Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава V. Жилище

1. Римский дом

1. Древнейшее жилище

В первые века римской истории все дома, — как городские, так и деревенские, — за исключением крестьянских хижин, были совершенно сходны друг с другом и строились по одному и тому же плану. Таким образом, существовало лишь два типа жилищ. О жилищах первого типа мы почти ничего не можем сказать: мы знаем эти жалкие хижины бедных крестьян только по смутным описаниям латинских авторов. Одна интересная картина в Помпеях показывает нам, как современники Августа представляли себе древние деревенские жилища: это была хижина, построенная из врытых в землю древесных стволов, ветвей, прутьев, глины и других столь же простых материалов: крыша соломенная; дыра в стене заменяла дверь; окон, по-видимому, совсем не было. В общем, такое жилище представляло собой конуру, размеры которой рассчитаны только на то, чтобы человек мог в ней поместиться.

Что касается настоящих домов, как городских, так и деревенских, то они строились по плану этрусских жилищ. Существенную часть этрусского дома составляло обширное помещение, в потолке которого посредине была дыра. У римлян первых веков все жилище состояло из одной такой комнаты: она называлась atrium, и в течение нескольких столетий римский дом не имел дальнейшего развития. Дома римлян в эпоху царей и в первые, героические века республики, дома, в которых жили Цинциннаты и Фабриции, состояли из одного

144

только атриума, и этот же атриум остался сущейственнейшей частью жилища и в эпоху наибольшего процветания империи.

Кровля атриума состояла из четырех частей, которые шли понижаясь к середине; в самом центре они оставляли открытым прямоугольное пространство, называвшееся compluvium, из этого отверстия дождевая вода текла в impluvium — водоем, устроенный в полу атриума. Такая кровля устраивалась двумя способами: иногда она поддерживалась бревнами, вделанными в боковые стены, иногда опиралась на четыре колонны, стоявшие по четырем углам имплювиума. Атриум первого типа назывался тосканским атриумом и устраивался в небольших домах; второй, или atrium tetrastyle является более удобным при устройстве обширных помещений. Перпендикулярные к стенам перегородки образуют вокруг атриума ряд комнат или, вернее, загородок для помещений различных членов семьи; редко эти комнатки имели переднюю перегородку, которая бы действительно отделяла их от атриума.

Не было особой комнаты для мужа и особой для жены. Римская матрона не уединялась в отдаленное помещение дома, где бы ее можно было держать под замком. Она могла свободно выходить для посещения своих родных и знакомых, а также принимать гостей у себя дома; она могла присутствовать вместе со своим мужем на общественных играх, а впоследствии и на драматических представлениях. Дома она распоряжалась своими дочерьми и служанками как настоящая госпожа и хозяйка; она руководила всей домашней жизнью, центром которой был атриум: здесь спали ночью, здесь проводили время днем, принимали пищу, производили все домашние работы. Отец, мать, дети, рабы — все жили здесь вместе.

Атриум имел непосредственное сообщение с улицей, от которой в бедных жилищах он был отделен лишь дверью, а в самых богатых, кроме того, и прихожей. Во всяком случае, когда дверь была открыта, проходящие по улице могли видеть то, что делается внутри. Впоследствии обычай изменился, и дверь стали держать постоянно на запоре, открывая ее только тогда, когда кто-нибудь приходил; у богатых к ней был приставлен особый раб — привратник. Входные двери обыкновенно были двухстворчатые и открывались внутрь. Делались они из дерева; металл употреблялся только для дверей храма. Но мало-помалу распространилось обыкновение покрывать и двери частных домов металлическими пластинками. У входа был прикреплен звонок для того, чтобы извещать о приходе посетителя; чаще же всего с этой

145

целью привешивался молоток или кольцо. Что касается замков, то, по- видимому, они не были прибиты гвоздями к самой двери: открывая дверь, их снимали, так что они были похожи на наши висячие замки. Их употребляли, чтобы запереть дом снаружи; изнутри дверь запиралась засовами и болтами из железа или дерева. Надписи над дверью помогали отличать один дом от другого, исполняя таким образом назначение наших номеров. Обыкновенно писалось имя хозяина, и к этому прибавлялась еще какая-нибудь формула, имевшая значение доброго предзнаменования, нравственное изречение или магические слова, которыми отвращалась опасность пожара; в праздники двери украшались зелеными ветвями, цветами и лампочками.

В обыкновенных жилищах посетитель, переступив порог входной двери, непосредственно входил в атриум. В больших же домах между дверью и атриумом был еще коридор. Этот коридор, замкнутый с обоих концов, представлял собой переднюю; здесь клиенты ждали, когда их допустят к патрону; здесь же в домах магистратов ликторы оставляли свои пучки прутьев; здесь же, наконец, в случае траура, выставлялся погребальный кипарис, который служил для предупреждения прохожих и посетителей.

Направо и налево от прихожей вдоль улицы устраивались обыкновенно конюшни, если таковые были, или же помещение для лавки, которая отдавалась внаем. Вообще римляне не любили строить жилые комнаты на улицу, так как за неимением стекол не было почти никакой возможности устраивать настоящие окна в наружной стене, по крайней мере в нижнем этаже.

При входе в атриум прежде всего бросалось в глаза брачное ложе, стоявшее как раз напротив дверей. Это была большая кровать, весьма роскошно украшенная и поднимавшаяся очень высоко над полом, так что взбирались на нее при помощи лестницы. Позднее, когда для родителей стали устраивать особую спальню, в атриуме продолжало все-таки стоять брачное ложе, имевшее теперь лишь символическое значение. Дальше на некотором расстоянии помещался очаг и алтарь домашних богов. Первоначально тот самый камень, на котором приготовлялась пища, служил в то же время и алтарем домашнего культа; ежегодно вокруг него собирались, чтобы вознести богам молитвы; прежде чем приступить к трапезе, на камень клали первый кусок пищи; прежде чем пить, у него совершали возлияние. Очаг олицетворял собой дом и сосредоточивал в себе, по понятиям римлянина, все, что было у него самого дорогого.

146

В бедных жилищах очаг имел вид каменной или кирпичной четырехугольной плиты, возвышавшейся на несколько сантиметров над полом. У богатых очаг представлял собой маленькое сооружение, похожее на алтарь, полукруглой или четырехугольной формы; высота его доходила до локтей человека среднего роста. Наверху устроена была впадина для разведения огня, а с боку или внизу отверстие, через которое вытекали возлияния, а также кровь и сок приносимых жертв. Вокруг домашнего алтаря помещались боги лары, духи-покровители рода. Иногда эти алтари были прислонены к стене перед нишами или же картинами религиозного содержания. Иногда они стояли отдельно около имплювия.

Impluvium имел громадное значение. Когда в Риме еще не было водопроводов, для нужд всего дома употреблялась дождевая вода, накоплявшаяся в имплювии. Излишек сливался в особую цистерну, которая была выкопана под алтарем; оттуда доставали воду через отверстие, окруженное оградой из камней; в общем все это имело вид нашего колодца.

2. Изменения, происшедшие в устройстве первоначальных жилищ

Когда Рим увеличился вследствие завоевания Италии, толпы иностранцев стали стекаться в город в надежде найти себе здесь заработок. Чтобы разместить всю эту массу бедняков, стали устраивать скромные жилища очень небольших размеров и состоящие почти исключительно из столбов и досок. Такие здания назывались tabernae, потому что они были деревянные (tabula — доска). С устройством этих жалких жилищ мы очень мало знакомы: прежде всего потому, что ни одно из них не сохранилось, с другой стороны, и историки почти ничего не говорят о них. В таком строении можно было найти приют на ночь, и только.

С другой стороны, обыкновенный дом римского гражданина стал изменяться и делаться сложнее.

Наружный его вид изменился мало: по-прежнему он представлял собой каменную стену, побеленную известью, прорезанную лишь узкой дверью да, в верхней части, несколькими редко расставленными маленькими окошечками; над стеной виднелась крыша из красных черепиц.

Впрочем, в нижнем этаже некоторых домов произошло существенное изменение: здесь стали устраивать торговые помещения, которые отдавались внаем. Таким образом найден был способ извлекать выгоду из этой ближайшей к улице части здания, в которой хозяева не могли жить сами.

147

От входной двери коридор по-прежнему вел в атриум. Но этот последний мало-помалу превратился в целый дом, весьма комфортабельный, в котором отдельные члены семейства находили ряд помещений, вполне приспособленных для различных домашних занятий. Произошло это изменение главным образом вследствие расчленения атриума на различные части: загородки, о которых мы говорили раньше, были заменены мало-помалу отдельными комнатами, помещавшимися по сторонам атриума. Но атриум не потерял своего прежнего значения: он остался центральной залой, которая соединяла между собой все отдельные части жилища, и в которой собирались все живущие под одной кровлей; здесь также принимали и посторонних посетителей. Первое и самое главное нововведение состояло в устройстве большой комнаты, называвшейся tablinum и имевшей сообщение только с атриумом, от которого она не отделялась особой перегородкой. Обыкновенно эта комната помещалась как раз напротив коридора, так что оттуда можно было видеть всех входящих и выходящих. Tablinum сделался скоро существенной частью римского дома: сначала здесь была столовая; позднее эта комната перешла в исключительное пользование отца семейства, который сделал из нее как бы центр домашнего управления: здесь он обыкновенно находился, отсюда наблюдал за своими домочадцами; здесь он помещал изображения пенатов, здесь же хранил деньги, бумаги, самые дорогие или же самые любимые книги. Главную роль мебели этой комнаты составлял большой сундук, металлический или деревянный, обитый металлическими пластинками и большими гвоздями; он стоял всегда по правую сторону у стены или пилястра и был крепко заперт и запечатан.

Домовладыка мог, если хотел, и уединиться в своем tablinum'e при помощи занавесок и портьер, а также, может быть, деревянных ширм и подвижных перегородок. Другие занавеси, прикрепленные к высоким колоннам атриума, давали возможность разделить эту большую залу на несколько частей. Само собой разумеется, все эти портьеры и занавеси нигде не были найдены висевшими на своих местах; но железные прутья и кольца, оставшиеся на стенах, не позволяют сомневаться в том, что они существовали и служили в качестве перегородок. Летом, по-видимому, растягивалась другая занавесь горизонтально над отверстием крыши и защищала атриум от палящего солнца, называлась она velum.

Направо и налево от tablinum'а были симметрично расположены две комнаты, отделявшиеся от атриума только занавесками, которые обыкновенно были подняты; это так называемые крылья (alae). Alae представляют собой парадные комнаты, нечто вроде наших гостиных; они были устроены для того, чтобы хозяин дома мог удобнее принимать своих гостей. Меблированы они были, главным образом, стульями с подушками, креслами и табуретами. Здесь помещали

148

также все, что было самого прекрасного и самого почетного в доме: трофеи, добычу, отнятую у врага на поле сражения, фамильные портреты, «imagines» предков. Эти «образа» представляли собой восковые маски, которые более или менее верно воспроизводили черты усопших предков. Их размещали в шкафах, которые стояли у стен, под каждой маской была небольшая хвалебная надпись.

Другие комнаты, устроенные по бокам алтаря, были гораздо более изолированы, чем tablinum и аlае; они имели перегородки со всех четырех сторон, и сюда входили через настоящие двери. Они были обыкновенно очень маленькие. Одни из них, называвшиеся cubicula, представляли собой спальни для ночлега или дневного отдыха, и в них находились постели и сундуки. Другие служили кладовыми, в которых сохранялись припасы, ткани и платье. Погреба, наполненные большими амфорами с вином, устраивались в эту эпоху не в глубоких подвалах, а на уровне с землей или даже немного выше этого уровня.

Кухня в деревне была очень обширная, потому что здесь же ели слуги. В городах она представляла собой узкое помещение, которое находилось в самом конце дома для того ли, чтобы не слышать запаха дыма и кухонного чада, или же для уменьшения опасности пожара. Кухня сохранила некоторый религиозный характер: алтарь богов-ларов последовал за домашним очагом, и одна из стен кухни всегда была покрыта изображениями этих божеств. Печь занимала угол комнаты и представляла собой каменное сооружение с кирпичной облицовкой, разделенное на несколько маленьких отделений. В Помпеях была найдена печь, в которой сохранился еще пепел и древесный уголь, а также различные кухонные принадлежности, как-то: ножи, сковороды, котлы, кастрюли из металла, глиняные горшки, маленькие бронзовые треножники. Над печью помещался колпак и труба, единственные во всем доме, так как нигде в другом месте не было никаких приспособлений для разведения огня. Если хотели погреться зимой, то употребляли переносную бронзовую жаровню, которую разжигали на дворе и вносили в комнаты, после того как уголья разгорятся и перестанут дымить. Независимо от каменной печи римляне употребляли в кухнях подвижные металлические печи, конфорки с приемниками для воды, котлы и т. д. В кухне находился также большой стол из твердого камня для разрезания мяса, различная утварь, висевшая по стенам, маленький водоем, камень, на котором мыли посуду, с трубой для стока воды.

В большинстве помпейских домов рядом с кухней находилось маленькое помещение, иногда простое углубление в стене с дверью, — это были клозеты. Такое расположение может показаться странным; оно объясняется, может быть, желанием воспользоваться стоком кухонной воды для сплава нечистот.

149

Древнейшие римские дома были все одноэтажные, впоследствии стали надстраивать еще один или несколько этажей.

Лестницы, по всей вероятности, были обыкновенно деревянные, за исключением, может быть, нескольких нижних ступеней. Их обычное место — у входа в дом близ наружной двери или же в задней части дома около кухни. Лестница прислонялась к стене, а с другой, открытой стороны, снабжалась перилами; иногда же лестница помещалась между двумя стенами, так что идущий по ней был скрыт от взоров; в таких случаях она бывала темной и узкой.

Первоначально комнаты верхнего этажа не были жилыми: сюда поднимались только для принятия пищи, почему их и называли coenacula [1], это название сохранилось за ними и тогда, когда назначение их совершенно переменилось. Эти комнаты были еще меньше нижних. Одни из них освещались внутренними окнами, открывавшимися на крышу атриума, в других окна выходили на улицу, и часто при них был устроен балкон, далеко выступавший над тротуаром. В этих комнатах спали рабы, иногда их отдавали жильцам.

Наконец, нередко наверху дома устраивалась терраса (.solarium); зимой сюда выходили днем, чтобы погреться на солнце и полюбоваться видом; летом — чтобы насладиться вечерней прохладой. Здесь устраивали иногда беседку, украшенную вьющимися растениями.

Украшения домов IV и III столетий до Р. X. были весьма просты и незатейливы. Пол в атриуме был сделан из толстого слоя цемента или даже глины, которая была смешана с маленькими кусочками кирпича, черепицы, камушками и раковинами; вся эта смесь утрамбовывалась и выглаживалась насколько возможно. Что касается стен, то они были выбелены известью и раскрашены разными узорами.

3. Греко-римский дом

После Пунических войн и первых походов на восток * с жилищем римлян произошло последнее превращение: у них появилось желание строить себе такие же дома, как у побежденных ими народов. Это изменение началось в конце второго века до Р. X. и закончилось ко времени Августа. Новый тип построек окончательно восторжествовал после пожара 64-го года: в постройке всех больших домов после этого стало заметно греческое влияние.

В греческом доме, значительно измененном и усовершенствованном на востоке, где с ним познакомились римляне, их поразил больше всего обширный двор, ярко освещенный и окруженный портиком или перистилем, на который выходили все комнаты; именно
__________

* В начале II в. до н. э.

150

этот перистиль они и захотели воспроизвести в своем жилище. Но, из уважения к старине, они сохранили также и прежний атриум.

Атриум подвергся изменению меньше всех других частей дома. Дело ограничилось тем, что ведущий в него коридор был поднят на несколько ступеней над уровнем земли, а наружная дверь получила архитектурные украшения. При входе посетителя встречало ворчанье собаки, которая оскаливала на него зубы, иногда живую собаку заменяла мозаичная фигура с надписью «берегись собаки» (cave сапеm). Но во всяком случае, раб-привратник наблюдал за входившими; чтобы он не мог покинуть своего поста, его приковывали к стене.

Устройство атриума осталось прежнее, но вся семья уже больше не жила здесь. Алтарь по-прежнему возвышался около комплювия, но он служил только украшением. Теперь было уже особое святилище lararium, в котором и совершались обряды домашнего культа. В комнатах, помещавшихся вокруг алтаря, жили теперь только рабы, или же в них устраивались кладовые. Для той же цели служили и подвалы.

Tablinum остался складом семейных документов и комнатой для занятий или кабинетом хозяина, но задняя стена в нем исчезла и с этой стороны он свободно сообщался с перистилем. Таким образом,

151

он служил лишь широким коридором, соединявшим между собой две главные части римского жилища — атриум и перистиль. Впрочем, в случае надобности, можно было превратить tablinum в настоящую комнату при помощи переносных перегородок, дверей и занавесей. Ввиду этого устраивались другие ходы из атриума в перистиль; в Помпеях находят один или же два таких коридора по левую и правую сторону от tablinum'а, это так называемые fauces, через которые, по-видимому, и ходили постоянно.

Вся внутренняя жизнь семьи сосредотачивалась теперь в перистиле. Это было обширное открытое пространство, окруженное со всех сторон портиками с колоннадой. Посредине помещался садик (viridarium) с корзинами цветов, с редкими кустами, с бассейнами, в которых держали дорогую рыбу. Занавеси или шторы, протянутые между колоннами, защищали эти галереи от солнца и делали их приятным местом для прогулок.

Вокруг колоннады было расположено множество комнат. Во-первых, столовые: у богатого римлянина в эту эпоху их было несколько, различных размеров; пиры устраивались то в той, то в другой, смотря по числу приглашенных гостей; были даже пиршественные залы, приспособленные к различным временам года: летние залы часто не имели потолка и были украшены ползучими растениями, из которых образовывался зеленый навес. Все эти помещения носили греческое название triclinium ввиду того, что вокруг стола было три скамьи для возлежания, расположенные в виде буквы П. Затем шли спальни для дневного и ночного отдыха. По старому обычаю, они были небольших размеров и часто не имели другого отверстия, кроме двери; иногда дверь заменялась в них портьерой. Перед спальней часто устраивалась маленькая передняя, где постоянно находился раб, назначенный специально ходить за своим господином, вроде нашего камердинера. Кровати помещались в алькове или углублении в стене.

В домах богачей вокруг перистиля были еще особые залы для бесед — exedra, библиотеки, картинные галереи и ванные.

Exedra представляла собой большую прекрасную комнату, иногда открытую (для лета), иногда с потолком или сводом (для зимы).

В библиотеках в стенах устраивались ящики, над которыми обыкновенно был пюпитр, прикрепленный к стене или даже вделанный в нее. Каждый такой ящик разделялся на несколько отделений посредством вертикальных и горизонтальных перегородок. Все эти отделения были переномерованы, и в них помещались пергаментные свитки, соответствующие нашим книгам. Все деревянные части делались из самых драгоценных пород дерева; кроме того, украшению залы способствовали статуи и бюсты Муз, Аполлона, Минервы и знаменитых писателей. В 1752 году в Геркулануме была открыта библиотека одного частного лица. В ней полки доходили до высоты двух метров над полом; на трех полках помещалось 1 756 рукописей.

152

Обычным дополнением библиотеки служила картинная галерея или пинакотека. Это было весьма посещаемое место дома с тех пор, как любовь к искусствам распространилась в римском обществе. Помпейские раскопки, обнаружившие замечательные художественные произведения даже в домах людей среднего достатка, показывают, что способность наслаждаться прекрасным была доступна большинству римских граждан. Трудно было бы теперь найти у среднего буржуа наших провинциальных городов такие вещи, которые встречаются на каждом шагу в Помпеях.

В глубине перистиля находилось большое, роскошно убранное помещение, которое служило в одно и то же время и гостиной, и местом отдыха, и даже парадной залой во время больших празднеств; называлось оно oecus (от греческого слова oikoV). Здесь часто сидел хозяин дома в тени широких штор, уединяясь от нескромных и докучливых посетителей.

По соседству находилась кухня, размеры которой бывали иногда громадны: одна надпись в Пренесте упоминает о кухне в 50 метров в длину. К кухне примыкали различные службы: прачечная, пекарня, помещения для винного и масленного прессов, лестницы, ведущие в комнаты рабов, кладовые и амбары. Архитектору приходила иногда остроумная мысль устраивать близ кухни и помещение для купания: таким образом, та же печь, в которой приготовлялось кушанье, нагревала и воду для купания.

Коридор, шедший вдоль oecus'a, или же дверь, прорезанная в глубине его, вели в сад. Стены сада были украшены портиками или верандами, на которых стояли скамейки. В саду были устроены прямые аллеи, усаженные во всю длину буком и заканчивающиеся зелеными беседками. Между аллеями были расположены цветочные куртины, лужайки с подстриженными деревьями, которым придавалась форма различных животных или букв, составлявших имя хозяина; фонтаны, украшенные раковинами и мозаикой; гроты из камней, мраморные и бронзовые и терракотовые статуи — все это было нагромождено, перемешано и часто свидетельствовало о дурном вкусе хозяев.

Сад тянулся до заднего переулка, который служил границей усадьбы; в случае надобности хозяин мог ускользнуть через скрытую в садовой стене калитку. Наружный вид домов почти всегда был скромный. Но внутри они были загромождены всевозможными украшениями, которые у богачей состояли из изящных скульптурных произведений, плит драгоценного мрамора, колонн; так, например, в столовой Каллиста, вольноотпущенника Клавдия, был свод, который поддерживался тридцатью алебастровыми колоннами высотой в 9 ? метров. Даже стены покрыты были штукатуркой и украшены фресками. У граждан с умеренными средствами живопись заменяла

153

скульптуру, а италийское небо довершало украшение жилища и придавало каждому римскому дому чарующую прелесть.

Невероятное множество стенных картин, которые встречаются даже в домах скромных лавочников, заставляет предполагать, что в Риме была очень развита профессия живописцев-декораторов, которые отличались удивительной ловкостью и быстротой исполнения. Самыми употребительными мотивами стенной живописи были цветы, плоды, пейзажи, маленькие гении, которые бегают, пляшут, поют, ловят рыбу, строгают, пилят, собирают виноград и пьют; затем танцовщицы, акробаты, сцены из мифологии; бывали также сюжеты, заимствованные из домашней жизни, виды городов и т. д. Одна картина в tablinum'e дома Ливии изображает открытое окно с видом на улицу. Наконец, встречаются и совершенно фантастические сюжеты. Потолок представлял собой ряд перекрещивающихся под прямым углом балок, между которыми образовались четырехугольные углубления, напоминавшие опрокинутые ящики. Дно этих углублений казалось выше, чем на самом деле, вследствие яркой раскраски, В комнатах со сводом этот последний обмазывался смесью истолченного в порошок кирпича, песчаника и мрамора; эта штукатурка рас-

154

крашивалась пестрыми квадратиками и другим орнаментом. Во времена Сенеки любили украшать свод стеклянными пластинками, но такая роскошь была доступна немногим. Пол устилался тщательно прилаженными друг к другу цветными камнями и мраморными

155

плитами, из которых составлялись геометрические фигуры; или же в очень крепкий раствор цемента вдавливали маленькие кусочки разноцветного мрамора и располагали их таким образом, чтобы получилось изображение какого-нибудь предмета, возможно более похожее на оригинал и формой, и окраской. Подобная мозаика достигала таких же эффектов, как и писанная красками картина. Этот способ замощения полов был чрезвычайно распространен: мозаику находили не только в Риме или в Помпеях, но и в тысяче других мест во Франции, в Англии, в Испании, в Африке — одним словом, во всех уголках римского мира. Многие из них замечательны, как, например, помпейские «Битва при Арбеллах» и «Вакх верхом на пантере», или охотничьи и гладиаторские сцены в Реймсе, листва и птицы в Йорке. В бедных домах пол по-прежнему просто покрывался слоем глины, смешанной с черепками.

(Ch. Gamier et Amman, L'Habitaltion. humaine, стр. 517 и след., изд. Hachette). Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история