Боффа Дж. История Советского Союза

ОГЛАВЛЕНИЕ

КНИГА ПЕРВАЯ. РЕВОЛЮЦИЯ

X . ПАРТИЯ

Большевики и другие партии

Гражданская война, как и революция, была испытанием для всех политических сил России. В результате смертельной схватки, за вершившейся победой большевиков, возглавивших Советы, в России возникла новая, однопартийная политическая система 1 . Среди за- падных историков широко распространен тезис, согласно которому большевики с самого начала были исполнены решимости уничтожить все и всякие соперничающие партии 2 . Это малоубедительное объяснение. Разумеется, Ленин, Троцкий и их соратники не были либералами. Против сил, враждебных их революционному замыслу, они применяли решительные меры, не исключающие и насилия. И все же ни в одной статье или выступлении большевиков того периода не говорилось о стремлении установить однопартийную систему.

Но даже больше, чем субъективные намерения того или иного из руководителей, об этом свидетельствует факт, что в трагической, беспощадной борьбе тех лет, исход которой был еще не ясен, каждая партия имела свои козыри и делала свои ставки. Власть Советов — и в еще большей степени власть большевиков как партии, составлявшей лишь одну, пусть руководящую, но все же одну часть Сове тов, — была сильна стихийной народной поддержкой. Однако у нее не было всех тех орудий и средств, которые способна обеспе чить лишь консолидированная государственная организация. Как бы ни были ослаблены Октябрьским переворотом другие партии, они продолжали оставаться политической силой. Противники большеви ков, вместе взятые, зачастую контролировали территории, по мень шей мере столь же обширные, что у коммунистов, и к тому же располагали поддержкой заграницы, которой у тех не было.

Жестокие законы гражданской войны, усугубленной к тому же иностранной интервенцией, явились отражением не менее суровой политической реальности. Если гипотеза межпартийного компромисса рассыпалась в прах уже в 1917 г ., то еще меньше можно было ожидать ее возрождения в кровавой борьбе последующих лет. В эти годы Ленин много раз говорил об отсутствии среднего пути, подчеркивал, что «на деле создались только две силы: диктатура буржуазии и диктатура пролетариата», «...либо Советская власть, либо полное удушение революции...» 3 . Повторяя эту мысль, он формулировал, конечно, не закономерность, верную для любых условий (как кое-кто станет думать в более позднее время), но очень трезво оценивал обстановку в России. Трудно представить себе, как современный историк мог бы прийти к иному выводу. Победить должны были либо красные, либо белые.

И поскольку ни одна партия не была в силах изменить эти

136

обстоятельства, всем им приходилось маневрировать внутри очер ченных этими обстоятельствами рамок. Естественно, что тем самым проблемы не ликвидировались и не разрешались. Отношения с другими политическими группами не были простым вопросом и для Ленина с его соратниками: из произведенных подсчетов явствует, что в 1918—1919 гг. этот вопрос обсуждался в руководящих органах партии 70 раз 4 Тактика большевиков в этой области менялась и после их разрыва с левыми эсерами. 14 июня 1918 г ., в самый разгар «демократической контрреволюции», они изгнали из Советов меньшевиков и правых эсеров. Но на рубеже 1918—1919 гг., в момент первого перелома в ходе гражданской войны, они вновь признали законность участия в Советах сначала первых, а потом и вторых, осторожно пытаясь расширить собственную политическую опору. Борьба тем не менее продолжалась жесточайшая, и участ вующие в ней стороны не выбирали средств. Но и тогда, когда другие партии разваливались, коммунисты продолжали практиковать дифференцированный подход к различным Политическим группам.

Политические силы трех лагерей

Здесь нужно вкратце сказать о той эволюции, которую претерпели различные политические партии и группы трех основных лагерей, обрисовавшихся в 1917 г . Кадеты — партия, наиболее решительно поддерживавшая белогвардейцев; в белом движении участвовала большая часть их деятелей. Вместе с тем они никогда не играли в стане белой гвардии руководящей роли, поскольку она принад лежала военным. Кадеты активно сколачивали антибольшевистские коалиции («Национальный центр», «Союз возрождения России»), но большого успеха не добились. Они выступали за «государство», про тив «анархии», а следовательно, выражали готовность поддержать и военную диктатуру. Их партия осталась верной союзу с державами Антанты, хотя в 1918 г . меньшинство, в том числе и сам Милюков, заняло прогерманские позиции. Рассеченная фронтами кадетская ор ганизация оказалась расколотой на три основные группировки: в подполье в Москве, в Сибири и на юге. Довольно различными были и их позиции, причем на крайне правом фланге поместилась южная группа. Политическое влияние кадетов снизилось не только в массах, но и среди самой буржуазии. В ее среде до известной степени вновь усилилось влияние монархистов: в ноябре 1918 г . они провели свой съезд в Ростове. Разгром белых явился сокру шительным ударом для тех и других.

Отсутствие третьего пути драматически отразилось на участи партий, занимавших промежуточные позиции в 1917 г . В особен ности это относится к социалистам-революционерам, наиболее убеж денным сторонникам такого пути. Раскол их партии уже в 1917 г . был следствием развития революции. После потери своего левого крыла партия эсеров не пошла дальше борьбы за демократию

137

и созыв Учредительного собрания. Основным противником, против которого следует направить главный удар, по ее мнению, были большевики. Лидеры партии эсеров входили во все правительства, возникшие в 1918 г., особенно в восточных районах страны. Наиболее удачный шанс представился правым эсерам в период 1 крестьянских мятежей в июне — августе 1918 г ., когда они могли рассчитывать и на содействие чехословаков. Тогда они имели возможность на всем пространстве между Волгой и Уралом осуществить свою демократическую программу и практически при менить свой закон о земле, аннулируя большевистские меры по национализации 6 . Реальной народной поддержки они не добились и были сметены белыми еще прежде, чем большевиками. При режиме Колчака деятелей их партии арестовывали и казнили.

С этого момента начался все более быстрый процесс дробления их партии. Довольно значительная группа, прошедшая через этот опыт, — уфимская группа во главе с председателем Комуча Вольским — занялась поисками и отчасти добилась соглашения с больше виками. Крайне правое крыло осталось на непримиримо антиболь шевистских позициях. Центристское ядро руководства во главе с Черновым продолжало предлагать третий путь: отказ от вооружен ной борьбы и блокирование с белогвардейской буржуазией, но в то же время абсолютную враждебность к большевикам 7 . Однако после стольких расколов партия свелась уже к немногочисленной группе людей. Хотя идейное наследие народничества некоторое время еще продолжало ощущаться, эсеры находили все меньше понимания у крестьянства — их извечной опоры, — представлявшего собой основную массу участников конфликта.

По иному пути пошли после Октября меньшевики. Как показали выборы в Учредительное собрание, в отличие от эсеров это была партия интеллигенции, сохранившая еще определенное влияние среди рабочих: в мае 1918 г . она насчитывала около 60 тыс. чело век 8 . Послеоктябрьское поражение привело к сдвигу партии влево; Мартов при поддержке центристов пришел к ее руководству, оттеснив правое крыло Л ибера. Как свидетельствуют источники, меньшевики никогда не одобряли вооруженной борьбы с большевиками и интервенции, хотя отдельные деятели их партии и участвовали в этой борьбе. Партия же в целом пыталась, скорее, стать на путь простой оппозиции. В декабре 1918 г . она пришла к признанию советского строя как «фактической действительности, но не как принципа» и к взгляду на Октябрьское восстание как на движение с «глубокими корнями» в толще народа. Позже они отказались и от требования созыва Учредительного собрания. С мая 1919 г . партия даже дала указание своим членам сражаться против белых в рядах Красной Армии 9 .

Все это позволяет понять, почему один из советских историков 20-х гг. (ныне, правда, подвергнутый критике, и не без оснований) рассматривал позицию меньшевиков в тот момент как «полуболь-

138

шевистскую» 10 . На самом же деле они оставались откровенно враждебными большевикам, а следовательно, находились в стороне от основного потока революции. Они требовали политических свобод, отмены смертной казни, прекращения репрессий и ликвида ции органов, созданных для их осуществления, изменения эконо мической политики. Они были организаторами некоторых заба стовок; особенно затяжными и серьезными по своим последствиям были забастовки на тульских оружейных заводах в марте — апреле 1919 г ., в разгар колчаковского наступления. Советская Россия представляла собой в тот момент военный лагерь на осадном положении. Не удивительно, что суровые меры применялись и против меньшевиков, хотя их и не считали серьезными противни ками. Сохранилось письмо группы меньшевиков, направленное в 1919 г . Ленину, с протестом против преследований. Среди прочих под письмом стоит подпись того самого Вышинского, которого мно го лет спустя мы встретим в роли прокурора на сталинских процес сах". Под гнетом -собственных противоречий и в результате этих ударов меньшевизм, а он, в сущности, никогда не выступал в роли главной силы широких массовых движений, тоже клонился к упадку. Но все же его позиция и первоначальное родство с большевиками не прошли бесследно. Сколь бы мало подходящими в условиях гражданской войны в России ни были его лозунги, они выражали потребности, которые не могут вечно игнорироваться строем, назы вающим себя демократическим. Некоторые экономические предло жения меньшевиков оказали влияние на решения, принятые в 1921 г . Думается, можно утверждать, что идейное наследие меньшевизма надолго сохранится и в рядах коммунистов, оказывая на них свое скрытое воздействие.

Остается лагерь непосредственных участников Октябрьского восстания. Левые социалисты-революционеры раскололись после попытки антибольшевистского мятежа в июле 1918 г . Партия была захвачена врасплох этой авантюрой. Тем не менее изгнать эсеров из Советов оказалось нелегко, особенно там, где они составляли большинство. Большевикам пришлось применять силу. Легче эта операция прошла в тех, куда более многочисленных, случаях, когда левые эсеры были в меньшинстве. Нередко рядовые члены пар тии отмежевывались от своих руководителей. Из рядов эсеров воз никли две маленькие группы: «народников-коммунистов» и «коммунистов-революционеров»; в разные периоды они слились с больше виками. Другие члены левоэсеровской партии разбились на группки активистов, в некоторых случаях весьма близкие к анархистам, с ними их отчасти роднил идейный багаж.

Истинных анархистов было не так уж много: около тысячи в Москве, по нескольку сотен в Петрограде и некоторых городах юга, несколько десятков в других районах 12 . Тем не менее о них следует сказать: в те годы им принадлежала достаточно заметная роль. Если в октябре 1917 г . их клубы существовали лишь в 21 горо-

139

де, то уже несколько месяцев спустя они имелись в 73 центрах 1 В эти месяцы в их движении присутствовал элемент стихийного свободолюбия, причем настолько сильный, что в глазах многочи сленных противников анархисты и большевики были почти нер личимы. Особенно большое развитие это течение получило ере; матросов и солдат. Но как и партизанщина, оно столкнулось с властными требованиями обороны и организации, совершенно чуж дых анархистам. За ними тянулись разного рода уголовники, т.е. «отбросы», которые примешиваются к революционному взрыву. Советское правительство вынуждено было немедленно приступить к подавлению преступности, в первые месяцы прикрывавшейся знаме нем анархизма. Но не в этом состояла слабость анархистов (не следует, кстати, и преувеличивать связь анархизма с преступностью). Она коренилась в их собственных позициях. Идейные различия разделяли анархистов на множество групп. Ни одна из них не заво евала реального политического влияния. Один из наиболее автори тетных лидеров анархистов Волин (Эйхенбаум) пытался идейно вооружить отряды Махно. Значение этого идейного влияния сильно преувеличивается в мемуарах анархистов, опубликованных за гра ницей 14 . Махновское движение, пожалуй, ближе к массовым крестьянским восстаниям прошлого (например, Пугачева), в нем меньше сознательных анархистских убеждений. Не случайно оно терпело крах всякий раз, когда пыталось закрепиться в городах. Среди анархистов, точно так же как среди большевиков и всех тех, кто сражался с белогвардейцами и интервентами на фронтах гражданской войны, было немало героев. Анархистом был матрос Железняков, который в январе 1918 г . предложил членам распу щенного Учредительного собрания очистить зал заседаний, заявив, что «караул устал ждать»; позже он погиб на Южном фронте, командуя бронепоездом. Но анархистом был и его брат, павший безымянным мятежником в бою с большевиками в рядах одной из украинских банд. Основой разногласий анархистов с партией Ленина всегда оставался коренной вопрос: о необходимости государства. Практически же среди них были и те, кто ненавидел большевиков и отрицал Советы, и те, кто хотел «свободных Советов без власти», и, наконец, те, кто стал на службу новому государственному советскому аппарату и сотрудничал с коммунистами.

«Против огня и меча нельзя воевать лишь логикой и справед ливостью собственных идеалов», — сказал один из представителей этого последнего направления, подводя итог опыту борьбы с белы ми 15 . Деятели, не приемлющие большевиков, не останавливались перед крайними средствами. Если Махно воевал, как говорится, в чистом поле, то другие (речь идет о группе анархистов и левых эсеров) в страшном сентябре 1919 г . бросили бомбу в здание Московского комитета партии. От взрыва погибли 12 и получили ранения 55 человек, в том числе многие партийные руководители. В конечном счете и против анархистов Советское правительство

140

повело борьбу в соответствии с условиями военного времени: арестами и репрессиями. В пору революции анархизм был выраже нием протеста, душевного состояния, а не политической линией: его все время раздирали противоречия между целью борьбы и ее средствами. К концу гражданской войны у одного из его деятелей были все основания говорить о «катастрофе русского анархизма» 16 . Вернувшийся в Россию в 1917 г ., но не принимавший участия в событиях, прославленный пророк анархизма Кропоткин умер в начале 1921 г . врагом большевиков, признавая, однако, что в России происходит самая глубокая революция в истории человечества.

Демократический централизм

В ходе организации и защиты этой революции (революция, которая не умеет защитить себя, ничего не стоит, говорил Ленин) коммунистическая партия, уже сыгравшая роль вдохновителя и руководителя Октябрьского восстания, утвердилась не только как един ственная партия, но и как единственная действенная политическая сила в России. Законность ее прихода к власти определялась тем, что она была штабом победы. Секрет «чуда», как называл его Ленин, состоял в том, что партия эта оказалась способной так или иначе организовать миллионы трудящихся в стране, менее всего воспитанной в духе организации . Преодолевая бесчисленные трудности и ошибки, она сумела создать новое государство, став шее центром объединения большинства страны, раздираемой множе ством противоборствующих сил. Этим государством была диктатура пролетариата. То, что она приобрела характер диктатуры одной- единственной партии, не было в глазах большевиков таким уж отрицательным обстоятельством. Любое государство, на их взгляд, так или иначе было диктатурой, независимо от более или менее парламентарных форм, в которые она могла быть облечена и на которые большевики, особенно в тот момент, не обращали внимания. К тому же в сложившихся обстоятельствах вряд ли можно было принять иное решение. Мало того, эти обстоятельства подтолкнули большевиков как в области политики, так и в области экономики пойти значительно дальше. Речь идет не об одной только организа ции государства — в суровых, победно преодоленных испытаниях претерпела глубокие преобразования сама партия.

Резко выросла ее численность. С нескольких тысяч преследуемых революционеров в начале 1917 г . она увеличилась до 200 с лишним тыс. человек летом того же года, до более чем 300 тыс. — на рубеже 1918 — 1919 гг., свыше 700 тыс. — в конце 1920 г . 18 Так же быстро росло число низовых организаций: с 8 тыс. в конце 1918 г . до 20 тыс. в конце 1920 г . Рост, однако, не был таким равномерным и постоян ным. Процесс этот протекал весьма бурно. В первые месяцы после Октябрьского восстания партия почти растворилась в Советах и других революционных органах власти, куда целиком перенесли

141

свою деятельность многие ее активисты. Дело доходило до того, что кое-кто начинал утверждать: раз у власти теперь Советы, виз
партии больше нет необходимости. К .большевикам в это время шло множество людей, вообще поддерживавших революцию, — подобное произошло с эсерами после Февраля 19 . Потом, после Бреста и летнего кризиса, прилив сменился отливом.

Май 1918 г . для партии большевиков — не только период обостре ния борьбы с внешним противником, но и поворотный момент во внутрипартийной политике. Ответом на трудности был призыв к жесткости, сплоченности, к старым славным традициям партии. На необходимость укрепления партии как наиболее надежного оплота революции указывалось в двух документах, опубликованных в этом месяце. «Необходимо понять, — говорилось в одном из них, — что без крепко сплоченной, действующей как один человек партии

мы не справимся с трудными задачами, стоящими перед нами» . Летом с организацией комбедов партия проникла в деревню. 1919 г . — год наиболее болезненного развития партии. Была прове дена перерегистрация членов партии. Мобилизация коммунистов в армию и первая чистка с целью избавления от примазавшихся уменьшили вдвое численный состав территориальных организаций (т. е. без учета коммунистов в вооруженных силах). Численность была восполнена при проведении партийных недель: шла усиленная вербовка в партию, особенно рабочих, солдат и крестьян. Именно в самый тяжелый период, осенью, когда белые угрожали Москве и Петрограду и когда вступление в партию было равносильно тому, чтобы записаться «кандидатом на деникинскую виселицу» 21 , в ее ряды влилось 270 тыс. человек, то есть почти столько же, сколько в ней насчитывалось в то время.

Огромный численный рост происходил не потому, что партия сознательно делала упор на количественное расширение; наоборот, прежде всего ставилась цель улучшить качество партийных рядов. На VIII съезде, в марте 1919 г ., утвердилось новое понятие — «партийное строительство», то есть регулируемое развитие партии, когда уделялось постоянное внимание социальному составу, идейной подготовке членов и их соответствию стоящим на повестке дня политическим задачам . С численным ростом на протяжении граж данской войны переплелись другие не менее важные процессы, которые способствовали формированию нового облика большевизма. На VIII съезде партия приняла новую программу. Этот документ — плод подготовительной работы и обсуждений, длившихся с 1917 г ., — обобщал все основные принципиальные положения большевистской теории и меньше других нес на себе отпечаток тяжких превратностей текущего момента. Господствующая в нем идея сводилась к тому, что партия находится в начале всемирной социалистической революции. Буржуазной демократии противопоста влялась высшая, «пролетарская, или советская, демократия», ограничивающая политические права и свободы лишь настолько,

142

насколько это необходимо для подавления сопротивления прежних эксплуататоров и попыток воскресить их привилегии. Борьбу с зарождающимся бюрократизмом следовало вести путем постепен ного привлечения всего трудящегося населения к управлению государством. Программа предусматривала равноправие наций, создание классовой армии, организованной на современный лад, всеобщее обязательное обучение до 17 лет, планирование экономики, соци алистическое, технически передовое сельское хозяйство, распределе ние продуктов через единую сеть потребительских кооперативов, реальное равноправие женщин и их раскрепощение от тяжелого домашнего труда, в высшей степени прогрессивную политику в области социального обеспечения и здравоохранения 23 .

Однако другие факторы больше, чем программа, способствовали формированию нового облика партии. Смотря с сегодняшних пози ций на события 1918 г ., почти невозможно поверить, насколько скудной и примитивной была в то время организационная структура партии. В центре все держалось на маленьком секретариате, с огром ным трудом обеспечивавшем связь с периферией, и на исключи тельных качествах одного человека — Свердлова, который был также председателем ВЦИК. Свердлов как «наиболее отчеканенный тип профессионального революционера» 24 — выражение Ленина — в тот период играл первостепенную роль. Этот небольшого роста, энергич ный, подвижный как ртуть человек, убежденный большевик, очень близкий к Ленину, сумел заставить работать едва зарождающийся государственный и партийный механизм с помощью быстрых решений благодаря свойственной ему политической страстности и гибкой памяти, сочетавшейся с отличным знанием людей. В самый канун VIII съезда, в марте 1919 г ., он умер от «испанки», страшного гриппа, свирепствовавшего в послевоенной Европе. Но и при его жизни требовался уже более обширный организационный аппарат как в центре, так и на местах; отсутствие его вызывало частые жалобы. VIII съезд решил: отныне Центральный Комитет не будет больше единственным руководящим органом партии: из своего состава он должен выделить политическое бюро (Политбюро) и организационное бюро (Оргбюро) — каждое не более 5 человек плюс секретариат. Начал создаваться и функциональный аппарат, в нем все больше ощущалась потребность. Нечто аналогичное происходило и на местах. Там председатели и секретари партийных комитетов были освобождены от всякой другой должности или работы.

Новая организационная структура, обрисовывавшаяся на протя жении 1919 г ., нашла свое формальное закрепление в Уставе, принятом в декабре на VIII партконференции. Этот Устав отличался большей жесткостью по сравнению с Уставом, утвержденным VI съездом в августе 1917 г . Первичные организации были сгруппи рованы на основе единообразных территориальных критериев под руководством выборных комитетов. Группы сочувствующих, создан ные в 1918 г . с целью наилучшим образом обеспечить влияние партий

143

на беспартийных, в соответствии с новым порядком приема упразднялись. Теперь каждый вступающий должен был пройти испытав тельный срок: его продолжительность изменялась в зависимости от того, был ли он рабочим, крестьянином или выходцем из иных социальных слоев. Во время войны партия вновь обрела резко централизованный характер, который отличал ее в подполье. Но эта особенность, распространенная теперь на гораздо более многочисленную партию, к тому же находящуюся у власти, приобретала качественно новое значение. Демократический централизм стал руководящим принципом во всей организационной структуре, а это означало, что сама структура комитетов строилась по типу иерархи ческой лестницы, вверху которой стояли «вышестоящие» террито риальные органы 25 . В ходе самой дискуссии на VIII конференции «централизаторские» черты нового Устава были еще больше усилены по сравнению с первоначальным проектом. Это не удивляет: тема дисциплины, более того — военной дисциплины, настойчиво прово дилась во внутренней жизни партии, причем настолько, что сейчас трудно различить, что в этой эволюции было обусловлено больше вистской традицией, а что — требованиями войны.

Сыграли роль оба фактора, но второй, конечно, доминировал: новая структура формировалась в такое время, когда партия «воени зировалась», то есть ставила перед собой задачи ведения войны, а следовательно, приобретала военные черты, организационные особенности, стиль жизни. Начиная с 1918 г . для всех членов партии было введено обязательное начальное военное образование. Непре рывные мобилизации в связи с угрозой вражеского наступления привели к тому, что около половины ее состава (121 тыс. в октябре 1919 г ., 278 тыс. в августе 1920 г . 26 ) оказалось в армии, где коммуни сты представляли собой наиболее надежный и решительный слой: 50 тыс. их погибло в бою 27 . Бои шли не только на фронте. В тылу вспыхивали мятежи, то в одном, то -в другом городе возникали заговоры. Поэтому задачи вооруженной борьбы приходилось решать и немобилизованным коммунистам. Из их числа начали организо вываться — с апреля 1919 г . в систематическом порядке — «части особого назначения» (ЧОН): они поднимались по первому сигналу тревоги и могли использоваться против вражеских вылазок на ме стах 28 .

Партийные силы распределялись централизованно: это была основная функция Оргбюро. Коммунисты обязывались отправляться по назначению, «куда зовет партия». Они были солдатами революции. Военная терминология получила тогда повсеместное распространение в партийном обиходе. Милитаризация продвинула и централизацию дальше тех пределов, которые были зафиксированы в самих уставных нормах. Вместо выборных комитетов стали преобладать узкие оперативные органы или даже отдельные руководители, зачастую назначенные центром: руководство осуществлялось посредством приказов, подлежащих выполнению. В партийных организациях

144

армии — а это означало почти половину всей партии — вообще не было выборных комитетов. Их роль выполняли назначаемые руководящие органы, политотделы, подчиняющиеся единому Политиче скому управлению в центре. Когда позже, в 1920 г ., был поставлен вопрос о милитаризации труда, эту систему перенесли и в другие области, прежде всего в жизненно важные отрасли хозяйства: на железнодорожный и водный транспорт — Троцким, в Донбасс — Сталиным

Военно-пролетарская диктатура

Милитаризация и централизация были отличительными чертами не только партии, но и всей новой организации государства, начиная с Советов. Уточним: дисциплина, диктатура, железный революцион ный порядок — все эти требования выдвигались Лениным и до того, как последовала новая вспышка войны. Но когда дилемма приобрела отчетливо военный характер, осуществление этих требований пошло значительно дальше первоначальных намерений и, что особенно существенно, встретило куда более слабое сопротивление. Диктатура пролетариата превратилась в «чрезвычайную военно-пролетарскую диктатуру» 30 .

После перемен, которые произошли в Советах с превращением их в органы власти, они претерпели новые преобразования. Их исполнительные органы полностью взяли верх над более широкими инстанциями — собраниями депутатов. Это произошло как в верхах, в отношениях между Совнаркомом и ВЦИК, так и на нижних сту пенях административной лестницы. Реальная власть ускользнула от Советов и сконцентрировалась в их исполкомах. Для этих последних, как и для партийных организаций, была создана на VII съезде Советов (декабрь 1919 г .) вертикальная система субор динации: подчинение нижестоящих исполкомов исполкомам более высоких административных уровней 3 '. Были распущены последние губернские союзы Советов, олицетворявшие первоначальные федера листские тенденции. И наконец, в Москве самые важные решения через голову правительства принимались чрезвычайными органами, какие вообще не были предусмотрены новой Конституцией: Рев военсоветом под председательством Троцкого — по военным делам и Советом обороны (преобразованным в 1920 г ., в период милитаризации экономики, в Совет труда и обороны — СТО) под председательством Ленина — по вопросам мобилизации ресурсов для военных целей, то есть практически по всем вопросам.

Добавим, что во многих частях страны место Советов заняли другие органы. Если их вытеснение комбедами на селе в центральных губерниях явилось временным эпизодом, то в других местах про исходили куда более глубокие перемены. В районах, где шли бои, в только что освобожденных губерниях, где Советы были уничтоже ны, власть по мере продвижения армии сосредоточивалась в руках

145

ревкомов, то есть органов, которые не выбирались, а назначались для руководства борьбой. Это явление распространялось на огромные пространства: всю Украину, Сибирь, юг, окраины с преобладанием
нерусского населения . Позже произошло постепенное возрождений Советов, которые, однако, выступали уже как детище самих ревко мов

Особые отношения установились между коммунистической парти ей и Советами. Большевики оказались единственной советской партией значительно раньше, чем стали единственной политической партией в стране. Это произошло после изгнания левых эсеров, которое, в свою очередь, последовало за периодом тяжкого летнего кризиса 1918 г ., выразившегося, в частности, и в сокращении численности большевиков в Советах. Впрочем, еще в 1920 г . и даже в 1921 г . большевики не имели абсолютного большинства в Советах, по крайней мере в деревне. Эта пропорция, однако, менялась от нижних ступеней к верхним и от периферии к центру, то есть от Советов к исполкомам, от уездных съездов к губернским или всероссийским: на верхних уровнях процент большевиков значительно увеличивался 33 .

Однако это объяснялось только стремлением к власти, из чего большевики, кстати, не делали секрета и что является нормальным для любой политической партии. Коммунисты открыто ставили себе задачей «завоевать решающее влияние и полное руковод ство во всех организациях трудящихся», добиться «проведения своей программы и своего полного господства в современных государственных организациях, какими являются Советы» 34 . Но это явление имело также более глубокие корни. После того как больше вики зарекомендовали себя единственной партией, желавшей ста новления советской демократии, они явились и единственной -пар тией, которая эту демократию защищала с оружием в руках. Она вдохновляла на сопротивление и на войну, поэтому в силу объектив ной тенденции, в силу собственной руководящей роли она пыталась главенствовать над Советами. Выступая по поводу шедших тогда споров, кто «выше» — партия или Советы, — Зиновьев отвечал, что «такая постановка вопроса неправильна» 35 . Было установлено, что в Советах, как и во всех массовых организациях, коммунисты образуют фракции, подчиняющиеся соответствующим партийным комитетам с тем, чтобы легче было проводить коммунистическую политику. В то же время утверждалось, что партия не должна подменять Советы, не должна навязывать им своей опеки. Тем не менее вопрос об отношениях между партией и Советами, партией и государством оставался более, чем когда-либо, неясным, причем на практике в еще большей степени, нежели в теории.

Очень выросло значение всех центральных учреждений, как военных, так и хозяйственных. Среди них был один орган, игравший во время войны особо важную роль. Рожденная для защиты респуб лики от контрреволюции, ЧК приобрела исключительные размах,

сть и влияние, равные, пожалуй, лишь масштабам возложенной нее задачи. Ее личный состав подбирался с большей политической щательностью, нежели для армии. Это не означает, что в ней оаботали только безупречные революционеры. Требовались решительные люди. Среди них попадались и перерожденцы, и разложившиеся: дело доходило до того, что некоторых из них пришлось расстрелять в назидание их товарищам. Полномочия и функции ЧК быстро разрослись. Она осуществляла красный террор, подавляла мятежи, следила за другими партиями и вела с ними борьбу. Она занималась ликвидацией мятежных банд на Украине и в других районах. Она имела свои внутренние войска (ВОХР): в середине 1919 г . в них насчитывалось 40 батальонов 36 и с ними сотрудничали ком мунистические ЧОН. В армии у нее были свои особые отделы. ЧК выполняла одновременно функции полиции и контрразведки. Несмотря на неоднократное осуждение этой практики, она в течение длительного времени не только вела следствие, но и выносила приговоры. Она организовала первые концентрационные лагеря, задуманные тогда как «школы труда» для буржуазии, тунеядцев и спекулянтов 37 , но фактически скоро сделавшиеся местами заклю чения.

Роль, которую стала играть эта организация, придала ее руко водителю, Дзержинскому, вес и влияние одного из главных творцов революции. Возглавляемая им ЧК действительно была одним из наиболее эффективно действующих советских учреждений, но, есте ственно, совсем не образцовым, как он писал в некоторых своих статьях. Мало того, оно было очень опасным оружием. Дзержинский использовал его со скрупулезной добросовестностью, в соответствии с теми критериями, которые он сам и его сотрудники считали критериями революционного действия, и главное — никогда не пре вращал его в орудие личной власти. В этом его заслуга. Он сам боролся против злоупотреблений ЧК. Ненавидимый противником, он пользовался уважением, даже любовью своих сотрудников и редко подвергался критике с их стороны 38 . Лучше всего представление о его личности дают следующие строки из его письма к жене в мае 1918 г .: «Я нахожусь в самом огне борьбы. Жизнь солдата, у которого нет отдыха, ибо нужно спасать наш дом. Некогда думать о своих и о себе... Но сердце мое в этой борьбе осталось живым, тем же самым, каким было и раньше... Мысль моя заставляет меня быть беспощадным, и во мне твердая воля идти за мыслью до конца...» 39 .

Победа Ленина и порожденные ею противоречия

От внимания большевиков не ускользала опасность, заключав шаяся в подобной военной и централизаторской эволюции диктату ры и партии. Эта эволюция встречала сопротивление. На съездах и конференциях 1919 и 1920 гг. дело доходило до образования оппо-

146

147

зиции, состоявшей большей частью из бывших «левых коммуюц тов». Эта оппозиция, однако, могла предложить лишь частичь поправки к генеральной линии, а не реальную альтернативу, видно хотя бы из того обстоятельства, что она именовала себя ' ip , пой «демократического централизма» (сокращенно «децистов»), есть выступала за принципы, которые должны были разделяться ва ми. Критика ее была обоснованна, но ведь большинство было с нет согласно. В подобных условиях нелегко было найти противоядие. Дискуссия обострилась в 1920 г ., когда наметился переход от войны к миру. В отличие от своих критиков-«децистов», Ленин ничуть щ тосковал по тем временам первого периода после революции наа рубеже 1917—1918 гг., когда, по его словам, «царил хаос и энту*| зиазм», но в то же время и «бессилие», и партия «плыла nof течению» 40 . Для него, как и для других руководителей большевиков, этот этап кончился навсегда. Проблема тем не менее существовала и находила выражение в растущей неудовлетворенности партии. Про- j тестовали не одни только «децисты». Спорили главным образом о 1 ' том, каков должен быть принцип управления на разных уровнях и в разных областях, особенно в хозяйственной, — коллегиальность или единоначалие (единоличие)? Ленин и идущее за ним большинство отстаивали принцип единоначалия, причем прежде всего примени тельно к производственной деятельности. Дискуссия затем распрост ранилась и на вопрос о том, какие функции в жизни страны должны выполнять профсоюзы. Во время гражданской войны численность их значительно увеличилась, поскольку вступление в профсоюз стало обязательным для каждого работающего, а сами профсоюзы перешли под руководство большевиков. К тому же профсоюзы приобрели большой вес в структуре Советского государства. И наконец, оппози ция нападала на чрезвычайные органы (например, политотделы), не предусмотренные ни законами, ни уставом.

По всем этим пунктам одержали верх установки большинства. Но споры еще более обострились, и на IX конференции (сентябрь 1920 г .) приобрели масштабы настоящего партийного кризиса. Ула дить этот спор не удалось, даже приняв резолюции, дающие больший простор внутрипартийной демократии в организациях большевиков и Советах 41 .

Таким образом, коммунистическая партия подходила к концу гражданской войны с двойственными итогами. Она победила своих бесчис ленных врагов. Завоеванная победа была ее триумфом. Она соверши ла много ошибок, но, как правильно писала газета, «одной ошибки она не совершила: не отдала власть буржуазии» 42 . Всего за несколько лет эта партия накопила многогранный опыт: государственной работы и военной борьбы — в одних районах, подпольной и партизанской борьбы — в других; этот опыт носил одновременно многонациональ ный и интернациональный характер. Красной нитью через весь этот опыт проходила одна особенность: беспрецедентная жестокость борь бы. Из нелегальной партии рабочих цитаделей она стала партией

148

масс, проникнувшей и в российскую деревню. Она сумела в основном сохранить поддержку рабочих, причем добилась этого лишь силой политического убеждения, ибо не могла обеспечить им ни лучших условий жизни, ни рационального управления. Она повела за собой миллионы людей, причем не на простую борьбу с помощью избира тельных бюллютеней, но на более суровое испытание, испытание вой- дои, — это в стране, настолько уставшей от войны, что ее армия от казалась воевать. Это была единственная российская партия, подняв шаяся на гребне революционной волны. Все другие обанкротились, и не потому, что негодными оказались их кадры, напротив, некоторые из них возглавлялись людьми незаурядными, а потому, что не сумели правильно понять и придать форму смелых решений чаяниям и глубинным сдвигам, происходившим в недрах народных масс. Их банк ротство, по сути дела, было банкротством русской интеллигенции, которая в подавляющем большинстве своем была против большеви ков. Революция подтвердила, что в политической борьбе мало иметь хорошие или даже возвышенные идеи: нужно, чтобы эти идеи стали достоянием миллионов людей, организованных и готовых идти за них в бой.

Ради защиты революции, провозгласившей великие и простые лозунги, народные массы вынесли неслыханные мучения и проявили подлинный героизм. На протяжении всей революционной борьбы пар тия, которая руководила ею, продолжала неизменно черпать свои си лы из низов, из самых придавленных и обездоленных слоев общества. Это можно проследить на ее собственном составе. Из некоторых опросов, проведенных в те годы: 67 % членов партии были рабочего и крестьянского происхождения, 90 % было в возрасте моложе 40 лет и 58 — моложе 30 лет, 80 % вступили в партию после Октября и лишь 8% —до февраля 1917 г . 43 Мы видели, насколько жесткой была ее внутренняя структура. Следует, однако, сказать — глав ным образом для того, чтобы можно было сопоставить с после дующими периодами, — что и тогда в партии в известных пределах проводились принципы демократизма. Продолжали проводиться дис куссии, собрания, съезды. И. это касалось не только партии, но и всей страны в целом. Митинговая лихорадка, с непрерывным чередо ванием собраний и съездов, характерная для периода, предшество вавшего разгару гражданской войны, поутихла. И все же, как уда лось подсчитать, за три года состоялось около 1300 уездных и губернских съездов одних только Советов 44 .

Откуда же тогда проистекал кризис партии? На IX партконферен ции Ленин с полным основанием говорил о «переутомлении, доходив шем до истеричности...» 45 . Никто не может отрицать, что такой фактор Действительно был и оказывал свое воздействие. Но главные мотивы лежали глубже. Партия сгибалась под бременем чудовищного противоречия. Она победила, но оказалась во главе страны, отсталость ко торой усугублялась еще и всеобщей разрухой. Она победила, но была не в состоянии практически осуществить большую часть своей про-

149

граммы. Она руководила революцией, но смогла лишь в минимальной степени реализовать те цели, во имя которых эта революция совер шалась. Поход Антанты не смог раздавить ее, но ограничил деятельность до жестких пределов. Из этого основного противореч проистекали другие. Большевики ввели прогрессивное социально» законодательство, предусматривавшее пособия по болезни, оплачен ные отпуска, декретные отпуска для женщин. Но какой смысл имели все эти обязательства в момент, когда не было даже чер-, ного хлеба? На своем IX съезде, том самом, где была выдвинута программа милитаризации труда, партия приступила также к выработке самой демократичной реформы армии, предусматри вавшей постепенный возврат к принципу всенародной милиции. Оба предложения были выдвинуты одним и тем же партийным руководителем — Троцким. Противоречия, коренившиеся в действитель ности, находили, таким образом, выражение в позициях вождей. Здесь-то и был источник кризиса.

X. Партия

1 Вопрос о том, когда возникла однопартийная система в Советской России. является предметом интересной дискуссии между советскими историками с тех пор, как они стали уделять большее внимание этому вопросу прошлого своей страны. По мнению Е. Г. Гимпельсона (см. Из истории образования однопартийной системы в СССР. — «Вопросы истории», 1965, № 11), начало следует датировать 1920—1921 гг. По мнению же полемизирующего с ним П. Н. Соболева (К вопросу о возникновении однопартийной системы в СССР. — «Вопросы истории КПСС», 1968, № 8), началом был март 1918 г. Для ознакомления с дискуссией см. Материалы историческою семинара. — «Вопросы истории КПСС». 1966, № 4; В. И. Ленин и история классов и политических партий в России. М., 1970 (далее: В. И. Ленин и история классов...).

2 Leonard Schapiro. L'opposizione nello Stato sovietico (1917—1922). Firenze, 1962.

3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 38, с. 191; т. 37, с. 217.

4 Вопросы истории КПСС, 1966, № 4, с. 102.

5 Декреты Советской власти, т. 4, с. 436—437, 95—97.

6 Л. М. Спирин. Указ, соч., с. 251—252.

7 Там же, с. 299—304; Е. Г. Гимпельсон. Указ. соч. — «Вопросы истории», 1165,
№ 11, с. 27; Leonardo Schapiro. Op. cit., p. 192—196.

8 Вопросы истории КПСС, 1966, № 4, с. 107.

9 Julij Martov, Fjodor Dan. Storia della socialdemocrazia russa. Milano, 1973,
p. 249—254.

10 И. Вердин. Революция и меньшевизм. — В кн.: R И. Ленин и история классов...
с. 359.

" Л. М. Спирин. Указ, соч., с. 309.

12 Там же, с. 103.

13 С. Н. Канев. Крах русского анархизма. —«Вопросы истории», 1968, np '•)•
с. 53 и 61.

14 П. Аршинов. История махновского движения (1918—1921 гг.). Берлин, 1923.
Мемуары Махно в трех томах были изданы в Париже в 1929 и 1937 гг.

15 Paul Avrich, ed. The anarchists in the Russian Revolution. Ithaka, 1973, p. 110.

16 Victor Serge. Les anarchistes et I'experience de la revolution russe. Paris, 1921, p. 3.

17 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 40, с. 241.

18 Вывести точные цифры, по крайней мере до 1919 г., представляется весьма
трудным делом. Здесь мы воспользовались данными из «Истории КПСС», т. 3, кн. 2,
которые дают хотя бы некоторое представление о росте партии. Ср. с данными в:
Т.Н. Rigby. Communist Party Membership in the USSR. 1917—1967. Princeton, 1968.

19 И.И. Минц. Указ, соч., т. 3, с. 712—728.

20 Из истории гражданской войны.., т. 1, с. 189.

21 Выражение принадлежит Бухарину: Восьмая конференция РКП (б), с. 158. Что
касается цифр, см. Девятый съезд РКП (б), с. 574—578; История КПСС, т. 3, кн. 2,
с. 343—344.

22 Восьмой съезд РКП (б), с. 423—427.

23 Там же, с. 309—411.

24 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 38, с. 75.

25 Восьмая конференция РКП (б), с. 192.

26 История КПСС, т. 3, кн. 2, с. 493.

27 Там же, с. 554; История СССР, т. 7, с. 673. Такая цифра обычно приводится
в работах советских авторов. Но один из виднейших исследователей этого периода
говорит о 200 тыс. убитых. Ю. П. Петров. Коммунистическая партия — организатор
победы в годы военной интервенции и гражданской войны (1918—1920 гг.) — «Вопро­
сы истории», 1972, № 10, с. 18—40.

28 Из истории гражданской войны.., т. 2, с. 115—116.

29 Девятый съезд РКП (б), с. 124.

30 Правда, 30 декабря 1918 г.

31 Съезды Советов СССР, т. I, с. 111—117.

32 По поводу распространенности и значения этого явления, а также вызванных
им дискуссий среди советских историков см. Н. Ф. Бугай. Проблема революционных
комитетов периода гражданской войны в советской историографии. — «Вопросы исто­
рии», 1973, № 2, с. 138—145.

33 Соответствующие статистические данные приводятся в: Л. М. Спирин. Указ,
соч., с. 175; Е. Г. Гимпельсон. Указ. соч.—«Вопросы истории», 1965, № 11, с. 29;
Б. М. Морозов. Большевики во главе Советов (1917—1920 гг.). — «Вопросы истории
КПСС», 1965, № 12, с. 89.

34 Восьмой съезд РКП (б), с. 428.

35 Там же, с. 292.

36 Я. Г. Софинов. Указ, соч., с. 155.

37 Там же, с. 142.

38 Roy A. Medvedev. Op. cit., p. 73—74.

39 Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения. М., 1967, т. 1, с. 538.

40 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 40, с. 254.

41 Девятая конференция РКП (б), с. 276—282.

42 Правда, 14 марта 1923 г.

43 Девятый съезд РКП (б), с. 572.

44 История КПСС, т. 3, кн, 2, с. 557.