Безгин В. Крестьянская повседневность (традиции конца XIX – начала ХХ века)

ОГЛАВЛЕНИЕ

Г л а в а 5. ВЕРА, СУЕВЕРИЯ, ОБРЯД

ТРАДИЦИИ ПРАВОСЛАВИЯ

Изучение массовых явлений веры крестьян приводит к выводу об ошибочности противопоставле-
ния православия народного и церковного. Современное состояние науки со всей очевидностью убежда-
ет во всей искусственности и ошибочности теорий «двоеверия», «бытового православия», «обрядове-
рия» и пр. В религиозных представления русских крестьян наследие языческого прошлого было значи-
тельным, но не равноценным православию. На протяжении всей истории процесс взаимодействия офи-
циальной церкви и крестьянства был основан на компромиссе. Это взаимное приспособление произош-
ло путем принятия крестьянским миром канонов православия и приспособлением церковью народных
обычаев христианской догматике. Еще в XIX в. отмечалось, что русский крестьянин воспринял право-
славие не как свод догм, а как обращенную к каждому истину, формирующую жизненные устои и от-
ношения. Г.П. Федотов на основе изучения духовных русских стихов сделал вывод о том, что «русский
мужик всегда мистик, если даже отходит от официального православия»1068. Глубина веры определяется
уровнем духовности, а не уровнем знаний о религии.
Не ведая многих канонов и церковных установлений, коверкая некоторые молитвы, придавая, порой,
большее значение внешней стороне обряда, крестьяне верили в Бога, как говорили в селе, «всем серд-
цем». Ощущение Иисуса Христа, по выражению Н.С. Лескова, у себя «за пазухой» воплотилось в про-
стом и доверчивом восприятии Божественности силы и благодати, искренней любви к Богу, ощущении
Его близости человеческой душе. По справедливому утверждению обер-прокурора Святейшего Синода
1065 Семенов С.Т. Из истории одной деревни // Русская мысль. Кн. I. 1902. С. 32.
1066 Там же. С. 145, 146, 149.
1067 См.: Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России. Вып. III. М., 1891. С. 10.
1068 Цит. по: Емелях Л.И. Крестьяне и церковь накануне Октября. М., 1976. С. 6.
К.П. Победоносцева, крестьянин стремится к высшим идеалам жизни, убежденный в том, что цель его
земного существования находиться по ту сторону гроба, и он живет для вечности 1069.
Православие – не просто составная часть культуры русского народа. Влияние его на жизнь народа
было воистину всеобъемлющим. Семейно-брачные отношения, этические нормы поведения, формы
проведения досуга, различные виды взаимопомощи формировались и приобрели присущие им черты
под воздействием православия1070. В XIX в., как и в предыдущие столетия, крестьяне четко осознавали
свою принадлежность к православной вере. Это выражалось в общепринятом обращении на сельских
сходах – «Православные!».
Православные традиции были органически вплетены в канву повседневной крестьянской жизни.
Вера Христова зримо и незримо сопровождала крестьянина от рождения до смерти. Рубежные события
в его жизни определялись христианскими таинствами – крещения, венчания, отпевания. Ощущение
церковной соборности достигалось посредством участия в воскресной литургии и приобщения Святых
Христовым Тайн (причастия). Азы православной веры постигались в сельской семье через регулярные
действия – исполнения утреннего и вечернего правила, молитв перед едой, чтением слова Божьего
(Евангелия) и зримые образы – креста, икон, священных предметов. Цикл крестьянской жизни был не-
разрывно связан с церковным календарем. Церковные праздники являлись ориентирами, с которыми
крестьяне соотносили все наиболее значимее события своей жизни. В повседневности они считали сле-
дующим образом: такое событие произошло на Покров, а не 1 октября; на заговенье осеннее, а не 15 ок-
тября; на Казанскую, а не 22 октября и т.д. Аналогичным образом крестьяне вели учет семейных собы-
тий: рождения, крещения, свадьбы и др. Говорили, что такому-то исполнилось, столько-то лет на Свя-
того Илью-пророка (20 июля)1071.
К помощи Божьей, заступничеству Богородицы и «близким» молитвам святых угодников крестьяне
традиционно прибегали во время болезней. Орловский владыка в 1907 г. со ссылкой на наблюдения
благочинных сообщал в Синод, что «при заболевании простой народ, прежде всего, спешит исповедать-
ся и причаститься»1072. В случае хронических и опасных болезней крестьяне давали обеты (отслужить
молебен, пожертвовать на храм, совершить паломничество и т.п.) Данные обеты непременно исполня-
лись. Жители села искренне верили в целительную силу мощей угодников Божьих. «Нет, думает мужик,
не может быть того, чтобы бессмертная душа этих угодников прошла мимо моих страданий и не при-
шла мне на помощь»1073. Предметом почитания и поклонения были могилы подвижников, юродивых,
блаженных. Так могила блаженной Ксении Петербургской еще до канонизации стала местом паломни-
чества и чудесного исцеления. С целью избавления от недуга крестьяне часто прибегали к постам. Бра-
ли обет держать пост в понедельник, помимо среды и пятницы или же говели целый год. Над больными
людьми и не только пожилыми совершали таинство соборования.
Не только в скорбях, но и в радости селяне обращались к Богу. Заказывали молебны перед началом
и по окончанию того или иного важного дела. Перед новосельем служили «вхожую». Периодически
приглашали сельского священника, чтобы тот совершил чин освящения жилища. После выгодной сдел-
ки, удачного приобретения, благополучных родов и т.п. спешили в храм, чтобы соборно совершить бла-
годарственный молебен. Не забывали поминать о здравии родных и близких на Божественной литургии.
Наглядным проявлением усердия прихожан являлась постройка новых храмов и подновление суще-
ствующих. Не имея возможности по каким-либо причинам посещать свои приходские храмы или же
вовсе, лишившись таковых по причине пожара, жители даже небольших деревень и сел считали своим
долгом сооружать новые храмы1074. Сельский храм был для деревни центром духовном жизни. В народе
говорили, что «не стоит село без праведника». В 1884 г. правящий архиерей Курской епархии писал:
«Народ привержен своим приходским храмам.
В дни воскресные и праздничные с видимым усердием посещает храм Божий, а в Святую Четыредесят-
ницу долг исповеди и причастия
Св. Таин исполняет охотно. К признакам благочестивого настроения следует отнести заботливое попе-
1069 Всеподданийший отчет обер-прокурора Св. Синода по ведомству православного вероисповедания за 1888 – 1889 гг. СПб., 1891.
С. 74.
1070 Кузнецов С.В. Вера и обрядность в хозяйственной деятельности русского крестьянства // Менталитет и аграрное развитие России.
XIX – XX вв. М., 1995. С. 293.
1071 Столяров И. Записки русского крестьянина // Записки очевидца. Воспоминания, дневники, письма. М., 1989. С. 395.
1072 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2227. Л. 28.
1073 Попов. Г.В. Русская народно-бытовая медицина. По материалам этнографического бюро кн. В.Н. Тенишева. СПб., 1903. С. 252.
1074 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1729. Л. 22.
чение о благочестии храмов Божьих»1075.
В своем стремлении благоукрасить дом молитвы местные жители порой жертвовали последние сбере-
жения. По отчету благочинного 3-го Севского округа Орловской епархии в 1905 г. на сельские храмы в
его благочинии было пожертвовано 2787 р., сумма довольно значительная для крестьян, если принять
во внимание бывший недород хлеба в этой местности1076. Традиционной в деревне была натуральная
помощь прихожан, оказываемая храму и причту. В с. Ясенках Нижнедевицкого уезда Воронежской гу-
бернии, по заведенному местному обычаю, каждый прихожанин, проезжая во время уборки мимо церк-
ви, сваливал по усердию несколько снопов. На вырученную сумму около 1000 р. был произведен ре-
монт церкви1077.
Все наиболее важные этапы в жизни крестьян были связаны с православием. Крестьяне верили в
святость венца. В восприятии сельских жителей брак являлся не только жизненной необходимостью, но
исполнением Божественной заповеди. Ему предшествовала целая череда сельских обрядов, в большин-
стве своем православных по своему содержанию. Так во время сватовства, когда согласие на будущий
брак достигнуто, присутствующие зажигали свечи, усердно молились, после чего давали друг другу
обещания, скрепляя их взаимным целованием. Обещание держалось крепко, а нарушение считалось
грехом. «Грешно будет нарушить слово – говорили крестьяне, – хотя люди его не слышали, за то свиде-
телем Бог, он может покарать гордых родителей». Венчанию предшествовало родительское благослов-
ление, когда отец и мать жениха осеняли иконой молодых, прося Господа, чтобы их брак был счастли-
вым. А перед выездом в церковь жених или дружка трехкратно посолонь обходили брачный поезд с мо-
литвой, с целью предотвратить молодых от всякой нечисти1078.
Таинство венчания совершалось в сельском храме и являлось одним из самых значимых событий в
жизни крестьян. «Обряд венчания – одно из самых великих таинств для крестьянина. Он не только ува-
жает его, но и благоговейно готовится к нему, со страхом встречает. Тут Бог благословляет человека на
новую жизнь, решает для него счастье или несчастье. Был жених добрый. А невеста честная – присудит
Господь толику во брачной жизни, нет – не пошлет Господь и радости. Момент таинства, поэтому са-
мый крупный и страшный в жизни – момент исполнения предопределения Божьего. Отсюда и названия
таинства – Судом Божьим»1079.
Советская власть, заменив таинство брака гражданским сожительством, настойчиво пыталась унич-
тожить религиозные обряды и в первую очередь венчание. Православное сознание деревни не при-
нимало такие гражданские браки, считая их блудом. Свидетельство тому частушка того времени:
«Ноне легкая женитьба со советским то листом.
Называли это раньше – под ракитовым кустом»1080.
Несмотря на активную пропаганду новой обрядности (красные свадьбы, гражданские похороны и
октябрины), в селе она широкого распространения не получила. По данным ГубРКИ за 1924 г. в Расска-
зовской волости Тамбовской губернии произошло: гражданских похорон – 7, октябрин – 13, свадеб
комсомольских – 2, без венчания – 30. За 1 квартал 1927 г. в воронежских деревнях было зарегистриро-
вано всего лишь 13 октябрин, 35 красных свадеб, 9 гражданских похорон1081. Одну из причин медленно-
го утверждения новой обрядности верно подметил крестьянин Минаков: «Придешь совершать «святая
святых» своей жизни, брак заключать, да в вике в очереди настоишься, пока тебя запишут, да еще ка-
кой-либо стрекулист недоброе слово скажет. А грязи-то сколько!..»1082. А теперь приведем свидетельст-
во иного рода. Вот как вспоминала о своей свадьбе жительница села Кривополянье Тамбовской облас-
ти: «Поп встретил нас на паперти с крестом, и сразу запели «Достойно есть». А как спускают после
1075 Там же. Д. 1030. Л. 18.
1076 Там же. Д. 2103. Л. 9.
1077 Там же. Д. 1284. Л. 19.
1078 Спасский. И. Обычаи, приметы и поверья в приходе с. Александровки-на-Савале, Тамбовского уезда // Тамбовские епархиальные
ведомости. 1880.
№ 17. С. 451 – 452
1079 Звонков А.П. Современный брак и свадьба среди крестьян Тамбовской губернии Елатомского уезда // Сборник сведений для изу-
чения быта крестьянского населения России (обычное право, обряды, верования и пр.) М., 1889. Вып. I. С. 113.
1080 Красная новь. 1926. № 11. С. 179.
1081 См.: ГАТО. Ф. Р. – 708. Оп. 7. Д. 79. Л. 17об; ЦДНИВО. Ф. 1. Оп. 1.
Д. 1050. Л. 1об.
1082 Антирелигиозник. 1929. № 6. С. 72.
венца «Многое лета». Я вспомню, а у меня до сих пор все дрожит»1083. Сохранению православных тра-
диций в противовес, насаждаемых сверху советских обрядов, способствовало общественное мнение се-
ла. В 1924 г. крестьянка Полосина, жительница села Денисова Чернавской волости Елецкого уезда, пи-
сала в редакцию «Крестьянской газеты»: «Обычаи венчания, крещения и прочие религиозные обряды у
наших баб сохраняются. Правда, молодежь приспосабливается к новым порядкам, но туго. Главное то,
что бабушки и матушки твердо держаться старинных традиций. Запись без венчания не признают. Гро-
зят всеми несчастьями на том и на этом свете»1084.
По православным понятиям семья являлась «малой церковью», т.е. призвана была блюсти основы
христианской жизни каждого своего члена. Носителями религиозных воззрений в патриархальной семье
выступало старшее поколение. Они (старшие) всегда следили, чтобы молодежь не пропускала празд-
ничные богослужения и аккуратно выполняла религиозные предписания. Под праздники читали Еван-
гелию вслух, после ужина бабы становились на колени и наказывали детям молиться усердно. Еже-
дневные молитвы, как правило, пели и поэтому крестьянские дети с раннего возраста знали наизусть
«Отче Наш», «Царю Небесный», «Богородица, Дева радуйся», «Достойно есть» и другие молитвы. В
массе своей неграмотные крестьяне высоко ценили школу за то, что в ней их детей учили Закону Божь-
ему. Тамбовский владыка в 1892 г. делился своими впечатлениями по этому вопросу.
В отчете о состоянии епархии он в частности писал: «На воспитание детей своих – на обучение их гра-
моте и закону Божьему народ смотрит как на высокополезное дело. По возможности помогает этому
благому делу»1085. Сельский учитель Н. Бунаков писал в начале XX в., что, по мнению крестьян, хоро-
шая школа дает знание Закона Божьего и позволяет детям участвовать в богослужении1086. Крестьяне
приветствовали участие своих детей в церковном хоре, высоко ценили умение читать Псалтырь, Часо-
слов, Деяния.
Данные земских обследований 80 – 90 гг. XIX в. и современные исследования убедительно говорят
о преобладании духовно-нравственной литературы в круге чтения крестьян. В сообщении корреспон-
дента из Орловской губернии, Малоархангельского уезда, Алексеевской волости (1889 г.) говорилось,
что любимое чтение большинства крестьян – духовная литература. Особенно предпочитали ее пожилые
и среднего возраста крестьяне и крестьянки1087. Будучи в большинстве свое неграмотными крестьяне
любили чтение вслух. Предпочтение на таких коллективных читках отдавалось духовной литературе,
особенно любили жители села слушать жития святых. Они просили: «Почитай нам про хороших людей.
Пахать да сеять мы и без книжек выучимся, пожалуй – и тебя поучим, а вот как жить по Божьему – об
этом нам хочется из книжки узнать»1088. В печатном слове крестьяне искали не практических советов
для введения хозяйства, а опыта духовного. Практический склад ума не мешал мужику понимать и це-
нить идеальные черты в человеке.
Крестьянское сознание определенно связывало поведение человека с состоянием его веры. Для того
чтобы у человека в деревне была хороша репутация, он должен был регулярно посещать церковь и ак-
куратно выполнять все религиозные обряды, за чем наблюдала вся деревня. По данным питерского ис-
торика Б.Н. Миронова, вначале XX в. к исповеди на Пасху приходило 85 – 90 % православного населе-
ния старше 7 лет1089. В оценке крестьянами односельчанина его благочестие играло во многом опреде-
ляющую роль. Положение и авторитет крестьянина в общине определялись не только его трудовыми
навыками и умением вести хозяйство, но соблюдением им норм христианской морали. Помня о том, что
«вера без дел мертва», крестьяне судили о человеке не по его внешней набожности, а по степени вы-
полнения им Христовых заповедей.
Православные традиции находили свое выражение в соблюдении крестьянским населением религи-
озных установлений. Воронежский крестьянин И. Столяров в своих воспоминаниях о детстве в деревне
(конец XIX в.) пишет, что посты в деревне соблюдались очень строго. Соблюдение постов (всего в году
насчитывалось более двухсот постных дней) определяло режим питания сельской семьи, рацион по-
требляемых продуктов. В постные дни не пили молока не только взрослые, но и дети. Питались во вре-
мя поста только квасом, кислой капустой, картофелем и пшенной кашей1090. К аналогичным выводам
приходит и сторонний наблюдатель. Вот что по этому поводу говорит А.Х. Минх в своей книге, посвя-
1083 Цит. по: Листова Т.А. Народный православный обряд создания семьи // Православная жизнь русских крестьян XIX – XX веков:
Итоги этнографических исследований. М., 2001. С. 31.
1084 ГАРФ. Ф. 396. Оп. 2. Д. 29. Л. 280.
1085 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1420. Л. 26.
1086 Бунаков Н. Сельская школа и народная жизнь. СПб., 1907. С. 7.
1087 Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991. С. 296.
1088 Бунаков. Н. Указ. соч. С. 26.
1089 Миронов Б.Н. Социальная история Россия периода империи (XVIII – начало XX в.) в 2 т. СПб., 2000. Т. 1. С. 543.
1090 Столяров И. Указ. соч. С. 398.
щенной народным обычаям (1890 г.): «Русский народ строго соблюдает посты, решающийся без зазре-
ния совести на кражу, сочтет страшным грехом оскоромиться в постный день. Крестьяне постятся в
среду и пятницу. В Рождественский сочельник не едят до звезды, а в Крещенский до воды»1091. По мо-
ему мнению, сельские жители в большей мере блюли формальную сторону поста и не в полной мере
осознавали его духовное содержание. На вопрос: «Что грешнее, украсть или выпить молока в постный
день?», крестьянский мальчик, не задумываясь, отвечает: «Выпить молока в постный день грешнее»1092.
Крестьяне были убеждены, что спасение и обретение Царствия Небесного не возможно вне Церкви.
В деревне детей обычно крестили на второй – третий день после рождения. В связи с отдаленностью
сельского храма, весенней распутицей или страдной порой это событие могло быть отложено, но не бо-
лее чем на месяц. По причине высокой детской смертности родители стремились принести ребенка к
«святой купели» как можно раньше, считалось, что младенцы, умершие крещенными, становятся анге-
лами. Таинство Крещения совершалось в сельском храме в присутствии восприемников, которые отны-
не становились ответственными перед Богом за благочестивую жизнь своего крестника. По приходу из
церкви устраивали крестины и накрывали праздничный стол. На почетное место усаживали кума и ку-
му. Следует отметить, что крестьяне придавали большое значение духовному родству. По наблюдениям
в Моршанском уезде Тамбовской губернии, в середине XIX в. отмечалось, что крестьяне считают не-
простительным грехом поссориться с кумом или кумой. Желая избежать возможного греха, крестьяне
предпочитали крестных брать из другого дома и не вступать в отношения духовного родства с домо-
чадцами1093.
Значимость таинства крещения для крестьян выражалась устойчивости этой духовной традиции,
даже во времена официального безбожия. В 20-х гг ХХ в. в тамбовских деревнях некрещеных младен-
цев топили в проруби1094. Несмотря на яростные атаки воинствующего атеизма, крестьяне продолжали
крестить своих детей, хорошо осознавая, что вне Церкви нет спасения. В тех деревнях, где церкви были
закрыты и не было священников, прибегали к тайному крещению, которое совершали чернички. При-
ходской священник о. Иоанн в одной из своих проповедей вспоминал как в памятные хрущевские вре-
мена, его молодого сельского священника, председатель местного колхоза, коммунист, вел огородами,
ночью, к себе домой, чтобы тот крестил его родившегося сына.
Поистине христианским было отношение крестьян к смерти. Вера в бессмертие души и последую-
щую загробную жизнь не рождали чувство страха перед ней как физическим явлением. С раннего дет-
ства близость смерти было явлением привычным. На глазах детей умирали их братья и сестры, дедушки
и бабушки, иногда их родителей. Часто они были свидетелями последних минут жизни своих соседей.
Если крестьяне и испытывали страх, так это перед тем, чтобы не застал их смертный час «неуготован-
ными». Пожилые крестьяне готовились к смерти соборованием, исповедью и причастием. Крестьяне
относились к смерти, как событию неизбежному. В своих воспоминаниях крестьянин И. Столяров пи-
сал, что «часто приходилось видеть старика на завалинке у избы, греющегося на солнышке и смиренно
твердящего: «Боженька, наверное, забыл про меня, не хочет прислать мне смерть»1095. Без малейшего
драматизма крестьянин мог сказать своему близкому родственнику: «Не топтать тебе больше зеленой
травушки Петрович». И это была простая констатация факта, может быть, даже с элементом сочувствия.
Казалось, что не стоит особенно расстраиваться, если кто-то очень болен или увечен и исход очеви-
ден1096.
К смерти пожилые крестьяне готовились заранее, старики отдавали последние распоряжения, а у
старух всегда был готов узел с одеждой «на смерть». Участниками этнографической экспедиции в 1993
г. (Тамбовская область) был зафиксирован на основе рассказов старожил интересный эпизод о том, что
один старик заранее изготовил себе колоду (т.е. гроб) и до времени использовал ее для хранения в зиму
яблок1097. В этом сюжете воплотилась вся полнота крестьянского бытия, соединившая в себе практи-
цизм повседневности и сознания бренности земного существования.
Крестьяне делали все, чтобы проводить душу умершего родственника или соседа в мир иной дос-
тойным образом. По отзыву современника (1897 г.), «без напутствия исповедью и Св. Тайнами крестья-
1091 Минх А.Х. Народные обычаи крестьян Саратовской губернии. СПб., 1890. С. 111.
1092 Бунаков Н. Указ. соч. С. 52.
1093 Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. М., 2000. С. 94.
1094 Центр документации новейшей истории Тамбовской области (ЦДНИТО). Ф. 840. Оп. 1. Д. 987. С. 86.
1095 Столяров И. Указ. соч. С. 483.
1096 Левин М. Деревенское бытие: нравы, верования, обычаи // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997.
М., 1997. С. 90.
1097 Тамбовский областной краеведческий музей. Отдел фондов. Материалы полевой экспедиции 1993 г. Отчет И.А. Кремлевой. С.
83.
не не позволяют никому умереть»1098. Когда человек умирал, ему спешили дать в руки зажженную све-
чу и поставить на окно чашку с водой. По народным поверьям считалось, что «тело-то грешное вымоет-
ся, а вот душа-то матушка, чтобы не осталась не мытой – так и ей должно приготовить искупаться»1099.
С середины XIX в. обмыванием покойников в деревне занимались исключительно женщины. Нередко
обмывальщицами были повивальные бабки, а также вдовы и девушки, отличавшиеся набожностью и
давшие обет безбрачия. Обмывать покойников считалось дело богоугодным. В деревне говорили: «трех
покойников обмоешь – все грехи отпущены будут, сорок обмоешь – сам безгрешным станешь». Обмы-
вало тело одна женщина, две другие ей помогали. При этом читались молитвы.
После омовения и литии покойника клали в передний угол на скамьях, головой к иконам. На бож-
ницу ставили хлеб или блин, чтобы душа могла подкрепиться. До погребения кто-то из близких усоп-
шего или приглашенная черничка неустанно читали Псалтырь. С умершим прощались всей деревней,
каждый считал своим долгом поклониться «почившему в Бозе» соседу. Обычно приходили с приноше-
ниями (холстом, свечками, мукой и т.п.) «на помин души», иногда оказывает помощь деньгами1100. Ста-
рых людей хоронили обязательно «в свойской», молодых, как это стало обычным с конца XIX в., – в
одежде из покупного материала; старух хоронили в поневах – обычай, державшийся еще и в первые го-
ды советской власти1101.
Похороны в селе всегда были церковными. Усопшего отпевали в церкви и предавали земле на сель-
ском кладбище. На поминках обедала вся деревня в несколько смен. Малые поминки устраивались для
родных на девятый, двадцатый и сороковой день. Как правило, поминали блинами с медом и кутьей.
Употребление лакомой пищи символизировала будущее наслаждение усопшего в райской обители. В
течение шести недель на столе оставляли поминальную еду, а сами домочадцы усиленно молились о
том, чтобы Господь простил новопреставленному рабу Божьему«грехи вольные и невольные» и «всели
во дворы Твоя». Следует признать, что традиция христианского поминовения одна из самых устойчи-
вых традиций сельской жизни. И сегодня приходские храмы особенно многолюдны в поминальные дни.
Милосердие выступало отличительной чертой русского крестьянства. Смысл Евангельской любви
находил свое воплощение в сострадании и сочувствии к несчастным, в бескорыстной помощи нуждаю-
щимся. Помещик К.К. Арсеньев в заметках о путешествии в Тамбовской губернии писал: «Сами голо-
дая, крестьяне подают милостыню хлебом. Берут к себе в дом семьи погорельцев и бедняков. Так в с.
Бояровке Моршанского уезда, в обыкновенной избе помещалось четыре семьи»1102. «Все крестьяне на-
шей местности, – сообщал в конце XIX в. Ф.А. Костин из деревни Мешковой Болховского уезда Орлов-
ской губернии, – к погорельцам относятся с жалостью, стараются их утешить и помочь, как советом, так и
делом». «Каждый крестьянин, – отмечал он далее, – «считает за счастье», если у него поселится погоревший
сосед»1103.
Обыденным в поведении жителей села являлась подача милостыни. «Крестьянин никогда не отка-
зывал нищему в подаянии», – утверждал в конце XIX в. житель Брянского уезда. Об угощении крестья-
нами бедных «в любое время по мере своих сил», сообщали из Валуйского уезда Воронежского губер-
нии. В Суджанском уезде Курской губернии по большим праздникам хозяйки брали с собой в церковь
ржаные лепешки, вареники в деревянных мисках, бублики и пироги и по окончанию службы оделяли
ими нищих1104. В 1908 г. благочинный 7-го Тамбовского округа сообщал в духовную консисторию, что
«крестьяне никогда не отказывают просящим милостыню, любят принимать в доме странников»1105. В
повседневной жизни бескорыстную помощь бедным и неимущих крестьян не считали подвигом, а вос-
принимали как жертву Богу.
Помня о словах Спасителя о том, «чтобы милостыня твоя была втайне, и Отец твой, видящий тай-
ное, воздаст тебе явно» (МФ 6,1-4) крестьяне практиковали тайную милостыню. «Потаенная мило-
стынька» служила в деревне способом поминовения душ усопших. Вот что писала в своем очерке о на-
родных обычаях Е. Всеволожская в конце XIX в. «Она (т.е. милостыня) раздается бедным бобылкам,
стариками в течение 40 дней, по три милостыньки на каждую, и состоит из маленького пшеничного или
полбенного хлебца, вроде просфоры и восковой свечки»1106. Обычай тайной милостыни выступал спо-
собом поминовения и своеобразной формой сельской помочи, проявлением духовного подвига русского
1098 Покровский И. Историко-археологическая записка // Тамбовские епархиальные ведомости. 1898. № 51 – 52. С. 1398.
1099 Спасский. И. Указ. соч. С. 456.
1100 Быт великорусских крестьян-землепашцев … С. 287.
1101 Село Вирятино … С. 92.
1102 Арсеньев К.К. Из недавней поездки в Тамбовскую губернию // Вестник Европы. 1892. Кн. 2. С. 836.
1103 Громыко М.М., Буганов А.В. Указ. соч. С. 183.
1104 Громыко М.М. Указ. соч. С. 90.
1105 ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 2076. Л. 9.
1106 Всеволожская Е. Очерки крестьянского быта Самарского уезда // Этнографическое обозрение. 1895. № 1. С. 33.
крестьянства. Современный этнограф И.А. Кремлева на основе расспроса старожил сделала вывод о
широком распространении тайной милостыни в тамбовской деревне в конце XIX – начале XX в. и со-
хранении этого обычая в ряде мест и во второй половине XX в. Подчеркивая значимость этого бого-
угодного дела, информаторы говорили о том, что «тайными подаяниями люди свою душу очищали,
свои грехи замаливали». Одна из крестьянок (Бондарский район Тамбовской области), вспоминая свое
детство, рассказывала, что их отец клал на завалинку мясо, муку – бедным1107. Обряд тайной милосты-
ня, по мнению Л.А. Тульцевой, сохранялся и в советский период, являясь составной частью поминаль-
ных ритуалов. «Собери бедному человеку, когда и чего хочешь. Тайная милостынька очень доходна Бо-
гу»1108. В этих крестьянских словах видно четкое понимание евангельской сути обряда.
Особое сострадание селяне испытывали к узникам. Помня о том, что от тюрьмы и сумы не зарека-
ются, каждый стремился оказать милосердие несчастным. В народе на преступника смотрели как на
жертву обстоятельств, как на падшего брата. В ряде мест преступление называли бедой1109. На Пасху и
в другие праздники крестьяне одаривали и угощали арестантов. В Талызинской волости Орловской гу-
бернии на «Велик день, звали к себе разговляться всех, кто сидел под арестом в волостной тюрьме»1110.
Одной из православных традиций в жизни русской деревни являлось паломничество (странничест-
во). Наверное, не было в русском селе жителя, который хотя бы в один раз жизни не отправился на бо-
гомолье по святым местам. Вот свидетельство современника и его впечатления от увиденного в 1869 г.
у села Новая Ляда, Тамбовского уезда, Тамбовской губернии. «Мы встречали богомольцев, идущих в
воронежские и другие места, преимущественно бабы, между которыми мелькали и седые бороды стар-
цев, согнувшихся под тяжестью мешков и торб, опираясь на длинные палки, бодро и скоро шагает этот
люд по окраине дороги в тени леса»1111.
Мотивы, побуждавшие крестьян ходить на богомолье, были различны, но в основе их лежала ус-
тойчивая духовная потребность. Это стремление к покаянному очищению души, желание исцелится от
какой-либо болезни, получение жизненного совета и благословления от духовного лица, выполнение
обета о посещении святого места, участие в престольном празднике и т.п.
В Орловском уезде Орловской губернии крестьяне много ходили на богомолье: в Одрин-
Николаевский монастырь в Карачаевском уезде для поклонения чудотворной иконе свт. Николая Угод-
ника; в село Старое Болховского уезда к колодцу с явленной иконой Казанской Божьей Матери; в Кли-
тель Брянского уезда к старцу – о. Стефанию1112. Благочинный Козловского округа Тамбовской епархии
сообщал в духовную консисторию в 1908 г., что крестьяне любят совершать паломничество по святым
местам: Киев, Троицко-Сергиева лавра, Воронеж, Задонск, Саров. Батюшка Серафим особо чтим мест-
ным населением. Редко кто из взрослых не поклонился Св. мощам1113. Из отчетов по Курской епархии
за 1907 г. явствует, что «в минувшем году ходили в Киев, Воронеж, Чернигов, Саров и другие места на
поклонение мощам святых угодников, на Афон и в Иерусалим отправлялись нередко»1114.
Огромной притягательной силой для паломников из разных районов России обладали главные свя-
тыни Воронежской губернии – мощи преподобных Митрофания Воронежского и Тихона Задонского. В
«Материалах для географии и статистики России» отмечалось, что «дни представления и открытия мо-
щей Святителя и Чудотворца Митрофа-
на …из окольных и дальних мест стекается огромное число народа».
В дни памяти свт. Тихона «в Задонском монастыре на четырех литургиях были сотни причастников, так
что всего было приобщено св. Таин 20 тыс. человек преимущественно больных и убогих». Схиархиман-
дрит Иоанн (Маслов), специально исследовавший вопрос о почитании
свт. Тихона Задонского, пришел к выводу, что «уже через 25 – 30 лет после блаженной кончины Святи-
теля формы почитания его приобретают характер прочной традиции»1115.
Селиванов В.В., на основе своих наблюдений за жизнью крестьян, писал: «Русский народ вообще
богомолен: сходить на богомолье – почитается делом святым, это есть желание потрудиться для Бога. С
двумя, тремя грошами в кармане, сберегаемыми на свечу и общий молебен, иная старуха или старик ед-
ва передвигая ноги, плетутся, иногда Бог весть из какой дали на поклонение святыне. И ходят, таким
1107 Тамбовский областной краеведческий музей. Отдел фондов. Материалы полевой экспедиции 1993 г. Отчет И.А. Кремлевой. С.
12.
1108 Тульцева Л.А. Тайная милостыня // Родина. 1994. № 4. С. 23 – 24.
1109 Якушкин Е.И. Обычное право. Материалы для библиографии обычного права. М., 1910. Вып. 1. С. 19.
1110 Громыко М.М. Указ. соч. С. 90.
1111 Минх А.И. Путевые заметки от Москвы до села Колепа // Известия тамбовской ученой архивной комиссии. 1905. № 50. С. 12
1112 Громыко М.М., Буганов А.В. Указ. соч. С. 138 – 139.
1113 ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 2076. Л. 20.
1114 Громыко М.М., Буганов А.В. Указ. соч. С. 142.
1115 Схиархимандрит Иоанн (Маслов). Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении. М., 1993. С. 130.
образом, не десятки, не сотни, а тысячи верст, и, возратясь домой, не только не хвалятся своим подви-
гом, но даже иной и не скажет об этом никому, разве к слову придется»1116.
Православная вера русского села находила свое выражение в широкой практике общественных мо-
лебнов и крестных ходов. Такие молебны были распространены по всей России и совершались по ини-
циативе общины или отдельных мирян. Тамбовский сельский священник писал, что молебны по приго-
вору схода совершались по самым незаурядным случаям и совершались часто в полях. Поводы для мо-
лебнов могли быть различны – это начало и окончание полевых работ, первый выгон скота, засуха, без-
ведрие, эпидемия и т.п.1117 Описание крестного хода в засуху оставил в своих воспоминаниях митропо-
лит Вениамин (Федченков). «Мужчины и женщины взяли крест, хоругви, иконы и под трезвон колоко-
лов направились … куда же? На общее кладбище свое… И там мы сначала отслужили панихиду по
всем усопшим. Оказалось, как мне разъяснил по пути батюшка, исстари велся этот обычай; живые мо-
лились по умершим, чтобы те помолились там богу о нуждах живых своих потомков и близких … муд-
рый и умилительный обычай святой Руси … Потом мы пошли с пением молитв по полям. Что это были
за горячие молитвы! … В тот ли день или на другой пошел дождь… И я не помню из своей жизни слу-
чая, чтобы такие молебны вообще оставались без исполнения»1118.
Соборной молитве крестьяне придавали особое значение. В селе говорили, «что Богу молиться, что
на земле трудиться надо сообща, все вместе. Чтобы дома всей семьей, в поле – всем миром, таков за-
кон»1119. Единство в вере, соборность – это та духовная основа жизни крестьян, которая, преодолевая
имущественные различия, рождала ощущение христианского братства и зримого проявления деревен-
ской солидарности.
В ряде случаев молебны и крестные ходы преследовали профилактические цели. Так в Курской гу-
бернии на Крещение Господня зерно в виде креста насыпали во дворе, и пока скотина ест, ее с иконами
трехкратно обходят и кропят святой водой, чтобы скотина водилась и была здорова. На день Св. Власия
(11 февраля) служили молебны для предотвращения падежа скота. Молебен по случаю первого выгона
скота повсеместно было принято приурочивать ко дню Св. Георгия (23 апреля). В Орловской губернии
бывали ежегодные молебны в поле в последнее воскресенье перед Вознесением – от засухи, на Казан-
скую (8 июля) – от градобития1120.
Массовое народное понимание молебнов вне храма было сугубо церковным по сути своей: оно от-
вечало желанию максимально освятить все стороны своей жизни. Молебны на полях сопровождались
кроплением святой водой, в ходе их пели каноны и тропари, несли кресты, иконы и хоругви. Широко
распространенная практика молебнов выражала православный характер хозяйственного бытия русского
крестьянства.
Труд русского земледельца был немыслим вне сознания ответственности перед Богом и исполнения
его заповедей по отношению к земле, твари и своему ближнему в процессе хозяйственной деятельно-
сти. В коллективном сборнике «Русские» авторы справедливо отмечают, что «христианство способст-
вовало выработке добросовестного отношения к труду, к строгой дисциплине на основе представления
о том, что труд благословлен Богом»1121. Имея нравственную опору в православии, крестьянин стойко
воспринимал жизненные испытания в виде засухи, градобития, неурожая. Он утешал себя словами:
«Видно, воля Божья». И в этом утверждении был сокрыт глубокий смысл на жизнь, и упование на про-
мысел Божий, и неисчерпаемая надежда на грядущую милость. Аграрный труд в условиях рискованно-
го земледелия требовал от крестьянина огромных усилий в максимально короткий срок (посев, сенокос,
уборка). Но даже выполнение пахарем всех многообразных и достаточно рациональных способ обра-
ботки земли еще не являлось гарантией урожая. Некоторые недальновидные исследователи усматрива-
ли в этом «нерадение» крестьянина, якобы традиционный русский «авось». А в этом было христианское
смирение русского мужика, сделавшего все от него зависевшее и положившегося на волю Божью.
Основные полевые работы агарного календаря были связаны в народном восприятии с праздниками
церковными, особенно с двунадесятыми. Вековые наблюдения убедили крестьян, что как постоянные
(Рождество, Успение и др.) праздники, так и переменные (Пасха, Троица, Вознесение) всегда являются
1116 Селиванов В.В. Год русского земледельца // Письма из деревни. Очерки о крестьянстве в России второй половины XIX века. М.,
1987. С. 104.
1117 См.: АРГО. Разряд. 9. Оп. 1. Ед. хр. 16. Л. 6.
1118 Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. М., 1994.
С. 43.
1119 Матвеев С. Из жизни современного крестьянства // Русское богатство. 1913. № 10. С. 151.
1120 Курский сборник. Материалы по этнографии Курской губернии. Курск, 1902. Вып. III. С. 101; Зеленев М. Из религиозных народ-
ных верований // Живая старина. 1882. № 15. С. 562; Громыко М.М., Буганов А.В. Указ. соч. С. 24.
1121 Русские: Сб. ст. М., 1997. С. 191.
надежными вехами в цикле полевых работ. Так в большинстве русских сел сенокос начинали после
Троицы. Исследователи единодушны в утверждении о том, что крестьяне почитали святые дни, в
праздники и выходные не работали так как считали это большим грехом. В народном календаре был
еще ряд дней, в которые запрещалось работать во избежание кары Божьей. Но здесь мы сталкиваемся с
адаптацией прежних языческих верований или примитивным толкованием того или иного праздника.
Например, 11 мая – Обновление Царь-града в народе ошибочно воспринималось как атмосферное явле-
ние, и, что если не праздновать, градом выбьет полевые посевы. 26 июля – Ильин день. Огненная ко-
лесница Ильи-пророка традиционно отождествлялась с грозным Перуном. В этот день не работали. А на
вопрос: «Почему не работают?» отвечали: «На Ильин – то день? Нет, он батюшка грозен … не ровен
час, – долго ли до беды?»1122. Комичный эпизод произошел на обмолоте хлеба у священника. Наемные
работники отказались работать, сославшись на то, что сегодня праздник «Берегись хлеба». Больших
трудов стоило батюшке, чтобы объяснить работникам, что сегодня день памяти Благоверных Бориса и
Глеба1123. Особенность крестьянского восприятия месяцеслова заключалась в том, что ряд угодников
Божьих выступали в роли покровители домашних животных. Свмч. Власия (11 февраля) – покровитель
коров, когда варили и ели молочную кашу. 1 июля – Муч. Бессеребренников Косьмы и Доминиана, в
народе куриный праздник. В этот день резали кур и варили яйца, чтобы куры лучше неслись. Покрови-
телем лошадей считали муч. Флора и Лавра (18 августа). Лошадей в этот не запрягали и не работали на
них1124.
В аграрных обрядах широко использовались священные для православных людей предметы. Выше
уже указывалось на использование в крестных ходах икон и креста. Следует также сказать о святой во-
де, которая в силу особой благодати применялась крестьянами в хозяйстве и быту. Ей кропили поля,
скот, посевы, семена, овощи, фрукты. Особое значение имела крещенская вода. В Тамбовской области
до последнего времени в деревнях ей обмывали коровам вымя, чтобы те не болели и давали много мо-
лока. Для предотвращения падежа скота его окуривали ладаном. Во время заказных молебнов, устраи-
ваемых по просьбе крестьян, священник кадил не только в доме, но и в хозяйственных постройках. При
первом выгоне скота в деревнях использовали прутья вербы, освященные на праздник Входа Господня
в Иерусалим (Вербное воскресение)1125. Во всем этом следует видеть не столько сельский рационализм,
сколько искреннюю веру крестьян в благодатную и целительную силу Божественного проявления.
Состояние православных традиций в изучаемый период не оставалось неизменным. Как уже отме-
чалось выше, заметное влияние на общественные традиции села оказывали отхожие промыслы. Дли-
тельный отрыв от церковной жизни прихода вел к охлаждение религиозных чувств крестьян-
отходников. Отхожие промыслы заметно способствуют разложению нравственной жизни простого на-
рода. Закономерно, что пагубные последствия этого явления были замечены духовными пастырями. В
отчете о состоянии Курской епархии за 1905 г. сообщалось: «Отправляясь в начале весны на заработки
вполне религиозными и благомыслящими людьми, многие из крестьян возвращаются оттуда к осени
нравственно испорченными и зараженными разными не только антирелигиозными, но и противоправи-
тельственными идеями. Духовенство епархии почти единогласно свидетельствует, что побывавшие на
заработках заметно охладевают к св. церкви, свободно нарушают уставы ее и христианские обычаи»1126.
Просматривая рапорты благочинных тамбовской епархии начала ХХ в., замечаешь, как возрастала тре-
вога и озабоченность сельского духовенства падением уровня религиозности среди жителей села и в
первую очередь среди отходников. Приведем несколько таких свидетельств: «Духовенство презирают.
Не кланяться священнику, не обнажают голову, не принимают благословление»; «постов не признают,
над духовенством смеются»; «Отходники, возвращающие с заработков из Сибири, отличаются охлаж-
дением к церкви, вольномыслием, не почитанием икон и церковных установлений»; «Молодое поколе-
ние возвращается на родину уже с другими нравственными и религиозными убеждениями. Подобные
личности не считают своей обязанностью соблюдать посты, присутствовать при богослужении»1127. Все
указывало на возникшую тенденцию, которая если не разрушала, то существенно подтачивала духов-
ные основы народной жизни. Утрата благочестия отходниками сопровождалась распространением в их
среде порочного поведения. Благочинный 1-го Дмитровского округа Орловской епархии в 1905 г. ут-
1122 Зеленев М. Указ. соч. С. 568.
1123 Бунаков Н. Указ. соч. С. 48.
1124 Трунов А.Н. Понятие крестьян Орловской губернии о природе физической и духовной // Записки императорского русского гео-
графического общества по отделению этнографии. СПб., 1869. Т. 2. С. 32; Бунаков Н. Указ. соч.
С. 48, 49; Пясецкий Г. Забытая история Орла. Орел, 1999. С. 142.
1125 Шустиков А. Троичина Кадниковский уезд // Живая старина. 1892. Вып. 3. С. 114.
1126 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2095. Л. 18.
1127 См.: ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 2076. Л. 2об; 30об, 44об. 66об, 67об,
69-69об, 75.
верждал, что «отходники заносят на родину склонность к разгулу, безнравственные песни, желание лег-
кой жизни, недовольство трудовой жизнью по заветам отцов»1128.
Многообразными по форме и глубоко духовными по содержанию были проявления православной
веры русских крестьян. Это, прежде всего, стремление к исполнению заповедей Божьих в сельской по-
вседневности. Милосердие и сострадание являлись неотъемлемой частью крестьянской натуры. Все ру-
бежные события в жизни крестьянина: рождение, брак и смерть связывались с Божественным промыс-
лом. Паломничество жителей русского села демонстрировало отнюдь не формальный характер народ-
ного благочестия. Оно служило благодатным источником, укрепляющим веру. Упование селян на ми-
лость Божью во время тяжелых испытаний (засуха, мор, эпизоотия и т.п.) находило свое зримое выра-
жение в практике внецерковных молебнов и крестных ходов. Религиозность русского крестьянства с
достаточной силой выразилась в традиционной для русской деревни обрядности в сфере сельскохозяй-
ственного производства.
Безусловно, что состояние православных традиций не оставалось неизменным в условиях процесса
модернизации аграрного общества. Возросшая мобильность сельского населения, проникновение в
деревню рыночных отношений, влияние города и рост социальных противоречий – все это накладывало
отпечаток на духовную жизнь села, вносило в нее перемены, вело к закономерной деформации тради-
ций, в т.ч. и православных.

Деревенские суеверия

В XIX – начале XX в. в народном православии продолжали существовать суеверия и поверья, ухо-
дящими своими корнями в языческое прошлое. Дуализм крестьянского восприятия хорошо выражала
пословица: «Бога люби, но черта не гневи». Причину жизненности сельских суеверий следует видеть в
особенностях крестьянской ментальности и характере аграрного труда.
Этнографические исследования конца XIX в. выявили широкое распространение и примерное еди-
нообразие народной демонологии. Один из современников писал: «Народ православный доныне верит в
чудодейственную силу заговоров, заклинаний, в колдовство, порчу, наговоры, в существование домо-
вых, русалок, ведьм, лешего»1129. Приверженность жителей деревни суевериям отмечало сельское духо-
венство. «Не исчезли еще в народе и остатки языческих суеверий, например вера в ворожбу, гадания,
разные приметы» – признавалось в отчете о состоянии воронежской епархии за 1915 г. И в отчете сле-
дующего года находим аналогичное утверждение о том, что «народ все еще склонен к суевериям, кото-
рые распространены главным образом среди женщин»1130.
Суеверие крестьян проистекало из самого образа жизни, существования на грани выживания, пол-
ной зависимости его от капризов природных и мистических сил. В силу этого аграрная магия в духов-
ном мире пахаря играла особую роль. Все действия были направлены на то, чтобы максимально огра-
дить урожай, скот от неблагоприятного влияния. Вот некоторые из крестьянских поверий. На Орлов-
щине сеять выезжали так, чтобы никто не видел, а во время жатвы оставляли несжатую полоску «Илье
на бороду»1131. Так, что несжатая полоска, что наводила на поэта «грустную думу» не пример крестьян-
ской беспечности, а элемент агарной магии. «Вот тебе Илья – борода, на лето уроди нам ржи, да овса»,
– приговаривали женщины, заламывая несжатые колосья и завивая их по солнышку1132. В Тамбовской
губернии в день засева хлеба ни один крестьянин не давал взаймы ни денег, на зерна. Считалось, что
нарушение этого условия может привести к неурожаю1133. В Орловской губернии на Св. Егория в целях
оберега выгоняли скот до восхода солнца, по росе. Верили, что коровы не будут болеть и дадут больше
молока. В тамбовской деревне считали, что если освященную вербу воткнуть в землю, она сбережет по-
севы. Вера крестьян в магические свойства земли проявлялась в обряде «дожинок» в период окончания
уборки. Так, в Орловской губернии бабы ложились на жнивье и катались на восток по несжатой полос-
ке хлеба, приговаривая: «Жниво, жниво, отдай мою силу»1134. В селе Рудовка, Осиново-Гаевской волос-
ти, Кирсановского уезда существовал так называемый «куриный бог». Представлял он собой черный
камень с дырой по середине, размером с куриное яйцо, который в таком виде найден в земле. Он вешался
1128 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2103. Л. 8.
1129 Кычигин А. В конце XIX века (несколько наблюдений и мыслей о выдающихся религиозно-нравственных недугах современного
общества // Странник. 1897. Т. 2. С. 39.
1130 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2693. Л. 18; Д. 2751. Л. 20.
1131 Пясецкий Г. Указ. соч. С. 141 – 142.
1132 Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. Опыт историко-этнографического исследования. М., 2000. С. 78.
1133 Бондаренко В. Поверья крестьян Тамбовской губернии // Живая старина. 1890. Вып. 2. С. 119.
1134 Дынин В.И. Когда расцветает папортник… Народные верования и обряды южно-русского крестьянства XIX – XX веков. Воронеж,
1999. С. 55, 58, 61.
на нитке в курятнике, чтобы куры плодились1135. В рождественские святки в воронежских селах жгли навоз
во дворах во избежание скотского падежа1136.
Особая группа суеверий была связана с сельским правосудием. Распространено было в деревне по-
верье о необходимости поститься в пятницу перед днем св. Косьмы и Домиана для успешного исхода
судебного дела, а также о ношение на себе при приходе в суд «сорочки» т.е. тонкой плевы, в которой
рождаются дети. Перед тем как идти в суд крестьянин, обычно с семьей молился перед иконой св. Ни-
колая. В селе считали, чтобы выиграть судебную тяжбу необходимо на Пасху выпросить у священника
освященное яйцо, взять его на суд и в течение заседания катать его в кармане1137. В большей мере пола-
гались на милость Божью. «Кто читает по три раза на дню 90 и 108 псалмы или Евангелия утром и ве-
чером, тот выиграет всякий суд», – говорили мужики в Орловской губернии. Существовал в деревне
обычай «заворования». Крестьяне верили, что если благополучно украсть в ночь перед Благовещением,
то можно целый год воровать, не боясь быть пойманным1138.
К суеверию крестьяне в повседневной жизни прибегали с целью обнаружить преступника, найти
украденную вещь. Крестьяне верили, что если поставить в церкви перед иконой Иоанна воина «забидя-
щую свечу», то вор начнет «сохнуть», чахнуть и ив конце концов сам принесет украденную вещь назад
или подбросит ее1139. Для отыскания преступника в селе прибегали к помощи местных ворожей, и те
гадали на картах, бобах или воде. Разложив карты или бобы, или посмотревши в воду, ворожея указы-
вала в первом случае направление жительства похитителя и цвет его волос, а в последнем приблизи-
тельно описывалась его наружность1140.
Не меньше суеверий было и в сельском быту. Вполне закономерно, что в основном они были связа-
ны с наиболее значимыми событиями в жизни крестьян. В Курской губернии новобрачные переезжали
через огонь, чтобы на их не навели порчу1141. На венчании в церкви наблюдали, кто из молодых первый
наступит ногой на ковер, тому господствовать в жизни, чья свеча быстрее сгорит, тот скорее умрет. Во
время крещения, при пострижении, волосы младенца закатывали в воски, бросали в купель. Кумовья
смотрели, если шарики потонут, то младенец не жилец, если останутся на поверхности, то новорожден-
ный долговечен1142. Когда покойника выносили из дома, то делали это через задний двор, чтобы он не
нашел дорогу с кладбища. В понедельник важные дела не начинали. Под праздник не давали в долг,
чтобы не вывелись деньги в доме. В Благовещенье огня в доме не зажигали, чтобы кого-нибудь в семье
не убило молнией в наступающее лето1143. Когда переходили в новый дом, обыкновенно входили с хле-
бом-солью задними воротами, чтобы перевести с собой и домового.
Вера в нечистую силу крепко держалась в народе, давала ему объяснение некоторых явлений при-
роды, указывала на виновника людских невзгод и неудач. По убеждению крестьян: «Злые духи – искон-
ные враги Бога, ведут свое происхождение от падших ангелов и находятся в борьбе с Божественной си-
лой»1144. Свергнутые нечистые духи живут в тартаре, но они выходят на землю, чтобы соблазнять лю-
дей и делать им всевозможное зло. Всю ответственность за произошедшее несчастье, а порой и за соб-
ственные ошибки, было принято перекладывать на действия нечистой силы. «Он соблазнил, он подбил
на грех, лукавый попутал»1145. Самое интересное, что нечистую силу можно перехитрить, несмотря на
ее могущество, и крестьянину следовало воспитывать в себе эту сноровку.
Мир нечистой силы в русской деревне был разнообразен и многолик. Остановимся на наиболее яр-
ких его представителях. Черт в народных поверьях враг и враг сильный, упорно стремящийся вредить
людям. Над чертями насмехались, в то же время действительно боялись их. Образ черта присутствовал
в повседневных мужицких трудах и заботах, а они хоть и были знакомы крестьянину до тонкостей, од-
нако были чреваты неожиданностями и опасностями.
Духов населявших жилице называли домовой, доможил, домовик, хозяин. Крестьяне считали, что
он есть в каждом доме. Домовой чаще всего обитал в хлеву, овине, риге, подполье. Мог принимать че-
1135 Бондаренко В. Указ. соч. С. 115.
1136 Зеленин Д.К. Описание рукописей ученого архива императорского русского географического общества. Пг., 1914. Вып. I. С. 348.
1137 Тенишев В.В. Правосудие в русском крестьянском быту. Брянск, 1907. С. 22, 24, 25.
1138 Якушкин Е.И. Указ. соч. С. 21.
1139 Астров П.И. Об участии сверхъестественных сил в народном судопроизводстве крестьян Елатомского уезда Тамбовской губер-
нии // Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России (обычное право, обряды, верования и пр.) М., 1889. Вып. I. С.
148.
1140 Бондаренко В. Очерки Кирсановского уезда Тамбовской губернии // Этнографическое обозрение 1890. № 6 – 7. С. 51.
1141 Зеленин Д.К. Указ. соч. Вып. II. С. 661.
1142 Спасский Ив. Указ. соч. С. 451.
1143 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1995. С. 246.
1144 Ушаков. Д.Н. Материалы по народным верованиям великорусов // Этнографическое обозрение. 1896. № 2 – 3. С. 187 – 188; АР-
ГО. Разряд. 9. Оп. 1. Ед. хр. 63. Л. 14.
1145 Трунов А.Н. Указ. соч. С. 41.
ловеческий облик – старика или умершего хозяина. Любимый скот чаще лошадей холил, чистил, отби-
рал корм у других животных. В с. Старое Сысоево Моршанского уезда крестьяне верили, что домовой
заплетает лошадям гриву. Нелюбимых животных домовой напротив изводил. Являясь сторожем хозяй-
ского имущества, он, в случае кражи, ходил в дом вора и там выл в переднем углу, пока тот не возвра-
щал похищенное добро. Предупреждал о несчастье: «К худу или добру». Обидеть домового можно бы-
ло божбой, бранным словом. Мог покинуть дом, после чего домочадцы болели, а скотина хирела и дох-
ла. Поэтому с домовым предпочитали не ссориться. При переезде в новый дом звали домового с собой,
«иди хозяин с нами жить»1146.
В народе его звали лешим, лесовиком. Жил он преимущественно в глухих лесах, болотах. Являлся в
образе человека или животного. Чаще всего его представляли волосатым, нагим, с длинными белыми
волосами и зелеными глазами. Главное занятие – охрана леса. Свое присутствие обозначал громким
свистом, хохотом, криком петуха или плачем ребенка. Любил сбивать путников с дороги. Для предот-
вращения козней лешего, чтобы выбраться на дорогу, нужно было вывернуть одежду наизнанку, поме-
нять сапоги и сказать – «приди вчера».
Водяной или болотный, по народному поверью, жил в омутах рек, в глубоких лесных озерах, в бо-
лотах. Имел вид седого старика чаще нагого, реже одетого в красную рубаху. В деревне считали, что
водяные происходили от воинов фараона потонувших в Черном море. Ему были подвластны рыбы, ля-
гушки. По отношению к людям, был злым, старался затащить их на глубину и утопить. Особенно опас-
ным считалось купание в понедельник или в полночь. Другими обитателями водной среды были русал-
ки. Их чаще всего представляли в виде нагих женщин с длинными распущенными волосами и горящи-
ми глазами. Они привлекали людей красотой и могли защекотать на смерть. Русалки любили купаться
на утренней и вечерней зорьках. В русалках олицетворяли всех умерших в дохристианскую эпоху, души
младенцев, некрещеных и утопленниц. В народных верованиях сохранились упоминания о «русальной
неделе», когда они бегали по лесам и щекотали встречных людей, особенно перед Троицой. В ряде мест
накануне Петрова дня устраивали проводы русалок. В эти дни пели, водили хоровод, сжигали чучело
русалки и прыгали через очистительный костер1147.
В поверьях крестьян встречаются такие мистические персонажи как «фармазон» и «любостай»,
скорее всего это были некоторые из проявлений обликов черта. Любостай появлялся, когда женщин
тосковала по своему умершему супругу. Он принимал облик любимого и вступал с ней в соитие, и по-
сле пяти-шести месяцев таких визитов женщина чахла и умирала. А фармазон приходил к тому, кто хо-
тел осуществить недоступные для него желания: богатство, слава, известность, любовь красавицы. Че-
ловек выходил в чисто поле, призывал его, разрезал мизинец правой руки и кровью из раны писал рас-
писку по которой, за просимое его душа после смерти отходила в собственность дьявола1148.
Своеобразным посредником между людьми и «князем тьмы» был колдун. Крестьяне старались из-
бегать общения с ним, так как он водился с нечистой силой. По представлениям крестьян Воронежской
губернии, чтобы стать колдуном, необходимо было заключить договор с дьяволом. Кто желал получить
от колдуна чародейскую силу, должен был снять с себя крест и три раза отречься от Бога. После продажи
души сатана давал новоиспеченному чародею в помощь несколько чертей.
К ворожеям в селе относились с суеверным страхом, но еще больше боялись колдунов. На свадьбах
ему выказывали особый почет из-за боязни, чтобы он не испортил молодых1149. В мерах предосторож-
ности в платье невесты натыкали иголки. К помощи колдунов и ведьм прибегали для осуществления
«приворотов» и «отворотов», поиска пропащей вещи. В народе считали, что колдуны и ведьмы не мог-
ли умереть, пока не передадут свой дар другому человеку. Их смерть сопровождала страшная агония, а
душа уходила через потолок. На кладбище их несли головой вперед, на перекрестках гроб поворачивали
кругом, чтобы они не вернулись назад.
Другими служителями сатаны, как считали в деревне, были ведьмы. Они могли ночью превращать-
ся в свиней, кошек, собак и ходить в таком обличье до петухов. Интересен тот факт, что все рассказы об
оборотнях, бабах – колдуньях, чаще всего начинались со слов «мой дядя видел», «моя тетка слышала».
В Рыльском уезде Курской губернии в среде местных крестьян существовало предание о Лысой горе –
1146 Ушаков Д.Н. Указ. соч. С. 149 – 153.
1147 Там же. С. 160 – 164.
1148 Бондаренко В. Указ. соч. С. 118.
1149 Всеволожская Е. Очерки крестьянского быта // Этнографическое обозрение 1895. № 1. С. 30.
месте сбора ведьм1150. Жители села были убеждены, что ведьмы портили людей, изводили скотину.
Порча производилась посредством собранных в ночь Ивана Купалы трав наговорами на еду и питье.
Человек, на которого навели порчу, начинал чахнуть или делался «припадочным» или начинал «клику-
шествовать». Только сглазом можно было объяснить, почему вдруг корова перестала доиться или моло-
дая девушка «таяла» на глазах1151. Повсеместно ведьм считали виновницами летних засух и неурожаев.
В селе Истобном Нижнедевицкого уезда Воронежской губернии в начале XX в. крестьяне чуть не убили
одну девушку, которую подозревали в ворожбе. Девка эта, якобы, ходила голая по селу и снятой руба-
хой разгоняла тучи. Только вмешательство местного священника спасло несчастную от расправы1152.
В быт крестьянина органически вписывалась нечистая сила, с которой он находил общий язык,
стремился ладить и влиять на нее соответствующими методами и средствами. Всякое, мало-мальски
значимое событие сопровождали четко прописанными действиями, при не соблюдении которых ждали
несчастье.

ЖЕНСКАЯ ОБРЯДНОСТЬ: ОТ РОЖДЕНИЯ ДО СМЕРТИ

Сельские обряды являются одной из форм народной памяти, в которой сконцентрирован вековой
опыт отношения человека к окружающему миру. Изучение крестьянских обрядов дает исследователю
богатый материал для научного осмысления содержания и основных черт сельской повседневности.
Многообразная ритуальная жизнь русской деревни отражала в себе практически все стороны крестьян-
ского бытия. Сельский обряд сопровождал человека от рождения и до смерти. Хранительницей и носи-
тельницей обрядовых традиций в селе являлась женщина. Сама дающая жизнь, она занимала ведущее
место в обрядах, связанных с пограничными моментами в крестьянской судьбе – жизнью и смертью.
Выше уже говорилось о том, какую роль играла повивальная бабка в сельском родовспоможении.
Здесь же хотелось остановиться на тех обрядах, которые она совершала при этом. С целью благоприят-
ного исхода, в красном углу возжигалась венчальная свеча, а все домочадцы истово молились. В про-
цессе родов бабки использовали святую воду, ладан и свечи. Заговоры повитух включали в себя обра-
щения к Господу, Богородице и различным святым. Традиционной покровительницей в родах считали
бабушку Соломониду (Соломею), которая, согласно апокрофическому Протоевангелию Иакову, прини-
мала божественные роды у девы Марии1153. У омытого ребенка повитуха трехкратно слизывала спину
или лоб, затем столько же раз сплевывала, чтобы оградить новорожденного от «очеса призора». Пеле-
нание младенца сопровождалось молитвой и крестным знамением. Если ребенок сильно кричал, то баб-
ка вспрыскивала с уголька. Для чего в чашку с водой она клала уголь, набирала этот раствор в рот и
трижды брызгала в лицо младенца со словами: «Господи, спаси младенца!»1154
Одним из обрядов, совершаемых повитухой, являлось «крещение в горшке». К нему прибегали в
тех случаях, когда ребенок рождался слабым и мог не дожить до крещения. В таких случаях младенца
торопились окрестить, боясь, чтобы не умер «богдашкой» (некрещеным)1155. Конечно, бабка не вправе
была совершать таинство крещения, но страх родителей перед тем, что младенец умрет некрещеным,
оказывался сильнее догматических запретов. Во время обряда повитуха зажигала свечи вокруг горшка с
водой и с положенной молитвой опускала в купель ребенка. Сельские священники, естественно, не
одобряли такую самодеятельность. Но как отмечает историк В.Д. Орлова, на основе материалов Там-
бовской духовной консистории, «никаких данных о повторном крещении в храме выжавшего крестника
повитухи не встречается»1156. К тайному крещению в советские времена прибегали в тех местах, где
были закрыты церкви и не было священников.
Пребывание повитухи в доме у роженицы требовало, по представлению крестьян, обязательного
последующего очищения. Этот обряд назывался «размывание рук» и совершался, как правило, на тре-
тий день после родов. Исполнение обряда давало частичное очищение роженице и позволяло повитухе
идти принимать очередные роды. Последовательность действий в обряде была следующей. В таз с во-
1150 Ушаков Д.Н. Указ. соч. С. 167.
1151 Левин М. Указ. соч. С. 104.
1152 Дынин В.И. Указ. соч. С. 94.
1153 См.: Листова Т.А. Обряды и обычаи, связанные с рождением детей. Первый год жизни // Русские. М., 1997. С. 506.
1154 Спасский И. Указ. соч. С. 440.
1155 ГАРФ. Ф. 396. Оп. 2. Д. 29. Л. 2.
дой бросали горсть овса или хмеля, затем три горящих угля. Посередине избы крестообразно клали то-
пор и веник. Женщина становилась на них правой ногой. Повитуха лила воду на руки женщине так,
чтобы она стекала ей по локтям. Та, в свою очередь, подхватывала воду с правого локтя левой рукой и
пила, так повторялось три раза. Затем это же делала повитуха. По окончанию ритуала, они усердно мо-
лились Богу, роженица трехкратно кланялась бабке и просила у той прощение. В завершении всего по-
вивальной бабке давали мелкую монету или дарили кусок полотна, ковригу хлеба, солонку соли1157. В
случае смерти сельской повитухи, в последний путь проводить ее приходили все женщины, у которых
она принимала роды. В Бондарском, Пичаевском районах Тамбовской области, по сведению информа-
торов, умершей повитухе обвертывали руки разноцветными лентами1158.
Женщина, как носительница жизненного начала, выступала главным действующим лицом в дере-
венских обрядах, выполнявших охранительную роль. Наиболее известным из сельских ритуалов, свя-
занных с заклинанием смерти, был обряд опахивания. Очевидно, данный обряд, не единожды описан-
ный этнографами, возник в русской деревни в дохристианский период. В дальнейшем, сохранив свой
предохранительный смысл, он органически вобрал в себя и христианскую атрибутику. К опахиванию в
селе прибегали в случаях эпидемий, падежа скота. Сохранилось много описаний этого древнего обряда.
Этнографические источники, несколько отличаясь в деталях, схожи в передачи содержания ритуальных
действий1159. Вот примерный сценарий происходившего. В глухую полночь выходили на улицу девуш-
ки и вдовы, заранее сговорившись между собой. Участницы были в белых рубахах, с распущенными
волосами и с зажженными свечами. Они вооружались всем тем, что может издавать звук: косы, сково-
роды, печные заслонки и т.п. Впереди процессии несли иконы Пресвятой Богородицы, Николая Чудо-
творца, кадили ладаном. Далее находился главный предмет действия соха. В нее впрягали в одних мес-
тах бабу-неродицу, в других вдову, известную своей благочестивой жизнью. Сохой правила девушка,
которая собиралась замуж. Другие, девки, помогали тащить соху вокруг деревни. Вдовы, шедшие во-
след, набирали песок и рассеивали его по борозде1160. На Орловщине в борозду зарывали живыми чер-
ного щенка, черную курицу, черного петуха. В Тамбовской губернии во время опахивания процессия
останавливались на каждом переулке, распахивали сохой борозду в форме креста и зарывали здесь
часть курившегося ладана, с целью отогнать нечистый дух. Обойдя вокруг села, участники замыкали
символический круг, который, по их мнению, непреодолим для всякой нечисти. В Харьковской губер-
нии для предотвращения падежа скота село с сохой обходили трехкратно, после чего на перекрестке
разводили костер и прыгали через огонь с целью очищения. Языческие корни этого обряда проявлялись
и в том, что участники его считали, что смерть можно отогнать или ввести в заблуждение. С этой целью
во время шествия женщины скакали на палках, рогачах, помелах, ударяли в сковороды, при этом при-
певали:
«Ух, ты смерть, смерть,
Не ходи в наше село.
В нашем селе 9 дев, 9 баб,
9 маленьких ребят,
Три вдовы молоды»1161.
Если процессия крестьянок встречала мужчину, то его считали «смертью», против которой совер-
шался обряд, и поэтому его жестоко избивали, приговаривая «вот коровья смерть пришла». Этнограф
Машкин, описывая обряд опахивания в деревнях Курской губернии, отмечал, что «бабы доходят до ос-
тервенения и бросаются на все, что попадается на пути, а случайных прохожих избивают до полусмер-
1156 Орлова В.Д. Нарративные источники об отношении русского сельского населения XIX в. к рождению, браку и смерти // Соци-
альная история российской провинции в контексте модернизации аграрного общества в XVIII –
XX вв. Материалы международ. конф. (май 2002 г.). Тамбов, 2002. С. 119.
1157 См.: Машкин. Указ. соч. С. 22; Семенова-Тянь-Шанская О.П. Указ. соч. С. 23.
1158 Тамбовский областной краеведческий музей. Отдел фондов. Материалы полевой экспедиции 1993 г. Отчет Т.А. Листовой. С. 27.
1159 См.: АРГО. Разряд. 9. Оп. 1. Ед. хр. 63. Л. 19; Разряд. 19. Оп. 1. Д. 8.
Л. 3; Разряд. 27. Оп. 1. Д. 6, 7.
1160 См.: Бондаренко В. Указ. соч. С. 118; Всеволожский В. Указ. соч. С. 29.
1161 См.: Пясецкий Г. Указ. соч. С. 143; Машкин. Указ. соч. С. 86.
ти»1162.
В тамбовских селах, по свидетельству очевидцев, этот обряд совершался в тайне от мужчин. Более того,
если бабы замечали постороннего, то они нападали на него и избивали. В харьковских селах опахиваю-
щие женщины считали своей священной обязанностью убить встречного. «Полудикая толпа баб с виз-
гом бросалась на путника и разрывала его буквально в клочья, если ему не удавалось спастись бегст-
вом». Сочетание в данном обряде молитвы, икон, креста с языческим жертвоприношением, смиренного
призыва к милости божьей с дикой, животной яростью может показаться парадоксальным. Но это про-
тиворечие лишь кажущееся, сродни извечной тяги мужика к «иконе и топору».