Кычанов Е.И. Чингис-хан

К весне 1206 г. Монголия была объединена под властью Чингис-хана. Требовалось всемонгольское возведение хана всех монголов и прочих народов Монголии на ханский престол. С этой целью у истоков р. Онон собрался съезд знати всей страны — курилтай, на котором "нарекли ханом Чингис-хана". Курилтай закрепил за Темучжином титул Чингис-хан, полученный им впервые задолго до этого. Были проведены дальнейшие реформы, и в глубинах Азии появилось мощное кочевое государство, которое, неотвратимо следуя тому, что повторялось до этого много раз в течение полутора тысяч лет, должно было обрушиться на своих оседлых соседей. Чингис-хан находился в расцвете сил — ему был 51 год. За его плечами 40 лет борьбы за выживание, за возврат положенной ему по происхождению власти среди своих монголов, за власть над всей Монголией. Этой страной правили уже гуннские шаньюи, сяньбийские, жуаньжуаньские, тюркские, уйгурские, кыргызские каганы. Когда эти правители имели под своей рукой спаянные жесткой дисциплиной отряды конницы кочевников, самой мощной ударной силы эпохи, они шли на Великую китайскую равнину за шелком, продуктами ремесла и земледелия, рабами и рабынями, китайскими принцессами, которых отдавали им китайские императоры в жены, стремясь закрепить добытый с трудом мирный договор родством. Поэтому и Чингис-хан не был оригинален в выборе направления для выхода той энергии агрессии, которая накопилась в его владениях, по меньшей мере, за полвека междоусобных войн. И поэтому первоначальные походы его за пределы Монголии не имели иной цели, кроме грабежа. В 1205, 1207—1208 гг., в 1209—1210 гг. он совершает походы на самое слабое из южных государств — тангутское. Почти поставленная на колени империя тангутов признала старшинство Чингис-хана, император Ся обещал быть его помощником, "правой рукой".
В 1211 г. Чингис-хан решился начать войну против своего прежнего сюзерена — государства Цзинь. В качестве предлога была использована месть за казнь чжурчжэнями в середине XII в. одного из членов монгольского правящего клана — Амбагай-хагана. Провокационным поводом послужило оскорбление Чингис-ханом посла императора Цзинь. В 1209 г. прибыл цзиньский посол, известивший, как требовал этикет тех лет, о приходе к власти нового цзиньского императора. Чингис-хан не только отказался принять, стоя на коленях, как положено вассалу, извещение-указ, но и явно с издевкой плюнул в сторону государства Цзинь, обозвал императора чжурчжэней дураком, сел на коня и ускакал с аудиенции. Это была война. Она длилась всю оставшуюся жизнь Чингис-хана и завершилась в 1234 г. уничтожением Цзинь. На первом этапе войны в 1211—1216 гг. Чингис-хан принимал в ней личное участие. Северный Китай подвергся страшному опустошению. Население всего Китая (совокупно Южной Сун, Цзинь и Си Ся) насчитывало 100 млн. человек. Население Монголии было в сто раз меньше. Но в этой схватке кочевого и оседлого образа жизни крестьянин-земледелец, как и всегда, первоначально уступил скотоводу-кочевнику. К концу 1211 г. в северных областях Цзинь "дороги были завалены грудами трупов, как гнилыми деревьями". К заключительной фазе первого этапа войны на огромном пространстве в несколько тысяч километров "почти все жители были перебиты. Золото и шелка, сыновья и дочери, кони и быки — все, подобно циновке, свернуто и увезено. Дома и хижины сожжены, городские стены превращены в развалины". Несколько сот тысяч пленных молодых мужчин и женщин, которых гнали на север, были убиты перед монгольской границей как за ненадобностью, так и для устрашения. В последующем в войне с Цзинь Чингис-хан лично не участвовал.
Зимой 1217—1218 гг. монголы предприняли еще одну попытку уничтожить государство тангутов. Она не была успешной. Условием мира стало обещание тангутов участвовать в походе Чингис-хана на запад.
Войны на юге в оседлых областях принесли монголам фантастическую добычу, усилили их армию за счет перехода на монгольскую службу киданей и части китайцев, недовольных господством чжурчжэней. В армии монголов появилась самая передовая в то время китайская камнеметная артиллерия. Они отработали изуверскую тактику взятия больших городов, сгоняя на засыпку рвов окрестное население и используя его как прикрытие при подходе к городским стенам. Хотя Чингис-хан реально не сокрушил Цзинь и Си Ся, он вынудил их в 1214 г. начать между собой войну (1214—1224 гг.). Сам он еще более уверовал в то, что он хан, избранный Небом, и в свою мощь.
Где-то в 1215—1216 гг. Чингис-хан решил перенести центр тяжести своей завоевательной политики с юга на запад. Он увяз в войнах с Цзинь и Ся, и ему был нужен столь же быстрый и впечатляющий успех, как при разгроме кереитов или найманов. На западе ему добровольно подчинились уйгуры и тюрки-карлуки. Кара-китайский гурхан потерпел поражение от хорезмшаха в Катаванской степи под Самаркандом, в его владениях власть взял беглый найманский хан Кучлук, сын Таян-хана. Кучлук преследовал мусульман, основное население страны, чем до крайности обессилил государство. Переход власти в стране в 1218 г. к монголам жители-мусульмане восприняли как освобождение.
О состоянии дел в Средней Азии Чингис-хан знал от купцов-мусульман, некоторые из них были в его окружении уже во время печального сидения у озера Бальчжуна. Недобитые остатки врагов его — меркитов, тайчиутов, найманов — бежали на запад, в Дешт-и-Кыпчак, в нынешние казахские степи. Отряд Чжочи, преследуя беглецов, как-то раз столкнулся с войсками хорезм-шаха. Ни одна из сторон сражения не выиграла.
Как свидетельствуют источники, хорезмшах, наслышанный от тех же купцов о богатствах Китая, думал совершить поход на Китай. Но вот до него дошли слухи, что Китай уже завоевывает другой. Он отправил к Чингис-хану посольство. В отчете о поездке посол доложил, что он увидел в Северном Китае: "Везде видны следы страшного опустошения, кости убитых составляли целые горы, почва была рыхлой от человеческого жира. Гниение трупов вызвало болезни. ...У ворот Пекина лежала огромная куча костей". Чингис-хан предложил послам хорезмшаха поделить мир между двумя владетелями: "Передай хорезмшаху. Я — владыка Востока, а ты — владыка Запада". Чингис-хан явно не думал ограничивать свое государство пределами Монголии.
В 1219 г. в поход против хорезмшаха выступила примерно 200-тысячная армия. Обстоятельства завоевания государства хорезмшаха достаточно хорошо известны русскоязычному читателю. Именно с этой войны, докатившейся и до Русской Земли, начинается наше представление о татаро-монгольском нашествии. Поход на запад носил уже "лавинообразный" характер. Понять правильно все татаро-монгольские завоевания, не принимая во внимание этот признак, невозможно. На хорезмшаха шли уже не только народы Монголии, как первоначально на Си Ся и Цзинь, а вместе с ними кидани, бохайцы (тунгусо-маньчжуры Центральной Маньчжурии, их государство Бохай было уничтожено киданями в 926 г.), китайцы, уйгуры, тюрки-карлуки, тангуты и чжурчжэни — все те, кто перешел на службу к Чингис-хану даже до падения собственных государств. Выносливость и мастерство воина из Монголии, отработанное в бесчисленных облавных охотах и внутренних войнах, было дополнено военной техникой и инженерной мыслью Китая.
В 1220 г. пали города Отрар, Бухара, Самарканд, Ургенч. Хорезмшах не смог организовать сопротивления и бежал к южным берегам Каспия, где и скончался. В 1221 г. продолжалось завоевание владений хорезмшаха на территории современного Афганистана. Корпус под командованием Субетая и Чжебе, преследовавший хорезмшаха, в 1221—1222 гг. прошел Кавказ, опустошив Армению и Грузию, и вышел в южнорусские степи. 31 мая 1223 г. монголы на реке Калке разбили объединенные силы части половецких и некоторых русских князей и ушли через Казахстан обратно в Монголию. Сам Чингис-хан, преследуя сына хорезмшаха Джелал-ад-дина, нанес последнему поражение на берегах р. Инд в Северо-Восточной Индии. Осенью 1222 г. Чингис-хан принял решение о возвращении на Родину. Не только потому, что ему было уже 67 лет (а по монгольскому подсчету — 68, так как монголы считают за год жизни пребывание в чреве матери). Он получил известие о том, что не пошедшие с ним в поход на запад тангуты и другие его враги договариваются с теми в Монголии, кто не желал его усиления и господства с давних пор. Весь опыт его жизни говорил о том, что своих внутримонгольских врагов следует опасаться больше, чем врагов внешних. И он отправился в обратный путь, публично объявив, что желает посчитаться с тангутами, которые обманули его.
В 1226 г. весной армии Чингис-хана под его личным командованием перешли границу государства Ся в районе устья реки Эдзин-Гол.
Более года потратил Чингис-хан на завоевание тангутского государства. Остается неясным — за некоторое время до падения столицы тангутского государства, современного г. Иньчуань (Нинся-хуэйский автономный район, КНР), или через какой-то небольшой срок после этого события — 29 августа 1227 г. Чингис-хан скончался (причина смерти неизвестна — не то от какой-то дурной болезни, не то вследствие падения с лошади) в возрасте 72-73 лет. Умирая, он завещал своим военачальникам истребить ненавистных тангутов "до потомков потомков их", что и было исполнено добросовестно. Сами корни тангутской народности были подрублены, а исламизация области Тангут монгольского государства в конце XIII—начале VIX в. положила конец тангутам как самостоятельному этносу.
Чингис-хан был человеком своей эпохи и своей судьбы. На право быть объединителем Монголии он претендовал как человек из "природных ханов", утверждение монголов в Монголии и сложение монгольской народности объективно способствовали превращению страны, населенной татарами, в страну татаро-монголов, а затем и монголов, так как источники прямо пишут, что победа Чингис-хана и объединение страны имели своим следствием то, что все населяющие Монголию народы стали отныне называть себя монголами. Чингис-хан был одаренным человеком, трудная личная судьба в молодые и зрелые годы упрочила его личные дарования, закалила его волю к борьбе, сделала его способным противостоять Чжамухе, Тоорил-хагану, Таян-хану, другим, менее известным нам правителям тайчиутов, меркитов и т. п., втянутых самой жизнью в эту борьбу. Темучжин мог погибнуть, попав в юные годы в руки меркитов, мог умереть от раны, нанесенной стрелой в шею, мог быть пойман и казнен во время сидения у озера Бальчжуна и т. п. Тогда Монголию объединил бы, вероятно, кто-то другой.
Этот кочевой оазис мировой цивилизации распадался и объединялся регулярно на протяжении полутора тысяч лет до Чингис-хана. Но на стороне Темучжина было и везение, неслучайно он уверовал в то, что он избранник Вечного Голубого Неба. Этот кочевой мир постоянно был связан с Китаем. Китай всегда ожидал нашествия кочевников с Севера и потому отгородился от них Китайской стеной, оказавшейся малополезной. Создавались и распадались кочевые государства. И так же объединялся и распадался Китай. Возникновение очередного кочевого государства в момент распада Китая и было следствием его слабости, и создавало особую угрозу для Китая. Такая ситуация как раз сложилась в начале XIII в. Си Ся и Цзинь не нашли в себе разума и силы объединиться против Чингис-хана, а Южная Сун искала даже в лице Чингис-хана союзника против ненавистных чжурчжэней, надеялась с его помощью вернуть Северный Китай под свою власть.
На мусульманский мир (за исключением государства кара-китаев, где мусульмане приняли монголов как освободителей) и мир христианский (Армения, Грузия) армии Чингис-хана обрушились, по выражению современников, как "бич божий". И здесь, как Южная Сун в Китае, Арабский халифат был доволен разгромом хорезмшаха и пытался вступить в связь с монголами против своих врагов на Ближнем Востоке. Русские князья тоже не вышли все как один на помощь гонимым монголами половцам. Европейские дворы при жизни Чингис-хана, вероятней всего, пребывали в полном неведении о том, что случилось в Восточной Азии. Европа дрогнула лишь тогда, когда после смерти грозного хана его внук ворвался в Восточную Европу. Те, кому угрожали монголы, ни разу не нашли в себе сил объединиться против них.
Для Чингис-хана же и его преемников их время явило собой апогей кочевой мощи. Мир был беременен изобретением огнестрельного оружия. В Китае давно использовали порох и его зажигательные (но не метательные) свойства. И как только появились первые стволы, изрыгающие пули и ядра, кочевой мир уже никогда больше не мог успешно противостоять оседлому.
Итак, эпоха способствовала тому, чтобы появился такой государственный деятель и военачальник, как Чингис-хан, и эпоха была целиком на стороне Чингис-хана и его дела, и против его врагов.
Как политический деятель и полководец, Чингис-хан был государственником, сторонником мощного и хорошо организованного государства, сильной армии, спаянной жесточайшей дисциплиной. Кажется, именно в его взглядах нашло завершение сочетание китайских и центральноазиатско-кочевых представлений о государе и государстве. Можно не сомневаться в том, что Чингис-хан глубоко верил в то, что был избран Небом как верховным божеством, что он победил своих соперников именно с помощью Неба и именно Небо отдало ему и его клану (уруку) власть над Поднебесной (в узком смысле — над известными ему народами, шире — над всеми народами мира). Он верил в то, что окружающие его народы являлись "неупорядоченными и безрассудными народами" и пропагандировал эту веру. И он, Чингис-хан, и его потомки (урук, династия) обязаны были в соответствии с волей Неба подчинить эти народы и управлять ими с помощью Ясы (законов) и наставлений (билик). Все народы за пределами империи должны были следовать воле Неба — или покориться, или стать противниками воли Неба, мятежниками (булга-ирген). Война против "мятежников" была не только допустима, но и необходима.
Китайский посол к монголам, современник Чингис-хана, писал о нем, что это "личность воинственная и сильная". Чингис-хан прежде всего был полководец и государственный муж. Он практически не командовал лично сражениями и почти (не считая боя с тайчиутами и одной драки с родней) не участвовал в них. Его личный талант военачальника раскрылся в том, что он среди своих нукеров смог найти действительно выдающихся полководцев, таких, как Чжебе, Субетай, Мухали и др. Он умел находить и использовать людей. Безусловно знакомый с конфуцианской доктриной сяо — почитания детьми родителей и младшими старших и любви старших к младшим, положения которой распространялись с семьи на общество и государство, с почитания родителей на почитание начальников и государя, Чингис-хан в своих поучениях (биликах) говорил, что у народа, у которого сын не слушается отца, младшие братья — старших, "муж не полагается на свою жену, а жена не следует повелению мужа", "великие не защищают малых, а малые не принимают наставлений от старших", "у такого народа воры, лжецы и всякие мошенники затмевали солнце на его собственном стойбище". "Каждый, — полагал Чингис-хан, — кто в состоянии поддерживать свой дом, в состоянии содержать в порядке и целое владение", "каждый, кто может так, как это положено, выстроить в бою десять человек, достоин того, чтобы ему дали тысячу". Достоин похвалы лишь тот, кто одинаково хорошо служит в доброе и тяжелое время, "добрым можно назвать только того коня, который хорошо идет и откормленным, и в полтела, и истощенным". Начальником достоин быть тот, кто понимает нужды подчиненных, "который сам знает, что такое голод и жажда и судит по этому о состоянии других". Чингис-хан, как уже говорилось, не прощал измены подчиненного своему господину. Государство Чингис-хана было крепостническим — каждый был прикреплен к своей тысяче и не мог покинуть ее самовольно (наказание — смертная казнь), воин был связан круговой порукой, взаимоответственностью за своего командира (за гибель командира десятка, сотни, тысячи, как правило, казнили его окружение), железной дисциплиной, в том числе и при распределении добычи (выделении доли хана и разделе оставшегося). Начальники сотен, тысяч, тьмы посылали ко двору хана на службу в ханскую гвардию своих сыновей и младших братьев, что было почетно, выгодно и одновременно служило формой заложничества.
Для кого и для чего создавались государство и армия, во имя чего действовал Чингис-хан? Прежде всего во имя своего ханского рода, его мужских представителей — урука. И государство, и армия, и войны служили тому, чтобы члены урука и их семьи одевались "в затканные золотом одежды", вкушали "вкусные и жирные яства", садились "на красивых коней" и обнимали "прекрасноликих жен". Далее — ради тех, кто служит хану и его уруку, его гвардии, нукеров, нойонов, военачальников. "Мои старания и намерения относительно стрелков и стражей, чернеющих, словно дремучий лес, супруг, невесток и дочерей, алеющих и сверкающих, словно огонь, таковы: усладить их уста сладостью сахара своего благоволения и укрыть их с головы до ног тканными золотом одеждами, посадить их на идущих покойным ходом меринов, напоить их чистой и вкусной водой, пожаловать для их скота травяные пастбища".
Для этого не надо работать. Все это следует забрать у "неупорядоченных народов" силой, ибо "если мы отправляемся на охоту, то убиваем много изюбрей, а если мы выступаем в походы, то уничтожаем много врагов". И было бы наивно думать, что сравнение военного похода и охоты — это просто метафора. Окружающие народы — это та же добыча. Хан, его мужи, его воины — это охотники. И охота и добыча от охоты — цель жизни. Ибо "величайшее наслаждение и удовольствие для мужа состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его с корнем и захватить все, что тот имеет. Заставить его замужних женщин рыдать и обливаться слезами, в том, чтобы сесть на его хорошего хода с гладкими крупами меринов, в том, чтобы превратить животы его прекрасноликих супруг в ночное платье для сна и подстилку, смотреть на их разноцветные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета спелой вишни сосать!" Личные достоинства хана, вся мощь его армии и государства были подчинены этой цели. И неслучайно Рашид-ад-дин, записав этот "его (Чингис-хана. — Е. К.) назидательный рассказ", кончает его своей ремаркой: "Да будет мир над людьми мира!" Чингис-хан взял от дарованного ему Вечным Небом столько, сколько сумел и успел. Его преемник, второй сын Угедэй, следуя наставлениям отца, передал улус старшего покойного брата Чжочи его внуку Бату-хану с наказом — западной границей улуса станет то место, куда ступят копыта монгольских коней.
Кажется, Чингис-хан лично был умерен в быту, не увлекался женщинами и пьянством. Пьянство в самых жестоких формах бытовало у чжурчжэней и монголов. Очень возможно, что от последних оно и перешло на Русь, не защищенную в этом смысле, как страны ислама, верой. Урук Чингис-хана был поражен алкоголизмом. Поэтому в своих поучениях Чингис-хан советовал напиваться не чаще трех раз в месяц. Нет свидетельств личной алчности Чингис-хана. Трудно о нем судить как о муже и отце. Как мы уже писали выше, возможно, он недолюбливал старшего сына Чжочи, поскольку сомневался в своем отцовстве, и согласился на его смерть не только потому, что тот выступил против чрезмерных жестокостей и массового истребления населения завоеванных стран. Чингис-хан был человеком, с подозрением относившимся к окружающим. Особенно это проявилось в отношении к младшему брату Хасару и придворному шаману Теб-тенгри (Кокочу), много сделавшему для сакрализации образа хана. Он был жесток не только к тем, кого считал в чем-то виновным, но и к тем, кто был ему безразличен и, главное, не сулил никакой пользы. Сохранился рассказ о том, как во время похода на запад Чингис-хан в кругу приближенных хвалился тем, что перебил много людей. Один из бывших приближенных к хорезмшаху людей, присутствовавший при разговоре, уязвленный, решился заметить: "Если хан и его слуги перебьют всех людей, среди кого же будет жить его слава?" Чингис обозвал его глупцом и ответил: "Государей в мире много. Я творил всеобщую резню и разрушения повсюду, куда ступали копыта коней войска Мухаммада огузского хорезмшаха. А остальные народы, что находятся в странах других государей, сложат рассказы во славу мою!"
К сожалению, ни один жестокий правитель или завоеватель, ни один Герострат не ошибся. Их слава пережила их. Не ошибся и Чингис-хан. За его спиной к моменту разговора были "всеобщая резня и разрушения" в Китае и во владениях хорезмшаха, их еще много будет за пределами этих стран. И народы действительно сложат рассказы и запомнят Чингис-хана как одного из самых жестоких завоевателей в истории человечества, которого не оправдывают ни трудности его личной судьбы, ни жестокость его эпохи.
Историческим деятелям такого масштаба, как Чингис-хан, возглавлявшим свои народы в поворотные моменты их истории, принципиально невозможно дать категорическую однозначную оценку, которая удовлетворила бы всех. Чингис-хан объединил Монголию, стоял у колыбели рождения монгольской народности. Он — талантливый созидатель армии и государства. Мы не знаем точно, знал ли он иностранные языки (какой-либо из тюркских, чжурчжэньский, китайский), был ли лично грамотен (уйгурское письмо, введенное им для употребления в Монголии, чжурчжэньское письмо, китайское письмо?), но он по-своему был образованным человеком, об этом свидетельствуют его "Яса", его поучения. Поэтому он был обоготворен у монголов и неслучайно главная улица современного Улан-Батора называется проспектом Чингис-хана, а в кабинете президента Калмыкии К. Илюмжинова висит его портрет.
Китай пережил в XIII в. крайне жестокое татаро-монгольское иго. Но, несмотря на это, для подавляющего большинства современных китайских историков Чингис-хан не только жестокий завоеватель, но и объединитель Китая после почти трехвекового его раскола, основатель династии Юань, император, отворивший для Дальнего Востока дверь в Европу.
В то же время вряд ли кто способен отрицать то, что он — губитель десятков миллионов людей и даже целых народов (тангуты Си Ся), разрушитель культуры, хан, с именем которого связано такое понятие, как татаро-монгольское иго, в XIII—XIV вв. клейкой и прочной паутиной опутавшее человечество от Тихого океана до Адриатики. Должны ли русские забыть это иго? Думаю, что нет, и это их право, неотъемлемая часть их исторической памяти. Нельзя только возлагать вину за случившееся на подлинных, предполагаемых и мнимых потомков завоевателей в наши дни.
В масштабах общечеловеческой истории не стоит отрицать того, что монгольские завоевания впервые соединили Восточную Азию и Европу. Как полагает автор этих строк, о чем не должен забывать историк, говоря даже о масштабных достижениях общечеловеческой цивилизации, так это о той цене, которую человечество уплатило за такое достижение. В нашем случае цена была чрезмерной.

Источник: http://pvcentre.agava.ru/material/articles/pages/chingiz1.html