Библиотека Гумер - история

Глава IX. Большие турниры. Раздача наград

В предыдущей главе было сказано обо всех приготовленияхк предстоящему турниру. В настоящей мы расскажем обо всем, происходившемобыкновенно на больших или на королевских турнирах. Мы последуем заверным путеводителем Маршанжи.

С утра назначенного для турнира дня оруженосцы входилив покои рыцаря, чтоб вооружить его. Рыцарь, надев гобиссон и полукафтанье,шел в уборную (la salle des .atours). Там, на мраморных столах и богатых седалищахбережно раскладывались мантии, горностаевый мех, пояса, перья, медныешишаки, отрядные знаки, бурелеты, наметы и другие рыцарские украшения.

Между тем раздавался рожок, церковные колокола башен, колоколени ратуш оглашали воздух громким звоном. Герольды со всех сторон кричали«Надевайте шлемы, надевайте шлемы (lacez les heaumes)!» т. е. «рыцаривооружайтесь!» Народ в праздничном наряде толпами валил по усыпаннымцветами и украшенным венками и цветными материями улицам.

С самого рассвета тысячи зрителей взбирались на возвышенности,господствовавшие над ристалищами; соседние холмы покрывались шатрамии палатками с развевающимися флюгерами ярких цветов, плюмажамии гирляндами роз. Обширное пространство, назначенное для ристания, обставлялосьвысокими скамейками, полукруглыми амфитеатрами, изящными пирамидами,поддерживающими галереи, балюстрады, палатками, или ложами из легкихбрусьев, перила которых украшались богатыми драпировками и гербами.

Над каждой ложей четыре копья придерживали красное с золотойбахромой сукно; там же сплетенные из зелени зонтики предохраняли отсолнечных лучей дам и девиц, собиравшихся смотреть на эти игры.

На некотором расстоянии от ристалища развешаны были большиековры с гербами, девизами и надписями; на них читали: «Честь сынам храбрых!Награда и слава тому, кто одержит верх!» Сеньоры, не вступавшие в бой,показывались на носилках, в длинных горностаевых, с откинутыми отворотами,мантиях.

Между тем рыцари стекались со всех сторон; одни великолепиемкостюма и многочисленностью возбуждали восторженные клики, другие- в черном или вороненом вооружении – являлись без конвоя и становилисьв стороне: они были неподвижны и мрачны; только нетерпеливые кони,изредка скребя землю и потряхивая гривами, покачивали султаны этихнаездников.

Их щиты покрыты чехлами; гербы предстанут взорам только тогда,когда мечами и копьями пробиты будут чехлы, тогда только зрители узнают,что за храбрый витязь перед ними.

Многие дружины бойцов, одетых по древнему, предстанут подименами богатырей Кира, Александра, Цезаря, под именами рыцарей Феникса,Саламандры, Храма Славы, Палаты Благоденствия. Значительному числунравилось изображать героев Артюса и Карла Великого; они употреблялицвета и девизы Лансло, Тристанов, Роландов, Ожье, Рено, Оливье, наконец,имена всех легендарных героев, которым воображение придавало какую-тодействительность. Храбрые рыцари, достойные сзоих предшественниковпо доблести, охотно являлись под их именами.

Слыша эти присвоенные имена, толпа, пораженная благородствоми воинственным видом рыцарей, постепенно поддавалась обаянию и кончалатем, что в своем восторге принимала турнирующих рыцарей за действительныхгероев, о похождениях которых узнала из современных романов.

Число рыцарей ежеминутно умножалось, ристалища казалисьусеянными копьями, между которыми развевались знамена и хоругви,как мак и васильки колышутся среди волнующейся нивы.

Но более всего поражало взоры зрителей, особенно с галерей,разнообразие нашлемников. Одни носили драконов, химер, выбрасывающихиз пасти пламя, головы кабанов, львиц, львов, буйволов, сфинксов, орлов,лебедей, кентавров, амура, мечущего стрелы, дикаря с палицей, башни,бойницы и десятки других изображений из драгоценнейших металлов исамых ярких цветов. Перья, султаны, золотые снопы, розы и короны украшализначительную часть нашлемников.

В этом множестве рыцарей есть знаменитые рыцари, о похожденияхкоторых поэты и романисты расскажут когда-нибудь. В этой массе найдутсяродившиеся с таинственными знаками; о них совещались волшебникии астрологи, им при рождении предсказали блестящую будущность.

Там увидишь молодых господ, спасенных слугами в то время,когда горел замок их предков, или укрытых от ненависти мачехи и вскормленныхв глухих лесах ланью или волчицей. Туда являлись унылые и изнемогающиеот любви рыцари; иной из них, на пути к Источнику Равнодушия, по указаниювещуна, останавливался на турнире в надежде на смерть или на славу взамен счастья.

Там встречались кончившие опасные предприятия и вышедшиепобедителями изо всех западней страшных замков. Там показывались рыцари,великодушие которых отвергло корону, предложенную народом, освобожденнымими от постыдного налога и страшного деспотизма похитителей власти.

Там бывали братья по оружию, которые пили из одной чаши своюсмешанную кровь и клялись защищать и любить друг друга вечно.

Сотоварищи всевозможных удач и опасностей, они помогаютдруг другу и силой, и имуществом, только не честью, и так любят друг друга,что неразлучны и вместе пытают счастье.¹ У них одинаковоеоружие, а сердца их, воодушевляемые святой дружбой, не просят у Небаиного чувства.

Вот идут и искатели приключений, бедняки без роду и племени,ищущие в звании низших рыцарей случая отличиться мужеством; у них щитыбелые, одна лишь победа доставит им герб; девиз их: «Честь выше всего!»

Там увидишь м поклонников любви и красоты, с цепями и лентамии не снимавшимися значками. У многих из них один глаз закрыт повязкой,потому что они дали обет не открывать этого глаза, пока не исполнят богатырскогодела.²

Но звук труб и звон колоколов усиливаются: король с своимдвором приближается. Герольды попарно открывают шествие, неся жезлили ветвь мира. На челе их повязка или дубовый венок; на них обшитое золотымгалуном полукафтанье, на груди эмалированная бляха с гербом родины.Они неприкосновенны и безбоязненно могут проходить чрез поле битвы,подойти к вождю врагов, передать им от имени народа слово ненавистии мести, объявить войну, мир, перемирие, возвестить и устроить турниры,посвящение, пожалование, и обуздать чрезмерный пыл. Они - распорядителипредставления и всего этикета, хранители дворянских грамот и гербов,живописцы гербовых знаков, сочинители монументов и памятников, аиногда и простодушные слагатели стихотворных рассказов о рыцарскойудали.

За герольдами выступает герольдмейстер в сопровождениимаршалов, оруженосцев и пажей. Ничто не может сравниться с его нарядом:он в бархатном полукафтанье с вышитыми на левой стороне цветами ижемчугом; сверху красная мантия, подбитая беличьим мехом и отороченнаяшироким шитьем с рубинами и блестками.³

За герольдмейстером следуют дворяне в черных вышитых жемчугомили блестящим гагатом платьях. За ними шесть белых коней везут колесницу,представляющую Фаэтона и Солнце; ее окружают Аврора и Времена Года.Сто других дворян идут впереди еще большей колесницы, покрытой скаламии деревьями; ее везут волы, а впереди идет трубадур, представляющийОрфея с лирой.

За этим великолепным кортежем и многими другими, порождавшими,по выражению одного древнего историка, что-то таинственное,⁴ скачут один за другимтридцать знаменных рыцарей. За каждым из них по пятидесяти стрелков,а впереди высокое знамя, знак его власти. Все они обладают большими поместьямии значительным числом вассалов.. Благодаря происхождению и обширностивладений они могут поднять свое знамя в королевском стане. Часто на обратномпути эти знатные и храбрые сеньоры, с шарфом на руке, придерживали левойрукой победное знамя, присоединив к нему знамена и значки врага.

Следом за знаменными рыцарями едут судьи в длинных платьяхи с белыми жезлами в руках. Пешие пажи ведут под уздцы их бегунов.

Среди этих рядов виднеются королевские барабанщики, флейтистыи трубачи в платьях из алой и белой камки.

За судьями - оруженосцы принцев в белых тафтяных или шелковыхполукафтаньях, вышитых серебром с голубыми шелковыми рукавами,обшитыми золотым галуном, и в шапочках, осененных белыми и голубымиперьями.

Потом следуют пажи - у них едва пушок на бороде,– они в вышитыхзолотом ливреях сеньора.

Наконец показался король, окруженный принцами крови, герцогами,высшими сановниками, коннетаблем, мундшенком, мундкохом, почетнымрыцарем, сокольничими, егермейстерами,- все в одеяниях из золотойпарчи и алого бархата, с символами своего звания.

Гривы и головы придворных коней покрыты пушистыми страусовымиперьями; кольцо из серебряных колокольчиков вокруг их шеи.

Король в белой тунике, усеянной золотыми цветами; его белыйратный конь украшен бархатными небесно-голубого цвета чепраком, волочащимсяпо земле и усеянном также золотыми цветами.⁵

Подле монарха верховой оруженосец с вызолоченным копьем,расписанным золотыми звездочками; на копье штандарт, также украшенныйзолотыми звездочками. Позади короля следует поезд королевы, замыкаемыйвоенными приставами, стрелками и дворянами; каждый едет по утвержденномуцеремониалу. Когда король и королева сядут по местам, на среднем балконе,герольдмейстер выходит вперед и кричит громко:

»Теперь слушайте, теперь слушайте, теперь слушайте! Господасудьи просят и предупреждают вас, господа турнирующие, чтобы никтоне нападал с тыла и не разил ниже пояса, как вы уже обещали, и чтобы никтоне разил другого по ненависти, когда он не заслужил наказания за проступки.Кроме того, извещаю, что никто не должен вступать в бой после того, кактрубы протрубят отступление, хотя бы ворота и оставались открытыми».⁶

После такого объявления судьи поднимают свои белые жезлыс криком: «Рубите канаты и пустите рыцарей в бой». Вооруженные топорамипростые воины тотчас разрубают канаты, протянутые перед каждым рядомконей для того, чтоб умерить их рьяность. Трубит труба, преграда снята,и с противоположных концов мчатся, при трубных звуках, знаменуясь крестом,два кадриля рыцарей.⁷ Они сталкиваются в середине ристалища, и восемь копийразлетаются вдребезги. Противники, на мгновение неподвижные, озираютдруг друга в скважины забрал, потом удаляются и возвращаются с новыморужием, которое опять ломается о щиты и латы соперников. Двенадцатьраз ристалище открыто для их подвигов и двенадцать раз ломаются, какхрупкий хрусталь, их крепкие деревянные копья.

При каждом возвращении они, проезжая мимо амфитеатров, приветствуютдам жестами и возгласами. Наставники для возбуждения своих воспитанниковкричат: «Теперь им, теперь им!» (or a eux, or a euх). Друзья, родственникии тысячи зрителей принимают сторону того или другого рыцаря и, несмотряна запрещение, воспламеняют, повторяя его девиз, его поенный клич, егообеты, его подвиги, его происхождение, словом все, что электризует душу.Тогда от всего виденного и слышанного мужество рыцарей усиливается,подобно потоку, который, захватив в своем течении сотни источников,пенясь и бушуя, устремляется к поставленной против него плотине.

Сын рыцаря, достигая рыцарства сам собой, верит в свою непобедимостьи чувствует, что его не испытанная еще сила удваивается. Прижимая щитк груди, потрясая мечом, он возобновляет бой с еще большим пылом; то припадаяна гриву своего коня, то пригибаясь назад, он уклоняется или наноситужасные удары, глаз едва успевает следить за быстротой движений, а мечего беспрерывно блещет и сечет.

Арена усеяна обломками: султаны, шарфы, кольца падают подострием железа; скоро лишенные своих отличий паладины остаются тольков кое-каких запыленных доспехах.

Между тем большинство рыцарей, выказав в продолжении целыхчасов свою силу и ловкость, принуждено оставить бой, и из всех сражающихсяостаются на арене только двое. Они продолжают борьбу тем более славную,что на челе победителя запечатлеются торжество предшественникови славой своей он обовьет славу своих соперников.

Такой блистательный успех провозглашается трубами и доходящимидо облаков кликами.

Побежденный в затруднении, становится в тупик и падаетв прах; в уничижении, в смущении он умоляет соперника лишить его жизни;но великодушный. победитель подводит к паладину его коня, которыйрвался из арены, и говорит ласково: «Благородный рыцарь, храни меняБог от убийства такого славного рыцаря; я поступлю, как поступил в своевремя Карл Великий. Хотя победа и не за вами, но- вы выиграли сегоднябогатырское дело; говорю это, любезный рыцарь, не из лести, а по чистойсовести, и если я победил, то благодаря доброте моего оружия и боевогоконя. А потому, прошу вас, из любви ко мне, примите этот браслет и носитеего год и один день. Да не лишит вас нынешний случай веселости: завтра,быть может, и вы победите».

Вот как деликатность и великодушие рыцарей обязывали любитьи прощать им их славу, и побеждаемые всегда не только утешалась в случайныхневзгодах, но и становились искренними друзьями и товарищами своихсоперников.

На другой и на следующий за ним день то же стечение зрителей,то же великолепие, та же горячность со стороны соискателей; изменялся,только род битвы. В первый день происходило обыкновенно ломание копья,но другие два дня посвящены были упражнениям более важным, под названиемвоенных подвигов, распри, свалки, увеселительных боев. Упражненияэти бывали живым и совершенным подобием всех опасностей войны; это быливоображаемая атака бастиона, взятие приступом вала, защита дефилея,моста через реку.

Наконец наступала минута наградить победителя. Герольдыи маршалы собирали голоса присутствующих и преимущественно дам,потом давали беспристрастный отчет председательствующему на праздникепринцу. Тогда судьи громко провозглашали победителя, а герольды, всвою очередь, превозносили его. От этого обычая произошло словоrenommee.⁸

Тотчас за вызовом славных имен колокола, кимвалы, флейты,трубы, песни трубадуров, менестрелей разом оглашали воздух радостнымизвуками и аккордами; все торопятся, бегут посмотреть на героев, идущихпрямо к стопам королевы, чтобы она сама их увенчала. Каждый их поздравляет,им рукоплещет, хочет дотронуться до их славного оружия, которым, каксвященными реликвиями, вскоре украсятся своды замков. С балконовщедрой рукой сыплют цветы на этих храбрых воинов, когда усердная толпана руках несет их к королевскому балкону. Королева, взяв из рук своегосупруга победный венок (couronne d'honneur), венчает им припавшего к стопамее победителя, а король говорит ему:

»Господин рыцарь, в награду за ваше великое рвение, котороевсе видели сегодня, и во внимании к тому, что благодаря вашей храбростиваша сторона победила, с согласия всех славнейших и по воле дам, наградаи честь присуждены вам по праву».

Рыцарь отвечает почтительно:

»Всемилостивейший сеньор (или государь, когда он - его подданный),приношу мою бесконечную благодарность вам, и дамам, и присутствующимрыцарям за честь, которую вам благоугодно мне оказать, хотя я и убежден,что ничем ее не заслужил, однако же из повиновения к милостивому приказаниювашему и этих дам, если вам благоугодно, принимаю награду».⁹

Счастливый рыцарь поднимает увенчанную лавровым венком голову,и это новый повод к рукоплесканиям и восклицаниям. Радость, увлечениепублики не имеют меры. Пораженные и смущенные таким необычайным счастьем,таким общим одобрением, победители, кажется, изнемогают под бременемпохвал. Эти удальцы, храбро и смело, со спокойным взором, с поднятым челомсто раз взиравшие на опасности и смерть, не могут перенести избытка своегосчастья: одни обмирают на руках своих оруженосцев, другие, как дети,плачут и улыбаются и, бросаются в объятия друзей, соотечественникови, наконец, в объятия всех, кто только желает их видеть и прижать к сердцу.

Между тем трубадуры, взобравшись на галереи, поют следующуювоенную песню:

»Кто этот прекрасный рыцарь, среди оружия возросший, в шлемевскормленный, на щите убаюканный, мясом льва насыщенный, под грохот громазасыпающий? У него лицо дракона, глаза леопарда и неукротимостьтигра. В бою он яростью упивается и врага сквозь вихрь пыли он открывает:так сокол видит свою добычу сквозь облака. Как молния быстрый, он сбрасываетс коня паладина, рукой своей, как молотом, он может размозжить и того,и другого. Если нужно закончить великое дело, он не побоится переплытьморя Англии, перейти вершины Юры. В боях бегут от него, как легкая соломабежит перед бурей; на играх ни железо, ни платина, ни копье, ни щит неустоят под его ударами. Разломанные мечи, отдыхающие горячие кони,разбитые шлемы, копья - вот дорогие его благородному сердцу зрелищаи празднества. Он любит разъезжать по горам, по долам, чтоб поднять медведя,вепря, оленя. Шлем – его изголовье, когда он спит».

По окончании турниров рыцарь снимал свое сломанное и запыленноеоружие, потом ходил в баню и надевал щегольское, обрисовывавшее талиюи руки полукафтанье (juastaucorps). Это платье, всегда яркого цвета, частосветло-желтого, было великолепно вышито; оно доходило до колен и,хотя казалось спереди застегнутым, подобно тунике, но полуоткрывалосьпри малейшем движении, а во время ходьбы было легко и свободно. Узкиепанталоны, цветные короткие ботинки или полусапожки, белый шелковыйс золотой бахромой пояс, со вкусом завязанный при мече, иногда краснаямантия с богато вышитым воротником дополняли его костюм. На груди виселирыцарские ордена. Разглаженный воротничок полотняной рубашки не закрывалшеи, на которую ниспадали завитые волосы. Головной убор составлялабархатная шапочка, украшенная летящим назад пером.

В таком наряде они ожидали пажей, которые обязаны были провожатьих во дворец, где приготовлено было пиршество.

В роскошных залах великолепного дворца им особенно расточалисьвесьма лестные похвалы.

Рыцари, удостоившиеся награды, садились подле короля;но эти герои, которым столько удивлялись, эти герои, кровь которых и потпроливались с такой славой, были скромны, не осмеливались возвышатьголоса, потому что помнили часто повторяемую трубадурами поговорку:«Верьте, что рыцарь должен биться шумно, а беседовать тихо».¹⁰

В промежутки между разными блюдами (enter-mets) гостей забавляливсем, что могли придумать фантазия и искусство. Вот, между прочим, чтобывало на турнирных пирах герцогов бургундских. Вдруг в залу являлсяогромный единорог; на нем сидел леопард, державший английское знамяи маргаритку, которая подносилась герцогу. Являлась карлица Мариибургундской, одетая пастушкой, верхом на огромном золотом льве: лев раскрывалпасть и пел рондо в честь прекрасной пастушки. Являлся в зал пиршествакит длиной в шестьдесят футов, сопровождавшийся двумя великанами.Тело его было так громадно, что в нем мог бы поместиться всадник. Кит ворочалхвостом и плавниками, вместо глаз были два больших зеркала. Он раскрывалпасть; оттуда выходили прекрасно поющие сирены и двенадцать морскихрыцарей, которые танцевали, а потом сражались до тех пор, пока великаныне заставят их опять войти в кита.¹¹

Такого рода забавы были в большом ходу при всех дворах вовремя торжественных пиров в большие праздники. В промежутках между блюдамидоставляли гостям столь же приятные зрелища, как и те чары, о которыхавторы рассказывают в рыцарских романах о дворцах фей и волшебников.Чтобы судить о великолепии государей, громадности зал, столов, на которыхставили различные декорации на удивление гостей,- достаточно вспомнить,что с непостижимым искусством представляли населенные разными существамигорода, деревни, замки, бьющие вином фонтаны, медовые и молочные источники,горы пирожных.¹²

Матье де Куси и Оливье де ла Марш (Matthieu de Couci et Olivierde la Marche), очевидцы праздника, данного одним из герцогов бургундскихпо случаю предпринимавшегося им крестового похода, рассказывают,как под видом блюда представили на столе подобие того предприятия, длякоторого собрались рыцари. Вошел великан, вооруженный по-сарацински,он вел слона с башней на спине; в башне сидела заплаканная пленница;она со слезами на глазах обвиняла тех, которые клялись ее защищать. Вэтой эмблеме собеседники подразумевали религию, угнетенную мусульманами.Стыдясь своего бездействия, они почувствовали прежний воинственныйжар и просили только у своих дам отпуска, а у епископов – благословения.¹³

После трапезы король и принцессы раздавали красивые платьяи одежды сеньорам и придворным дамам, потому что тогда не смешивалипочетного костюма с костюмом служебным; мантии и стальные шишаки такжепредлагались рыцарям. Часто после трапезы составлялись кадрили изразных костюмов, аллегорические и сельские балеты.

Этот, хотя и неполный, рассказ может дать поня-тие о том, каковыбыли рыцарские празднества в средних веках.

»Можно утверждать,- говорит Маршанжи,– что у греков и римлянне было ничего подобного французским турнирам. Олимпийские игры, славныепраздники одного из славнейших народов на свете, не могут сравнитьсяс празднествами нашего рыцарства, или по крайней мере всякое сравнениебудет в нашу пользу.

В турнирах рыцари могли употреблять в дело только тупое илегкое оружие, и им строго было запрещено разить в лицо.

В олимпийских играх, напротив, в гнусном кулачном бою смертоносныйкистень переламывал кости атлетов и бойцов, и ключом бил их дымящийсямозг. Кто не участвовал в состязаниях, тот был слаб и влачил скучную и жалкуюжизнь.

Известно, с какой скромностью и с каким великодушием победительна турнире поднимал и утешал побежденного и как последний отдавал справедливостьсвоему благородному сопернику. Учредители турнира, из деликатнойпредосторожности, устраивали ристалища близь леса, чтобы рыцари,которым не благоприятствовало оружие, могли скрываться и в тени деревьеввыплакать свое горе и поднять забрало: не было свидетелей слез; междутем, как на олимпийских играх победитель оскорблял побежденного и попиралего ногами при рукоплескании безжалостной толпы.

В играх этого народа в числе победителей провозглашалицарей и знатных граждан, не показывавшихся на арене, и единственная заслугакоторых состояла в том, чтобы послать кого-нибудь оспаривать наградуради их имени. Таким образом увенчаны были цари сиракузские Галон иГиерон, цари македонские Архелай и Филипп, и даже частные лица, какнапример, Алкивиад.

В наших же турнирах, напротив, если герцоги, принцы и дажекороли получали награду, то чело их облито было потом, а доспехи пробитыи покрыты пылью. Эти герои, одетые простыми оруженосцами, опрокидываяпоочередно рыцарей, поднимали забрало по окончании игр, и только тогдаузнавали, что это были Людовик Бурбон, или сицилийский король Рене,или ласковый и снисходительный Карл VIII».