Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава XII. Римский строй в эпоху империи

2. Принятие Тиберием императорской власти

После похорон Августа сенат обратился к Тиберию с просьбой — принять на себя управление государством. Тиберий отвечал на это различными рассуждениями о трудности управления, о своих скромных силах; «только один божественный Август, — говорил он, — был в силах поднять такой труд. Когда он призвал меня разделить его заботы, я личным опытом убедился, как тяжко бремя управления, как беззащитно это дело перед ударами судьбы. Поэтому не следует передавать все дела в одни руки, когда есть так много способных людей, на которых может опереться государство: если дело управления распределить между многими, то общими трудами легче будет его исполнить». Речь была произнесена с большим достоинством, но достоинства в ней было больше, чем откровенности. Тиберий, — по природе ли, или по привычке, — всегда говорил двусмысленно и темно, даже и тогда, когда ему нечего было скрывать, теперь же он тщательно старался не выдать своих чувств, и его слова совсем заволоклись чем-то неясным и неопределенным.

Меж тем сенаторы (все они боялись, как бы Тиберий не заметил, что они его понимают) заливались слезами, причитали, молились, простирая руки к богам, к изображению Августа, к коленам Тиберия. Тогда Тиберий приказал принести книгу и прочитать ее. В ней исчислялось, сколько граждан и союзников стоит под оружием, сколько у государства флотов, царств, провинций, даней и пошлин, сколько расходов на разные нужды и подарки. Все это Август собственноручно написал, закончив роспись советом — не стремиться к новым завоеваниям; неизвестно, чем был вызван этот совет, страхом ли перед возможной неудачей, или завистью к преемнику. А сенаторы все кланялись и униженно просили. Тогда Тиберий заметил, что, не считая себя в силах управлять всем государством, он не откажется взять на себя попечение о какой-либо части его, какую ему поручат. На это Азиний Галл сказал: «Позволь спросить тебя, цезарь, какую

417

же часть государства ты прикажешь тебе поручить?» Тиберий не ожидал такого вопроса и не сразу ответил; потом, собравшись с духом, он сказал, что ему совсем не подобает выбирать или устранять что-нибудь из того, от чего в целом он предпочел отказаться. По выражению лица Тиберия Галл догадался, что цезарь оскорблен вопросом, и поспешил объяснить, что он предложил этот вопрос, конечно, не для того, чтобы цезарь разделил то, чего нельзя делить, но чтобы он сам признал, что государственное тело едино и должно быть управляемо единой главой. Он закончил свою речь похвалами Августу и напомнил, как много побед одержал сам Тиберий и как блестяща была его многолетняя гражданская деятельность. Но Тиберия нельзя было этим смягчить; вдобавок он и раньше не любил Азиния за то, что тот женился на дочери М. Агриппы Випсалии, которая некогда была женой Тиберия, а также за то, что он замышлял против существующего порядка, оставаясь таким же непримиримым, каким был его отец Азиний Поллион.

После этого произнес речь Л. Аррунций — почти такую же, как Галл, и также навлек на себя гнев Тиберия. Старинной вражды к нему у Тиберия, правда, не было, но он подозрительно относился к Аррунцию, как к человеку богатому, ловкому, обладавшему большими достоинствами и не меньшей популярностью... Кв. Гатерий и Мамерк Скавр также раздражили подозрительного Тиберия; первый сказал: «Доколе же, цезарь, ты будешь терпеть, что у государства нет головы?», а второй выразил надежду, что просьбы сената не останутся тщетными, потому что Тиберий не воспользовался своим правом трибу некой власти, чтобы отклонить обсуждение этого дела. На Гатерия Тиберий набросился тотчас же, а на Скавра он разгневался сильнее и промолчал.

Наконец, утомленный всеобщими криками и просьбами, Тиберий сдался: он, правда, не заявил, что принимает власть, но перестал отказываться.

(Тацит, Анналы, I, 11—13). Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история