Ленин В. Развитие капитализма в России

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА VII
РАЗВИТИЕ КРУПНОЙ МАШИННОЙ ИНДУСТРИИ
I. НАУЧНОЕ ПОНЯТИЕ ФАБРИКИ И ЗНАЧЕНИЕ "ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКОЙ" СТАТИСТИКИ

Переходя к крупной машинной (фабричной) промышленности, надо прежде всего установить, что научное понятие ее вовсе не соответствует обыденному, ходячему значению этого термина. У нас в официальной статистике и в литературе вообще под фабрикой разумеют всякое более или менее крупное промышленное заведение с более или менее значительным числом наемных рабочих. Теория же Маркса называет крупной машинной (фабричной) индустрией лишь определенную, именно высшую, ступень капитализма в промышленности. Основной и наиболее существенный признак этой стадии состоит в употреблении для производства системы машин.<<1>> Переход от мануфактуры к фабрике знаменует полный технический переворот, ниспровергающий веками нажитое ручное искусство мастера, а за этим техническим переворотом неизбежно идет самая крутая ломка общественных отношений производства, окончательный раскол между различными группами участвующих в производстве лиц, полный разрыв с традицией, обострение и расширение всех мрачных сторон капитализма, а вместе с тем и массовое обобществление труда капитализмом. Крупная машинная индустрия является, таким образом, последним словом капитализма, последним словом его отрицательных и "положительных моментов".<<2>>
Отсюда ясно, что именно переход от мануфактуры к фабрике имеет особенно важное значение в вопросе о развитии капитализма. Кто смешивает эти две стадии, тот лишает себя возможности понять преобразующую, прогрессивную роль капитализма. Именно эту ошибку делают наши экономисты-народники, которые, как мы уже видели, наивно отождествляют капитализм вообще с "фабрично-заводской" промышленностью, которые думают решить вопрос о "миссии капитализма" и даже о его "объединяющем значении"<<3>> посредством простой справки с данными фабрично-заводской статистики. Но говоря уже о том, что в вопросах фабрично-заводской статистики эти писатели проявили (как мы подробно покажем ниже) удивительное невежество, - еще более глубокая ошибка их состоит в поразительно шаблонном и узком понимании теории Маркса. Во-первых, смешно сводить вопрос о развитии крупной машинной индустрии к одной фабрично-заводской статистике. Это вопрос не только статистики, а вопрос о тех формах и стадиях, которые проходит развитие капитализма в промышленности данной страны. Лишь после того, как выяснена сущность этих форм и их отличительные особенности, - имеет смысл иллюстрировать развитие той или другой формы посредством обработанных надлежащим образом статистических данных. Если же ограничиваются данными отечественной статистики, то это неизбежно ведет к смешению самых различных форм капитализма, к тому, что из-за деревьев не видят леса. Во-вторых, сводить всю миссию капитализма к увеличению числа "фабрично-заводских" рабочих - значит проявлять столь же глубокое понимание теории, какое проявил г. Михайловский, удивлявшийся, почему это толкуют люди об обобществлении труда капитализмом, когда все это обобществление сводится-де к тому, что несколько сот или тысяч рабочих пилят, рубят, режут, строгают и т. д. в одном помещении.<<4>>
Задача дальнейшего изложения двоякая; с одной стороны, мы подробно рассмотрим вопрос о состоянии нашей фабрично-заводской статистики и вопрос о пригодности ее данных. Эта, в значительной части отрицательная, работа необходима ввиду того, что в нашей литературе прямо-таки злоупотребляют цифрами этой статистики. С другой стороны, мы разберем те данные, которые свидетельствуют о росте крупной машинной индустрии в пореформенную эпоху.

II. НАША ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКАЯ СТАТИСТИКА
Основным источником фабрично-заводской статистики в России служат ведомости, доставляемые ежегодно фабрикантами и заводчиками в департамент торговли и мануфактур, согласно требованиям закона, издание которого относится к самому началу текущего столетия.<<5>> Подробнейшие предписания закона о доставлении сведений фабрикантами являются лишь добрым пожеланием, и ф.-з. статистика остается до сих пор в своей старой чисто дореформенной организации, будучи простым придатком губернаторских отчетов. Нет никакого точного определения понятия "фабрика и завод", и потому органы губернской, и даже уездной, администрации применяют этот термин самым различным образом. Нет никакого центрального органа, который бы руководил правильным единообразным собиранием сведений и проверкой их. Распределение промышленных заведений между различными ведомствами (горным, д-том торговли и мануфактур, д-том неокладных сборов и т. д.) еще более усиливает путаницу.<<6>>
В приложении II мы приводим те данные о нашей фабрично-заводской промышленности в пореформенную эпоху, которые имеются в официальных изданиях, именно за 1863-1879 и 1885-1891 годы. Данные эти относятся только к производствам, не обложенным акцизом, причем за разное время имеются сведения о различном числе производств (наибольшей полнотой отличаются данные 1864-1865 и 1885 и сл. годов); поэтому мы выделили 34 производства, о которых есть сведения за 1864-1879 и 1885-1890 годы, т. е. за 22 года. Чтобы судить о достоинстве этих данных, рассмотрим прежде всего важнейшие издания по нашей фабрично-заводской статистике. Начнем с 60-х годов.
Составители фабрично-заводской статистики в 60-х годах прекрасно сознавали крайнюю неудовлетворительность обрабатываемых ими данных. По их единогласному отзыву, числа рабочих и суммы производства значительно уменьшаются в показаниях фабрикантов; "не существует даже для разных губерний однообразного определения того, что должно считать фабрикой и заводом, так как многие губернии считают, например, в числе заводов и фабрик ветряные мельницы, сараи для обжигания кирпича и мелкие промышленные заведения, а другие выбрасывают их из расчета, вследствие чего даже сравнительное показание об общем числе фабрик и заводов в разных губерниях теряет свое значение".<<7>> Еще более резкие отзывы делают Бушен, Бок и Тимирязев,<<8>> указывая, кроме того, на включение в число фабричных рабочих - рабочих, занятых на дому; на то, что некоторые фабриканты показывают только рабочих, живущих на самой фабрике, и т. д. "Верной официальной статистики мануфактурной и заводской промышленности, - говорит г. Бушен, - нет и не будет до тех пор, пока не изменятся главные основания собирания первоначальных материалов".<<9>> "В таблицы фабрик и заводов по многим производствам попало, очевидно по недоразумению, множество чисто ремесленных и кустарных заведений, вовсе лишенных заводского и фабричного характера".<<10>> Ввиду этого редакция "Ежегодника" отказалась даже от подведения итогов по напечатанным данным, "не желая передавать публике неверные и явно преувеличенные цифры".<<11>> Чтобы дать читателю точное представление о размерах этого явного преувеличения, обратимся к данным "Ежегодника", который выгодно отличается от всех остальных источников тем, что дает поименный список фабрик и заводов с суммой производства выше 1000 рублей. В настоящее время (с 1885 года) заведения с меньшей суммой производства исключаются из числа фабрик. Подсчет этих мелких заведений по "Ежегоднику" показывает, что их вошло в общее число фабрик 2366 с 7327 рабочими и с суммой произв. 987 тыс. руб. Все же число фабрик, по "Ежегоднику", в 71 производстве: 6891 с 342 473 раб. и с суммой произв. 276 211 тыс. руб. След., мелкие заведения дают 34,3% всего числа заведений, 2,1% всего числа рабочих и 0,3% всей суммы производства. Само собой разумеется, что столь мелкие заведения (в среднем на одно заведение приходится немного более 3-х рабочих и менее 500 руб. производства) нелепо считать фабриками, и что о сколько-нибудь полной регистрации их не может быть и речи. Мало того, что подобные заведения попадали по нашей статистике в число фабрик, - бывало даже так, что сотни кустарей совершенно искусственно и произвольно объединялись под видом одной "фабрики". Напр., тот же "Ежегодник" указывает в канатном производстве в Избыленской волости Горбатовского уезда Нижегородской губернии фабрику "крестьян Избыленской волости; рабочих 929, прядильных колес 308; сумма произв. 100 400 руб." (стр. 149); или в с. Ворсме того же уезда фабрика "временно-обязанных крестьян графа Шереметева; кузниц - 100, верстаков (при домах) - 250, точильных колес конных - 3, ручных - 20; рабочих - 902; сумма произв. - 6610 руб." (стр. 281). Можно себе представить, какое понятие о действительности дает такая статистика!<<12>>
Особое место среди источников по ф.-з. статистике 60-х годов занимает "Военно-статистич. сборник" (вып. IV. Россия. СПБ. 1871 г.). Он приводит данные о всех заводах и фабриках Российской империи, включая горные и акцизные, и насчитывает в Европейской России в 1866 г. ни больше, ни меньше, как 70 631 фабрику, 829 573 рабочих и сумму произв. 583 317 тыс. руб.!! Эти курьезные цифры получились, во-первых, благодаря тому, что они взяты не из ведомостей мин-ва фин., а из особых сведений Центрального стат. комитета (причем эти сведения ни в одном из изданий комитета напечатаны не были, и кем, как и когда они были собраны и обработаны, - неизвестно);<<13>> во-вторых, благодаря тому, что составители "Военно-стат. сборника" нисколько не стеснялись относить к фабрикам самые мелкие заведения ("Военно-стат. сборник", с. 319) и притом дополняли основные сведения другими материалами: и сведениями д-та торговли и мануфактур, и сведениями интендантства, и сведениями артиллерийского и морского ведомства, и, наконец, сведениями "из самых разнообразных источников" (ibid., стр. XXIII).<<14>> Поэтому, пользуясь данными "Военно-стат. сборника" для сравнения с современными данными, гг. Н. -он,<<15>> Карышев<<16>> и Каблуков<<17>> проявили полное незнакомство с основными источниками нашей ф.-з. статистики и до последней степени некритическое отношение к этой статистике.
Во время прений в ИВЭ Обществе по поводу доклада М. И. Т.-Барановского, указавшего на полную ошибочность цифр "Военно-стат. сборника", некоторые лица заявляли, что если и есть ошибка в числе рабочих, то очень небольшая, 10-15%. Так говорил, напр., г. В. В. (см. стеногр. отчет о прениях. СПБ. 1898, стр. 1). К нему "присоединился" г. В. Покровский, ограничившийся тоже одним голословным заявлением (стр. 3). Не сделав даже и попытки критически рассмотреть различные источники нашей фабрично-заводской статистики, эти лица и их сторонники отделывались общими местами о неудовлетворительности ф.-з. статистики, о том, что в последнее время ее данные, будто бы, становятся точнее (??) и пр. Основной вопрос о грубой ошибке гг. Н. -она и Карышева, таким образом, просто затушевывался, как заметил совершенно справедливо П. Б. Струве (с. 11). Поэтому мы находим не лишним подсчитать те преувеличения в данных "Военно-стат. сборника", которые легко мог бы и должен бы был заметить всякий, внимательно относящийся к источникам. По 71-му производству имеются параллельные данные за 1866 г. и м-ва финансов ("Ежегодник м-ва фин.", I) и неизвестного происхождения ("Военно-стат. сборник"). По этим производствам, за исключением металлургических, "Военно-стат. сборник" преувеличил число ф.-з. рабочих по Евр. России на 50 тыс. чел. Далее, по тем производствам, о которых "Ежегодник" дал лишь огульные цифры по империи, отказавшись от их детальной разработки ввиду "явного преувеличения" этих цифр (стр. 306 "Ежегодника"),- "Военно-стат. сборник" насчитал еще лишних рабочих 95 тыс. чел. По кирпичному производству преувеличено число рабочих minimum на 10 тыс. чел.; чтобы убедиться в этом, стоит сравнить погубернские данные "Военно-стат. сборника", а также данные "Сборника сведений и материалов по ведомству м-ва фин." 1866 г. № 4 и 1867 г. № 6. По металлургическим производствам "Военно-стат. сборник" преувеличил число рабочих на 86 тыс. чел., сравнительно с "Ежегодником", включив, очевидно, часть горных рабочих. По акцизным производствам преувеличение "Военно-стат. сборника" составляет, как мы покажем в следующем параграфе, ок. 40 тыс. чел. Итого преувеличение на 280 тыс. чел. Это минимальная и неполная цифра, ибо для проверки данных "Военно-стат. сборника" по всем производствам у нас нет материала. Можно судить поэтому о том, насколько осведомлены по данному вопросу лица, утверждающие, что ошибка гг. Н. -она и Карышева невелика!
В 1870-х годах сделано было значительно меньше для сводки и обработки данных фабрично-заводской статистики, чем в 1860-х. В "Ежегоднике м-ва фин." напечатаны сведения по 40 только производствам (не обложенным акцизом) за 1867-1879 годы (вып. VIII, Х и XII, см. прилож. II), причем исключение остальных производств мотивировано "крайней неудовлетворительностью материала" о тех производствах, "которые связаны с сельскохозяйственным бытом или же составляют принадлежность ремесленных и кустарных промыслов" (вып. VIII, стр. 482; то же, вып. X, с. 590). Самый ценный источник за 1870-е годы - "Указатель фабрик и заводов" г. П. Орлова (1-ое издание, СПБ. 1881 г., сведения за 1879 год, взятые из тех же ведомостей, доставляемых фабрикантами в д-т торг. и мануф.). Это издание дает поименный перечень всех заведений с суммой производства не менее 2 тыс. руб. Остальные заведения, как мелкие и неотделимые от кустарных, не внесены в поименный список, но вошли в те итоговые данные, которые приводит "Указатель". Так как особых итогов о заведениях с суммой производства в 2 тыс. руб. и более не дано, то общие данные "Указателя" точно так же, как и прежние издания, смешивают мелкие заведения с крупными, причем в разных производствах и разных губерниях неодинаковое число мелких заведений попадает (чисто случайно, разумеется) в статистику.<<18>> Относительно производств, соприкасающихся с сельским хозяйством, "Указ." повторяет (с. 396) оговорку "Ежегодника", отказываясь определять "даже приблизительные итоги" (курсив автора) их вследствие неточности и неполноты данных.<<19>> Это суждение (как увидим ниже, вполне справедливое) не помешало однако включению в общие итоги "Указателя" всех этих особенно недостоверных данных, смешанных таким образом с данными, сравнительно достоверными. Приводим общие данные "Указателя" по Евр. России, заметив, что эти данные обнимают, в отличие от предыдущих, и производства, обложенные акцизом (2-ое издание "Указ.", 1887 г., дает сведения за 1884 г.; 3-е, 1894 г., за 1890 г.):

Мы ниже покажем, что в действительности вовсе не было того уменьшения числа фабрик, на которое указывают эти данные, все дело в том, что в разное время различное число мелких заведений попадало в число фабрик. Напр., заведений с суммой произв. выше 1000 руб. считалось в 1884 г. - 19 277, а в 1890 г. - 21 124; с суммой произв. в 2 тыс. руб. и более: в 1884 г.- 11 509, а в 1890 г. - 17 642.<<21>>
С 1889 года департамент торг. и мануф. начал издавать особыми изданиями "Своды данных о фабрично-заводской промышленности России" (за 1885 и следующие годы). Данные эти основаны на том же материале (ведомости фабрикантов), причем разработка его далеко не удовлетворительна, уступая обработке данных в названных выше изданиях 60-х годов. Единственное улучшение состоит в том, что мелкие заведения, т. е. имеющие сумму производства ниже 1000 руб., исключаются из числа фабрик и заводов, и сведения об этих мелких заведениях приводятся отдельно, без распределения по производствам.<<22>> Конечно, такой признак "фабрики" совершенно не достаточен: о полной регистрации заведений с суммой произв. выше 1000 руб. не может быть и речи при современных способах собирания сведений; выделение "фабрик" по производствам, связанным с сельским хозяйством, делается чисто случайно, напр., мельницы водяные и ветряные по одним губерниям и в одни годы считаются в числе фабрик, по другим - нет.<<23>> Составитель статьи "Главные итоги ф.-з. промышленности России за 1885-1887 годы" (в "Своде" за эти годы) впадает неоднократно в ошибки, упуская из виду неоднородность и несравнимость данных по разным губерниям. Наконец, добавим к характеристике "Сводов", что до 1891 г. включительно они обнимали лишь производства, не обложенные акцизом, а с 1892 года - все производства, включая и горные и акцизные; при этом не выделены особо данные, которые были бы сравнимы с прежними данными, и совершенно не пояснены приемы включения горных заводов в общее число фабрик и заводов (напр., горнозаводская статистика никогда не давала стоимости производства горных заводов, а лишь количество продукта. Как определяли составители "Сводов" сумму производства,- неизвестно).
К 1880-ым годам относится еще один источник сведений о нашей фабрично-заводской промышленности, заслуживающий внимания по своим отрицательным качествам и потому, что именно его данными воспользовался г. Карышев.<<24>> Это - "Сборник сведений по России за 1884/85 г." (СПБ. 1887. Изд. Центр, стат. ком.), показывающий в одной из своих таблиц "суммы производства по заводско-фабричной промышленности в Европейской России" (табл. XXXIX); число фабрик и рабочих дано лишь для всей России, без погубернского распределения. Источник сведений - "данные отчетов гг. губернаторов" (стр. 311). Данные охватывают все производства, и акцизные и горные в том числе, причем по каждому производству вычисляется "среднее" число рабочих и сумма производства на один завод по всей Европейской России. Вот эти-то "средние" и принялся "анализировать" г. Карышев. Чтобы судить об их значении, сопоставим данные "Сборника" и "Свода" (для такого сопоставления надо откинуть из первых данных производства металлургические, акцизное, рыбное и "прочие"; останется 53 производства; данные по Европейской России):

Таким образом губернаторские отчеты зачислили в число "фабрик" десятки тысяч мелких сельскохозяйственных и кустарных заведений! Конечно, подобные заведения попадали в число фабрик совершенно случайного отдельным производствам, по отдельным губерниям и уездам. Вот примеры числа заводов по "Сборнику" и по "Своду" в некоторых производствах: скорняжное - 1205 и 259; кожевенное - 4079 и 2026; рогожно-кулевое - 562 и 55; крахмально-паточное - 1228 и 184; мукомольное - 17 765 и 3940; маслобойное - 9341 и 574; дегтярное - 3366 и 328; кирпичное - 5067 и 1488; гончарное и изразцовое - 2573 и 147. Можно себе представить, какого сорта получится "статистика", если судить о "размере предприятий"<<25>> в нашей фабрично-заводской промышленности по "средним числам", основанным на подобном счислении "фабрик"! А г. Карышев судит именно таким образом, относя к крупной промышленности только те производства, по которым вышеупомянутое "среднее число" рабочих на один завод (по всей России) более ста. Посредством такого феноменального метода получается вывод, что только ? всей суммы производства дает "крупная промышленность, понимаемая в вышеуказанных размерах"!! (стр. 47 цит. статьи).<<26>> Ниже мы покажем, что на деле фабрики с 100 и более рабочих концентрируют больше половины всей суммы производства нашей фабрично-заводской промышленности.
Заметим кстати, что данные местных губернских статистических комитетов (служащие для губернаторских отчетов) всегда характеризуются полнейшей неопределенностью понятия "фабрика и завод" и случайной регистрацией мелких заведений. Напр., по Смоленской губ., за 1893/94 г. одни уезды относили десятки мелких маслобоек к фабрикам, другие - ни одной; дегтярных "заводов" в губернии насчитано 152 (по "Указ." за 1890 г. ни одного), с такой же случайной регистрацией по отдельным уездам и т. д.<<27>> По Ярославской губ. в 90-х годах местная статистика считала 3376 фабрик и заводов (против 472 по "Указ." за 1890 г.), включая (по отдельным уездам) сотни мельниц, кузниц, мелких картофельных заводов и пр.<<28>>
В самое последнее время наша фабрично-заводская статистика подверглась реформе, изменившей программу собирания сведений, изменившей понятие "фабрики и завода" (внесены новые признаки: наличность механического двигателя или числа рабочих не менее 15), привлекшей к участию в собирании и проверке сведений фабричную инспекцию. Отсылаем читателя за подробностями к вышеназванной статье наших "Этюдов",<<29>> где подробно разобран "Перечень фабрик и заводов" (СПБ. 1897),<<30>> составленный по новой программе, и где показано, что, несмотря на реформу, почти незаметно улучшения в нашей фабрично-заводской статистике; что понятие "фабрика и завод" осталось совершенно неопределенным; что данные по-прежнему сплошь да рядом совершенно случайны и требуют поэтому величайшей осторожности в обращении с ними.<<31>>
Только правильная, европейски организованная, промышленная перепись может вывести нашу промышленную статистику из ее хаотического состояния.<<32>>
Из обзора нашей ф.-з. статистики следует, что данными ее в громадном большинстве случаев нельзя пользоваться без особой обработки их и что главной целью этой обработки должно быть отделение сравнительно годного от абсолютно негодного. В следующем параграфе мы рассмотрим в этом отношении данные о важнейших производствах, а теперь поставим вопрос: увеличивается или уменьшается число фабрик в России? Главная трудность этого вопроса состоит в том, что понятие "фабрика" применяется в нашей фабрично-заводской статистике самым хаотическим образом; поэтому те отрицательные ответы на этот вопрос, которые давались иногда по данным фабрично-заводской статистики (напр., г. Карышевым), не могут иметь никакого значения. Необходимо прежде всего установить какой-либо точный признак понятия "фабрика", - без этого условия было бы нелепо иллюстрировать развитие крупной машинной индустрии данными о заведениях, в число которых в разное время попадали разные количества мелких мельниц, маслобоек, кирпичных сараев и пр. и пр. Возьмем таким признаком наличность числа рабочих в заведении не менее 16, и тогда мы увидим, что таких промышленных заведений в Европейской России в 1866 г. было maximum 2,5-3 тысячи, в 1879 г. их было около 4,5 тысячи, в 1890 г. - около 6 тысяч, в 1894/95 г. - около 6,4 тысячи, в 1903 г. - около 9 тысяч.<<33>> След., число фабрик в России в пореформенную эпоху увеличивается и притом увеличивается довольно быстро.

III. РАЗБОР ИСТОРИКО-СТАТИСТИЧЕСКИХ ДАННЫХ О РАЗВИТИИ КРУПНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Выше было уже замечено, что для суждения о развитии крупной промышленности по данным фабрично-заводской статистики необходимо выделить сравнительно годный материал в этой последней от абсолютно негодного. Рассмотрим с этой целью главнейшие производства нашей обрабатывающей промышленности.

1) Производства текстильные
Во главе производств по обработке шерсти стоит суконное, дающее в 1890 г. свыше 35 млн. руб. суммы производства и 45 тыс. рабочих. Историко-статистические данные об этом производстве показывают значительное уменьшение числа рабочих, именно с 72 638 в 1866 г. до 46740 в 1890 г.<<34>> Для оценки этого явления надо принять во внимание, что до 1860-х годов включительно суконное производство имело особую, оригинальную организацию: оно было сосредоточено в сравнительно крупных заведениях, которые однако отнюдь не относились к капиталистической фабричной индустрии, а были основаны на труде крепостных или временнообязанных крестьян. В обзорах "фабрично-заводской" промышленности 60-х годов вы встретите поэтому разделение суконных фабрик на 1) помещичьи или дворянские и 2) купеческие. Первые производили преимущественно армейское сукно, причем казенные подряды распределялись поровну между фабриками по числу аппаратов. Обязательный труд обусловливал отсталость техники подобных заведений и употребление ими несравненно большего числа рабочих по сравнению с купеческими фабриками, основанными на вольнонаемном труде.<<35>> Главное уменьшение числа рабочих в суконном производстве приходится именно на помещичьи губернии; так, в 13 помещичьих губерниях (названных в "Обзоре мануф. пром.") число рабочих с 32 921 уменьшилось до 14 539 (1866 и 1890 гг.), а в 5 купеческих губерниях (Московская, Гродненская, Лифляндская, Черниговская и С.-Петербургская) с 31 291 до 28 257. Ясно отсюда, что мы имеем здесь дело с двумя противоположными течениями, которые однако оба выражают развитие капитализма, именно: с одной стороны, упадок помещичьих заведений вотчинно-посессионного характера, с другой стороны, развитие чисто капиталистических фабрик из купеческих заведений. Значительное число рабочих в суконном производстве 60-х годов вовсе не были фабричными рабочими в точном значении этого термина; это были зависимые крестьяне, работавшие на помещиков.<<36>>
Суконное производство является примером того самобытного явления в русской истории, которое состоит в применении крепостного труда к промышленности. Так как мы ограничиваемся здесь пореформенной эпохой, то для нас достаточно вышеприведенных кратких указаний на отражение этого явления в фабрично-заводской статистике.<<37>> Для суждения о развитии именно крупной машинной индустрии в данной отрасли приведем еще следующие данные из статистики паровых двигателей: в 1875-1878 гг. в Европейской России в шерстопрядильном и суконном производстве считалось 167 механических заведений с 209 пар. машинами в 4632 лош. силы, а в 1890 г. - 197 завед. с 341 пар. маш. в 6602 лош. силы. След., применение пара прогрессировало не очень быстро, что объясняется отчасти традициями помещичьих фабрик, отчасти вытеснением суконных тканей более дешевыми камвольными шерстяными и смешанными тканями.<<38>> В шерстоткацком производстве в 1875-1878 гг. было 7 механ. заведений с 20 пар. маш. в 303 лош. силы, а в 1890 г. - 28 мех. зав. с 61 пар. маш. в 1375 лош. сил.<<39>>
Отметим еще из производств по обработке шерсти войлочное, которое особенно рельефно показывает несравнимость данных ф.-з. статистики за разное время: в 1866 г. считали 77 фабрик с 295 раб., в 1890 г. - 57 с 1217 раб. Из первого числа на мелкие заведения с суммой произв. менее 2-х тыс. руб. приходится 60 завед. с 137 раб., из второго - 1 завед. с 4 рабочими, 39 мелких заведений считаны в 1866 г. в Семеновском уезде Нижегородской губ., где и теперь сильно развит валяльный промысел, относимый однако к "кустарным", а не к "фабрично-заводским" производствам (см. гл. VI, § II, 2).
Далее, особенно выдающееся место среди текстильных производств занимают производства по обработке хлопка, дающие теперь свыше 200 тыс. рабочих. Здесь мы наблюдаем одну из самых крупных ошибок нашей фабрично-заводской статистики, именно: смешение с фабричными рабочими - капиталистически занятых рабочих на дому. Развитие крупной машинной индустрии состояло здесь (как и во многих других случаях) в стягивании домашних рабочих на фабрику. Понятно, в каком извращенном виде представится этот процесс, если к "фабрикам" будут причисляться раздаточные конторы и светелки, если домашние рабочие будут смешиваться с фабричными! В 1866-ом году (по "Ежегоднику") мы насчитали до 22-х тысяч домашних рабочих, включенных в число фабричных (причем это число далеко не полно, ибо по Московской губ. в "Ежегоднике", - видимо, по чисто случайным причинам, - опущены те примечания о "работе по селам", которые столь обильны по Владимирской губ.). В 1890 г. (по "Указателю") мы насчитали таких рабочих лишь около 9 тыс. Ясно, что цифры фабрично-заводской статистики (1866 г. - 59 тыс. рабочих на бумаготкацких фабриках, в 1890 г. - 75 тыс.) уменьшают то увеличение числа фабричных рабочих, которое происходило в действительности.<<40>> Вот данные о том, какие различные заведения попадали в разное время в число бумаготкацких "фабрик":<<41>>

Таким образом, показываемое "статистикой" уменьшение числа "фабрик" означает, на самом деле, вытеснение контор и светелок фабрикою. Иллюстрируем это на примере двух фабрик:

Следовательно, для суждения о развитии крупной машинной индустрии в данной отрасли всего удобнее взять данные о числе механических ткацких станков. В 1860-х годах их было около 11 тыс.,<<42>> в 1890 - около 87 тыс. Крупная машинная индустрия развилась, следовательно, с громадной быстротой. В производстве бумажной пряжи и тканей считали в 1875-1878 гг. 148 механ. завод, с 481 пар. машиной в 20 504 лош. силы, а в 1890 г. - 168 мех. зав. с 554 пар. маш. в 38 750 лош. сил.
Совершенно ту же самую ошибку делает наша статистика и относительно полотняного производства, неправильно показывая уменьшение числа ф.-з. рабочих (1866: 17 171; 1890: 15 497). На самом деле, в 1866 году у полотняных фабрикантов из 16 900 станков только 4749 были в заведении, остальные же 12 151 у светелочников.<<43>> В число фабричных рабочих попало, след., в 1866 г. ок. 12 тыс. домашних рабочих, а в 1890 г. лишь ок. 3 тыс. (подсчитано по "Указ."). Число же механических ткацких станков возросло с 2263 в 1866 г. (подсчет по "Военно-стат. сборнику") до 4041 в 1890 г., а веретен с 95 495 до 218 012. В производстве льняной пряжи, и тканей в 1875-1878 гг. было 28 мех. зав. с 47 пар. маш. в 1604 лош. силы, а в 1890-48 мех. зав. с 83 пар. маш. в 5027 лош. сил.<<44>>
Наконец, из текстильных производств надо отметить еще красильное, набивное и отделочное, в которых ф.-з. статистика смешивает с фабриками самые мелкие ремесленные заведения, имеющие по 1-2 рабочих и сумму производства в несколько сот рублей.<<45>> Понятно, что отсюда проистекает немалая путаница, затемняющая быстрый рост крупной машинной индустрии. Вот данные об этом росте: в производствах шерстомойном, красильном, белильном и аппретурном было в 1875-1878 гг. 80 мех. зав. с 255 пар. маш. в 2634 лош. силы, а в 1890 г. - 189 мех. зав. с 858 пар. маш. в 9100 лош. сил.

2) Производства по обработке дерева
В этом отделе наиболее достоверны данные о лесопильном производстве, хотя в прежнее время и сюда зачислялись мелкие заведения.<<46>> Громадное развитие этого производства в пореформенную эпоху (1866 г.: 4 млн. руб.; 1890: 19 млн. руб.), сопровождавшееся значительным увеличением числа рабочих (4 и 15 тыс.) и числа паровых заведений (26 и 430), особенно интересно потому, что оно рельефно свидетельствует о росте лесопромышленности. Лесопильное производство составляет лишь одну из операций лесопромышленности, которая является необходимым спутником первых шагов крупной машинной индустрии.
Что касается до остальных производств этого отдела, мебельно-столярного, рогожного, смоло-дегтярного, то они отличаются особенно хаотичными данными фабрично-заводской статистики. Мелкие заведения, столь обильные в этих производствах, причислялись в прежнее время к "фабрикам" в произвольном количестве, да и теперь иногда причисляются.<<47>>

3) Производства химические, по обработке животных продуктов и керамические
Данные собственно по химическому производству отличаются сравнительной достоверностью. Вот сведения о его росте: в 1857 г. потреблялось в России химических продуктов на 14 млн. руб. (3,4 млн. руб. производство и 10,6 млн. руб. привоз); в 1880 г. - на 36? млн. руб. (7? руб. произв. и 28? привоз); в 1890 г. - на 42,7 млн. руб. (16,1 млн. руб. произв. и 26,6 привоз).<<48>> Эти данные особенно интересны потому, что химические производства имеют чрезвычайно важное значение, как изготовляющие вспомогательные материалы для крупной машинной индустрии, т. е. предметы производительного (а не личного) потребления. Относительно поташного и селитренного производства заметим, что числа фабрик недостоверны опять-таки вследствие включения мелких заведений.<<49>>
Промышленность по обработке сала характеризуется несомненным упадком в пореформенную эпоху. Так, сумма свечно-сального и салотопного производства считалась в 1866-1868 гг. в 13,6 млн. руб., а в 1890 г.- в 5 млн. руб.<<50>> Объясняется этот упадок растущим употреблением минеральных масел для освещения, вытесняющих старинные сальные свечи.
По кожевенному производству (1866: 2308 зав. с 11 463 раб., суммой произв. 14,6 млн. руб.; 1890 г.: 1621 зав. с 15 564 раб., суммой произв. 26,7 млн. руб.) статистика постоянно смешивает заводы и мелкие заведения. Сравнительно высокая стоимость материала, обусловливающая высокую сумму производства, и то обстоятельство, что это производство требует очень небольшого числа рабочих, делают особенно трудным разграничение кустарных и заводских предприятий. В 1890 г. в общее число заводов (1621) попало только 103 с суммой произв. менее 2 тыс. руб.; в 1879 г. - 2008 в общее число 3320;<<51>> в 1866 г. из 2308<<52>> заводов 1042 имели сумму произв. менее 1000 руб. (на этих 1042 зав. было 2059 раб. и сумма произв. 474 тыс. руб.). Следовательно, число заводов возрастало, хотя фабрично-заводская статистика и показывает уменьшение их. Мелких же кожевенных заведений и теперь очень много: напр., издание мин-ва фин. "Фабрично-заводская промышленность и торговля России" (СПБ. 1893) считает ок. 9? тыс. кустарных заводов с 21 000 раб. и суммой произв. 12 млн. руб. Эти "кустарные" предприятия значительно крупнее, чем те, которые относились в 60-х годах к "фабрично-заводским". Так как мелкие заведения попадают в число "фабрик и заводов" в неодинаковом количестве по разным губерниям и за различные годы, то к статистическим данным об этом производстве необходимо относиться с большой осторожностью. Статистика паровых двигателей считала в этом производстве в 1875-1878 гг. 28 мех. зав. с 33 пар. маш. в 488 лош. сил, а в 1890 г. было 66 мех. зав. с 82 пар. маш. в 1112 лош. сил. На этих 66 заводах сосредоточено 5522 рабочих (более трети всего числа) и сумма произв. 12,3 млн. руб. (46% всей суммы), так что концентрация производства очень значительна, и производительность труда в крупнейших заведениях несравненно выше среднего.<<53>>
Керамические производства распадаются на два разряда по характеру данных фабрично-заводской статистики: в одних почти не наблюдается смешения крупного производства с мелким. Поэтому данные статистики сравнительно достоверны. Сюда относятся производства: стеклянное, фарфоровое и фаянсовое, алебастровое и цементное. Особенно замечателен быстрый рост последнего производства, свидетельствующий о развитии строительной промышленности: сумма произв. в 1866 г. считалась в 530 тыс. руб. ("Военно-стат. сборник"), в 1890 г. -3826 тыс. руб.; механических заведений было 8 в 1875-1878 гг., 39 - в 1890 г. Наоборот, в производствах горшечном и кирпичном включение мелких заведений наблюдается в громадных размерах, и потому данные фабрично-заводской статистики особенно неудовлетворительны, особенно преувеличены за 60-е и 70-е годы. Напр., в горшечном производстве в 1879 г. считали 552 зав. с 1900 раб., суммой произв. 538 тыс. руб., в 1890 г. - 158 зав., 1978 раб., сумма произв. 919 тыс. Исключая мелкие заведения (с суммой произв. менее 2 тыс. руб.), получаем: 1879 г.: 70 зав. с 840 раб., суммой произв. 505 тыс. руб.; 1890 г.: 143 зав. с 1859 раб., суммой произв. 857 тыс. руб. То есть вместо показываемого статистикой уменьшения числа "фабрик" и застоя числа рабочих, на самом деле, произошло значительное увеличение того и другого. По кирпичному производству официальные данные за 1879 г. - 2627 зав. с 28 800 раб., суммой произв. 6963 тыс. руб.; за 1890 г. - 1292 зав. с 24334 раб., суммой произв. 7249 тыс. руб., а без мелких заведений (с суммой произв. менее 2 тыс. руб.) за 1879 г. - 518 зав. с 19057 раб., суммой произв. 5625 тыс. руб.; за 1890 г. - 1096 зав. с 23 222 раб., суммой произв. 7240 тыс. руб.<<54>>

4) Производства металлургические
В фабрично-заводской статистике металлургических производств источником сбивчивости является, во-первых, включение мелких заведений (исключительно в 60-х и 70-х годах),<<55>> а во-вторых, и главным образом, "подведомственность" горных заводов не департаменту торг. и мануф., а горному департаменту. Сведения м-ва финансов исключают обыкновенно "в принципе" горные заводы, но никаких единообразных и неизменных правил о выделении горных заводов из числа остальных никогда не было (да вряд ли и возможно бы создать их). Поэтому издания мин-ва фин. по фабрично-заводской статистике всегда включают отчасти и горные заводы, причем размер этого включения неодинаков в разных губерниях и за разные годы.<<56>> Общие данные о том, как возрастало после реформы применение паровых двигателей к металлургии, мы приведем ниже, при рассмотрении горной промышленности.

5) Производства питательных продуктов
Эти производства заслуживают особенного внимания по интересующему нас вопросу, ибо сбивчивость данных фабрично-заводской статистики достигает здесь высшей степени. А в общем итоге нашей ф.-з. промышленности эти производства занимают видное место. Так, по "Указ." за 1890 г. из всего числа по Евр. России 21 124 фабр. с 875 764 рабоч. при сумме произв. 1501 млн. руб., на долю этих производств падало 7095 фабрик с 45 тыс. раб. и суммой произв. 174 млн. руб. Дело в том, что главные производства этого отдела - мукомольное, крупяное и маслобойное - представляют из себя обработку сельскохозяйственных продуктов. Мелкие заведения, занятые этой обработкой, в России считаются сотнями и тысячами по каждой губернии, и так как никаких общеустановленных правил для выделения "фабрик и заводов" из числа этих заведений нет, то статистика и выхватывает совершенно случайно эти мелкие заведения. Число "фабрик и заводов" за разные годы и по разным губерниям делает поэтому чудовищные скачки. Вот, напр., числа заводов в мукомольном производстве за разные годы по разным источникам: 1865 г. - 857 ("Сборник свед. и материалов по ведомству м-ва финансов"); 1866 г.: 2176 ("Ежегодник"); 1866 г.: 18 426 ("Военно-стат. сборник"); 1885 г.: 3940 ("Свод"); 17 765 ("Сборник свед. по России"); 1889, 1890 и 1891 гг.: 5073, 5605 и 5201<<57>> ("Свод"); 1894/95 г.: 2308 ("Перечень"). Из числа 5041 мельницы, считанных в 1892 г. ("Свод"), было 803 паровые, 2907 водяных, 1323 ветряных и 8 конных! Одни губернии считали только паровые мельницы, другие - и водяные (в числе от 1 до 425), третьи (меньшинство) - и ветрянки (от 1 до 530) и конные. Можно себе представить, какое значение имеет такая статистика и выводы, основанные на доверчивом употреблении ее данных!<<58>> Очевидно, что для суждения о росте крупной машинной индустрии мы должны сначала установить определенный признак для понятия "фабрики". Берем за такой признак наличность парового двигателя: паровые мельницы - характерный спутник эпохи крупной машинной индустрии.<<59>>
Получим такую картину развития фабричного производства в этой отрасли:<<60>>
60 губерний Европейской России

По той же самой причине неудовлетворительна статистика маслобойного производства. Напр., в 1879 г. считалось 2450 заводов с 7207 раб., суммой произв. 6486 тыс. руб., а в 1890 г. 383 зав. с 4746 раб., суммой произв. 12 232 тыс. руб. Но это уменьшение числа заводов и числа рабочих только кажущееся. Если сделать данные за 1879 и 1890 гг. сравнимыми, т. е. исключить заведения с суммой произв. менее 2-х тыс. руб. (не вошедшие в поименные списки), то получим в 1879 г. 272 зав. с 2941 раб., суммой произв. 5771 тыс. руб., а в 1890 г. 379 зав. с 4741 раб., суммой произв. 12 232 тыс. руб. Что крупная машинная индустрия развивалась в этом производстве не менее быстро, чем в мукомольном, это видно, напр., из статистики паровых двигателей: в 1875-1878 гг. было 27 пар. заводов с 28 пар. маш. в 521 лош. силу, а в 1890 году - 113 мех. зав. с 116 пар. маш. в 1886 лош. сил.
Остальные производства данного отдела сравнительно мелки. Отметим, что, напр., в горчичном и рыбном производстве статистика 60-х годов считала сотнями такие мелкие заведения, которые ничего общего не имеют с фабриками и в настоящее время не относятся к этим последним. В каких исправлениях нуждаются данные нашей фабрично-заводской статистики за разные годы, видно из следующего: за исключением мукомольного производства "Указ." за 1879 г. считал в данном отделе 3555 зав. с 15 313 раб., а за 1890 г. - 1842 зав. с 19 159 раб. По 7 производствам<<61>> мелких заведений (с суммой произв. менее 2-х тыс. руб.) включено в 1879 г. 2487 с 5176 раб., суммой произв. 916 тыс. руб., а в 1890 г. - семь заведений с десятью рабочими и с суммой произв. две тысячи рублей! Для сравнимости данных надо вычесть, след., в одном случае пять тысяч рабочих, в другом - десять человек!

6) Производства акцизные и остальные
В некоторых акцизных производствах мы наблюдаем уменьшение числа фабрично-заводских рабочих с 1860-х годов до настоящего времени, но размер этого уменьшения далеко не таков, как утверждает г. Н. -он,<<62>> слепо верящий в каждую напечатанную цифру. Дело в том, что по большинству акцизных производств единственным источником сведений является "Военно-стат. сборник", который, как мы знаем, в громадных размерах преувеличивает итоги фабрично-заводской статистики. Но для проверки его данных мы имеем, к сожалению, мало материала. В винокуренном производстве "Военно-стат. сборник" считал в 1866 г. 3836 зав. с 52 660 раб. (в 1890 г.: 1620 зав. с 26 102 раб.), причем число заводов не соответствует данным мин-ва фин., считавшего в 1865/66 г. 2947 действовавших заводов, а в 1866/67 - 3386.<<63>> Судя по этому, число рабочих преувеличено тысяч на 5-9. В водочном производстве "Военно-стат. сборник" считает 4841 завод с 8326 раб. (1890: 242 зав. с 5266 раб.); из них в Бессарабской губ. 3207 зав. с 6873 раб. Нелепость этой цифры бросается в глаза. И действительно, из сведений мин-ва фин.<<64>> мы знаем, что действительное число водочных заводов в Бессарабской губ. было 10-12, а во всей Евр. России 1157. Число рабочих, след., преувеличено minimum на 6 тысяч. Причина преувеличения, видимо, та, что к заводчикам отнесены бессарабскими "статистиками" владельцы виноградников (см. ниже о табачном производстве). В пиво- и медоваренном производстве "Военно-стат. сборник" считает 2374 зав. с 6825 раб. (1890: 918 зав. с 8364 раб.), тогда как "Ежегодник мин-ва фин." считает в Евр. России в 1866 г. 2087 заводов. Число рабочих и здесь преувеличено.<<65>> В свеклосахарном и сахарорафинадном производствах "Военно-стат. сборник" преувеличивает число рабочих на 11 тысяч, считая 92 126 чел. против 80 919 по данным "Ежегодника мин-ва фин." (в 1890 г.: 77 875 раб.). В табачном производстве "Военно-стат. сборник" считает 5327 фабрик (!) с 26 116 раб. (1890: 281 фабрика с 26 720 раб.); из них 4993 фабрики с 20 038 раб. в Бессарабской губ. На самом деле, табачных фабрик в России в 1866 г. было 343, а в Бессарабской губ. 13.<<66>> Преувеличение числа рабочих составляет около 20 тысяч, и даже сами составители "Военно-стат. сборника" заметили, что "фабрики, показанные в Бессарабской губ., ... суть не что иное, как табачные плантации" (стр. 414). Г-н Н. -он нашел, должно быть, лишним заглядывать в текст того статистического издания, которым он пользуется; поэтому ошибки он не заметил и рассуждал пресерьезно о "незначительном увеличении числа рабочих на табачных фабриках" (цит. статья, с. 104)!! Г-н Н. -он прямо берет итоги числа рабочих в акцизных производствах по "Военно-стат. сборнику" и по "Указ." за 1890 г. (186 053 и 144 332) и высчитывает процент уменьшения... "Произошло за 25-летие значительное сокращение числа занятых рабочих, их стало меньше на 22,4%"... "Здесь" (т. е. в акцизных производствах) "мы видим, что о приросте и речи не может быть, число рабочих просто сократилось на ? прежней величины" (ibid.). Действительно, чего уж тут "проще"! Взять первую попавшуюся цифру и вычислить процент! А того маленького обстоятельства, что цифра "Военно-стат. сборника" преувеличена тысяч на сорок рабочих, можно и не заметить.

7) Выводы
Изложенная в двух последних параграфах критика нашей фабрично-заводской статистики приводит нас к следующим главнейшим выводам.
1. Число фабрик в России быстро увеличивается в пореформенную эпоху.
Обратный вывод, вытекающий из цифр нашей фабрично-заводской статистики, есть ошибка. Дело в том, что в число фабрик попадают у нас мелкие ремесленные, кустарные и сельскохозяйственные заведения, причем чем дальше мы отступаем от настоящего времени, тем большее число мелких заведений попадает в число фабрик.
2. Число фабрично-заводских рабочих и размеры производства фабрик и заводов равным образом преувеличивается за прежнее время нашей статистикой. Происходит это, во-1-х, от того, что прежде включалось больше мелких заведений. Поэтому особенно недостоверны данные о тех производствах, которые соприкасаются с кустарными промыслами.<<67>> Во-2-х, происходит это от того, что за прежнее время включалось в число фабрично-заводских рабочих больше капиталистически занятых домашних рабочих, чем теперь.
3. У нас принято обыкновенно думать, что раз берутся цифры официальной фабрично-заводской статистики, то они должны считаться сравнимыми с другими цифрами той же статистики, должны считаться более или менее достоверными, пока не доказано противное. Из того же, что было изложено нами выше, вытекает обратное положение: именно, что всякие сравнения данных нашей фабрично-заводской статистики за разное время и по разным губерниям должны считаться недостоверными, пока не доказано противное.

IV. РАЗВИТИЕ ГОРНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ<<68>>
В исходный период пореформенного развития России главным центром горной промышленности был Урал. Образуя район, - до самого последнего времени резко отделенный от центральной России, - Урал представляет из себя в то же время оригинальный строй промышленности. В основе "организации труда" на Урале издавна лежало крепостное право, которое и до сих пор, до самого конца 19-го века, дает о себе знать на весьма важных сторонах горнозаводского быта. Во времена оны крепостное право служило основой высшего процветания Урала и господства его не только в России, но отчасти и в Европе. В 18 веке железо было одной из главных статей отпуска России; железа вывозилось в 1782 г. ок. 3,8 млн. пуд., в 1800-1815 гг.- 2-1? млн. пуд., в 1815-1838 гг. - ок. 11/3 млн. пуд. Еще "в 20-х годах 19 века Россия получала чугуна в 1? раза более Франции, в 4? раза более Пруссии, в 3 раза более Бельгии". Но то же самое крепостное право, которое помогло Уралу подняться так высоко в эпоху зачаточного развития европейского капитализма, послужило причиной упадка Урала в эпоху расцвета капитализма. Развитие железной промышленности шло на Урале очень медленно. В 1718 г. Россия добывала чугуна ок. 6? млн. пуд., в 1767 г. - ок. 9? млн. пуд., в 1806 г. - 12 млн. пуд., в 30-х годах - 9-11 млн. пуд., в 40-х годах - 11-13 млн. пуд., в 50-х годах - 12-16 млн. пуд., в 60-х годах - 13-18 млн. пуд., в 1867 г. - 17? млн. пуд. За сто лет производство не успело удвоиться, и Россия оказалась далеко позади других европейских стран, в которых крупная машинная индустрия вызвала гигантское развитие металлургии.
Главной причиной застоя Урала было крепостное право; горнопромышленники были и помещиками и заводчиками, основывали свое господство не на капитале и конкуренции, а на монополии<<69>> и на своем владельческом праве. Уральские заводчики и теперь являются крупнейшими землевладельцами. В 1890 г. при всех 262 железных заводах империи числилось 11,4 млн. дес. земли (в том числе 8,7 млн. дес. леса), из которых 10,2 млн. дес. было при 111 уральских заводах (леса 7,7 млн. дес.). Средним числом, след., каждый уральский завод владеет громадными латифундиями, тысяч по сто дес. земли. Вырезка наделов крестьянам из этих дач и до сих пор еще не вполне закончена. Средством приобретения рабочих рук является на Урале не только наем, но и отработки. Земская статистика, напр., по Красноуфимскому уезду Пермской губ. считает тысячи крестьянских хозяйств, которые пользуются от заводов землей, выгоном, лесом и т. п. либо бесплатно, либо за пониженную плату. Само собой разумеется, что это бесплатное пользование на деле стоит очень дорого, ибо благодаря ему чрезвычайно понижается заработная плата; заводы получают "своих", привязанных к заводу и дешевых рабочих.<<70>> Вот как характеризует эти отношения г. В. Д. Белов: Урал силен - повествует г. Белов - рабочим, которого воспитала "самобытная" история. "Рабочий на других заграничных или даже петербургских фабриках и заводах чужд интересам этих заводов: сегодня он здесь, а завтра в другом месте. Фабрика идет, и он работает; барыши сменились убытками - он берет свою котомку и уходит так же скоро и легко, как и пришел. Он и хозяин завода - два вечных врага... Совсем в другом положении рабочий уральских заводов: он - местный житель, имеющий тут при заводе и свою землю и свое хозяйство, наконец, свою семью. С благосостоянием завода тесно, неразрывно связано и его собственное благосостояние. Идет завод хорошо - и ему хорошо; идет плохо - и ему плохо, а уйти нельзя (sic!): тут не одна котомка (sic!); уйти - значит разрушить весь свой мир, бросить и землю, и хозяйство, и семью... II вот, он готов переживать годы, готов работать из половины рабочей платы, или, что то же, половину своего рабочего времени оставаться без работы, чтобы дать возможность другому такому же местному рабочему заработать кусок хлеба. Словом, он готов идти с своим хозяином на всякие соглашения, лишь бы только остаться при заводе. Таким образом, между уральскими рабочими и заводами неразрывная связь; отношения их те же, что были я прежде, до их освобождения от крепостной зависимости; переменилась только форма этих отношений, не более. Принцип прежней крепости сменился великим принципом взаимной пользы".<<71>>
Этот великий принцип взаимной пользы проявляется прежде всего в особенном понижении заработной платы. "На юге... рабочий стоит вдвое и даже втрое дороже, чем на Урале", - напр., по данным о нескольких тысячах рабочих, 450 руб. (в год на одного рабочего) против 177 руб. На юге "при первой возможности сносного заработка при полевых работах у себя ли на родине, или вообще где бы то ни было, рабочие оставляют заводы, копи, рудники" ("Вестн. Фин.", 1897, № 17, стр. 265). На Урале же мечтать о сносном заработка не доводится.
В естественной и неразрывной связи с низкой заработной платой и с кабальным положением уральского рабочего стоит техническая отсталость Урала. На Урале преобладает выделка чугуна на древесном топливе, при старинном устройстве доменных печей с холодным или слабо нагретым дутьем. В 1893 г. доменных печей на холодном дутье было на Урале 37 из 110, а на Юге 3 из 18. Одна доменная печь на минеральном топливе давала в среднем 1,4 млн. пуд. в год, а на древесном - 217 тыс. пуд. В 1890 г. г-н Кеппен писал: "Кричный способ выделки железа все еще прочно держится на уральских заводах, тогда как в других частях России он уже вполне вытесняется пудлингованием". Применение паровых двигателей на Урале гораздо слабее, чем на Юге. Наконец, нельзя не отметить и замкнутости Урала, оторванности его от центра России вследствие громадного расстояния и отсутствия рельсового пути. До самого последнего времени доставка продуктов из Урала в Москву происходила главным образом посредством примитивного "сплава" по рекам раз в год.<<72>>
Итак, самые непосредственные остатки дореформенных порядков, сильное развитие отработков, прикрепление рабочих, низкая производительность труда, отсталость техники, низкая заработная плата, преобладание ручного производства, примитивная и хищнически-первобытная эксплуатация природных богатств края, монополии, стеснение конкуренции, замкнутость и оторванность от общего торгово-промышленного движения времени - такова общая картина Урала.
Южный район горнопромышленности<<73>> представляет из себя во многих отношениях диаметральную противоположность Уралу. Насколько Урал стар и господствующие на Урале порядки "освящены веками", настолько Юг молод и находится в периоде формирования. Чисто капиталистическая промышленность, выросшая здесь в последние десятилетия, не знает ни традиций, ни сословности, ни национальности, ни замкнутости определенного населения. В Южную Россию целыми массами переселялись и переселяются иностранные капиталы, инженеры и рабочие, а в современную эпоху горячки (1898) туда перевозятся из Америки целые заводы.<<74>> Международный капитал не затруднился переселиться внутрь таможенной стены и устроиться на "чужой" почве: ubi bene, ibi patria...<<75>> Вот статистические данные об оттеснении Урала Югом:

Из этих цифр ясно видно, какая техническая революция происходит в настоящее время в России и какой громадной способностью развития производительных сил обладает крупная капиталистическая индустрия. Господство Урала было равносильно господству подневольного труда, технической отсталости и застоя.<<76>> Напротив, теперь мы видим, что развитие горной промышленности идет в России быстрее, чем в Зап. Европе, отчасти даже быстрее, чем в Сев. Америке. В 1870 г. Россия производила 2,9% мирового производства чугуна (22 млн. пуд. из 745), а в 1894 г. - 5,1% (81,3 млн. пуд. из 1584,2) ("Вестн. Фин.", 1897, № 22). За 10 последних лет (1886-1896) выплавка чугуна в России утроилась (32? и 96? млн. пуд.), тогда как Франция, напр., сделала подобный шаг в 28 лет (1852-1880), С. Штаты в 23 года (1845-1868), Англия в 22 (1824- 1846), Германия в 12 (1859-1871; см. "Вестн. Фин.", 1897, № 50). Развитие капитализма в молодых странах значительно ускоряется примером и помощью старых стран. Конечно, последнее десятилетие (1888-1898) есть период особой горячки, которая, как и всякое капиталистическое процветание, неизбежно ведет к кризису; но иначе как скачками капиталистическое развитие вообще не может идти.
Применение машин к производству и увеличение числа рабочих шло на Юге гораздо быстрее, чем на Урале:<<77>>

Таким образом, на Урале число паровых сил увеличилось только раза в 2?, а на Юге вшестеро; число рабочих на Урале в 12/3 раза, а на Юге почти вчетверо.<<78>> Следовательно, именно капиталистическая крупная промышленность быстро увеличивает число рабочих наряду с громадным повышением производительности их труда.
Рядом с Югом следует также упомянуть о Кавказе, который тоже характеризуется поразительным ростом горнопромышленности в пореформенный период. Добыча нефти, в 60-х годах не достигавшая и миллиона пудов (557 тыс. в 1865 г.), в 1870 г. составила 1,7 млн. пуд., в 1875 - 5,2 млн. пуд., в 1880 - 21,5 млн. пуд., в 1885 г. - 116 млн. пуд., в 1890 г. - 242,9 млн. пуд., в 1895 г. - 384,0 млн. пуд., в 1902 г. - 637,7 млн. пуд. Почти вся нефть добывается в Бакинской губ., и город Баку "из ничтожного города сделался первоклассным в России промышленным центром с 112 тыс. жит.".<<79>> Громадное развитие производств по добыче и обработке нефти вызвало усиленное потребление в России керосина, вытеснившего вполне американский продукт (рост личного потребления с удешевлением продукта фабричной обработкой), и еще более усиленное потребление нефтяных остатков в качестве топлива на фабриках, заводах и железных дорогах (рост производительного потребления).<<80>> Число занятых в горной промышленности Кавказа рабочих возрастало также чрезвычайно быстро, именно, с 3431 в 1877 г. до 17 603 в 1890 г., т. е. увеличилось впятеро.
Для иллюстрации строя промышленности на Юге возьмем данные о каменноугольном производстве Донецкого бассейна (здесь средняя величина копей мельче, чем во всех остальных районах России). Группируя копи по числу рабочих, получаем такую картину:<<81>>

Таким образом, в этом районе (и только в этом) есть чрезвычайно мелкие, крестьянские копи, которые, однако, несмотря на свою многочисленность, играют совершенно ничтожную роль в общем производстве (104 мелкие копи дают лишь 2% всей добычи угля) и отличаются в высшей степени низкой производительностью труда. Наоборот, 37 крупнейших копей занимают около 3/5 всего числа рабочих и дают свыше 70% всей добычи угля. Производительность труда повышается наряду с увеличением размеров копей, даже и независимо от применения машин (ср., напр., V и III разряды копей по числу паровых сил и по размеру производства на одного рабочего). Концентрация производства в Донецком бассейне все возрастает: так, за 4 года, 1882-1886, из 512 отправителей угля 21 вывозили более 5000 вагонов (т. е. 3 млн. пуд.) каждый, всего 229,7 тыс. вагонов из 480,8, т. е. менее половины. За четыре же года, 1891-1895, было 872 отправителя, из которых 55 вывозили более 5000 вагонов каждый, всего же 925,4 тыс. вагонов из 1178,8, т. е. Свыше 8/10 всего числа.<<82>>
Изложенные данные о развитии горной промышленности представляют особенную важность в двух отношениях: во-1-х, они особенно наглядно показывают сущность той смены общественно-экономических отношений, которая происходит в России во всех областях народного хозяйства, во-2-х, они иллюстрируют то теоретическое положение, что в развивающемся капиталистическом обществе особенно быстро возрастают те отрасли промышленности, которые изготовляют средства производства, т. е. предметы не личного, а производительного потребления. Смена двух укладов общественного хозяйства сказывается на горной промышленности с особенной наглядностью вследствие того, что типичными представителями обоих укладов являются здесь особые районы: в одном районе можно наблюдать докапиталистическую старину с ее примитивной и рутинной техникой, с личной зависимостью прикрепленного к месту населения, с прочностью сословных традиций, монополий и пр., в другом районе - полный разрыв со всякой традицией, технический переворот и быстрый рост чисто капиталистической машинной индустрии.<<83>> На этом примере особенно ясна ошибка экономистов-народников. Они отрицают прогрессивность капитализма в России, указывая на то, что наши предприниматели в земледелии охотно прибегают к отработкам, в промышленности - к раздаче работы на дома, в горном деле добиваются прикрепления рабочего, запрещения законом конкуренции мелких заведений и пр., и пр. Нелогичность подобных рассуждений и вопиющее нарушение в них исторической перспективы бросается в глаза. Откуда же следует, в самом деле, что это стремление наших предпринимателей воспользоваться выгодами докапиталистических приемов хозяйства должно быть поставлено в счет нашему капитализму, а не тем остаткам старины, которые задерживают развитие капитализма и которые держатся во многих случаях силой закона? Можно ли удивляться тому, что, напр., южные горнопромышленники жаждут прикрепления рабочих и законодательного запрещения конкуренции мелких заведений, если в другом районе горнопромышленности это прикрепление и эти запрещения существуют исстари и до сих пор, если в другом районе заводчики, при низшей технике, при более дешевом и покорном рабочем получают на чугуне без хлопот "копейку на копейку и даже иногда полторы копейки на копейку"?<<84>> Не следует ли, наоборот, удивляться тому, что находятся при таких условиях люди, способные идеализировать докапиталистические хозяйственные порядки России, люди, закрывающие глаза на самую насущную и назревшую необходимость уничтожения всех устарелых учреждений, препятствующих развитию капитализма?<<85>>
С другой стороны, данные о росте горной промышленности важны тем, что наглядно показывают более быстрый рост капитализма и внутреннего рынка на счет предметов производительного потребления сравнительно с ростом производства предметов личного потребления. Это обстоятельство игнорирует, напр., г. Н. -он, рассуждая, что удовлетворение всего внутреннего спроса на продукты горной промышленности "произойдет, вероятно, очень скоро" ("Очерки", 123). Дело в том, что размер потребления металлов, каменного угля и проч. (на 1 жит.) не остается и не может оставаться неизменным в капиталистическом обществе, а необходимо повышается. Каждая новая верста жел.-дорожной сети, каждая новая мастерская, каждый плуг, заведенный сельским буржуа, повышают размер спроса на продукты горнопромышленности. Если с 1851 по 1897 г. потребление, напр., чугуна в России возросло с 14 фунтов на 1 жителя до 1 1/3 пуда, то и этой последней величине предстоит еще очень сильно возрасти, чтобы приблизиться к величине спроса на чугун в передовых странах (в Бельгии и Англии больше 6 пудов на 1 жителя).

V. УВЕЛИЧИВАЕТСЯ ЛИ ЧИСЛО РАБОЧИХ В КРУПНЫХ КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ПРЕДПРИЯТИЯХ?
Рассмотрев данные о фабрично-заводской и горной промышленности, мы можем теперь попытаться ответить на этот вопрос, который так занимал экономистов-народников и который они решали отрицательно (гг. В. В., Н. -он, Карышев, Каблуков утверждали, что число фабрично-заводских рабочих в России возрастает - если возрастает - медленнее, чем население). Заметим сначала, что вопрос должен состоять или в том, увеличивается ли торгово-промышленное население на счет земледельческого (об этом ниже) или же в том, увеличивается ли число рабочих в крупной машинной индустрии. Нельзя утверждать, что число рабочих в мелких промышленных заведениях или в мануфактуре должно увеличиваться в развивающемся капиталистическом обществе, ибо фабрика постоянно вытесняет более примитивные формы промышленности. Данные же нашей фабрично-заводской статистики, как было подробно показано выше, отнюдь не всегда относятся к фабрике в научном значении этого термина.
Чтобы рассмотреть данные по интересующему нас вопросу, мы должны взять, во-1-х, сведения о всех производствах; во-2-х, сведения за большой промежуток времени. Только при этих условиях гарантирована более или менее сравнимость данных. Мы берем 1865 и 1890 годы, - двадцатипятилетний период пореформенной эпохи. Подведем итоги имеющимся статистическим данным. Фабрично-заводская статистика дает за 1865 г. наиболее полные сведения, считая в Европейской России 380 638 чел. ф.-з. рабочих во всех производствах, за исключением винокуренного, пивоваренного, свеклосахарного и табачного.<<86>> Для определения числа рабочих в этих производствах, приходится взять единственные имеющиеся данные "Военно-стат. сборника", причем эти данные должны быть, как выше доказано, исправлены. Прибавляя 127 935 рабочих в названных производствах,<<87>> получим итог всего числа фабрично-заводских рабочих в Европейской России 1865 года (по производствам, обложенным и необложенным акцизом) в 508 573 чел.<<88>> За 1890 г. соответствующая цифра будет 839 730 чел.<<89>> Увеличение на 65%, т. е. более значительное, чем рост населения. Необходимо, однако, иметь в виду, что на деле увеличение было несомненно больше, чем показывают эти цифры: выше было подробно доказано, что данные фабрично-заводской статистики за 1860-ые годы преувеличены вследствие включения мелких кустарных, ремесленных и сельскохозяйственных заведений, а также рабочих на дому. К сожалению, полного исправления всех этих преувеличений мы дать не можем по недостатку материала, а от частичного исправления предпочитаем отказаться, тем более, что ниже будут приведены более точные данные о числе рабочих на крупнейших фабриках.
Переходим к горнозаводской статистике. В 1865 г. число горнорабочих дано лишь по медному и железному производству, а также на золотых и платиновых приисках; по Европейской России - 133 176 чел.<<90>> В 1890 г. в этих же производствах было 274 748 чел. рабочих,<<91>> т. е. более, чем в два раза больше. Это последнее число дает 80,6% всего числа горнорабочих в Европейской России за 1890 г.; приняв, что указанные производства обнимали в 1865 г. тоже 80,6% всего числа горнорабочих,<<92>> мы получим итог горнорабочих для 1865 г. - 165 230 чел., а для 1890 г. - 340 912 чел. Увеличение на 107%.
Далее, к числу рабочих в крупных капиталистических предприятиях принадлежат также железнодорожные рабочие. В 1890 г. в Европейской России вместе с Польшей и Кавказом их было 252 415 чел.<<93>> Число железнодорожных рабочих в 1865 г. неизвестно, но оно может быть определено с достаточной степенью приближения, так как число жел.-дорожных рабочих, приходящееся на 1 версту сети, колеблется очень слабо. Считая по 9 рабочих на версту, получим число жел.-дорожных рабочих в 1865 г. - 32 076 чел.<<94>>
Подведем итог нашим расчетам.

Число рабочих в крупных капиталистических
предприятиях (в тысячах)

Таким образом, число рабочих в крупных капиталистических предприятиях увеличилось за 25 лет более чем вдвое, т. е. оно возрастало не только гораздо быстрее, чем население вообще, но даже быстрее городского населения.<<95>> Все большее и большее отвлечение рабочих от земледелия и от мелких промыслов к крупным промышленным предприятиям стоит, следовательно, вне сомнения.<<96>> Так говорят данные той самой статистики, к которой так часто прибегали и которою так злоупотребляли наши народники. Но кульминационным пунктом их злоупотребления статистикой является следующий, поистине феноменальный, прием: берется отношение числа фабрично-заводских рабочих ко всему населению (!) и на основании полученной цифры (около 1%) разглагольствуется о том, как ничтожна эта "горсть"<<97>> рабочих! Г-н Каблуков, напр., повторив это вычисление процента "фабричных рабочих в России"<<98>> к населению, продолжает так: "На Западе же (!!) количество рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности..." (не очевидно ли для каждого гимназиста, что это совершенно не одно и то же: "фабричные рабочие" и "рабочие, занятые в обрабатывающей промышленности"?)... "составляет совсем иное отношение ко всему населению", именно от 53% в Англии до 23% во Франции. "Не трудно видеть, что разница в отношении класса фабричных рабочих (!!) там и у нас так велика, что не может быть и речи об отождествлении хода нашего развития с западноевропейским". И это пишет профессор и статистик по специальности! С необыкновенной храбростью совершает он одним духом две передержки: 1) фабричные рабочие подменены рабочими, занятыми в обрабатывающей промышленности; 2) эти последние подменены населением, занятым обрабатывающей промышленностью. Поясним для наших ученых статистиков значение этих различий. Во Франции, по переписи 1891 года, рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности, было 3,3 миллиона - менее десятой доли населения (36,8 млн. распределенного по занятиям населения; 1,3 млн. не распределены по занятиям). Это - рабочие во всех промышленных заведениях и предприятиях, а не только фабричные. Население же, занятое обрабатывающей промышленностью, было 9,5 млн. (около 26% всего населения); к числу рабочих прибавлены здесь хозяева и проч. (1 млн.), затем служащие - 0,2 млн., члены семей - 4,8 млн. и прислуга - 0,2 млн.<<99>> Чтобы иллюстрировать соответствующие отношения в России, приходится взять для примера отдельные центры, ибо статистики занятий всего населения у нас нет. Берем один городской и один сельский центр. В Петербурге фабрично-заводская статистика считала за 1890 г. 51 760 фабрично-заводских рабочих (по "Указателю"), а по переписи С.-Петербурга 15 декабря 1890 г. обрабатывающей промышленностью было занято 341 991 чел. об. пола, распределяющиеся таким образом:<<100>>

Число лиц обоего пола

Другой пример: в селе Богородском Горбатовского уезда Нижегородской губернии (которое, как мы видели, не занимается земледелием и представляет из себя "как бы один кожевенный завод") насчитывается по "Указ." за 1890 г. 392 ф.-з. рабочих, тогда как промысловое население, по земской переписи 1889 г., составляет около 8 тысяч (все население = 9241 челов.; семей с промыслами более 9/10). Пусть подумают над этими цифрами гг. Н. -он, Каблуков и К°!
Добавление ко второму изданию. В настоящее время мы имеем результаты данных всеобщей переписи 1897 года о статистике занятий всего населения. Вот обработанные нами данные по всей Российской империи<<101>> (в миллионах):

Нечего и говорить, что эти данные вполне подтверждают сказанное выше о вздорности народнического приема сравнивать число ф.-зав. рабочих со всем населением.
Приведенные данные о распределении по занятиям всего населения России интересно прежде всего сгруппировать для иллюстрации разделения общественного труда, как основы всего товарного производства и капитализма в России. С этой точки зрения все население должно быть разделено на три крупные подразделения: I. Сельскохозяйственное население. II. Торгово-промышленное население. III. Непроизводительное (точнее: не участвующее в хозяйственной деятельности) население. Из приведенных девяти групп (а - и) только одна группа не может быть прямо и целиком отнесена ни к одному из этих основных трех подразделений. Это именно группа ж: частная служба, прислуга, поденщики. Эту группу надо распределить приблизительно между торгово-промышленным и сельскохозяйственным населением. Мы отнесли к первому ту часть этой группы, которая показана живущей в городах (2,5 млн.), а ко второму - живущих в уездах (3,3 млн.). Тогда мы получим следующую картину распределения всего населения России:

Из этой картины ясно видно, с одной стороны, что товарное обращение и, след., товарное производство вполне прочной ногой стоит в России. Россия - страна капиталистическая. С другой стороны, отсюда видно, что Россия еще очень отстала, по сравнению с другими капиталистическими странами, в своем экономическом развитии.
Далее. После того анализа, который дан был нами в настоящем сочинении, статистика занятий всего населения России может и должна быть использована для приблизительного определения того, на какие основные категории делится все население России по своему классовому положению, т. е. по своему положению в общественном строе производства.
Возможность такого - разумеется лишь приблизительного - определения дается тем, что мы знаем общее деление крестьянства на основные экономические группы. А всю массу с.-х. населения России вполне можно принять за крестьянство, ибо число помещиков в общем итоге совершенно ничтожно. Немалая часть помещиков сосчитаны притом в качестве рантье, чиновников, высших сановников и т. п. В крестьянской же массе 97-ми миллионов необходимо различать три основные группы: низшую - пролетарские и полупролетарские слои населения; среднюю - беднейшие мелкие хозяева; и высшую - зажиточные мелкие хозяева. Основные экономические признаки этих групп, как различных классовых элементов, были подробно проанализированы нами выше. Низшая группа - население неимущее и живущее главным образом или наполовину продажей рабочей силы. Средняя группа - беднейшие мелкие хозяева, ибо средний крестьянин в лучший разве год сводит едва-едва концы с концами, но главный источник существования здесь - "самостоятельное" (якобы самостоятельное, конечно) мелкое хозяйство. Наконец, высшая группа - зажиточные мелкие хозяева, эксплуатирующие более или менее значительное число батраков и поденщиков с наделом и всяких наемных рабочих вообще.
Приблизительная доля этих групп в общей сумме: 50%, 30% и 20%. Выше мы брали постоянно долю числа дворов или хозяйств. Теперь возьмем долю населения. От этого изменения увеличивается низшая и уменьшается высшая группа. Но именно такое изменение, несомненно, и происходило в России за истекшее десятилетие, как об этом неоспоримо свидетельствует обезлошадение и разорение крестьянства, рост нищеты и безработицы в деревнях и т. д.
Значит, мы имеем из с.-х. населения около 48,5 миллионов пролетарского и полупролетарского населения; около 29,1 миллионов беднейших мелких хозяев и их семей и около 19,4 миллионов населения в зажиточных мелких хозяйствах.
Далее возникает вопрос, как распределить торг.-пром. и непроизводительное население. В последнем есть элементы населения, явно крупнобуржуазные: все рантье ("живущие доходами с капитала и недвижимого имущества" - первое подразделение 14-ой группы в нашей статистике - 0,9 млн.), затем часть буржуазной интеллигенции, крупные чиновники военные и гражданские и т. п. Всего сюда отойдет около 1? миллиона. На другом полюсе среди того же непроизводительного населения стоят нижние чины армии, флота, жандармов, полиции (ок. 1,3 млн.), прислуга и многочисленные служители (всего до ? млн.), почти ? млн. нищих, бродяг и т. п. и т. д. Здесь можно только примерно распределить группы, наиболее приближающиеся к основным экономическим типам: около 2 миллионов к пролетарскому и полупролетарскому населению (частью люмпены), ок. 1,9 млн. к беднейшим мелким хозяевам и около 1,5 млн. к зажиточным мелким хозяевам, считая в том числе большую часть служащих, администрации, буржуазной интеллигенции и т. п.
Наконец, среди торгово-промышленного населения, несомненно, всего более пролетариата, всего глубже пропасть между ним и крупной буржуазией. Но перепись не дает никаких данных о распределении этого населения на хозяев, одиночек, рабочих и т. д. Остается взять за образец вышеприведенные данные о промышленном населении Петербурга, распределенном по положению в производстве. На основании этих данных можно примерно отнести ок. 7% к крупной буржуазии, 10% к зажиточной мелкой, 22% к беднейшим мелким хозяевам и 61% к пролетариату. Во всей России мелкое производство в промышленности, конечно, гораздо более живуче, чем в Петербурге, но зато мы не относим к полупролетарскому населению массы одиночек и кустарей, работающих по домам на хозяев. След., в общем и целом, взятые отношения, вероятно, мало будут отличаться от действительности. Для торгово-промышленного населения мы получили тогда ок. 1,5 млн. крупной буржуазии, ок. 2,2 млн. зажиточных, ок. 4,8 млн. нуждающихся мелких производителей и ок. 13,2 млн. пролетарских и полупролетарских слоев населения.
Соединяя вместе сельскохозяйственное, торгово-промышленное и непроизводительное население, получим для всего населения России такое приблизительное распределение по классовому положению.

Мы не сомневаемся, что со стороны наших кадетских и кадетствующих экономистов и политиков раздадутся возмущенные голоса против такого "упрощенного" представления об экономике России. Ведь это так удобно, так выгодно - затушевывать глубину экономических противоречий в детальном анализе и в то же время жаловаться на "грубость" социалистического взгляда на целое этих противоречий. Подобная критика вывода, к которому мы пришли, лишена, разумеется, научного значения.
Относительно степени приближения тех или иных цифр возможны, конечно, частные разногласия. Интересно отметить, с этой точки зрения, работу г. Лосицкого: "Этюды о населении России по переписи 1897 года" ("Мир Божий", 1905, № 8). Автор пользовался непосредственными данными переписи о числе рабочих и прислуги. Пролетарское население России он определил, по этим данным, в 22 млн.; - крестьянское и землевладельческое в 80 млн., хозяев и служащих в торговле и промышленности - ок. 12 млн. и непромысловое население - ок. 12 млн.
Численность пролетариата, по этим данным, близко подходит к нашим выводам.<<103>> Отрицать громадную массу полупролетарского населения среди крестьянской бедноты, зависящей от "заработков", среди кустарей и т. д. - значило бы насмехаться над всеми данными об экономике России. Стоит припомнить о 3? миллионах безлошадных дворов в одной Европейской России, о 3,4 млн. дворов однолошадных, о совокупности сведений земской статистики насчет аренды, "заработков", бюджетов и пр., чтобы не сомневаться в громадной численности полупролетарского населения. Принять, что пролетарское и полупролетарское население вместе составляют половину крестьянства, значит, вероятно, уменьшить, никак не преувеличить его численность. А вне земледельческого населения процент пролетарских и полупролетарских слоев безусловно еще выше.
Далее, к зажиточным мелким хозяевам необходимо отнести, если не хочешь разменять цельной экономической картины на мелочи, значительную часть торг.-промышленной администрации, служащих, буржуазной интеллигенции, чиновничества и так далее. Здесь мы поступили может быть чересчур осторожно, определяя численность такого населения слишком высокой цифрой: вполне возможно, что следовало бы увеличить число беднейших мелких хозяев и понизить число зажиточных. Но подобные деления и не претендуют, конечно, на безусловную статистическую точность.
Статистика должна иллюстрировать установленные всесторонним анализом общественно-экономические отношения, а не превращаться в самоцель, как у нас это слишком часто бывает. Затушевывать многочисленность мелкобуржуазных слоев в населении России значило бы прямо фальсифицировать картину нашей экономической действительности.

VI. СТАТИСТИКА ПАРОВЫХ ДВИГАТЕЛЕЙ
Применение паровых двигателей к производству является одним из наиболее характерных признаков крупной машинной индустрии. Интересно поэтому рассмотреть имеющиеся по этому вопросу данные. За 1875-1878 гг. число паровых двигателей сообщают Материалы для стат. паров, двигателей в Российской империи" (СПБ. 1882. Изд. Центр, стат. ком.).<<104>> За 1892 г. имеем цифры "Свода данных о ф.-з. промышленности", обнимающие все фабрично-заводские и горные производства. Вот сравнение этих данных:

Число паровых двигателей в промышленности

За 16 лет число паровых двигателей возросло по количеству сил в России втрое, а в Европейской России в 2? раза. Число паровых машин увеличилось в меньших размерах, так что средняя сила одной паровой машины поднялась значительно, именно в Европейской России с 18 сил до 24 сил, а в Царстве Польском с 18 сил до 41 силы. Крупная машинная индустрия развивалась, след., за данный период очень быстро. По количеству паровых сил в 1875-1878 гг. стояли впереди остальных следующие губернии: С.-Петербургская (17 808 сил), Московская (13 668), Киевская (8363), Пермская (7348), Владимирская (5684), - всего в этих 5 губ. было 52 871 лош. сила, около 3/5 всего числа в Европейской России, - затем Подольская (5480), Петроковская (5071), Варшавская (4760). В 1892 г. этот порядок изменяется: Петроковская (59 063), С.-Петербургская (43 961), Екатеринославская (27 839), Московская (24 704), Владимирская (15 857), Киевская (14 211) - в последних 5 губ. 126 572 лош. силы, т. е. Почти ? всего числа в Европ. России, - затем Варшавская (11 310) и Пермская (11 245). Эти цифры наглядно показывают образование двух новых индустриальных центров: в Польше и на Юге. В Петроковской губ. число паровых сил возросло в 11,6 раза, в Екатеринославской и Донской вместе<<105>> с 2834 до 30 932 лош. сил, т. е. в 10,9 раза. Эти выросшие столь быстро индустриальные центры передвинулись с последних на первые места и оттеснили старые промышленные центры. Заметим, что и на этих данных обнаруживается особенно быстрый рост промышленности, изготовляющей предметы производительного потребления, именно горной и металлургической промышленности. В 1875-1878 гг. в ней потреблялось 1040 пар. маш. в 22 966 лош. сил (в Европейской России), а в 1890 году - 1960 пар. маш. в 74 204 лош. силы, т. е. возрастание за 14 лет большее, чем возрастание всего числа паровых двигателей во всей промышленности за 16 лет. Промышленность, изготовляющая средства производства, занимает все большую и большую долю всей промышленности.<<106>>

VII. РОСТ КРУПНЫХ ФАБРИК
Доказанная выше неудовлетворительность данных нашей фабрично-заводской статистики заставила нас прибегнуть к более сложным подсчетам для определения того, как развивалась после реформы крупная машинная индустрия в России. Мы сделали выборку данных за 1866, 1879, 1890 и 1894/95 гг. о крупнейших фабриках, именно: имеющих 100 и более рабочих в заведении.<<107>> Рабочие на стороне строго отделены только в данных "Перечня" за 1894/95 г.; поэтому возможно, что за прежние годы (особенно 1866 и 1879) данные остались все же несколько преувеличенными, несмотря на те исправления, о которых сказано в примечании.
Приводим сведения об этих крупнейших фабриках:

Начнем анализ этой таблицы с данных за 1866-1879- 1890 гг. Все число крупных фабрик изменялось за эти годы так: 644-852-951 или в процентах: 100-132- 147. За 24 года число крупных фабрик возросло, след., почти в полтора раза. При этом, если взять данные об отдельных разрядах крупных фабрик, то увидим, что чем крупнее фабрики, тем быстрее возрастает их число (А: 512-641-712 фабрик; В: 90-130-140; С: 42-81-99). Это указывает на растущую концентрацию производства.
Число механических заведений возрастает быстрее, чем все число фабрик; так в процентах: 100-178-226. Все большее и большее число крупных заведений переходит к употреблению паровых двигателей. Чем крупнее фабрики, тем больше среди них механических заведений; вычисляя процент этих заведений к общему числу фабрик данного разряда, получаем следующие цифры: А) 39%-53%-63%; В) 75%-91%-100%; С) 83%-94%-100%. Применение паровых двигателей тесно связано с расширением размеров производства, с расширением кооперации в производстве.
Число рабочих во всех крупных фабриках изменялось в процентах так: 100-168-200. За 24 года число рабочих удвоилось, т. е. опередило увеличение общего числа "фабрично-заводских рабочих". Среднее число рабочих на одну крупную фабрику было по годам: 359-458-488 человек, а по разрядам: А) 213-221-220; В) 665-706-673; С) 1495-1935-2154. Крупнейшие фабрики концентрируют, след., все большую долю рабочих. В 1866 г. на фабриках с 1000 и более рабочих было 27% всего числа рабочих на крупных фабриках; в 1879 г. - 40%; в 1890 г. - 46%.
Изменение суммы производства всех крупных фабрик выразится в процентах так: 100-243-292, а по разрядам: А) 100-201-187; В) 100-245-308; С) 100- 323-479. След., сумма производства всех крупных фабрик возросла почти втрое, причем, чем крупнее фабрики, тем быстрее шло это возрастание. Но если мы сравним производительность труда за каждый отдельный год по различным разрядам, то увидим несколько иное. Средняя величина суммы производства, приходящаяся на одного рабочего во всех крупных фабриках, будет: 866 руб. - 1250-1260, а по разрядам: А) 901-1410-1191; В) 800-1282-1574; С) 841-1082-1188. След., за каждый отдельный год не наблюдается повышения суммы производства (приходящейся на одного рабочего) от низшего разряда к высшему. Происходит это от того, что в разные разряды попадают в неравном отношении фабрики разных производств, отличающихся различной стоимостью сырого материала, а, следовательно, и различной величиной годового производства на одного рабочего.<<111>>
Разбирать столь же подробно данные за 1879-1890 гг. и за 1879-1890-1894/95 гг. мы находим лишним, так как это значило бы повторять по поводу несколько иных процентных отношений все сказанное выше.
В последнее время в "Своде отчетов фабричных инспекторов" приводятся данные о распределении фабрик и заводов на группы по числу рабочих. Вот эти данные за 1903-й год.

Страница 405 книги "Развитие капитализма в России" (издание 1908 года) с заметками В.И. Ленина.
Данные эти могут быть сравниваемы с вышеприведенными лишь при допущении некоторой неверности, правда, ничтожной. Во всяком случае эти данные показывают, что число крупных (свыше 99 или свыше 100 рабочих) фабрик и число рабочих на них быстро возрастает. Возрастает также и концентрация рабочих, - а, след., и производства - на крупнейших фабриках из числа этих крупных фабрик.
Сопоставляя данные о крупных фабриках с данными о всех "фабриках и заводах" нашей официальной статистики, мы увидим, что в 1879 г. крупные фабрики, составляя 4,4% всех "фабрик и заводов", сосредоточивали 66,8% всего числа ф.-з. рабочих и 54,8% всей суммы производства. В 1890 г. крупные фабрики составляли 6,7% всех "фабрик и заводов", сосредоточивали 71,1% всех фабрично-заводских рабочих и 57,2% всей суммы производства. В 1894/95 г. крупные фабрики составляли 10,1% всех "фабрик и заводов", сосредоточивали 74% всех фабрично-заводских рабочих и 70,8% всей суммы производства. В 1903 году крупные фабрики, имеющие свыше 100 рабочих, составляли в Европейской России 17% всего числа фабрик и заводов и сосредоточивали 76,6% всего числа фабрично-заводских рабочих.<<112>> Таким образом крупные, преимущественно паровые, фабрики, несмотря на свою незначительную численность, сосредоточивают преобладающую и все возрастающую долю числа рабочих и суммы производства всех "фабрик и заводов". С какой громадной быстротой растут эти крупные фабрики в пореформенную эпоху, - мы уже видели. Приведем теперь еще данные о столь же крупных предприятиях в горнопромышленности.<<113>>
Крупнейшие промышленные предприятия в Европейской России в 1890 году

В горной промышленности концентрация рабочих в крупных предприятиях еще сильнее (хотя процент предприятий, применяющих к производству паровые двигатели, ниже); 258 тыс. рабочих из 305 тыс., т. е. 84,5% горнорабочих сосредоточены в предприятиях с 100 и более рабочих; почти половина горнорабочих (145 тыс. из 305 тыс.) занята на немногочисленных крупнейших заводах, имеющих по 1000 и более рабочих. Из всего же числа фабрично-заводских и горных рабочих Европейской России (1180 тыс. в 1890 г.) три четверти (74,6%) сосредоточены в предприятиях, имеющих 100 и более рабочих; почти половина (570 тыс. из 1180) сосредоточена в предприятиях, имеющих по 500 и более рабочих.<<114>>
Считаем не лишним коснуться здесь поднятого г. Н. -оном вопроса о "замедлении" развития капитализма и роста "фабричного населения" в период 1880-1890 гг. сравнительно с периодом 1865-1880 гг.<<115>> Из этого замечательного открытия г. Н. -он ухитрился, благодаря отличающей его самобытной логике, сделать вывод о том, будто "факты вполне подтверждают" выставленное в "Очерках" утверждение, что "капитализм, дойдя до известных пределов своего развития, сокращает свой собственный внутренний рынок". - Во-1-х, дико заключать от "замедления в увеличении" к сокращению внутреннего рынка. Раз число ф.-з. рабочих растет быстрее населения (а это именно так по данным самого же г. Н. -она: увеличение с 1880 по 1890 г. на 25%), - значит, население отвлекается от земледелия и внутренний рынок растет даже на предметы личного потребления. (Мы уже не говорим о рынке на средства производства.) Во-2-х, "уменьшение нарастания", выражаемого в процентах, всегда должно происходить в капиталистической стране на известной ступени развития, ибо малые величины всегда быстрее возрастают в процентах, чем большие. Из того факта, что начальные шаги развития капитализма идут особенно быстро, можно делать вывод лишь о стремлении молодой страны догнать более старые. Брать же процентное увеличение за начальный период, как норму для последующих периодов, неправильно. В-3-х, самый факт "уменьшения нарастания" отнюдь не доказывается сравнением взятых у г. Н. -она периодов. Развитие капиталистической промышленности не может идти иначе, как циклически; поэтому для сравнения различных периодов необходимо брать данные за целый ряд лет,<<116>> чтобы отчетливо выделились годы особого процветания, подъема и годы упадка. Не сделав этого, г. Н. -он впал в глубокую ошибку, не заметив, что 1880-й год был годом особого подъема. Мало того, г. Н. -он не постеснялся даже "сочинить" обратное утверждение. "Надо еще заметить, - рассуждает он, - что промежуточный" (между 1865 г. и 1890 г.) "1880 год был неурожайный, поэтому число рабочих, зарегистрированных в этом году, было меньше нормального"!! (ibid., 103-104 стр.) Стоило г. Н. -ону заглянуть в текст того самого издания, из которого он выхватил цифры за 1880 год ("Указатель", 3 издание), - и он мог бы прочитать там, что 1880 год отличается "скачком" промышленности, особенно по кожевенному и машиностроительному производству (с. IV), что зависело это от усиленного спроса на изделия после войны и усиленных правительственных заказов. Достаточно перелистовать "Указатель" за 1879 г., чтобы наглядно представить себе размеры этого скачка.<<117>> Но г. Н. -он не останавливается перед прямым извращением фактов в угоду своей романтической теории.

VIII. РАЗМЕЩЕНИЕ КРУПНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Кроме вопроса о концентрации производства на крупнейших заведениях для характеристики крупной машинной индустрии важен еще вопрос о концентрации производства в отдельных центрах фабрично-заводской промышленности и о различных видах фабричных центров. К сожалению, наша фабрично-заводская статистика не только дает неудовлетворительный и несравнимый материал, но и разрабатывает его далеко недостаточно: напр., в современных изданиях размещение промышленности показывается лишь по целым губерниям (а не по городам и уездам, как это сделано в лучших изданиях 60-х годов, которые иллюстрировали также размещение фабрично-заводской промышленности картами). Но для того чтобы дать точное представление о размещении крупной промышленности, необходимо взять данные по отдельным центрам, т. е. по отдельным городам, фабричным поселкам или группам фабричных поселков, расположенных на близком расстоянии друг от друга; губернии же или уезды - слишком крупные территориальные единицы.<<118>> Ввиду этого мы сочли необходимым подсчитать из "Указателей" за 1879 и 1890 годы данные о концентрации нашей фабрично-заводской промышленности в важнейших центрах. В таблицу, помещаемую в приложении (приложение III), вошли данные о 103 фабричных центрах Европейской России, сосредоточивающих около половины всего числа фабрично-заводских рабочих.<<119>>
Таблица показывает нам три главных типа фабричных центров в России: 1) Города. Они стоят на первом месте, отличаясь наибольшей концентрацией и рабочих и заведений. Особенно выдаются в этом отношении крупные города. Столицы концентрируют тысяч по 70 фабрично-заводских рабочих (считая и пригороды столиц), Рига - 16 тыс., Иваново-Вознесенск - 15 тыс., Богородск - 10 тыс. рабочих в 1890 г., остальные города менее 10 тысяч. Достаточно беглого взгляда на официальные числа фабрично-заводских рабочих в некоторых крупных городах (Одесса - 8,6 тыс. в 1890 г., Киев - 6 тыс., Ростов н/Д. - 5,7 тыс. и т. п.), чтобы убедиться в том, что эти цифры малы до смешного. Приведенный выше пример С.-Петербурга показывает, во сколько раз пришлось бы увеличить эти цифры для получения всего числа промышленных рабочих в подобных центрах. Наряду с городами необходимо указать также и пригороды. Пригороды больших городов представляют из себя нередко значительные промышленные центры, но по нашим данным мы могли выделить только один такой центр - пригороды С.-Петербурга, в которых насчитывается за 1890 г. - 18,9 тыс. раб. Некоторые селения Московского уезда, вошедшие в нашу таблицу, тоже представляют из себя в сущности пригороды.<<120>>
Второй тип центров - фабричные села, которых особенно много в Московской, Владимирской и Костромской губерниях (из всего числа 63-х важнейших сельских центров, вошедших в нашу таблицу, 42 находятся в этих губерниях). Во главе этих центров стоит местечко Орехово-Зуево (в таблице отдельно показаны Орехово и Зуево, но это один центр); по числу рабочих оно уступает только столицам (26,8 тыс. в 1890 г.).<<121>> В указанных трех губерниях, а также в Ярославской и Тверской губерниях большинство сельских фабричных центров образуют крупнейшие текстильные фабрики (бумагопрядильно-ткацкие, полотняные, шерстоткацкие и пр.). В прежнее время в таких селах были почти всегда раздаточные конторы, т. е. центры капиталистической мануфактуры, подчинявшей себе массы окрестных ручных ткачей. В тех случаях, когда статистика не смешивает домашних и фабричных рабочих, данные о развитии таких центров рельефно показывают рост крупной машинной индустрии, стягивающей тысячи крестьян из окрестностей и превращающей этих крестьян в фабричных рабочих. Далее, значительное количество сельских фабричных центров образуют крупные горные и металлургические заводы (Коломенский в с. Боброве, Юзовский, Брянский и пр.); из них большинство относится к горной промышленности и потому не вошло в нашу таблицу. Свеклосахарные заводы, расположенные по селам и местечкам юго-западных губерний, образуют также не мало сельских фабричных центров; для примера мы взяли один из крупнейших - местечко Смелу в Киевской губернии.
Третий тип фабричных центров - "кустарные" села, крупнейшие заведения в которых считаются нередко "фабриками и заводами". Образцами таких центров служат в нашей таблице села Павлове, Ворсма, Богородское, Дубовка. Сравнение числа фабрично-заводских рабочих в таких центрах со всем промысловым населением их было сделано для с. Богородского выше.
Группируя вошедшие в нашу таблицу центры по числу рабочих в каждом центре и по роду центров (города и села), получаем следующие данные:

Из этой таблицы видно, что в 103-х центрах было сосредоточено в 1879 г. 356 тыс. рабочих (из всего числа 752 тыс.), а в 1890 г. 451 тыс. (из 876 тыс.). След., число рабочих увеличилось на 26,8%, тогда как на крупных: фабриках вообще (с 100 и более рабочих) увеличение было лишь на 22,2%, а общее число фабрично-заводских рабочих увеличилось за то же время лишь на 16,5%. Таким образом, происходит стягивание рабочих в крупнейших центрах. В 1879 г. только 11 центров имели свыше 5 тыс. рабочих, а в 1890 г. уже 21 центр. Особенно бросается в глаза увеличение числа центров с 5-10 тыс.; происходило это по двум причинам: 1) вследствие выдающегося роста фабричной промышленности на юге (Одесса, Ростов н/Д. и пр.); 2) вследствие роста фабричных сел в центральных губерниях.
Сравнение городских и сельских центров показывает, что последние охватывали в 1890 г. около трети всего числа рабочих в важнейших центрах (152 тыс. из 451). Для всей России это отношение должно быть выше, т. е. более трети фабрично-заводских рабочих должно находиться вне городов. В самом деле, все выдающиеся городские центры вошли в нашу таблицу, тогда как сельских центров, имеющих по несколько сот рабочих, имеется кроме упомянутых нами очень и очень много (селения с стеклянными, кирпичными, винокуренными, свеклосахарными заводами и пр.). Горнорабочие тоже размещены, главным образом, вне городов. Можно думать поэтому, что из всего числа фабрично-заводских и горных рабочих Европейской России не менее (а, пожалуй, и более) половины размещено вне городов. Этот вывод имеет важное значение, ибо он показывает, что индустриальное население в России значительно превышает своими размерами городское население.<<122>>
Обращаясь к вопросу о сравнительной быстроте развития фабрично-заводской промышленности в городских и в сельских центрах, мы видим, что последние стоят безусловно впереди в этом отношении. Число городских центров с 1000 рабочих и более увеличилось за взятый период крайне слабо (с 32 до 33), а число таких же сельских центров - очень сильно (с 38 до 53). Число рабочих в 40 городских центрах возросло лишь на 16,1% (с 257 до 299 тыс.), а в 63-х сельских центрах - на 54,7% (с 98? до 152? тыс.). Среднее число рабочих на один городской центр поднялось только с 6,4 тыс. до 7,5 тыс., а на один сельский центр с 1,5 тыс. до 2,4 тыс. Итак, фабричная промышленность имеет, по-видимому, тенденцию с особенной быстротой распространяться вне городов; - создавать новые фабричные центры и быстрее толкать их вперед, чем городские, - забираться в глубь деревенских захолустий, оторванных, казалось бы, от мира крупных капиталистических предприятий. Это в высшей степени важное обстоятельство показывает нам, во-1-х, с какой быстротой крупная машинная индустрия преобразует общественно-экономические отношения. То, что прежде складывалось веками, осуществляется теперь в какой-нибудь десяток лет. Стоит сравнить, напр., образование таких неземледельческих центров, как указанные в предыдущей главе "кустарные села": Богородское, Павлове, Кимры, Хотеичи, Великое и пр., - с процессом создания новых центров современной фабрикой, которая сразу оттягивает деревенское население тысячами в индустриальные поселки.<<123>> Общественное разделение труда получает громадный толчок. Необходимым условием хозяйственной жизни становится подвижность населения вместо прежней оседлости и замкнутости. Во-2-х, переселение фабрик в деревню показывает, что капитализм преодолевает те препятствия, которые ставит ему сословная замкнутость крестьянской общины, и извлекает даже для себя пользу из этой замкнутости. Если устройство фабрик в деревнях представляет не мало неудобств, зато оно обеспечивает дешевого рабочего. Мужика не пускают на фабрику, - фабрика идет к мужику.<<124>> Мужик не имеет полной свободы (благодаря круговой поруке и стеснениям выхода из общины) искать себе самого выгодного нанимателя, а наниматель прекрасно умеет отыскивать самого дешевого рабочего. В-3-х, значительное число сельских фабричных центров и их быстрый рост показывает, как неосновательно мнение об оторванности русской фабрики от массы крестьянства, о слабом влиянии ее на последнее. Особенность размещения нашей фабричной промышленности показывает, наоборот, что ее влияние очень широко и что оно далеко не ограничивается стенами заведений.<<125>> Но, с другой стороны, указанная особенность размещения нашей фабричной промышленности не может не влиять также на временную задержку того преобразующего действия, которое оказывает крупная машинная индустрия на занятое ею население. Превращая сразу захолустного мужика в рабочего, фабрика может на некоторое время обеспечить себя наиболее дешевыми, наименее развитыми и наименее требовательными "руками". Очевидно, однако, что подобная задержка может быть лишь недолговременной и что она покупается ценою еще большего расширения того поля, на котором сказывается влияние крупной машинной индустрии.

IX. РАЗВИТИЕ ЛЕСОПРОМЫШЛЕННОСТИ И СТРОИТЕЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Одним из необходимых условий роста крупной машинной индустрии (и чрезвычайно характерным спутником ее роста) является развитие промышленности, дающей топливо и материалы для построек, и строительной промышленности. Начнем с лесопромышленности.
Рубка леса и первоначальная обработка его для собственного потребления составляют исконное занятие крестьянства, входящее почти повсюду в общий круг работ земледельца. Но под лесопромышленностью мы разумеем исключительно приготовление леса на продажу. Пореформенная эпоха характеризуется особенным ростом этой промышленности: спрос на лес быстро возрастал и как на предмет личного потребления (рост городов, увеличение неземледельческого населения в деревнях, потеря крестьянами своего леса при их эмансипации) - и, в особенности, как на предмет производительного потребления. Развитие торговли, промышленности, городской жизни, военного дела, железных дорог и пр. и пр. - все это вело к громадному увеличению спроса на лес для потребления его не людьми, а капиталом. В промышленных, напр., губерниях цены на дрова росли "не по дням, а по часам": "в последние 5 лет" (к 1881 г.) "цена дров более чем удвоилась".<<126>> "Цена на лес стала возрастать гигантскими шагами".<<127>> В Костромской губ. "с истреблением дров фабриками цена на дрова за 7 лет поднялась вдвое"<<128>> и т. д. Отпуск лесного товара за границу поднялся с 5947 тыс. руб. в 1856 г. до 30 153 тыс. руб. в 1881 г. и 39 200 тыс. руб. в 1894 г., т. е. возрос в пропорции 100 : 507 : 659.<<129>> По внутренним водным путям в Европейской России перевозилось лесных строительных материалов и дров в 1866-1868 годах в среднем по 156 млн. пудов в год,<<130>> а в 1888-1890 гг. в среднем по 701 млн. пудов в год,<<131>> т. е. размеры перевозок увеличились более чем вчетверо. По железным дорогам перевозилось в 1888-1890 годах в среднем по 290 млн. пуд.,<<132>> тогда как в 1866-1868 годах, вероятно, не более 70 млн. пуд.<<133>> То есть вся перевозка лесного товара в 60-х годах была около 226 млн. пуд., а в 1888-1890 гг. - 991 млн. пуд. - увеличение более чем вчетверо. Громадный рост лесопромышленности именно в пореформенную эпоху стоит, таким образом, вне сомнения.
Какова же организация этой промышленности? - чисто капиталистическая. Лес закупается у землевладельцев предпринимателями - "лесопромышленниками", которые нанимают рабочих для рубки, пилки леса, сплава его и пр. Напр., в Московской губ. земские статистики считали только 337 лесопромышленников из 24-х тыс. занятых лесными промыслами крестьян.<<134>> В Слободском уезде, Вятской губ., считали 123 лесопромышленника ("мелкие состоят большей частью подрядчиками у крупных", а последних только 10), а рабочих, занятых лесным делом, 18 865 чел. с заработком по 19? руб. на рабочего.<<135>> Г-н С. Короленко считал, что во всей Евр. России занято лесными работами до 2-х миллионов крестьян,<<136>> и это число вряд ли преувеличено, если, напр., в 9 уездах Вятской губ. (из 11) считали ок. 56 430 лесорабочих, во всей Костромской губ. - около 47 тыс.<<137>> Лесные работы принадлежат к наиболее дурно оплачиваемым; гигиенические условия их отвратительны, и здоровье рабочих подвергается сильнейшему разрушению; положение рабочих, заброшенных в лесную глушь, наиболее беззащитное, и в этой отрасли промышленности царят во всей своей силе кабала, truck-system и тому подобные спутники "патриархальных" крестьянских промыслов. Приведем в подтверждение этой характеристики несколько отзывов местных исследователей. Московские статистики указывают на "обязательный забор харчей", понижающий обыкновенно в значительной степени заработки лесорабочих. Костромские лесорабочие "живут в лесах артелями в устроенных наскоро и плохо избушках, в которых нет печей, а отапливаются они очагами. Плохая пища из плохого приварка и хлеба, обратившегося за неделю в камень, отвратительный воздух... постоянно полусырая одежда... все это должно производить пагубное влияние на здоровье лесопромышленников". Народ в "лесных" волостях живет "гораздо грязнее", чем в отхожих (т. е. волостях с преобладанием отхожих промыслов).<<138>> О Тихвинском уезде Новгородской губ. читаем: "Земледелие составляет побочный источник дохода, хотя во всех официальных данных вы найдете, что народ занимается хлебопашеством... Все, что получает крестьянин на существенные свои надобности, зарабатывается им на заготовке и сплаве леса у лесопромышленников. Но скоро настанет кризис: лет через 5-10 лесов уже не будет..." "Занимающийся на лесных промыслах скорее бурлак; зиму он проводит в стану лесной трущобы... а на весну, по отвычке от домашних работ, его уже тянет на сплав и сгонку дров; одна только страдная пора да сенокос заставляют его сделаться оседлым"... Крестьяне находятся в "вечной кабале" у лесопромышленников.<<139>> Вятские исследователи отмечают, что наем на лесные работы приурочивается обыкновенно ко времени взыскания податей, что забор жизненных припасов у хозяев сильно понижает заработки... "Как лесорубы, так и дроворубы получают около 17 коп. за летний день и около 33 коп. в день с лошадью. Такая ничтожная плата - недостаточное вознаграждение за труд, если вспомнить, что промысел этот выполняется при самой антигигиенической обстановке"<<140>> и т. д. и т. д.
Итак, лесные рабочие представляют из себя одну из крупных составных частей сельского пролетариата, имеющего ничтожные клочки земли и вынужденного продавать свою рабочую силу на самых невыгодных условиях. Занятие это в высшей степени неправильное и непостоянное. Лесорабочие образуют поэтому ту форму резервной армии (или относительного перенаселения в капиталистическом обществе), которую теория назвала скрытою:<<141>> известная (и, как мы видели, немалая) часть сельского населения должна быть постоянно готова взяться за подобную работу, должна постоянно нуждаться в ней. Таково условие существования и развития капитализма. По мере того, как истребляются леса при хищническом хозяйстве лесопромышленников (а этот процесс идет с громадной быстротой), - все сильнее чувствуется нужда в замене дров каменным углем, все быстрее развивается каменноугольная промышленность, которая одна только в состоянии служить прочным базисом для крупной машинной индустрии. Наличность дешевого топлива, которое бы можно было получить в любое время в любом количестве за определенную и малоколеблющуюся цену, - таково требование современной фабрики. Лесопромышленность не в состоянии удовлетворить этому требованию.<<142>> Поэтому преобладание лесопромышленности над каменноугольной промышленностью в деле доставки топлива соответствует малоразвитому состоянию капитализма. Что касается до общественных отношений производства, то в этом отношении лесопромышленность относится к каменноугольной промышленности приблизительно так же, как капиталистическая мануфактура относится к крупной машинной индустрии. Лесопромышленность означает самое примитивное состояние техники, эксплуатирующей первобытными способами природные богатства; каменноугольная промышленность ведет к полному перевороту в технике и к широкому употреблению машин. Лесопромышленность оставляет производителя крестьянином, каменноугольная промышленность превращает его в фабричного. Лесопромышленность оставляет почти в полной неприкосновенности весь старый, патриархальный строй жизни, опутывая заброшенных в лесной глуши рабочих худшими видами кабалы, пользуясь их темнотой, беззащитностью и раздробленностью. Каменноугольная промышленность создает подвижность населения, образует крупные индустриальные центры и неизбежно ведет к общественному контролю за производством. Одним словом, описываемая смена имеет такое же прогрессивное значение, как смена мануфактуры фабрикою.<<143>>
Строительное дело первоначально входило точно так же в круг домашних работ крестьянина, - и продолжает входить поныне, поскольку сохраняется полунатуральное крестьянское хозяйство. Дальнейшее развитие ведет к тому, что строительные рабочие превращаются в специалистов-ремесленников, которые работают по заказу потребителей. В деревнях и в небольших городах такая организация строительной промышленности значительно развита и в настоящее время; ремесленник сохраняет обыкновенно связь с землей и работает на весьма узкий круг мелких потребителей. С развитием капитализма сохранение этого строя промышленности становится невозможным. Рост торговли, фабрик, городов, железных дорог предъявляет спрос на совершенно иные постройки, непохожие ни по своей архитектуре, ни по своей величине на старинные здания патриархальной эпохи. Новые постройки требуют очень разнообразных и дорогих материалов, требуют кооперации масс рабочих самых разнообразных специальностей, требуют продолжительного времени для своего завершения; размещение этих новых построек совершенно не сообразуется с традиционным размещением населения: они возводятся в больших городах или пригородах, среди незаселенных мест, по линиям строящихся жел. дор. и т. п. Местный ремесленник превращается в отхожего рабочего, которого нанимает предприниматель-подрядчик, постепенно втирающийся между потребителем и производителем и превращающийся в настоящего капиталиста. Скачкообразное развитие капиталистического хозяйства, смена продолжительных плохих годов периодами "строительной горячки" (подобно переживаемой ныне, в 1898 г.) дает громадный толчок расширению и углублению капиталистических отношений в строительном деле.
Такова, по данным русской экономической литературы, пореформенная эволюция рассматриваемой промышленности.<<144>> Особенно рельефно выражается эта эволюция в территориальном разделении труда, в образовании отдельных обширных районов, в которых рабочее население специализируется на том или ином виде строительных работ.<<145>> Подобная специализация районов предполагает уже образование крупных рынков на строительные работы, а в связи с этим образование капиталистических отношений. Приведем для иллюстрации данные об одном из таких районов. Покровский уезд Владимирской губернии издавна славится плотниками, которые уже в начале столетия составляли более половины всего населения. После реформы плотничество продолжает усиливаться.<<146>> "В плотницком районе элементом, аналогичным мастеркам и фабрикантам, являются подрядчики", которые обыкновенно выходят из наиболее ловких членов плотничьей артели. "Нередки случаи, когда подрядчик в 10 лет наживает 50-60 тыс. рублей и более чистой прибыли. Некоторые подрядчики имеют по 300-500 плотников и сделались уже настоящими капиталистами... Недаром говорят здешние крестьяне, что "нет выгоднее торговли плотниками"".<<147>> Трудно рельефнее охарактеризовать самую суть современной организации промысла! "Плотничество наложило глубокий отпечаток на весь склад здешней крестьянской жизни... Крестьянин-плотник мало-помалу отвыкает от земледелия, а впоследствии и совсем бросает его". Жизнь в столицах наложила на плотника отпечаток культурности: он живет несравненно чище окрестных крестьян и резко выделяется своей "интеллигентностью", "сравнительно высокой степенью умственного развития".<<148>>
Все число строительных рабочих в Европейской России должно быть весьма значительно, судя по имеющимся отрывочным данным. В Калужской губ. строительных рабочих считалось в 1896 г. 39 860, и местных и отхожих. В Ярославской губ. в 1894/95 г. - по официальным данным - 20 170 чел. отхожих. В Костромской губ. - около 39? тыс. отхожих. В 9-ти уездах Вятской губ. (из 11) - около 30? тыс. отхожих (в 80-х годах). В 4-х уездах Тверской губ. (из 12) - 15 585, и местных и отхожих. В Горбатовском уезде Нижегородской губ. - 2221, и местных и отхожих. Из Рязанской губ., по официальным данным 1875- 1876 гг., выходило в год не менее 20-ти тыс. одних плотников. В Орловском уезде Орловской губ. - 2 тыс. строительных рабочих. В 3-х уездах Полтавской губ. (из 15) - 1440. В Николаевском у. Самарской губ. - 1339.<<149>> Судя по этим цифрам, число строительных рабочих в Европейской России должно составлять не менее 1 миллиона человек.<<150>> Эту цифру надо скорее признать минимальною, ибо все источники свидетельствуют, что число строительных рабочих быстро возрастает в пореформенную эпоху.<<151>> Строительные рабочие представляют из себя образующийся промышленный пролетариат, связи которого с землей, - очень слабые уже в настоящее время,<<152>> - с каждым годом ослабевают все более и более. По своему положению строительные рабочие резко отличаются от лесных рабочих, приближаясь более к фабричным. Работают они в крупных городских и промышленных центрах, которые, как мы видели, значительно поднимают их культурный уровень. Если падающая лесная промышленность характеризует малоразвитые формы капитализма, мирящегося еще с патриархальным строем жизни, то развивающаяся строительная промышленность характеризует высшую стадию капитализма, ведет к образованию нового класса промышленных рабочих и знаменует глубокое разложение старого крестьянства.

X. ПРИДАТОК ФАБРИКИ
Придатком фабрики мы называем те формы наемного труда и мелкой промышленности, существование которых непосредственно связано с фабрикой. Сюда относятся прежде всего (в известной своей части) лесные и строительные рабочие, о которых мы уже сказали и которые иногда прямо входят в промышленное население фабричных центров, иногда принадлежат к населению окрестных деревень.<<153>> Далее, сюда относятся рабочие на торфяных болотах, разрабатываемых иногда самими владельцами фабрик;<<154>> возчики, грузчики, укладчики товара и вообще так называемые чернорабочие, которые составляют всегда немалую часть населения фабричных центров. В Петербурге, напр., перепись 15 дек. 1890 г. зарегистрировала 44 814 чел. (об. пола) в группе "поденщиков, чернорабочих"; затем 51 тыс. чел. (об. пола) в перевозочной промышленности, из которых 9? тыс. специально занимаются перевозкой тяжестей и кладей. Затем, некоторые вспомогательные для фабрики работы ведутся мелкими "самостоятельными" промышленниками; в фабричных центрах или в окрестностях их появляются такие промыслы, как приготовление бочонков для маслобойных и винокуренных заводов,<<155>> плетение корзин для укладки стеклянной посуды,<<156>> выделка коробов для укупорки скобяных и слесарных изделий, изготовление колодок для плотничьих и слесарных инструментов,<<157>> изготовление шпилек для сапожных заведений, "дуба" для кожевенных заводов и пр.,<<158>> плетение рогож для укупорки фабричных продуктов (в Костромской и других губерниях), приготовление "соломы" для спичек (в Рязанской, Калужской и других губерниях), клеение бумажных коробок для табачных фабрик (в окрестностях Петербурга),<<159>> изготовление древесного порошка для уксусных заводов,<<160>> обработка мелкими прядильнями (в Лодзи) отпадочной пряжи, развившаяся вследствие требования крупных фабрик<<161>> и т. д. и т. д. Все эти мелкие промышленники точно так же, как и вышеуказанные наемные рабочие, либо принадлежат к промышленному населению фабричных центров, либо к полу земледельческому населению окрестных селений. Далее, когда фабрика ограничивается производством полуфабриката, она вызывает иногда к жизни мелкие промыслы, занятые дальнейшей обработкой его; напр., механическое производство пряжи дало толчок кустарному ткачеству, около горных заводов появляются "кустари", производящие металлические изделия и пр. Наконец, и капиталистическая работа на дому является нередко придатком фабрики.<<162>> Эпоха крупной машинной индустрии характеризуется во всех странах широким развитием капиталистической домашней работы в таких отраслях промышленности, как, напр., конфекционная. Выше мы уже говорили о том, насколько распространена такая работа в России, какими условиями она отличается и почему нам представляется более правильным описать ее в главе о мануфактуре.
Для сколько-нибудь полного описания придатка фабрики необходима полная статистика занятий населения или монографические описания всей экономической жизни фабричных центров и их окрестностей. Но и те отрывочные данные, которыми мы должны были ограничиться, показывают, как неправильно распространенное у нас мнение об оторванности фабричной промышленности от других видов промышленности; - фабричного населения от населения, не занятого в стенах фабрик. Развитие форм промышленности, как и всяких вообще общественных отношений, не может происходить иначе, как с большой постепенностью, среди массы переплетающихся, переходных форм и кажущихся возвращений к прошлому. Напр., рост мелких промыслов может выражать (как мы видели) прогресс капиталистической мануфактуры; теперь мы видим, что и фабрика может развивать иногда мелкие промыслы. Работа на "скупщика" тоже бывает придатком и мануфактуры и фабрики. Чтобы правильно оценить значение подобных явлений, необходимо поставить их в связь со всем строем промышленности на данной стадии ее развития и с основными тенденциями этого развития.

XI. ПОЛНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ОТ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ
Полное отделение промышленности от земледелия производит только крупная машинная индустрия. Русские данные вполне подтверждают это положение, установленное автором "Капитала" для других стран,<<163>> но игнорируемое обыкновенно экономистами-народниками. Г-н Н. -он, и кстати и некстати, толкует в своих "Очерках" об "отделении промышленности от земледелия", и не помышляя, однако, о том, чтобы проанализировать на точных данных, как собственно идет этот процесс и какие различные формы он принимает. Г-н В. В., указывая на связь с землей нашего промышленного рабочего (в мануфактуре; наш автор не считает нужным различать отдельных стадий капитализма, хотя делает вид, что следует теории автора "Капитала"!) - декламирует по этому поводу о "позорной (sic!) зависимости" "нашего (курсив автора) капиталистического производства" от рабочего-земледельца и т. д. ("Судьбы капит.", 114 и др.). О том, что не только у "нас", но и везде на Западе капитализм до крупной машинной индустрии не мог порвать окончательно связи рабочего с землей, г. В. В., по-видимому, не слыхал, а если слыхал, то позабыл! Наконец, г. Каблуков в самое последнее время преподносит студентам следующее поразительное извращение фактов: "Тогда как на Западе труд на фабриках составляет для рабочего единственный источник существования, у нас, за сравнительно небольшими исключениями (sic!!!), рабочий считает труд на фабрике побочным занятием, его более тянет к земле".<<164>>
Фактическую разработку данного вопроса дала московская санитарная статистика, именно работа г. Дементьева о "связи фабричных рабочих с земледелием".<<165>> Систематически собранные данные, охватившие около 20 тыс. рабочих, показали, что из фабричных рабочих уходят на сельские работы всего 14,1%. Но еще гораздо важнее тот, обстоятельнейшим образом доказанный в названной работе факт, что именно механическое производство отрывает рабочих от земли. Берем из целого ряда приводимых в подтверждение этого цифр следующие наиболее рельефные:<<166>>

Мы добавили к табличке автора распределение 8-ми производств на ручные и механические производства. Относительно 9-го производства, суконного, заметим, что оно ведется частью ручным, частью механическим способом. И вот, из ткачей ручных фабрик уходит на полевые работы около 63%, а из ткачей, работающих на самоткацких станках, не уходит никто, из рабочих в тех отделениях суконных фабрик, которые работают механической силой, уходит 3,3%. "Итак, следовательно, важнейшая причина, заставляющая фабричных рабочих прерывать связь с землей, это - переход ручного производства в механическое. Несмотря на довольно еще значительное, сравнительно, число фабрик с ручным производством, число рабочих на них по сравнению с числом их, занятых на фабриках с механическим производством, совершенно ничтожно, вследствие чего мы и получаем такой незначительный процент уходящих на полевые работы, как 14,1% для всех вообще взрослых рабочих, и 15,4% для взрослых исключительно крестьянского сословия".<<167>> Напомним, что данные санитарного обследования фабрик Московской губернии дали такие цифры: с механическими двигателями 22,6% всех фабрик (в том числе 18,4% с паровыми двигателями); на них сосредоточено 80,7% всего числа рабочих. Ручных фабрик - 69,2%, а рабочих на них только 16,2%. На 244 фабриках с механическими двигателями - 92 302 рабочих (на 1 фабрику - 378 рабочих), а на 747 ручных - 18 520 раб. (на 1 фабр. - 25 раб.).<<168>> Мы показали выше, как значительна концентрация всех русских фабричных рабочих на крупнейших, большею частью механических, заведениях, имеющих в среднем 488 и более рабочих на 1 заведение. Г-н Дементьев подробно исследовал влияние на разрыв с землей места рождения рабочих, различия между местными и пришлыми, различия сословий (мещане и крестьяне), - и оказалось, что все эти различия стушевываются перед влиянием основного фактора: перехода ручного производства в механическое.<<169>> "Какие бы причины ни способствовали преобразованию прежнего земледельца в фабричного рабочего, но эти специальные рабочие уже существуют. Они только числятся крестьянами, но связаны с деревней лишь податями, которые вносятся ими при перемене паспортов, ибо на самом деле они не имеют в деревне ни хозяйства, ни сплошь и рядом даже дома, обыкновенно проданного. Даже право на землю они сохраняют, так сказать, лишь юридически, и беспорядки в 1885-1886 гг. на многих фабриках показали, что эти рабочие сами считают себя совершенно чуждыми деревне, точно так же, как крестьяне деревни, в свою очередь, смотрят на них, потомков своих односельчан, как на чуждых пришельцев. Перед нами, следовательно, уже сформировавшийся класс рабочих, не имеющих своего крова, не имеющих фактически никакой собственности, класс ничем не связанный и живущий изо дня в день. И он образовался не со вчерашнего дня. Он уже имеет свою фабричную генеалогию и для немалой своей части насчитывает уже третье поколение".<<170>> Наконец, по вопросу о разрыве фабрик с земледелием интересный материал дает новейшая фабрично-заводская статистика. В "Перечне фабрик и заводов" (сведения 1894/95 г.) приведены сведения о числе дней в году, в течение которых действует каждая фабрика. Г-н Касперов поспешил утилизировать эти данные в пользу народнических теорий, подсчитав, что "в среднем русская фабрика работает 165 дней в году", что "35% фабрик работает у нас менее 200 дней в году".<<171>> Само собой разумеется, что ввиду неопределенности понятия "фабрика" подобные огульные числа не имеют почти никакого значения, раз не указано, какое число рабочих занято то или другое количество дней в году. Мы произвели подсчет соответствующих данных "Перечня" относительно тех крупных фабрик (имеющих 100 и более рабочих), которые занимают, как мы видели выше (§ VII), около 3/4 всего числа фабрично-заводских рабочих. Оказалось, что среднее число рабочих дней в году составляет по разрядам: А) 242; В) 235; С) 273,<<172>> а для всех крупных фабрик - 244. Если же определить среднее число рабочих дней на одного рабочего, то получим 253 рабочих дня в году - среднее число для рабочего крупной фабрики. Из всех 12-ти отделов, на которые разделены производства в "Перечне", только в одном среднее число рабочих дней оказывается для низших разрядов меньше 200, именно в XI отделе (питательные продукты): А) 189; В) 148; С) 280. На фабриках разряда А и В этого отдела занято 110 588 рабочих = 16,2% всего числа рабочих на крупных фабриках (655 670). Заметим, что в этом отделе соединены совершенно разнородные производства, напр., свеклосахарное и табачное, винокуренное и мукомольное и пр. По остальным отделам среднее число рабочих дней на одну фабрику следующее: А) 259; В) 271; С) 272. Таким образом, чем крупнее фабрики, тем большее число дней заняты они в течение года. Общие данные о всех крупнейших фабриках Европейской России подтверждают, следовательно, выводы московской санитарной статистики и доказывают, что фабрика создает класс постоянных фабричных рабочих.
Итак, данные о русских фабричных рабочих вполне подтверждают теорию "Капитала", что именно крупная машинная индустрия производит полный и решительный переворот в условиях жизни промышленного населения, отделяя его окончательно от земледелия и от связанных с этим последним вековых традиций патриархальной жизни. Но, разрушая патриархальные и мелкобуржуазные отношения, крупная машинная индустрия создает, с другой стороны, условия, сближающие наемных работников в земледелии и в промышленности: во-первых, она переносит вообще в деревню тот торгово-промышленный уклад жизни, который выработался сначала в неземледельческих центрах; во-вторых, она создает подвижность населения и крупные рынки найма как сельских, так и промысловых рабочих; в-третьих, вводя машины в земледелие, крупная машинная индустрия приводит в деревню искусных промышленных работников, отличающихся наиболее высоким жизненным уровнем.

XII. ТРИ СТАДИИ РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА В РУССКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Подведем теперь итоги тем основным выводам, к которым приводят данные о развитии капитализма в нашей промышленности.<<173>>
Главных стадий этого развития три: мелкое товарное производство (мелкие, преимущественно крестьянские промыслы) - капиталистическая мануфактура - фабрика (крупная машинная индустрия). Факты совершенно опровергают распространенное у нас воззрение об оторванности "фабрично-заводской" и "кустарной" промышленности. Напротив, разделение их - чисто искусственно. Связь и преемственность указанных нами форм промышленности - самая непосредственная и самая тесная. Факты совершенно ясно показывают, что основная тенденция мелкого товарного производства состоит в развитии капитализма, в частности - в образовании мануфактуры, а мануфактура на наших глазах с громадной быстротой перерастает в крупную машинную индустрию. Может быть, одним из наиболее рельефных проявлений тесной и непосредственной связи между последовательными формами промышленности служит тот факт, что целый ряд крупных и крупнейших фабрикантов сами были мелкими из мелких промышленников и прошли через все ступени от "народного производства" до "капитализма". Савва Морозов был крепостным крестьянином (откупился в 1820 г.), пастухом, извозчиком, ткачом-рабочим, ткачом-кустарем, который пешком ходил в Москву продавать свой товар скупщикам, затем владельцем мелкого заведения - раздаточной конторы - фабрики. Умер он в 1862 г., когда у него и у его многочисленных сыновей было 2 большие фабрики. В 1890 г. на 4 фабриках, принадлежащих его потомкам, было занято 39 тысяч рабочих, производящих изделий на 35 млн. руб.<<174>> В шелковом производстве Владимирской губ. целый ряд крупных фабрикантов вырос из ткачей-рабочих и ткачей-кустарей.<<175>> Крупнейшие фабриканты Иваново-Вознесенска (Куваевы, Фокины, Зубковы, Кокушкины, Бобровы и мн. др.) вышли из кустарей.<<176>> Парчевые фабрики Московской губ. все были кустарными светелками.<<177>> Фабрикант Павловского района, Завьялов, еще в 1864 г. "живо помнил то время, когда он сам был простым работником у мастера Хабарова".<<178>> Фабрикант Варыпаев был мелким кустарем;<<179>> Кондратов был кустарем, пешком ходил в Павлове с кошелем своих изделий.<<180>> Фабрикант Асмолов был погонщиком лошадей у коробейников, потом мелким торговцем, владельцем маленькой мастерской табачных изделий - затем фабрики с многомиллионными оборотами.<<181>> И т. д., и т. д. Интересно бы посмотреть, как определили бы экономисты-народники в этих и подобных случаях начало "искусственного" капитализма и конец "народного" производства?
Три основные формы промышленности, названные выше, отличаются прежде всего различным укладом техники. Мелкое товарное производство характеризуется совершенно примитивной, ручной техникой, которая оставалась неизменной чуть ли не с незапамятных времен. Промышленник остается крестьянином, перенимающим по традиции приемы обработки сырья. Мануфактура вводит разделение труда, вносящее существенное преобразование техники, превращающее крестьянина в мастерового, в "детального рабочего". Но ручное производство остается, и на его базисе прогресс способов производства неизбежно отличается большой медленностью. Разделение труда складывается стихийно, перенимается так же по традиции, как и крестьянская работа. Только крупная машинная индустрия вносит радикальную перемену, выбрасывает за борт ручное искусство, преобразует производство на новых, рациональных началах, систематически применяет к производству данные науки. До тех пор, пока капитализм не организовал в России крупной машинной индустрии, и в тех отраслях промышленности, в которых он еще не организовал ее, мы наблюдаем почти полный застой техники, мы видим употребление того же ручного станка, той же водяной или ветряной мельницы, которые применялись к производству века тому назад. Наоборот, в тех отраслях промышленности, которые подчинила себе фабрика, мы видим полный технический переворот и чрезвычайно быстрый прогресс способов машинного производства.
В связи с различным укладом техники мы видим различные стадии развития капитализма. Мелкое товарное производство и мануфактура характеризуются преобладанием мелких заведений, из которых выделяются лишь немногие крупные. Крупная машинная индустрия окончательно вытесняет мелкие заведения. Капиталистические отношения образуются и в мелких промыслах (в виде мастерских с наемными рабочими и торгового капитала), но они развиты здесь еще слабо и не фиксируются в резкие противоположности между группами участвующих в производстве лиц. Ни крупных капиталов, ни широких слоев пролетариата здесь еще нет. В мануфактуре мы видим образование и того и другого. Пропасть между владельцем средств производства и работником достигает уже значительных размеров. Вырастают "богатые" промышленные поселения, в которых массу жителей составляют совершенно неимущие работники. Небольшое число купцов, ворочающих громадными суммами по закупке сырья и сбыту продуктов, - и масса живущих со дня на день детальных рабочих, такова общая картина мануфактуры. Но обилие мелких заведений, сохранение связи с землей, сохранение традиции в производстве и во всем строе жизни, все это создает массу посредствующих элементов между крайностями мануфактуры и задерживает развитие этих крайностей. В крупной машинной индустрии все эти задержки отпадают; крайности общественных противоположностей достигают высшего развития. Все мрачные стороны капитализма как бы концентрируются вместе: машина дает, как известно, громадный импульс к безмерному удлинению рабочего дня; в производство вовлекаются женщины и дети; образуется (и по условиям фабричного производства должна образоваться) резервная армия безработных и т. д. Однако обобществление труда, совершаемое фабрикою в громадных размерах, и преобразование чувств и понятий занимаемого ею населения (в частности, разрушение патриархальных и мелкобуржуазных традиций) вызывают реакцию: крупная машинная индустрия, в отличие от предыдущих стадий, настоятельно требует планомерного регулирования производства и общественного контроля над ним (одно из проявлений этой тенденции - фабричное законодательство).<<182>>
Самый характер развития производства изменяется на различных стадиях капитализма. В мелких промыслах это развитие идет вслед за развитием крестьянского хозяйства; рынок крайне узок, расстояние от производителя до потребителя невелико, ничтожные размеры производства легко приспособляются к мало колеблющемуся местному спросу. Поэтому наибольшая устойчивость характеризует промышленность на этой стадии, но эта устойчивость равносильна застою техники и сохранению патриархальных общественных отношений, опутанных всяческими остатками средневековых традиций. Мануфактура работает на крупный рынок, иногда - на всю нацию, и сообразно с этим производство приобретает свойственный капитализму характер неустойчивости, которая достигает наибольшей силы при фабрике. Развитие крупной машинной индустрии не может идти иначе, как скачками, периодическими сменами периодов процветания и кризисов. Разорение мелких производителей в громадной степени усиливается этим скачкообразным ростом фабрики; рабочие то притягиваются массами фабрикой в эпохи горячки, то выталкиваются. Условием существования и развития крупной машинной индустрии становится образование громадной резервной армии безработных и готовых взяться за всякую работу людей. Во II главе мы показали, из каких слоев крестьянства рекрутируется эта армия, а в последующих главах были отмечены и те главнейшие виды занятий, для которых капитал держит наготове эти резервы. "Неустойчивость" крупной машинной индустрии всегда вызывала и вызывает реакционные жалобы людей, которые продолжают смотреть на вещи глазами мелкого производителя и забывают, что только эта "неустойчивость" и заменила прежний застой быстрым преобразованием способов производства и всех общественных отношений.
Одним из проявлений этого преобразования служит отделение промышленности от земледелия, освобождение общественных отношений в промышленности от тех традиций крепостного и патриархального строя, которые тяготеют над сельским хозяйством. В мелком товарном производстве промышленник еще совершенно не вылупился из крестьянина; он остается в большинстве случаев земледельцем, и эта связь мелкой промышленности и мелкого земледелия настолько глубока, что мы наблюдаем интересный закон параллельного разложения мелких производителей в промышленности и в земледелии. Выделение мелкой буржуазии и наемных рабочих идет рука об руку в обеих областях народного хозяйства, подготовляя тем самым, на обоих полюсах разложения, разрыв промышленника с земледелием. В мануфактуре этот разрыв уже очень значителен. Образуется целый ряд промышленных центров, не занимающихся земледелием. Главным представителем промышленности становится уже не крестьянин, а купец и мануфактурист, с одной стороны, "мастеровой", с другой стороны. Промышленность и сравнительно развитые торговые сношения с остальным миром поднимают жизненный уровень населения и его культурность; на крестьянина-земледельца работник мануфактуры смотрит уже сверху вниз. Крупная машинная индустрия доканчивает это преобразование, отделяет окончательно промышленность от земледелия, создает, как мы видели, особый класс населения, совершенно чуждый старому крестьянству, отличающийся от него другим строем жизни, другим строем семейных отношений, высшим уровнем потребностей, как материальных, так и духовных.<<183>> В мелких промыслах и в мануфактуре мы видим всегда остатки патриархальных отношений и разнообразных форм личной зависимости, которые, в общей обстановке капиталистического хозяйства, чрезвычайно ухудшают положение трудящихся, унижают и развращают их. Крупная машинная индустрия, концентрируя вместе массы рабочих, сходящихся нередко из разных концов страны, абсолютно уже не мирится с остатками патриархальности и личной зависимости, отличаясь поистине "пренебрежительным отношением к прошлому". И именно этот разрыв с устарелыми традициями был одним из существенных условий, создавших возможность и вызвавших необходимость регулирования производства и общественного контроля за ним. В частности, говоря о преобразовании фабрикой условий жизни населения, необходимо заметить, что привлечение к производству женщин и подростков<<184>> есть явление в основе своей прогрессивное. Бесспорно, что капиталистическая фабрика ставит эти разряды рабочего населения в особенно тяжелое положение, что по отношению к ним особенно необходимо сокращение и регулирование рабочего дня, обеспечение гигиенических условий работы и пр., но стремления совершенно запретить промышленную работу женщин и подростков или поддержать тот патриархальный строй жизни, который исключал такую работу, были бы реакционными и утопичными. Разрушая патриархальную замкнутость этих разрядов населения, которые прежде не выходили из узкого круга домашних, семейных отношений, привлекая их к непосредственному участию в общественном производстве, крупная машинная индустрия толкает вперед их развитие, повышает их самостоятельность, т. е. создает такие условия жизни, которые стоят несравненно выше патриархальной неподвижности докапиталистических отношений.<<185>>
Первые две стадии развития промышленности характеризуются оседлостью населения. Мелкий промышленник, оставаясь крестьянином, прикреплен к своей деревне земельным хозяйством. Мастеровой в мануфактуре остается обыкновенно прикованным к тому небольшому, замкнутому району промышленности, который создается мануфактурой. В самом строе промышленности на первой и второй стадии ее развития нот ничего, что бы нарушало эту оседлость и замкнутость производителя. Сношения между различными районами промышленности редки. Перенесение промышленности в другие местности совершается лишь путем переселения отдельных мелких производителей, основывающих новые мелкие промыслы на окраинах государства. Напротив, крупная машинная индустрия необходимо создает подвижность населения; торговые сношения между отдельными районами громадно расширяются; железные дороги облегчают передвижение. Спрос на рабочих возрастает в общем и целом, то поднимаясь в эпохи горячки, то падая в эпохи кризисов, так что переход рабочих с одного заведения на другое, из одного конца страны в другой становится необходимостью. Крупная машинная индустрия создает ряд новых индустриальных центров, которые с невиданной раньше быстротой возникают иногда в незаселенных местностях, - явление, которое было бы невозможно без массовых передвижений рабочих. Мы скажем ниже о размерах и о значении так наз. отхожих неземледельческих промыслов. Теперь же ограничимся кратким указанием на данные земской санитарной статистики по Московской губернии. Опрос 103 175 фабрично-заводских рабочих показал, что рабочих уроженцев данного уезда работает на фабриках своего же уезда 53 238 чел., т. е. 51,6% всего числа. След., почти половина всех рабочих переселилась из одного уезда в другой. Рабочих уроженцев Московской губернии оказалось 66 038 чел. - 64%.<<186>> Более трети рабочих - пришлые из других губерний (главным образом, из соседних с Московскою губернией центральной промышленной полосы). При этом сравнение отдельных уездов показывает, что наиболее промышленные уезды отличаются наименьшим процентом рабочих своего уезда: напр., в малопромышленных Можайском и Волоколамском уездах 92-93% фабрично-заводских рабочих - уроженцы того же уезда, где они и работают. В очень промышленных: Московском, Коломенском и Богородском уездах процент рабочих своего уезда падает до 24% - 40% - 50%. Исследователи делают отсюда тот вывод, что "значительное развитие фабричного производства в уезде благоприятствует наплыву в этот уезд сторонних элементов".<<187>> Эти данные показывают также (добавим от себя), что передвижение промышленных рабочих характеризуется теми же чертами, которые мы констатировали относительно передвижения земледельческих рабочих. Именно, и промышленные рабочие уходят не только из тех мест, где рабочих избыток, но и из тех мест, где в рабочих недостаток. Напр., Бронницкий уезд привлекает 1125 рабочих из других уездов Московской губернии и из других губерний, отпуская в то же время 1246 рабочих в более промышленные уезды: Московский и Богородский. Рабочие уходят, след., не только потому, что не находят "местных занятий под руками", но и потому, что они стремятся туда, где лучше. Как ни элементарен этот факт, о нем не мешает лишний раз напомнить народникам-экономистам, которые идеализируют местные занятия и осуждают отхожие промыслы, игнорируя прогрессивное значение той подвижности населения, которую создает капитализм.
Описанные выше характеристические черты, отличающие крупную машинную индустрию от предыдущих форм промышленности, можно резюмировать словами: обобществление труда. В самом деле, и производство на громадный национальный и интернациональный рынок, и развитие тесных коммерческих связей с различными районами страны и с разными странами по закупке сырых и вспомогательных материалов, и громадный технический прогресс, и концентрация производства и населения колоссальными предприятиями, и разрушение обветшалых традиций патриархального быта, и создание подвижности населения, и повышение уровня потребностей и развития работника, - все это элементы того капиталистического процесса, который все более и более обобществляет производство страны, а вместе с тем и участников производства.<<188>>
По вопросу об отношении крупной машинной индустрии в России к внутреннему рынку для капитализма изложенные выше данные приводят к такому выводу. Быстрое развитие фабричной промышленности в России создает громадный и все увеличивающийся рынок на средства производства (строительные материалы, топливо, металлы и пр.), увеличивает особенно быстро долю населения, занятого изготовлением предметов производительного, а не личного потребления. Но и рынок на предметы личного потребления быстро увеличивается вследствие роста крупной машинной индустрии, которая отвлекает все большую и большую долю населения от земледелия к торгово-промышленным занятиям. Что касается до внутреннего рынка на продукты фабрики, то процесс образования этого рынка был подробно рассмотрен в первых главах настоящей работы.

#1 Для характеристики развития крупной промышленности царской России в пореформенный период Ленин научно обработал многочисленные материалы фабрично-заводской статистики того времени (официальные справочники, отдельные монографии, исследования и сборники, различные журнальные и газетные отчеты, доклады и другие источники). Об этом свидетельствуют пометки Ленина на книгах и другие материалы, опубликованные во втором разделе Ленинского сборника XXXIII, а также в "Подготовительных материалах к книге "Развитие капитализма в России"". Оценку основных источников фабрично-заводской статистики Ленин дает также в статье "К вопросу о нашей фабрично-заводской статистике" (см. Сочинения, 4 изд., том 4, стр. 1-31).
1 "Das Kapital", I, гл. 13.
2 Ibid., P, S. 499.
3 Г-н Н. -он в "Русск. Богатстве" за 1894 г., № 6, стр. 103 и 119. - См. также его "Очерки" и "Судьбы капитализма" г-на В. В., passim.
4 "Отеч. Зап.", 1883 г., № 7; Письмо в редакцию г. Постороннего.
5 Обстоятельный обзор источников нашей фабрично-заводской статистики см. в "Статистическом временнике Росс. империи", серия II, вып. 6. СПБ. 1872. "Материалы для статистики ф.-з. промышленности в Европейской России за 1868 г.". Обработаны г. Боком. Введение, стр. I-XXIII.
6 См. статью "К вопросу о нашей ф.-з. статистике" в "Этюдах", где подробно разобрано новейшее издание д-та торг. и мануф. о нашей ф.-з. промышленности. (См. Сочинения, 4 изд., том 4. Ред.)
7 П. Семенов в предисловии к "Стат. временнику", I, 1866 г., стр. XXVII.
8 "Стат. атлас главнейших отраслей фабрично-заводской промышленности Европейской России с поименным списком фабрик и заводов", 3 выпуска, СПБ. 1869, 1870 и 1873.
9 "Ежегодник м-ва фин.", I, стр. 140.
10 Ibid., стр. 306.
11 "Ежегодник м-ва фин.", I, стр. 306.
12 Что касается до уменьшения фабрикантами в их показаниях числа рабочих и суммы производства, то в этом отношении названные выше источники дают два интересных опыта проверки. Тимирязев сравнил показания более сотни крупных фабрикантов для официальной статистики с их же показаниями для выставки 1865 г. Последние цифры оказались выше первых на 22% (I. с., I, стр. IV-V). В 1868 году Центральный стат. комитет произвел в виде опыта особое обследование ф.-з. Промышленности в губ. Московской и Владимирской (в этих 2-х губ. была сосредоточена в 1868 г. почти половина всех ф.-з. рабочих и всей суммы производства фабрик и заводов Европейской России). Выделяя производства, о которых есть данные и мин-ва фин. и Центр. стат. комитета, получаем такие цифры: по свед. мин-ва фин. считалось 1749 фабрик, 186 521 рабочий, сумма произв. 131 568 тыс. руб., а по обследованию Центр. стат. комитета - 1704 фабрики, 196 315 рабочих в заведении плюс 33 485 раб. на стороне и сумма произв. 137 758 тыс. руб.
13 Очень возможно, что эти сведения взяты просто-напросто из губернаторских отчетов, которые, как увидим ниже, всегда преувеличивают в громадных размерах числа фабрик и заводов.
14 Как широко применял "Военно-стат. сборник" понятие фабрики, это особенно рельефно видно из следующего: статистику "Ежегодника" он называет "статистикой крупных наших заведений" (стр. 319, курсив авторов). Как мы видели, 1/3 из этих "крупных" заведений имеют сумму производства менее 1000 рублей" Мы опускаем более подробные доказательства того, что цифрами "Военно-стат. сборника" непозволительно пользоваться для сравнения с современными данными ф.-з. статистики, так как эта задача уже исполнена г. Туган-Барановским (см. его книгу "Фабрика и т. д.", стр. 336 и следующие). Ср. "Этюды", с. 271 и 275. (См. Сочинения, 4 изд., том 4, стр. 10-11 и 14. Ред.)
15 "Очерки", стр. 125 и "Русск. Богатство", 1894 г., № 6.
16 "Юрид. Вестн.", 1889 г., № 9 и "Материалы по русскому народному хозяйству". Москва, 1898 г.
17 "Лекции по экономии сельского хозяйства". Москва, 1897 г., стр. 13.
18 Примеры будут приведены в следующем параграфе. Здесь же сошлемся на стр. 679 и следующие "Указателя", заглянув сюда, каждый легко убедится в справедливости сказанного в тексте.
19 В 3-м издании "Указ." (СПБ. 1894 г.) эта оговорка не повторена, в напрасно не повторена, ибо данные остались столь же неудовлетворительными.
20 Некоторые недостающие данные пополнены приблизительно, см. "Указатель", стр. 695.
21 См. группировку фабрик по сумме производства во 2-ом в 3-ем издании "Указателя".
22 Само собою разумеется, что данные об этих мелких заведениях чисто случайны: в одних губерниях и в одни годы их считают сотни и тысячи, в других - десятки и единицы. Напр., в Бессарабской губ. с 1887 но 1890 г.: 1479-272-262-1684, в Пензенской - с 1885 по 1891 г.: 4-15-0-1127-1135-2148-2264 и т. д. и т. п.
23 Ср. примеры в "Этюдах", с. 274. (См. Сочинения, 4 изд., том 4, стр. 13-14. Ред.) Г-н Т.-Барановский впал в небольшую ошибку, утверждая, что число действительных фабрик сократилось с 1885 по 1891 г. ("Фабрика", стр. 350), сравнивая среднее число рабочих на 1 фабрику по разным производствам в разное время (Ib., 355). Данные "Свода" слишком хаотичны, чтобы утилизировать их, без особой обработки, для таких выводов.
24 Н. А. Карышее. "Статистический обзор распространения главнейших отраслей обрабатывающей промышленности в России". "Юрид. Вестн.", 1889 г., № 9, сентябрь. Наряду с новейшей работой г-на Карышева, разобранной нами в "Этюдах", эта статья служит образчиком того, как не следует обращаться с данными вашей фабрично-заводской статистики.
25 Параграф IV статьи г-на Карышева. Заметим, что вместо "Свода" можно было взять для сравнения с "Сборником" и "Указатель" г. Орлова, 2-ое издание которого (за 1884 г.) цитирует и г. Карышев.
26 "Таким образом ? последнего" (всего годового производства) "доставляются предприятиями сравнительно мелкого типа. Корни этого явления могут лежать во многих существенно важных элементах русского народного хозяйства. Сюда следует отнести, между прочим, земельное устройство массы населения, живучесть общины (sic!), оказывающей посильные препятствия развитию у нас профессионального класса фабрично-заводских рабочих. Вместе с этим комбинируется (!) и распространенность домашней формы переработки продуктов именно в той самой (средней) полосе России, которая является главнейшим местонахождением наших фабрик и заводов" (Ibid, курсив г. Карышева). Бедная "община"! Она одна должна отвечать за все, даже за статистические ошибки ее ученых поклонников!
27 Данные из книги г-на Д. Жбанкова: "Санитарное исследование фабрик и заводов Смоленской губ." (Смол., I вып., 1894).
28 "Обзор Яросл. губ.", вып. II, Яр. 1896. Ср. также "Памятную книжку Тульской губ. на 1895 г." (Тула, 1895), отд. VI, стр. 14-15. "ведомость о фабриках и заводах в 1893 г.".
29 См. Сочинения, 4 изд., том 4. Ред.
30 По подсчету г-на Карышева, итог данных "Перечня" по отношению к Европейской России таков: 14 578 фабрик с 885 555 рабочими и с суммой произв. 1 345 346 тыс. руб.
31 В сводах отчетов фабричных инспекторов, издаваемых мин-вом торговли и промышленности (за 1901-1903 годы), есть сведения о числе фабрик и заводов, а также рабочих на них (64 губ. России), с распределением фабрик и заводов на группы по числу рабочих (до 20, 21-50, 51-100, 101-500, 501-1000; свыше 1000). Это - крупный шаг вперед нашей ф.-в. статистики. Данные о крупных мастерских (21 и более рабочих), вероятно, хоть сколько-нибудь надежны. Данные о "фабриках" с числом рабочих менее 20 явно случайны и никуда не годны. Напр., за 1903 г. в Нижегородской губ. показано 266 фабрик с числом рабочих менее 20; рабочих в них - 1975, т. е. в среднем менее 8-ми рабочих. В Пермской - 10 таких фабрик с 159 рабочими! Разумеется, смешно. Итог за 1903 год по 64 губерниям: 15 821 фабрика с 1 640 406 рабочими, а если выкинуть фабрики и заводы с числом рабочих менее 20, то получим 10 072 фабрики и завода с 1 576 754 рабочими. (Прим. к 2-му изд.)
32 Ср. "Вести Фин.", 1896 г., № 35. Отчеты о докладах и прениях на Нижегородском съезде. Г-н Михайловский очень рельефно охарактеризовал хаотическое состояние фабрично-заводской статистики, описав, как странствует запросный лист "включительно до нижнего полицейского чина, который, наконец, водворяет под расписку, конечно, по тем промышленным заведениям, которые ему представляются стоящими внимания, а чаще всего по тем из них, которым и в прошлый год он уже рассылал", - как заполняется этот лист ответами, либо написанными "как прошлый год" - (стоит просмотреть "Своды" д-та торг. и мануф. по отдельным производствам в отдельных губерниях, чтобы убедиться в справедливости этого) - либо написанными совершенно без всякого смысла, и т. д.
33 Данные относятся ко всем производствам (т. е. включая акцизные), кроме горных. За 1879, 1890 и 1894/95 гг. данные подсчитаны нами из "Указателей" и "Перечня". Из данных "Перечня" исключены типографии, которые раньше не считались фабрично-заводской статистикой (см. "Этюды", стр. 273) (См. Сочинения, 4 изд., том 4, стр. 12. Ред.) За 1866-ой год имеем, по данным "Ежегодника" о 71 производстве, 1861 заведение с 16 и более рабочими из всего числа 6891 заведения, в 1890 г. эти 71 производство давали около 4/5 всего числа заведений с 16 и более рабочими. Взятый нами признак понятия "фабрика" мы считаем наиболее точным, так как принадлежность заведений с 16 и более рабочими к числу фабрик стояла вне сомнения для самых различных программ нашей фабрично-заводской статистики и для всех производств. Несомненно, что ф.-з. статистика никогда не могла и теперь не может зарегистрировать все заведения с 16 и более рабочими (см. примеры в VI главе, § II), но у нас нет никаких оснований думать, что пропусков было прежде больше, чем теперь. За 1903 г. - данные из "Свода отчетов фабр. инсп.". По 50 губ. Европейской России 8856 фабрик и заводов с числом рабочих более 20.
34 Во всех случаях, где нет особых оговорок, мы берем за 1866 г. - данные "Ежегодника", за 1879 и 1890 гг.- данные "Указателей" - "Ист.-стат. обзор" (т. II) дает погодные сведения о суконном производстве с 1855 по 1879 г., вот среднее число рабочих по пятилетиям с 1855-1859 по 1875-1879: 107 433, 96 131, 92 117, 87 960 в 81 458.
35 См. "Обзор различных отраслей мануфактурной промышленности в России", т. I, СПБ. 1862, особенно стр. 165 и 167. Ср. также "Военно-стат. сборник", стр. 357 и следующие. В настоящее время в списках суконных фабрикантов редко встретишь те знаменитые дворянские фамилии, которые составляли подавляющее большинство в 1860-х годах.
36 Вот парочка примеров из земской статистики. О суконной фабрике Н. П. Гладкова в Вольском уезде Сарат. губ. (в 1866 г. - 306 рабочих) мы читаем в земско-стат. сборнике по этому уезду (стр. 275), что крестьян заставляли работать на фабрике барина. "На фабрике работали до женитьбы, а потом поступали в тягловые". В с. Рясах Раненбургского уезда Рязанской губ. была в 1866 г. суконная фабрика с 180 рабоч. Крестьяне отбывали барщину работой на фабрике, которая закрылась в 1870 году ("Сборник стат. свед. по Ряз. губ.", т. II, в. I. M. 1882, стр. 330).
37 См. Нисселович. "История заводско-фабричного законодательства Российской империи". Ч. I и II. СПБ. 1883-1884. - А. Семенов. "Изучение исторических сведений о российской внешней торговле и промышленности". СПБ. 1858-1859, 3 части. - В. И. Семевский. "Крестьяне в царствование Екатерины II". СПБ. 1881. - "Сборник стат. свед. по Моск. губ. Отд. санит. стат.", т. IV, ч. I (общая сводка). M. 1890, статья А. В. Погожева. "О вотчинно-посессионных фабриках Моск. губ.". - M. Г.-Бароновский. "Русская фабрика". СПБ. 1898, т. I.
38 Ср. "Успехи русской промышленности по обзорам экспертных комиссий". СПБ. 1897, стр. 60.
39 Данные о паровых двигателях и в этом случае и в нижеследующих взяты из "Материалов для статистики паровых двигателей в Росс. империя", изд. Центр. стат. ком. СПБ. 1882; за 1890 г. - из "Свода данных о ф.-з. промышленности"; а о числе механических заведений из "Указателя".
40 Ср. Т.-Барановский, l. c., с. 420. - Все число ручных ткачей, занятых капиталистами по селам, Семенов определял приблизительно в 1859 г. в 385 857 чел. (l. c., III, 273), к ним он прибавлял еще 200 тыс. рабочих, занятых по деревням "другими фабричными производствами" (302 с., Ibid.) В настоящее время, как мы видели выше, число капиталистически занятых домашних рабочих несравненно значительнее.
41 К светелкам отнесены заведения с суммой произв. менее 2000 руб. В данных специального обследования фабрик и заводов Московской и Владимирской губ., произведенного в 1868 г. Центр стат. комитетом, указывается не раз, что сумма производства мелких ткацких заведений есть просто плата за работу. К конторам отнесены заведения, раздающие работу по домам. За 1866 г. число этих заведений указано далеко не полное, вследствие явных пропусков по Московской губ.
42 "Военно-стат. сборник", 380. - "Обзор мануфактурной промышленности", II т. СПБ 1863, с. 451 - В 1898 г. считали 100 630 механич. ткацких станков в бумаготкачестве (всей империи, вероятно). "Успехи русск. пром.", с. 33.
43 "Военно-стат. сборник", с. 367-368; сведения интендантства.
44 В шелкоткачестве в 1879 г. было 495 механических ткацких станков и 5996 ручных ("Ист.-стат. обзор"), а в 1890 г. первых - 2899, вторых - более 7? тыс.
45 Напр., в 1879 г. считали 729 фабрик в этих производствах, из них 466 фабрик имело 977 раб. и сумму произв. 170 тыс. руб. Можно и теперь насчитать много подобиях "фабрик" - напр., в описании кустарных промыслов Вятской и Пермской губ.
46 Ср. "Военно-стат. сборник", с. 389. "Обзор мануф. пром.", I, 309.
47 Напр., из 91 рогожной фабрики в 1879 г. 39 имели сумму производства менее 1000 руб. (Ср. "Этюды", с. 155.) (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 369. Ред.) В смоло-дегтярном производстве считали в 1890 г. 140 заводов, все с суммой произв. выше 2 тыс. руб.; в 1879 г. считали 1033 завода, из коих 911 имели сумму произв. менее 2-х тыс. руб.; в 1866 г. считали 669 заводов (по империи), а "Военно-стат. сборник" даже 3164!! (Ср. "Этюды", с. 156 и 271.) (См. Сочинения. 5 изд., том 2, стр. 371 и Сочинения, 4 изд., том 4, стр. 10. Ред.)
48 "Военно-стат. сборник", "Ист.-стат. обзор" и "Произв. силы", IX, 16. - Число рабочих в 1866 г. - 5645, в 1890-25 471; в 1875-1878 гг. - 38 механ. зав. с 34 пар. маш. в 332 лош. силы, а в 1890 г. - 141 мех зав. с 208 пар. маш. в 3319 лош. сил.
49 Ср. "Указ." 1879 и 1890 гг. о поташном производстве. Производство селитры сосредоточено теперь на одном заводе в С.-Петербурге, тогда как в 60-х и 70-х годах существовало буртовое селитрование (бурты - кучи навоза).
50 В число заводов включалась и здесь в 60-х и 70-х годах масса мелких заведений.
51 В 1875 г. проф. Киттары в своей "Карте кожевенного производства в России" насчитал 12 939 зав с суммой произв. 47? млн. руб., а фабрично-заводская статистика считала 2764 зав. с суммой произв. 26? млн. руб. ("Ист.-стат. обзор"). В другом производстве данного отдела, скорняжном, наблюдается такое же смешение фабрик с мелкими заведениями ср. "Указ." за 1879 и за 1890 гг.
52 "Военно-стат. сборник" насчитал даже 3890!!
53 Если распределить показанные в "Указ." за 1890 г. заводы по времени основания, то получим, что из 1506 заводов основаны неизвестно когда - 97, до 1850 г. - 331; в 1850-х годах - 147; в 60-х - 239, в 70-х - 320, в 80-х - 351, в 1890 г. - 21. В каждое последующее десятилетие основывалось больше заводов, чем в предыдущее.
54 Мелкие заведения в этих производствах относятся ныне к кустарным. Ср. для образца таблицу мелких промыслов (прилож. I) или "Этюды", с. 158-159. (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 372-374. Ред.) "Ежегодник мин-ва фин." (в. I) отказался подвести итоги по этим производствам вследствие явного преувеличения данных. Прогресс статистики с того времени состоит в увеличении смелости и беззаботности насчет достоинства материала.
55 Напр., в 60-х годах к "железоделательным заводам" относились по некоторым губерниям десятки кузниц. См. "Сборник свед. и материалов по ведомству мин-ва финансов", 1866 г., № 4, с. 406, 1867 г., № 6, с. 384. - "Стат. временник". Серия II, вып. 6. - Ср. также приведенный выше (§ II) пример включения "Ежегодником" за 1866 г. мелких кустарей Павловского района в число "фабрикантов".
56 См. примеры в "Этюдах", с. 269 и с. 284 (см. Сочинения, 4 изд., том 4, стр. 7-8 и 24. Ред.), - разбор ошибки, в которую впал г. Карышев, игнорируя это обстоятельство. "Указ." за 1879 г. считает, напр., кулебакский и выксунский горные заводы или отделения их (с. 356 и 374), которые исключены в "Указ." за 1890 г.
57 И кроме того 32 957 "мелких мельниц", не сосчитанных в числе "фабрик и заводов".
58 См. примеры подобных выводов г-на Карышева в цитированной выше статье "Этюдов". (См. Сочинения, 4 изд., том 4. Ред.)
59 Крупные водяные мельницы носят, разумеется, тоже характер фабрик, но для выделения их из числа мелких у нас нет данных. По "Указ." за 1890 г. мы насчитали 250 водяных мельниц с 10 и более раб. На них было 6378 рабочих.
60 "Военно-стат. сборник", "Указатели" и "Свод". По "Перечню" за 1894/95 г. насчитывается 1192 паровые мельницы в Европейской России. Статистика паровых двигателей считала в 1875-1878 гг. 294 паровые мельницы в Европейской России.
61 Маслобойное, крахмальное, паточное, солодовенное, кондитерское, консервное и уксусное.
62 "Русск. Богатство", 1894, № 6, стр. 104-105.
63 "Ежег. мин-ва фин.", I, с. 76 и 82. Число всех заводов (и не действовавших в том числе) было 4737 и 4646.
64 "Ежегодник", I, с. 104.
65 Напр., в Симбирской губ. "Военно-стат. сборник" считает 218 заводов (!) с 299 раб. суммой произв. 21,6 тыс. руб. (По "Ежегоднику" в этой губ. было 7 заводов.) Вероятно, это мелкие домашние или крестьянские заведения.
66 "Ежег. мин-ва фин.", с. 61. Ср. "Обзор мануфакт. пром." (т. II, СПБ. 1863), где даны подробные сведения за 1861 г.: 534 фабрики с 6937 раб., а в Бессарабской губ. 31 фабрика с 73 раб. Число табачных фабрик сильно колеблется по годам.
67 Если брать валовые данные по всем производствам и за большие промежутки времени, то преувеличение, происходящее от указанной причины, будет невелико, ибо мелкие заведения дают небольшой процент всего числа рабочих и всей суммы производства. Разумеется, при этом предполагается сравнение данных, взятых из одинаковых источников (о сравнении сведений мин-ва фин. с сведениями губернаторских отчетов или сведениями "Военно-стат. сборника" не может быть и речи).
68 Источники. Семенов. "Изучение ист. свед. о росс. торг. и промышл.". Т. III. СПБ. 1859, с. 323-339. - "Военно-стат. сборник", отдел о горном промысле. - "Ежегодник мин-ва фин.", в I. СПБ. 1869. - "Сборник стат. свед. по горной части на 1864-1867 гг.". СПБ. 1864-1867 (изд. ученого ком-та корпуса горных инженеров). - И. Боголюбский. "Опыт горной статистики Росс. империи". СПБ. 1878. - "Историко-статистический обзор промышленности России". СПБ. 1883, т. I (статья Кеппена). - "Сборник стат. свед. о горнозав. промышленности России в 1890 г.". СПБ. 1892. - То же за 1901 (СПБ. 1904) и за 1902 г. (СПБ. 1905) - К. Скальковский. "Горнозаводская производительность России в 1877 г.". СПБ. 1879 г. - "Горнозаводская промышленность в России". Изд. горн. д-та для выставки в Чикаго. СПБ 1893 (сост. Кеппеном). - "Сборник свед. по России за 1890 г.". Изд. Центр. стат. к-та. СПБ 1890. - То же за 1896 г. СПБ. 1897- "Произв. силы России". СПБ. 1896, отд. VII. - "Вестн. фин." за 1896- 1897 гг. - Сборники земско-стат. свед. по Екатеринбургскому и Красноуфимскому уездам Пермской губ. и др.
69 При освобождении крестьян уральские горнопромышленники особенно настаивали и настояли на сохранении закона, запрещающего открытие в заводских округах огнедействующих заведений. См. некоторые подробности в "Этюдах", с. 193-194. (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 416-418. Ред.)
70 Уральский рабочий "является наполовину земледельцем, так что горная работа служит ему хорошим подспорьем в хозяйстве, хотя оплачивается ниже, чем в остальных горнозаводских районах" ("Вестн. Фин.", 1897, № 8). Как известно, условия освобождения уральских крестьян от крепостной зависимости были сообразованы именно с отношением крестьян к горной работе; горнозаводское население делилось на мастеровых, которые, не имея земли, должны были весь год заниматься заводской работой, и на сельских работников, которые, имея надел, должны были исполнять вспомогательные работы. В высшей степени характерен тот термин, который сохранился поныне по отношению к уральским рабочим, именно, что они "задолжаются" на работах. Когда читаешь, напр., в земской статистике "сведение о рабочей команде, находившейся в задолжении при цеховых работах Артинского завода", то невольно оглядываешься на обложку и справляешься с датой: неужели это в самом деле девяносто четвертый, а не какой-нибудь сорок четвертый год?
71 "Труды комиссии по иссл. куст. пром.". Вып. XVI, СПБ. 1887, стр. 8-9 и следующие. Тот же автор толкует ниже о "здоровой народной" промышленности!
72 Ср. описание этого сплава в рассказе "Бойцы" г. Мамина-Сибиряка. В произведениях этого писателя рельефно выступает особый быт Урала, близкий к дореформенному, с бесправием, темнотой и приниженностью привязанного к заводам населения, с "добросовестным ребяческим развратом" "господ", с отсутствием того среднего слоя людей (разночинцев, интеллигенции), который так характерен для капиталистического развития всех стран, не исключая и Россия.
73 В горной статистике под "Южной и Ю.-З. Россией" разумеют губернии Волынскую, Донскую, Екатеринославскую, Киевскую, Астраханскую, Бессарабскую, Подольскую, Таврическую, Харьковскую, Херсонскую и Черниговскую. К ним и относятся приводимые цифры. Все, относящееся ниже к Югу, можно бы сказать (с небольшими изменениями) и о Польше, образующей другой, выдающийся в пореформенное время горный район.
74 "Вестн. Фин.", 1897 г., № 16: никополь-мариупольское общество заказало в Америке и перевезло оттуда в Россию трубопрокатный завод.
75 - где хорошо, там и отечество. Ред.
76 Само собой разумеется, что уральские горнопромышленники изображают дело несколько иначе. Вот как красноречиво плакались они на прошлогодних съездах: "Исторические заслуги Урала всем известны. В течение двухсот лет вся Россия пахала и жала, ковала, копала и рубила изделиями его заводов. Она носила на груди кресты из уральской меди, ездила на уральских осях, стреляла из ружей уральской стали, пекла блины - на уральских сковородках, бренчала уральскими пятаками в кармане. Урал удовлетворял потребление всего русского народа..." (который почти не потреблял железа. В 1851 г. считали потребление чугуна в России ок. 14 фунтов на жителя, в 1895 г. - 1,13 пуда, в 1897 г. - 1,33 пуда) "... изготовляя продукты применительно к его надобностям и вкусу. Он щедро (?) расточал свои природные богатства, не гоняясь за модой, не увлекаясь фабрикацией рельсов, каминных решеток и монументов. И за эту его вековую службу он был в один прекрасный день забыт и заброшен" ("Вестн. Фин.", 1897, № 32: "Итоги горнопромышленных съездов на Урале"). В самом деле, какое пренебрежение к "освященным венами" устоям! Виною тут все этот злокозненный капитализм, внесший такую "неустойчивость" в наше народное хозяйство. То ли бы дело жить по-старине, "не увлекаться фабрикацией рельсов" и печь себе блины на уральских сковородках!
77 Г-н Боголюбский считает, что в 1868 г. в горном деле употреблялось 526 паровых машин в 13 575 сил.
78 Число рабочих в железном производстве было на Урале в 1886 г. 145 810 чел., в 1893 г. - 164 126, а на Юге - 5956 и 16 467. Увеличение на 1/3 (приблиз.) и в 2? раза. За 1902 год нет данных о числе паровых машин и сип. Число же горнорабочих (кроме занятых добычей соли) было в 1902 г. во всей России 604 972, в том числе на Урале 249 805, а на Юге 145280.
79 "Вестн. Фин.", 1897 г., № 21. В 1863 г. в Баку было 14 тыс. жит., в 1885 г. - 45,7 тыс.
80 В 1882 г. свыше 62% паровозов отапливались дровами, а в 1895/96 г. - дровами 28,3%, нефтью - 30%, кам. углем - 40,9% ("Произв. силы", XVII, 62). Завоевав внутренний рынок, нефтяная промышленность бросилась на поиски внешних рынков, и вывоз нефти в Азию растет очень быстро ("Вестн. Фин.", 1897 г., № 32), вопреки априорным предсказаниям некоторых русских экономистов, любящих толковать об отсутствии внешних рынков для русского капитализма.
81 Данные взяты из перечня копей в "Сборнике свед. о горнозав. пром. в 1890 г.".
82 Из данных Н. С. Авдакова: "Краткий статистический обзор донецкой каменноугольной промышленности". Харьков, 1896 г.
83 В последнее время и Урал начинает преобразовываться под влиянием новых условий жизни, и это преобразование пойдет еще быстрее, когда его теснее свяжут с "Россией" рельсовые пути. В этом отношении особенно важное значение будет иметь предполагаемое соединение жел. дорогой Урала с Югом для обмена уральской руды на донецкий каменный уголь. До сих пор Урал и Юг почти не конкурируют друг с другом, работая на различные рынки и живя главным образом казенными заказами. Но обильные дожди казенных заказов не вечны.
84 Статья Егунова в "Отч. и иссл. по куст. пром.", т, III, стр. 130.
85 Напр., г. Н. -он направил все свои сетования исключительно на капитализм (ср. в частности о южных горнопромышленниках, стр. 211 и 296 "Очерков") и таким образом совершенно извратил отношение русского капитализма к докапиталистическому строю нашей горнопромышленности.
86 "Сборник свед. и материалов по ведомству мин-ва фин.", 1867, № 6. Выше было уже показано, что для сравнения с современными данными можно брать только данные того же источника, т. е. данные мин-ва финансов.
87 В пивоваренном производстве 6825 чел.; преувеличение есть и здесь, но для исправления нет данных; в свеклосахарном - 68 334 (по "Ежег. мин-ва фин."), в табачном - 6116 (исправлено) и по винокуренному - 46 660 (исправлено).
88 Г-н Т.-Барановский приводит за 1866 г. цифру г. Вешнякова - 493 371 чел. ("Фабрика", с. 339). Мы не знаем, каким путем получена эта цифра, отличие которой от приводимой нами весьма незначительно.
89 По "Указ." за 1890 г. Из итога, 875764 чел., надо вычесть рабочих, повторенных в горной статистике, именно: 291 в асфальтовом производстве, 3468 в солеваренном и 32 275 в рельсовом.
90 См. о числе горнорабочих в 60-х годах: "Стат. временник", I, 1866 г. - "Ежегодник мин-ва фин.", I. - "Сборник стат. сведений по горной части" за 1864-1867 гг. СПБ. 1864-1867, изд. горн. учен. ком-та.
91 "Сборник стат. свед. о горнозав. пром. в 1890 г.". СПБ. 1892. Итог по этому "Сборнику" - 342 166 рабочих в Европейской России, а за вычетом рабочих на керосиновых заводах (считанных в "Указателе") и за исправлением некоторых мелких ошибок - 340 912 чел.
92 Из числа остальных горных производств есть такие, в которых число рабочих, вероятно, возросло слабо (добыча соли), есть такие, в которых число рабочих должно было возрасти очень сильно (каменноугольное, каменоломное), есть и такие, которых вовсе не было в 1860-х годах (напр., добыча ртути).
93 "Статистический обзор железных дорог и внутренних водных путей". СПБ. 1893, с. 22. Изд. мин-ва путей сообщения. К сожалению, мы не имели, данных для выделения одной Европейской России. Жел.-дорожных рабочих мы считаем не только постоянных, но и временных (10 447 чел.) и поденных (74 504). Среднее содержание в год временного рабочего стоит 182 руб., поденного - 235 руб. Средняя поденная плата - 78 коп. След., и временные и поденные рабочие заняты большую часть года, а потому опускать их, как делает г. Н. -он ("Очерни", 124), неправильно.
94 На 1 версту приходилось жел.-дорожных рабочих в 1886 г. - 9,0, в 1890 г. - 9,5; в 1893 г. - 10,2; в 1894 г. - 10,6; в 1895 г. - 10,9; таким образом, число это имеет явную тенденцию к возрастанию. См. "Сборник свед. по России" за 1890 и 1896 гг. и "Вестник фин.", 1897, №39.- Оговоримся, что в настоящем параграфе мы имеем дело исключительно с сравнением данных за 1865 и 1890 гг., поэтому совершенно безразлично, возьмем ли мы число жел.-дорожных рабочих во всей империи или в одной Европейской России, возьмем ли мы по 9 чел на 1 версту или меньше; возьмем ли мы все отрасли горной промышленности, или только те из них, о которых есть данные за 1865 год.
95 В Европейской России было в 1863 г. 6,1 млн. городского населения, а в 1897 г. - 12,0 млн.
96 Новейшие данные о числе рабочих в крупных капиталистических предприятиях таковы. За 1900 г. есть данные о числе ф.-з. рабочих в предприятиях, не обложенных акцизом, за 1903 г. - о предприятиях акцизных. О горнорабочих за 1902 г. Число ж.-д. рабочих можно определить, считая по 11 чел. на 1 версту (свед. к 1 янв. 1904 г.). См. "Ежег. России", 1906, и "Сборник свед. о горнозав. пром." в 1902 г.
Сводя эти данные, получаем в 50 губ. Европейской России в 1900- 1903 гг. ф.-з. рабочих - 1 261 571, горных - 477 025, ж.-д. - 468 941. Итого 2 207 537. Во всей Российской империи ф.-з. - 1 509 516; горных рабочих - 626 929, ж.-д. - 655 929. Итого 2 792 374. Сказанное в тексте вполне подтверждают и эти цифры. (Прим. ко 2-му изданию.)
97 Н. -он, l. c., 326 и др.
98 "Лекции по экономии сельского хозяйства", М. 1897, стр. 14.
99 "The Statesman's Yearbook", 1897, page 472 ("Политический ежегодник", 1897, стр. 472. Ред.).
100 "С.-Петербург по переписи 1890 г.". СПБ. 1893 г. Взят итог групп II-XV промысловых занятий. Всего промысловыми занятиями занято 551 700 чел., из них 200 748 чел. в торговой, перевозочной и трактирной промышленности. - Под "одиночками" разумеются мелкие производители, не имеющие наемных рабочих.
101 "Общий свод по империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения 28/1 1897 г.". Изд. Центр. стат. ком., т. II, таблица XXI, стр. 296. Группы занятий у меня составлены так: а) 1, 2 и 4; б) 3 и 5-12; в) 14 в 15; г) 16 и 63-65, д) 46-62; е) 41-45; ж) 13; 8) 17-21; в) 22-40.
102 Их не менее 22-х миллионов. См. ниже.
103 Здесь не место входить в подробности относительно той статистики рабочих и прислуги, которой пользовался г. Лосицкий. Статистика эта, по всей видимости, грешит весьма значительным преуменьшением числа рабочих.
104 Из 13 групп производств выкидываем, для сравнения с 1892 г., группы: I (сельское хозяйство), XII (типо- и литографии) и XIII ("водопроводы" и пр.). Локомобили сосчитаны вместе с паровыми машинами.
105 Мы соединяем эти губернии вместе ввиду изменения их границ после 1878 года.
106 Как далеко ушло вперед применение паровых двигателей в России после 1892 г., видно из того, что в 1904 г., по отчетам фабричных инспекторов, считалось по 64 губерниям 27 579 фабрично-заводских паровых котлов, всего же кроме сельскохозяйственных 31 887 паровых котлов. (Прим. ко 2-му изданию.)
107 Источники: "Ежегодник мин-ва фин.", I (данные лишь о 71 производстве), "Указатели", 1 и 3 изд. - данные по всем производствам, равно как и в "Перечне", но для сравнения данных "Перечня" и "Указателя" надо вычесть из производств, вошедших в списки последнего, рельсовое производство. Те заведения, по которым в число ф.-з. рабочих включены домашние рабочие, исключались. Иногда это включение домашних рабочих прямо оговорено в примечаниях названных изданий, иногда оно явствует из сопоставления данных за разные годы: ср., напр., данные о бумаготкацком производстве Саратовской губ. за 1879, 1890 и 1894/95 гг. (Ср. гл. VI, § II, 1.) - Sinzheimer ("Ueber die Grenzen der Weiterbildung des fabrikmassigen Grossbetriebes in Deutschland". Stuttg. 1893) [Зинцхеймер ("О границах распространения крупного фабричного производства в Германии". Штутгарт, 1893). Ред.] относит к крупным фабричным предприятиям имеющие 50 и более рабочих. Эта норма отнюдь не кажется нам низкой, но ввиду трудностей подсчета русских данных пришлось ограничиться лишь крупнейшими фабриками.
108 Данные за 1866-1879-1890 гг. - по 71 производству, о которых есть сведения за 1866 г.
109 данные за 1879-1890 гг. - по всем производствам, как обложенным акцизом, так и необложенным.
110 Данные за 1879-1890-1894/85 гг. - по всем производствам, за исключением рельсового (сталелитейного).
111 Напр., за 1866 г. в разряд А вошло 17 сахарорафинадных заводов, в которых на 1 рабочего приходится около 6 тыс. руб. годового производства, тогда как на текстильных фабриках (вошедших в высшие разряды) приходится 500-1500 руб. годового производства на одного рабочего.
112 Итоговые данные о вашей фабрично-заводской промышленности по "Указателям" и "Перечню" были приведены выше, в § II [ср. "Этюды", с. 276. (См. Сочинения, 4 изд., том 4, стр. 15. Ред.)]. Заметим, что увеличение процентного отношения числа крупных фабрик ко всему числу "фабрик и заводов" указывает прежде всего на постепенное сужение этого последнего понятия в нашей статистике.
113 Данные подсчитаны из "Сборника стат. свед. о горнозав. пром. в 1890 г.", причем исключены заводы, вошедшие в "Указатель". От этого исключения итог горнорабочих в Европейской России уменьшится на 35 тыс. (340-35 = 305 тыс.).
114 Промышленная перепись 1895-го года насчитала в Германии во всей промышленности, считая и горную строительную, которая в России не регистрируется, - 248 заведении с 1000 и более рабочих, рабочих в этих заведениях было 430 286. Следовательно, русские крупнейшие фабрики крупнее германских.
115 "Русск. Богатство", 1894, № 6, стр. 101 и сл. Приведенные нами данные о крупных фабриках свидетельствуют тоже о меньшем проценте возрастания за 1879-1890 гг. сравнительно с 1866-1879 гг.
116 Как сделал, напр., г. Т.-Барановский в своей "Фабрике", с. 307 и диаграмма. По диаграмме ясно видно, что 1879 и еще более 1880 и 1881 годы были годами особого подъема.
117 См., напр., суконное производство - усиленная выделка армейских сукон, кожевенное производство - громадное оживление, изделия из кожи - крупная фабрика производит за 2,5 млн. руб. "для военного ведомства" (стр. 288). Ижевский и Сестрорецкий заводы производят артиллерийских изделий на 7? млн. руб. против 1? млн. руб. в 1890 г. В медном производстве обращает внимание выделка изделий для войск и военных приборов (с 388-389), пороховые заводы работают вовсю и т. д.
118 "...По территории уездов (Московской губернии) фабрики и заводы распределяются далеко неравномерно в весьма промышленных уездах наряду с местностями, которые, по более или менее значительному скучению в них фабричных заведений, могут быть названы настоящими фабричными центрами, встречаются целые волости, почти лишенные всякой фабричной промышленности, - и наоборот, в уездах, вообще бедных фабриками и заводами, бывают районы, в которых в более или менее значительной степени развился тот или другой промысел, причем рядом с кустарными избами и светелками возникли и более крупные заведения, со всеми атрибутами крупного производства" ("Сборник стат. свед. по Моск. губ.". Отд. санит. стат., т. IV, ч. I, M. 1890, с. 141). Это издание, лучшее в современной литературе фабрично-заводской статистики, иллюстрирует размещение крупной промышленности посредством обстоятельно составленной карты. Для полной картины размещения фабрично-заводской промышленности недостает только группировки центров по числу фабрик, рабочих и по сумме производства.
119 В таблицу вошли лишь заведения с суммой произв. не менее 2-х тыс. руб., а из мельниц лишь паровые. Рабочие на стороне исключались, где имелись указания на их включение в число фабричных, такие исключения отмечены звездочкой (*). Подъем промышленности в 1879 г. не мог не сказаться и на этих данных.
120 "...Большое подмосковное село Черкизово представляет, по словам местных жителей, одну большую фабрику и является, в буквальном смысле этого слова, продолжением Москвы... Тут же рядом, за Семеновской заставой ... ютится опять-таки множество разнообразных фабрик... На недалеком же расстоянии отсюда мы видим село Измайлово со своими ткацкими заведениями и с огромной Измайловской мануфактурой". Это к северу от Москвы. К югу, "за Серпуховской заставой мы встречаемся прежде всего с огромной Даниловской мануфактурой, которая одна представляет целый городок... далее, на небольшом расстоянии друг от друга находится целое кольцо крупных кирпичных заводов" и т. д. (назв. "Сборник стат. свед.", IV, ч. I, с. 1430144). В действительности, след., концентрация фабрично-заводской промышленности значительнее, чем мы могли представить в нашей таблице.
121 В 1879 г. здесь считали только 10,9 тыс. Очевидно, применялись различные приемы регистрации.
122 Перепись населения 28 января 1897 г. вполне подтвердила этот вывод. Городское население во всей империи определилось в 16 828 395 чел. об. пола. Торгово-промышленное население, как мы показали выше, 21,7 миллиона. (Прим. ко 2-му изданию.)
123 "В местечке Кривой Рог население возросло с 1887 по 1896 г. с 6000 до 17 000 душ, на каменском заводе Днепровского общества с 2000 душ до 18 000, около станции Дружковки, где еще в 1892 г. были одни станционные постройки, ныне выросло селение в 6000 душ, на гданцевском заводе ок. 3500 душ, около ст. Константиновки, где построен целый ряд заводов, образуется новый населенный пункт, в Юзовке образовался городе 29 000 населением, ...в Нижне-Днепровске, под Екатеринославом, на пустынной, песчаной местности, где ныне ряд заводов, образовалось новое поселение в 6000 душ. Завод в Мариуполе привлекает новое поселение в 10 000 душ и т. д. На каменноугольных копях образуются населенные центры" ("Вестн. Фин.", 1897, № 50). По сообщению "Русск. Вед." (1897 г., № 322, от 21 ноября). Бахмутское уездное земское собрание ходатайствует о преобразовании торговых поселков с 1000 населением в местечки, а с 5000 населением - в города. "У нас наблюдается беспримерный рост торговых и заводских поселков. Всего насчитывается уже до 30-ти поселков, возникающих и растущих с чисто американскою быстротой... В Волынцеве, где устраивается и в первых числах ноября будет пущен в ход грандиозный металлургический завод с 2 доменными печами, сталелитейной и рельсопрокатной, насчитывается до 5-6 тысяч населения, застраивающего еще недавно почти безлюдную степь. С приливом рабочего населения наблюдается и наплыв торговцев, ремесленников, вообще мелких промышленников, рассчитывающих на легкий и быстрый сбыт рабочему населению всевозможных товаров".
124 "Фабрика ищет дешевого ткача, и такого она находит в родной деревне Фабрика должна идти вслед за ткачом" ("Пром. Влад. губ.", III, 63).
125 Напомним приведенный выше (гл. III, § IV, стр. 146, прим.) факт влияния горной промышленности в Бахмутском уезде Екатериносл. губ. на местные земледельческие порядки. - Характерны также обычные жалобы землевладельцев на "порчу" населения фабриками.
126 "Пром. Влад. губ.", I, 61.
127 Ibid., IV, 80.
128 Жбанков. "Влияние отхожих заработков на движение населения". Кострома, 1887, стр. 25.
129 "Произв. силы". Внешн. торговля России, стр. 39. Вывоз лесных материалов в 1902 г. - 55,7 млн. руб., в 1903 г. - 66,3 млн. руб. (Прим. ко 2-му изданию.)
130 "Военно-стат. сборник", с. 486-487.
131 "Стат. обзор жел. дор. и внутр. водн. путей". СПБ. 1893 (изд. мин-ва путей сообщения), с. 40.
132 Ibid., стр. 26.
133 Полагая приблизительно ок. 1/5 всех ж.-дор. грузов ("Военно-стат. сборник", с. 511; ср. 518-519).
134 "Сборник стат. свед. по Моск. губ.", т. VII, в. I, ч. 2. Зачастую у нас и в лесном деле не отличают строго хозяев и рабочих, называя последних тоже лесопромышленниками.
135 "Труды куст. ком.", XI, 397.
136 "Вольнонаемный труд".
137 Подсчитано по "Трудам куст. ком.".
138 L. с., с. 19-20, 39. Ср. совершенно аналогичный отзыв "Трудах куст. ком.", XII, 265.
139 "Труды куст. ком", VIII, с. 1372-1373, 1474. "Благодаря требованиям лесопромышленности в Тихвинском уезде развилось кузнечное, кожевенное, скорняжное и частью сапожное производство, первое доставляет багры, а вторые - сапоги, полушубки и рукавицы". Между прочим, мы видим здесь пример того, как изготовление средств производства (т. е. рост I подразделения в капиталистическом хозяйстве) дает толчок изготовлению предметов потребления (т. е. II подразделению). Не производство идет за потреблением, а потребление за производством.
140 "Труды куст. ком.", XI, 399-400, 405, 147. Ср. многочисленные указания в земском сборнике по Трубчевскому уезду Орловской губ. на то, что "земледелие имеет второстепенное значение", главная же роль принадлежит промыслам, особенно лесному ("Сборник стат. свед. по Трубчевскому уезду". Орел, 1887, особ. поселенные примечания).
141 "Das Kapital", I2. S. 668.
142 Вот иллюстрация этого из данных "Отчета членов комиссии по исследованию фабрично заводской промышленности в Царстве Польском" (СПБ. 1888, ч. I). Каменный уголь в Польше вдвое дешевле, чем в Москве. Средний расход топлива на 1 пуд пряжи в Польше - 16-37 коп., а в Московском округе - 50-73 коп. Запасы топлива в Московском округе делают на 12-20 месяцев, а в Польше не более, как на 3 месяца, а большей частью на 1-4 недели.
143 Г-н Н. -он, коснувшись вопроса о смене лесопромышленности каменноугольной промышленностью ("Очерки", 211, 243), ограничился, как и обыкновенно, одними сетованиями. Того маленького обстоятельства, что позади капиталистической каменноугольной промышленности стоит капиталистическая же лесопромышленность, отличавшаяся несравненно худшими видами эксплуатации, наш романтик старается не заметить. Зато вот насчет "числа рабочих" он распространился! Что значат какие-нибудь 600 тыс. английских углекопов в сравнении с миллионами безработных крестьян? - говорит он (211). Мы ответим на это: образование относительного перенаселения капитализмом не подлежит сомнению, но г. Н. -он совершенно не понял связи этого явления с потребностями крупной машинной индустрии. Сравнение числа крестьян, занятых хотя бы и временно и нерегулярно различными работами, с числом специалистов-рудокопов, занятых только добычей кам. угля, есть прием совершенно бессмысленный. Подобными приемами г. Н. -он пользуется лишь для того, чтобы затушевать разрушающий его теорию факт быстрого роста в России и числа фабричных и горных рабочих, и всего торгово-промышленного населения вообще.
144 Как мы уже имели случай заметить выше, констатирование этой эволюции затрудняется тем, что в нашей литературе строительных рабочих вообще называют часто "ремесленниками", подводя совершенно неправильно под эту категорию и наемных рабочих. - Об аналогичном развитии организации строительной промышленности на Западе см., напр., Webb. "Die Geschichte des britischen Trade Unionismus", Stuttgart, 1895, S. 7 (Вебб. "История британского тред-юнионизма", Штутгарт, 1895, стр. 7. Ред.)
145 Напр., в Ярославской губ. печниками, штукатурами и каменщиками особенно славится Даниловский уезд, причем различные волости его отпускают преимущественно мастеров одной из этих профессий. Маляров отпускает особенно много заволжский район Ярославского уезда, плотников - средний район Мологского уезда и т. д. ("Обзор Яросл. губ.". в. II. Ярославль. 1896, стр. 135 и др.).
146 В конце 50-х годов из Аргунского района (Аргунская волость - центр промысла) выходило около 10 000 плотников. В 60-х годах из 548 деревень Покровского уезда 503 было занято плотниками ("Пром. Влад. губ.", IV, с. 161 и следующие).
147 Ibid., с. 165. Курсив наш.
148 Ibid., с. 166. Однородную характеристику дают и другие источники. См. Жбанков: "Влияние отхожих заработков на движение народонаселения Костромской губ. 1866-1883 гг.". Костр., 1887. - "О городских отхожих заработках в Солигалич. уезде, Костр. губ.". "Юрид. Вестн.", 1890, № 9. - "Бабья сторона", Костр., 1891. - "Опыт общей программы для исследования отхожих заработков". - "Отхожие промыслы в Смол. губ. в 1892-1895 гг.". Смол., 1896. - "Влияние отхожих заработков на движение населения", "Врач", 1895, "N" 25. - См. также цитир. "Обзор Яросл. губ.", "Труды комиссии о куст. пром.", "Стат. обзор Калужской губ. за 1896 г.". Калуга, 1897, "С.-х. обзор Нижег. губ. за 1896 г.", Н.-Н., 1897, и другие земско-стат. издания.
149 Источники, кроме названных в предыдущем примечании, - земские сборники. Г-н В. В. ("Очерки куст. пром.", 61) приводит данные о 13 уездах губерний Полтавской, Курской и Тамбовской. Строительных рабочих - (г. В. В. напрасно относит всех их к "мелким промышленникам") - всего 28 644, от 2,7% до 22,1% всего взрослого мужского населения уездов. Если бы взять средний процент (8,8%) за норму, то для Европейской России получили бы 1 1/3 миллиона строительных рабочих (считая 15 млн. взрослых рабочих муж. пола). А названные губернии занимают середину между губерниями с наиболее и губерниями с наименее развитыми строительными промыслами.
150 Перепись 28 января 1897 г. ("Общий свод", 1905 г.) считает во всей империи самостоятельное население (добывающее само средства к жизни) в строительной промышленности в 717 тыс. чел. плюс 469 тыс. человек земледельцев, занятых этой промышленностью побочно. (Прим. ко 2-му изданию.)
151 Для суждения о размерах строительной промышленности могут служить отчасти данные о стоимости страхуемых от огня строений. В 1884 г. эта стоимость составляла 5968 млн. руб., в 1893 г. - 7854 млн. руб. ("Произв. силы", XII, 65). Это дает ежегодно прирост в 188 млн. руб.
152 Напр., в Ярославской губ. уходит на сторону 11-20% всего населения, т. е. 30-56% рабочих мужчин; 68,7% уходящих отсутствуют круглый год ("Обзор Яросл. губ."). Очевидно, что все это - "крестьяне только по официальному наименованию" (стр. 117).
153 Напр., в Рязанской губ., "на одну Хлудовскую фабрику" (1894/95 г.: 4849 раб., 6 млн. руб. производства) "в зиму возкою дров занято до 7000 лошадей, большая часть которых принадлежит крестьянам Егорьевского уезда" ("Труды куст. ком.", VII, с. 1109-1110).
154 В статистике торфяного производства царит тоже хаос. Обыкновенно его не относят к "фабрично-заводским" производствам (ср. Кобеляцкий, "Справ, книга", с. 16), но иногда и относят, напр., "Перечень" считает 12 разработок с 2201 раб. во Владимирской губ. и только в одной этой губернии, хотя торф добывается и в других губерниях. По Свирскому ("Фабрики и заводы Влад. губ.") в 1890 г. было занято добычей торфа во Влад. губ. 6038 чел. Всего в России число рабочих, занятых разработкой торфа, должно быть во много раз больше.
155 "Труды куст. ком.", VI вып.
156 Ibid., VIII вып., в Новгородской губ.
157 Ibid., IX вып., в подгородных волостях Тульского уезда.
158 В Пермской губ., около гор. Кунгура, в Тверской - в селе Кимрах и пр.
159 См. "Отчет земской управы С.-Петербургского уезда за 1889 г.". Отчет г. Воинова по V медиц. участку.
160 "Отчеты и исслед.", I, с. 360.
161 "Отчеты по исследованию ф.-з. промышленности в Царстве Польском". СПБ. 1888, с. 24.
162 По "Перечню" мы насчитали 16 фабрик, имеющих по 1000 и более рабочих в заведении, которые имеют также рабочих на стороне в числе 7857 чел. На 14 фабриках с 500-999 рабочими - 1352 рабочих на стороне. Регистрация "Перечнем" работы на стороне чисто случайна и содержит бездну пробелов. "Свод отчетов фабричных инспекторов" считает за 1903 год 632 раздаточные конторы с 65 115 рабочими. Данные эти, конечно, крайне неполны, но характерно все же, что громадное большинство этих контор и занятых ими рабочих падает на центры фабричной промышленности (Моск. округ: 503 конторы, 49 345 рабочих. Сарат. губерния - сарпинка - 33 конторы, 10 000 рабочих). (Прим. ко 2-му изданию.)
163 "Das Kapital", I2, S. 779-780.
164 "Лекции по экономии сельского (sic!) хозяйства", издание для студентов. М. 1897, стр. 13. Может быть, ученый статистик считает возможным отнести к "сравнительно небольшим исключениям" 85% всех случаев (см. ниже в тексте)?
165 "Сборник стат. свед. по Моск. губ.". Отдел санит. стат., т. IV, ч. II. М. 1893. Перепечатано в известной книге г. Дементьева: "Фабрика и т. д.".
166 "Сборник стат. свед.", l. c., с. 292. "Фабрика", 2-е изд., с. 36.
167 Сборник, с. 280. "Фабрика", с. 26.
168 Сборник, т. IV, ч. I, с. 167,170, 177.
169 Г-н Жбанков в своем "Санитарном исследовании фабр. и завод. Смоленской губ." (Смол. 1894-1896) определяет число рабочих, уходящих на полевые работы, лишь приблизительно в 10-15% для одной Ярцевской мануфактуры (т. II, с. 307, 445; на Ярц. мануфактуре считалось в 1893/94 г. 3106 рабочих из 8810 фабрично-заводских рабочих Смол. губернии). Непостоянных рабочих на этой фабрике - 28% мужчин (на всех фабриках - 29%) и 18,6% женщин (на всех фабриках - 21 %. См. т. II, с. 469). Необходимо заметить, что к непостоянным рабочим причислены: 1) те, которые поступили на фабрику менее года; 2) которые уходят на летние работы; 3) которые "вообще прекращали работу на заводе по каким-либо причинам на несколько лет" (II, 445).
170 Сборник, с. 296. "Фабрика", с. 46.
171 "Стат. итоги промышленного развития России". Доклад члена ИВЭ Общества М. И. Т.-Барановского и прения по этому докладу в заседаниях III отделения. СПБ. 1898, стр. 41.
172 Напомним, что разряд А заключает фабрики с 100-499 раб., В - с 500-999 и С - с 1000 и более.
173 Ограничиваясь, как было указано в предисловии, пореформенной эпохой, мы оставляем в стороне те формы промышленности, которые основывались на труде крепостного населения.
174 "Пром. Влад. губ.", IV, 5-7. - "Указ." за 1890 г. - Шишмарев: "Краткий очерк промышленности в районе Нижегородской и Шуйско-Ивановской жел. дорог". СПБ. 1892, с. 28-32.
175 "Пром. Влад. губ.", III, с. 7 и следующие.
176 Шишмарев, 56-62.
177 "Сборник стат. свед. по Моск. губ.", т. VII, в. III. М. 1883, с. 27-28.
178 А. Смирнов, "Павлове и Ворсма", с. 14.
179 Лабзин, l. c., с. 66.
180 Григорьев, l. c., 36.
181 "Ист.-стат. обзор", т. II, с. 27.
182 По вопросу о связи фабричного законодательства с условиями и отношениями, порождаемыми крупной машинной индустрией, см. гл. II второй части книги г. Т.-Барановского "Русская фабрика" и в особенности статью в "Нов. Слове" за июль 1897 года.
183 О типе "фабричного" ср. выше, гл. VI, § II, 5, стр. 317. - Также "Сборник стат. свед. по Моск. губ.", т. VII, в. III, М. 1883, стр. 58 (фабричный - резонер, "умник"). - "Нижег. сборник", I, с. 42-43; т. IV, с. 335. - "Пром. Влад. губ.", III, 113-114 и др. - "Нов. Слово", 1897 г., октябрь, стр. 63. - Ср. также вышеупомянутые сочинения г. Жбанкова, характеризующие рабочих, уходящих на торгово-промышленные занятия в города.
184 По данным "Указателя" на фабриках и заводах Европейской России было занято в 1890 г. всего 875 764 рабочих, из них 210207 (24%) женщин, 17 793 (2%) мальчиков и 8216 (1%) девочек.
185 "Бедная женщина-ткачиха идет на фабрику за отцом и мужем, работает наряду с ними и независимо от них. Она такой же кормилец семьи, как и мужчина". "На фабрике... женщина является совершенно самостоятельным производителем помимо своего мужа". Грамотность фабричных работниц возрастает особенно быстро ("Пром. Влад. губ.", III, 113, 118, 112 и др.). Вполне справедлив следующий вывод г. Харизоменова промышленность уничтожает "хозяйственную зависимость женщины от семьи ... и от хозяина... На чужой фабрике женщина сравнивается с мужчиной, это - равенство пролетария... Капитализация промышленности играет видную роль в борьбе женщины за ее самостоятельность в семье". "Промышленность создает для женщины новое и совершенно независимое от семьи и мужа положение" ("Юрид. Вестн.", 1883 г., № 12, стр. 582, 596). В "Сборнике стат. свод. по Моск. губ." (т. VII, в. II, М. 1882 г., стр. 152, 138-139) исследователи сравнивают положение работницы в ручном и машинном производстве чулок. Заработок в день при ручном производстве - ок. 8 копеек, при машинном - 14-30 коп. В машинном производстве положение работницы описывается так: "...Перед нами уже девушка свободная, не стесненная никакими преградами, эмансипировавшаяся от семьи и от всего, что составляет условия существования женщины-крестьянки, девушка, которая в каждую данную минуту может перекочевывать с места на место, от хозяина к хозяину, и может в каждую данную минуту оказаться без работы, без куска хлеба... При ручном производстве вязея имеет самый скудный заработок, заработок, не хвативший бы на покрытие расходов на харчи, заработок, возможный только при условии, что она, как член хозяйской семьи, имеющей надел, пользуется отчасти продуктами этой земли; при машинном производстве мастерица, кроме харчей и чая, имеет заработок, позволяющий ей жить вне семьи, и не пользоваться уже доходом семьи от земли. В то же время заработок мастерицы при машинном производстве, при существующих условиях, более обеспечен".
186 В менее промышленной Смоленской губернии опрос пяти тысяч ф.-з. рабочих показал, что из них 80% - уроженцы Смоленской же губернии (Жбанков, l. c. II, 442).
187 (Сборник стат. свед. по Моск. губ.", отд. санит. стат., т. IV, ч. I (М. 1890), стр. 240.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Экономика и менеджмент