Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава IV. РАБЫ И ВОЛЬНООТПУЩЕННИКИ

7. Телесные наказания рабов

Орудиями наказания были прежде всего розги, палка простая и с острым наконечником, плеть, ремень. Плавт сравнивает рабов с ослами, до того их кожа привыкла к ударам, и говорит, что они принадлежат к породе пантер, потому что тело у них как, и у пантер, полосатое. В самом деле, мало нашлось бы рабов, не имеющих знаков на теле. Трахалион в Rudens`e утверждает, что он меньший плут, чем другой раб, и в доказательство предлагает осмотреть его спину.*

Кроме этого существовали еще наказания посредством всякого рода лишений: кандалы на руки или на ноги, ущемление шеи вилами, приковыванье к цепи, изнурительные работы, голод и холод. Подобные виды наказания приносили в то же время материальную выгоду господину: наказывая раба, он уменьшал его содержание и увеличивал его работу.

Первой ступенью этой лестницы наказаний была ссылка в деревню, где раб употреблялся на земледельческие работы с мотыгой в руках и с кандалами на ногах. Были и другие наказания, часто употреблявшиеся и в городе, и в деревне: раба отправляли на мельницу, которая часто упоминается в угрозах господ, так как это
__________

* Rudens — комедия Плавта «Канат».

121

было обычное наказание, на каменоломни, в рудники. «Уведите его, пусть на нею наденут тяжелые кандалы. А потом ты отправишься на каменоломню и, если другие успеют обтесать восемь глыб в день, а ты не сделаешь сверх того по крайней мере половины, то получишь тысячу ударов». «Я часто видел на картинах, — говорит один раб, — изображение бесчисленных казней Ахерона [1], но никакой Ахерон не может сравниться с каменоломней, из которой я только что вышел; это место, где работа изнуряет тело до полнейшего истощения сил».

Как избавиться от всех этих ужасов? Убежать? Но это значило попасть из огня да в полымя. Бегство считалось одним из самых тяжелых преступлений раба. За малейшую попытку к бегству, по одному только подозрению, его жестоко наказывали и клеймили раскаленным железом. И притом, куда бежать? К частному лицу? Но закон наказывал такого человека, как укрывателя. В храм? Но римское государство не признавало права убежища, которое было священным в Греции. Нигде и ни у кого не мог он найти заступничества, разве у какого-нибудь друга своего хозяина. Если убежавшего раба поймают, то дело может не ограничиться тем, что его изобьют до полусмерти, закуют, замучат работой. Его могли отправить на казнь в амфитеатр, где он сделается жертвой диких зверей или гладиаторов; его могли бросить в колодец или в печь, уморить на вилах, на кресте, сжечь в просмоленном платье.

По отношению к рабу произвол господина ничем не был ограничен.

Минуций Базил подвергал своих рабов в виде наказания самым ужасным увечьям. Ведий Поллион, выскочка из вольноотпущенников, бросал провинившихся рабов муренам, чтобы полюбоваться, как эти рыбы проглотят их целиком — и все это за какое-нибудь слово, показавшееся грубым, за простую неловкость. Известна история
__________

* Ахерон — собственно название реки, текущей вокруг подземного царства, но иногда этим именем обозначалось и само царство Аида, в котором, по позднейшим представлениям греков, мучились грешники — Рвд.

122

раба, который был приговорен к этого рода казни за то, что уронил хрустальную вазу во время пира, где присутствовал сам Август. Несчастный бросился к ногам императора и стал умолять, чтобы его не бросали на съедение рыбам; возмущенный Август велел перебить весь хрусталь у Ведия и простил раба. Но наказал ли он господина этого раба? И сделал ли он что-нибудь для того, чтоб подобные случаи не повторялись? Да и на каком основании стал бы он все это делать? Разве сам он не велел повесить на мачте своего доверенного раба Эроса за то, что тому пришла фантазия зажарить и съесть перепелку, прославившуюся своими победами в боях, до которых римляне были такими страстными охотниками. Приходится видеть точное изображение действительности в той картине нравов первого века империи, которую мы находим в сатирах. Здесь мы видим ярость, побои за малейшую ошибку, полную бесчувственность, даже в женщинах, которые особенно изощрялись в подыскивании поводов и придумывании видов наказания. Эти годовые палачи на жаловании, эти матроны, которые сами принимают участие в наказаниях, не переставая в то же время делать свой туалет, болтать с приятельницами, любоваться золотой бахромой, которая так красиво выделяет блеск и великолепие платья, наконец, эта легкость, с которой приговаривали к смертной казни по самым пустым поводам, — все это в значительной степени соответствовало действительности; и, без сомнения, в следующем отрывке из Ювенала очень мало вымысла: «Распять этого раба! — Но какое же преступление совершил он, чтобы подвергнуться такой казни? Где обвинитель, где свидетели? Послушай, мой друг: когда дело идет о жизни человека, нужно быть очень и очень осторожным! — Глупец, да разве раб человек? Пусть так: он не совершил никакого проступка, но я хочу, я требую этого, и мое желание, кажется, достаточная причина». И затем далее: «Бедная Псекас чешет свою госпожу. Рабыне уже успели вырвать несколько прядей волос и разорвать платье, чрез которое видны плечи. „Зачем этот завиток сделан так высоко?" Какой-нибудь волосок не так положен, какое преступление! Сейчас же пускается в ход воловья жила. Но чем так провинилась несчастная Псекас? Разве виновата бедная девушка, что ее нос не нравится тебе?»

(Валлон А., История рабства в античном мире, М., 1941.). Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история