Баландин Р. Сто великих гениев

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРАВИТЕЛИ, ПОЛКОВОДЦЫ

КАРЛ ВЕЛИКИЙ
(742—814)

Появление его империи, как всегда в истории, было предопределено (во всяком случае, при ретроспективном взгляде) делами по меньшей мере двух его предшественников Первым был Карл Мартелл (ок. 688—741) — сын майордома (герцога) одной из трех крупных франкских провинций Автразии Пипина II Геристальского, который распространил свое влияние на два других майордома. Карл уделял большое внимание организации своей сравнительно небольшой армии. По традиции германских племен, франки отдавали предпочтение пехоте, но он постарался создать и хорошую конницу. Главную ударную силу составляли тяжело вооруженные рыцари. Со своей армией Карл разбил поочередно саксов, фризов, аллеманов, баваров, сделав их своими данниками Получил прозвище Мартелл (Молот). В 732 году испанские арабы вторглись в Галлию, двигаясь к Парижу. Карл Мартелл выступил им навстречу. Решающая битва у города Пуатье продолжалась 3 дня. Арабы потерпели поражение и отступили, оставив победителям богатый обоз. Через 5 лет они вновь попытались захватить владения франков и опять были разбиты Молотом-Мартеллом Он стал основателем королевской династии Каролингов.
Пипин III (ок. 710—768), сын Карла Мартелла, унаследовал его владения. (Он отличался физической силой, и, по-видимому, его прозвище «Короткий» точнее перевести как «Коренастый».) Франкская знать на собрании в г Суассоне в 751 году провозгласила его королем. Низвергнутого безвластного короля Хильдерика III Меро-винга заточили в монастырь Установив союз с папой римским, благословившим эти перемены, Пипин III разбил армию лангобар-

дов и содействовал созданию папского государства в Италии. Оно просуществовало до нашего времени, хотя и сократилось до размеров Ватикана.
После смерти короля Пипина III трон перешел к его сыну Карлу, получившему неплохое образование. Он говорил на нескольких языках, был красноречив, интересовался науками, однако «искусством письма» владел значительно слабей, чем оружием. Его отличали незаурядная физическая сила, храбрость, простота в общении и одежде. Он лично участвовал в 50 походах.
Когда он принял власть, заявили о самостоятельности вожди многих германских племен. Карл жестоко подавил эти восстания. Он окончательно разгромил лангобардов в Италии. Поход Карла Великого против Испанского халифата был успешным лишь отчасти. Дойдя до Сарагоссы, Карл вынужден был отступить. В предгорьях Пиренеи погиб в сражении арьергард его войска во главе с маркграфом Роландом. Но все-таки Карл отвоевал северо-восточную часть Испании с Барселоной. Раздвигая границы своей империи на восток, он покорил почти все германские племенами потеснил славян; разгромил совместно со славянами Аварский каганат в долине Дуная.
Создав огромную державу Карл Великий позаботился о возрождении духовной культуры по примеру Римской империи, учредил Академию (эту эпоху называют «Каролингским возрождением»), установил дипломатические отношения с другими государями, в частности, с арабским халифом Гаруном аль-Рашидом, приславшим ему в дар живого слона и ключи от Иерусалима.
Укреплял свое государство Карл Великий не только силой армии, но и распространяя христианство и просвещение среди полудиких германских племен. В этом ему помогал монах миссионер из Англии, позже возведенный в сан епископа под именем Бонифаций. Могущество монархии удалось укрепить, отняв у многих землевладельцев имения, поделив их между монастырями и своими верными вассалами, а значительную часть оставив себе. Язычников он карал немилосердно, уничтожая их древние святыни. Под его властью находилась огромная территория (Франция, Бельгия, Голландия, Швейцария, Западная и Южная Германия, северо-восточная Испания, почти вся Италия).
В Рождество 25 декабря 800 года папа римский Лев III короновал Карла Великого императором и августом. Карл стал 69-м правителем Римской империи со времен Августа Октавиана. Еще раньше, в 799 году, папу обвинили в разврате, клятвопреступлениях, корыстолюбии, избили (хотели даже ослепить) и изгнали из Рима. Престол ему вернул Карл Великий, став его покровителем. Более того, Карл потребовал от папы покаяния. Так что, можно сказать,
император получил корону от своего зависимого должника. Тем не менее существование великой державы было бесспорным.
Еще раньше Карл Великий провел административную реформу, установившую монархию, которая управлялась королем, дворцовым судом и канцеляриями во главе с канцлером. Ставленники монарха контролировали деятельность местных графов.
Важнейшим мероприятием Карла Великого стало распространение просвещения — главным образом через монастырские школы — и возрождение античной культуры (в значительной мере заимствованной у Византии). При дворе организовалось ученое сообщество из представителей разных народов: англосакс писатель Алькуин, поэт визигот Теодульф, историк лангобард Павел Диакон, архитектор, живописец и механик франк Эйнгард и другие. Собираясь у государя, эти люди изощрялись в риторике и остроумии, читали свои сочинения, вели философские беседы. Употребляли латинский язык, предпочитая образные выражения и аллегории. Один из поэтов того времени писал: «Вот возобновляются времена, воскресает жизнь древних, возрождается то, чем сиял Рим».
Однако при всех талантах Карла Великого как полководца и государственного деятеля ему не удалось разжечь зарево Возрождения — эпохи бурного брожения мысли, устойчивого обновления культуры. Даже выдающаяся личность не может резко изменить развитие общества. В те времена гигантская империя напоминала лоскутное одеяло; состояла из слишком разнородных и не объединенных единой идеологией и культурой частей. Самого монарха, правда в шутку, мы бы теперь назвали «бомжем», не имеющим определенного места жительства человеком.

Он вынужден был кочевать со своим двором из одного поместья в другое, чтобы прокормить свою обширную свиту, охрану, чиновников и держать под контролем страну (главная его резиденция была в Ахене).
«Правление Карла блеснуло недолгим светом, — сделал вывод Р.Ю. Виппер. — Соединить в одно целое и удержать под одной властью в течение 40 лет такую обширную империю удалось отчасти при помощи искусных приемов римского управления, которые сохранились в Византии и передались на Запад через посредство церкви. Однако сеньеры и магнаты не хотели служить послушными орудиями верховной власти, каковыми были византийские стратеги, командиры и чиновники. О подчинении государству в империи Карла не было и речи. Малые и простые повиновались сильным и богатым; все служили только определенным лицам. Сам император Карл производил наибольшее обаяние и увлекал массы; его смертью все кончилось, его счастливые качества уже не передались наследникам его титула. Но молва о великом монархе, воителе и правителе стала ходить в сказаниях. Через 70 лет после его смерти монах Сан-Галленской обители (у Боденского озера в Швейцарии) собрал различные рассказы, где Карл выступает глубоко мудрым правителем, способным открыть неправду и читать в сердцах людей. Военное предание изображает его «железным Карлом», от появления его войск дрожит земля... Прозвание Великого слилось у французов в одно с его именем , а у соседних славян его имя стало нарицательным (краль, король — не что иное, как Карл)»
Странным образом в разных странах, у разных народов во все эпохи складывался культ некоторых личностей, переходящий после смерти этих людей в демонизацию или едва ли не обоготворение. Чем это вызвано? Причудами массового сознания, склонного к мифологизации действительности? Преклонением перед героями?! Стремлением представить гениев сверхчеловеками, наделенными необычайными качествами9 Надеждами на возвращение героических эпох?
Казалось бы, да какая разница? Может, люди просто склонны развлекаться красочными преданиями, анекдотами, ужастиками, побасенками Ничего особенного. .
И все-таки есть, пожалуй, в этом немалый смысл Ныне живущим предлагается ориентироваться на выдающихся представителей рода человеческого, верить в сверхобычные возможности личности, способной на великие дела. И если культ героев и великих людей угасает, а их образы тускнеют и опошляются, значит такой народ преывает в духовном упадке.

ЧИНГИСХАН
(1155—1227)

Согласно преданию, он родился, «сжимая в правой руке своей запекшийся сгусток крови». Так ли было в действительности, выяснить невозможно, однако этот ребенок стал одним из самых жестоких и кровожадных завоевателей в истории человечества. Имя его — Чингисхан Темучин — наводило ужас на многие народы и страны.
Его отец, хан Багадур (Богатырь), предводитель одного из монгольских племен, кочевавших в забайкальских степях, начал объединять соплеменников под своей властью. Когда он умер, подчиненные ему ханы восстали и попытались вырезать всю его семью. Темучину пришлось долго скитаться Обладая гибким умом, твердой волей, жестокостью и осмотрительностью, он сплотил вокруг себя группу приверженцев, справился поодиночке со своими врагами и продолжил дело отца
В 1206 году на всеобщем съезде кочевников его провозгласили Чингисханом (Великим ханом, императором). Выбор оказался чрезвычайно удачным. Чингисхан прояаил выдающиеся качества организатора. Он укрепил центральную власть и войско; составил свод законов и ввел общемонгольскую письменность (не умея ни читать, ни писать!). Объявил всеобщую воинскую и трудовую повинность. Предоставил больше свободы женщинам, чтобы они могли вести хозяйство при постоянных отлучках мужчин на войну. Столицей своей империи он сделал Каракорум.
Начав с 1211 года завоевательные походы, он покорил Китай и Тибет, государства Средней Азии. Его полчища достигли реки Инд, прошли в Закавказье, Прикаспий, Причерноморье и разбили русско-половецкие войска на реке Калке. К концу жизни Чингисхан

повелевал крупнейшей мировой империей, которая была основана на культуре и технических изобретениях Китая. Так впервые в мировом масштабе (точнее — в пределах Старого Света) заявил о себе Восток.
Победы Чингисхана объясняются прежде всего его выдающимися организаторскими и полководческими талантами и его самого и целого штаба дисциплинированных и умных военачальников. Свои походы он основательно готовил, проводя, в частности, разведку и собирая шпионские сведения. Один персидский историк той поры так охарактеризовал монголов: у них львиное мужество, собачье терпение, предусмотрительность журавля, хитрость лисы, дальнозоркость ворона, хищность волка, боевой жар-петуха, заботливость о близких курицы, чуткость кошки, а при нападении буйность вепря.
Захватив Китай, монголы переняли у покоренных целый ряд изобретений. Например, стали использовать взрывчатую силу пороха при осаде крепостей, наводя ужас на обороняющихся своей артиллерией. При необходимости Чингисхан умел вести хитрые дипломатические игры подкупать потенциальных противников, а при упорном сопротивлении карать врагов с необычайной жестокостью. Его огромные армии прошли по Средней Азии, неся разрушение и смерть, опустошая земли, уничтожая цветущие города и оросительные системы. После них чаще всего оставались пустыни. Страшная слава Чингисхана опережала его приход, вызывая общее смятение. Успеху его немало способствовала феодальная раздробленность различных царств и княжеств.
По свидетельству современника, в кругу приближенных Чингисхан хвастался, что перебил огромное множество людей, пролил реки крови, а потому слава его будет вечной. В этом он не ошибся.

ПЕТР I
(1672—1725)

На характере и деяниях царей заметно сказываются государственные события, на фоне которых протекает их детство и юность. Ведь детские годы, скажем, Ивана Грозного безусловно отразились на его поведении как самодержца, ненависти к боярам, жаждущим власти. То же относится и к Петру I.
Царевич Петр, родившийся в 1672 году, рос едва ли не в идеальных условиях. Просторные светлые, ярко разукрашенные хоромы, прекрасные разнообразные хитроумные игрушки, постоянные игры со сверстниками. Не тогда ли пробудился у него интерес к технике, военному делу, к пушкам и кораблям? Брали его на театральные пред-

ставления, различные увеселения и праздники. Возможно, шумные потехи тоже запечатлелись в сознании малыша, определив его тягу к развлечениям (порой грубым, а то и безобразным, хмельным).
Три года и 7 месяцев продолжалась светлая пора детства Петра — до смерти отца Алексея Михайловича в январе 1676 года. Корона перешла к болезненному царевичу Федору Алексеевичу. Реальной вла-
стью пользовались прежде всего приближенные к нему бояре. Вдовствующая царица и ее сын были оттеснены от престола. С пяти лет Петра начали обучать грамоте. Однако систематического образования он не получил.

Царь Федор Алексеевич умер в апреле 1682 года. На похоронах знать целовала руки наследникам: Ивану, сыну от первой жены Алексея Михайловича, болезненной Марии Милославской, и Петру, сыну Натальи Нарышкиной.
15 мая 1682 года взбунтовались стрельцы и ворвались в Кремль, крича. «Нарышкины задушили царевича Ивана?» Царица Наталья вывела на Красное крыльцо двух царевичей. Но разбушевавшейся толпе требовались жертвы. На глазах малолетнего Петра стрельцы учинили зверскую расправу над некоторыми боярами, среди которых были наставники царевича. Эти страшные события запомнились Петру навсегда Почти все его родственники Нарышкины и их приближенные были убиты или сосланы. Обоих царевичей признали царствующими при первенстве Ивана Алексеевича. Правление государством взяла в свои руки царевна Софья.
При необычайной живости характера Петр не отличался усидчивостью, а учителя его не были слишком настойчивыми и не старались (или не смогли) принудить его к прилежной учебе. Может показаться странным, что такой недоучка в зрелые годы стал решительным реформатором русского общества, поборником наук и просвещения. Но в этом нет ничего удивительного. Прилежные ученики редко бывают смелыми новаторами. Учителя не погасили у Петра искры любознательности — вот что главное.
В Преображенском он велел устроить военный городок. Через Яузу перебросили мосты, возвели фортификационные сооружения с башнями. Появились первые офицеры потешного войска — с навыками настоящих профессионалов. Царевич Петр не сидел сложа руки, когда другие работали. Он во все вникал, всему обучался; осваивал ремесла каменщика, кузнеца, столяра и плотника, печатное и военное дело, навыки артиллериста. В Оружейной палате Кремля, помимо всего прочего, приметил огромный глобус, привезенный голландскими послами в подарок отцу. Велел его починить и по нему изучал географию.
Узнал он от князя Долгорукого, что есть инструмент, позволяющий узнавать расстояние, не сходя с одного места. Долгорукий по его просьбе привез из Франции астролябию. Царевич пожелал научиться ею пользоваться Пришлось под руководством иностранного преподавателя пройти курс арифметики и геометрии. Теперь он умел, в частности, вычислять траекторию брошенной из мортиры бомбы.
С потешного ботика начался вовсе не потешный могучий российский флот. Речка Яуза оказалась мала даже для небольшого бота. Измайловский Просяной пруд, где продолжили испытания, — тоже. Следующей акваторией стало Переяславское озеро. И Кубенское

озеро показалось ему невеликим и мелким. «Того ради, — вспоминал позже Петр, — уже положил намерение прямо видеть море».
Желая остепенить семнадцатилетнего сына, царица Наталья Кирилловна женила его на красавице-боярыне Евдокии Лопухиной. Однако Петра значительно больше жены привлекали корабли, построенные на Переяславском озере. В письме оттуда матери он о жене и не вспоминает. Сообщает о делах и называет себя: «Сынишка твой, в работе пребывающий, Петрушка».
Реально страной продолжала править царевна Софья, заключившая договор о вечном мире с Польшей, по которому Киев навсегда оставался за Россией. Укреплялась ее власть, но еще быстрее взрослел Петр. Он все более интересовался государственными делами.
Летом 1689 года пустили слух, будто готовится убийство царя Ивана и Софьи. Командир стрельцов Шакловитый призвал вооруженные отряды в Кремль и на Лубянку. Однако большинство стрельцов отказалось бунтовать. Двое из них добрались до Петра, находившегося в Преображенском, и предупредили его об опасности. Спросонок Петр в ужасе бросился в конюшню босой, в одной сорочке, вскочил на коня и умчался в лес. Придя в себя, он отправился в Троицкую лавру, туда стали стягиваться верные ему бояре, стрельцы и потешные отряды. А когда явились служивые иноземцы, стало ясно, что дело Софьи проиграно; ее отправили в Новодевичий монастырь.
...О деяниях и жизни Петра I написано очень много. Человеком он был выдающимся. Одни его обожествляли, другие считали антихристом. Кому-то он представляется жестоким самодуром, насильно перестроившим Россию на западный лад. Чаще его восхваляют как великого реформатора и государя, сделавшего Россию мировой державой и заложившего в ней основы просвещения.
И то и другое мнения обоснованы. Петр был человеком крайностей, вспыльчивым, страстным и противоречивым. Оставаясь самодержцем, бывал и шкипером, и бомбардиром Петром Алексеевым. Он возглавлял русскую армию в азовских походах (1695—1696). В долгой Северной войне со шведами сначала потерпел сокрушительное поражение под Нарвой, но затем, извлекая опыт из неудач, наголову разбил армию Карла XII под Полтавой в 1709 году.
Государственный гений Петра I проявился в том, что он упорно, преодолевая огромные трудности, превращал Россию в морскую Державу, имеющую выход и в северные, и в южные моря. В 1703 году он основал Санкт-Петербург, приблизив этот новый культурный Центр страны к Западной Европе географически. Победоносно завершив Северную войну, Петр присоединил к России прибалтийские земли с городами Ригой и Ревелем (Таллинном). В октябре 1721 года была провозглашена Российская империя, а Сенат присвоил

Петру Алексеевичу титулы Великого, императора и Отца Отечества.
Петр I поощрял развитие заводов и мануфактур, провел административную реформу и укрепил чиновничество, подчинил церковь государству. Конечно же тяготы войн и преобразований тяжким бременем легли на крестьян. Но, как верно отметил выдающийся историк СМ. Соловьев, «великий человек не может делать ничего не по мере сил и потребностей народных; если увлечется как человек, сделает иначе, погибнет дело его если перейдет меру сил народных — дело в это время не устоит, им отстранится, или подвергнется ограничениям, но если оно согласно с дальнейшим развитием народа и с его пользой, то служит примером для будущего... Великий человек не может ничего сделать без народа... Только великие народы могут иметь великих людей». По его словам, Петр I «завещал нам науку и труд».
Результаты бурной деятельности Петра Великого оказались плодотворными еще и потому, что преемники, в первую очередь рассудительная и деловитая Екатерина II, подхватили и развили его начинания.
«Великим счастьем русского народа, — писал В.И. Вернадский, — было то, что в эпоху перестройки своей культуры на европейский лад он не только имел государственного человека типа Петра I, но и научного гения в лице Ломоносова». Но ведь великие личности не возникают сами по себе в результате счастливых и случайных генетических комбинаций. Такие люди появляются, когда есть в них насущная потребность, когда народ и общество дозрели — как плодотворная почва — до того, чтобы вырастали именно гении, а не буйные и хищные сорняки.

СУВОРОВ
(1730—1800)

Имя его стало поистине легендарным. Тем трудней разглядеть за легендарной фигурой, овеянной славой и усыпанной, как блестками, анекдотами, незаурядную личность гениального полководца.
Александр, сын Василия Суворова, родился в Москве 30 ноября (12 декабря) 1730 года. Отца в ту пору отчислили из гвардии, сделав прокурором в полевых войсках, а там и вовсе перевели в штатские — коллежским советником. Мальчик не подавал никаких надежд на сколько-нибудь успешную военную карьеру: оставался меньше и слабей своих сверстников. А ведь имя-то ему дано было не без надежды, что станет он действительно «александром» (по-гречески «защитник людей»). У него рано появились два героя, которым хо-

телось подражать: Александр Македонский и Александр Невский. О них рассказывала ему мать. Она пояснила, что не были они по-
добны богатырям, а отличались прежде всего мужеством и умом: «Ты же знаешь, сынок, как юный Давид победил великана Голиафа. В уме больше силы, чем в руках».
Более всего он полюбил книги, в которых рассказывалось про сражения и военные подвиги. Узнавал о Юлии Цезаре, Ганнибале,

принцах Конде и Евгении Савойском, короле Карле XII, императоре Петре I. Чтобы подготовиться к военным баталиям, научился скакать на лошади, преодолевая препятствия, плавать; спал даже зимой при открытом окне, по утрам обливался холодной водой, не носил теплого белья. Летом в деревне организовал потешные бои со сверстниками. Зная, что не одолеет противников силой, прибегал к внезапной атаке, проявлял ловкость, напор, упорство.
Первый документ, подписанный Александром Суворовым, адресован «Всепресветлейшей Державнейшей Великой Государыне Императрице Елисавете Самодержице Всероссийской Государыне Всемилостивейшей»: «Бьет челом недоросль Александр Васильев сын Суворов, а о чем тому следуют пункты: 1. Понеже я в службу Вашему Императорскому Величеству еще нигде не определен. 2. Имею желание служить... в лейб-гвардии Семеновском полку... солдатом... Октября 1742 году».
Просьба его была удовлетворена. С этого момента официально началась его служба, фактически проходившая в домашней обстановке. Отец помог осваивать основы фортификации. По-прежнему любимым чтением Александра оставались книги, посвященные деяниям полководцев и военной истории. Кроме того, с помощью учителей он изучал геометрию и тригонометрию, географию, философию (по Лейбницу и Вольфу); совершенствовался в знании иностранных языков. В своем стремлении к военной карьере ориентировался на правила чести и патриотизма, мечтая не только прославиться, но и прославить отечество. Это важное обстоятельство В противном случае он старался бы выслуживаться, а не служить верой и правдой. Выбрал он самый трудный путь к почти недостижимой для него цели, учитывая его незавидные физические «данные» и отсутствие влиятельных при дворе покровителей.
Вот высказывание Александра Васильевича: «Самонаблюдение (т.е. самовоспитание, самообладание) и самолюбие суть различны: первое поведено Богом, второе — в начале испорчено гордостью... Большая часть философов их мешают и сажают себя в бутылку среди общества, где их кормят миндалями. Великодушие связало нас с обществом теснее: мы его члены, должны ему себя жертвовать, устраивать к тому наши способности». Это он писал не в назидание потомкам, а в частном письме другу. Он никогда не был «испорчен гордостью» и не изолировался от общества, народа «в бутылку» с тем, чтобы его «кормили миндалями». Суворов своей жизнью и деятельностью демонстрировал редкое отрешение от личных благ и интересов, ибо делил с подчиненными все тяготы и опасности войны, никогда не жалел себя.
В декабре 1747 года он отправился в Петербург с двумя крепостными для прохождения действительной военной службы. Удостоил-
ся зеленого солдатского мундира с капральской нашивкой. Помимо обязательной муштры, парадов и учений, им приходилось выполнять различные работы и нести караульную службу. Состоятельные дворяне предпочитали освобождать себя от тяжелых работ (их выполняли крепостные), стараясь не пропускать увеселений, столь популярных при дворе Елизаветы Петровны. Александр Суворов был исключением: самостоятельно тянул нелегкую солдатскую лямку, не давая себе снисхождения.
Однажды, когда он стоял на часах у Монплезира в Петергофе, мимо него проходила императрица. Она обратила внимание на небольшого, но подтянутого бравого солдата и спросила, как его зовут. Он отрапортовал. Она вынула рубль и протянула ему. Он ответил:
— Согласно уставу караульный не должен брать денег! Елизавета Петровна похвалила его за знание службы, потрепала
по щеке и положила рубль перед ним на землю:
— Возьмешь, когда сменишься.
Так он и поступил, храня подарок государыни всю жизнь. Вне службы он продолжал заниматься самообразованием. И если его справедливо величают «солдатом-полководцем», то можно еще добавить, что он оставался философом и поэтом, обладающим ироническим взглядом на собственную персону. В одном из писем, уже будучи офицером, он так охарактеризовал свое состояние (сильно болел, был истощен и измучен) четверостишием на французском языке:
Теперь я — кожа да кости, подобно скелету.
Зол, как осел, у коего стойла и пищи нету.
Бесплотен, как тень, пролетающая в облаках,
Беспомощен, как корабль, гибнущий в бурных волнах.
Отличался не только солдатскими манерами и острословием. Единственным из всех величайших полководцев мира он прошел путь от солдата до генералиссимуса. Как писал историк М.Л. Песковский, «продолжительное пребывание Суворова солдатом было делом его личного желания, вполне отвечало его намерениям детальнейшим образом изведать личным своим опытом все то, что приходится делать солдату помимо прямых его обязанностей. Понятно, что никакие учебные заведения, никакие книги не могли заменить ему в этом отношении личного опыта... Суворов открыв в русских солдатах драгоценнейшие качества души... Вот почему Суворов-капрал и Суворов-непобедимый генералиссимус все-таки оставался одним и тем же солдатом, так как ему всегда одинаково были близки и дороги солдатские интересы, тяготы, скорби и нужды».

А вот справедливое дополнение другого историка А. Петрушевского: «В русской солдатской среде много привлекательного. Здравый смысл в связи с безобидным юмором; мужество и храбрость спокойные, естественные, без поз и театральных эффектов, но с подбоем искреннего добродушия; умение безропотно довольствоваться малым, выносить невзгоды и беды так же просто, как обыденные мелочные неудобства. Суворов был русский человек вполне...»
Добавим: солдаты для Суворова никогда не были только средством для достижения той или иной цели. Он берег своих подчиненных, заботился о них так же, как о себе («Возлюби ближнего своего...»). Был поистине отцом родным для солдат. И поэтому потери его войск были минимальными, а то и просто ничтожными в сравнении с потерями противника. «Воевать не числом, а умением» — его девиз и руководство к действию.
В младшие офицеры был произведен в 1754 году. Сначала служил в пехотном полку, потом был назначен обер-провиантмейстером. Выполнял интендантские работы, писал ежемесячные отчеты о наличии, приходе и расходе провианта, фуража и денежной казны. Пребывание на нестроевых должностях позволило на практике освоить непростое умение обеспечивать войска всем необходимым, организовывать тылы. Он как бы со стороны мог подмечать недостатки в подготовке солдат и офицеров, устаревшие приемы ведения боевых действий.
Первое боевое крещение получил он в Семилетней войне, добившись назначения в действующую армию. Чины свои стремился заслужить, а не выслужить.
Уже в первых стычках с пруссаками Суворов проявил незаурядное хладнокровие, сметку, решительность и храбрость. На него обратил внимание генерал Берг, пожелавший назначить его командиром легкого кавалерийского полка. Последовала череда подвигов и побед Суворова — все более и более значительных. Подобного послужного списка нет ни у одного полководца в мире. Среди его записей есть такая, на французском языке: «Если я был бы Юлий Цезарь, то назывался бы первым полководцем мира» (вполне справедливо отмечено; ведь многих завораживают высокие звания, а не деяния; императору прославиться легче, чем боевому командиру). А далее следует приписка по-русски: «Настоять на этом было бы подобно тому московскому архимандриту, что себя пожаловал в первосвященники».
Его тяготило пребывание при дворе. «Здесь поутру мне тошно, а с вечеру голова болит! Перемена климата и жизни. Здешний язык и обращения мне незнакомы». Он не умел отдыхать, пребывая в безделье: «Животное, говорю я, нам подобное, — писал Суворов А.И. Бибикову, — привыкает к трудам, пусть даже с заботами сопряженными,

и лишившись их, почитает себя бессмысленной тварью: продолжительный отдых усыпляет».
И еще отрывок из этого письма, помогающего понять убеждения и привычки Александра Васильевича: «Доброе имя есть принадлежность каждого честного человека; но я заключил доброе имя мое в славе моего отчества... Я забывал себя там, где надлежало мыслить о пользе общей. Жизнь моя была суровая школа, но нравы невинные и природное великодушие облегчали мои труды; чувства мои были свободны, а сам я тверд... Теперь я изнываю в праздности, привычной тем низким душам, кои живут для себя одних, ищут верховного блага в сладостной истоме и, переходя от утех к утехам, находят в конце горечь и скуку... Трудолюбивая душа должна всегда заниматься своим ремеслом: частое упражнение так же оживляет ее, как ежедневное движение укрепляет тело».
Иногда можно услышать, будто Суворов был кровавым карателем, подавившим польское восстание. Ничего подобного в действительности не было. Да, он громил польских конфедератов, но почти всегда имел меньшее количество русских воинов, пленных приказывал щадить, а мирное население не обижать. Не случайно варшавяне вручили ему золотую табакерку с лаврами из бриллиантов и надписью: «Варшава своему избавителю».
А вот, к примеру, как напутствовал Наполеон свои войска: «Москва и Петербург будут наградою ваших подвигов. В них вы найдете золото, серебро и другие драгоценные сокровища... Вы будете господствовать над русским народом, готовым раболепно исполнять все ваши повеления». Подобной низости Суворов себе не позволял. И ни разу в трудную минуту не бросал он, подобно Наполеону, свои войска. Напротив, даже в преклонные года совершил беспримерный переход со своей армией через Альпы, с честью выйдя из безнадежной, казалось бы, ситуации. В «Науке побеждать», наставлении солдатам, он напоминал: «Грех напрасно убить». И наказывал: «Обывателя не обижай, он нас поит и кормит; солдат не разбойник» (у прославленного Наполеона были, как видим, иные принципы).
Необыкновенная личность Суворова определенно проявилась в стиле. Он так излагал три воинских искусства. «Первое — глазомер: как в лагере стоять, как идти, где атаковать, гнать и быть. Второе — быстрота (Ура чудеса творят, братцы!). Третье — натиск... Субординация — послушание, экзерциция — обучение. Дисциплина, ордер воинский — порядок воинский, чистота, здоровье, опрятность, бодрость, смелость, храбрость, победа. Слава, слава, слава!»
Его чеканные фразы, острые мысли, верные суждения совершенно уникальны; это некое странное сочетание латинских афоризмов и русских народных пословиц: «Стреляй редко, да метко. Штыком коли крепко... Пуля дура, штык молодец... Береги пулю в дуле». «Тяжело
в ученьи, легко в походе». «Неприятель сдался? — Пощади!»
Его здравый ум проявлялся и в умении вести сельское хозяйство. Он наставлял своих крепостных: «Лень рождается от изобилия... В привычку вошло пахать иные земли без навоза, от чего земля вырождается». Беспокоят его не только «производственные показатели». Он пишет управляющему: «У крестьянина Михаилы Иванова одна корова! Следовало бы старосту и весь мир оштрафовать... Купить Иванову другую корову из оброчных моих денег... Особенно почитать таких неимущих, у кого много малолетних детей. Того ради Михаиле Иванову сверх коровы купить еще из моих денег шапку в рубль».
Между прочим, имея крепостной театр, он и тут не остается равнодушным: «Васька комиком хорош. Но трагиком будет лучше Никитка... Держаться надобно каданса в стихах, подобно инструментальному такту, — без чего ясности и сладости в речи не будет, ни восхищения... Сверх того французской грамматике заставь учиться исподволь Алексашку, парикмахера».
...В одном из английских журналов того времени был карикатурно изображен усатый великан с огромной саблей в руке; подписано, что это — Александр Суворов, имеющий рост 6 футов 4 дюйма (под два метра!). В одном они не погрешили против истины: был он действительно чудо-богатырем по силе духа и уму, оставался частицей русского народа, воплощая в себе лучшие его качества. И с непреклонным упорством шел по намеченному в детстве пути.
Как полководец Суворов не имеет себе равных в истории человечества, не проиграв не только ни одной крупной военной кампании, но даже ни одного сражения (а их у него было множество!). Повторим, что почти всегда он имел в своем распоряжении меньше войск, чем противник. Порой на одного русского приходилось по пять-шесть турок. И дело тут не только в боевой подготовке его солдат, но прежде всего в «искусстве побеждать», которым Суворов владел в совершенстве, обладая огромными знаниями во всех отраслях военного дела.
При Туртукае, имея 500 человек, он разгромил 4-тысячный турецкий корпус. Потери русских — 200 убитых и раненых, турок — 1500. Совершенно необыкновенным было сражение за Измаил. Крепость считалась неприступной, защищала ее отличная, хорошо вооруженная армия. Суворов решился на штурм, имея меньше солдат, чем обороняющиеся! Он взял крепость, потеряв 4 тысячи убитыми и 9 тысяч ранеными, тогда как у турок было убито 26 тысяч, а 9 тысяч сдались.
— Чем я могу наградить вас, князь? — спросил его после этой победы главнокомандующий князь Г.А. Потемкин.
— Ничем, князь, — был ответ. — Я не купец, не торговать приехал. Кроме Бога и Государыни, никто меня наградить не может.
Суворов был поистине творцом своей судьбы. От заурядного дворянина он только благодаря своим победам был возвышен до князя, которому положены «царские почести». От солдата он поднялся до фельдмаршала и генералиссимуса. И все это было добыто на полях сражений, ценой невероятного напряжения физических и умственных сил, с постоянным риском для жизни, да еще вопреки недоброжелателям и завистникам. Во многом благодаря его подвигам Россия впервые прогремела на весь мир как великая победоносная держава, а А.В. Суворов — как гениальный русский полководец.