Снайдер Ди. Курс выживания для подростков

ОГЛАВЛЕНИЕ

Они (подростки) сегодня обожают роскошь, у них плохие манеры и нет
никакого уважения к авторитетам, они высказывают неуважение к старшим,
слоняются без дела и постоянно сплетничают.
Они все время спорят с родителями, они постоянно вмешиваются в
разговоры и привлекают к себе внимание, они прожорливы и тиранят
учителей...
Древнегреческий философ Сократ
(470/469-399г.г. до н.э.)

О, вы такие снисходительные, ваша притворная терпимость бесконечна.
Мы ничего не хотим, ничего от вас не хотим.
Ваша жизнь банальна, вы словно заезженные клячи,
Ваша жизнь тосклива, и вы ее растратили.
Если это то, что вы считаете "лучшим",
То нам это не подходит.
Песня "Нам это не подходит"
группы "Твистед систер"

Одно поколение уходит и другое поколение приходит... и ничто не
ново под солнцем.
Екклесиаст, глава1, стих 9

Я выражаю благодарность писателю Стивену Кингу, музыкантам Элису
Куперу; Лемми Килмистеру и группе "Моторхед"; Оззи Озборну; Роберту
Планту; Брайану Джонсону, Ангусу и Малкольму Янгам и Клиффу Уильямсу из
"AC/DC"; Джизеру Батлеру, Тони Йомми и Биллу Уорду из "Блэк сэббет";
Джей Джей Френчу, Марку Мендозе и Эдди Охеде из "Твистед систер". ..
Особая благодарность моим родителям Бобу и Мардж Снайдерам; моим
братьям, Фрэнку, Мэтту, Марку и Дугу, и моей сестре Сью...
А всем тем, кто обижал меня, пренебрегал мною и относился ко мне
как к полному болвану, - особое спасибо. Потому что, если бы не вы, я
никогда не смог бы написать эту книгу. Но опять же, может, лучше было
этого и не делать?

ВВЕДЕНИЕ

И ТАК ПРИХОДИТ ЮНОСТЬ...

Я не хотел этого делать.
Ну кто я такой, чтобы советовать подросткам, как прожить "юные
годы", если моя собственная юность вряд ли может служить примером и уж
точно бы я не назвал ее лучшим временем моей жизни? По правде говоря, в
те бесславные юные годы я был довольно мерзким типом.
Но, пожалуй, именно потому мне и стоит этим заняться. Мы, мерзкие
типы, можем быть весьма прозорливы, когда дело касается проблем
взросления, потому что у нас было мало друзей и еще меньше подружек,
следовательно, гораздо больше свободного времени, чтобы размышлять. И,
похоже, чем более мерзким типом ты был, тем точнее твой анализ. А я был
весьма мерзким типом (злобным притом).
"Курс выживания для подростков" - это не путеводитель, который
каким-то чудесным образом выведет тебя из отрочества во взрослость. Я
предлагаю лишь набор фактов и мои размышления по поводу взросления. И
хотя не все ситуации применимы именно к тебе, готов поклясться, что
изрядное число проблем, с которыми я стоял лицом к лицу, и чувств,
которые я при этом испытывал, будут тебе понятны. Возможно, сквозь
призму моего опыта ты сможешь четче разглядеть себя и тех, кто тебя
окружает. Надеюсь ты даже придешь к мысли, что можешь изменить свою
жизнь (если она тебе не нравится). Взгляни на меня: в средних и старших
классах я был отнюдь не популярной личностью, но зато сегодня я - звезда
хэви метал-рока и вообще невероятная знаменитость. (Но, несмотря ни на
что, я до сих пор парень скромный, да ты это и сам понял! ) Порой
достаточно определить проблему и понять, что эта проблема есть и у
других парней, чтобы сделать первый шаг к ее решению.
С годами я заметил, что буквально одержим сложностями взросления; я
пишу об этом песни, сейчас собираюсь поведать тебе об этом в прозе. Мне
кажется дело вот в чем: меня выманили из отрочества обманом - родители,
сверстники, учителя, короче, все. Когда я записывал песню "Нам это не
подходит", я изливал злобу на тех, кто постоянно заставлял меня "шагать
в ногу". Я прекрасно помню, как удирал от этих призывов и разговоров в
свою комнату и включал проигрыватель. Слушая рок-н-ролл - и притом
громко, по крайней мере настолько громко, как позволяли родители и
двадцатипятидолларовый проигрыватель, - я хоть на время находил спасение
от неуверенности и сумятицы чувств. А другая песня - "Я никогда не
вырасту, вот так" - родилась из дурных воспоминаний о том, как меня
пилили, чтоб я бросил группу, нашел себе "настоящую" работу, постригся и
вообще был "как все". Так что можешь считать "Курс выживания для
подростков" частью многотомной рок-оперы, которую я скорее всего никогда
не запишу на пластинку. Этой опере наверняка не хватает визга гитар и
грома ударных, но зато слова разобрать можно.
Я из тех, кто расцветает поздно, из тех, кто всегда принимает моду
после того, как она из моды вышла, и сейчас, хотя мне уже за тридцать, я
все еще чувствую себя подростком. И, если на то пошло, я только сейчас
начинаю понимать некоторые из чувств, что испытывал в юности. Насколько
мне было бы легче, если бы я понимал все это тогда, по крайней мере
понимал бы, что это пройдет. Верю, что смогу быть честным и объективным
по отношению ко всему хорошему и плохому, что было в моих "юных годах"
(ненавижу это словосочетание). Порой даже отчаянно объективным: нам всем
необходим некто со стороны, чтобы помочь нам разобраться в наших
проблемах. Уверен, что теперь, прочтя все эти размышления рок-звезды
(каковой я стал), профессиональные психологи надают мне кучу объективных
советов (бесплатно).
А поскольку я уже и сам родитель - у меня есть сын Джесси, -
надеюсь, что смогу пролить некоторый свет и на наши родительские
взгляды, и на наше зачастую дурацкое поведение. Став родителем, я стал
лучше понимать конфликты, которые возникали у меня с моими родителями.
Когда рос я, за помощью обратиться было некуда. Я не мог поговорить
ни с родителями, ни с друзьями, ни с учителями и получал ответы на
некоторые из моих вопросов в песнях любимых героев рок-н-ролла - Элиса
Купера и Роберта Планта из "Лед зеппелин". Рок-н-ролл был моим
единственным другом. Но найти сразу все ответы в одной лишь трехминутной
песне не так-то просто (если ты только не поклонник группы "Раш").
Помню,в школьной библиотеке я увидел книгу "Между двенадцатью и
двадцатью", написанную в 1958 году чертовски чистеньким поп-идолом, о
котором ты, может, и слышал - Пэт Буном. Сейчас такую книгу следовало бы
назвать "Между десятью и двадцатью" или даже "Между восемью и
двадцатью", потому что сегодня ребята гораздо раньше сталкиваются с
социальными и моральными проблемами: ранняя беременность, алкоголь,
наркотики, самоубийства - все это возрастает в геометрической
прогрессии. Каждое поколение тешит себя мыслью, что уж вот его-то юные
годы были самыми несносными, но мы-то знаем, что перед вами, братцы,
стоит куда больше проблем и у вас куда больше стрессов, чем у предыдущих
поколений. Когда я был подростком, я почти ничего не знал о сексе и
наркотиках, а был озабочен лишь тем, чтобы получше смазывать бейсбольную
перчатку и пополнять коллекцию пластинок.
Некоторые взрослые станут уверять, что те времена были проще,
здоровее и счастливее. Конечно, проще. Но какими бы ни были те времена,
в них нельзя вернуться. Хуже он или лучше, мы-то живем в этом мире. И
"Курс выживания для подростков" обращен к реальностям и проблемам
взросления в конце восьмидесятых годов.

"ЮНЫЕ ГОДЫ" - ЛУЧШИЕ ГОДЫ?

Юность великолепна и трудна - но это ее великолепие непонятно, пока
ты не повзрослеешь и не обретешь возможности оглядываться назад. Это
время необъяснимых несоответствий: тело тянется вверх, а голос
становится ниже; усы, хоть убей, не прорастают, зато физиономия усыпана
целым урожаем прыщиков; к тому времени, когда ты, наконец, начинаешь
интересоваться противоположным полом, противоположный пол демонстрирует
явную потерю интереса к тебе; родители требуют, чтобы ты "был взрослым",
требуя одновременно, чтобы ты "прекратил изображать из себя умника" (кто
бы знал, что это означает? ).
К тебе относятся не как к ребенку, но и не как к взрослому, а как к
чему-то посередке. Перефразируя одну из моих любимых песен Элиса Купера
"Мне восемнадцать" ты мальчик - и ты мужчина, ты девочка - и ты женщина
(или одновременно мужчина и женщина - если дело обстоит так, надо
обратиться к соответствующему специалисту). Даже Пэт Бун тридцать лет
назад ухватил суть: "Мы чувствуем, что мы отделены, что нас изгнали, что
мы виноваты как общность". Общество всегда загоняло юность в чулан.
Между прочим, сорок пять лет назад слова ""тинэйджер" вообще не
существовало: потому что тогда, в дни бабушек и дедушек, молодые люди
прямиком из детства отправлялись во взрослость, сквозь врата ранних
браков.
"Adolescence" ("adolescence" - англ. "юность"), так уж это
получалось, происходит от латинского слова "adolescere", означающего
"вырасти в..." (да, я - кладезь знаний! ). Полагаю, это означает, что ты
еще не тот человек, которым должен бы стать. Родители, учителя, вообще
все взрослые настолько заняты тем, чтобы "формировать" тебя, что им не
удается заметить, что ты уже до определенной степени сформирован, что ты
- личность.
Но кто эта личность? Тот ли неуклюжий мальчик или девочка, чьи
глаза все еще наполняются слезами всякий раз, когда бранит учитель, или
- "крутой парень" или кокетливая и вполне женственная девица, когда они
оказываются в своей компании? Твое настроение, словно качели, взлетает
вверх и падает вниз: от полного, ликующего, невероятного счастья до
немыслимого горя - и все это в течение одного школьного дня. Я помню,
какими чудовищными могут быть эти взлеты и падения.
Ты идешь в школу, встречаешь по дороге приятелей, направляешься
прямиком в класс, и все отлично. Первый урок - английский, но его можно
спокойно продремать, потому что учитель тоже еще толком не проснулся. Ты
в превосходном настроении.
А потом второй урок. Надо идти в спортзал. И идти мимо автокласса,
а там все восемь уроков в день слоняется этот амбал Кавалски. В прошлый
раз он использовал твою руку в качестве гаечного ключа, "потому что
сегодня среда, а я терпеть не могу среду". И хотя эта маленькая трагедия
длится не более двух минут, ты в панике. Ты глядишь в окно. На улице
январь, жутко холодно, лежит снег. У тебя есть выбор: либо попытаться,
спрятавшись за спинами, проскользнуть мимо автокласса, либо рискнуть на
двухстороннее воспаление легких и рвануть к раздевалкам через наружный
вход. А что, если Кавалски из всех месяцев больше всего ненавидит
январь?
Итак, ты чешешь по улице и, проверив себя на признаки обморожения и
швыряя мяч в корзину, весь урок терзаешь себя мыслями о том, как на
самом деле следовало поступить: "Надо было залепить ему учебниками по
морде. Ну, в следующий раз..."
На химии ты сидишь с Робин Титарски. Эта крошка - что надо! Может,
сегодня она хоть как-то отреагирует на твое присутствие?
Ты наверху блаженства - приятель пригласил после уроков поиграть в
новую компьютерную игру. И ты в абсолютном дауне - оказывается, ее
родители разводятся и она переезжает в другой район и переходит в новую
школу. И кого-то из спортзала уволокли к врачу, потому что он наглотался
таблеток. И некоторые из твоих друзей сомневаются, что это произошло
случайно. А потом ты возвращаешься домой, и мама, оторвавшись от
очередной телекомедии, спрашивает:
- Как дела в школе, детка?
- Ничего.
Ты же не можешь рассказать ей, что чуть сегодня не спятил из-за
этого амбала Кавалски, потому что знаешь: мама ответит либо "Ну и почему
же ты просто не сказал ему оставить тебя в покое?", либо "Ну и почему же
ты просто не рассказал об этом директору?"
Потому что тогда он созвал бы всю футбольную команду, чтобы дать
мне пинка под зад.
Так как говорить с ней о более серьезных вещах? Она же все равно не
поймет!

ТВОИ ПРОБЛЕМЫ ВПОЛНЕ РЕАЛЬНЫ

Взрослые имеют тенденцию, оглядываясь на свою юность, вспоминать
одни радости и забывать о неприятностях. Они забыли, каково это, когда
некого пригласить на свидание в субботу вечером или когда ты вообще
отвергнут женским обществом. Конечно, что им до этого, если у них такие
взрослые проблемы: выплата по закладным, содержание семьи, ссоры из-за
денег на твою учебу в колледже, - твои собственные сложности для них
второстепенны. Это же ПОДРОСТКОВЫЕ проблемы, ненастоящие проблемы.
Например: родители однажды купили мне пару белых ботинок из лосиной
кожи (по иронии судьбы именно такой тип ботинок популяризировал в
пятидесятых Пэт Бун) и требовали, чтобы я ходил в них в школу.
"Уродливые" - это еще самый мягкий эпитет, приложимый к ботинкам,
похожим на два белых "фольксвагена". Впрочем, "фольксвагены" - это тоже
еще слабое сравнение. А теперь учтите, что то был семидесятый год, и все
как один носили вылинявшие джинсы и кеды. У меня и так было достаточно
проблем в отношениях с ребятами, а если б я появился в этих ботинках в
классе, мне грозила бы полная обструкция. Проклятие. И, возможно, вечное
отлучение. "Мистер Снайдер, вы приговорены к жестокой и позорной смерти
за непростительное преступление против моды..."
По правде говоря, хотя эти белые башмаки действительно были
выдающимися, мои сверстники проводили слишком много времени, проверяя
свои отражения в стеклах школьных окон, чтобы замечать кого-либо еще.
Они стремились смешаться с толпой себе подобных столь же яростно, как и
я. Но когда я глядел вниз, я видел два белых дредноута, рассылающих
вокруг себя неоновые стрелы. Остальные тоже должны были это заметить. И
если они не смеялись в лицо, то только потому что, полагал я, просто
старались вести себя пристойно.
Я плакал, бился в истерике, умоляя родителей не заставлять меня
носить эти ботинки. Вы думаете, увидев до какой степени я расстроен, они
сдались? Ни-че-го по-доб-но-го! Сначала они смеялись. (Усугубляя
ситуацию заявлением:"Но Пэт Бун носил такие ботинки!"У-у-у! ) Потом они
на меня кричали. Ну как же: моя проблема не была "настоящей" проблемой,
я просто "валял дурака".
А вот какой настоящей эта проблема была для меня - я заработал
денег, подстригая соседские газоны и разнося газеты, отправился в
местный обувной магазин и купил себе пару хипповых кедов. И все
следующие полгода я еще затемно уходил из дома в белых ботинках, ехал с
первым школьным автобусом, прокрадывался к своему шкафчику в раздевалке
и переобувался в новые кеды. А после уроков ждал, пока вестибюль
опустеет, переобувался в белые монстры и с самым последним автобусом
уезжал домой. Вот какой настоящей была для меня в четырнадцать лет
проблема уродливых, вышедших из моды ботинок. Невероятно настоящей.
По-серьезному настоящей. Самой настоящей из настоящих. И поскольку я
почти не носил эти чертовы ботинки, я никак не мог их сносить. Родители
были настолько потрясены прочностью ботинок, что собирались закупить
такие для всей семьи. К счастью, потом они забросили эту идею.
Все относительно, не так ли? Конечно, то, что отца вышибли с
работы, - проблема куда более серьезная, чем то, что ты не попал в
школьную теннисную команду. Но родители вооружены механизмами адаптации,
которые приходят с годами и опытом. В большинстве случаев они лучше
подготовлены к тому, чтобы справляться со своими кризисами. Тебе же
кажется, что каждую из проблем именно ты вынужден решать первым, и ты
боишься, что не сможешь найти ответ.
Думаю, ты узнаешь себя во многих моих воспоминаниях. Но эти
воспоминания и размышления не только для неудачников, для повергнутых во
прах, для угнетенных масс, жаждущих свободы, - они для всех, кто хочет
лучше понять себя самого, родителей, друзей и будущее. Это понимание
важно не только для подростка, оно будет столь же ценным, когда ты
вступишь во взрослость и встретишься со многими схожими ситуациями и
людьми. Я не хочу нагонять на тебя тоску, но вся наша жизнь - это школа.
Ты узнаешь, что и работа очень похожа на школу, только теперь роль
учителя исполняет босс. И, как и в школе, ты встретишься с людьми,
принадлежащими к различным типам: лидеры, ведомые, тупицы, пижоны и
модницы, зануды. Разница лишь в том, что, став взрослым, ты будешь чуть
более свободным и, надеюсь, станешь лучше понимать, что ты есть и что
тебе от жизни нужно.
Вопрос: а что, если родители наткнутся на эти мои записки, наводя
порядок в твоей комнате? Во-первых, они, возможно, станут запирать на
ночь дверь своей спальни. Во-вторых, они, может быть, повысят сумму,
выделяемую тебе на карманные расходы. И они, это уж точно, перестанут
совать нос в твою комнату и твердить, чтобы ты поскорее разобрал все
свои завалы. Отдавая тебе отчет в том, что у меня, гм, странноватый
внешний вид, и музыка, которую играет моя группа, тоже достаточно дикая
на родительский вкус, я так и вижу, как они собираются где-нибудь в
уголке - и вполголоса: "Этот Ди Снайдер написал книжку против родителей!
Это подрыв власти!" В "Курсе выживания для подростков" я действительно
бываю порой слишком строг по отношению к родителям. Поскольку я сам
отец, я понимаю их проблемы, но, с другой стороны, понимаю, что и
родители задолжали детям любовь, понимание и ответственное поведение.
Да, я подрываю власть, но для меня "власть" - это кто-то или что-то, что
ограничивает человека, препятствует развитию личности, мешает относиться
к себе с уважением. Такой "властью" могут быть взрослые, но довольно
часто такой "властью" оказываются люди и одного с тобой возраста.
Ты можешь читать "Курс выживания для подростков" вместе с
родителями, чтобы помочь им лучше понять тебя и твой мир, который очень
отличается от мира, в котором росли они. Но, если на то пошло, этот
"Курс" не предназначен для семейного чтения, он - для тебя.

P.S. Не стоит благодарностей - мне за это заплатили.

ЧАСТЬ 1. ТЫ

Для тебя пришло время постоять за себя.
Ты должен поступать так, как считаешь нужным.
Забудь о моде, забудь о "фирме",
Потому что у каждого свой путь.
Не важно, что думают другие,
Важно, что ты сам о себе думаешь.
Но ты никогда не пойдешь ко дну.
Просто делай то, что ты хочешь делать.

Песня "Как стать #1" группы "Твистед систер"

ЭТИ ЧЕРТОВЫ ДОБРЫЕ СТАРЫЕ ДЕНЕЧКИ

"Это же лучшие годы твоей жизни!" Как часто ты слышал эти слова
(при этом родительский перст грозно раскачивался у тебя перед носом),
особенно часто ты слышал их, когда был в полнейшей депрессии. "И это
лучшие? - думал ты. - Значит, станет еще хуже?"
Знаешь ли ты старую максиму "Молодость не вечна!"? Она чертовски
справедлива. Разве не поразительно, что подростки дрожат от нетерпения
поскорее стать взрослыми, взрослые улыбаются, заслышав школьный звонок,
и с легкой завистью вспоминают безмятежные дни своей юности. И чем
старше они становятся, тем счастливее их воспоминания: время невинности,
время такое безмятежное по сравнению с их "взрослыми", "настоящими"
проблемами.
"О да, - говорят они со вздохом, - то были старые добрые денечки".
Но только не для меня. С годами жизнь становилась все лучше и
лучше, и если я оглядываюсь назад, то только для того, чтобы извлечь из
прошлого уроки: слишком пристальный взгляд в прошлое мешает двигаться
вперед. Я вырос в самом сердце "страны сабербии": квартал Болдуин, на
Лонг-Айленде, в получасе езды от Нью-Йорка. Тогда я был не Ди, а
Дэниелом Снайдером, длинным, черезчур чувствительным мальчиком, который
часто пускал слезу, а поводов для слез, и вполне серьезных, было
предостаточно. Дома я не ладил с родителями. (Родители об этом не
знали). В школе я был изгоем. Мне не нравилось ни то, как я выгляжу, ни
то, как я себя веду. Временами я ужасно страдал от одиночества. Знаете,
что поддерживало мои жизненные силы? Очередная серия "Автострады звезд",
которая шла по пятницам. Да-да, пиком моей тогдашней жизни было
еженедельное часовое телешоу. Друзей у меня было немного, а девочек
вообще не было, так что по субботам и воскресеньям я слонялся по дому, а
с понедельника начинал считать дни, что остались до "Автострады звезд".
Погано, да? Потом стало еще поганее: телестудия прекратила это шоу.
Вот какие у меня по большей части воспоминания - грустные, и какими
бы банальными ни были те события, они врезались в память, и кажется, что
это происходило вчера: я помню каждую минуту, каждую мельчайшую деталь.
Наверное, дело в том, что то, что случалось с тобой, когда ты был
подростком, влияет на всю дальнейшую жизнь. Именно тогда формируются
твои взгляды, твои стремления и ценности.
А одну историю я помню лучше всех.
Душистый весенний день, урок физкультуры, мы играем на площадке в
софтбол (вариант бейсбола). Естественно, когда я замахнулся битой, и
ближние и дальние игроки рванули к своим местам, раздались вопли:
"Давай, давай, питчер, держи этого придурка! Мазила! Мазила!" Между
прочим, несмотря на репутацию хиляка, я довольно неплохо играл, и вот -
бдынь! - залепил мяч прямо во внешнее поле. Это был удар что надо! Я
несусь вперед, изо всех сил работая коленями и локтями, и тут этот гад
Фред - что он только не делеал, чтобы отравить мне жизнь, - выставляет
ногу. Как я летел! И как приземлился! Как лайнер при аварийной посадке.
Конечно, все ржут как бешеные.
Я был уничтожен полностью. Я встал красный, как рак, и поклялся,
что больше никогда, никогда в жизни не позволю над собой смеяться. Много
лет спустя, уже когда я пел с "Твистед систер", если кто-нибудь в зале
гоготал или выкрикивал оскорбления, я прекращал концерт и вызывал такого
типа на сцену: "Над чем смеешься, ты, болван? Ты что, думаешь, лучше
споешь? Может выйдешь на сцену, попробуешь?" Иногда я даже спрыгивал в
зал, чтобы найти такого типа. Теперь я понимаю, что это испепеляющее
желание доказать, заслужить уважение проросло из того случая на
спортплощадке.
Должно было пройти более десятка лет, чтобы эта история стала для
меня смешной, но она такой стала. Несколько лет назад, когда "Твистед
систер" получила международное признание, местная газета, которую я
разносил мальчишкой, поместила мой портрет на обложке воскресного
приложения: обычная чепуха типа "наш знаменитый земляк" и все такое
прочее. Репортер отыскал следы Фреда-толкача - он все еще жил в нашем
городке (не сомневаюсь, он усовершенствовал свои способности и теперь
успешно спихивает под поезд маленьких старых леди)- и спросил его о том
случае, при воспоминании о котором у меня до сих пор волосы дыбом
встают.
Потрясающе, но Фред об этом ничего не помнил. Полагаю, что для него
то было естественной мускульной реакцией: как только кто-то бежал к
третьей базе, нога Фреда автоматически вылетала вперед. Конечно, он и не
помнил, что поставил мне подножку - он же ставил подножки всей школе!
Надо мной - мне так казалось - издевались все, кому не лень, пока я
не решил, что больше никому не позволю надо мной издеваться; пассивное
отчуждение превратилось в отчуждение воинствующее. В этом тоже не было
ничего хорошего, потому что я стал очень жестким и холодным, все время
искал повода к ссоре - эдакий бунтарь без причины. Вечно перекошенная в
ухмылке морда, колючий взгляд. Со стороны казалось, что это очень
шикарно, но на самом деле я чувствовал себя совсем не шикарно. Я
превратился в настоящего психа, мне все чудилось, что когда я иду по
улице, на меня все пялятся и кто-то за мной следит. Нервы были на
пределе, в башке крутились самые немыслимые сцены. Я был словно молодой
бычок и ревел (про себя): "Ну, что это он на меня уставился?" - и,
вперив разъяренный взгляд в воображаемого обидчика, грозно (но тоже про
себя): "Ты что выкатил зенки?"Я был на таком взводе, что, пройдя
квартал, вынужден был возвращаться домой, чтобы передохнуть - уставал до
смерти.
Но это стремление постоять за себя и осадить обидчика дало один
бесценный урок: довольно долго я был совершенно беспомощен, а потом
начал понимать, что во мне есть силы, чтобы изменить ситуацию. И эти
силы есть в каждом.

ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ СЕБЯ ОДИНОКИМ?
ТЫ НЕ ОДИН ТАКОЙ

Хуже всего то, что я чувствовал себя совершенно одиноким. Я удирал
к себе в комнату, ставил на проигрыватель пластинки "Лед зеппелин",
"Блэк сэббет" и "Дип перпл" и отчаянно кривлялся перед высоким, во весь
рост, зеркалом: изображал, будто играю на гитаре, на ударных, на
клавишах, пою перед микрофоном. Это довольно странная штука, изображать,
будто играешь на гитаре, по крайней мере, я так тогда думал. Я был
уверен, что никто в мире больше этого не делает, а на тех, кто делает,
надевают смирительную рубашку, сажают в чумовоз и отправляют в самый
строгий дурдом. Но позже я узнал от ребят, что и тот парень, что жил по
соседству, "играл на гитаре", и его сосед, и сосед соседа.
Почти что каждый подросток проходит через периоды чудовищного
одиночества, неуверенности и беззащитности. У сугубляется это еще и
страхом, что ты один во всем классе, нет, во всей школе, нет, во всей
вселенной, включая низшие формы растительной жизни, испытываешь подобные
ощущения. Тебе кажется, что ты отделен от всех невидимой стеной, что
тебя окружает непроницаемое облако (или это всего лишь твой дезодорант?
). И никто тебя не понимает. Ты завидуешь вот той весьма популярной
девчонке с ее симпатичной улыбкой и хочешь быть как она, без проблем.
Но даже самые популярные подростки сомневаются в себе. Может, та
самая девчонка боится, что люди любят не ее, а лишь ее хорошенькую
мордашку. И среди тех, кто составляет "группу популярности", тоже есть
своя табель о рангах: кто-то самый популярный из популярных, а кто-то
стоит среди них на последнем месте и должен как-то мириться с этим.
На самом деле ты не единственный, у кого есть проблемы, и если ты
рискнешь поговорить об этом с друзьями, ты будешь поражен тем, как
хорошо они поймут тебя и какое облегчение это будет для них - получить
возможность самим поговорить о своих проблемах. С другой стороны, они
могут "захлопнуть створки". Подростки так отчаянно стремятся
соответствовать своей "системе", что боятся, что кто-то сочтет их
взгляды или чувства необычными. Так что они хранят самые глубокие
переживания в тайне, убежденные, что их никто не поймет.
Я никому не рассказывал о своих беспокойствах, потому что боялся,
что меня засмеют, и большую часть жизни провел наедине с собою,
размышляя, как бы сделать так, чтобы меня приняли, признали. Одним из
таких способов было участие в рок-группе. Но долгое время я хотел лишь
одного: быть "в системе", не отличаться от других. (И взгляните на меня
сейчас! ) Говорят, что молодость - время великой свободы, и это так -
это время свободы от взрослой ответственности. Но подростки очень
жестоки по отношению к тем, кто отличается, выбивается из их среды: они
еще не знают, кто они есть на самом деле, и чувствуют опасность со
стороны тех, кто не хочет приспосабливаться. И поскольку они еще не
обрели той уверенности, что приходит с осознанием своего "я", они
стремятся сбиться в стадо: жизнь становится сложной, когда мы видим
кого-то, кто отличается от остальных, потому что тогда и мы вынуждены
думать самостоятельно. А для многих из нас это пугающая перспектива.
Подростки-нонконформисты могут заслужить некое смешанное с
недоброжелательством уважение, но они же обычно становятся мишенью для
насмешек.
Например, чтобы хоть чем-то отличаться, я отрастил "эспаньолку":
несколько редких волосков на подбородке. Я считал, что это - нечто, но
на самом деле это скорее было нечто ужасное. Естественно, школьные злые
языки не могли упустить такой случай. Они назвали меня козлом."Эй,
козел!" Они потешались довольно долго, пока вдруг сами не начали
отращивать эспаньолки. И тогда я немедленно побрился: меня до смерти
испугала мысль о том, что то, что я сделал, чтобы подчеркнуть свою
индивидуальность, стало "системой" для других. Уж поверьте: подростку
приходится тяжко - он разрывается между желанием быть "как все" и
стремление быть тем, кто он есть на самом деле, а это частенько
означает, что ты отличаешься от остальных.
Ты счастливчик. Мне кажется, сейчас куда больше терпимости к тому,
чем ты хочешь быть и как ты хочешь одеваться. Когда я в шестидесятых
учился в начальной школе, все слушали одну и ту же музыку и одевались
одинаково. И выбор был невелик. Помню, особым "писком" тогда была КФС -
"куртка флотского старшины": она похожа на рубашку, только с разрезом
сзади и непременно синего или темно-бордового цвета. И у каждого была
такая куртка. Кроме меня.
Я мечтал об этой куртке, потому что без нее как я мог "вписаться"?
Весь год я всячески намекал на это родителям, и вот на рождество, дрожа
от нетерпения, в клочья раздираю коробку с подарком.!
Это была НЕ ТА КУРТКА!
"Ты извини, я обошла полдюжины магазинов, и все такие куртки уже
распроданы", - полуизвиняясь, объясняет мама. Естественно, распроданы:
ведь тысяча мальчишек хотели утвердиться именно таким образом. Я
разревелся от обиды - сейчас я понимаю, что поступил весьма эгоистично,
ведь мама действительно обошла все магазины, чтобы найти мне эту чертову
КФС. Но меня буквально переворачивало от жалости к себе - еще бы, жизнь
не состоялась! Но каким-то образом она уговорила меня надеть подарок и
подтащила к зеркалу: "Гляди (хлюп-хлюп), какая шикарная куртка!" И
правда, я раньше никогда такой не видел. Это была куртка вроде той, что
носили солдаты армии южан во времена Гражданской войны - с золотыми
пуговицами, стоячим воротником и петлицами. Это было нечто. Я перестал
реветь.
На следующий день я надел куртку в школу, и впервые люди назвали
меня "шикарным". Все хотели знать, где это я раздобыл такую клевую вещь.
Я создал свой собственный имидж, и, скажу вам откровенно, носил куртку,
пока она не разлезлась в клочья. Я тогда получил очень важный урок того,
что значит быть индивидуальностью, и с этого момента во мне стало расти
желание быть отличным от других.

ДИ СНАЙДЕР

"Курс выживания для подростков".

Я НЕ ТАКОЙ, КАК ВСЕ. НО КАКОЙ ЖЕ Я?

Это годы сплошных поисков: ты ищешь развлечений, разыскиваешь хоть
какой-нибудь номер журналов "Плейбой" или "Плейгерл" (его надо, конечно
же, прятать под матрацем), ты каждый день в нетерпении разглядываешь
себя в зеркале - может, уже выросли волосы на "том самом" месте? Но
более всего ты жаждешь найти самого себя, понять, что ты такое.
Порой люди доживают до ста десяти лет, так и не узнав, какие они на
самом деле, а ты хочешь ответить на этот сложнейший вопрос в свой
шестнадцатый день рождения? Твое "я" состоит из массы черт: расовая,
половая, этническая и религиозная принадлежность, жизненный опыт,
который начал приобретать еще в школе, даже место рождения. Если б я
родился в сельском Арканзасе, а не в "среднеклассовом" пригороде
Нью-Йорка, сегодня я был бы "Одиноким Ди Снайдером", исполняющем
душераздирающие баллады о своем тракторе в стиле кантри-энд-вестерн.
В общем-то, жизнь была бы куда проще, если б ты мог ввести все эти
исходные данные в компьютер и получить детальную распечатку "Это - я". И
даже точное знание того, что думают о тебе окружающие, вряд ли поможет -
наш взгляд на себя зачастую весьма отличается от того, как нас видят
другие.
Порой мы так несчастны потому, что большинство склонно судить о нас
по лежащим на поверхности, чисто внешним признакам. То есть по
внешности. Вот взгляните на мое лицо. Когда я был подростком, оно
причиняло мне массу проблем, потому что я ...как бы выразится поточнее?
..был весьма уродливым подростком. (Не подслащивай пилюлю, друг, скажи
им всю правду! ) В раннем детстве я был довольно симпатичным (а разве
все мы не симпатичны детьми? ), и вдруг взросление в компании с половым
созреванием начало проделывать со мной довольно злобные трюки.
Постепенно я понял, что по общепризнанным стандартам, вовсе даже и
некрасив. Это хорошо заметно, когда играешь в "бутылочку": если горлышко
указывает на тебя, девочка морщится, словно ее заставляют поцеловать
лягушку. Но мне потребовалось довольно много времени, чтобы наконец-то
признаться в этом самому себе.
Я часами разглядывал себя в зеркале, надеясь узреть нагловатого
пижона, а не хиляка, над которым издевались одноклассники. Я крутил
башкой туда-сюда, пытаясь придать себе вид плотоядный или самодовольный.
"Гм (слегка откинув голову)... Черт, я отлично смотрюсь, они просто не
замечают. А вот под таким углом (отчаянно вывернув шею), я выгляжу
как...как Роберт Плант!"
Это, конечно, трудный путь, но в конце концов я смирился с мыслью,
что все эти гримасы и ужимки перед зеркалом - всего лишь гримасы и
ужимки. А поскольку я не мог постоянно ходить с вывернутой шеей - не
думайте, что не пытался, - я выглядел именно так, как выглядел. Убежден,
что все мои наряды, грим, выкрашенные волосы - то, что составляет
сценический облик солиста "Твистед систер", - на самом деле попытка
сделаться привлекательным пусть и в извращенном, "перевернутом" виде.
Внешний вид - что за чертовски поверхностный повод для суждения о
человеке! Но, к сожалению, это та часть натуры, о которой мы не думаем,
пока нам не приходится из-за нее страдать. При этом по внешнему виду о
людях не только судят - из-за внешнего вида мы попадаем в определенную
систему стереотипов. Высокий мальчик должен непременно хорошо играть в
баскетбол, а коренастый крепыш непременно должен стать хорошим
футболистом. Для девушек ограничения еще жестче: если ты стройненькая и
у тебя хорошенькая мордашка, ты, конечно же, станешь популярной, в то
время как девушки менее привлекательные даже и не пытаются добиться
любви. Помню, что в третьем классе ужасно хотел играть в школьном
оркестре на трубе. Но из-за того, что был слишком длинным и тощим, мне
достался тромбон. Длинный тощий мальчишка - ему и длинный тощий
инструмент.
Это ужасно глупый подход, потому что внешний вид не имеет ничего
общего с твоим внутренним содержанием - в конце концов, лицо и фигура
достаются от родителей. Ко всему прочему, лет до пятнадцати-шестнадцати
именно родители покупают тебе одежку и тащат к парикмахеру (как раз
тогда, когда волосы наконец-то обретают нужную длину). Очень важно,
чтобы ты сумел убедить родителей, если не доверить тебе самому покупать
вещи, то пусть хотя бы берут тебя с собой в магазин. А то стоит им
предоставить самостоятельность, и результат может быть самым неожиданным
- вроде тех белых ботинок.
Родители, внимание: чтобы по моде одеть подростка, много денег не
потребуется. Достаточно одной пары джинсов. И одной рубашки или блузки -
но модной. То, что кажется вам "очаровательным платьицем", может стать
причиной горьких слез, потому что в этой самой школе никто - вы
понимаете? - НИКТО не носит рюшечки-оборочки.
Я так и не смог убедить родителей, что мой внешний вид - один из
способов выразить индивидуальность. Когда мне было пятнадцать лет, я
начал отращивать волосы - они наполовину закрывали уши и слегка вились
на затылке. Но отец у меня - полицейский и человек весьма консервативных
взглядов. В один прекрасный день он приказал: "Садись в машину!", и мы
поехали к местному парикмахеру. Парикмахеру он скомандовал: "Сделать вот
так!" - и указал на свою макушку. У отца была короткая стрижка военного
образца - сегодня это выглядело бы что надо, но тогда, в эру хиппи и
длинных волос, я мог мог с таким же успехом вытатуировать на лбу
"КРЕТИН". И вот он я, стриженный под бокс, а пошла лишь вторая неделя
учебного года. Обструкция была полнейшей. Даже те немногие, кого я
считал друзьями, смеялись и обзывали меня "стручком" и "лысым". Соседи
роптали, собаки рычали, цены на дома в нашем квартале поползли вниз -
ну, может, и нет, но мне так казалось. Я заливался слезами, а отец не
мог понять, почему ("Да он вообще у нас слюнтяй!")
"Я урод, - твердил я. - Я длинный, тощий и лопоухий. Меня никто не
любит". По правде говоря, длинные волосы проблемы все равно бы не
решили, но, по моим понятиям, это был единственный способ хоть немного
улучшить положение. Волосы значили для меня то же, что для библейского
Самсона, а отец лишил меня единственного достоинства.
И тогда отец нашел в себе мужество взглянуть на меня со стороны, и
пристально. И увидел не ребенка, сынишку, которого всегда любил, а
противного подростка с ломающимся голосом и прыщами. И тогда он понял,
что он натворил. И больше никогда не заставлял меня стричься. И я не
стригся. Но тогда в борьбу против меня вступили другие, более грозные
силы.

СЮРПРИЗЫ МАТЕРИ-ПРИРОДЫ

В фильме "Муха" есть такая сцена: ученый, случайно "скрестивший"
себя с мухой, вглядывается в зеркало, изучая тот кошмар, в который он
превратился. Он растопыривает лапы, скалит зубы, разглядывает странные
наросты на лице - лице человека-мухи. Тело теперь совершенно ему
неподвластно, оно вышло из-под контроля.
Я понимаю его ощущения.
Став подростком, ты приступаешь к ежеутренним мучениям у зеркала.
Какой еще подарочек приподнесла тебе Мать-природа сегодня? Тело и лицо,
к которым ты уже притерпелся, вдруг начинают изменяться с чудовищной
скоростью. Порой ты уверен, что Мать-природа - настояшая садистка,
потому что иначе она бы не влепила тебе на лоб этот прыщ, его же видно
за сто километров, это же вообще не прыщ, это рог растет! Только этого
еще не хватало! Причем прыщ вылезает непременно в тот день, когда у тебя
назначено свидание, или когда тебе надо зачитывать перед всем классом
доклад, или, что удачнее всего, когда должен прийти фотограф, чтобы
сделать годовую фотографию класса. А потом ты приходишь домой и
обнаруживаешь очередной, здоровый и красный. Господи милостивый! Да
сколько ж еще это может продолжаться!
Итак, тела начинают развиваться (у девочек это происходит где-то
между девятью и двенадцатью годами, самый бурный период - около
двенадцати; у мальчиков - между одиннадцатью и четырнадцатью, пиковое
время - лет в четырнадцать). И, к сожалению, развитие это происходит как
бы рывками. Да ты это и сам заметил, не так ли? Ты становишься все выше,
но в весе зачастую не прибавляешь, шея, руки, ноги непропорционально
длинные, такое впечатление, что они лезут из тела, как молодые ростки.
Ты похож на строящееся здание, только чудаки-строители уже возвели
верхний этаж и сделали винтовую лестницу, а вот о фундаменте как-то не
побеспокоились. Чтобы строить это "здание", требуется куда больше
энергии, чем прежде, - ты вдруг превратился в страшного соню и обжору.
Есть хочется все время. Потребность девочек в калориях возрастает на 25
процентов и потом спадает, зато потребность мальчиков возрастает на
невероятные 90 процентов.
Вот еще признаки твоего развития: более грубые и жирные волосы;
начинают появляться волоски на лице; запах пота; из очаровательных
маленьких "кругляшек" девочки превращаются в довольно неуклюжие
существа, с тяжелыми лодыжками, толстыми коленками, запястьями - не
волнуйтесь, это всего лишь перераспределяется детский жирок; в волосах
появляется перхоть; голоса мальчиков становятся ниже, при этом они все
время "пускают петуха" - слишком быстро растут голосовые связки;
развиваются половые органы (об этом ты прочтешь в главе, целиком
посвященной этой теме); на физиономии высыпают прыщики и угри. Угри -
результат закупорки пор отмершими роговыми клетками, бактериями и
жирными кислотами, а результат угрей - обидные прозвища, которыми
награждают тебя бесчувственные сверстники. И это - друзья?
Долгое время считалось, что причиной прыщей могут быть сладости и
шоколад, но дерматологи вроде развенчали эту теорию. Это хорошая
новость. То есть физиономия по-прежнему будет бугристой, но, по крайней
мере, ты больше не будешь чувствовать себя совершенно несчастным,
отказываясь от конфет. Но вот что точно влияет на появление этих весьма
неприятных штучек: железы внутренней секреции работают активнее, когда у
тебя неприятности, когда ты в напряжении.
Конечно, с железами внутренней секреции сражаться трудно, но вот
борьба с результатами их деятельности вполне возможна; самая простая
рекомендация - держи лицо и тело в идеальной чистоте. Ну а если эти
проблемы очень уж донимают, попроси родителей сводить тебя к
дерматологу, он, возможно, предпишет тебе более сильные средства -
высокооктановый бензин и спичку (шутка).
И, совершенно естественно, этот период доставляет тебе массу
беспокойств. Особенно волнуются мальчики - они чувствуют себя какими-то
"недоразвитыми", потому что девочки в возрасте от двенадцати до
четырнадцати обычно выше своих сверстников, а от десяти до четырнадцати
они еще и тяжелее.
С другой стороны, высокие девочки переживают из-за
того, что растут слишком быстро и в конце концов станут такими длинными,
что им придется жить в шахте для ракет где-нибудь на Среднем Западе.
Хорошая новость: в гонке за физическим развитием все участники
финишируют примерно в одно время - 98 процентов девочек достигают своего
"взрослого" роста где-то лет в шестнадцать, мальчики - лет в
восемнадцать.
Плохая новость: нос растет всю жизнь. Это я точно знаю.