Шамес Л. Иркутск как топохрон культуры в его историческом и настоящем

Л.Я. Шамес, профессор, культуролог, к.ф.н.
Кафедра менеджмента и новых технологий ИрГСХА

Некоторые особенности культуры Юго- Восточной Сибири, сибирского города  (на примере  топохронов Иркутска)
Историческая справка: Свое название город Иркутск получил по имени реки Иркут, которую буряты и монголы по сей день зовут Эркоут-гол. Известный монголовед А.А. Бобровников связывает это название со словом «эркзу» или «эрку» — распространенным определением прибрежных поселений на речных поворотах и быстрых, стремительных реках с порогами и водоворотами. «Конечно, — пишет он, — в монгольском названии надобно искать корня нашего Иркутска, потому что русского правдоподобного корня нельзя приискать к нашему названию. Но, чтобы найти какое-нибудь правдоподобное толкование из корней монгольскому слову «эрку», которое мы знаем только в имени «Иркутск», нам нужно знать, когда монголы назвали Иркутск Эркэу — раньше ли пришествия русских или уже тогда, когда расстроился на этом месте острог, а этого-то мы и не знаем. Но предположим, что местность носила это название, Эркэу, еще до основания Иркутска. Иркутск с двух сторон окружает Ангара, быстрая река, берега которой давно уже защищены от разрушения сваями и камнем противу впадения в нее значительной реки Иркута. Против устья Иркута, где устроен перевоз, есть значительный водоворот, тем более замечательный, что он саженях на десяти от берега постоянно дает волны и через две-три минуты выбрасывает воду с шумом и пеною. Как это происходит по физическим законам — не наше дело толковать. Но мы, на основании этих постоянных условий местности, можем искать корень для названия ее в монгольском слове «эрги» — «ворочайся, «кружись», «обходи», «окружай». Если же Эркэу создалось после прихода русских, то корень его можно искать в слове «эркэ» — «сила», «власть»( ).
Надо полагать, что слово «Иркутск» куда более древнее, чем сам город, так названный, и связано оно все-таки, как считает А.А. Бобровников, с характеристикой местности вблизи речной стремнины. К тому же в Средней Азии есть немало подобных названий, относящихся к прибрежным населенным пунктам. В старинной монгольской грамоте, датированной 1309 годом, упоминается буддийский монашеский орден эркэутов, получивший свое название от местности, где стоял монастырь, и которая была очень похожа на ту, где возник Иркутск.
Вместе с тем вполне убедительны и предположения авторов книги «Иркутск», из которой мы почерпнули рассуждения А.А. Бобровникова, что монгольское звучание реки Иркут — Эркоут-гол — легло в основу   русского названия, возникшего здесь в 1652 году (В кн.: "Градостроительство Московского государства ХVI-ХVII вв". Дата возникновения    Иркуцкого ясачного зимовья- 1625г. (М., 1994.С.134 – по данным Е.Ополовниковой, с. 64),  а потом и самого Иркутска (Кудрявцев Ф.А., с.6).
Тысячелетия назад на месте современного Иркутска расстилались    холодные степи с небольшими участками леса по  долинам полноводных рек. Нынешняя центральная часть Иркутска была  в то время  днищем Ангары. Возвышенные места города являлись ее берегами. Большое количество зверя привлекло человека, постепенно сложилась здесь оседлая жизнь. Охота  и рыбная ловля стали основными средствами пропитания.
Сменялись тысячелетия. Менялся климат, изменяя жизнь. Крупные животные постепенно вымирали. Все больше становилось вокруг мелкого зверя, часто кочующего с одного места на другое. Вслед за ним стали кочевать и охотники. Оседлый образ жизни сменился кочевым; стали появляться временные стойбища бродячих охотников. Останки их, найденные близ Иркутска, относятся к концу древнекаменного века. Тогда же появились и более совершенные орудия труда. Тогда же, по-видимому, было приручено первое домашнее животное — собака, верный помощник охотнику. Это замечательное четвероногое существо и явилось первым упряжным животным, помогавшим людям возить сани с разобранным жильем и разной бытовой утварью.
Постепенно, от века к веку климат Приангарья становился похожим на современный. Число людей, обитавших здесь, росло. Около 10 тысяч лет назад они научились шлифовать и полировать камни, изобрели лук и стрелы. Усовершенствовались и орудия рыболовства: появились тогда впервые сети, неводы, рыболовные крючки. А население, как повсеместно на обитаемых земных просторах, все росло и росло. Кочевые охотники уходили в леса, а по берегам рек расселялся оседлый люд. Жизнь потихоньку совершенствовалась. Люди неолита, новокаменного века, были уже не только опытными охотниками и рыбаками. Они в большом количестве изготавливали глиняную посуду, мастерски обрабатывали такой прочный и редкий камень, как нефрит, отыскивая его в глубине Саянских гор.
В 2011 г. Иркутску исполнилось 350 лет. За эти годы город вырос в крупнейший промышленный, научный и культурный центр. В городе проживает более 700 тыс. человек, находится 70 промышленных предприятий по производству доменного оборудования, машин, станков, лесопильных рам, слюды, чая, обуви и многого другого.
Город на Ангаре является крупным научным центром. Здесь действуют 9 государственных вузов, крупнейшие из них — ИГУ и ИрГТУ В городе находятся: Иркутский научный центр, 68 библиотек, 27 клубов, 15 кинотеатров, 7 стадионов, телецентр, старейший драматический театр,   музыкальный театр, цирк, ТЮЗ, театр кукол.
На территории города находится крупнейшая на Ангаре Иркутская ГЭС. В Иркутске действует Законодательное собрание области. Жизнью города руководит городская Дума.
Город расположен в 65 км от озера Байкал, куда проложена асфальтированная дорога.
Как известно, российская культура в целом складывалась в результате проникновения в автохтонную культурную константу русских евровизантийской и восточноазиатской культур. Этнокультурная общность, сформировавшаяся в историко-культурной зоне Восточной Сибири, на протяжении исторического пути, постоянно оказывалась под влиянием различных культур, но  сохраняла при этом своеобразные черты.  Ак. Н.Н.Моисеев   отмечал интегральность российской культуры: «Геополитическое положение России не только умножает, но и позволяет достойно использовать достижения цивилизаций Востока и Запада. Она их связывает, открывает пути, дающие возможность включить их ценности в новый евразийский синтез» 1
Пример тому - огромное влияние на глубинные основы культуры русских   православия. Сакрализация всей духовной жизни облекла прошлый патриархальный коллективизм в соборный — в коллективное жизнетворчество.   Способ  видения  мира,   качественное  своеобразие интеллектуальной и эмоциональной жизни, жертвенная сентиментальность, святость стыда и вины — через покаяние — все это результат православного коллективизма, экзистенциально-интуитивного постижения мира, опыта становления   и   развития   самого   российского   человека   как   субъекта культуротворчества. Именно эта сторона культуры была наиболее близкой  культуре коренных народов Сибири. Характерное для этих народов целостное восприятие мира, органическое единство человека и природы, этического и природного, морального и естественного, группоцентристское сознание, обусловленное суровостью края, органично вписывалось в культуру русскоязычного населения и становилось ее достоянием. Взаимодействие и взаимопроникновение культур создало особенную, сибирскую модель культуры, несущей в себе влияние как европейской, так и культуры азиатско-тихоокеанского региона. Так в рамках общероссийской субкультуры выделилась вторая модель культуры - мультикультура, имеющая в  общей культуре специфические характеристики. Освоение территории осуществлялось с учетом географической и культурной особенностей края, что вполне естественно
 Поэтому актуализация проблемы развития регионального      образования. Регионализация образования становится значительным социокультурным заказом. Она выполняет целый  комплекс функций в структурах основных сфер  общественной и культурной жизни (3).Потому что:

•  Настало время наибольшего  соприкосновения, сопряжения, взаимодействия в настоящем прошлого и будущего,  их синхронных форм; 
•  Необходимо проследить момент усиления диалогичности в рамках монологичной культуры, и результатом такого диалога становится рождение новой комбинаторики "'своего" и "чужого", новое качество своего;
•   Появилась  потребность ввести   новый     региональный    материал    в   поле   зрения исторической культурологии, способствовать формированию исторической памяти   молодого поколения жителей региона, а также   развитию современной культуры отечества;
•   Нужно рассмотреть суть и специфику сибирской ментальности и показать ее влияние на становление этнорегиональной культуры;
• определить влияние региональной культуры на современное региональное образование.

Эти положения помогают выявить  скрытый  в её предметном бытии глубинный духовный смысл, говорящий о людях нашего региона, её создавших,  о характере творческой преобразовательной деятельности и их обращении с доставшимся им наследием – всё, в чём воплотился и «опредметился» духовный мир сибиряка, его психология и миросозерцание, его вкусы и идеалы, равно как и его умения, способы практических действий, уровень и характер мастерства (2).
 Празднование 350-летия Иркутска - свидетельство новых идей для создания в определённых условиях единого культурного пространства.«Пространство культуры» может рассматриваться как объект изучения, моделирования и конструирования, а также инструмент его формирования. Правомочно утверждение, что  пространства культуры могут иметь различные радиусы действия. И, как следствие реализации этих подходов:  влияние пространства культуры обусловлено восприятием его человеком. Потому что, как доказано исследованиями культурологов и педагогов,  эти «события»   оказывают огромное влияние на  внутренне формируемое, индивидуальное культурное пространство, становление которого происходит в опыте каждого, но трактуется как упорядоченные устойчивые взаимоотношения личности с открытой социальной культурной средой, с семьей как институтом воспитания, и другими социальными культуротворческими институтами, ориентированными на ее самореализацию. 
  Возможности реализации этой насущной проблемы – воспитание  человека в культурной среде-   надо видеть в проблеме культурного регионализма, получившей в мировой этнографической и культурологической мысли значимость важнейшего элемента развития культур каждого народа, входящего в пространство региона. Наличие локальных особенностей, местных вариантов национальной культуры обогащает её, придаёт ей новые импульсы для дальнейшего развития и взаимодействия с культурами других народов и стран.
  Возникновение региональных вариантов национальной культуры, прежде всего важнейшей её части – культуры низовой, народной, было исторически обусловлено самим процессом формирования в эпоху перехода от Средних веков к Новому времени новых этносоциальных общностей – наций. Под воздействием экономических, государственно-политических, этнопсихических факторов в ходе этого процесса происходила территориальная консолидация этносов, отдельные части которых до того были, как правило, по разным причинам разобщены. При этом политическое объединение соответствующих этносов "сверху" естественно сочеталось, а во многом и определялось интеграционными тенденциями "снизу", следствием чего в рамках общего национального самосознания сохранялось этнотерриториальное (земское, областническое, локальное) самосознание, что, конечно, не могло не накладывать отпечатки и на культурное развитие.
Русская культура сливалась не только по содержанию, но и пространственно, и временно(/)  в общекультурную региональную систему на основе  слияния местных культурных  центров, продуктивная деятельность которых при этом сохранялась.   Позднее необычайно существенный, но до сих пор комплексно не изученный, а потому в полную меру и не осмысленный вклад в становление русской национальной культуры внесли,  наряду со столичными, губернские, средние и малые города.  Они способствовали появлению в ХУШ - начале ХХ века особого слоя отечественной  гражданской, демократической по её субъектам, культуры с характерными для каждой местности нормами поведения, обычаями, обрядами, и  всё это объединялось в некое общенациональное целое.  Однако этот позитивный процесс, сопровождавший развитие русской нации с присущим ему здоровым национальным самосознанием, был насильственно прерван в 1917 году, а потом в значительной степени деформирован. Рассматривая вслед за Ю.Лотманом интеллектуальную историю человечества как борьбу за память, мы видим, что реальной становится необходимость заполнения белых пятен культурной памяти. Специфика культурной самоидентификации состоит в постоянной актуализации прошлого, которая осуществляется на основе памяти и попыток понимания и интерпретации значимых событий и идей, их причин и следствий. Прошлое - это знак существования индивида как члена сообщества, оно связывает культурное сообщество  воедино узами памяти. Поэтому можно сказать: пока я познаю и помню свое прошлое - я существую, я знаю,  кто я, маркирую себя как члена определенного сообщества с определенными корнями в прошлом: «...люди должны говорить о себе до тех пор, пока они себя как следует не узнают», - пишут П.Бергер и Т.Лукман (4).  Те же слова можно отнести  и к истории культуры и, в первую очередь, к истории региональной  культуры. Современное общество еще не выработало отношения к своему   прошлому - в общем и региональному прошлому – в частности. Серьёзная дата празднования и в связи с этим восстановления исторического пространства города представляет собой, по нашему мнению,  попытку и способ культурной саморефлексии.
  Понимание исторического пути России невозможно без знания истории отдельных ее регионов, предметов быта предков, художественного и культурного наследия.
В  любом городе история вокруг нас. Здесь сливаются понятия вчера-сегодня-завтра, поэтому :история города -  часть духовно-нравственного воспитания  Оно ориентировано  на формирование историко-гражданского самосознания человека, развития   чувства патриотизма, любви к своему городу, народу, стране.
  С позиций регионалистики эволюция историко-культурной зоны предстает как процесс непрерывный, преемственный и стабильный. Каждая новая этническая трансформация не может полностью отвергать существовавшую ранее культуру. Цивилизации меняются, а освоенные ими территории остаются, от эпохи к эпохе обретая большую стабильность и оформленность своего ареала. В данном методологическом контексте в новом ключе предстает   культурно-историческая миссия Иркутска.
Лирический эпитет, которым наградил  город поэт  - «Любимый Иркутск – середина Земли» - имеет не только геополитические основания, но, обнаруживая глубинные историко-культурные корни, обретает символическую полноту звучания.
Историко-культурный потенциал юго-восточного Предбайкалья, аккумулировав исторический опыт предшествующих цивилизаций в их этнокультурных взаимосвязях, органично вписался в контекст сибирской, русской и евразийской истории культуры и обрёл своё значение в прошлом и предопределил будущее успешное развитие региона.
Сопутствующие колонизации и освоение новых территорий - процессы миграции порождают особую социокультурную среду. Исходя из концепции переселенческого общества как особого варианта исторического развития, мы выявляем закономерности формирования сибирского общества и городской культуры Иркутска на основе  анализа этноконфессиональной среды города. Реконструкция социокультурного облика сибирского поселенца, стоявшего у истоков городской культуры, включает характеристику субэтноса казачества и его сибирского этнотипа, определившего специфику «микшированной» основы Иркутска. Кульминацией русско-сибирского диалога культур конца ХУ1-начала XVIII вв. можно считать произошедшее в ходе природно-хозяйственного и социокультурного освоения «служилым человеком» территории края региональное (сибиряк) и локальное (иркутянин) самоопределение в культурно-исторических координатах места и времени, выраженное категориями ментальности.
Топохроны культуры, раскрывающие семиотику городского пространства, в Иркутске многообразны и определяют лицо города как  уникального  культурного феномена. Топохрон - историческое время, материализованное в объемах и формах архитектурного объекта культуры. Понимаемый как «материализованный сгусток культурной энергии», топохрон интегрирует культурно-исторический потенциал локуса и ареала и выступает носителем их культурной традиции. В исторически и культурно освоенных урбанистических центрах - топохронах - реализуется самосознание населения региона или города, формируется его ментальность.
 Топохронные сооружения масштабного характера символизировали Власть. Один из символов  царственности – Вознесенский собор, первым был выстроен в Иркутске на территории Вознесенского монастыря (не сохранился), но, судя по чертежам и рисункам Ремезова, наиболее полно выражал идею власти. Построен в 1661 году. В 1725 годупо Указу Петра 1 «Об организации первой в Восточной Сибири школы» при Вознесенском монастыре открывается школа, в которой обучаются дети церковнославянскому чтению, а позднее мунгальскому и китайскому языкам. В 1780 году была открыта духовная семинария, для которой был сооружён каменный корпус. Вскоре иркутская семинария встала в ряд со столичными. Позднее в Иркутске строятся соборы, вокруг которых происходит   организация городского пространства. В течение нескольких веков «архитектурное ядро города» служило центром притяжения остальной застройки. Примеры иркутского архитектурного творчества ХУП-ХУШ вв., выделенные в ряде оригинальных сооружений с ярко выраженным местным колоритом, дают представление о самобытной строительной культуре, являющей художественный сплав форм европейских и азиатских.
Интересны ансамбли  церквей. Все они играли роль доминант в  ансамблевой застройке города. Провинциальная  архитектура - в общем русле господствующего стиля:  классицизма. Внутри города  очень разные,  но строились  они в основном    купечеством.  При  разработке регулярных планов предусматривалось выделение специальных зон для торговли. Важнейшей чертой в планировке этих городов  явился ансамблевый синтез нового со старым. Возникает тот необходимый диалог культур, в данном случае стилей, как подтипов культуры, когда важнейшей является традиция. Нам необходимо её проследить. И свидетельствуют об  этом некоторые вехи истории архитектуры Иркутска.
В середине XVIII века, наряду со столичной линией развития барокко, в Сибири формируется вторая, провинциальная. С 1740-х до 1760-х годов в Иркутске происходит не только становление, но и расцвет региональной школы зодчества. Возводится целый ряд крупных каменных, богатых по отделке и удивительных по эмоциональному воздействию, церквей: Крестовоздвиженская, Чудотворская, Знаменская, Тихвинская, Троицкая, Владимирская, Вознесенская монастырская.
Их архитектура является местным вариантом барочного стиля, который принято называть "сибирское барокко". Это направление сложилось под влиянием различных стилей барокко (украинского, московского, петербургского), восточных мотивов декоративного убранства и традиций местного прикладного искусства. В культовых сооружениях органически соединились объемные формы, характерные для московского барокко, с напряженной пластикой храмовых завершений украинской церковной архитектуры. Декоративная пышность и скульптурное решение стен, заимствованное из соседних стран, получило местную трактовку, основанную на использовании различных геометрических фигур, характерных для искусства местных народностей: квадратов, ромбов, крестов и т.д.  
Для деревянного культового зодчества этого периода также характерно формирование нового художественного мышления - усилилось внимание к декоративному оформлению.
Важнейшим фактором, оказавшим влияние на архитектуру, явилась прокладка в 1760-х годах столбовой дороги, названной Московским трактом. Движение по нему стало более регулярным, чем по рекам и волокам. Основной приток населения поступал теперь именно по этой дороге из средней полосы России (в отличие от XVII века, когда поток шел с Севера). Переселенцы, уроженцы центральных областей, принесли в Сибирь свою строительную культуру, традиции и художественные приемы. Архитектурный облик церквей этого периода на территории Иркутской области довольно значительно отличается от внешности предыдущих храмов и близок храмам европейской части России.

 В постмодернизме город традиционно представлен как философская или эстетическая концепция, постмодернизм может быть также рассмотрен и как форма жизни, порожденная большими городами современности и одновременно явление, порождающее формы  жизни современного города. Эпистема несоздавания ( «ветхое жильё») и идеологема плюрализма (Иркутск, особенно в центре города) проявляются в постмодернизме как «радикальный эклектизм», обнаруживая в архитектурном образе города отчетливую тенденцию к ретроспективности и представляя городское пространство музеем без стен - гигантским, бессистемным хранителем накопленных за историю человечества артефактов. Утративший сакральность город становится местом, где разворачивается непрерывный хеппенинг - театральное действо повседневной жизни. Город постмодернизма - это «коллаж» истории и повседневности, высокого и заурядного, индустриальная «мегамашина» и рынок массовой культуры, новая «гиперреальность» и «текст», вбирающий неограниченные возможности коммуникаций. Вместе с тем в многоликости модели прослеживается представление о городе как о сложной саморегулирующейся системе.
 Взяв примеры из архитектурных топохронов Иркутска, мы рассматриваем их    как историко-социально- культурологическое явление, в котором принцип историзма, понимаемый как изучение предмета или явления в процессе развития и изменения в конкретных условиях определенного этапа их генезиса, является доминирующим.Принцип историзма предполагает сочетание традиций и инноваций.
Специфика генезиса и развития региона может быть  раскрыта с точки зрения действия феномена  исторической и культурной традиции.
 Историзм характеризуется его интересом к историческим явлениям как исключительным, уникальным и специфическим феноменам. Индивидуальность не ограничивается человеческими личностями или отдельными явлениями. Она может также быть найдена в коллективном и «супериндивидуальном». Эпоха, культура или народ также уникальны и специфичны. В этом состоит суть «историцистского» принципа индивидуализации. С методической точки зрения, историческое понимание должно базироваться на собственных предпосылках эпохи и все ее оценки должны проистекать из внутренних, а не внешних критериев. Историцизм стремится к имманентному пониманию, а не пониманию, которое основано на критериях суждений более поздней эпохи. В  такой исследовательской программе чрезвычайно важным становится проникновение в исторический контекст и исторические связи. Явление приобретает смысл в свете присущего ему контекста. В новом контексте   явление получает иной смысл, ибо историческое понимание — это контекстное понимание (по Гердеру).
 Сегодня прогрессивная  интеллигенция обеспокоена возможностью кризиса духовности нашего общества. Этот процесс может проявиться в связи с нарушением традиционных путей передачи духовного наследия, преемственности национальной культуры. Не дать этим явлениям развиваться – перспективная задача «отцов» региона, города, историков и всех неравнодушных людей, болеющих за свою «малую» родину.

Литература:

.