Тяпугин Н. Народные заблуждения и научная правда об алкоголе

Наркомздрав, Москва, 1926 г.
OCR: medobozrenie.ru

Публикуется с сокращениями

История потребления спиртных напитков в России

У нас, в России, широкие массы народа до 16-го века были еще слабо затронуты алкоголем; народ был трезв, и ему разрешалось только по большим праздникам варить хмельные напитки — брагу, мед. Привозное виноградное вино, которое пили князья, бояре и купцы, народу было совершенно недоступно, так как оно стоило очень дорого.
Но с 16-го века стала распространяться в народе проникшая в Россию из-за границы дешевая хлебная водка; в это время были устроены царем Борисом Годуновым казенные царевы кабаки (1). В России также научились добывать чистый спирт и приготовлять водку. С тех пор все русские правительства насаждали пьянство с целью получения прибылей. Спиртные напитки сделались крупной статьей государственных доходов, так как народ в широком размере и необузданно стал потреблять водку. В 16-м и 17-м в.в. правительство имело свои кабаки. Поставленные правительством продавцы обязывались выручать от продажи водки определенные, назначенные им суммы. В подкрепление своих обязательств они приносили присягу целованием предметов культа — креста и евангелия, почему их и называли «целовальниками» (это название удержалось за содержателями питейных заведений и до самого последнего времени). Если они не выручали нужные суммы, то их ставили на «правеж», то-есть били их на площади батогами по ногам.
------------------------------------
1. Первый кабак был открыт в Москве, в местности на Балчуге, царем Иваном IV Грозным для своих опричников.
------------------------------------
Впоследствии право продажи спиртных напитков правительства стали сдавать за большие деньги частным лицам, которые назывались откупщиками, или правительства устанавливали на продавцов спиртных напитков особые налоги (патент и акциз).
Откупщики и кабатчики, жадные до своих барышей, еще более усердствовали в спаивании народа и наживали на народном пьянстве громадные капиталы. Распространившись во всей народной массе, алкоголь стал угрожать теперь уже не отдельным семьям князей, бояр и купцов, а всему народу. Раньше вино было доступно только богатым, теперь дешевая водка стала доступна всем.
Потребление народом алкоголя скоро приняло форму алкоголизма, т.-е. привычного потребления народом спиртных напитков (главным образом, водки), и стало носить характер народной болезни, характер величайшего народного бедствия. Алкоголизм имел корни в условиях существовавшего тогда общественного порядка. Нищета, ярмо тяжелого труда, духовная темнота, бесправное положение народных масс, созданные сначала крепостничеством, а потом капиталистической эксплуатацией, представляли как-раз те условия, в которых наиболее процветало пьянство.
Народ постоянно искал всякого случая, чтобы напиться и чтобы в дешевой водке—сивухе потопить все лишения, обиды, горе и гнет жизни, порождаемые рабством и эксплуатацией.
Классы дворянские и буржуазные пили тоже не мало: одни из них проводили жизнь в попойках и кутежах, пропивая средства, которые доставлялись им из их имений и предприятий; другие, хотя пили как-будто регулярно и умеренно, а напивались только в особых случаях (например, в гостях), тоже в общем уничтожали громадное количество алкоголя. Ведь потребность в опьянении одинаково была свойственна и этим классам, так как в опьянении они получали острое и приятное возбуждение, которое было для них развлечением.
Но классы богатые имели и другие способы развлечения, позволявшие им разнообразить свою, полную однообразного безделья и излишеств жизнь (напр., охота, путешествия, театр и т. д.), тогда как нищий, темный, бесправный и невежественный народ не знал и не имел других путей забвения от своей горькой доли, кроме тяжелого дурмана спиртных напитков. Поэт Некрасов, изобразивший в своих стихотворениях тяжелую и беспросветно-горемычную жизнь крепостного народа-раба, в своем стихотворении «Пьяница» пишет:

Но мгла отвсюду черная...
Навстречу бедняку
Одна открыта торная
Дорога — к кабаку.

В другом стихотворении он говорит про крестьянина:

До смерти работает,
До полусмерти пьян...

После отмены крепостного права крестьянство, гонимое из деревни безземельем и голодом, пошло в город продавать свой труд фабрикантам. Появился городской пролетариат. Тогда городские кабаки наполнились новыми посетителями — рабочим людом, который в дни получки, в предпраздничные и праздничные дни валом валил сюда и в пьяном чаду находил здесь забвение от своих беспросветных будней.
Улицы города особенно шумно оглашались теперь пьяной песней, непристойной руганью, дикими криками, драки и поножовщины. В рабочих каморках и казармах тоже шел «дым коромыслом». Тяжким дыханием отравленных сивухой, плачем избитых женщин, всхлипыванием притихших и вспуганных детей оканчивался «праздничный день» трудового люда.
Наши русские поэты и писатели не сочиняли хвалебных произведений в честь вина, а описывали народное горе и народные несчастия, происходящие от пьянства.
Поэт Алексей Толстой в своих стихах так изображает то пьяное время:

По нашему русскому царству,
На кляче разбитой верхом,
Один богатырь разъезжает
И взад, и вперед, и кругом-
Покрыт он дырявой рогожей,
Мочалы вокруг сапогов,
На брови надвинута шапка,
За пазухой пеннику штоф,
«Ко мне, горемычные люди!
Ко мне, молодцы, поскорей!
Ко мне, молодицы и девки —
Отведайте водки моей»!
Красив ли он, стар, или молод —
Никто не заметил того,
Но ссоры, болезни и голод
Плетутся за клячей его.
И кто его водки отведал,
От ней не отстанет никак,
И всадник его провожает
Услужливо в ближний кабак.

*******
Стучат и расходятся чарки,
Рекою бушует вино.
Уносит деревни и села
И Русь затопляет оно;
Дерутся и режутся братья
И мать дочерей продает
Плач, песни и вой, и проклятья ..
Питейное дело растет.

Пьянство вошло в быт народа, стало обычаем и неизменным спутником народного быта.. Рождение человека, все события его жизни (солдатчина, женитьба, окончание учения, поступление на работу и пр.), смерть человека сопровождались водкой и пьянством. Пили от горя и пили с радости, пили от нечего делать и пили «с устатка» (при усталости), пили при встрече, пили при расставании. «Годовые», «храмовые», «престольные», «местные» и прочие праздники проходили в пьяном угаре. Именины, новоселье, выборы, сходка, покупка и т. д., и т.д.,— все это были поводы и случаи для выпивки. Покупку надо было «обмыть», удачу «вспрыснуть», горе — «залить»... Особенно пьяно гуляли «у праздника»:

Не ветры веют буйные,
Не мать-земля колышется
Шумит, поет, ругается,
Катается, валяется,
Дерется и целуется
У праздника народ!

А вот едут «от праздника»:

Скрипят телеги грязные,
И, как телячьи головы,
Качаются, мотаются
Победные головушки
Уснувших мужиков.

********
Умны крестьяне русские,
Одно не хорошо:
Что пьют до одурения,
Во рвы, канавы валятся —
Обидно поглядеть.

Н. Некрасов.

Народное пьянство с каждым годом росло и принимало угрожающие размеры.
С 1894 г. русское правительство, по проекту бывшего тогда у власти министра финансов Витте, стало вводить государственную винную монополию, т.-е. продажу водки правительство брало в свои руки, и все доходы от этого дела стали поступать в казну. До этого питейные доходы правительства получались от государственного акциза на спиртные напитки и от сбора за патенты на право их продажи. Производство спирта, а также право торговли виноградными винами и пивом и после введения винной монополии осталось за частными лицами, которые платили за это правительству большие налоги. Введение винной монополии делалось якобы с целью сокращения народного пьянства, но на самом деле оно не только не сокращалось, но с каждым годом количество потреблявшегося в России спирта продолжало расти. Так, в 1892 г. народом было выпито 60 миллионов ведер 40° водки, в 1902 г.— 68 миллионов ведер, в 1907 году — 85 миллионов, а в 1912 г. народ выпил уже 96 1/2 миллионов ведер той же 40° водки.
В 1914 г. в России было около 30.000 казенных винных лавок. Если в 1912 году на одну душу населения падало 12 бутылок водки, 1913 году было уже 15 бутылок. В этом расчете душевого потребления водки принято во внимание все население, т.-е. наравне с пьющими водку и непьющие: дети, больные, старики, большинство женщин, трезвенники, сектанты, непьющие народности (напр., магометане, евреи) и т. д. Поэтому количество потреблявшейся каждым пьющим человеком водки в России было в действительности еще больше (считается, что каждый пьющий выпивал в действительности в три раза больше, чем это падало на каждую душу населения). Если бы все выпитые русским народом в 1912 году бутылки водки можно было сложить вдоль, одна за другой, то они заняли бы расстояние около 500.000 верст: это расстояние почти в полтора раза больше расстояния от земли до луны. Если бы уставить их рядом, то они четыре раза обогнули бы земной шар. Но ведь, кроме водки, русский народ пил еще пиво и виноградные вина. Капиталисты и у нас вложили большие капиталы в дело добывания спирта и пива и в дело алкогольной торговли, наживая на этом громадные деньги. Помещики тоже очень выгодно для себя пустили свои земли под винокуренные заводы, для которых потребовалось много хлеба и картофеля. Благодаря развитию железных дорог, удешевлению способов перевозки, капиталистической рекламе и т. д., спиртные напитки проникли в самые глухие углы нашей страны. Кто из народа не хотел пить водку, тому капитал услужливо предлагал разные сорта так называемого красного вина, а также пива. Стали пить женщины, стали пить дети.
Пива приходилось в среднем 10 бутылок на каждую душу населения, а вина — 3 бутылки (считая опять таки всех без исключения). Чистого, т.-е. 100°-го, неразведенного водою спирта во всех этих напитках — водке, вине и пиве — содержалось почти 6 бутылок. Так было в 1912 г., а в 1913 г. народами России было выпито еще больше спирта.
Правда, количество спирта, которое выпивалось тогда в России, в общем было меньше, чем в других, странах: например, в России выпивалось спирта почти в 7 раз меньше, чем во Франции, и в 3 раза меньше, чем в Англии. Но надо отличать русский алкоголизм от заграничного. Дело в том, что за границей, во-1-х, пили и пьют, главным образом, слабые напитки — виноградные вина и пиво, у нас же пили почти исключительно водку; во-2-х, за границей обычно пили и пьют за сытным обедом, закусывая хорошей едой, у нас — обычно натощак, закусывая скудной едой, подчас просто куском селедки или огурцом; в-3-х, за границей народ более равномерно распределяет потребление вина, пьет хотя и ежедневно, но понемногу, до бесчувствия не напивается; у нас же, в России, потребление водки выражалось по преимуществу в пьянстве, т.-е в сильном опьянении, нередко до безобразно бесчувственного состояния, до потери человеческого образа. Такой способ потребления алкоголя массой русского народа особенно тяжело и пагубно отзывался на его здоровьи.
Несмотря на то, что у нас спирта выпивалось в общем меньше, чем за границей, однако, смертность от алкоголизма у нас в несколько раз превышала смертность от алкоголизма за границей. Пьянство разрушало у нас благосостояние рабочей и крестьянской семьи, разоряло их хозяйство. «Ныне натощак, завтра натощак — глядишь, и корову со двора тащат», «водку пить — под оконьем бродить» — говорят народные пословицы:

Ой ты, горюшко великое,
Разудалый добрый молодец,
Забубённая головушка.
Беззаботный горький пьяница!
Уж на что же ты, крестьянский сын,
Полагаешься, надеешься?
На полях трава не скошена,
Борона, соха заброшена ..

*********
На тебе шапченка рваная
И худой кафтан с заплатами,
Из лаптей торчат онученьки,
Все мочалами опутаны,
Да и лыком изукрашены...
Выйдешь ты на сходку пьяненький,
С головой своей повинною.
Мир галдит, а ты словечушка
Им не выскажешь разумного.

С. Дрожжин

Много бессильных и горьких женских и детских слез проливалось ежедневно по лицу нашей страны. Несчастия и болезни, людское горе и смятение в народной жизни несла с собою водка. Ни одно темное дело не обходилось без ее участия.
Больше всего пила Москва и Московская губ. Правительство было заинтересовано в пьянстве народа, так как, во -1-х, это позволяло ему держать народ в невежестве и бесправии, ибо пьяный народ не сознавал своих прав и не имел воли к борьбе, а во-2х, пьянство давало правительству большие доходы, служившие основой бюджета, который поэтому и назывался тогда в стране «пьяным» бюджетом. Доход от продажи спиртных напитков составлял тогда около 1/3 всех доходов правительства. В последние годы пред войной народы России тратили на спиртные напитки более одного миллиарда рублей, при чем около 900 миллионов рублей из них уходило только наводку. Эти 900 миллионов рублей, которые получала казенная винная монополия, и которые почти в 4 раза более современного единого сельско-хозяйственного налога (1), как бы в виде дополнительного налога вносили почти исключительно рабочие и крестьяне, так как они были тогда главными потребителями дешевой водки. Как известно, 16 июля 1914 года, лишь только послышались
--------------------------------------
1. По государственной росписи доходов и расходов СССР на 1925—1926 бюдж. год с.-х. налог определен в 235 миллионов рублей.
--------------------------------------
первые раскаты грозы надвигавшейся войны, была запрещена продажа водки, так как в связи с объявленной мобилизацией правительство опасалось беспорядков. Вскоре последовало запрещение продажи виноградных вин и пива. Наступила трезвость, хотя и принудительно вызванная. Плоды этой трезвости народ не мог пожать в полной мере, так как он нес в это время неисчислимые кровавые и материальные жертвы войны. Так как народ втянулся в пьянство и не мог быстро расстаться с алкоголем, то появились в тайной продаже всевозможные суррогаты водки (денатурированный спирт, древесный спирт, политура, одеколон, а впоследствии самогонка и пр.), от которых пьющие теряли зрение, лежали в бесчувствии, бились в приступах судорог и невыносимых болей и от которых умирали при явлениях тяжелого отравления. Свершившаяся революция пробудила гражданское сознание, развернула пред русским народом поле творческой работы по строительству новой жизни, захватила в порыве гражданской войны за советскую власть, открыла пути просвещения, и трезвость не по принуждению, а трезвость, продиктованная революционным сознанием и революционной дисциплиной, начала входить в быт народа. Пьянство, которое иногда кое-где и прорывалось, встречало тогда всеобщее гневное осуждение и сурово каралось законом. Отсутствие у крестьян излишков хлеба для самогоноварения, временный захват винодельческих районов, революционный запрет на спиртные напитки,— все это поддерживало народную трезвость.

Современный алкоголизм в СССР

а) До выпуска 40° очищенного вина.

Когда умолкли грозы гражданской войны, ушли лишения голодного и холодного существования, народ вздохнул легче, и он опять потянулся к тому соблазнительному дурману, с которым он сжился на протяжении долгих лет и который он не успел забыть. Возвратились в СССР южные винодельческие районы, которые были отторгнуты, появились хлебные излишки на самогон, снят запрет, были допущены в продажу виноградные вина, слабые наливки и пиво, появился НЭП... И алкоголь — льстивый, коварный — стал опять забирать народ в свой плен. Под знакомыми всем желто-зелеными вывесками гостеприимно открыли свои двери рестораны, трактиры, пивные... В окнах магазинов заиграли разноцветными красками стройные ряды бутылок с «слабыми» напитками. На улицах появились пьяные — шатающиеся, с мутным взглядом, с бессвязной речью... Дети вначале смотрели на них с изумлением и спрашивали взрослых: «что с ними»? Потому что дети, выросшие среди лишений войны и в обстановке революционного подвига народа, дети, не видавшие в своей жизни пьяных, не знали, что такое пьяный. Теперь дети это узнали. В винных магазинах стали устанавливаться очереди за получением спиртных напитков. Особенно «отличилась» Москва в пасхальные дни 1925 г., когда было продано здесь около 2 миллионов бутылок разных спиртных напитков:

«На улицах появилось много пьяных. Милиция штрафовала за появление в нетрезвом виде на улице и для протрезвления увозила пьяных в милицейские участки. За воскресный и понедельничный дни во всех отделениях милиции перебывало около 3.000 пьяных. Наложено штрафов на несколько тысяч рублей за дебош, пьянство и хулиганство.
Милиция зарегистрировала несколько десятков пьяных избиений, драк, несколько отравлений алкоголем. Несколько детей, оставшись без присмотра родителей, сильно пострадали от падения из окон, с лестниц. Более 20 человек умерло от злоупотребления спиртными напитками. Зарегистрировано несколько десятков случаев острых желудочных заболеваний».
(«Рабоч. Газ.», № 90—1925 г.).

В дни получек пивные и трактиры стали заполняться трудящимися. В газетах описывались и описываются бытовые сценки, где плачут женщины, поджидающие из пивных своих мужей, нередко оставляющих там всю свою получку.
«Визжит гармоника, хлопают пробки. Пьянка идет целыми цехами. В одном углу гуляет «котельная», в другом — «мартеновский». Шум, драки. А на улице — две очереди. Одна - мужская — ждет освобождения столиков, другая женская — ждет выхода пьяных мужей» («Рабочая Газета», № 280—1924 г.).

Или корреспондент с Кольчугинского завода сообщает:
«В те дни, когда производится дачка (так называют кольчугинцы получку), в Кольчугине буйно. На базарной площади густо насели «Азвин», «Конкордия», «Винсиндикат» — пять-шесть винных лавок.
- Куда ни плюнь,— везде вывеска с летящей на крыльях бочкой.— Так на этих крыльях вся «дачка» в трубу и вылетает,— жалуются жены кольчугинцев. Вечером по улице пройти нельзя: драки и поножовщина».
(«Рабочая Газета», № 283—1925 г.).

Пьянство растет и расползается по всему необъятному простору нашего Союза. «Спиртной поток грозит затопить ростки новой жизни». Из деревень и городов, с рудников и промыслов, с фабрик и заводов идут тревожные вести о грозном нашествии «зеленого змия». Например, рабкор Дулевского завода, Московской губернии, сообщает:
«Здорово работает завод: в некоторых цехах производительность труда выше довоенной. Несколько отстает зарплата, но все же двигается вперед: теперь первый разряд получает 12 р. 60 к., а раньше 8 р.- Материальное положение рабочего также улучшается. То же и на культурном фронте: и клуб есть, и театр, библиотека-читальня, и кино, и спортплощадка, и парк, и... да разве все перечтешь! Через все эти учреждения жадно впитывает в себя рабочий новые знания. Только в одном месте старое заедает, большой прорыв культурного фронта чувствуется: «зеленый змий» расширяет свои владения на нашем заводе. Бойко торгует наш кооператив этим «змием», редко, но все же бывает, что и в кредит отпускает - превращается в открытую пивную, подчас и в столовке нелегально «осушают». А от него, «зеленого змия», и все качества: драки стали вещью обыденной, повседневной, хулиганство сильно развивается, иногда дело доходит до поножовщины и т.д. Появились опять и профессиональные пьяницы. Тащат все из дома и пропивают. Хуже всего, конечно, это явление отражается на матери-работнице и семье.
Необходимо ячейкам РКП (б) и РЛКСМ, а также ФЗУ взяться по-настоящему за изживание этого явления, а то как бы «зеленый змий» не захлестнул молодые побеги нового быта».
(«Правда», № 141—1925 г.).

Из деревни пишут, что там «на почве поголовного пьянства происходят безнаказанное хулиганство, поножовщина, убийства «по пьяному делу».
Доктор Мендельсон сообщает следующие цифры роста алкоголизма в Ленинграде:
«В течение 1922 года арестовано было милицией 2058 пьяных, а в 1923 г. — уже 6001 человек, т.-е. почти в 3 раза больше. Мест изготовления самогона обнаружено было в 1922 г.— 598, а 1923 г.— 4186, т.-е. в 7 раз больше. Питейных заведений в Ленинграде было в 1922 г.— 480, а в 1923 г.— 758 (сюда входят пивные лавки, рестораны, трактиры и виноторговли). Пива приходилось на душу городского населения в 1921 г. 36,5 бутылок, а в 1923 г.— 65,7 бутыл.».
(«Вестник Современной Медицины», № 3—1925 г.).

В Москве за 1924 г. было арестовано 30.000 граждан за появление в нетрезвом виде в общественных местах. Государственные винокуренные заводы выпустили с 1 октября 1924 г. по 1 октября 1925 г. спирта в 20 раз меньше, чем выпускалось в последние довоенные годы. Поэтому пьянство теперь шло и росло, главным образом, за счет пива и особенно самогонки. I Пивоваренные заводы продолжают увеличивать с каждым годом количество выпускаемого пива. Например, Московский Хамовнический пивоваренный завод перешагнул уже довоенную выработку. Всюду пиво, пиво и пиво... Оно считается в народе полезным напитком, «квасом», но от этого «кваса» пьяный гул стоит в пивных; в вечерние часы и до самого закрытия торговли ни один столик в пивной не бывает свободным.
«Пивные растут, как грибы после хорошего теплого дождя,— говорит в своей корреспонденции В. А. Поссе.— Библиотекам, избам-читальням и другим культурно-просветительным учреждениям за ними не угнаться. Больше всего пивных в столицах, но и провинция старается не отставать. Взять хотя бы скромную на вид Кострому... Зашел я как-то вечером, в будни, в ресторан «Ялта». Зала была полна рабочими. Решительно все пьют пиво, и как пьют! За столик рядом со мной уселись двое юношей и сразу потребовали полдюжины пива. Половой раскупорил 6 бутылок.
— Качай!— молодцевато говорит один из юношей. Другой залпом выпивает 3 стакана и, отставляя пустую бутылку, гордо заявляет:
— Раз - готово!
Через 10 минут все шесть бутылок были «готовы». Половой откупоривает новую полдюжину, к выкачиванию которой приглашается девица в платочке похожая на фабричную работницу. За другим столиком, сзади меня, кто-то «давится».
Выхожу из ресторана. На улице пусто, но в окна многочисленных пивных видны фуражки, шапки и платочки вокруг пивных батарей...
От деревенских женщин и девушек постоянно приходится слышать жалобы, что нет житья от озорства пьяных парней и подростков. Неправильно винить один самогон. Самогон иногда вытесняется пивом, иногда вызывается пивом.
- Не было у нас самогона,— говорили мне в одном рабочем поселке,— а появились пивные и винные лавки — потребовался и самогон».
("Известия СССР и ВЦИК", № 288-1923 г.).

Пивное пьянство всюду растет. Недаром рабочие многих городов недавно выносили резолюции о закрытии пивных в своих районах. В Москве при выборах в Совет на многих фабриках и заводах рабочими давались наказы своим депутатам о борьбе с пивом. Пиво появилось даже и там, где ему совершенно не должно быть места. Например, в буфетах рабочих клубов нередко продают пиво. «Бывает и так, что пивная иной раз приходит в клуб... и украшает статистику клубной посещаемости» (из речи т. Троцкого на совещании клубных работников 17 июня 1924 г.). Случается слышать и читать даже о дебошах и пьянках, иногда происходящих в клубах, где производится продажа пива. В рабочих столовых также всюду имеется пиво, и, например, один корреспондент с большой подмосковной фабрики даже жалуется, что в столовой ничего, кроме пива, нельзя получить («Рабочая Москва», № 189—1923 г.), «а в клубе,— пишет он,— пьянство, ругань».
«Вечерами рабочая столовая превращается в кабак» — жалуется другой рабкор («Рабочая Газета», № 280—1924 г.).
«В последнее время из столовой Московского Союза Потребительских Обществ, по ул. Толстого, стали частенько выводить пьяных под руки. Все это потому, что в столовой пиво подается в неограниченном количестве, а некоторые приносят с собой «русскую горькую» («Рабочая Москва», № 213—1925 г.).
Но все побивает самогон. Самогонное море широкой волной разливается в нашей стране, зеленый туман самогонных паров окутывает наши города и особенно деревни.

«Самогонный потоп
Заливает — льет,
Льет потоп
И не хочет кончиться».

(В. Маяковский).

Ядовитые и смрадные потоки самогонного потопа поголовно захлестывают наши деревни. В деревне варят самогон чуть ли не в каждой хате, а уж пьют-то его в каждой хате. Если не варят самогон сами, то всегда его можно получить у «тайного» торговца-самогонщика, который тоже имеется в каждой деревне. Самогонные заводы даже кое-где образовывают объединения. Например, в Томской губернии 17% деревень образовали нечто в роде «трестов». Способ приготовления самогонки несложен, в деревне теперь его каждый знает. - «Мы теперь все стали инженерами... хотя бы и на винный завод»,— шутливо говорил мне один крестьянин. Из 1 пуда муки и 1/2 дрожжей, (можно взять и хмель) получается около 1-го ведра самогонной сивухи крепостью приблизительно в 25 градусов. Первые порции перегоняемой из перебродившего хлебного сусла алкогольной жидкости дают самый крепкий спирт — «первач» или "горючка" (горит), вторая порция — «вторяк» — послабее и третья — "третьяк" - еще слабее, так что общая смесь составляет алкогольный напиток крепостью в 25 градусов.
Бутылка такой сивухи обходится самогонщику в 15—20 коп., а в некоторых случаях и дешевле. Понятно, что в деревне, где особенно глубоко засели корни пьянства, где пьяным разгулом сопровождаются свадьбы, «престолы» и пр., где выпивка считается вообще делом необходимым и в работе полезным,— там упиваются этим дешевым напитком и восторгаются его «градусами».
Деревня поставляет дешевый самогон и на фабрики и в город.

б) После выпуска 40° очищенного вина.

Несмотря на то, что органы Управления в СССР ведут энергичную борьбу с самогонщиной, ищут самогонщиков, следят за ними, делают обыски, составляют протоколы, несмотря на то, что закон строго карает самогонщиков, несмотря на то, что всюду ведется протйвосамогонная агитация—самогонщика растет и ширится.
В 1923-м году было отобрано по СССР при обысках 54000 самогонных аппаратов, а в 1924 г.— 74.000 аппаратов (а всех обнаруженных случаев самогонокурения было в 1924 году 275.000). Самогон гонят не только дома, в риге, на гумне, но и в лесах, чтобы укрыться от любопытного глаза соседа или от зоркого глаза милиции. Предполагается, что в 1925 году в работе находилось не менее одного миллиона аппаратов. Когда Председателя Совнаркома СССР т. Рыкова спросили на учительском съезде в Москве, в январе 1925 г.: «Почему правительство продает спиртные напитки»? т. Рыков ответил:
«Что мы сейчас имеем? Деревня в целом ряде мест превращается в винокуренные заводы, снабжающие самогоном города. У меня здесь имеется ряд записок, спрашивающих, как можно назвать крестьянина, не имеющего ни лошади, ни хозяйства, а только один самогонный аппарат. Я думаю, что он должен называться фабрикантом или заводчиком. Для того, чтобы этого не было, пока мы не можем искоренить всякое потребление водки, лучше давать ее от государства. Думать, что крестьянин с его суевериями, предрассудками, безграмотностью и проч. сам откажется от потребления самогона, это значит не считаться с действительностью. Для того, чтобы добиться полного искоренения алкоголя при культурной отсталости населения, при первобытных формах самого хозяйства, необходима громадная борьба с потреблением водки в течение очень длительного периода. И лучше иметь «русскую горькую», чем нарождающуюся буржуазию в деревнях, которая, безобразно нарушая законы, истребляя гигантское количество хлеба, удовлетворяет нужду в водке. Когда мы издавали закон, допускающий продажу горькой, то здесь играли роль не столько доходные соображения, сколько невозможность при настоящих условиях побороть самогонщика исключительно одними административными мерами».
Поэтому правительство СССР выпустило в продажу с 1 октября 1925 г. 40° хлебное очищенное вино, чтобы вытеснить им самогон.
Москва давно не видела такого разгула и «разливанного моря» пьянства, как это было в первые дни после выпуска 40° водки. Отделения милиции были переполнены «пострадавшими». В Бюро Скорой Медицинской Помощи беспрерывно звонили с требованием оказать помощь. Газеты печатали грустные списки погибших от отравления. А в очередях, которые устанавливались за получением 40° водки, шли «веселые» разговоры:
- 11 лет ее, подлую, ждали. В этакий день да не разговеться!
- Постоим... За хлебом стояли, за картошкой стояли, а за ней, матушкой, да не постоять!
- Уж и хороша: так и обжигает...
В провинции — та же картина. Но, как и следовало ожидать, чрез несколько дней эта волна массового опьянения схлынула. Хотя очереди у винных магазинов и остались, но они уже были меньше, да и состав их стал другой: тут стояли и стоят по преимуществу шинкари, которые перепродают потом 40° водку по 3 р.— 3 р. 50 к. за бутылку.
Всего в 1925—1926-м бюджетном году, т.-е. с 1 октября 1925 г. по 1 октября 1926 г., государственные винокуренные заводы выпускают около 20 миллионов ведер водки, что составляет 1/5 часть того количества водки, которое выпускалось в последние довоенные годы. Доход от них ожидается в 350 миллионов рублей, что равняется 1/10 части всех доходных поступлений нашего бюджета. Кроме того, пивоваренные заводы выпускают в том же году 20 миллионов ведер пива. На рынок поступает еще виноградное вино из винодельческих районов. Так как нельзя ожидать быстрого сокращения самогонокурения, то в прибавок к этим «градусам» в народном потреблении остаются пока еще те многие миллионы ведер самогонной сивухи, которые не поддаются точному учету.
Правда, пьют теперь в общем меньше, чем пили раньше, в дореволюционные годы. Современное пьянство, особенно в городах, не имеет того массового и повального характера, каким оно было в царской России. Условия новой жизни и нового быта, сознательный, разумный труд, нормальный отдых, интересы общественной работы, просвещение и доступность культурных развлечений, появившееся чувство собственного достоинства и сознание гражданского долга оттолкнули от алкоголя известную часть трудящихся. Однако, надо сознаться, что потребление у нас спиртных напитков в настоящее время не уменьшается, а растет.
Д-р А. С. Шоломович докладывал 18-го мая 1926 г. в Секции Здравоохранения Моссовета, что в Москве за первые месяцы этого года отмечено уже 38 тысяч алкоголиков, требующих серьезного лечения (больше чем за весь 1924 год); 75% рабочих пропивают 13% своего жалованья; 16% рабочих пропивают все жалованье. Алкоголизм развивается и среди детей: 60% школьников знают крепкие напитки. Были случаи, когда школьники приходили на уроки опьяненными. В других местах дело обстоит не веселей; напротив, в провинции еще больше пьют.
Поэтому, каждый трудящийся, каждый рабочий и крестьянин, честный гражданин Республики должен рассмотреть истинное лицо алкоголя и должен знать, что он несет народу. Особенно должно знать об этом подрастающее поколение, ибо оно, вступив на смену, будет продолжать и совершенствовать дело своих отцов. Оно должно знать и умело отличать - где его враги и где друзья. Поэтому нам надо посмотреть - что такое алкоголь, как и из чего он добывается, как он действует на человека и на человеческое потомство, какое значение он имеет в жизни народа, и как можно его побороть. Этими вопросами мы и займемся в следующих главах.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история