Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава XV. Суд

10. Политический процесс при Септимии Севере

Апрониан был обвинен на основании того, что его кормилица, говорят, видела когда-то во сне, будто он сделался императором, и он, ввиду этого, предался занятиям магией; его осудили заочно, когда он в качестве проконсула находился в Азии. Когда нам читали протокол следствия, мы нашли там имена того, кто вел допрос, того, кто рассказал сон, тою, кто слышал этот рассказ; кроме этого мы заметили, что один свидетель, между прочим, сказал: «Я видел одного лысого сенатора, который наклонился и смотрел». Слова эти привели нас в ужас, потому что свидетель не назвал никого по имени, и Север тоже не вписал никого. Все это было так неожиданно, что страх обуял даже тех, кто никогда не был знаком с Апронианом, и не только тех, у кого плешь была на макушке, но даже и тех, у кого не хватало волос на лбу. Никто не был уверен в своей безопасности, кроме обладателей обильной шевелюры; мы оглядывали тех, кто имел это преимущество, а кругом говорили: «Это вот кто; нет, вот этот». Я не скрою того, что произошло со мной в этом случае, как ни смешно это покажется: я так испугался, что стал рукой щупать волосы у себя на голове. Другие испытали подобное же беспокойство. Мы с особенным интересом высматривали тех, кто хоть сколько-нибудь казался плешивым, как бы для того, чтобы свалить на них угрожавшую нам опасность, но вдруг ликтор прибавил, что этот лысый одет был в тогy претексту. Когда указана была эта подробность, взоры всех обратились на Бебия Марцеллина, который в то время был эдилом и обладал большой лысиной. Он сейчас же встал и, выступив на середину собрания, заявил: «Если он меня видел, он, конечно, узнает меня». Эти слова вызвали наше одобрение, доносчик был введен и долгое время стоял молча перед Марцеллином, ища глазами того, на кого бы ему показать; в конце концов, по данному ему знаку, он заявил, что это тот самый. Вот каким образом уличили Марцеллина в том, что он был тот лысый человек, который смотрел: оплакивая свое несчастье, он выведен был из сената. Пройдя форум, он отказался идти дальше; здесь, обнимая своих четверых детей, он сказал им печальные слова: «Я жалею лишь об одном, о том, что оставляю вас в живых». После этого ему отрубили голову.

(Дион Кассий, LXXVI, 8—9). Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история