Ерасов Б.С. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия: Учеб. пособие для студентов вузов

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава XVI. Взаимодействие цивилизаций

М. Мелко, С. Сандерсон, Т. Холл. МИРОСИСТЕМНАЯ ТЕОРИЯ: ПРОТИВ И ЗА

[Острые споры между миросистемниками (взятыми в целом, при всех их различиях, в том числе разбившихся на два лагеря — «после 1500 г.» и «до 1500 г.») и цивилизационщиками (при всех расхождениях между ними) выявили кардинальное размежевание, означающее зачастую утрату общей основы и общего языка. Сумму обвинений со стороны цивилизационщиков довольно четко и вызывающе сформулировал американский ученый М. Мелко, краткой статьей-эссе которого в 1994 г. началась сама дискуссия на страницах журнала «Comparative Civilizations Review», продолжилась на ряде конференций и отразилась в книге «Цивилизации и мировые системы»*.

Начиная дискуссию о соотношении миросистемной и цивилизационной теорий, автор выдвинул следующие критические обвинения в адрес миросистемной теории.]

1. Миросистемная теория имеет материалистическую основу и ориентирована на обобщения, касающиеся мира в целом. Одна из проблем, обсуждаемых в рамках данной парадигмы, связана с «недоразвитыми странами» — термин весьма показателен — и сводится к выяснению того, в какой степени они отстали по пути модернизации или же в какой степени это развитие было искажено зависимостью от более развитых стран.

С цивилизационной точки зрения то и другое лишь одна сторона вопроса, другая же сторона — способность другой цивилизации освоить и трансформировать западные технологии. В русле такого же подхода мы выясняем, если Китай трансформировал индийский буддизм до такой степени, что он стал похож скорее на даосизм, то не сможет ли он в XXI в. трансформировать западные

См.: Meiko M. World Systems Theory: Faustian Delusion?//Cornparative Civilizations Review. 1994. № 30. P. 8-19; Civilizations and World Systems: Studying World-Historical Change/Ed, by S.K. Sanderson. Walnut Creek (CF), 1995.

527

технологии и политические идеи таким образом, чтобы они соответствовали китайской культуре.

[Нормативные принципы и труды по макросоциологии, по мнению М. Мелко, не уделяют должного места культуре, оставляя за ней лишь роль подсобного инструмента для материальных интересов. Центральное место в миросистемной теории уделяется экономическим и политическим аспектам, именно взаимосвязь, торговля, дипломатия и военные конфликты составляют сеть, образующую реальную основу истории.

2. Миросистемная теория основана на представлении об однолинейной эволюции, игнорируя возможности эндогенного развития. Вопреки утверждениям о существовании глобальной системы, другие регионы сохраняют свою цивилизационную специфику: Китай, Россия, Африка и т.д.

3. Миросистемная теория слишком много внимания уделяет взаимодействию между обществами, игнорируя их внутреннюю специфику.

4. Миросистемная теория устраняет возможность сравнительного изучения обществ.]

Одна из причин, по которой мы занимаемся сравнительным изучением цивилизаций, заключается в том, чтобы получить представление о нас самих, посмотреть на нас извне. Если мы принимаем миросистемную теорию, мы утрачиваем такую перспективу. Мы можем тогда рассматривать себя лишь как сосредоточение всего, а это то самое положение, которое мы стремимся преодолеть в деятельности Международного общества по сравнительному изучению цивилизаций.

[Миросистемная теория может рассматриваться, по образному сравнению М. Мелко, как возвращение к «фаустовскому видению мира» как арене неограниченного влияния на глобальное пространство и всю человеческую историю, исходя из представления о превосходстве западной культуры.

Вывод самого М. Мелко сводился к тому, что каждый подход имеет свою сферу применимости и что необходимы взаимные коррективы. Особенное внимание цивилизационщики должны уделить не только сопоставлению цивилизаций, но и их взаимодействию.

Возражая против такой критики, сторонники миросистемного подхода указывают на то, что культурные или «идеационные» (по классификации П.Сорокина) факторы входят в сферу их рассмотрения как сопутствующие хозяйственным аспектам. Так, развитию торговли через Сахару или в Средней Азии в какой-то степени содействовало распространение ислама. Внутренние факторы также учитываются миросистемной теорией как составная часть диалектики внутреннего и общесистемного. Процесс эволюции для миросистемной теории также является сложным, структурированным, имеющим свои формы исторической преемственности.

528

Споры между сторонниками обоих подходов иногда доходят до взаимных обвинений в «идеологизации» истории. Если И. Валлерстайн усматривает в «цивилизации» контекст, отвечающий европоцентричной системе мышления, то цивилизационщики с неменьшим основанием видят в миросистемном подходе (как с дефисом, так и без него) глобалистские устремления мирового капитала, привязанного к Западу, хотя и уступающего в последние годы свое прежнее влияние новому центру - Японии.

Редактор-составитель книги «Цивилизации и мировые системы» С. Сандерсон призвал ученых, относящихся к разным лагерям, к открытому и постоянному диалогу, который помог бы миросистемникам использовать исходный фактический материал, а цивилизационщикам — новые концептуальные подходы, которые могли бы оказаться полезными в их работе. Этот призыв свидетельствует о сохранении значительных расхождений в подходе двух школ.]

В. Рудометоф, Р. Робертсон. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ, МИРОСИСТЕМНАЯ ТЕОРИЯ И СРАВНИТЕЛЬНАЯ ТЕОРИЯ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Перевод осуществлен по изд.: RoudometofV., Robertson R. Globalization, WorldSystem Theory, and the Comparative Study of Civilizations//Civilizations and World Systems: Studying World-Historical Change/Ed, by S.K. Sanderson. Walnut Creek (CF), 1995. P.273-300.

Дискуссия между миросистемными теоретиками и цивилизационщиками вращается вокруг соотношения между концепциями «миросистемы» и «цивилизации». Некоторые участники дискуссии утверждает, что это идентичные концепции, хотя и в особом смысле. Другие полагают, что это разные концепции. Кроме того, высказывается мнение, что Миросистемная теория может поглотить цивилизационный анализ. Если это так, то не будет ли такая перспектива означать реальную утрату или сокращение сферы научного исследования?

Следует обратить внимание на то, что многие вопросы, возникающие в этой дискуссии, прямо относятся к культуре и агентам деятельности. Отказ от рассмотрения этих вопросов приводит к концептуальной неопределенности и суждениям типа «после этого — значит поэтому». Мы полагаем, что обращение к теории среднего уровня может способствовать теоретическому устранению этой неопределенности, но для этого необходимо соотнести с этой теорией концепции как «миросистемы», так и «цивилизации».

529

Фоном для данной дискуссии является концептуальная неопределенность понятий «миросистема» (с дефисом или без оного) и «цивилизация». В настоящее время не существует согласия относительно точного значения и применения этих понятий. Например, И. Валлерстайн утверждает наличие только одной современной миросистемы. Другие теоретики (А. Франк, Г. Джилс, К. Чейз-Данн) полагают, что в мировой истории существовало много миросистем. К. Чейз-Данн и Т. Холл в своих поисках древних или докапиталистических миросистем заходят далеко в глубь доисторических времен.

Принадлежащие к лагерю сторонников существования миросистем до 1500 г., А. Франк и Г. Джилс считают, что современная миросистема развивается уже на протяжении пяти тысячелетий и поэтому «подъем Запада» не представляет собой существенного разрыва с общим процессом исторической эволюции. Для них движущей силой истории является процесс накопления капитала, а деление на центр и периферию характерно не только для современной миросистемы, но и для всех исторических систем, существовавших в прошлом.

И. Валлерстайн ответил на это утверждением, что экономические системы, существовавшие до 1500 г. были скорее мироимпериями, а не мироэкономиками, а С. Амин показал, что эти системы имели даннический, а не капиталистический способ производства. По мнению И. Валлерстайна, «отличительной способностью устойчивой и длительной капиталистической системы является тот факт, что эта система основана на утвердившемся приоритете непрерывного накопления». Поэтому миросистема представляет собой не территорию, связанную коммерческим обменом, а систему, которая является «миром в самом себе».

Для точного определения миросистемы необходимо выделить ее критерии. И. Валлерстайн использует два критерия: способ производства и торговля крупными товарами. Однако вряд ли оба эти критерия удовлетворительны. Критерий способа производства подразумевает, что каждая миросистема имеет только один способ производства. В рамках длительной временной протяженности это предположение означает, что имевшее столь существенное значение политическое, военное и экономическое взаимодействие между Европой и другими империями и регионами (например, с Оттоманской империей) является относительно поверхностным явлением. К тому же критерий способа производства неизбежно поднимает вопрос о значении культурных факторов в подъеме современного капитализма... Что касается торговли крупными товарами, то здесь не оправдано исключение торговли предметами

530

роскоши. Торговля предметами роскоши не может рассматриваться как поверхностное явление, так как в докапиталистических системах эти товары обеспечивали важные функции легитимизации местных правящих классов.

Третий фактор, к которому обращаются И. Валлерстайн, С. Амин и другие, — непрерывный характер накопления капитала, возникшего в условиях средневековой Европы. Это мнение оспаривается АГ. Франком и Г. Джилсом, которые полагают, что непрерывное накопление, как в хорошо знакомой форме денег, так и в других формах капитала, не является уникальной системной чертой современного капитализма. Скорее императив постоянного накопления характерен для соревновательных ситуаций на протяжении всей мировой истории.

Дискуссии о том, развивался ли капитализм на протяжении всей мировой истории, или он является относительно новым феноменом, уходят в само определение этого термина. Если капитализм существовал на протяжении всей истории, то он отождест-вляется с извлечением прибавочной стоимости господствующими классами, элитами или статусными группами на какой-либо территории. И. Валлерстайн отстаивает то положение, что склонность купцов к накоплению капитала является «естественным» качеством и не зависит от культурных моделей или способов выражения... Положение о постоянном характере накопления капитала порождает в теоретической схеме И. Валлерстайна некоторую неизменную категорию. Однако для правдоподобного объяснения такой категории необходимо ввести дополнение, не являющееся частью общего теоретического аппарата. Это дополнение принимает форму допущения особой культурной ценности (постоянство накопления), которая изначально не входит в аналитическую модель И. Валлерстайна, но тем не менее вводится для создания правдоподобного объяснения.

Эта дополнительная категория возникает в результате того, что И. Валлерстайн отвергает культурные факторы как конституирующие элементы современной миросистемы...

В лагере цивилизационщиков в широком смысле этого слова давно существовало осознание значения межцивилизационных связей. Однако для этого лагеря остается недопустимой идея однолинейного исторического процесса. Хотя и отсутствует согласие относительно точного числа цивилизаций, этот термин обычно означает наличие нескольких социокультурных формирований — оценки колеблются от 6 или 7 до 30 — относительно независимых друг от друга; их подъем, формирование и падение составляют сферу исследований цивилизационщиков (А. Тойнби). Сравнительное изучение цивилизаций обычно означает сопоставление различных «единиц», которые развивались относительно независимо друг от друга. Важ-

531

ным критерием классификации цивилизаций зачастую считается их внутреннее культурное единство. В этом плане У. МакНейл отметил, что выбор между концепциями «миросистемы» и «цивилизации» как основами человеческого опыта отражает выбор между «материалистической» и «идеалистической» интерпретациями истории.

Марксистский постулат исторического материализма диктует тот принцип, что изменения в экономической сфере обусловливают изменения в других сферах. Ряд классиков социологии (М. Вебер, Г. Зиммель, Э. Дюркгейм, Т. Парсонс) и современных исследователей предприняли попытки пересмотреть марксистский материализм, выдвигая конструкции, в которых проводится обратное соотношение линейной обусловленности между материальными и идеальными факторами. Современный социологический дискурс сформировался на основе этого идеологического и общетеоретического диалога с «призраком Маркса». По-прежнему идеологическая привязанность к двум крайним принципам идеализма или материализма является одной из наибольших трудностей в конструировании единой социологической парадигмы. <...>

Исследователи не располагают общим основанием для сопоставления своих различных точек зрения. Метафорической альтернативой такому «диалогу глухих» является выдвижение теорий «среднего уровня», которые имеют эмпирическое соответствие в социоисторических процессах.

[Развивая свою теорию среднего уровня, авторы полагают, что процесс глобализации следует представлять отнюдь не только как распространение особого типа капитализма и гомогенизацию мирового пространства. Как в прошлом, так и в современных условиях глобализация происходит наряду с «глокализацией», т.е. адаптацией культурных элементов к различным локальным условиям на основе местных традиций. Поэтому происходит не стандартизация, а утверждение гетерогенности жизнедеятельности как нормативного стандарта. Таким образом, в процессе формирования новой мировой культуры сочетаются принципы культурной гомогенности и гетерогенности. Это делает возможным не только сохранение, но и возрождение традиций. Поэтому культурологи настойчиво утверждают принципы «селективного восприятия» и «селективного освоения» культурных элементов в процессе взаимодействия и сохранения принципов культурной самобытности.]

Комментарии. Существенный вывод из дискуссии между цивилизационщиками и миросистемниками состоит в том, что различные подходы к общественным процессам и истории не исключают, а дополняют друг друга, так как в них отражаются разные стороны исторического процесса.

Вполне оправданы, хотя и неопределенны, выводы авторов о присущей ми-

532

росистемной теории недооценке роли культуры как компонента социальной регуляции. Редукционизм этой теории по отношению к духовным факторам можно уподобить «базисно-надстроечной» парадигме социальной науки. Однако хорошо известно, что марксистское направление за период своего существования накопило опыт гибкой и системной (хотя и внутренне противоречивой) интерпретации духовных факторов, допустив хотя и относительную самостоятельность и устойчивость духовных факторов через категорию «традиция» или «культурное наследие». Отбрасывая эти положения, миросистемники возвращают свою теорию к однолинейному экономическому детерминизму. Из всего богатства и разнообразия духовной жизни в качестве остатка сохраняются лишь «непосредственные интересы» различных групп людей, участвующих в общей системе мирохозяйственных связей. Помимо отражения «интересов», духовные образования, согласно миросистемникам, могут выступать как «ложное сознание», как «маскировка» подлинных интересов, что приписывается ими религиозному, этническому, национальному сознанию.

По существу, редукции подвергается познавательная и ценностная проблематика тех человеческих общностей и структур, которые не вытекают непосредственно из потребностей организации производства, обмена товарами и защиты ресурсов. Поэтому А.Г. Франк и И. Валлерстайн сводят этнос, нацию и цивилизацию к функции миросистемных отношений, т.е. рассматривают их как формы разделения труда и организации отношений обмена. Цивилизации, по И. Валлерстайну, могут рассматриваться как идейно-символический атрибут мировых империй или же продукт сопротивления неравноправным миросистемным отношениям.

Одномерность и редукционизм миросистемной теории ограничивает ее эвристические возможности, разрушает ее претензии на общее объяснение мировых процессов и макросоциального устроения общества. Критика в адрес этой теории вынуждает ее авторов прибегать к введению различных дополнительных или ситуативных объяснений, вводить случайные и неопределенные факторы и «обстоятельства».

К. Гилб. СПОРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ МИРОВЫХ СИСТЕМ И ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Перевод осуществлен по изд.: Gilb С.L. Whose World? What History?// Comparative Civilizations Review. 1997. № 35. P. 43-55.

Усиливающееся общее осознание глобальной взаимосвязанности и приближение нового тысячелетия заставили ученых по-новому посмотреть на то, что называется всеобщей историей, и на то, что принято теперь называть мировыми системами (различного рода), сравнительным изучением цивилизации, международными отношениями или историей глобализации. Важнейший вопрос заключается в том, чтобы определить адекватную единицу изучения: если это не нация-государство, то за такую единицу следует принять широкие сферы взаимодействия, известные в прошлом

533

как «мир», целостные цивилизации (как бы мы их ни определяли), политические и экономические системы или же весь земной шар. За каждым из этих подходов кроются скрытая или явственная концепция, принятые аксиомы, критерии содержательности, методология и соответствующие требования к фактам.

В эту дискуссию внесли свой вклад три недавно выпущенные книги: 1) «Цивилизации и мировые системы: изучение мироисторческих перемен», под ред. С. Сандерсона; 2) «Концептуализация глобальной истории», под ред. Б. Мазлиша и Р. Буултьенса; 3) посмертное собрание работ М. Ходгсона, озаглавленное «Переосмысление мировой истории»*.

Большая часть дискуссии посвящена определениям, включая определение самой истории. С самого начала следует отметить, что в этих книгах встречаются все ранее выдвигавшиеся подходы. Участники книги С. Сандерсона и часть участников книги «Концептуализация глобальной истории» склоняются к номотетическому подходу, т.е. ищут общие законы. До сих пор очевидными источниками такого подхода оказываются взгляды древних греков, особенно Платона, концепция естественных законов, вытекающая не только из коперниковской революции, но также из представления, родственного греческой концепции универсального логоса, о том, что формы являются первичными, а их конкретные проявления имеют производный характер.

В прежние времена мировая история означала историю мира «как мы его знаем». В книге «Концептуализация глобальной истории» У. Шэффер пишет: «В мировой истории «мир» большей частью не имел глобального характера, а всеобщность истории в древности основывалась на цивилизационной гордыне и географическом невежестве». Греческое слово «ойкумена» означало обитаемые территории, известные грекам. Сходные варианты локализма встречаются в истории и в наше время. Даже У. МакНейл, глава американских специалистов по мировой истории послевоенного периода, был обвинен в европоцентризме.

Другой подход заключается в том, чтобы относить «мировую историю» только к периоду, когда мир стал связан экономическими институтами. Именно это имел в виду К. Маркс, когда он утверждал, что до 1500 г. не существовало единства мира в экономическом плане и поэтому выражение «мировая история» применимо

См.: Civilizations and World Systems, Studying World-Historical Change/ Sanderson S. (eds.). Walnat Creek (CF) etc, 1995; Conceptualizing Global History/Mazlish B. and Buultjens R (eds.). Boulder, 1993; Hodgyon М. Rethinking World History. Cambridge. 1993.

534

только к периоду после 1500 г., особенно к тому периоду, когда эру мировой истории открыла крупная промышленность. После того как мир был интегрирован капитализмом, он предположительно может быть впоследствии интегрирован коммунизмом. История экономически интегрированного мира, как ее представляют ученые марксистского направления, весьма отличается от глобальной истории, рассматриваемой в публикации Б. Мазлиша, который подчеркивает, что мир всегда был единым в плане природной среды.

Всемирная история, особенно та, которая была написана европейцами в XIX и начале XX в., совпадает с тем, что историки геополитики называют универсальными государствами или универсальными империями. Такого рода государства возникали тогда, когда периферийная территория, находящаяся в рамках государственной системы, достигала господства над другими государствами, создавая на относительно короткий период единую крупномасштабную политическую единицу. В статье Д. Уилкинсона, помещенной в сборнике «Цивилизации и мировые системы», проводится различие между универсальными государствами, которые объединяли под властью единого центра региональные территории и унифицировали местные особенности, и универсальными империями, которые управляли территориями, отличающимися значительной гетерогенностью. Он дает список из 23 универсальных империй, существовавших до 1500 г.

Было бы интересно узнать, сколько из этих 23 империй породили «универсальные истории» и как будет выглядеть сопоставление этих историй с теми образцами универсальной истории, которые дала Европа. Обычно обвинение против универсальных историй европейских ученых состоит в том, что в них в скрытом или явном виде проводится империалистическая позиция, в соответствии с которой вся история человечества охватывается единым метафизическим, а часто и телеологическим принципом. Они имели некоторое сходство с иудео-христианско-исламской мессианской традицией, а некоторые элементы были заимствованы из греческой мысли.

Не удивительно, что вновь и вновь приходится отстаивать положение, согласно которому универсальная история может существовать без налета европоцентризма. Для этого необходимо использовать представления об истории, заимствованные из разных цивилизаций. Однако достижение согласия в этом плане будет затруднительным: европейцы — не единственный народ, который считал себя центром мира.

Сторонники системного подхода не принимают во внимание культуру как первичный компонент, упуская тем самым жизненно важный фактор. Следует все же полагать, что общество как со-

535

вокупность имеет свою культуру, связанную с политикой и экономикой. Важным аспектом культуры является, конечно, религия. Однако И. Валлерстайн, А.Г. Франк и Д. Уилкинсон не считают религию отдельной системой. К тому же они не учитывают существенную роль религии в формировании политической культуры от ее изначального периода.

Большие дискуссии происходили между цивилизационщиками относительно соотношения между империями и цивилизациями. Они склонны подчас рассматривать, опредмечивать цивилизацию как пространство, имеющее определенные географические и исторические границы, так или иначе связанные с государствами. В свое время К. Квигли писал, что, когда универсальная империя, как политическая единица, в которой господство принадлежит ранее периферийному государству, начинает господствовать над целой цивилизацией, эта цивилизация и общество входят в золотой период мира и процветания, не претерпевая особых изменений, — до того, как она подвергается разрушению в результате натиска извне.

По мнению М. Мелко, цивилизации охватывают множество интегрированных систем. Д. Уилкинсон придерживается прямо противоположного взгляда. Он полагает, что цивилизации позднего периода представляли собой части крупных сетей отношений, сложившихся в результате того, что они в течение долгого периода были включены в единые макрогосударственные системы. По его словам, цивилизации основаны на военно-политических взаимосвязях, что включает в себя связи в форме конфликта (эту идею он заимствовал у Г. Зиммеля). Цивилизации — это мировые системы, критериями для которых являются города и закрытые сети отношений, а не письменность или культурное единство. Примерно в 1500 г. до н. э., по его мнению, египетская и месопотамская цивилизации соединились в относительно равной пропорции. На основе этого соединения возникает Центральная цивилизация, постепенно поглощающая все остальные цивилизации мира, и это поглощение носит асимметричный, неравный характер. В течение этого времени между цивилизациями возникали спорадические связи и коллизии, которые он называет конвергенцией. Конвергенция могла быть результатом войны, торговли, имперского владычества, миграций, культурного обмена или дипломатии. Вплоть до конца XIX или начала XX в. существовал цивилизационный плюрализм. Ни одна из цивилизаций не погибла, потому что гибель означала бы, что все ее города подверглись уничтожению или депопуляции. А так как этого никогда не происходило, лучше всего говорить о смене цивилизаций, а не о крушении и возрождении. В настоящее время,

536

согласно Д. Уилкинсону, существует только одна цивилизация, поглотившая остальные...

Последний вопрос заключается в следующем: может ли культурная преемственность сохраняться в современных условиях, и если может, какие формы и содержание будет принимать история по мере того, как Интернет стирает здесь и там различия и уничтожает время. Люди по-прежнему ищут смысла, надежды, стабильности и общения, но как найти все это в условиях разрушительных перемен? Если языком Интернета является английский, можно ли сказать, что проблема евроцентризма ушла в прошлое? Очевидно, многое еще остается выяснить в наших подходах к мировой истории.

Комментарии

Статья американской ученой К. Гилб дает содержательное представление о разнообразии подходов, которые наиболее приняты в современной западной (преимущественно американской) теории цивилизаций, и о дискуссиях, которые ведутся в последнее время вокруг вопросов о соотношении цивилизаций и мировых систем. Статья свидетельствует, что дискуссии далеки от завершения и выводы остаются проблематичными. Можно полагать, что такая познавательная ситуация отражает реальные процессы, происходящие в мире. Действительно, в определенных отношениях происходит становление единого (в смысле общего) пространства, т.е. действуют тенденции, ведущие к единообразию мировой экономики и культуры. Формируются не только глобальные экономические сети, подчиняющие деятельность самых различных субъектов общим принципам, но и происходит соответствующая социокультурная адаптация, приводящая к расширению общемировой культуры. Однако эти тенденции не отменяют социокультурного разнообразия, а также самобытности малых и больших культур. Напротив, мир сталкивается не только с явлением «этнического возрождения», но и устойчивостью или возрождением цивилизационных принципов как самобытности разных цивилизаций мира. Наряду с универсализацией одних аспектов и сетей взаимодействия, глобализация дает простор разнообразию других аспектов и субъектов. Более того, плюрализм, присущий постиндустриальному обществу, означает не только сохранение прежнего разнообразия, но и усиливающийся спрос на такое разнообразие. Поэтому антиномия мироведческих и цивилизационных исследований отражает различные измерения мировых процессов: «мир един и разнообразен».