Филиппов Б., Ястребицкая А. Европейский мир Х-ХV вв.

ОГЛАВЛЕНИЕ

РАЗДЕЛ IV. ГОРОДСКАЯ ЕВРОПА

ПРИЛОЖЕНИЕ

1.ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО ГОРОДУ НЮРНБЕРГУ

(отрывок)

Глашатай городской привел Меня в большой красивый дол, Который был покрыт песком И опоясан дубняком. Мне показал старик-глашатай На крепость со стеной зубчатой: Стояла на скале она, Глубоким рвом окружена, И в небо башни возносила. Была в ней красота и сила; Искусных мастеров резцы Отделать окна и зубцы Сумели так, что дашься диву... Мы ближе подошли к обрыву И по подъемному мосту Вступили вместе в крепость ту. За крепостью открылся мне Чудесный вид: там в глубине Долины, город предо мною

1 О городах и городской жизни средневековой Европы см. Части третью, четвертую и пятую.

135
Лежал. Он каменной стеною
Был огорожен от врагов;
Без счета было в нем домов -
Высоких, низких, новых, старых.
Не забывая о пожарах,
Их строили: возведена
Была защитная стена
Меж каждыми двумя домами;
Резьбой затейливой, зубцами
Украсили там щегольски
И скаты крыш и их коньки.
"Ты видишь ли сии строенья, -
Сказал старик, - и украшенья
Искусные, на фряжский лад.
Убранство княжеских палат
Напоминающее живо?
Смотри, как стройно и красиво
Тут улицы проведены.
Отсюда все они видны:
Их здесь - ни много и не мало -
Пять сотен с лишком ныне стало;
А лишек - двадцать восемь точно.
И все-то вымощены прочно!
Колодцы - сто шестнадцать счетом -
Полны до верха, а еще там
Фонтанов дюжина водой
Всех оделяет даровой.
Больших часов у нас шесть штук.
Из них четыре бьют все вдруг.
Двенадцать в городе холмов,
Одиннадцать больших мостов
(И все из камня, все как есть!),
Ворот же - ровным счетом шесть,
Притом еще два малых входа;
Десяток рынков для народа.
Прилавки не бывают пусты:
Хоть отбавляй зерна, капусты,
Плодов, и сала, и вина;
На всяк товар своя цена,

136
Обилен торг - куда ни глянь!
Еще тут есть тринадцать бань
Общественных и храмов восемь,
Где Богу мы хвалу возносим.
Река по городу бежит,
Семь дюжин жерновов вертит -
Большая, быстрая река!"
"Скажи, - спросил я старика, -
Как имя города сего?"
"Зовем мы Нюрнберг его".
Я снова: "Что ж за люди тут,
Во всех этих домах живут?"
"От мала до велика весь
Народ, что жительствует здесь,
Смышлен и трудолюбья полон:
Зато в достатке, а не гол он.
Здесь трудятся под каждой кровлей;
Иные заняты торговлей,
И бойко их идут дела!
А большинство от ремесла
Приобретает свой доход
И припеваючи живет.
А сколько в городе ремесел -
Я было стал считать, да бросил.
Затем, что их никак не счесть,
Тут все, какие в мире есть.
И каждый житель тут при деле.
Сбывает большинство изделий
Торговцам люд мастеровой,
Ну, а взамен несет домой
Товары, в коих есть потреба;
И нет товаров лучше, где бы
Ни стал разыскивать ты их.
Таких, чтоб с нашими сравнились,
Печатников и столяров,
Литейщиков и маляров,
Швецов и резчиков по камню
Встречать не довелось пока мне,
И ты не встретишь никогда,

137
Хоть все объезди города.
Ведь как работают-то славно!
Что до художеств - и подавно:
Сыщи, где лучше есть, поди-ка!
Ведь пенье, шпажный бой, музыка
Везде прославили сей град.
Во сне ты видел виноград
И сладкий сахарный тростник;
Теперь ты в тайну сна проник
И понял то, что образ сада
Был попросту виденьем града,
Открытого тебе сейчас".
Спросил я старца: "Кто ж у вас
Выращивает этот сад?"
"У нас есть мудрый магистрат,
И бдит без отдыха и срока
Его недреманное око.
Разбит заботой сих властей
Весь город на восемь частей;
Все женщины и все мужчины
Вошли в сто тридцать две общины1,
Имеет каждый из цехов
Своих присяжных мастеров...
Есть в граде сем законов свод:
Он толкованье нам дает,
Что можно и чего нельзя,
Всем нарушителям грозя
Суровой карой или пеней.
Для каждого из преступлений
Своя есть мера наказанья.
Все тяжбы и все злодеянья
Разбору подлежат суда,
Который справедлив всегда
И к пострадавшим и к виновным, -
Согласно с правом уголовным.
Судить слугу иль господина
Для наших судей - все едино.

1 Имеются в виду церковные приходы (приходские общины).

138
Уставы, стража и законы
В сем граде создают препоны
Для всяких злостных покусительств;
И лучшее из всех правительств -
Наш магистрат - ценим вельми
Любого звания людьми..."
Ганс Сакс1. Избранное. М., Л., 1959. С. 70-74.

2.ФРАГМЕНТЫ ИЗ ХРОНИКИ ДЖОВАННИ ВИЛЛАНИ

...В году от рождества Христова 1333... была Флоренция в состоянии такого великого могущества, счастья и блага, какого не знала она с 1300 г. и ранее...
В эти времена было во Флоренции около 25 000 человек от 15 до 60 лет, могущих носить оружие, из них 1500 горожан-нобилей... Полагаю, что во Флоренции было до 90 000 мужчин, женщин и детей.., 1500 чужеземцев, странников и наемных солдат. В число этих жителей я не включаю священников и монахов... Мальчиков и девочек, которые обучаются чтению, насчитывается от 8 до 10000; мальчиков, изучающих счетное дело и арифметику в шести школах, - от 1000 до 1200; овладевающих грамматикой и логикой в четырех высших школах - от 550 до 600 человек. Церквей было тогда во Флоренции и в пригородах, считая и монастырские, 110... Мастерских цеха Лана было 200 и даже более, и производили они от 60 до 80 000 кусков сукна, что оценивалось в 1 200 000 золотых флоринов...

1 Ганс Сакс (1494-1576 гг.) - немецкий городской поэт эпохи Гуманизма и Реформации; был одним из влиятельных и почетных членов нюрнбергской корпорации поэтов-мейстерзингеров. Он был мастером коротких забавных и сатирических рассказов-шванков, сюжеты которых подсказывала повседневная городская жизнь и политическая действительность Германии бурного XVI столетия.

139
Меняльных и банковских домов было 80. Золотой монеты чеканили в год 350000 золотых франков, а иногда и 400 000...
В коллегии судей насчитывалось 80 человек, нотариев было 600, врачей и хирургов - 60, аптек - 100. Купцов и мелких торговцев было множество; невозможно пересчитать мастерские сапожников; насчитывалось 300 и более купцов, которые вели торговлю за пределами Флоренции. Множество было также других мастеров и ремесел...
Хрестоматия по истории Средних веков. Т. 2. М., 1963. С. 524-525.

3.ИЗ "ДЕКАМЕРОНА" ДЖОВАННИ БОККАЧЧО

...Итак, со времен спасительного вочеловеченья сына божия прошло уже тысяча триста сорок восемь лет, когда славную Флоренцию, лучший город во всей Италии, посетила губительная чума...
Чума распространялась тем быстрее, что больные, общаясь со здоровыми, их заражали, - так пламя охватывает находящиеся поблизости сухие или жирные предметы. Весь ужас был в том, что здоровые заболевали и гибли не только после беседы с больными, - заражались этой болезнью, однажды дотронувшись до одежды или же еще до какой-либо вещи, до которой дотрагивался и которой пользовался больной...
Таковые, им подобные и еще более ужасные случаи порождали всевозможные страхи и бредовые видения у тех, которые, уцелев, в большинстве своем стремились к единственной и бесчеловечной цели: держаться подальше от заболевших, избегать общения с ними и не притрагиваться к их вещам, - они надеялись при этом условии не заболеть... Весь город пребывал в глубоком унынии и отчаянии, ореол, озарявший законы божеские и человеческие, померк, оттого что служители и исполнители
140
таковых разделили общую участь: либо померли, либо хворали, подчиненные же их - те, что остались в живых, - не обладали надлежащими полномочиями, и оттого всякий что хотел, то и делал... В сих мыслях, думая только о себе, многие мужчины и женщины бросили родной город, дома и жилища, родных и все имущество свое и устремились кто в окрестности Флоренции, кто в окрестности других городов...
Нечего и говорить, что горожане избегали друг друга, соседи не помогали друг другу, родственники редко, а иные и совсем не ходили друг к другу, если же виделись, то издали. Бедствие вселило в сердца мужчин и женщин столь великий страх, что брат покидал брата, дядя племянника, сестра брата, а бывали случаи, что и жена мужа, и, что может показаться совсем уже невероятным, родители избегали навещать детей своих и ходить за ними, как если б то не были родные их дети...
Прежде у нас был такой обычай (теперь он возродился): в доме покойника собирались родственницы и соседки и плакали вместе с его близкими, у дома покойника собирались родственники, соседи, другие горожане, а если он был знатного рода, то и духовные лица, равно как и сверстники усопшего, и торжественно, со свечами и с пением, выносили его тело в ту церковь, где он завещал отпевать его. Когда же начала свирепствовать чума, обычай этот почти исчез, зато появился новый. Теперь люди умирали не только без плакальщиц, но часто и без свидетелей, и лишь у гроба весьма немногочисленных горожан сходилась родня, и тогда слышались скорбные пения и проливались горючие слезы... Мелкота и большинство людей со средним достатком являли собой еще более прискорбное зрелище: надежда на выздоровление или же бедность удерживали их у себя дома, среди соседей, и заболевали они ежедневно тысячами, а так как никто за ними не ухаживал и никто им не помогал, то почти все они умирали...
...С марта по июль, отчасти в силу заразительности самой болезни, отчасти потому, что здоровые из боязни заразы не ухаживали за больными и бросали их на
141
произвол судьбы, в стенах города Флоренции умерло, как уверяют, сто с лишним тысяч человек, а между тем до этого мора никто, уж верно, и предполагать не мог, что город насчитывает столько жителей. Сколько у нас опустело пышных дворцов, красивых домов, изящных пристроек, - еще так недавно там было полным-полно слуг, дам. и господ, и все они вымерли, все до последнего кучеренка! Сколько знатных родов, богатых наследств, огромных состояний осталось без законных наследников! Сколько сильных мужчин, красивых женщин, прелестных юношей, которых даже Гален, Гиппократ и Эскулап признали бы совершенно здоровыми, утром завтракало с родными, товарищами и друзьями, а вечером ужинало со своими предками на том свете!..
Боккаччо Джованни. Декамерон. М., 1955. С. 33-38.

4.ПРАВО Г.ФРЕЙБУРГА (В БРЕЙСГАУ)
Грамота 1120 г.

Да будет ведомо всем, как будущим, так и ныне сущим, что я, Конрад, в 1120 году в месте, именуемом Фрейбург, принадлежащем мне по праву частной собственности, учредил рынок. Оный рынок положил я начать и использовать купцам, каковых отовсюду созвало некое сообщество. Затем я предоставил каждому купцу место на том рынке для постройки их домов по праву частной собственности и от каждого участка определил 1 солид общепринятой монетой в качестве ежегодного чинша, уплачиваемого в праздник св. Мартина мне и моим наследникам. Каждый из домовых участков будет иметь в длину 100 футов, в ширину 50. Также пусть будет ведомо всем, что эти привилегии, каковые следуют ниже, я предоставил согласно их просьбе и желанию. И мне угодно, если эта грамота будет подписана и скреплена, чтобы мои купцы и их
142
наследники эту привилегию навечно держали от меня и наследников моих.
1. Я обещаю мир и безопасность в пределах моей власти и владений всем прибывающим любыми путями на мой рынок. Если кто-либо из них будет ограблен на этой территории и назовет грабителя, я или заставлю вернуть награбленное, или уплачу сам.
2. Если кто-либо из моих горожан умрет, супруга его с детьми своими будет владеть всем и без всякого возражения получит, что бы муж ее ни оставил...
3. Всем купцам я уступаю торговую пошлину.
4. Никогда я не назначу моим горожанам другого фогта, никогда - другого священника, но кого для этого изберут, того и будут иметь после моего утверждения.
5. Если возникнет какая-либо распря или спор среди моих горожан, то он будет устранен не по произволу моему или управителя их, но будет разрешен по местным обычаям и по законному праву всех купцов, более же всего по закону кельнских купцов...

Из дополнений, внесенных в текст права между 1120 и 1178 гг.

13. Пусть никто из людей или министериалов герцога или кто-нибудь из рыцарей не будет проживать в городе, иначе как с общего согласия и по воле всех горожан.
14. Никакой чужак не может выступать свидетелем против горожанина, но только горожанин против горожанина, и всякое свидетельство должно быть дано двумя законными лицами, которые видели и слышали...
Средневековье в его памят-
никах//Сб. переводов под ред. Д. Н. Егорова. М., 1913. С. 235-237.

143

5. ЛЮБЕК. ГОРОДСКОЕ ПРАВО ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА I
ОТ 19 ОКТ. 1188 Г.

...Ввиду того, что верные наши, граф Адольф Шауенбургский и граф Бернгард Рацебургский, вели тяжбу с горожанами нашими из Любека о границах и пользовании землями, мы внимательно выслушали в присутствии своем обе стороны и, разобрав предмет тяжбы, ради того, чтобы упрочить между ними мир, побудили вышеназванных графов, чтобы оба они... возвратили нам право, которого они домогались, а мы, с их согласия, передали его жителям вышеназванного города, дабы они впредь обладали им без всякой помехи.
1. ...Все населяющие город наш Любек, какого бы они ни были положения, будут иметь право всяческого пользования: путем и беспутьем, полями и пустошами, водами и рыбными ловами, лесами и пастбищами... Эти права, возвращенные нам графом Бернгардом Рацебургским, мы пожаловали нашим горожанам.
2. Равным образом граф Адольф вернул нам, а мы передали горожанам, пользование угодьями в нижеописанных границах: от города вверх до местечка Ольдесло, так, чтобы по обоим берегам реки Травы они пользовались лесом на две мили расстояния, притом дровами, лугами и пастбищами, за исключением части леса, приписанного к монастырю Девы Марии. Сверх того, предоставлено будет самим горожанам и их рыбакам заниматься рыболовством, как они привыкли делать во времена герцога Генриха...
3. Сверх того, на удовлетворение их нужд мы пожаловали им все права, которые уступил им и скрепил своей привилегией первый основатель места Генрих, некогда герцог Саксонский, а именно: патронат над приходской церковью Девы Марии, чтобы по смерти одного священника горожане, как бы патроны, выбирали себе другого, кого захотят, и представляли его епископу.
4. К тому же пусть они свободно передвигаются с
144
товарами своими по всему герцогству без поборов и без пошлины...
5. Если кто-либо из них замешан будет в каком-либо деле, то в пределах всей нашей империи и в [саксонском) герцогстве пусть оправдываются перед судьей данной местности, не подвергаясь заключению, по праву уже упомянутого города.
8. А если кто-нибудь умрет там, и окажется, что у него не будет наследника, мы постановили, чтобы все его наследство и пожитки в течение года с днем неприкосновенно хранились в доме, где он умер, если случайно не явится в течение указанного срока кто-нибудь, ему близкий, который и получит [наследство] согласно городскому праву. Если же в течение этого времени не придет никто из его близких, все, оставленное им, выдается королевской власти.
9. Русские, готы, норманны и прочие восточные народы пусть являются в неоднократно названный город и свободно уходят из него без пошлины и без торговых поборов.
10. Также и купцы любого королевства, любого города пусть являются сюда и свободно покупают, пусть только платят положенную пошлину...
11. Также если кто-нибудь захочет менять деньги в этом городе, то пусть свободно меняет в любом месте, где представится случай, но только не перед монетным двором.
12. Консулы же, согласно нашей привилегии, имеют право испытывать монету столько раз в году, сколько захотят. И если монетчик сплутовал, то пусть уплатит пеню; а из пени половина пойдет гражданам, а остальное королевской власти.
13. Сверх того... мы подтверждаем им, чтобы никто... не захватывал своими зданиями или укреплениями территории вышеназванного города ни внутри, ни вне его пределов; если же кто-либо каким-либо способом соорудит укрепление на суше или на воде, то пусть они, опираясь на нашу волю, его извлекут, а укрепление уничтожат. А кто преднамеренно захватит здания города и будет обличен, платит 60 фунтов.

145
14. А граждане упомянутого уже города не будут ходить в поход, а будут только защищать свой город.
15. Также если свободное состояние кого-нибудь из этого города где бы то ни было подвергнется сомнению, то он, где бы он ни был заподозрен, доказывает свою свободу единоличной клятвой.
16. Если кто-либо из чужих коварно заявит притязание на свободу кого-либо из горожан, то горожанину будет легче доказать свою свободу единоличной клятвой, чем чужаку доказать противное. Если же кто-либо из окрестной земли станет оспаривать чью-либо свободу и заподозренный сможет доказать, что он год и день прожил в городе без чьего-либо протеста, то заподозренный выходит из дела чист.
17. И так как мы желаем, чтобы права вышеназванных горожан наших нами ни в чем не были умалены, а наоборот, во всем, насколько это нам покажется полезным, возросли, то мы, кроме того, жалуем им нашею милостью, чтобы они, в пределах до того места, куда заходит во время разлива река, называемая Трава, пользовались во всем тем же судом и свободой, как и в пределах города. Также желаем мы, чтобы они в пределах до моста пользовались тем же судом и свободой, как и в городе.

Там же. С. 117-120.

6.ОСНОВАНИЕ ГАМБУРГА

...Мы, Адольф, Божией Милостью граф [Голштинии]... объявляем всем ...что Вирад Бойценбургский получил от нас на наследственном праве город Гамбург, лежащий по реке Альстер, а также и пригородную землю до половины реки Альстер для свободного заселения по праву рынка, чтобы он вместе со своими засельниками, которых он туда приведет, устроил гавань, годную для посещения разными людьми из окрестных земель.
А чтобы это место охотно посещалось, мы жалуем
146
участки под свободное заселение по Любекскому праву, а также прилегающее озеро и остров на Альстере, а также пастбища и леса в совместное пользование с местным крестьянством.
Сверх того, мы желаем, чтобы засельщики (coloni) были свободны от всякой пошлины во всех бургах, местечках и городах или каких-либо иных местах, принадлежащих к державе нашей.
А относительно суда так: где бы кто ни прегрешил, он отвечает по праву Любекскому.
Кроме того, все судебные доходы наши мы предоставляем на три года жителям этого бурга... А по прошествии трех лет все, что промыслит себе судом вышеупомянутый Вирад или его преемник, пойдет ему, за исключением дел, грозящих руке и голове, с чего он станет получать третью часть. Кроме того, всякий чинш за городские участки мы навеки прощаем вышеуказанным жителям.
Дважды в году будет у них рынок [ярмарка], а именно в Успеньев день и на св. Вита [15 V], сверх торга, который будет совершаться еженедельно в день, о котором последует наш указ. Относительно всего этого мы даем грамоту Вираду и его засельникам, дабы в будущем все вышесказанное не забывалось и не нарушалось, а также торжественно обещаем взять на себя половинные издержки при исходатайствовании другой грамоты, от господина нашего императора.
Там же. С. 122-123.

7.О ПРАВАХ ГОРОЖАН

I. "Городской воздух делает свободным" (Из городского права, дарованного императором Фридрихом II городу Гослару 13 июля 1219 г.)
1. Если кто-либо проживал в городе Госларе и при жизни своей никем не был уличен в рабском состоянии, то после смерти его никто да не посмеет назвать его рабом или низводить в рабское состояние.

147
2. Если же какой-либо чужак пришел жить в названный город и так оставался там в течение года и дня, причем ни разу ему не ставили на вид рабского состояния, не уличили его в этом, и сам он в этом ни признавался, то пусть он пользуется общею с другими гражданами свободою; и после смерти его никто да не посмеет объявлять его своим рабом.
II. Бремен: право городской черты. 28 ноября 1186 г.
Фридрих, Божиею споспешествующего милостью император... Ценя честную и постоянную преданность горожан города Бремена и желая по заслугам воздать за их верность, мы уступаем им и утверждаем за городом Бременом те права, которые блаженной памяти император Карл по настоятельной просьбе св. Виллегада, первого святителя церкви Бременской, уступил этому городу, а именно:
1. Если какой-либо мужчина или женщина пробудет безпрепятственно в городе Бремене в пределах того, что в просторечье называется вайхбильдом1 , в течение года и дня, и если кто-либо после этого вздумает [пожелает] оспаривать его свободу, то, наложив молчание на жалобщика, пусть будет предоставлено тому доказать свою свободу ссылкой на вышеуказанный срок; изымаются все люди Бременской церкви и всех церквей, примыкающих к ней по правовому своему положению.
III. Кельн. Присяга при принятии на гражданство (ок. 1355 г.)
Вот в чем должны присягать те, которых заново принимают в бюргеры Кельна:
1. ...Они должны присягать в том, что будут верны и преданы Совету и городу Кельну и будут стоять за его добро и боронить его от всякого зла, по крайнему своему разумению.

1 Weichbild - городское пространство, в пределах которого действуют городские свободы.

148
2. Также будут выходить на зов набатного колокола и иметь полное собственное снаряжение на благо Совета и города Кельна.
3. А когда они принесут таковую присягу, то могут быть приняты во гражданство [стать полноправными бюргерами] со всеми свободами, какими пользуются другие бюргеры. Если окажется при этом, что он уже три года жил в Кельне и жил своим домом, то пусть внесет 6 гульденов самых полновесных; а если окажется, что он сидел меньше трех лет, то пусть внесет 12 гульденов.
4. Далее следует также спрашивать их, не чьи ли-нибудь они люди. И вот, если возникнет дело, что они чьи-либо, и их потребуют в течение года после выдачи грамоты на гражданство, то следует отдать его его господину, и его бюргерское звание не должно давать ему прикрытия.
IV. Бомануар1. Кутюмы Бовези
"О людях в городах добрых и об их праве, и как их охранять и судить, чтобы они могли жить в мире".
Города добрые с коммуной и те, в которых нет коммуны, а также народ в них сильно озабочены такого рода охраной, чтобы и им никто не вредил, и они бы никому не вредили; особенно должно соблюдать коммунальные хартии в точном согласии с буквой их привилегий, если только сами города не позволили себе действовать вопреки привилегиям и тем самым нарушили их; ибо, что печь, в которой не варят, - то и хартия, которой не пользуются [ибо поступали в противность ей).
Вновь учреждать коммуны [т. е. города, пользующиеся самоуправлением) на всем протяжении королевства Франции без согласия короля не может никто, кроме самого короля, потому что издавать "новые законы" воспрещено...
А если мы сказали, что всякие новшества воспрещены, то это нужно понимать в смысле новшеств, направленных
1 Бомануар-Филипп де Реми (ок. 1250-1296), французский юрист. В 80-х годах XIII в. составил "Кутюмы Бовези" - свод обычного права местности Бовези в Северной Франции.

149
против чужого права; ведь никому не запрещено сооружать печи [для выпечки хлеба], мельницы, давильни, дома, садки для рыб и тому подобное там, где этим никому не наносится ущерба. Так знайте же, что понимать это надо в том смысле, чтобы не задевалось этим ничье право. Впрочем, в иных случаях люди торговые могут потерпеть ущерб, из-за чего, однако, новшество не должно быть отменено. Так, если я на своей земле поставлю мельницу там, где хочу и где имею право, а мельница моего соседа станет менее доходной или потому, что туда пойдет меньше народа, чем ходило прежде, или потому, что я беру за помол дешевле его, - то ради подобного ущерба моя мельница не будет снесена, ибо если каждый, не обижая другого, может иметь выгоду от улучшения своего владения, то отсюда проистекает выгода всеобщая...
Мы видим немало городов, где бедные и средние люди не имеют никакого участия в управлении, но все оно у богатых, потому что люди коммуны боятся их или вследствие их богатства или вследствие их родства. Случается, что одни из них, пробыв год мэром, членом городского управления или казначеем, на следующий год делают таковыми своих братьев, племянников или других близких родственников, так что в продолжение десяти или двенадцати лет у богатых все управление в добрых городах. Когда же люди коммуны хотят от них отчета, они прикрываются указанием, что они де отчитались одни перед другими; но в таких случаях этого нельзя терпеть, ибо в делах коммуны отчеты не должны приниматься теми, которые сами должны отчитываться. Итак, подобный отчет должен сдаваться в присутствии сеньора города или лиц, им присланных, и в присутствии некоторых лиц, выбранных коммуной для выслушивания таких отчетов и обсуждения оных, если что нужно... Если [казначеи] не смогут дать доброго отчета, должно их принудить к немедленному возмещению, взяв их самих и, наложив запрет на их имущество...
Много споров возникает в добрых городах, имеющих коммуну, из-за тальи (государственного налога), ибо часто случается, что богатые, которые заправляют городскими
150
делами, платят меньше, чем следует, как сами, так и их родственники, а также облегчают и других богатых; таким образом, все платежи ложатся на бедный люд коммуны. Из-за этого произошло много зла, ибо бедные не хотели сносить этого, но не знали настоящего пути к своему праву и подымались на богатых. Так не мало перебито было людей, города же умалились [ослабели] от злых сих затей. Итак, когда сеньор города видит возникновение подобных столкновений, он должен их предупредить и должен сказать коммуне, что он обложит тальей1 и богатых по справедливости... [Он должен помочь в раскладке тальи] как на богатых, так и на бедных, причем каждый платит сообразно со своим состоянием и статусом и тем, велика ли или мала вся талья с города. А затем сеньор должен принудить каждого заплатить свою часть тальи...
Там же. С. 142-147.

8.НЮРНБЕРГСКИЙ УСТАВ О НИЩИХ (1478 Г.)

После того как почтенный совет... узнал, что имеются нищие и нищенки, которые ведут себя нечестивым, неподобающим и неприличным образом, и что некоторые лица нищенствуют в Нюрнберге, совершенно не нуждаясь в этом... наши господа из совета, желая обеспечить бедным нуждающимся людям милостыню как источник их пропитания, строго предписали... соблюдение приводимого устава.
Наши господа из совета постановляют, что ни один бюргер или бюргерша, гость или гостья, не имеют права просить милостыню в Нюрнберге ни днем, ни ночью, если они не получили разрешения на это от почтенного совета. Получившие же это разрешение могут просить милостыню
1 Талья (от франц. taille) - постоянный прямой королевский налог в средневековой Франции. Королевская талья как временный налог была введена при Людовике IX (1226-1270 гг.) взамен воинской повинности.

151
лишь в том случае, если они открыто носят (на одежде) знак, который будет им дан. Кто будет просить милостыню без разрешения или без знака, тот будет изгнан из Нюрнберга на целый год и не имеет права приблизиться к нему на расстояние одной мили...
Прежде чем получить разрешение и знак, каждый нищий и нищенка должны рассказать члену совета всю правду о своем имущественном и телесном состоянии и о том, есть ли у них семья, или они одиночки, и сколько у них детей, чтобы можно было понять, точно ли они нуждаются в милостыне...
Имена тех детей нищих и нищенок, которым исполнилось восемь лет, которые не страдают болезнью и слабостью и которым их родители не доставили работы, должны быть записаны... чтобы можно было попытаться найти для них работу здесь или в деревне...
Нищие и нищенки, которым разрешено просить здесь милостыню, и не являющиеся ни калеками, ни хромыми, ни слепыми, не должны в будние дни праздно стоять перед церковью на паперти, но должны прясть или делать другую доступную им работу...
Нищим и нищенкам, которые стесняются просить милостыню днем и хотят делать это лишь ночью, дается особый знак, причем летом им разрешается нищенствовать не больше 2-х часов с момента наступления ночи, а зимой не более 3-х часов с этого момента. При этом они должны носить с собою свет соответственно общим городским предписаниям...
Каждый нищий - все равно бюргер ли он или пришлый, - которому дано разрешение просить милостыню и у которого есть какой-нибудь возбуждающий сострадание открытый телесный недостаток, вид которого может причинить вред беременным женщинам, должен закрыть этот недостаток...
Почтенный совет обращает особенное внимание на нищих. Если они будут вести себя неподобающим образом, то он накажет их по своему усмотрению.
Запрещается бюргерам, жителям Нюрнберга, и поварам держать у себя нищего больше трех дней без разрешения
152
членов совета, заведующих этим делом. За каждый лишний день с каждого лица полагается штраф в 10 фунтов. Старшины по надзору за нищенством сумеют донести о таком лице...
Немецкий город. XIV-XV вв. // Сб. материалов // Под ред. В. В. Стоклицкой-Терешкович. М., 1936. С. 162-164.

9.ДОГОВОР О НАЙМЕ УЧЕНИКА КЕЛЬНСКИМ
ЗОЛОТЫМ ДЕЛ МАСТЕРОМ АЙЛЬФОМ БРУВЕРОМ (1404 ГОД)

Я, Иоганн Тойнбург, старый бюргер города Кельна, объявляю всем, что отдаю благопристойному мужу, золотых дел мастеру Айльфу Бруверу, моего законного сына Тениса, изъявившего на это свое согласие, для изучения ремесла золотых дел мастера в Кельне. Тенис обязан верою служить вышеуказанному Айльфу Бруверу 8 лет без перерыва, начиная со дня св. апостола Матвея.
...Мастер Айльф обязан кормить сына моего все вышеуказанные 8 лет. Я же, вышеназванный Иоганн, обязываюсь все 8 лет честно одевать его (т. е. соответственно занимаемому им положению). Если случится, что вышеуказанный Тенис, сын мой, умрет в течение первого года этих восьми лет, то вышеназванный мастер Айльф обязан вернуть мне 8 гульденов из тех 16 гульденов, которые я дал ему теперь вперед...
Если случится, что я, вышеназванный Тенис, убегу от вышеуказанного Айльфа, моего мастера, и стану самостоятельно заниматься вышеуказанным ремеслом до истечения восьми лет, то я обязан уплатить мастеру Айльфу штраф в 42 гульдена... А сверх того я, Тенис, тем не менее, остаюсь связанным договором и обязан прослужить до конца 8 лет, как это обычно принято в Кельне, в вышеуказанном цехе...
Там же. С. 56.

153

10.ДОГОВОР О НАЙМЕ УЧЕНИКА КЕЛЬНСКИМ
ЦИРЮЛЬНИКОМ МАСТЕРОМ
МИХЕЛЕМ (1486 ГОД)

В 1483 г, мастер Михель, живущий в Дранггассе, взял ученика по имени Дериха Смединга из Реклингаузена, который должен служить ему 8 лет так, как ученик обычно служит мастеру.
Дерих Смединг дал старшине цеха обещание честно и бесхитростно служить своему мастеру эти 8 лет, начиная со вторника после св. Павла. Присутствовали старшины: мастер Зиман с Неергассе и мастер Клейс с Геймаркта. Свидетелями были Петр из Бахараха, Симон из Эйгельштейна, мастер Герар с улицы св. Северина и мастер Эвальд. Клаус Шильдергаз внес плату за учение.
Там же. С. 57.

11. 3-Й ЦЕХОВОЙ УСТАВ ШЕЛКОТКАЧИХ КЕЛЬНА (1469 год)

Мы, бургомистры и совет города Кельна, объявляем всем, кому предстоит увидеть и услышать эту грамоту, нижеследующее:
Наши предки - бургомистры и совет города Кельна - в год от рождества господня 1437 в мае месяце, в понедельник, следующий за днем св. Люции, учредили женский шелкоткацкий цех, утвердили его на прочных законах и предписаниях и дали означенным ткачихам устав, приложив к нему городскую печать; в этом уставе содержалась оговорка, что если бургомистры и совет найдут его в чем-либо несоответствующим общему благу, то они вправе во всякое время, по мере надобности, расширить или сократить его. Устав был дан по предложению и нижайшей просьбе наших дорогих и верных бюргерш и жительниц из числа ткачих шелковых изделий, возбужденной ими из-за того, что ремесло, которым они зани
154
мались в течение ряда лет почетным и похвальным образом, стало приходить в заметный упадок, с одной стороны, из-за некоторых новшеств, с другой - из-за отсутствия у них до сих пор писаных законов, подобных тем, какими обладают другие ремесла; сверх того устав дан во славу всемогущего бога и нашего города, во имя общего блага и, наконец, ради того, чтобы купец, как свой, так и приезжий, не рисковал быть обманутым...
1. ...Ни одна женщина, принадлежащая к этому цеху, не имеет права занять положение главной мастерицы по выделке шелка, не проучившись и не прослужив три года в этом цехе. Учение она должна пройти у главных мастериц цеха... таким образом, что если она не уживается у одной мастерицы, то может продолжать учение у другой, не иначе, однако, как с ведома цеха...
3. Главная мастерица имеет право держать у себя одновременно не больше 4 учениц... не считая ее собственных детей...
7. Запрещается вышеупомянутым мастерицам и их мужьям производить шелковые изделия из пряжи, изготовленной не в Кельне, и отдавать их красить. Нарушившие это правило караются отобранием шелка, половина которого поступает в пользу совета и бургомистра, а другая половина - в пользу старшин цеха. К тому же означенные лица теряют право в будущем заниматься производством шелковых изделий.
8. Красильщики шелка в нашем городе имеют право работать только для главных мастериц. Это постановлено для того, чтобы сохранить источники пропитания наших бюргеров, бюргерш и жителей. Красильщик шелка, нарушивший этот пункт, уплачивает 100 марок штрафа и подвергается в течение месяца заключению в городской башне. Мастерицам же запрещается давать ему работу, пока он не уплатит штрафа...
20. Все лица, принадлежащие к этому цеху, обязаны оказывать повиновение старшинам во время обхода, совершаемого этими последними для осмотра шелка и шелковых заведений...
21. Если старшины найдут, что работа неправильно ис
155
полнена и не является добротным товаром, то они отбирают его и представляют властям. Тот, у кого найдено это изделие, должен сам разрезать его на куски и сверх того уплачивает с каждого лота по 2 шиллинга штрафа...
23. Каждый год главные мастерицы совместно выбирают двух мужчин, которые занимаются торговлей, и двух женщин, принадлежащих к этому цеху, в старшины; однако муж и жена не могут одновременно занимать должность старшин... По окончании срока старшины лишь два года спустя могут быть вновь избраны на эту должность. Они обязаны собираться каждые две недели для обсуждения дел, касающихся цеха, и творить суд по мере надобности. Каждый из них получает по 4 шиллинга вознаграждения за каждое заседание...
25. Одна треть штрафов, взыскиваемых старшинами, поступает ежегодно в пользу города, вторая треть - в пользу цеха, а третья - в пользу того, кто донес и сообщил.
Там же. С. 25-29.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Cmоклицкая-Терешкович В. В. Очерки по социальной истории немецкого города в XIV-XV вв. М., Л., 1936.
Ястребицкая А. Л. Западная Европа XII-XIII веков. Эпоха. Быт. Костюм. М., 1978.
Ястребицкая А. Л. Европейский город (средние века - раннее Новое время)//Введение в современную урбанистику. М., 1993.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история