Ерасов Б.С. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия: Учеб. пособие для студентов вузов

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава I. Становление цивилизационной теории

«ТОЙНБИАНА» И КРИТЕРИИ ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ ТЕОРИИ

Дж. фон дер Муль. ДОСТИЖЕНИЯ И НЕУДАЧИ А. ТОЙНБИ

Перевод осуществлен по изд.: Muhl G. von der. Politics and the Desintegration fCivilizations//Comparative Civilizations Review. 1990. № 23. P. 104-110. В дальнейшем при цитировании этого издания в тексте после приведенного фрагмента в скобках указываются страницы.

«Постижение истории» А. Тойнби одновременно было оценено и как великолепная работа, и как жестокий провал. С одной стороны, в этой книге представлена историческая панорама несравненного размаха; она в высшей степени стимулирует изучение закономерностей макроистории; в ней поставлены глубокие и прин-

64

ципиальные проблемы анализа; выдвигается ряд плодотворных гипотез; дается в высшей степени эффективное сопоставление и прослеживается взаимодействие различных факторов и процессов. Каковы бы ни были сомнения относительно ее фактуры и интерпретации, в ней проводится тесная связь между теоретическим анализом и конкретными данными, а научная эрудиция автора вызывает изумление. Содержащиеся в ней многочисленные защитные приемы обеспечивают этой работе, по большому счету, неопровержимость
Однако теория, в принципе защищенная от опровержения, не может считаться достаточным объяснением тех процессов, которые она и призвана объяснить. Если работа такого уровня может быть оценена как неудача — в силу несоответствия историческим фактам, то это свидетельствует о сомнительности всякого рода макроисторических концепций. Современные историки стали быстро доводить эти возражения до логического конца. Они стремятся скрупулезно описывать сложность процессов, раскрываемую в эмпирическом микроанализе, избегая «наклеивания ярлыков» и предпочитая работать с документами. Сталкиваясь с необходимостью освоения намного более громадного количества исторических монографий, чем великие энциклопедисты прошлого, серьезные ученые ощущают растущее несоответствие между поисками истины и установлением определенных закономерностей. Поэтому мастерское овладение этим предметом определяется в зависимости от умения дать многовариантное объяснение, принимая во внимание разные стороны этого предмета. Постижение истории более не сулит выявления перспектив «прогресса», познания диалектических противоречий или хотя бы предсказуемых циклов. Историки все более склонны рассуждать о неудачных замыслах, недостаточном развитии общественного самосознания в каждый период времени (включая свой собственный), о трагедиях, а еще лучше об «иронии» в своем предмете. Общетеоретические трактовки человеческой истории теперь почти автоматически вызывают подозрительно-критическое отношение. Марксистский исторический анализ образует особый случай: в силу его идейной привязанности к современным политическим конфликтам как его сторонники, так и противники не могут отвлечься от социального смысла содержащихся в нем заключений. Более поучительна судьба других, не столь политизированных учений, стремившихся к макроисторическому синтезу. Мы уже рассмотрели отношение историков к А. Тойнби. Что же можно сказать о других мыслителях? Некоторые из них, например Дж. Вико, Г.В.Ф. Гегель, Г.Т. Бокль, Г. Спенсер и О. Шпенглер, получили признание в об-

65

щественной мысли. Однако профессиональные историки сочли своим долгом указать на упущения и искажения фактов, произвольные натяжки и ограничения при применении существенных категорий, допускавшиеся этими мыслителями для обоснования своих обобщений. Сегодня победа этих критиков может считаться полной. Подвергшиеся критике мыслители не только дискредитированы: их очень редко читают.
Эта победа имела свои издержки. Она затмила последствия отказа от поиска крупных закономерностей в истории. Радикальный номинализм можно понять как должный ответ на механистичные обобщения и упрощенную концептуализацию Г. Спенсера или О. Шпенглера. Однако полное отрицание их методики и целей нередко приводит к иной разновидности догматизма.

Комментарии

Выше приведено три высказывания по поводу значения концепции А. Тойнби. «Тойнбиана» содержит огромное количество работ, написанных учеными самых разных стран. Труд А. Тойнби «Постижение истории» вызвал широкий отклик еще в ходе своей публикации. В XII томе сам автор приводит более сотни отзывов на свою работу. Этот повышенный интерес сохраняется и поныне. О жизни и творчестве А. Тойнби и о посвященной ему историографии на русском языке см.: Уколова В. И. Старомоден ли профессор Тойнби/Дойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. М., 1996; Хачатурян В.М. Проблема цивилизации в «Исследовании истории» А. Тойнби в оценке западной историографии// Цивилизации. М., 1995. Вып. 2.; Рашковский Е.Б. Востоковедная проблематика в культурно-исторической концепции А. Дж. Тойнби. М., 1976. Кроме того, яркая характеристика работы А. Тойнби (и О. Шпенглера) содержится в статье Л. Февра «От Шпенглера к Тойнби» (Февр Л. Бои за историю. М., 1991); реферате работы «Тойнби. Переоценка» (Под ред. С. Т. Мак-Интайра и М. Перри. Торонто, 1989// Современные теории цивилизаций. М., 1995).
Как можно убедиться, не разделяя многих конкретных положений А. Тойнби, подвергая критике ту или иную сторону его концепции или анализ конкретных периодов и ареалов человеческой истории, большинство авторов признают его выдающиеся достижения в плане общей концепции мировой истории, в выделении цивилизации как особого и самозначимого начала в крупномасштабном устроении общества, в признании плюрализма мировой истории и роли изучения динамики различных обществ.
Многие авторы работ об А. Тойнби раскрывают глубокие внутренние изменения в самосознании ученого, отразившиеся и в его понимании мировой истории, Как нередко отмечается, важными источниками, на которые опирался А. Тойнби, были Библия, труды Блаженного Августина, работа Э. Гиббона «История упадка и падения Римской империи», постоянно сопоставлявшего процесс крушения Рима с политическими реалиями современной Европы. В объяснении жизненного цикла цивилизаций он во многом опирался на идеи А. Бергсона о «творческой эволюции» и «жизненном порыве», определяющие самодвижение общества, о религии и морали как двух основах этой эволюции. Эти факторы и стали определяющими в его концепции цивилизации — к умалению влияния роли хозяйственной деятельности или государства в плодотворном развитии общества.