Ерасов Б.С. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия: Учеб. пособие для студентов вузов

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава II. Цивилизационное устроение общества

П. Сорокин КОНЦЕПЦИИ А. ШВЕЙЦЕРА и А. КРЕБЕРА

О КОНЦЕПЦИИ А. ШВЕЙЦЕРА

1. Отстаиваемая А. Швейцером концепция цивилизации основана преимущественно на идеализации этического начала. Как он полагает, моральный контроль над человеческими наклонностями гораздо более важен, чем контроль над природой. Овладение человеческими наклонностями имеет этический характер, так как несет материальное и духовное благо человечеству, каждому индивиду, даже всем живым организмам. Почитание жизни — основа этической регуляции. Именно эта этика безусловной воли к жизни и почитания жизни является «сущностью цивилизации». Ее прогресс гораздо более важен, чем материальный прогресс. Цивилизация в общем смысле представляет собой сумму достижений во всех сферах творческой активности человека, поскольку она ведет к этическому совершенствованию индивида и общества.
2. Если цивилизацию понимать в этом смысле, то современная западная цивилизация находится в состоянии глубокого упадка. Этот упадок начался приблизительно в середине XIX в. и постепенно усиливался вплоть до настоящего времени. Современный кризис создает угрозу гибели не только того или иного народа, но и всего человечества, если не произойдет возрождения этического начала.
3. Основная причина такого упадка, как и в прошлом, имеет этический характер. «Если этическое начало отсутствует, цивилизация рушится, даже если в других направлениях продолжается творческая (интеллектуальная) деятельность», — считает А. Швейцер.
4. Процесс деградации не является безнадежным. Он может быть приостановлен и начато обратное движение. Однако для этого потребуется формирование новых этико-философских оснований для нашей цивилизации, которые способны выдержать критическую проверку и будут вызывать доверие людей.
5. Исходя из аксиоматического утверждения воли к жизни, А. Швейцер детально обосновывает этику, которая зиждется на утверждении и почитании жизни, любви, альтруизме и моральных императивах в отношениях между людьми. Он настаивает на бескомпромиссной этической защите всего живого, вплоть до мельчайших и, может быть, даже опасных организмов, приближаясь тем самым к буддийской этике.

87

Критика

А. Швейцер прав в том отношении, что каждой процветающей цивилизации присущ какой-то минимум действенных этических ценностей, а их упадок — одна из причин разлада цивилизаций. Однако тезис о том, что этический фактор является главным основанием каждой великой цивилизации или же причиной ее упадка, провозглашается, не получая аргументированного подтверждения. В работах многих ученых (в том числе в моей книге «Социальная и культурная динамика») достаточно полно показано, что этические ценности, присущие культурной суперсистеме, тесно связаны с другими ее компонентами. То же самое следует сказать и о мировоззрении, которое не возникает как deus ex machina и не может само по себе стать господствующим началом в обществе. Напротив, оно в заметной степени обусловлено характером доминирующей культуры и общей системы социокультурной регуляции. (С. 356—362.)

Комментарии

Расхождение двух выдающихся мыслителей относительно роли этического начала в построении сложного общества затрагивает важнейшую проблему соотношения этики и практической деятельности, а также научного знания в регуляции общественной жизни. Как полагает П. Сорокин, А. Швейцер к тому же крайне недооценивает роль науки. Этические добродетели (уважение к жизни) представляются ему независимыми от истины и красоты и попросту не имеющими к ним отношения. Такое разделение неоправданно как теоретически, так и фактически. Истина (наука, религия и философия), красота (художественная культура) и добро (этика) составляют три важнейших ценностных компонента совокупного целого. А. Швейцер занимает, действительно, крайнюю позицию «почитания жизни» во всех ее проявлениях в противовес практическому овладению условиями бытия. Более оправданной представляется позиция П. Сорокина, который предполагает взаимодействие истины, красоты и добра в системе духовной регуляции.

КОНЦЕПЦИЯ А. КРЕБЕРА О СТРУКТУРЕ И ЭВОЛЮЦИЯ ВЫСОКИХ ЦЕННОСТЕЙ

[Подытоживая основные результаты креберовских исследований, П. Сорокин излагает их следующим образом*:]
1. Не существует всеобщей закономерности, в соответствии с которой каждая культура по мере развития должна достичь высокого уровня устроения культурных ценностей, регулируемого определяющими принципами (master patterns). Только очень ограниченное количество культур достигли такого уровня.
П. Сорокин обобщает положения, высказанные А. Кребером в его книге «Configurations of Culture Growth» (Berkeley, 1944. P. 663-834).

88

2. В каждой большой культуре выявляется «наличие некоторых специфичных базисных структур (суперсистем)». Количество типов сочетаний высоких ценностей очень ограничено. Они образуются лишь в некоторых культурах, имеют ограниченную временную протяженность и развертываются в определенном времени и пространстве.
3. Продолжительность жизни таких культур, основанных на высоких ценностях, короче, чем низких культур, которые длительное время могут существовать, претерпевая лишь незначительные изменения'
4. Средняя продолжительность роста и расцвета «высоких культур» сильно колеблется — от нескольких десятков лет до нескольких веков, в зависимости от класса культурных явлений и характера их сочетания.
5. Большинство причин, вызывающих изменения «высоких культур», остаются довольно неопределенными, однако очевидно, что они внутренне присущи самим этим культурам. После перебора всех возможных вариантов потенции данной культуры оказываются исчерпанными, и она либо гибнет, либо постоянно повторяется и окостеневает.
6. В жизненном цикле ценностной суперсистемы могут иметь место иногда только одно «биение», т.е. «расцвет», то два, то три, а иногда даже и большее число «биений» или «расцветов», перемежаемых временными спадами или перерывами в творчестве. Иногда именно первое «биение» оказывается наиболее продуктивным, иногда второе или даже третье. В общем не существует подтверждений того, что все ведущие структуры культуры расцветают лишь однажды и что все они проходят через одно и то же количество творческих периодов.
7. Практически всем национальным культурам присуще слабое проявление творчества в одной или нескольких сферах, и ни одна из них не стала энциклопедически созидательной. Так, культуры Египта, Месопотамии, Рима, Японии и ренессансной Европы не были творческими в философском плане. Арабская цивилизация не проявила себя в скульптуре. Рим, средневековая Европа и Япония и в основном Китай не были творческими в науке. Культурный расцвет Греции, Германии и Италии почти не сопровождался экономическим и политическим подъемом и т.д.
Тот факт, что культурный расцвет происходит в некоторых сферах культуры в то время, как в других он не проявляется, свидетельствует, что творчество в разных сферах вряд ли связано между собой в причинном или функциональном плане. Та-

89

кой вывод очевидным образом опровергает положение о тотальной интеграции каждой культуры, на чем прямо или косвенно настаивают социологи или антропологи функционалистской школы. <...>
8. При прочих равных условиях, чем богаче содержание компонентов культуры, тем больше возможность создания более значительной культурной системы. Бедные по содержанию культуры имеют меньше творческих шансов. Из этого вытекает важность взаимного обогащения культур.
9. Что касается темпов перемен или прогресса в развитии культурных систем, то данные А. Кребера указывают вполне исчерпывающим образом, что, вопреки преобладающему мнению, никакого ускорения не было. «Что касается развития высоких сфер, то в наше время для этого требуются не меньшие сроки, чем одна или две тысячи лет назад». Может быть, вера в ускорение прогресса оправданна в отношении содержания знаний: производство «информационных материалов» осуществляется теперь намного быстрее. Но это совсем не относится к высоким формам культуры или общей структуре «великих культур».
10. Культура как таковая никогда не умирает. Однако конкретные, территориально ограниченные культуры могут и, действительно, умирают и не столько через гибель населения, сколько через замещение его культуры. В наше время еще сохранились могикане, однако могиканская культура вымерла. Язык как таковой не умирает, однако конкретные языки умирают. Обычно культуры прекращают свое существование через замещение более «высокой» ( в данных обстоятельствах) культурой — независимо от того, является это превосходство подлинным или кажущимся.
H.A. Кребер допускает, что зачастую ценностная структура высокого уровня (суперсистема) может претерпевать фундаментальную перестройку. Если, следуя определенной линии развития, культура достигает точки насыщения, то после некоторой остановки и ценой затраты определенных усилий она возобновляет свой рост в соответствии с некоторыми иными принципами. Другими словами, культура подвергается трансформации и обретает совершенно новый облик, не утрачивая при этом свою самобытность (sameness) и идентичность.

Критика

Существенным недостатком креберовской теории является смутность его понимания таких понятий, как «базовая структура». «структура высоких ценностей», «цивилизация» и т.д. Как и А. Кребер, многие антропологи и социологи используют термин «культурные структуры» и его производные, но, к сожалению,

90

редко дают им ясные определения и большей частью еще не проводят различия между скоплениями и системами как принципиально различными явлениями. (С. 267-278.)

Комментарии

Многие американские цивилизационщики рассматривают А. Кребера как авторитетного систематизатора аналитических положений в изучении культурных систем. Преодолев склонность обращаться к интуитивным метафорам, которые несли столь большую нагрузку в работах Н. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби, он вместе с тем ограничил и применимость утверждавшихся ими «законов^, прежде всего тех, что относились к характеру изменений (зарождение — расцвет — угасание). Он пересматривает и масштабы существования «высоких культур» и видит в них гораздо более структурированные системы, чем О. Шпенглер или А. Тойнби, что и придает его концепции гораздо более аналитический характер. Такого рода сдвиги тем не менее не спасли ученого от критики со стороны П. Сорокина.
Работы П. Сорокина во многом способствовали подведению итогов, выявлению достижений и слабостей цивилизационной теории, сформированной в трудах Н. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби, А. Швейцера, А. Кребера и других мыслителей того периода, когда эта теория носила еще слишком общий характер, зачастую переходя в философию истории и культуры, и поэтому выявляла лишь макрозакономерноети функционирования крупных социокультурных общностей. Лишь позднее, уже в 50—60-х гг., в большой степени под влиянием работ П. Сорокина эта теория стала приобретать более социологический, дифференцированный и аналитический характер. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история