Блок М. Короли-чудотворцы. Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти

ОГЛАВЛЕНИЕ

Книга вторая. Величие и превратности чудотворной королевской власти

Глава шестая. Закат и смерть обряда возложения рук

§ 3. Конец французского обряда

Во Франции в XVIII столетии короли продолжали совершать целительный обряд с прежней торжественностью. Относительно царствования Людовика XV мы знаем всего одну цифру, и притом приблизительную: 29 октября 1722 г., на следующий день после коронации, в парке реймсского аббатства Святого Ремигия к Людовику XV пришли в надежде на исцеление две с лишним тысячи больных . Из чего видно, что популярности у древнего обряда ничуть не убавилось.

Тем не менее именно в царствование Людовика XV, когда престиж монархической власти вообще пострадал самым существенным образом, древней церемонии возложения рук был нанесен весьма чувствительный удар. По крайней мере трижды она не состоялась по вине короля. Старый обычай требовал, чтобы государь приступал к возложению рук, предварительно причастившись; между тем на страстной неделе 1739 г. духовник не допустил Людовика XV, увлеченного только что начавшимся романом с госпожой де Майи, к причастию; по той же причине Людовик XV не причащался на Пасху 1740 г. и на Рождество 1744 г.; все три раза не совершал он и возложения рук. Это вызвало в Париже – во всяком случае, в 1739 г. – большой скандал . Из-за подобных перерывов в чудотворстве, вызванных королевским беспутством, толпа, того и гляди, могла утратить привычку прибегать к услугам королей-чудотворцев. Что же касается людей образованных, они уже почти не скрывали своего скептицизма. Уже в «Персидских письмах» (1721) о «короле-волшебнике» говорится в тоне довольно-таки легкомысленном . Сен-Симон, сочинявший свои «Мемуары» между 1739 и 1751 гг., насмехается над несчастной принцессой де Субиз, которая, будучи любовницей Людовика XIV, умерла якобы от золотухи. Анекдот столь же изящен, сколь и ядовит, но, скорее всего, грешит неточностью: возможно, что госпожа де Субиз так и не стала любовницей короля, и уж во всяком случае золотухой она не страдала. По всей вероятности, источником этого клеветнического рассказа послужили те пересуды, которые Сен-Симон слышал в молодости при дворе, однако тон, каким он их сообщает, доказывает, что он – вольно или невольно – не остался в стороне от новых веяний. Разве не доходит он до того, что пишет о «так называемом, чуде, которое случается после того, как королевская рука прикоснется к больному» ? Вольтер не только в письмах, но даже, причем гораздо более открыто, в «Вопросах, связанных с Энциклопедией», пользуется любым удобным случаем, чтобы высмеять претензии королевской династии на чудотворство; он с удовольствием припоминает королям их шумные провалы: если верить ему, Людовик XI не смог вылечить святого Франциска Паулу, а Людовик XIV – одну из своих любовниц (вероятнее всего, г-жу де Субиз), хотя руки он на нее возлагал «весьма часто и охотно». В «Опыте о нравах» Вольтер ставит в пример французским королям Вильгельма Оранского, отказавшегося от этой «прерогативы», и осмеливается написать: «Настанет время, когда разум, к которому французы начинают нынче прислушиваться, отменит этот обычай» . Это пренебрежительное отношение к древнему обряду особенно неудобно для нас тем, что мешает нам писать его историю. Дело в том, что газеты конца XVIII века, впрочем изобиловавшие придворными новостями, по-видимому, считали ниже своего достоинства рассказывать о столь вульгарной церемонии.

Тем не менее Людовик XVI на следующий день после коронации не преминул исполнить старинный обычай, причем молить его об излечении явились, ни много ни мало, 2400 золотушных . Продолжал ли он, подобно предшественникам, совершать возложение рук в дни больших церковных праздников? Это более чем вероятно, однако документальных подтверждений такого положения дел мне отыскать не удалось. Как бы там ни было, очевидно, что чудо не совершалось больше в той атмосфере безмятежной веры, какая окружала его прежде. Кажется, уже Людовик XV, причем сразу после коронации, слегка изменил традиционную формулу, сопровождавшую целительный жест, – изменил, конечно, не имея в виду ничего дурного и искренне полагая, что хранит верность старинному обычаю; вместо фразы: «Король руки на тебя возлагает, Господь от недуга тебя исцеляет» – он произнес: «Король руки на тебя возлагает, пусть же Господь от недуга тебя исцелит» . Правда, еще в XVII веке некоторые авторы, описывая церемонию возложения рук, приводят именно такую формулировку; однако все эти свидетельства очень ненадежны, ибо принадлежат либо путешественникам, излагающим свои воспоминания о том, что они видели много лет назад, либо бумагомарателям без имени и должности. Что же касается авторов, заслуживающих доверия, то все они, а равно и обрядник, составленный в XVII веке, приводят интересующую нас формулу в изъявительном наклонении; Дю Пера даже специально подчеркивает, что повелительное наклонение здесь неуместно. Привнести в формулу оттенок сомнения было суждено нашим последним королям-чудотворцам. Оттенок этот почти незаметен, однако позволительно счесть его появление весьма симптоматичным.

Еще более поучительна история со свидетельствами об исцелении, обнажающая громадную разницу между началом и концом XVIII столетия. Вскоре после коронации Людовика XV маркиз д'Аржансон, в ту пору интендант провинции Эно, обнаружил в своем фискальном округе больного, на которого король во время поездки в Реймс возложил руки, после чего (по прошествии трех месяцев) тот выздоровел. Маркиз тотчас приказал собрать свидетельства, удостоверяющие истинность происшествия, столь лестного для монархической гордости, а собранные бумаги поспешил отправить в Париж; он надеялся таким образом услужить королю, но надежды его не сбылись. Государственный секретарь Ла Врийер «сухо поблагодарил его и заверил, что никто и не думал сомневаться в способности наших королей творить подобные чудеса» . Разве, с точки зрения истинно верующих, стремиться доказать догмат не означает хоть на мгновение усомниться в его непогрешимости? Пятьдесят два года спустя положение совершенно переменилось. Некий Реми Ривьер, из прихода Матуг, удостоился в Реймсе прикосновения руки Людовика XVI; он выздоровел. О выздоровлении больного узнал шалонский интендант Руйе д'Орфёй; 17 ноября 1775 г. он отправил в Версаль свидетельство, «подписанное тамошним хирургом, а равно кюре и почтеннейшими из m('<jiii,ix жителей»; государственным секретарем, отвечавшим за переписку с Шампанью, был Бертен; 7 декабря он отвечал Руйе д'Орфёю следующим образом: «Я получил, сударь, ваше письмо касательно излечения некоего Реми Ривьера и представил оное письмо королю; если впредь станет вам ведомо о подобных сему исцелениях, благоволите поставить меня о том в известность» .

Мы располагаем еще четырьмя свидетельствами, составленными в Шалонском и Суассонском фискальных округах в ноябре и декабре 1775 г.; они касаются четырех детей, которым – как утверждали очевидцы – Людовик XVI, возложивший на них руки после коронации, вернул здоровье; мы не знаем наверное, были ли эти свидетельства продемонстрированы министру и королю; однако следует предположить, что, если интендантам стало известно содержание письма Бертена, они решили не таить от властей имеющиеся у них документы . В эту пору экспериментальными доказательствами чуда уже не пренебрегали.

Наконец настал момент – по всей вероятности, произошло это в 1789 г., – когда Людовик XVI был вынужден отказаться от применения своего чудесного дара, равно как и от всего, что напоминало о богоизбранности королей. Когда этот король совершил последнее возложение рук? к сожалению, дать точный ответ не в моих силах. Я могу лишь указать исследователям на существование этой любопытной, хотя и мелкой проблемы; разрешив ее, мы узнаем довольно точно, в какой именно момент старые представления о сакральном характере королевской власти перестали удовлетворять общественное мнение . Среди реликвий «короля-мученика», насколько мне известно, ни одна, в отличие от реликвий Карла I Английского, не считалась способной исцелять от королевской болезни. Королевское чудо умерло вместе с верой в монархию.

Тем не менее нам известна еще одна попытка его воскресить. В 1825 г. Карл Х был коронован. Священная и квазисвященническая королевская власть в последний раз попыталась поразить мир пышностью своих церемоний, выглядевших, впрочем, довольно обветшало. «Вот он, священник и король», – восклицал Виктор Гюго, рисуя в оде «Коронация» освящение нового помазанника Божьего . Следовало ли воскресить также и обряд возложения рук? Придворные из окружения короля разделились на два лагеря. Барон де Дамас, в ту пору министр иностранных дел, сам свято веривший в могущество королевской руки, запечатлел эти споры в своих «Мемуарах». «Многие литераторы, – пишет он, – которым поручено было изучить этот вопрос, с важным видом утверждали, будто возложение рук на золотушных есть не что иное, как простонародное суеверие, которое ни в коем случае не достойно воскрешения. Все мы были христиане; тем не менее двор согласился с этой идеей, и, невзирая на протесты духовенства, было решено, что исцелять король не будет. Народ, однако же, рассудил иначе...» Упомянутые Дамасом «литераторы» считали, по всей видимости, что имеют право самостоятельно выбирать из наследия прошлых веков то, что необходимо их современникам; они любили средневековье, но приспособленное к новым вкусам, а значит, приукрашенное; они соглашались оживлять лишь те обычаи, которые находили поэтичными, однако отбрасывали все, что, по их мнению, слишком сильно отдавало «готическим» варварством. Позднее один католический историк, убежденный, что нельзя быть традиционалистом только наполовину, высмеял эту жеманность: «Рыцарство считалось восхитительным; священный сосуд казался выдумкой весьма рискованной, что же касается золотухи, о ней никто не желал и слышать» . Немалую роль играла также, как писала по свежим следам газета «Ami de la Religion» («Друг религии»), «боязнь подать безбожникам повод для насмешек» . Тем не менее горстка энтузиастов, во главе которой стояли священник-ультрароялист, кюре семинарии Иностранных миссий аббат Деженетт и сам реймсский архиепископ монсеньор Латиль, непременно желала в этом отношении, как и во всех других, воскресить прошлое. По-видимому, эти энергичные люди сочли необходимым подтолкнуть нерешительного монарха; пренебрегая желаниями обитателей Корбени, которые просили Карла Х возобновить древнюю традицию паломничества в их аббатство, они собрали всех золотушных, каких только смогли разыскать, в самом Реймсе, в богадельне Святого Маркуля . Вполне возможно, что, как указывает барон Дамас, если не весь «народ», то по крайней мере какая-то его часть встретила эти действия весьма одобрительно; по всей вероятности, в душах простецов еще не угасли воспоминания о древних чудесах и энтузиазме, который они некогда пробуждали. Карл Х до последнего момента сопротивлялся уговорам; в один прекрасный день он даже приказал отправить бедняков, собравшихся в ожидании целительного обряда, по домам; затем, однако, король все-таки передумал. 31 мая 1825 г. он отправился в богадельню. После приказа разойтись ряды больных поредели; их осталось всего 120 – 130 человек. Король, «первый врач своего королевства», как называет его тогдашний публицист, возложил на них руки без особой помпы, произнося ставшую традиционной формулу: «Король руки на тебя возлагает, пусть же Господь от недуга тебя исцелит» . Позже монахини из богадельни составили для Карла X, как раньше составляли интенданты для Людовика XVI, несколько свидетельств об исцелении, к которым мы еще вернемся ниже . В конечном счете это возрождение архаического обряда, поднятого на смех философами предыдущего столетия, было признано неуместным представителями почти всех партий, за исключением нескольких фанатичных ультрароялистов. Накануне коронации и, следовательно, до того, как Карл Х принял окончательное решение насчет возложения рук, Шатобриан, если верить его «Замогильным запискам», занес в свой дневник следующие слова: «Руки, способной исцелять золотуху, нынче на свете нет» . После церемонии газеты «Котидьен» и «Белое знамя» отозвались о ней почти так же прохладно, как и «Конститюсьонель». «Когда король, – читаем мы в «Котидьен», – исполняя долг, предписанный древним обычаем, приблизился к этим несчастным, дабы их исцелить, проницательный ум подсказал ему, что, если он и не способен уврачевать раны телесные, то по крайней мере способен смягчить скорби душевные» . Левые насмехались над чудотворцем. Сей король, богам послушный, Всех излечит золотушных, – писал – впрочем, довольно плоско – Беранже в «Коронации Карла Простоватого» .

Само собой разумеется, что Карл Х не последовал примеру своих предков и ни на одном из больших праздников целительного обряда уже не совершал. 31 марта 1825 г. стало последним днем, когда европейский король возложил руки на чирьи золотушных больных.

Ничто не свидетельствует так неопровержимо об окончательном упадке древней монархической религии, как эта последняя попытка вернуть королевской власти чудотворный ореол, попытка столь робкая и принятая столь прохладно. Во Франции возложение рук на золотушных больных прекратилось позже, чем в Англии, однако у нас, в отличие от наших соседей с другого берега Ла-Манша, вера в этот древний обряд, жившая в сердцах в течение долгих столетий, к этому времени уже почти иссякла и готова была иссякнуть окончательно. Конечно, и после 1825 г. некоторым людям, продолжавшим верить в целительный обряд, случалось возвысить голос в его защиту. В 1865 г. реймсский священник аббат Сер, автор весьма полезного мемуара об истории возложения рук, писал: «Начиная мой труд, я верил в то, что короли Франции способны исцелять золотушных больных, но вера моя в эту королевскую прерогативу была слаба. Я еще не успел закончить мои разыскания, а прерогатива эта сделалась для меня истиной неопровержимой» . Это – одно из последних проявлений веры в возложение рук, веры, впрочем, вполне платонической, поскольку никаких шансов проверить действенность этого обряда у верующих в ту пору уже не имелось. Во Франции дела обстояли совсем не так, как в Соединенном Королевстве, где старинные верования в той или иной форме дожили до конца XIX века; единственным исключением является, пожалуй, королевский знак – геральдические лилии, который, как мы видели, вслед за королями стали обнаруживать на своем теле седьмые сыновья; впрочем, разве хоть один пациент чудесного лекаря («марку» из деревни Воветт или любого другого «марку») задумывался о той связи, которую некогда – и притом весьма смутно – устанавливало народное сознание между целительной мощью седьмых сыновей и привилегией, дарованной королевской руке? Многие наши современники не верят вообще ни в какие чудеса: для них вопрос решен раз и навсегда. Другие не отказались от веры в чудо; однако они больше не думают, что политическая власть и даже королевское происхождение могут даровать человеку сверхъестественную мощь. В этом смысле победа осталась за Григорием VII.

Отчет о коронации, напечатанный в «Газет де Франс» (Arch. Nat. К 1714. №20).

О Пасхе 1739 г . см.: Luynes. Memoires. Ed. L. Dussieux et Soulie. 1860. Т. II. P. 391; Barbier. Journal. Ed. de la Soc. de 1'Hist. de France. T. II. P. 224 («произвело сие большой скандал в Версале и наделало много шуму в Париже»; Барбье, впрочем, замечает, что «у нас достаточно хорошие отношения с папой для того, чтобы старший сын церкви мог быть освобожден от причастия, не будучи обвинен в святотатстве и не испытывая по сему поводу никаких угрызений совести»); Argenson, marquis de. Journal et Memoires. Ed. E.J. B. Rathery (Soc. de 1'Hist de France). T. II. P. 126. 0 Пасхе 1740 г . см .: Luynes. T. III. P. 176. О Рождестве 1744 г . см.: Luynes. Т. VI. Р. 193. Сведения, сообщенные в кн.: Nolhac P. de. Louis XV et Marie Leczinska. In-12. 1902. P. 196 (касательно 1738 г .), бесспорно ошибочны; ср.: Luynes. Т. II. Р. 99. Несколькими десятилетиями раньше, на Пасху 1678 г ., сходному наказанию подвергся Людовик XIV: его временно отлучил от церкви отец де Шан, замещавший больного отца де Ла Шеза (см.: Sourches, marquis de. Memoires. T. I. P. 209, п. 2); похоже, что в этот праздник Людовик XIV возложения рук не совершал.

См. выше, с. 122.

Ed. Boislisle. Т. XVII. Р. 74 – 75. Сен-Симон также полагает – вероятно, ошибочно, – что многие из детей г-жи де Субиз умерли от золотухи. После приведенной выше фразы о «так называемом чуде» в мемуарах стоят слова, точного смысла которых я понять не смог: «Все дело в том, что если короли возлагают руки на больных, происходит это после причастия».

Questions sur 1'Encyclopedie ( статья «Ecrouelles»). Ed. Gamier // Dicdonnaire philosophique. T. XVIII. P. 469. Здесь (Р. 470) приведен анекдот о Франциске Пауле: «Святой не исцелил короля, король не исцелил святого». В «Опыте о нравах» (Essai sur les Mceurs. Introduction. XXIII // Т. XI. P. 96 – 97) по поводу отказа Вильгельма III от совершения чудотворного обряда говорится следующее: «Если когда-нибудь в Англии случится большой переворот, который снова погрузит страну в бездну невежества, чудеса там начнут происходить ежедневно»; фразу, приведенную в нашем тексте, см. в главе XLII (Р. 365); в первом варианте этой главы, опубликованном в «Меркюр» в мае 1746 г . (Р. 29 et suiv.), эта фраза отсутствовала; мне не удалось справиться с первым книжным изданием, вышедшим в 1756 г . В издании 1761 г , (Т. I. Р. 322) интересующая нас фраза имеется. Анекдот о любовнице Людовика XIV содержится в письме к Фридриху II от 7 июля 1775 г . Ср. также не опубликованный при жизни Вольтера текст под названием «Сборник шуточных замет» (Sotdsier) (Т. XXXII. Р. 492).

Отчет, опубликованный в «Газет де Франс» (Arch. Nat К 1714. № 21 (38)); письмо Вольтера к Фридриху от 7 июля 1775 г . О картине, на которой изображен Людовик XVI, молящийся перед мощами святого Маркуля, см. в Приложении II. № 23.

О Людовике XV см. отчет, ссылка на который дана выше, в примеч. 873 (Р. 598). Ср. также: Regnault. Dissertation. P. 5. О Людовике XVI см. отчет, на который ссылка дана в предыдущем примечании (Р. 30); Le Sacre et couronnement de Louis XVI roi de France et de Navarre . In-4 0 . 1775. P. 79; (^lletz). Ceremonial du sacre des rois de France. 1775. P. 175. Следует отметить, что, судя по отчету о коронации Людовика XV и различным текстам, касающимся коронации Людовика XVI, порядок двух частей фразы также был изменен: «Пусть Господь от недуга тебя исцелит, Король руки на тебя возлагает». Клозель де Куссерг (Clausel de Coussergues. Du sacre des rois de France. 1825) приводит описание коронации Людовика XIV, в котором фигурирует формула с повелительным наклонением (Р. 657; ср.: Р. 150), однако источника текста он не указывает; об официальных текстах XVII века см. выше, примеч. 659. Карл Х также употреблял формулу с повелительным наклонением, вошедшую к этому времени в привычку; однако из сказанного выше явствует, что приписывать ему ее изобретение, как это сделал Ландузи (Landouzy. Le toucher des ecrouelles. P. 11, 30), неверно.

Journal et Memoires du marquis d'Argenson. T. I. P. 47.

Письмо Руйе д'0рфёя и ответ Бертена см. в; Arch. de la Marne. С. 229. Первое опубликовано в: Ledouble. Notice sur Corbeny. P. 211; копией второго я обязан любезности местного архивиста.

Свидетельства опубликованы в кн.: Cerf. Du toucher des ecrouelles. P. 253 et suiv.; Ledouble. Notice sur Corbeny. P. 212 (с двумя исправлениями); крайние даты: 26 ноября – 3 декабря 1775 г . Ни один из двух авторов не дает точной ссылки на источник; логично было бы предположить, что оба пользовались архивом Богадельни Святого Маркуля, однако в описи фонда Святого Маркуля (Реймсский архив), копия которого имеется в Национальном Архиве (Arch. Nat., F2I 1555), ничего подобного не значится. Нам известны названия деревень, в которых проживали исцеленные: Бюсийи в Суассонском фискальном округе (два случая), Конделе-Эрпи и Шато-Порсьен в Шалонском округе.

На первый взгляд кажется, что разгадка непременно должна найтись в газетах того времени. Однако ни в одной из просмотренных мною газет («Газет де Франс» за все царствование Людовика XVI; многие номера «Меркюр» и «Журналь де Пари») о целительном обряде не говорится ни слова, хотя в начале царствования он, по всей вероятности, еще совершался; я уже упоминал выше об этой своеобразной стыдливости, с которой газетчики умалчивали о церемонии, способной шокировать «просвещенные» умы. Логично было также обратиться к «Дневнику» Людовика XVI; дневник за 1766 – 1778 гг. был опубликован в 1902 г . графом де Бошаном (в продажу не поступил; я пользовался экземпляром, хранящимся в Национальном архиве); однако никаких упоминаний о возложении рук я в этом дневнике не обнаружил.

Odes et ballades. Ode 4, VII. Примечание (GEuvres Completes. Ed. Hetzel et Quantin. P. 322) гласит: «Tu es sacerdos in aeternum secundum ordinem Melchisedech (Ты священник вовек по чину Мелхиседека. – лат.) – Церковь именует короля наружным епископом; во время мессы при коронации он причащается под обоими видами».

Memoires. 1923. Т. II. Р. 65. В Приложении к тому II (Р. 305 – 306) напечатана заметка о возложении рук, составленная Дамасом в 1853 г . после посещения монсеньора Гуссе, архиепископа Реймсского. В дальнейшем нам еще придется на нее ссылаться.

Aubineau L. Notice sur М . Desgenettes. In-18. I860. Р . 14. Леон Обино известен тем, что подверг не лишенной оснований критике теории Огюстена Тьерри.

9 ноября 1825 г . (Р. 402).

О роли аббата Деженетта см.: Aubineau L. Notice sur М. Desgenettes. In-18. I860. Р . 13 – 15 ( воспроизведено в кн .: CEuvres inedites de М . ChariesEleonore Dufriche Desgenettes. In-18. (I860). P. LXVI – LVII). Ср . также : Cahier. Caracteristiques des saints. 1867. Т . I. P. 264. Петиция жителей Корбени опубл . в : 5. A . Lhermite de Corbeny ou Ie sacre et Ie couronnement de Sa Majeste Charles X roi de France et de Navarre . Laon, 1825. P. 167; Ledouble. Notice sur Corbeny. P. 245.

Самое подробное современное описание церемонии, состоявшейся в богадельне Святого Маркуля см. в газете « Ami de la Religion » (4 июня и особенно 9 ноября 1825 г .), а также в кн.: Miel F . М. Histoire du sacre de Charles X . 1825. P. 308 et suiv. (P. 312: «Один из больных сказал после визита короля в богадельню, что его величество есть первый врач своего королевства»). См. также газеты «Конститюсьонель», «Белое знамя» («Drapeau blanc»), «Котидьен» за 2 июня 1825 г . и две брошюры: Precis sur la сёremonie du sacre et du couronnement de S. М. Charles X. In-12. Avignon, 1825. P. 78; Promenade a Reims ou journal des fetes et ceremonies du sacre. par un temoin oculaire. In-12. 1825. P. 165; ср.: Cerf. Du toucher. P. 281. О богадельне Святого Маркуля (в ее прекрасных корпусах, построенных в XVII веке, а ныне наполовину разрушенных во время бомбежек, находится нынче Американский полевой госпиталь) см.: Jadart H. Lh os pital Saint-Marcoul de Reims // Travaux Acad. Reims. 1901 – 1902. Т. CXI. В Реймсе решили воспользоваться случаем и попытаться возродить культ святого Маркуля; была переиздана «Малая служба» втому святому, выходившая в предыдущий раз в 1773 г . (Biblioth. de la Ville de Reims. R. 170 bis). Что же касается формулы, произнесенной королем, «Конститюсьонель» пишет, что Карл Х совершал возложение рук, «не произнеся ни единого раза старинную формулу: "Король руки на тебя возлагает, пусть же Господь от недуга тебя исцелит"». Впрочем, судя по всем остальным описаниям, журналист этой газеты ошибся, на что и указала газета «Друг религии» («Ami de la religion») 4 июня 1825 г . (Р. 104, п. 1). Относительно числа больных в наших источниках нет единодушия: по мнению барона де Дамаса, их было 120 человека, по мнению Ф. М. Мьеля, – 121, по мнению газеты «Друг религии» от 9 ноября (Р. 403) – около 130, по мнению Серфа(Р.283) – 130.

См. ниже, примеч. 929.

Ed.1860. Т. IV.Р.306.

2 июня 1825 г ., «Корреспонденция из Реймса». В том же номере напечатан «Отрывок из другого письма, присланного из Реймса», выдержанный в том же тоне. Ср. слова, которые Мьель (Miel. Loc. cit. P. 312) вкладывает в уста самого Карла X: «Покидая больных, король, по слухам, сказал: "Дорогие друзья мои, я пришел к вам со словами утешения; я от всего сердца желаю, чтобы вы поправились"».

О Euvres. Ed. de 1847. Т . II. Р . 143.

Du toucher. P. 280. В том же духе выдержаны сочинения: Marquigny, Ie pere. Eattouchement du roi de France guerissait-il des ecrouelles? // Etudes. 1868; Ledouble, abbe. Notice sur Corbeny. 1883. P. 215. В 1853 г . монсеньор Гуссе, архиепископ реймсский, говорил барону де Дамасу о своей вере в действенность возложения рук; однако он не считал плоды этого обряда вполне чудесными; см.: Damas. Memoires. P. 305; см. также ниже, примеч.931.