Боффа Дж. История Советского Союза

ОГЛАВЛЕНИЕ

КНИГА ВТОРАЯ. НЭП

II. ОБРАЗОВАНИЕ СССР

Война в нерусских районах России, 172 — Центробежные тенденции и объединительные импульсы, 178 — Столкновение между Лениным и Сталиным, 181 — Образование Союза, 184.

Война в нерусских районах России

В 1921 —1922 гг. постепенно были потушены почти все очаги гражданской войны, остававшиеся на окраинах страны. Борьба на нерусских территориях бывшей империи имела и общие, и специфические черты. Мы уже видели некоторые из таких характерных черт на примере западных районов, где вследствие превратностей войны внутри самого советского лагеря возникли два национальных государства: Украинская и Белорусская Советские Социалистические Республики. Обе они обрели свои внешние границы в результате договора с Польшей.
Остается рассмотреть ход событий на огромных просторах восточных регионов России, на территориях, где жили народы, во многом отличающиеся от народов западных окраин, менее развитые как в экономическом, так и в культурном отношении и, следовательно, принадлежащие к Азии и колониальному миру - а не к Европе — не только в силу своего географического положения. Регионы эти отличались этнической неоднородностью, поскольку исконные жители вели кочевой образ жизни и в результате тысячелетних миграций по равнинам и степям смешивались с другими национальными группами1.
Гражданская война в этих регионах также характеризовалась переплетением классовых и национальных мотивов; но их соотношение и формы менялись от одного района к другому. Главные проблемы, возникавшие здесь, лишь отчасти могли быть сведены — подобно тому как это сделал большевистский деятель Раковский на XII съезде партии — к общему вопросу об отношениях с крестьянскими массами2. Вставала и собственно национальная проблема, хотя лишь у некоторых из этих народов — а они, как правило, находились на докапиталистической стадии общественной организации, если не на уровне кочевых или полукочевых племен, — начинало пробуждаться национальное самосознание. Мировая война, а затем революция способствовали его подъему. Большевикам, таким образом, повсюду пришлось иметь дело с националистическими тенденциями, либо только что наметившимися, либо более развитыми, но которым повсюду следовало противопоставить правильную партийную политику3. Чтобы лучше понять, как развивалась эта политика, рассмотрим отдельно три главных региона: Кавказ, Среднюю Азию и обширные пространства Заволжья. Начнем с последнего, послужившего также театром военных действий, на котором развернулись некоторые решающие фазы гражданской войны.
Заволжье было населено преимущественно тюркскими народами
172

мусульманского вероисповедания: татарами, башкирами, казахами (тогда ошибочно именовавшимися киргизами), которые жили вперемешку с русскими. Все вместе они оказались на линии одного из главных фронтов войны — борьбы с Колчаком. Большевики сталкивались здесь с двумя проблемами. Одна, политическая, коренилась в сильном влиянии ислама и местного мусульманского духовенства: сам нарождающийся национализм выражался здесь через пантюркистские или панисламистские тенденции. Вторая проблема носила социальный характер: это был конфликт между местным населением и русскими крестьянами-колонистами, выступавшими в глазах местных жителей узурпаторами земель и пастбищ. Свою политическую и организационную работу среди этих народов коммунистическая партия развернула с помощью двух органов: правительственного — Наркомата по делам национальностей под руководством Сталина, и партийного — специальной секции, подчинявшейся практически ему же.
В 1918 г. в период «демократической контрреволюции» националистические группы, вообще говоря, не пользовавшиеся большим влиянием в массах, как правило, примкнули к антисоветским коалициям. Участь, постигшая их здесь, была еще более тяжелой, чем участь промежуточных партий: в рядах белогвардейцев царил махровый великорусский шовинизм. Поэтому часть националистов перешла к большевикам (например, башкирская группа Валидова), в то время как другая часть, например казахская организация "Алаш-орда", стала дробиться и распадаться; остатки ее групп были смяты и рассеяны во время разгрома белых.
Не просто обстояло дело и с представителями национальных меньшинств, выступившими на стороне большевиков. На протяжении нескольких месяцев в 1918 г. существовала Российская мусульманская коммунистическая партия (большевиков), вскоре преобразованная в мусульманские организации РКП (б) во главе со своим Центральным бюро4. Наилучшие результаты были достигнуты среди татар. Куда более сложный и даже трагический оборот приняли события в Башкирии. Здесь конфликты между русскими крестьянами и башкирами, между башкирами и татарами приобрели крайне ожесточенный характер и в 1920 г. даже вылились в кровавые столкновения. Местные Советы в этой борьбе оказались преимущественно на стороне русских и татар, а не башкир: группа Валидова порвала с большевиками и укрылась в Туркестане. Напряженность возникала и в отношениях с казахами, хотя до крупных столкновений дело не доходило.
В 1920 г., когда фронт продвинулся дальше на восток, началась работа по формированию государственных структур для народностей Заволжья в рамках РСФСР. Общей характеристики этих народов как тюркских или мусульманских было недостаточно. Башкирская автономная республика сохранилась и после столкновения между разными частями местного населения; она занимала юго-западный
173

район Урала. В районе слияния Волги и Камы была создана Татарская автономная республика. На широких степных просторах между Уралом, Алтаем и Средней Азией, там, где ныне раскинулся Казахстан, образовалась Киргизская автономная республика. Принцип автономии, естественно, распространялся не только на эти районы и эти народности. После изгнания Врангеля автономная республика была создана в Крыму, с его сильным татарским меньшинством и конгломератом других национальностей и народов. В Поволжье первыми (1918) автономию, правда не в форме республики, а в форме коммуны, получили колонии немцев, поселившихся здесь, на широте Саратова, еще со времен Екатерины II. Такая же форма была использована и применительно к карелам на границе с Финляндией. Автономные области были образованы для коми к северу от Волги, а также вниз по течению великой реки для удмуртов, марийцев, чувашей и калмыков. Тем самым народности, по имени которых получали названия эти автономные единицы, возвышались до уровня наций. Коренное население соответствующих территорий составляло неодинаковый процент, во всяком случае, оно далеко не всегда преобладало5. Большая часть этих областей, особенно Башкирия, Казахстан, Калмыкия, пострадали от засухи 1921 г., они еще долго испытывали на себе ее последствия.
В Средней Азии большевики столкнулись с пантюркистскими и панисламистскими тенденциями. Перипетии борьбы в Туркестане составляют особую главу в истории гражданской войны. Власть здесь была взята Советами в 1917 г. благодаря выступлениям русских рабочих, главным образом железнодорожников, и солдат, а затем защищена в непрерывных боях, в частности, с помощью многочисленных военнопленных, примкнувших к революции (половина всех иностранцев, сражавшихся в рядах большевиков, находилось здесь)6. В январе 1918 г. силой оружия было подавлено контрреволюционное сепаратистское выступление местной мусульманской знати, пытавшейся создать «Кокандскую автономию». В апреле состоялось провозглашение Туркестанской автономной республики и признание ее Москвой. Со второй половины 1918 г. и на протяжении почти всего последующего года республика была практически изолирована от центра России. В начале 1919 г. некоторые из ее руководителей попытались осуществить государственный переворот. Оккупировав восточный берег Каспийского моря, англичане, традиционно проводившие здесь антирусскую политику, действовали через своих агентов с целью установления местного правительства под эгидой эсеров7.
Туркестанская республика развернула дипломатическую деятельность, установив контакты с Афганистаном и приграничными провинциями Китая. Но не все соседи отнеслись к ней благожелательно: и потому, что она была слишком русской, и потому, что была революционной, в особенности это относилось к реакционным феодальным правителям Бухары и Хивы, в прошлом под-
174

чинившихся царской власти, но сохранявших формальную независимость. Главная слабость республики была обусловлена ее преимущественно русским характером и неумением ее руководителей установить с местным населением «братские отношения», способные доказать всему Востоку, как говорил Ленин, «искренность нашего желания искоренить все следы империализма великорусского»8. Поэтому, как только сообщение было восстановлено, из Москвы в Ташкент выехала специальная комиссия из влиятельных большевистских деятелей (Турккомиссия) во главе с Фрунзе для исправления первоначальных тенденций, направленных на сохранение превосходства русских.
Комиссия сыграла очень важную роль. В союзе с местными националистическими группами — младобухарцев и младохивинцев — она сумела, используя недовольство народных масс, вызвать к жизни революционное движение в соседних эмиратах. И Бухара, и Хива, которой возвратили историческое название Хорезм, были провозглашены советскими народными республиками. Коммунисты теперь в значительно большей степени, чем прежде, старались усилить классовую борьбу в среде местного населения, поддерживая беднейших крестьян (дехкан) в их выступлениях не только против местных правящих классов — мусульманского духовенства, баев, владельцев земель и стад, но также против зажиточных русских колонистов — местных кулаков (их поселение на землях, отнятых у кочевников-казахов, стало в 1916 г. причиной народного восстания; после его жестокого подавления многие казахи вынуждены были искать убежища в Китае). И все же отношения с местным населением налаживались с трудом. Этому препятствовали различные факторы: пренебрежительное отношение к местным жителям в начальный период, неуважение их традиций, особенно религиозных, стремление форсировать революционный процесс (т. е. осуществить Октябрь в условиях общества, по существу находившегося на докапиталистической стадии развития), политика военного коммунизма, быстро наступивший разрыв с националистическими партиями Бухары и Хорезма, экспансионистские происки соседних государств, особенно Афганистана, не говоря уже об интригах англичан.
В результате большевики столкнулись с широким движением мятежников — басмачеством. Басмачи9, банды которых еще до революции действовали между границей и Ферганской долиной, выступали под подчеркнуто религиозно-политическими лозунгами. Сфера их действий распространялась на обширную территорию. Внутри их собственного движения сталкивались и враждовали противоположные течения: здесь имелись группы, воодушевленные идеей борьбы мусульман против неверных, были и пантюркистские группы (одним из таких течений руководил бывший турецкий сановник Энвер-паша, сначала придерживавшийся прогерманской ориентации, потом сблизившийся с большевиками и, нако-
175

нец, выступивший против них в роли одного из главарей басмачества; то же можно сказать и о Валидове, порвавшем с большевиками и с Башкирией). Подлинная сила движения заключалась в его крестьянской базе. Переход к нэпу помог местным коммунистам исправить их главные экстремистские ошибки. Наряду с советскими учреждениями признание получили мусульманские школы и суды. Только что начатая аграрная реформа была приостановлена и видоизменена так, чтобы не оказались затронуты земли вакуфов, то есть религиозных общин, управляемых духовенством. Тем самым были подорваны корни движения. Басмачи, которые в 1922 г. были еще сильны, в 1923 г. потерпели тяжелые поражения. Тем не менее вооруженная борьба за ликвидацию очагов их сопротивления затянулась вплоть до 1926 г.
Совсем иначе развивались события на Кавказе. В обширном регионе, носящем это название, следует различать две составные части. Одна, охватывающая горную систему Большого Кавказа с его северными отрогами, вдоль которых протекает Терек, во время гражданской войны представляла собой постоянную угрозу для Деникина и белоказаков. Добровольческой армии так и не удалось подавить сопротивление местного нерусского населения, в среде которого действовали также и большевистские лидеры. После победы коммунистов в 1920 г. родились две автономные республики: Дагестанская (в восточной части) и Горская. Первая оказалась жизнеспособной, чего нельзя сказать о второй. В ней были объединены различные, причем весьма воинственные, народы. Там сразу же возобновилась партизанская война, в том числе и против большевиков. Тянулась она до 1922—1923 гг., то есть до тех пор, пока каждая из основных национальных групп не добилась образования собственной автономной области: сначала кабардинцы и балкарцы, потом карачаевцы и черкесы, затем чеченцы и ингуши и, наконец, осетины . Однако это был длительный и сложный процесс со многими кровавыми эпизодами, ибо участвовавшие в нем народности нередко разделяла многовековая вражда.
Другая часть, Закавказье, представляла собой тот регион российского Востока, который дальше других продвинулся по пути экономического и культурного развития и где больше сказалось влияние капитализма. Это был также единственный регион, где в процессе формирования национальных республик в 1918 г. местные националисты взяли верх над большевиками. В Азербайджане, с его мусульманским населением тюркского происхождения, установилась власть мусаватистского правительства, образованного буржуазной мусульманской партией. В Армении пришло к власти правительство под руководством националистов-дашнаков. В Грузии образовалось меньшевистское правительство, однако местные меньшевики, скорее националисты, нежели социал-демократы, сразу же вошли в столкновение со своими русскими
176

коллегами именно из-за сепаратистских устремлений. Провозглашенная независимость носила формальный характер, ибо в Закавказье вторглись сперва турки и немцы, а потом англичане, которые установили куда более эффективную власть, чем местные правители. Союзные державы, победившие в войне, обсуждали планы установления мандатного управления или протектората над всей этой территорией. Главная слабость трех государств определялась, однако, внутриполитическим характером. Во всех этих трех республиках, каждая из которых имела население около 2 млн. человек, была слаба национальная сплоченность, их сотрясали непрерывные социальные возмущения, они враждовали, чтобы не сказать находились в состоянии войны друг с другом. После окончания военной иностранной интервенции в России с установлением новых отношений между РСФСР и Турцией и постепенным уходом англичан их положение становилось все более трудным.
Весной 1920 г. в Баку, который всегда был опорным пунктом большевиков, коммунисты смогли поднять победоносное вооруженное восстание, немедленно поддержанное Красной Армией. Местное правительство отдало власть почти без сопротивления. В Армении, напротив, восстание потерпело поражение, но вспыхнувшая война с турками, которых армяне ненавидели после учиненной ими в 1915 г. резни, создала благоприятные условия для вступления в конце 1920 г. Красной Армии и установления большевистского правительства. Правда, власть его распространялась лишь на часть Армении, ибо остальную территорию дашнаки уступили захватчикам. Оставалась Грузия. По сравнению с правительствами двух других стран меньшевистское правительство Грузии отличалось относительно большей устойчивостью, а его националистическая направленность поддерживалась более широкими слоями. Местные большевики настаивали на том, чтобы и сюда вступила Красная Армия для поддержки подготовленного ими восстания. После польского опыта Ленин и Троцкий долго колебались. Наконец в феврале 1921 г., главным образом по настоянию руководителей кавказских большевиков, попытка была предпринята, хотя в Грузии сопротивление оказалось очень слабым, а военные действия по подавлению сопротивления носили более жестокий характер, чем ожидалось.
Это побудило Ленина забить тревогу. Три закавказских государства также были провозглашены советскими социалистическими республиками. Приветствуя это преобразование, вождь большевиков вместе с тем обратился ко всем коммунистам Кавказа с призывом к осмотрительности, в котором прозвучали новые ноты, не чуждые самокритичной оценке российского опыта вообще. Введение в Армении порядков военного коммунизма с разверсткой и реквизициями вызвало мятеж, который пришлось подавлять Красной Армии. В России в это же время совершался
177

переход к нэпу. От кавказских коммунистов Ленин требовал, чтобы они «поняли своеобразие их положения, положения их республик», «поняли необходимость не копировать нашу тактику, а обдуманно видоизменять ее применительно к различию конкретных условий» на месте, учитывая, что они имеют дело со «странами, еще более крестьянскими, чем Россия». Ленин советовал поэтому: «Больше мягкости, осторожности, уступчивости по отношению к мелкой буржуазии, интеллигенции и особенно крестьянству», «более медленный, более осторожный, более систематический переход к социализму»". Грузинам он рекомендовал также искать соглашения с самым известным из меньшевистских лидеров, Жорданией12; но было уже слишком поздно.

Центробежные тенденции и объединительные импульсы

Таким образом, система Советов распространилась почти на всю территорию бывшей царской империи, за исключением западных частей, утраченных в связи с рождением отдельных буржуазных республик (в следующей главе мы рассмотрим ход событий на Дальнем Востоке). Но разные территории пришли к советской власти разными путями, пройдя через противоречивый опыт, усугубивший их изначальные различия. Сложились разные государственные структуры. Наряду с РСФСР имелись другие независимые социалистические республики, например уже упомянутые республики Закавказья, не говоря уже об Украине и Белоруссии. Имелись республики, которые называли себя народными, например Бухарская и Хорезмская. Внутри самой РСФСР существовали различные автономные единицы: республики, области, коммуны. Еще большей разнородностью отличались социальные структуры, особенно в деревне. В Грузии не было военного коммунизма; не было здесь и крестьянской революции. На бескрайних просторах Туркестана и Казахстана еще только предстояло провести аграрную реформу, причем это требовалось сделать по-иному, чем в России. На Украине начинался нэп и в то же время еще продолжали существовать комитеты крестьянской бедноты, занятые борьбой с кулаками. Различным был даже путь, ведущий к самим Советам. Скажем, в Туркестане они никогда не прекращали существования, хотя им и были свойственны уже упоминавшиеся недостатки. В то же время в Баку они дважды меняли политическую окраску, прежде чем снова стать большевистскими. Во всех или почти во всех освобожденных землях они создавались с некоторым замедлением и выступали как новые органы руководства и администрации, образованные ревкомами. Иначе говоря, они возникли в результате усилий по возврату к конституционной упорядоченности после периода военно-революционного чрезвычайного положения, связанного с приходом Красной Армии, вдохнувшей жизнь в органы новой власти.
Объединению особенно способствовала интернационалистская
178

идеология партии. Во время войны в крупных республиках возникли национальные компартии. Первая из них возникла в 1918 г. на Украине, хотя она еще находилась под немецкой оккупацией и хотя не все украинские коммунисты были убеждены в необходимости такой инициативы. Обсуждался вопрос, должна ли украинская партия вступать в Коминтерн отдельно от РКП (б), но эта идея была отвергнута.
Большевики никогда не высказывались в пользу федерального принципа в организации партии. Идея эта была окончательно отвергнута в 1919 г. на VIII съезде, где вновь получила одобрение твердая объединительная позиция и центральные комитеты национальных компартий были приравнены к простым областным комитетам РКП (б)13. Растущий централизм усилил эту тенденцию. Когда в 1920—1921 гг. образовались азербайджанская, армянская и грузинская компартии, то они были поставлены в подчинение не только Центральному Комитету в Москве, но, кроме того, и его региональному бюро для Кавказа — Кавбюро, которым руководил тогда Орджоникидзе. Весной 1920 г. ЦК украинской компартии — выбранный, правда, лишь незначительным большинством голосов IV конференции КП(б)У после острого внутрипартийного конфликта — был распущен московским центром14.
Централизм еще не означал единообразия. У национальных коммунистических организаций был за плечами разный опыт -политический и военный, легальной и нелегальной работы. Им пришлось пройти через различные фазы борьбы или сотрудничества с другими партиями, не похожими на партии, с которыми приходилось иметь дело в России. На Украине, например, в 1919 г. еще действовал союз с боротьбистами — местной партией, родственной по духу левым эсерам; он распался в 1920 г. из-за упорства, с каким эта партия добивалась организации сепаратных украинских вооруженных сил. Часть боротьбистов после этого влилась в ряды коммунистов.
Еще более сложную эволюцию проделали партийные организации в Туркестане. Размежевание с меньшевиками произошло лишь в 1918 г., а сотрудничество с левыми эсерами длилось дольше, чем где бы то ни было. Партия здесь была одновременно и продуктом, и творцом революции. Текучесть в ее рядах была здесь куда сильнее, чем в России, где, как известно, она также была довольно значительной. На первых порах в ее рядах можно было встретить как рабочего, так и русского кулака или чиновника, ищущего в нарождающейся государственной власти защиту от мусульман. Не удивительны поэтому резкие колебания численности: от первоначальных 2 тыс. человек до 57 тыс. к концу 1919 г,, затем сокращение почти наполовину и снова рост до 42 тыс., потом еще сокращение в результате последующей чистки на 10 тыс. Компартии возникли также в Бухаре и Хорезме, но, сформированные первоначально местными националистами, они вскоре распались и лишь потом с трудом и
179

постепенно были восстановлены в виде немногочисленных организаций15.
Таким образом, на окраинах в еще большей степени, чем в России, ряды коммунистов вобрали в себя группы с различными политическими оттенками. Битва против Советов зачастую была одновременно борьбой против России; для того чтобы победить, большевики должны были покончить с этой тенденцией, особенно там, где она использовалась буржуазными группами или старыми феодальными или племенными религиозными кастами как предлог для установления своего политического влияния в массах. Если верно то, что, оставшись единственной политической силой, коммунистическая партия теперь поневоле отражала в себе разного рода противоречия всего общества в целом, то тем более справедливо это выглядело применительно к национальному вопросу: национальные требования, чаяния, а то и просто предрассудки находили отзвук в ее организациях.
С того момента, как советская власть оказалась изолированной на территории прежней России, сразу же остро встал вопрос об отношениях между различными государственными образованиями, возникшими в ее пределах. Между различными республиками существовали как противоречия сепаратистского характера, так и объединительные тенденции. Последние шли не только от партии. Их порождала сама изоляция, необходимость совместной обороны от внешнего мира. Вновь заявляли о себе старые хозяйственные связи между разными частями бывшей империи. Их требовалось видоизменить, особенно имея в виду перспективу проведения плановой политики, но нельзя было разорвать. Уголь Донбасса, нефть Баку, древесина севера, хлеб юга были необходимы всем, хотя и размещались на территориях разных республик. Уже с 1919 г. были объединены вооруженные силы и ресурсы, необходимые для ведения войны. Но это было временное решение.
Отношения между автономными государственными образованиями внутри РСФСР могли в какой-то степени регулироваться в существующих юридических рамках. Более сложно обстояло дело с независимыми республиками. Вначале их взаимоотношения регулировались договорами, которые предусматривали наличие ряда общих ведомств, начиная с ВСНХ16. Подобная система способствовала созданию сети объединенных государственных институтов, но сразу же породила множество конфликтов, в особенности между Украиной и Москвой. Там, где речь шла об объединенных наркоматах РСФСР, московское начальство держало в соответствующих органах республик своих «уполномоченных». Эти последние, зачастую не знающие даже местного языка, склонны были рассматривать себя самовластными правителями. Отсюда возникали конфликты и трения. Попытки наладить единую экономическую политику встречали на своем пути различные препятствия, особенно в области финансов, которые приобретали все большую важность. В 1922 г. новые кодексы
180

РСФСР были приняты с некоторыми изменениями также остальными республиками. Требование ввести сотрудничество между ними в более прочные и конкретные институциональные рамки звучало теперь с большой силой. Инициативу проявили украинцы.

Столкновение между Лениным и Сталиным

Поиски решения были непростым делом. Свидетельством тому был пример Закавказья, где Кавбюро под руководством Орджоникидзе попыталось объединить на федеративных началах Грузию, Армению и Азербайджан. Федерация этих трех стран была провозглашена в 1918 г. местными буржуазными правительствами, но сразу же вслед за тем распалась. Проект, однако, был не лишен смысла. В пользу его говорили серьезные политические и экономические доводы: с одной стороны, соседство многих различных народов, с другой — необходимость дать им всем выход к транспортным коммуникациям — портам и железным дорогам. Поэтому он отстаивался не только Орджоникидзе, но также Сталиным, Лениным и всем руководящим центром большевиков. На местах же -со стороны грузинской партии и одной азербайджанской фракции — он встретил сильное сопротивление17. Ленин рекомендовал Сталину осмотрительность и советовал путем широкой разъяснительно-пропагандистской кампании добиться того, чтобы это решение созрело «снизу»18. Наконец в марте 1922 г. три республики заключили договор, устанавливавший простой союз на федеративной основе. В собственно федеративную республику союз был преобразован лишь в декабре того же года 9. В промежутке между двумя этими датами дискуссия переросла в конфликт. Полемика с грузинскими коммунистами обострилась до того, что Центральный Комитет их партии подал в отставку и был в административном порядке заменен другими людьми по решению московского Оргбюро и Кавбюро.
Политический конфликт недолго ограничивался пределами Грузии. Он имел такое большое значение, что охватил и московские руководящие сферы. Здесь друг против друга выступили главным образом Ленин и Сталин. 10 августа 1922 г. (Ленин был болен и не присутствовал на заседании) Политбюро образовало комиссию под председательством Сталина с заданием подготовить проект о принципах новой системы отношений между республиками. В комиссию входили некоторые всероссийские руководители, а также представители национальных республик. Как в центре, так и на местах выдвигались различные предложения. Развившиеся с войной централизаторские устремления были весьма сильны. Сталин был самым решительным их выразителем. Он сейчас же высказался за «единый хозяйственный организм на объединенной территории советских республик с руководящим центром в Москве», а следовательно, и за распространение «компетенций» центральных правительственных
181

органов РСФСР на все другие советские республики20. По разработанному им проекту, они должны были вступить в РСФСР на правах уже существующих автономных республик21. План поэтому был назван планом автономизации. В ночь с 23 на 24 сентября он был утвержден комиссией, несмотря на возражения грузин и украинцев (у Центрального Комитета украинской компартии не было даже времени высказаться по поводу этих предложений)22.
Ленин оставался в стороне от дискуссии, но, едва узнав о решении комиссии, выступил против него. В нем он увидел плохо замаскированное выражение старого «великорусского шовинизма», которому решил дать «бой не на жизнь, а на смерть». Он предложил поэтому иной проект: все республики, включая РСФСР, должны были вступить в новый «союз» на основе принципа федерации и полного равноправия; федеральной должна была стать также структура общих правительственных органов23. Хотя спор по-прежнему был ограничен в основном руководящими кругами, он приобрел крайне резкие формы. Ленин обвинил Сталина в ненужной «торопливости»; Сталин иронически говорил о «национальном либерализме» Ленина24. Во всяком случае, вмешательство Ленина заставило Политбюро одобрить линию, отличную от той, что была утверждена комиссией Сталина. Сталин, в свою очередь, согласился на некоторые компромиссы. Возобладал, таким образом, федеративный план, воплотивший принципиальные указания Ленина.
В ноябре — декабре создание Союза Советских Социалистических Республик подготавливалось работой других комиссий, партийных собраний, разъяснительно-политической кампанией в окраинных республиках, наконец, республиканскими съездами Советов, на которых утверждалось предложение приступить к объединению на федеративных началах. В конце декабря 1922 г. в Москве состоялся X Всероссийский съезд Советов, за которым вскоре последовал I съезд Советов СССР. И в том и в другом случае новый проект был представлен Сталиным. Актом учреждения Союза Советских Социалистических Республик был договор, заключенный между четырьмя республиками: РСФСР, Украиной, Белоруссией и Закавказской федерацией (грузинские предложения об отдельном вступлении Армении, Грузии и Азербайджана не были приняты). Вместе они образовали новое государство: Союз Советских Социалистических Республик. Договор устанавливал разграничение компетенции между новыми правительственными органами Союза ССР и органами, призванными руководить жизнью республик. Тем самым определялись конституционные принципы нового государства. Подписанный 27 декабря документ был одобрен тремя днями позже I съездом Советов СССР вместе с особой декларацией. Был избран новый ВЦИК, который — по предложению Ленина — должен был иметь четырех председателей — Калинин, Нариманов, Петровский и Черняков — по одному от каждой республики. Председатели должны были выполнять функции по очереди25. ВЦИК предстояло затем
182

сформировать новое правительство. Так родился Союз Советских Социалистических Республик.
Тем не менее Ленин, который был лишен возможности участвовать в этих важных событиях, не испытывал удовлетворения. Из-за непрерывных конфликтов среди самих грузинских коммунистов грузинский вопрос приобрел тревожные формы. Во время одного из бесчисленных инцидентов Орджоникидзе дошел до рукоприкладства, в результате пострадал один из местных руководящих деятелей. На место для расследования была послана комиссия во главе с Дзержинским. Она представила доклад, который Ленин счел неудовлетворительным, ибо в нем пытались оправдать если не грубость, то вспыльчивость Орджоникидзе. 30 декабря, то есть в тот самый день, когда был создан Союз ССР, Ленин начал диктовать заметки по национальному вопросу.
Тон их был резко критический. Ленин обвинял лично Сталина. «Право свободного выхода из Союза», которое республики зафиксировали в последней статье договора26, представлялось Ленину чисто формальной гарантией, «пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев» от шовинизма русского бюрократа. Меры по более действенной их защите не были приняты, хотя к тому имелась возможность. Неверно осуждать национализм вообще: «Необходимо отличать национализм нации угнетающей и национализм нации угнетенной, национализм большой нации и национализм нации маленькой». Вследствие этого нужно не только формальное равенство: нужно было возместить угнетенным нациям обиды, нанесенные им в прошлом. Практически Ленин не переставал защищать Союз, который следовало «оставить и укрепить», но не исключал, что в близком будущем окажется необходимым вернуться к прежнему положению и оставить за центральным правительством полномочия лишь в военной области и во внешней политике, а во всем остальном предоставить республикам «полную самостоятельность». Он рекомендовал, помимо того, «ввести строжайшие правила относительно употребления национального языка в инонациональных республиках» .
Из примечаний к трудам и свидетельств секретарей мы знаем, что на протяжении последних недель своей деятельности Ленин, уже тяжело больной, испытывал гнетущую тревогу в связи с «грузинским вопросом» . В последнем оставленном им письме от 6 марта 1923 г. он одобрял «оппозиционеров»: Мдивани, Махарадзе и их сторонников. Приближался XII съезд партии, и, опасаясь, что он не сможет на нем присутствовать, Ленин попросил Троцкого «взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии» . Хотя мы до сих пор не знаем, каков был ответ Троцкого (Троцкий отказался, см. В.И.Ленин. Поли. собр. соч., примечания к т. 54. — Ред.), факт тот, что на съезде он ничего не предпринял. У Ленина же не было времени развить свою мысль по этому пункту.
Здесь мы могли бы задаться вопросом, который уже ставил с
183

трибуны XII съезда Бухарин: значило ли это, что Ленин не считал грузин (Мдивани в большей, Махарадзе и других в меньшей степени) местными шовинистами, то есть выразителями национализма окраин внутри партии? Бухарин отвечал на этот вопрос отрицательно, да и вряд ли мог бы ответить иначе по той простой причине, что и сам Ленин на протяжении 1922 г. неоднократно полемизировал с ними и критиковал их позиции. Придя к власти, грузинские коммунисты приняли ряд националистических мер, которые трудно оправдать: они, например, издали декрет о лишении грузинского гражданства лиц, вступающих в брак с жителями других республик, и ввели ограничения на проживание в своей столице, Тбилиси (тогда еще Тифлисе), для негрузин, хотя именно эти последние и составляли большинство населения города. Почему же Ленин защищал их? Он делал это, говорил Бухарин, — Ив этом, пожалуй, был прав -потому, что считал нужным нанести удар более серьезному шовинизму, великорусскому, тому, из которого выросли другие разновидности шовинизма и который замедлил достижение победы в гражданской войне на окраинах страны30. Как свидетельствуют предыдущие дискуссии большевиков, не все они — ив том числе Бухарин — в равной мере учитывали эту опасность. И все же остается впечатление, что Лениным в тот момент владела более серьезная озабоченность. В последних своих заметках по национальному вопросу он употребил против Сталина очень жесткие выражения, называя его «грубым великорусским держимордой». Он обвинял его в имперском «шовинизме». И не только в этом. Мы увидим это, когда в следующих главах вернемся к их конфликту.

Образование Союза

На XII съезде партии, проходившем во второй половине апреля 1923 г., вокруг национального вопроса развернулась наиболее ожесточенная дискуссия. В отсутствие Ленина на первый план в дебатах выдвинулся Сталин, а сам спор сосредоточился преимущественно на грузинских разногласиях, причем до такой степени, что порой все это выглядело как семейная ссора между коммунистами-грузинами. Широкого отклика не получили другие критические выступления, в частности украинских делегатов: Раковского, Гринько, Скрыпника (речь последнего внесла тревожную ноту уже на предыдущем съезде). Наиболее верно в духе последних заметок Ленина выступил Бухарин, но без большого успеха. Грузинские диссиденты оказались под градом обвинений: против них обильно использовались выражения «уклон», «уклонисты», осторожно введенные в обиход X съездом.
Тон прениям был с самого начала задан очень ловко построенным докладом Сталина. Он избегал атаковать в лоб позиции Ленина, заметки которого не были опубликованы, но конфиденциально распространены среди делегатов; многие из них, в особенности оппозиционеры, ссылались на них. Более того, в один из наиболее
184

трудных для себя моментов Сталин со смиренным видом назвал Ленина «учитель мой»31. Хотя опасность национализма на три четверти проистекает из великорусского шовинизма и лишь на четверть — от шовинизма малых наций, по-соломоновски рассудил он, весь его доклад представлял собой образец аккуратного балансирования между обличением того и другого; один из делегатов назвал его «безупречным». Сама резолюция, завершившая дебаты, была уравновешенна и отвечала правильным установкам в аналитической части, хотя в ней почти не нашли отражения требования грузинских или украинских критиков32. Впрочем, они выступали не столько против принципиальной постановки вопроса, сколько против его конкретного решения на практике.
Таким образом, Сталин сумел ловко сманеврировать в трудной дискуссии. Но это было не единственное, чего ему удалось добиться на съезде. Здесь он выдвинул некоторые собственные идеи. В позднейших работах историков утверждалось, что его предложения об автономизации, столь резко раскритикованные Лениным, ограничивались лишь легализацией уже существующего положения, ибо уже в силу условий своего создания национальные республики были не независимы, а самое большее — автономны от Москвы33. Уже в 1920 г. Сталин, по существу возражая Ленину, заявлял, что практически «нет различий» в реальном положении на Украине и в Башкирии. В этом смысле его тезисы 1922 г. могут рассматриваться как простое следствие той «централистской инерции», на которую жаловался на XII съезде один украинский делегат. На самом же деле все эти юридические формы, на взгляд Сталина, не заслуживали большого внимания: тем, кто задавался вопросом, останутся ли «независимыми» республики после их вступления в Союз, он ответил, что это «чисто схоластический вопрос»34. В противоположность этому Сталин на первый план энергично выдвигал необходимость стимулировать, не считаясь с границами формального равенства, экономический и культурный рост наиболее отсталых наций. Выполнение этой задачи, подчеркивал он, потребует многих лет, а также помощи центра окраинам, русского пролетариата — крестьянским массам слабых наций. Однако мысль Сталина в целом может быть понята лишь в свете других его взглядов: к этой теме нам также придется вернуться позже.
Дискуссия продолжалась на протяжении всего времени разработки Конституции СССР, которая была принята второй сессией новоизбранного ВЦИК 6 июля 1923 г. и окончательно утверждена II съездом Советов СССР 31 января 1924 г. В специальных комиссиях и других органах, занятых подготовкой нового документа, сталкивались противоположные позиции по вопросам полномочий союзных и республиканских ведомств, компетенции центральных наркоматов (наркоматы РСФСР немедленно обнаружили тенденцию рассматривать себя как всесоюзные наркоматы), целесообразности установления единого советского гражданства. Украинцы настаивали на том,
185

чтобы за каждой отдельной республикой были признаны более широкие суверенные права. Некоторые татарские коммунисты требовали, чтобы автономные республики были тоже возвышены до ранга федеральных, или, как теперь стали говорить, союзных. Грузины вернулись к своему требованию, чтобы три Закавказские республики вступили в СССР каждая отдельно, а не в виде Закавказской федерации35. Сталин в свою очередь стал сторонником идеи, родившейся в окраинных республиках (до этого он резко отвергал предложения такого рода): создать во ВЦИК не одну, а две палаты с разными критериями представительности, которые способны были бы лучше реализовать равенство наций36.
Сохранив верховную власть за съездом Советов, Конституция СССР провозгласила создание двухпалатного ВЦИК в составе Совета Союза и Совета Национальностей. В первом каждая из республик получила представительство пропорционально численности своего населения; во втором — все республики, как союзные, так и автономные, были представлены пятью депутатами каждая, а автономные области — одним. Постоянным органом ВЦИК стал Президиум с одним председателем — вместо прежних четырех, — которым стал Калинин. Был ликвидирован Наркомат по делам национальностей, которым с октября 1917 г. неизменно руководил Сталин, поскольку было признано, что он завершил свою основную деятельность37. Гражданство стало единым. Союзных республик, как и вначале, было четыре. Центральная власть наделялась весьма обширными прерогативами. Пять наркоматов были только союзными: иностранных дел, обороны, внешней торговли, путей сообщения и связи. Другие пять обладали союзно-республиканским статусом, то есть имелись как в центре, так и в каждой из республик: ВСНХ, наркоматы продовольствия, труда, финансов, рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). Остальные наркоматы — внутренних дел, сельского хозяйства, юстиции, просвещения, здравоохранения, социального обеспечения -носили исключительно республиканский характер. В центральном подчинении осталось ГПУ, которому в новой конституции был посвящен целый раздел. Избирательная система оставалась той же, что в 1918 г., — многоступенчатой, при разных нормах представительства для рабочих и крестьян38.
Кульминационным моментом всей деятельности по подготовке конституции явилось совещание в ЦК партии с участием «ответственных работников национальных республик и областей». На совещании снова задавал тон Сталин. Примечательной чертой этой встречи, помимо того что на ней были окончательно уточнены конституционные проблемы, был разбор так называемого «дела Султан-Галиева». Речь шла о руководителе татарских большевиков, активно работавшем с 1918 г. на довольно высокой должности в Наркомате по делам национальностей. Среди коммунистов Татарии, как и других национальных республик, можно было выделить две тенденции: одну — более точно отражавшую национальные запросы, если не прямо национальную
186

(ее лидером и был Султан-Галиев), и вторую — интерпретировавшую интернационализм как фактический отказ вообще от всяких национальных чаяний (это течение возглавлял Саид-Галиев). На основании перехваченных ГПУ писем Султан-Галиева обвинили в попытках установления контактов с туркестанскими басмачами, а также с Ираном и Турцией. Недовольный тем, как решался национальный вопрос, он, как утверждалось, пытался сколотить среди самих коммунистов советского Востока движение пантюркистского характера. Султан-Галиева исключили из партии и арестовали. Трудно установить, в какой степени выдвинутые против него обвинения соответствовали действительности, ибо это был один из первых случаев, в отношении которого соответствующая документация отсутствует. Насколько можно судить, факты были установлены. Оставалось дать им политическое толкование. Многие коммунисты восточных областей, участвовавшие в совещании, довольно неприязненно отнеслись к осуждению Султан-Галиева. По сути дела, его случай также был проявлением тех же самых трудностей, на которые так настойчиво указывал Ленин. Между тем вынесенный ему политический приговор был направлен на то, чтобы нанести еще один удар так называемому местному националистическому уклону39.
По всеобщему, включая Сталина, признанию, именно на Востоке, в Туркестане, продолжала сохраняться наиболее тревожная ситуация, далеко не получившая своего разрешения. Туркестан по-прежнему был автономной республикой РСФСР, несмотря на явно нерусский характер его населения. Бухара и Хорезм формально оставались вне СССР. Басмачи не исчезали. Для решения всех этих проблем понадобилась длительная политическая и административная, не говоря уже о военной, работа, продолжавшаяся и после образования СССР. Стимулом и подспорьем ей служило более тщательное изучение местных этнических групп, предпринятое Советским правительством начиная с 1920 г. Приблизительное определение живших здесь народностей как тюркских уже не могло считаться достаточным. Не имевшие никакой однородной этнической базы отдельные государства, Бухара и Хорезм, были ликвидированы. Были образованы два национальных государства, две советские социалистические республики, а стало быть, и полноправные члены Союза: Узбекская — для главной народности, населявшей оазис к востоку от Амударьи, и Туркменская — для населения пустынного района между Амударьей и Каспийским морем. Автономной стала республика таджиков, народа, родственного в языковом отношении персам; автономными областями — земли каракалпаков у побережья Аральского моря и собственно киргизов в горных районах вдоль границы с Китаем. Семиречье было присоединено к автономной республике, которая теперь получила правильное официальное название - Казахская — вместо прежнего Киргизская. Вся эта структурная перестройка была весьма непростым делом и завершилась лишь в 1924—1925 гг.
187

Сколь бы многотрудным и противоречивым ни был процесс формирования Союза, он представлял собой великое политическое начинание. В результате в эпоху, когда само распространение капитализма на весь земной шар, с сопутствующими ему явлениями интернационализации хозяйственной жизни, вызывало кризис, а то и развал старых империй, но одновременно ставило на повестку дня образование новых многонациональных формаций, — именно в такую эпоху родилось обширное наднациональное государство. Советизация окраинных земель [термин был пущен в ход на XII съезде РКП (б)] внедряла элементы современной классовой борьбы и ломки в мышление и образ жизни масс, застывших чуть ли не на первобытном уровне развития. Разные в этническом отношении, по степени национального сознания народы обрели собственную государственность Пределы полномочий этих государств были, разумеется, ограниченными, а их суверенитет — еще «школьным», но все равно это был огромный прогресс (пусть даже весьма различный по степени для украинцев и, скажем, казахов), ибо сложились новые и более прочные предпосылки для экономического и культурного развития этих народов.
Сказанное вовсе не означает, что было найдено наилучшее из всех возможных решений. Национальные проблемы России не были разрешены раз и навсегда. В свете реальных фактов вряд ли можно отстаивать тезис, господствующий в советской историографии, по которому все якобы делалось в соответствии с революционными лозунгами или планами и рекомендациями Ленина. Еще менее достоверен — однако весьма распространенный среди американских историков — тезис, по которому образование СССР будто бы представляло собой простой возврат к господству русского империализма на тех землях, которые раньше принадлежали царям40. Правда, и среди большевиков порой оживало — подчас, быть может, даже под интернационалистским предлогом — старое «имперское» стремление к «единой и неделимой России». Явление это часто осуждалось в дебатах той поры. Но дело ограничивалось именно дебатами, а порой и ожесточенными политическими стычками. И если верно, что эта старая тенденция отнюдь не была искоренена, то верно также и то, что она наталкивалась на очень сильное сопротивление, поддержанное, в частности, авторитетом Ленина. Неправильно было бы утверждать, что Сталину удалось безраздельно утвердить свои тезисы. Его воззрения, разумеется, оказали решающее влияние в ходе последующего развития Союза, но это произошло тогда, когда власть его сделалась настолько неоспоримой, что сам Советский Союз стал гораздо более походить на государство, предусмотренное проектом автономизации, нежели на то, какое указывал в своих рекомендациях Ленин. Но в 1923 г. до этого все еще было далеко. Образование Союза ССР явилось результатом столкновения различных тенденций, столкновения, которое произошло в эпоху, когда еще можно было мериться силами в открытой дискуссии в компартии.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 A. Tokarev. URSS: popoli e costomi. Bari, 1969.
2 Двенадцатый съезд РКП (б). Стенографический отчет. М., 1968. с. 576 [далее: Двенадцатый съезд РКП (б) ].
3 Среди многочисленных советских работ по этой теме рекомендуем в особенно¬сти «Историю национально-государственного строительства в СССР», в 2-х томах. М., 1972 — коллективный труд, в котором участвовали ведущие советские исследова¬тели. Из числа западных работ, помимо уже упомянутой монографии Э. Карра, пол¬нотой исследования отличается книга Ричарда Пайпса (Richard Pipes. The Formation of the Soviet Union. Cambridge, Massachusettes, 1964). Весьма насыщенная информа¬цией, эта книга неоднократно подвергалась критике в СССР. См., например: И. С. Зе-нушкина. Советская национальная политика 1917—1922 гг. в современной буржуазной историографии США. — «Вопросы истории», 1970, № 11; Н. В. Романовский. Некото¬рые проблемы образования СССР в новейшей буржуазной историографии. — «Вопросы истории», 1972, № 12, с. 26—39. Для ознакомления с западной критикой позиций Пайпса можно рекомендовать работу: E. H. Carr. Some Notes on Soviet Baskiria. — «Soviet Studies», v. 8, p. 217—235. Она представляет интерес и как вклад в изучение со¬бытий той поры в Башкирии.
4 С. И. Елкина. К истории совещаний ЦК РКП (б) с ответственными работниками национальных республик и областей (1918—1923 гг.). — «Вопросы истории КПСС», 1966, № 3, с. 55—56.
5 История национально-государственного строительства в СССР, т. 1, с. 271—272.
6 А. М. Матвеев. Иностранные коммунисты в Туркестане. — «Вопросы истории
КПСС», 1961, № 3, с. 114—126.
7 Один из этих агентов позже издал свои мемуары: F. N. Bailey. Mission to
Tashkent. London. 1946. Неопубликованные документы из индийских архивов проана¬
лизированы в: К. А. Гафуров. Документы разоблачают. —«Вопросы истории», 1970
№ 8.
8 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 39, с. 304.
9 Richard Pipes. Op. cit, p. 178.
10 А. И. Микоян. На Северном Кавказе. — «Новый мир», 1973, NO Ц
с. 218—253.
11 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 43, с. 198—200.
12 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 42, с. 367.
13 Восьмой съезд РКП (б), с. 425.
14 История КПСС, т. 3, кн. 2, с. 127—132, 281.
15 А. И. Зевелев, В. М. Устинов. О некоторых особенностях партийного строи¬
тельства в Средней Азии (1918—1924 гг.). — «Вопросы истории КПСС», 1967, № 10,
с. 112—121.
16 Образование Союза Советских Социалистических Республик. Сборник докумен¬
тов. М., 1972, с. 166, 168, 173 (далее: Образование СССР).
17 В. В. Паркосадзе. Историческая роль Закавказской федерации. — «Вопросы
истории», 1968, № 7, с. 3—17.
18 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 44, с. 255.
19 Образование СССР, с. 257—259 и 349—359.
20 С. В. Хармандаръян. Объединительное движение за образование СССР. В кн.: СССР — великое содружество народов-братьев. М., 1972, с. 90. ;
21 Образование СССР, с. 296.
22 С. В. Хармандаръян. Указ, соч., с. 92; С. И. Якубовская. Строительство союз¬
ного советского социалистического государства. М., 1960, с. 152.
23 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 214.
24 Ответ Сталина нигде не публиковался. Однако он помещен в архивных бумагах Троцкого и пересказан в: Adam В. Ulam. Stalin. The Man and his Era. New York, 1973, p. 213—214. Наше утверждение, впрочем, может быть проверено и без обращения к источникам; см. М. С. Ахмедов. В. И. Ленин и образование Союза ССР. — «Вопросы истории КПСС», 1962, № 6, с. 34.
25 С. И. Якубовская. Развитие СССР как союзного государства (1922—1936 гг.). М., 1972, с. 26.
26 Образование СССР, с. 386.
27 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 45, с. 356—362.
28 Л. А. Фотиева. Из воспоминаний о В. И. Ленине. — «Вопросы истории КПСС», 1957, № 4, с. 161 — 167.
29 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 54, с. 329.
30 Двенадцатый съезд РКП (б), с. 614.
31 Там же, с. 650.
32 Там же, с. 691—697.
33 Richard Pipes. Op. cit., p. 270—271.
34 Двенадцатый съезд РКП (б), с. 483.
35 Резюме дискуссии в: История национально-государственного строительства
в СССР, с. 386—387.
36 И. В. Сталин. Соч., т. 5, с. 323—324.
37 История Советской Конституции, с. 424, 460—466.
38 Там же, с. 458—473.
39 КПСС в резолюциях, т. 2, с. 487.
40 Richard Pipes. Op. cit, p. 211—219.