог, честьи женщина стали девизом всех рыцарей, достойных защитников отечества.Эти магические слова сияют на их роскошных и воинственных празднествах,в их воинских играх, в торжественных собраниях удальцов и красавиц,в их вымышленных сражениях, в великолепных турнирах, которые размножалисьи на которых честность приобретало такое значение, храбрость - столькорукоплесканий, вежливость – столько лавров, нелицемерная любовь – столькомилых вознаграждений – шарфов и эмблем.⁷

Рыцарствуже обязаны мы сохранением вассальской верности и простоты, которыекрасили человека в то время, когда одно слово считалось ненарушимымзалогом в важнейших договорах. Из всех преступлений самыми гнуснымисчитал рыцарь ложь и вероломство; они заклеймены его презрением и позором.

Блестящиеподвиги заслужили рыцарям почетные отличия. Им давали разные титулы:don, sire, messire, monseigneur; они могли восседать за одним столом с королями;они одни имели право носить копья, броню, золоченные шпоры, двойные кольчуги,золото, шлемы, горностаевые и беличьи меха, бархат, красное сукно;они ставили флюгера на своих башнях. По вооружению рыцаря узнавалииздали. Ограды ристалищ, мосты замков опускались пред ним. Везде емубыл любезный, услужливый, почтительный прием, на который он отвечалласково, скромно, вежливо.

Вежливостьи обходительность, назначение которых смягчать суровость ратника,особенно предписывались рыцарским уставом и лежали в основе воспитаниямолодежи, жаждавшей рыцарского звания.