Нефедкин А. Нагота греческого воина: героика или реальность?

Феномен мужской наготы у древних греков тесно связан с другими факторами общественной жизни эллинов: с распространением спортивных состязаний, в которых принимали участие обнаженные атлеты, с формированием эстетического культа калокагатии, вышедшего из агонального духа греческого общества, и с расцветом педерастии среди состоятельной части населения. Все эти факторы, взаимодействуя и влияя друг на друга, привели к тому, что нагота мужчин стала одной из сторон повседневной жизни греческого общества. Вошла она и в военную сферу. Чтобы понять причины появления и затем существования обнаженности в военной области, надо сначала лучше изучить известные нам факторы, действовавшие в других сферах греческой жизни.

В гомеровскую эпоху на людях не было принято обнажаться, человек испытывал в подобных ситуациях стыд (Hom. Od. VI, 210-224; XXIII, 67). У Гомера даже атлеты и борцы, снимая обычную одежду, для состязаний на погребальных играх одевают набедренную повязку (Il. XXIII, 683; 685; 710; Od. 76). Древнейшее письменное сообщение о наготе мы находим во фрагменте Гесиода, который рассказывает о том, что Гиппомен, будучи обнаженным, боролся с Атлантой (Schol. ad Hom. Il. XXIII, 683; Eustath. ad Hom. Il. XXIII, 683 (P. 1324, 15sqq.)).1 Связь со спортом в данном сюжете видна достаточно отчетливо. Ведь хорошо известно, что греки соревновались обнаженными. Это, судя по всему, было одним из факторов, повлиявших на формирования культа наготы у греческих мужчин, которые, в принципе, были воинами - защитниками отечества. Поэтому, очевидно, сначала надо выяснить время и причину появления обычая состязаться голыми.

Античная традиция расходится по поводу того, кто был первым атлетом, сбросившим набедренную повязку. По наиболее распространенной версии это был бегун Орсипп из Мегар, у которого во время бега слетела повязка и он, обнаженным, был награжден венком

победителя (Schol. ad Thuc. I, 6, 5; Paus., I, 44, 1; Etym. Mag. s.v. gumnavsia; Eustath. ad Hom. Il. XXIII, 683 (P. 1324, 13sqq.); IG, VII, 52, 5-6). Это произошло в 15-ю или, менее вероятно, в 32-ю Олимпиаду (соответственно, 720 или 652 г. до н. э.).2 По другой версии, этим бегуном был Аканф из Спарты (Dion. Hal. Ant. Rom. VII, 72, 3-4).

Впрочем, у нас есть еще и свидетельство о более позднем введении наготы у атлетов. Согласно Фукидиду и, видимо, следующему за ним Платону, упражняться обнаженными начали незадолго до их времени (Thuc. I, 6, 5: ouj polla; e[th; Plat. Resp. V, 452c: ouj polu;" crovno").3 Исследователи по-разному объясняют данное сообщение. Так, В. А. Мюллер считает, что в VI в. до н. э. обнаженность была вновь введена дорийцами под сильным ионийским влиянием.4 Н. Б. Кроутер думает, что нагота распространилась на состязаниях лишь в начале V в. до н. э., после греко-персидских войн.5 Ж. Делорм видит в данном сообщении просто гомеровское наследие.6 М. Макдоннелл, с одной стороны, рассматривает сообщение Фукидида в целом как ошибочное, однако, с другой стороны, он полагает, что в середине VI в. до н. э. в Афинах ввели обычай спортивного обнажения.7 Вероятно, ближе к истине позиция Н. Э. Гардинера, который объясняет данное противоречие источников о времени введения наготы тем, что со времени, упоминаемого Фукидидом, стали обнажаться все спортсмены.8 Р. Л. Хауленд же, несколько уточняя, предполагает,

что сообщение историка относится к боевым видам спорта, а не к бегу.9 Л. Бонфент, также не без оснований, доказывает, что Фукидид и Платон говорят лишь о нормализации в общественной жизни спортивной наготы, в отличие от обнажения в религиозных ритуалах и искусстве.10 Возможно, лишь незадолго до Фукидида обнажаться стали атлеты в большинстве эллинских полисов, в том числе и ионийцы, которые до этого могли не состязаться обнаженными.

Для верификации нарративных источников о времени появления наготы у атлетов обратимся к репрезентативным памятникам. Как с оговорками указывает М. Макдоннелл, уже с начала VII в. до н. э. голые спортсмены появляются на протоаттических вазах. Также на одном бронзовом рельефе (около 650 г. до н. э.) мы находим обнаженных боксеров.11 С середины VI в. до н. э. на вазах изображения обнаженных атлетов доминируют. Так, на аттических вазах последней четверти VI в. до н. э. лишь на одиннадцати спортсмены носят набедренную повязку, а на пятистах других - участники состязаний обнажены.12 Следовательно, письменной традиции об обнажении атлетов в последней четверти VIII в. до н. э., в принципе, не противоречит и вазопись - главный репрезентативный источник.

Причину, по которой спортсмены стали соревноваться голыми, как справедливо отметила Л. Бонфент, греки представляли не совсем ясно.13 Объяснение Лукиана, вкладываемое им в уста Солона, о том, что эллины таким образом гордились своим телом, своей красотой, явно более позднее (Anach., 36).14 Павсаний просто замечает, что обнаженному бежать легче, чем одетому (Paus. I, 44, 1; ср.: Plat. Rep. V, 452d). Очевидно, все же было особое решение, постановившие, чтобы атлеты соревновались нагими. Так, Etymologicon magnum (s.v. gumnavsia) сообщает: "У древних существовал обычай носить набедренные повязки (perizwvmata) и таким образом состязаться. Во время тридцать второй Олимпиады, когда состязался Орсипп Лакедемонянин,

развязавшаяся набедренная повязка стала виновницей его победы. Поэтому и был установлен закон (novmo" ejtevqh) бежать голыми". Евстафий передает две альтернативные версии о происхождении данного обычая: "Некто Орсипп, которому помешала набедренная повязка, пострадал и погиб или, согласно некоторым, был победителем" (Eustath. ad Hom. Il. XXIII, 683 (P. 1324, 13sqq.)). Исидор Севильский поддерживает версию о гибели Орсиппа на состязаниях (Orig., XVIII, 17, 2): "Конечно, прежде на играх состязающиеся были опоясаны, поскольку не обнажались. Позднее некий бегун, когда набедренная повязка развязалась, внезапно упал и умер. Поэтому тогда, по постановлению совета, архонт Гиппомен позволил (permisit), чтобы все подряд упражняющиеся были обнажены" (ср.: Schol. Ven. ad Hom. Il. XXIII, 638). Следовательно, был определенный законодательный акт, введший наготу в общегреческих спортивных состязаниях. Известен также и элейский закон, постановивший тренерам на арене обнажаться, чтобы в их число не проникли женщины (Paus., V, 6, 7-8). Хотя и современные исследователи также объясняют происхождение данного спортивного обычая по-разному.15 Представляется весьма убедительным мнение Л. Бонфент, предполагающей, что общеэллинские спортивные игры произошли от религиозных обрядов, в том числе и от обряда инициации юношей, которые обнаженными участвовали в этом ритуале.16 Позднее же был установлен и закон, закрепивший этот неписанный обычай.

Античная традиция справедливо производила наименование "гимнасий" (gumnavsion) от слова "голый" (gumnov") (Etym. Mag. s.v. gumnavsia; Eustath. ad Hom. Il. XXIII, 683 (P. 1324, 15)). Ведь делали упражнения обнаженными. Хотя древние авторы достаточно часто упоминают слова palaivstra и gumnavsion синонимично, но, в целом, можно сказать, что палестра - это площадка для борьбы, тогда как гимнасий - это здание для бега, входящее в более сложный комплекс спортивных сооружений (Plut. Quest. conv. II, 4 = Moral., 638c-d).17 Ж. Делорм указывает, что гимнасии распространились в греческом мире к середине VI в. до н. э.: именно в это время в Афинах появляются специальные здания (ср.: Plut. Sol. 1; Athen. XIII, 602d).18 Тогда

как в Спарте здание гимнасия известно лишь в позднюю эпоху; вероятно, и у критян было то же самое.19 Убедительным также выглядит мнение Фужере, считающего, что комплекс "гимнасия" прошел определенную эволюцию, начиная от простой беговой дорожки и заканчивая сложным архитектурным комплексом IV в. до н. э.20 Следовательно, у дорийцев продолжалась древняя традиция соревнований в определенных местах, а не в специальных зданиях (для Крита: GDI. 4991. ll. 40-42; Suid. s.v. drovmo"). Этим, видимо, и объясняется античная традиция, согласно которой гимнасии первыми ввели спартанцы (Athen., I, 14d-e).21 Вероятно, не лишено смысла мнение и Н. Гардинера о том, что появление в VII в. до н. э. обнаженных статуэток куросов связано именно с обнажением спортсменов в палестре.22 Действительно, куросы, представляющие собой вотивные фигурки, часто изображали не Аполлона, а простых смертных, в том числе и победителей на спортивных состязаниях, которые, соответственно, показаны в подобающем атлетам виде.23 Л. Бонфент, по-видимому, не без оснований, кроме спортивной наготы, связывает наготу куросов с обрядами инициации юношей, ритуальными плясками в обнаженном виде.24

Тренировки в гимнасии были, в первую очередь, подготовкой граждан к войне (Plat. Leg. VII, 832d-833c; Aristoph. Pax. 354-355; Lucian. Anach. 24; 28; 30; Philostr. Gymnast. 19; 43; Plut. Quest. conv. II, 5 = Moral., 639d-640a).25 Поэтому гимнасии были государственными институтами. А некоторые спортивные состязания даже возникли в память военных побед. Так, гоплодром в боевом снаряжении у платейцев и беотийцев был введен в память победы при Платеях (Philostr. Gymnast. 8).

Вооружение бегунов было именно боевым, включая и щит с "фартуком" (th;n o{plisin podhvrh). О популярности занятий в гимнасии у беотицев, в частности, у фиванцев свидетельствуют многие источники (Plat. Symp. 182b; Theoph. Hist. plant. IX, 20, 5; Steph. Byz. s.v. Boiwtiva; Eustath. Comm. ad Dion. Perieg. 426 (GGM. II. P. 218)). Плутарх даже объясняет победу беотийцев над спартанцами при Левктрах (371 г. до н. э.) тем, что фиванцы были лучше натренированны и более искусны в борьбе (Quest. conv. II, 5 = Moral., 639f).

Другим фактором, оказавшим существенное влияние на существование наготы у греков был идеал калокагатии (kalokajgaqiva) - гармонии внутреннего мира человека с его внешним обликом (Plat. Symp. 216b-219e). Он окончательно сложился у эллинов к классической эпохе. Считалось, что внешне красивый человек обладает такими же прекрасными духовными достоинствами. Окончательно складывается и идеал куроса - это, прежде всего, идеал юноши-аристократа, атлета и бойца. Именно тогда греки стали обращать большее внимание на спортивные тренировки и, соответственно, на красоту своего тела, ведь они состязались на людях, будучи обнаженными. Л. Бонфент справедливо отмечает: "В Греции примечательное введение спортивной мужской наготы, которая, конечно, происходит от ритуального, религиозного содержания, развилось в специальный социальный и гражданский смысл. Она стала костюмом, униформой: при совместных упражнениях в гимнасии она подчеркивала статус человека как гражданина полиса и как грека".26 Преклонение перед идеалом калокагатии подчас доходило до абсурда. К примеру, один из командиров наемников Эписфен из Олинфа (рубеж V-IV вв. до н. э.) набирал воинов в свой отряд, исходя только из их физической красоты (Xen. An. VII, 4, 7-8).

Другим фактором, оказавшим влияние на формирование культа наготы у греков, была педерастия. У Гомера еще нет ясно выраженных гомосексуальных отношений. Между тем уже древние анахронично приписывали Ахиллу и Патроклу такую связь (Plat. Symp. 180a; Xen. Symp. 8, 31; Aeschyn. I, 142; Mart. XI, 43, 9-10; Plut. Amatorius. 17, 10 = Moral., 761a; Lucian. Amores. 54). Однако уже в начале VI в. до н. э. у эллинов это явление было широко распространено (Plut. Sol. 1).27 Очевидно, правы те исследователи, которые поддерживают мнение древних авторов о прямой связи развития гомосексуальных

отношений с распространением занятий в палестре (Theog. 1335-1336; Plat. Charm. 154a; Leg. I, 636b-c; Symp. 217c; Aristoph. Nub. 972-978; Pax. 762-763; Vesp. 1025; Plut. Quest. Rom. 40 = Moral. 274d; Lucian. Amores. 3; 9).28 Тут юноши упражнялись обнаженными, причем подчас они состязаясь в борьбе со своими же любовниками (Plat. Symp. 217c). Поэтому именно у тех греческих этносов, у которых упражнения в гимнасии были наиболее популярны, и гомосексуальность приобрела особое значение.

Античная традиция считала, что критяне первыми ввели педерастию (Athen. XIII, 602f; ср.: Plat. Leg. I, 636d).29 Однако, возможно, данное объяснение просто входит в русло древней традиции, приписывающей критянам установления различных институтов, которые затем переняли спартанцы (Plat. Resp. V, 452c; Strab. X, 4, 17-18). Аристотель (Pol. II, 5, 6 (1272a)) объясняет происхождение гомосексуальных отношений на Крите политикой сокращения деторождаемости, т. е. необходимостью сохранения постоянного количества членов гражданской общины. На этом острове существовал целый ритуал "овладения" любимым мальчиком путем его "похищения" без применения насилия. После двухмесячного пребывания с мальчиком любовник дарил ему подарки, в том числе быка для жертвоприношений и одежду, которую юноша затем с гордостью носил (Strab. X, 4, 21). Происхождение данного обычая нужно искать в обряде инициации, после которого юноша становился полноправным членом гражданской общины. Объяснение же Аристотеля, вероятно, следует рассматривать как более позднее понимание распространения педерастии на Крите. У фиванцев, когда юноша достигал возраста возмужания, любовник дарил ему паноплию (Plut. Amatorius. 17, 10 = Moral., 761a). Тут введение приписывалось Лаю, похитившему Хрисиппа, сына Пелопса (Apollod., III, 5, 5; Ael. Var. hist. XIII, 5; Athen. XIII, 602). Вероятно, и здесь мы имеет дело с обрядом инициации.30 Вступление в гомосексуальную связь с подростками до обряда инициации мы наблюдаем и у других индоевропейских народов. У тайфалов мужчина "использовал" таким образом юношу до тех пор, пока последний не

совершит свой первый охотничий подвиг, убив кабана или медведя (Amm. XXXI, 9, 5; ср.: Procop. Bel. Got. II, 14, 36).

Считается, что педерастия была особенно распространена среди дорийцев, в частности, на Крите и в Спарте (Plat. Leg. VIII, 836b-c).31 Многие древние и современные авторы справедливо объясняют развитие тут гомосексуальности тем, что в данных государствах мужчины находились на военизированном положении, живя в казармах и проводя здесь совместные трапезы (Xen. Lac. pol. 5, 2; 6, 1; Plat. Leg. I, 625e-626a; Plut. Lyc. 24-25; Quest. Graec. 21 = Moral., 296d).32 Вместе с тем халкидяне на Эвбее также практиковали педерастию (Plut. Amatorius. 17, 4-9 = Mor., 760e-f; Athen. XIII, 601e). Возможно, это уже более поздняя традиция. Из такого казарменного положения дорийского общества, видимо, возникли и другие обычаи спартанцев. В частности, спартиат мог ходить к своей жене только под покровом ночи, чтобы никто не заметил (Xen. Lac. pol. 1, 5; Plut. Lyc. 15). А до брака со спартанскими девушками занимались анальным сексом (Athen. XIII, 602d-e: "У спартанцев, как говорит Гагнон-академик, существует закон обращаться до брака с девушками, как с мальчиками"). Однако сексуальная сторона отношений между мальчиком/юношей и мужчиной не была доминирующей. Одновременно, очевидно, даже более важной, была этическая, воспитательная, сторона данной любви (Xen. Cyn. 12, 20; Lac. pol. 2, 13; Plat. Symp. 181d; Plut. Lyc. 17-18; Lucian. Amores. 23; 46; 51; Ael. Var. hist. III, 10). Ведь любящий мужчина должен был подавать пример и "вдохновлять" любимого юношу на добрые дела (Thuc. VI,54; Theocrit. 12; Plut. Alcib. 4; Pelop. 19; Amatorius. 17, 4-9 = Moral., 760e-f; Ael. Var. hist. XII,12).33 Более того, чисто гомосексуальные отношения рассматривались даже спартанцами с негативной точки зрения (Xen. Lac. pol. 2, 13; Symp. 8, 23, 35; Plut. Instit. Lacon. 7 = Moral., 237b-c; Max. Tyr. XXVI, 8; ср.: Ael. Var. hist. XII, 12). Впрочем, в Беотии и Элиде гомосексуальные отношения были узаконены, тогда как в Ионии и

Афинах осуждались (Xen. Lac. pol. 2, 12; Symp. 8, 34; Plat. Symp. 182b).

Античные философы рассматривали однополую любовь, в первую очередь, как путь к добродетели.34 Так, Афиней пишет (XIII, 602a): "Перипатетик Иероним рассказывает, что весьма желательной становится любовь к мальчикам, потому что цвет молодости и товарищество друг с другом многократно внушали желание низвергнуть многие тирании. Ибо, находясь рядом с мальчиком, любой любовник, вероятно, вообще понимал, что надо перенести страдания или показаться мальчику трусом". Именно поэтому в бою, чтобы придать стойкость строю, любовников ставили рядом (Xen. Symp. 8, 32-33; Plat. Symp. 178e-179b; Onas. 24; Excerpta Polyaeni, 14, 8). Данный обычай зафиксирован в IV в. до н. э. среди элейцев и фиванцев/беотийцев (Xen. Symp. 8, 34). Именно с военными целями педерастия была узаконена у этих греческих этносов. По крайней мере, иногда этот обычай встречается и у спартанцев (Xen. Hell. IV, 8, 39; ср.: Xen. Symp. 8, 35). Видимо, подобная традиция существовала и на Крите (Plut. Amatorius. 17, 14 = Moral. 761e; Ael. Var. hist. III, 9; ср.: Strab. X, 4, 16). Беотийский полководец Паммен выступал апологетом такого строя, считая его наиболее стойким и нерушимым (Plut. Amatorius. 17, 10 = Moral., 761a; Pelop. 18; Symp. 618d). Из подобных соединений нам известна структура фиванского отборного "Священного отряда", воссозданного Горгидом в 378 г. до н. э. Это подразделение состояло из трехсот человек, ста пятидесяти пар любовников (Plut. Pelop. 18-19; Polyaen. II, 5, 1; Athen. XIII, 602a).35 Несколько раннее, во время битвы при Делии (424 г. до н. э.), воины этого отряда носили названия "возничих" и "колесничих": hJnivocoi и parabavtai (Diod. XII, 70, 1). Дж. К. Андерсон предполагает, что эти названия бойцы получили из-за того, что они ездили к полю боя на колесницах.36 Однако возможен и другой вариант объяснения этого названия - сексуальный: возничим называли более старшего и опытного любовника, а его партнера называли парабатом - колесничим, буквально: "стоящим рядом" (см. сопоставление Плутарха пары любовников с упряжкой-бигой: Plut. Pelop. 19; ср.: Amatorius. 16, 17 = Moral., 759d-e).

Мужская нагота не была чем-то чужеродным и в повседневной жизни греков. К началу классического периода обнаженность отходит от чисто религиозного контекста и переходит в гражданскую сферу, сферу полиса - государства граждан-воинов. В этот период гимнасий становится обычным государственным институтом, где мужчины приобретают закалку для войны. Вспомним, что греческие мужчины не носили исподнего. Хитон надевался на голое тело (Theophr. Charac. 4, 7; Plut. Apoph. reg et duc. 25, 19 = Moral., 178c-d).37 А в определенных ситуациях сбрасывалась и эта одежда. Так, уже во время Гесиода крестьяне на поле могли работать голыми (Hesiod. Op. 391; ср.: Verg. Georg. I, 299). На архаических вазах мы, например, находим мужчин, работающих в саду обнаженными.38 В мастерской работники также подчас снимали одежду.39 Воины на бивуаке могли выполнять работы, не имея на себе одеяния (Xen. An. IV, 4, 12). Судя по всему, греческие мальчики в различных обстоятельствах могли ходить обнаженными.40 Кроме того, нагота продолжала быть и признаком культового или религиозного обряда (Hesych. s.v. gumnopaivdia). Афиней рассказывает о юном Софокле (I, 20f): "Действительно, после Саламинского морского сражения он, обнаженный и умащенный, ходил в хороводе с лирами. А другие говорят: в гиматии". На аристократических симпосиях увенчанные пирующие были обнажены, прикрываясь лишь покрывалом.41 Таким образом, нагота в классическую эпоху продолжает существовать, постепенно переходя из чисто культовой и религиозной области в гражданскую, в том числе и в военную.

В письменных источниках традиция обнажения у воинов не нашла сколько-нибудь ясного отражения. Поэтому некоторые исследователи вообще отрицают то, что эллинские воины сражались без одежды.42 Действительно, мы одновременно можем вспомнить и о том, что у древних авторов есть многочисленные указания на наготу кельтских воинов (Polyb. II, 28, 8; 29, 7; Liv. XXXVIII, 21, 9; Diod. V, 29, 1-2; Plut. Crass. 25; Aul. Gel. IX, 13; Hdn. III, 14, 7). Однако наличие

этих сведений было вызвано определенными причинами. Вспомним, что римляне негативно относились к полному обнажению тела даже во время физических упражнений (Cic. Dis. Tuscul. IV, 33; Plut. Quest. Rom. 40 = Moral., 274d-e; Tac. Ann. XIV, 20). Следовательно, латинские авторы сразу же обратили свое внимание как на обнаженность кельтов, так и на способ ведения ими боя. В начале сражения эти воины, сотрясая оружием, крича и распевая особые боевые песни, производили сильное психологическое впечатление на противника (Diod. V, 29, 1-2; Aul. Gel. IX, 13). Этот психологический эффект, деморализующий противника, должен был увеличить свою силу видом голых воинов, презирающих раны и смерть. Как справедливо отметила Л. Бонфент, обнажение кельтов для боя носило магический характер: "Когда они атаковали, они демонстрировали свою доблесть, поскольку наполнялись неистовством, безумием войны, и отбрасывали всякое самообладание. Они могли также взывать к особому виду сверхчеловеческой помощи в момент кризиса и испытания".43 Римляне сразу обратили внимание на столь непривычный для них способ галлов сражаться обнаженными. А для греков нагота была обычной стороной их жизни, которая к римской эпохе сошла на нет. А зачем грекам говорить о банальном?

В качестве примера того, что греки сражались обнаженными, иногда приводят случай со спартанцем Исадом.44 Этот эпизод произошел в 362 г. до н. э. в Спарте, в которую прорвалась армия Эпаминонда. Плутарх рассказывает (Ages. 34,8-11): "Думаю, что Исад, сын Фебида, представил красивое и достойное удивления зрелище не только согражданам, но и врагам. Ибо он имел выдающуюся наружность и большой рост, находясь в том возрасте, в котором люди приятнее всего расцветают, переходя из мальчишества в мужество; он, голый, без защитного вооружения и гиматия, выбежал из дома, смазав тело маслом и имея в одной руке копье, а в другой - меч; и через середину сражающихся он ударил по врагам, опрокидывая, разя и ниспровергая встречающихся. Он не был никем ранен, или потому, что божество из-за доблести хранило его, или потому, что он показался противникам чем-то большим и могущественным, нежели человек. Говорят, что после этого эфоры увенчали его, а затем наложили штраф в тысячу драхм, поскольку он отважился сражаться без вооружения".

Несколько по-другому о данном эпизоде рассказывает Элиан (Var. hist. VI, 3): "Лакедемоняне увенчали бывшего еще мальчиком Исада, когда закон еще не призывал его к оружию, поскольку он, выскочив из гимнасия, отличился в бою; но, поскольку он не имел требуемого возраста и устремился на врагов, не имея принятого оружия, его оштрафовали".

Исад был сыном знатного спартанца, военачальника Фебида (см.: Plut. Ages. 23, 6-11; 24, 1). Он в разгар боя в городе бросился на воинов Эпаминонда и нанес им значительный урон. Почему же Исад бросился в бой обнаженным? Не было ли это традиционным обычаем спартанцев? С одной стороны, Исад мог не подготовиться к достаточно неожиданному бою и не успеть одеться и вооружиться, но при этом он сбросил с себя плащ и остался голым - дело не требующее времени. Но, с другой стороны, он ведь успел натереться маслом. Вероятно, более соответствует истине сообщение Элиана: Исад прибежал к месту боевых действий из гимнасия. Очевидно, Исад действительно еще не имел призывного возраста (20 лет) и поэтому он не участвовал в боевых действиях и не имел своего боевого оружия, схватив домашнее. Он пошел в бой, держа меч в качестве прикрытия левой рукой, а копьем в правой руке сражался. Именно так обычно держали меч и копье во время охоты. По-видимому, объяснение Плутарха о том, что высокий и красивый Исад, олицетворяющий идеалы эллинской калокагатии, показался противникам неким сверхъестественным существом, соответствует истине. Ведь греки верили в то, что боги принимают участие в сражении (Hdt. VI, 117; Plut. Thes. 35; Just. XX, 3, 8). Видения же божеств в бою, как указывает американский антиковед В. Д. Хэнсон, были вызваны массовой галлюцинацией у сражающихся, которая, в свою очередь, создается экстремальным шоковым состоянием людей в бою.45 За свое мужество Исад был увенчан. Но, с другой стороны, оштрафован эфорами. За что? Очевидно, Исада оштрафовали не за то, что он голым выбежал на улицу, а за то, что он не имел необходимого защитного снаряжения, щита. Ведь последний, по спартанским представлениям, защищал не только самого бойца, но и придавал прочность всему строю-фаланге (Plut. Apoph. Lacon. 28, 2 = Moral. 220a; Apoph. mul. Lacon. 5, 17 = Moral. 241f). Именно за потерю щита спартанец подвергался позору. Итак, в данном эпизоде нагота Исада не является чем-то необычным, она,

вероятно, объясняется тем, что он выбежал из гимнасия, где он тренировался. Следовательно, данный случай отнюдь не свидетельствует о типичности обнажения воинов у греков.

Таким образом, единственным источником информации о том, что воины греков сражались обнаженными, остаются репрезентативные памятники. Уже на архаических памятниках мы видим как одетых, так и обнаженных воинов. Причем изображения весьма реалистичны и нет особых сомнений в том, что показан реальный персонаж или, по крайней мере, герой, имеющий, однако, снаряжение современной художнику эпохи. Вместе с тем отметим, что элементы архаизации военных реалий встречаются уже на вазописи VI в. до н. э., представляющей героические сюжеты.

На вазах позднегеометрического стиля (вторая половина VIII в. до н. э.) наготу достаточно сложно выявить, так как показаны только силуэты фигур. Однако иногда мы все же можем распознать, что воины не имеют одежды.46 Например, фаллосы четко показаны у мужчин на сцене кораблекрушения.47 Также отметим, что жеребцы, запряженные в колесницы, изображенные на тех же дипилонских вазах, имеют ярко очерченный половой признак.48 Возможно, определенная часть воинов, изображенных на вазописи, все же носила одежду, ведь пенисы не показаны, либо это все же можно объяснить стилем изображения. Бронзовые архаические статуэтки (VIII-VII вв. до н. э.) также представляют нам обнаженных воинов в вооружении геометрической эпохи: шлем с высоким гребнем, защитный пояс и дипилонский щит.49 Сходство с кельтской манерой снаряжения для боя очевидно: обнаженный галльский воин в бою наряду с оружием имеет на себе гривну и металлический пояс (Diod., V, 29, 1-2; Hdn. III, 14, 7). Возможно, и смысл обнажения был также одинаков.

На знаменитой вазе из собрания Киджи (около 640 г. до н. э.) мы видим полностью оснащенных гоплитов, часть из которых одета в набедренную повязку, а другие ее не имеют.50 О том, что спартанский

гоплит не имел поясной одежды, вспоминает во второй половине VII в. до н. э. Тиртей (6, 24 (Diehl)). То же самое мы видим и на бронзовых вотивных статуэтках (VII-VI вв. до н. э.), изображающих гоплитов: одни воины имеют набедренную повязку, другие - без одежды, в одних доспехах.51 Насколько я могу судить, в VII-VI вв. до н. э. на вазописи чаще встречаются одетые воины.52 Причем обнаженных бойцов можно рассматривать как героев.53 Однако на некоторых чернофигурных вазах VI в. до н. э. продолжают встречаться полностью обнаженные воины или же бойцы в защитном вооружении, но без одежды.54 Причем, когда все воины обнажены или когда бойцы только одной стороны не имеют одежды, мы еще можем усматривать в данных сюжетах определенную героизацию.55 В последующие два столетия обнаженные воины встречаются гораздо чаще, подчас занимая доминирующее положение. Это, очевидно, связано не с изменением сюжетов изображений: те же мифо-эпические сюжеты, в основном с приданием изображениям современных художнику реалий. Можно предположить, что увеличение количества изображений обнаженных воинов связано не только с оформлением полисного идеала калокагатии,56 влиявшим на художника, но и с отражением окружающей мастера действительности.

Греки не только изображали своих богов и героев полностью или частично обнаженными, воплощая в них все тот же идеал калогакатии, но и в жизни они также стремились подражать тем же богам и героям. Так, шестикратный олимпионик атлет Милон из Кротона (середина VI в. до н. э.), очевидно, считал себя не менее великим героем, чем Геракл. Он шел на войну, увенчанным олимпийским венком и снаряженным шкурой и палицей, как древний герой (Diod. XII, 9, 6; ср.: Paus. VI, 14, 5-8).57 Александр Македонский также мог себе позволить появляться в одеяниях Аммона, Артемиды, Гермеса или Геракла (Athen. XII, 537e). Подражал в одежде Геркулесу и Марк Антоний (Plut. Anton. 4). В качестве военной хитрости, чтобы создать иллюзию

участия богов в битве, воины могли даже переодеваться в костюмы этих божеств. Так, мессенский вождь Аристомен и его соратник напали на своих врагов спартанцев в облике братьев Диоскуров: на белых конях со звездой на пилосах, в тот момент, когда лакедемоняне справляли праздник в честь этих божеств (середина VII в. до н. э.; Polyaen. II, 31, 4). То же самое сделали мессенцы Гонипп и Панорм. Последний эксцесс послужил причиной гнева Кастора и Полидевка на мессенцев (Paus. IV, 27, 1). Следовательно, греки могли подражать героям и в одеянии. Однако ничего не мешало эллинам подражать своим героям и в обнажении. И, таким образом, представление о героической наготе, в свою очередь, также могло влиять на формирование культа наготы у эллинских мужчин, и воинов в частности, которые следовали за своими идеалами.

Охота справедливо считалась древними подготовкой к войне (Plat. Leg. VII, 823c; Xen. Cyn. 12, 1-9; 13, 11; Cyr. I, 2, 10; De re eq. 8, 10; Aristot. Pol. I, 3, 8 (1256b); Caes. B.G. I, 1; Arr. Cyn. 1, 1; AP, VI, 188). Ведь охота, с одной стороны, была одной из форм тренировки боевой сноровки и реакции. А с другой стороны, она была своего рода спортивным состязанием в ловкости и смекалке. В этом плане она приравнивалась к гимнастическим упражнениям.58 Возможно, поэтому столь часто охотников изображали одетыми только в плащ эфаптис59 или хламиду либо вообще обнаженными. Так, на вазе Киджи среди пятерых юношей, охотящихся на льва, двое обнажены.60 Очевидно, часть эллинов предпочитала охотиться полуобнаженными или вообще голыми еще в последней трети IV в. до н. э. Мы это достаточно ясно видим по сценам на "Саркофаге Александра", фреске с фасада "Могилы Филиппа", мозаике из Пеллы и другим памятникам.61 Война же у греков также была своеобразным ритуализированным действом агонального типа.62 Следовательно, мужчины, состязавшиеся в спортивных соревнованиях голыми и охотящиеся полуобнаженными,

могли и в бою быть нагими, показывая врагу свое мужество и презрение к смерти.

Как подметил Н. Секунда, в начале IV в. до н. э. "обнаженное тело в изображении боевых сцен было обычным делом".63 Как и в предыдущий период, в одних случаях представленная на памятниках битва носит эпический характер. Например, на метопах Парфенона показана кентавромахия (448-442 гг. до н. э.), а на рельефах мавзолея в Галикарнасе изображен бой обнаженных греков с одетыми амазонками (350-е гг. до н. э.).64 В подобных сценах нагота воинов могла быть данью героической традиции. Однако в других случаях обнаженные воины показаны в одних и тех же сценах с одетыми. Причем подчас мы ясно можем сказать, что контекст сцены не эпический. Так, например, на северном фризе Парфенона (440-435 гг. до н. э.) изображена панафинейская процессия всадников, в которой участвуют как одетые для верховой езды юноши (шляпа-петас, хламида, хитон, сапоги-котурны), так и обнаженные наездники, имеющие лишь плащ.65 На фризе цоколя монумента Нереид в ликийском городе Ксанфе (около 400 г. до н. э.) мы в сценах сражения видим, наряду с одетыми воинами, обнаженных. И это несмотря на то, что в Азии считалось неприличным показывать свое тело обнаженным. Ведь эта традиция отчасти была воспринята и анатолийскими греками, которые даже куросов изображали одетыми.66 Даже если контекст данных сцен мифологический, то и тогда воины, одетые в характерный длинный хитон, носят современное вооружение: полотняный панцирь, аттический шлем, щит-аспис.67 Вместе с тем, на фризах из ликийской Лимирны (конец V в. до н. э.) пешие и конные воины изображены одетыми.68 На "Саркофаге Александра" (последняя треть IV в. до н. э.) в сценах сражения против персов часть пеших македонян также показана одетыми в одних хламидах.69 Объяснять такое смешение обнаженных и одетых воинов только героизацией достаточно сложно.

Интересную особенность изображения беотийских воинов последней четверти V - первых десятилетий IV в. до н. э. подметил Н. Секунда: на надгробных рельефах и расписных сосудах гоплиты показаны полуобнаженными, одетыми только в плащ и шлем, но при этом имеющими обувь.70 Поскольку предметы снаряжения представлены с детальной точностью, то можно согласится с английским антиковедом в том, что данные изображения отражают реальность.71 Можно предположить, что так была снаряжена только наиболее знатная часть гоплитов, вероятно, среди прочих и воины "Священного отряда", тогда как остальные гоплиты были, без сомнения, одетыми. Так, надгробная плита Мнасона из Фив (424 г. до н. э.) показывает нам босого гоплита в хитоне-экзомисе, вооруженного простым, не украшенным внутри щитом, шлемом-пилосом, мечом и копьем.72 Ведь во второй половине V в. до н. э., особенно в период Пелопоннесской войны, воины, судя по изображениям, все чаще сражаются без панциря.73

Спартанцы, которые до этого, в архаический период, носили бронзовые кирасы, шли в бой, имея на себе лишь плащ и шапку или шлем типа пилос (ср.: Thuc. IV, 34, 4; Schol. ad Thuc. IV, 34, 4). Лакедемонянина в подобном снаряжении мы видим на одной аттической вазе, датируемой примерно 460 г. до н. э.74 Однако плащ - не очень удобное одеяние для схватки, поэтому его могли сбрасывать.75

Почему греки стали обнажаться на войне, можно строить лишь предположения. Поскольку позднегеометрические вазы датируются несколько более ранним периодом, чем 720 г. до н. э., когда эллины стали обнажаться на олимпийских играх, то первоначальное появление наготы на войне, скорее всего, не было вызвано влиянием спорта. Кроме того, для распространения этого обычая из спортивной в военную сферу потребовалось бы некоторое время. Следовательно, опираясь

на доводы Л. Бонфент, можно предположить, что изначально нагота у архаических греческих воинов носила ритуальный апотропический характер,76 как, например, у кельтов, которые обнажались лишь для боя (Liv. XXXVIII,21,9). Нагота в подобном "героическом обществе" должна была показать, что воин уверен в себе и презирает смерть (Polyb. II, 28, 8; Diod., V, 29, 1-2). Поэтому он готов вернуться в то же состояние, в котором появился на свет. Может быть, подобный смысл первоначально имела и нагота греческих воинов. Позднее, вместе со складыванием полисной идеологии и, в частности, идеала калокагатии, основным мотивом обнажения воинов стала, судя по всему, гордость своим телом (Lucian. Anach. 36). Очевидно, при этом психологический фактор также должен был сыграть свою роль во время войны греков с азиатами-персами. У последних обнажение считалось позорным (Hdt. I, 10; Plat. Symp. 182b; ср.: Thuc. I, 6, 5; Schol. ad Thuc. I, 6, 5). Греки же презирали варваров, которые не занимались голыми физическими упражнениями и поэтому имели незакаленные тела (Xen. Ages. 1, 28). Таким образом, обнаженные греческие гоплиты уверенностью в себе могли вселять страх в противников-азиатов. Все это, по-видимому, также способствовало определенному распространению наготы среди эллинских гоплитов в V-IV вв. до н. э.

Итак, мы помним, что герои Гомера сражаются одетыми. Однако, очевидно, это стыдливая ионийская традиция. В определенных же ситуациях обыденной жизни мужчины могли быть совсем голыми. Например, во время работы в поле. Также и дети могли играть, будучи без одежды. Однако подобная традиция детской наготы имелась у многих народов.77 Другая оригинальная традиция обнажения существовала у архаичных греческих этносов, где была особая суровая система воспитания мальчиков - будущих воинов, входящих затем в мужские союзы. Тут сызмальства мужской пол привык к обнаженному или полуобнаженному состоянию. Именно у этих этносов (критян, спартанцев) следует искать начало традиции обнажения. Кроме того, нельзя не учитывать и религиозный фактор в происхождении греческой наготы. Определенный толчок к распространению обнажения у греков связан, очевидно, с запретом носить набедренные повязки на панэллинских олимпийских играх (720 г. до н. э.). В архаический период в полисах распространяется институт гимнасия, в котором тренировались и состязались обнаженные атлеты. В эту эпоху складывается

и идеал калокагатии. О данном идеале нам говорят многочисленные статуи куросов VII-VI вв. до н. э. Эллины гордятся своим телом, его красотой. Это, в свою очередь, приводит к смещению сексуальных акцентов у мужчин с гетеро- на гомосексуальный. Изменение сексуальной ориентации появляется в дорийских общинах, где мужское население было включено в мужские союзы и, соответственно, оторвано от дома и семьи (Крит, Спарта). Данный процесс естественным образом приводит к созданию определенных воинских подразделений, состоящих из любовников: любимый и любящий стремятся встать рядом в строю, чтобы защищать и помогать друг другу. Нельзя исключить и того, что обнажение происходило, в первую очередь, именно в этих отрядах, чтобы дать возможность влюбленному любоваться телом любимого и тем самым вдохновляться на борьбу. Распространению наготы среди воинов способствовало и еще одно обстоятельство. По мере складывания идеала калокагатии эллины стали наделять своих богов, которым они приписывали человеческие черты, прекрасным телом. Соответственно, необожителей и героев изображали обнаженными. Эллины же стремились подражать героям и в поступках, и в облике, отсюда также могла возникнуть тенденция сражаться обнаженными. Возможно, некоторой консервации данного обычая способствовал и психологический фактор: война с азиатами-персами, не имевшими традиции обнажать тело. Последних можно было устрашить подобным презрением к боли, ранам и, естественно, к противнику. Кроме того, обнажение в бою, как и на охоте, могло в то время рассматриваться с точки зрения агона: бой - это состязание особого рода, в котором участвуют обнаженные атлеты-воины.78

Достаточно сложно, опираясь на изображения, решить, насколько был распространен обычай сражаться голыми у эллинов, ведь не всегда можно разграничить героические и обыденные сюжеты. Кроме того, надо учитывать и художественную специфику изображений. Можно колебаться, была ли нагота на позднегеометрических вазах реальностью или же это была своеобразная героизация персонажей.79 Однако вспомним, что греческая вазопись, изображая даже мифологические сцены, представляла в основном современные художнику реалии. Об этом же нам, очевидно, говорят и бронзовые фигурки обнаженных архаических воинов. Как представляется, уже во второй половине VIII в. до н. э., когда у гоплитов, в основном, не было панциря,

обнажение было достаточно распространено. Это было связано с религиозными и апотропическими представлениями о наготе: с показом своей готовности сражаться, презирать ранения и даже смерть. Несколько меньше воинов без одежды мы обнаруживаем на вазописи в следующем столетии, при этом бойцы обычно снаряжены коринфским шлемом и бронзовой колоколовидной кирасой. Также редко гоплиты сражались без одеяния и в VI в. до н. э. Аристократический агональный этос, становление гимнасия как института, распространение гомосексуальности - все это способствует распространению мужской наготы в различные сферы жизни древнегреческого общества. Нагота переходит из чисто религиозной в гражданскую сферу жизни эллинов. В классический период в связи с широким распространением идеалов калокагатии обнажение расцвело. По мере отказа гоплитов от доспехов во второй половине V в. до н. э., воин оставался нагим, прикрываясь лишь шлемом, щитом, иногда еще и поножами. Впрочем, вероятно, и в этот период большинство воинов все же сражались одетыми. В период эллинизма данная традиция, судя по всему, стала угасать. На рубеже IV-III вв. до н. э. определенная часть эллинских воинов еще могла сражаться обнаженными. Среди македонян, очевидно, этот обычай усвоила лишь знатная молодежь. Позднее традиция сражаться нагими исчезает. Этому способствовало восточное влияние на греков в период эллинистического синтеза культур. Если, согласно официальной идеологии, богов, героев и правителей еще продолжали изображать обнаженными, то на бытовом уровне нагота, за исключением гимнасиев в эллинистических полисах, уже, по-видимому, не была распространена. Совершенно ясно, что римляне, с их отрицательным отношением к наготе, как к пороку, завоевав греческую ойкумену, способствовали окончательному исчезновению данного обычая.

Примечания

1 Н. Кроутер считает данное сообщение простым мифом (Crowther N. B. Athletic Dress and Nudity in Greek Athletics // Eranos. Vol. 80. 1982. P. 164).
2 Moretti L. Olympionikai, i vincitori negli antichi agoni olimpici (Atti della Accademia nazionale dei Lincei. Classe di scienze morali, storiche e filologiche. Ser. 8. Vol. 8. Fasc. 2). Roma, 1957. P. 61-62. № 16; Arieti J. Nudity in Greek Athletics // The Classical World. Vol. 68. 1975. № 7 (1380). P. 431; Crowther N. B. Athletic Dress... P. 165; McDonnell M. The Introduction of Athletic Nudity: Thucydides, Plato, and the Vases // JHS. Vol. 101. 1991. P. 183, n. 3.
3 Данное выражение у Фукидида может означать временной отрезок в 20-70 лет, т.е. период не ранее 510 г. до н. э. (McDonnell M. The Introduction... P. 189, n. 40).
4 Muller W. A. Nacktheit und EntblцЯung in der altorientalischen und дlteren griechischen Kunst. Inaugural-Dissertation. Borna - Leipzig, 1906. S. 94; pro: Poliakoff M. B. Combat Sports in the Ancient World: Competition, Violence, and Culture (Sport and History Series). New Haven; London, 1987. P. 165-166, n. 12; ср.: Лихт Г. Сексуальная жизнь в древней Греции / Пер. с англ. В. В. Федорин. М., 1995. С. 76 (об азиатском влиянии).
5 Crowther N. B. Athletic Dress... P. 163, 167.
6 Delorme J. Gymnasion. Йtude sur les monuments consacrйs а l'йducation en Grиce (des origines а l'Empire roman). Paris, 1960. P. 21, n. 2.
7 Crowther N. B. Athletic Dress... P. 167; McDonnell M. The Introduction... P. 190-193.
8 Gardiner N. E. Greek Athletic Sports and Festivals. London, 1910. P. 48.
9 Howland R. L. [Rec. in] Weiner I. Der Sport bei den Vцlkern der alten Welt. Darmstadt, 1983 // JHS. Vol. 103. 1983. P. 198.
10 Bonfante L. Nudity as a Costume in Classical Art // AJA. Vol. 93. 1989. № 4. P. 557.
11 McDonnell M. The Introduction... P. 184.
12 McDonnell M. The Introduction... P. 188-189, n. 39. Л. Бонфент полагает, что первые вазы изготовлялись аттическими мастерами на экспорт в Этрурию и, следовательно, они были сделаны в соответствии с италийским обычаем состязаться в набедренной повязке (Bonfante L. Nudity... P. 564-565).
13 Bonfante L. Nudity... P. 553, 557.
14 См.: Arieti J. Nudity... P. 433; Crowther N. B. Athletic Dress... P. 168 (нагота отделяла эллинов от варваров).
15 Дискуссию см.: Arieti J. Nudity... P. 433-434; Crowther N. B. Athletic Dress... P. 168; Bonfante L. Nudity... P. 558.
16 Bonfante L. Nudity... P. 549-553.
17 Kyle D. G. Athletics in Ancient Athens (Mnemosyne. Suppl. 95). Leiden, 1987. P. 64, 66.
18 Delorme J. Gymnasion. P. 19-20; pro: Poliakoff M. B. Combat Sports... P. 12, 178, n. 48.
19 Delorme J. Gymnasion. P. 22, n. 6.
20 Fougиres G. Gymnasium // DAGL. Vol. II. Pt. 2 (1896). P. 1684-1685; pro: Kyle D. G. Athletics... P. 66.
21 На мой взгляд, менее обоснованно мнение о том, что специальные здания для занятий спортом появились у дорийцев уже в VII в. до н. э. (Oehler J. Gymnasium // RE. HbBd 14 (1912). Sp. 2008; Бондарь Л. Д. Гимнасиархия в Афинах // Античный мир: проблемы истории и культуры. Сб. ст. к 65-летию со дня рождения проф. Э. Д. Фролова. СПб., 1998. С. 148).
22 Gardiner N. E. Greek Athletic Sports... P. 86; pro: Колпинский Ю. Д. Великое наследие античной Эллады и его значение для современности. Изд. 2-е. М., 1988. С. 69.
23 Ср.: Виппер Б. Р. Искусство Древней Греции. М., 1972. С. 104.
24 Bonfante L. Nudity... P. 550-553.
25 Ж. Делорм связывает распространение гимнасиев у греков в VI в. до н. э. со становлением фаланговой тактики: в гимнасиях граждане проходили военное обучение (Delorme J. Gymnasion. P. 26; pro: Detienne M. La phalange: problиmes et controverses // Problиmes de la guerre en Grиce ancienne / Sous la direction de J.-P. Vernant. Paris, 1985. P. 123).
26 Bonfante L. Nudity... P. 569.
27 Dover K.J. Greek Homosexuality. Cambridge (Massachusetts), 1978. P. 1, 198.
28 Delorme J. Gymnasion. P. 20; Dover K. J. Greek Homosexuality. P. 54; McDonnell M. The Introduction... P. 191.
29 Лихт Г. Сексуальная жизнь... С. 305-306; Dover K. J. Greek Homosexuality. P. 186.
30 О происхождении греческой мужской гомосексуальности от обряда инициации см.: Bonfante L. Nudity... P. 551 (со ссылкой на недоступную мне монографию: Sergent B. L'homosexualitй initiatique dans l'Europe ancienne. Paris, 1986. P. 52-73).
31 Dover K. J. Greek Homosexuality. P. 185-186.
32 Dugas L. L'amitiй antique d'aprиs les moeurs populaires et les thйories des philosophes. Paris, 1894. P. 84, 86; Marrou H.-I. Histoire de l'йducation dans l'Antiquitй. Paris, 19652. P. 63; Dover K. J. Greek Homosexuality. P. 192, 201-202. У кельтов, которые также сражались обнаженными, также были распространены гомосексуальные отношения (Aristot. Pol. I, 6, 6 = 1269b; Diod. V, 32, 7; Athen. XIII, 603a). Возможно, между этими двумя явлениями также существовала взаимосвязь.
33 Лихт Г. Сексуальная жизнь... С. 296-301; Dugas L. L'amitiй antique... P. 95-96; Marrou H.-I. Histoire de l'йducation... P. 66; Hindley C. Eros and Military Command in Xenophon // CQ. Vol. 44. 1994. № 2. P. 347-348.
34 Dugas L. L'amitie antique... P. 96-98.
35 DeVoto J. The Theban Sacred Band // The Ancient World. Vol. 23. 1992. № 2. P. 3-7.
36 Anderson J. K. Military Theory and Practice in the Age of Xenophon. Berkeley; Los Angeles, 1970. P. 311, n. 35.
37 См.: Колпинский Ю.Д. Великое наследие... Илл. 297; Sekunda N.V. The Ancient Greeks (Elite Series 7). London, 1986. P. 21.
38 См.: Dover K. J. Greek Homosexuality. Ill. B470 (VI в. до н. э.); Beazley J. D. The Development of Attic Blake-Figure (Sather Classical Lectures. Vol. 24). 2nd ed. Berkeley; Los Angeles; London, 1986. Pl. 83.5.
39 Beazley J. D. The Development... Pl. 87.4.
40 Sturtevant E. H. GUMNOSand nudus // AJPh. Vol. 33. 1912. № 3. P. 327. См.: Колпинский Ю. Д. Великое наследие... Илл. 219, 279.
41 Bonfante L. Nudity... P. 554.
42 См., например: Горелик М. В. Оружие древнего Востока. М., 1993. С. 81.
43 Bonfante L. Nudity... P. 563; см. также: Couissin P. Les institutions militaires et navales. Paris, 1932. P. 7, 13.
44 Muller W. A. Nacktheit... S. 8; Pfister F. Nacktheit // RE. Bd XVI. HbBd 32 (1935). Sp. 1547.
45 Hanson V. D. The Western Way of War: Infantry Battle in Classic Greece. London, 1989. P. 192; ср.: Головин Н. Н. Исследование боя. Исследование деятельности и свойств человека как бойца. СПб., 1907. С. 148-157.
46 Muller W. A. Nacktheit... S. 10-11, 90-91, 172; Pfister F. Nacktheit. Sp. 1545; Bonfante L. Nudity... P. 549.
47 Davison J. M. Attic Geometric Workshops (Yale Classic Studies. Vol. 16). New Haven, 1961. Fig. 84.
48 Davison J. M. Attic Geometric Workshops. Figs. 3, 10c, 14, 15a-b, 21, 21, 25.
49 Brandenburg H. Mithra, Zoster und Zoma // Archaeologia Homerica. Bd I. Kap. E. Teil. 1. Gцttingen, 1977. S. 130. Taf. XIII; ср.: VI; XIIb; Sekunda N. V. The Ancient Greeks. P. 28.
50 Payne H. G. G. Protokorinthische Vasenmalerei (Bilder griechischer Vases. Hf. VII). Berlin, 1933. Taf. 29.
51 Muller W. A. Nacktheit... S. 132-137; см.: Helbig W. L'Epopee homerique expliquйe par les monuments / Trad. franзaise de Fl. Trawinski. Paris, 1894. Fig. 110; Ervin M. New Letter from Greece // AJA. Vol. 72. 1968. № 3. Pl. 94, fig. 37 (статуэтка из Додоны, VI в. до н. э.).
52 Ср.: Muller W. A. Nacktheit... S. 95-140.
53 Beazley J. D. The Development... Pls. 17.1, 28.1-2, 33.1, 47.1, 77.5.
54 Beazley J. D. The Development... Pls. 19.2, 28.1-2, 33.1, 34.2, 50.1, 51.1, 68.1-2.
55 Соответственно см.: Beazley J. D. The Development... Pls. 18.3, 19.2.
56 Подробнее об этом идеале см.: Marrou H.-I. Histoire de l'йducation... P. 83-86.
57 Подробнее об этом персонаже см.: Poliakoff M. B. Combat Sports... P. 117-119.
58 Д. Сенсоун считает, что спортивные состязания берут начало от охоты. См.: Bonfante L. Nudity... P. 553, n. 63 (со ссылкой на недоступную мне монографию: Sansone D. Greek Athletics and the Genesis of Sport. Berkeley, 1988. P. 107-115).
59 См.: Saglio E. Ephaptis // DAGR. T. II. Pt. 2 (1892). P. 620-621; Amelung. jEfaptiv" // RE. Bd V. HbBd 10 (1905). Sp. 2735.
60 Колпинский Ю. Д. Великое наследие... Илл. 126.
61 Winter F. Der Alexandersarkophag aus Sidon. Strassburg, 1912. Taf. 9, 12; Hammond N. G. L., Griffith G. T. A History of Macedonia. Vol. III. Oxford. P. 8-9, fig. 2; Древние цивилизации / Под. ред. Г. М. Бонгард-Левина. М., 1989. С. 353.
62 Ducrey P. Guerre et guerriers dans Grиce antique. Fribourg, 1985. P. 38, 64, 280.
63 Sekunda N. V. The Ancient Greeks. P. 28.
64 История искусства зарубежных стран / Под ред. М. В. Доброклонского, А. П. Чубовой. М., 1979. Илл. 256-257; Колпинский Ю. Д. Великое наследие... Илл. 229-231, 336-337; Никулина Н. М. Искусство Ионии и Ахеменидского Ирана. М., 1994. Илл. 61, 63.
65 История искусства... Илл. 258; Колпинский Ю. Д. Великое наследие... Илл. 238-239.
66 Bonfante L. Nudity... P. 550.
67 Никулина Н. М. Искусство Ионии... Илл. 2-14.
68 Mellink M. J. Archaeology in Asia Minor // AJA. Vol. 76. 1972. № 2. Fig. 22-23.
69 Winter F. Der Alexandersarkophag... Taf. 3,5-6.
70 Sekunda N. V. The Ancient Greeks. P. 27-28.
71 Sekunda N. V. The Ancient Greeks. P. 31, 32, 45; см.: Pfuhl E. Malerei und Zeichnung der Griechen. Bd III. Mьnchen, 1923. Abb. 635.
72 См.: Pfuhl E. Malerei... Bd III. Abb. 633; Launey M. Recherches sur les armйes hellйnistiques. T. I. Paris, 1949. P. 159-160.
73 Подробнее об этом см.: Anderson J. K. Military Theory... P. 126-128, 141; Sekunda N. The Ancient Greeks. P. 13-14, 22; ср.: Snodgrass A. Arms and Armour of the Greeks. London, 1967. P. 110.
74 Sekunda N. V. The Persian Army 560-330 BC (Elite Series 42). London, 1992. P. 15.
75 Подробнее см.: Нефедкин А.К. Пурпур или нагота: о военном убранстве спартанцев // Античное общество-3. Тез. докл. науч. конфер. 22-23 марта 1999 г. СПб., 1999. С. 10-13.
76 Bonfante L. Nudity... P. 543-552, 558, 570; ср.: Muller W. A. Nacktheit... S. 90-91; Pfister F. Nacktheit. Sp. 1547.
77 См.: Muller W. A. Nacktheit... S. 54.
78 Ср.: Poliakoff M. B. Combat Sports... P. 104-115.
79 Ср.: Виппер Б. Р. Искусство Древней Греции... С. 69.

Источник: Проблемы античной истории
Сборник научных статей к 70-летию со дня рождения проф. Э.Д. Фролова.
Под редакцией д-ра ист. наук А.Ю. Дворниченко.
СПб., 2003. ISBN 5-288-03180-0

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история