Бубликов С. и др. Экономическая история капиталистических стран

ОГЛАВЛЕНИЕ

Раздел II ВТОРОЙ И ТРЕТИЙ ЭТАПЫ ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА

В ходе второй мировой войны от капиталистической системы мирового хозяйства отпали ряд стран, вставших на путь социалистических преобразований. В странах Центральной и Юго-Восточной Европы социалистические революции победили в ходе борьбы с фашизмом, с собственной реакционной буржуазией, а также вследствие создавшихся благоприятных условий, вызванных победой Советского Союза над гитлеровской Германией. Социалистические революции победили также в ряде стран Азии. Таким образом, еще более сократилась зона эксплуатации для капиталистических монополий, обострились монополистические противоречия, вызванные сужением сферы вывоза капитала, вывоза товаров. Все это характеризует период второго этапа общего кризиса капитализма (середина 40-х до конца 50 — начала 60-х гг.).
В 60-е гг. развернулся третий этап общего кризиса капитализма, связанный прежде всего с крушением колониальной системы империализма. Бастионы колониализма пали в Африке, Азии; подавляющее "число стран, находившихся в колониальной зависимости, встали на путь национального освобождения и независимости. Все это вынудило империалистов прибегнуть к более изощренным методам эксплуатации отсталых стран путем предоставления «помощи» в виде государственных займов, «технической» помощи и т. п. и к развитию международных сверхмовюполий — транснациональных компаний (ТНК).
Для данного этапа характерно наступление империализма США как наиболее могучего и агрессивного среди своих партнеров, выступающего главной силой международной реакции. В этот период особую остроту приобретают вопросы войны и мира. Империалистический блок во главе с США ищет решения своих проблем на пути разжигания военной опасности, укрепления НАТО и других военных блоков. Однако во всем мире растет понимание опасности, которую несет с собой американский империализм. Идет непрерывное укрепление социалистической мировой системы хозяйства, которая выступает притягательной силой для стран, вставших на путь самостоятельного развития, среди которых возрастает число стран-, избравших путь социалистической ориентации.
Как отмечается в новой редакции Программы КПСС, «общий, кризис капитализма углубляется. Неотвратимо сужается сфера его господства, становится все более очевидной его историческая, обреченность» \

Глава 36 РАЗВИТИЕ МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИКИ США В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД

1. Экономические итоги второй мировой войны. Соединенным Штатам Америки мировые войны всегда служили ступеньками к экономическому и политическому лидерству в капиталистическом мире. Отделенные от центров военных действий двумя океанами, США не переживали разрушений на своей территории. Людские потери страны были незначительными. В то же время, наживаясь на военных поставках и пользуясь временным ослаблением конкурентов, американские империалисты добивались беспрецедентного укрепления своих позиций.
В годы второй мировой войны промышленное производство США росло быстрыми темпами и увеличилось за период с 1939 по 1944 г. более чем в 2 раза. Правда, производственные мощности страны наращивались гораздо медленнее — их расширение составило приблизительно 30%- В значительной мере рост объема производства достигался за счет более эффективной эксплуатации ранее бездействовавших или недогруженных мощностей и сокращения армии безработных. Очередное подтверждение получило трагическое свойство капитализма полностью использовать производственные ресурсы общества лишь в условиях мировых войн.
Война существенно повлияла не только на масштабы, но и на структуру американской экономики. Опережающими темпами росли производственные мощности в цветной металлургии и металлообрабатывающей промышленности. Заметно увеличился, удельный вес технически передовых отраслей: производство алюминия, например, выросло за годы войны в 6 раз, выпуск самолетов— более чем в 16, а синтетического каучука — более чем в 400 раз. Одним из важнейших итогов второй мировой войны явилось создание в США крупной военной промышленности, сохраняющей важное значение не только в экономической, но и в политической жизни страны.
Вторая мировая война чрезвычайно усилила процесс концентрации производства в США. Количество крупнейших   предприятий с числом рабочих свыше 10 тыс человек увеличилось в 7 раз. В 1944 г. на них было занято 30,4% всех рабочих обрабатывающей промышленности США. Концентрация производства сопровождалась концентрацией и централизацией капитала, усилением могущества крупнейших монополий. Именно крупнейшие корпорации пользовались во время войны особыми привилегиями — им доставались военные заказы правительства, предоставлялось право на получение дефицитных материалов и сырья, устанавливались исключительно выгодные условия амортизации. Безвозмездно или за минимальную плату монополии получали в эксплуатацию предприятия, построенные за государственный счет. В результате чистая прибыль корпораций была во время войны в 3 раза больше, чем до нее, а .доля 100 крупнейших корпораций в продукции обрабатывающей промышленности США выросла за годы войны с 30 до 70%.
Война ускорила процесс интенсификации сельскохозяйственного производства. Огромный спрос на продукты американского сельского хозяйства со стороны государства (для снабжения вооруженных сил США и поставок по ленд-лизу) и отчасти населения (в связи с ростом занятости) изменил соотношение цен в пользу фермеров. За время войны индекс сельскохозяйственного производства вырос почти па 40%. Однако плодами высоких цен и интенсификации производства сумели воспользоваться лишь менее половины американских ферм: механизация и химизация сельского хозяйства усилили позиции крупных производителей, ускорили процесс «вымывания» мелких и отчасти средних хозяйств.
Экономический цикл в США (в отличие от стран Западной Европы и Японии) не был прерван войной, а лишь подвергся существенной деформации. Поскольку отвлечение части продукции
I                   подразделения на военные нужды растягивает срок воспроизводства элементов основного капитала в гражданских отраслях, длительность экономического цикла в этой связи может возрастать. В США начавшийся перед войной экономический цикл продлился
II               лет — с 1937 по 1948 г.
Вторая мировая война имела и еще одно важное следствие — наряду с некоторыми другими факторами она способствовала нарушению синхронности мирового капиталистического цикла. Временная асинхронность развития цикла в США и других капиталистических странах создавала условия для более быстрого преодоления перепроизводства на путях внешнеэкономической экспансии.
Вторая мировая война создала особо благоприятные условия для экономического развития США. Именно на конец 1940-х гг. приходится пик могущества американского империализма в буржуазном мире. Благодаря военным заказам и «впрыскиванию» огромных государственных средств на расширение и модернизацию производства США стали обладателем 60% промышленных мощностей капиталистического мира. Сельское хозяйство США получило в условиях военной   конъюнктуры   толчок к коренной перестройке своей технической базы. На период войны американская экономика оказалась застрахованной не только от затяжного аграрного, но и от циклических кризисов перепроизводства. В этой связи, а также вследствие тяжелого урона, нанесенного экономическому потенциалу других участников войны, доля США в мировом капиталистическом производстве выросла в 1937—1947 гг. с 35 до 56%, а в мировом капиталистическом экспорте — с 14 до 33%. Экспорт американских товаров в воюющие страны способствовал золотому «ожирению» США — к концу войны там сконцентрировалось около 2/3 мировых запасов золота.
Отражением непререкаемого лидерства США в первые послевоенные годы явилось приобретение долларом привилегированного положения резервной валюты. Закрепленная решениями Бреттонвудсской международной валютно-финансовой конференции (1944 г.) роль доллара как главной валюты международных платежей и расчетов, а также сохранявшийся долгие годы искусственно завышенный курс доллара способствовали вывозу капитала из США, росту их заграничной «империи».
2. Послевоенная реконверсия и циклическое развитие экономики в конце 1940-х — 1950-е гг. Задача перевода военизированной американской экономики на мирные рельсы в полный рост встала уже в 1944 г. Государственное управление военной мобилизации и реконверсии направило свои усилия на решение возникших проблем к максимальной выгоде для крупного капитала. В связи с отменой контроля за ценами прибыль монополий резко возросла — в 1946 г. она оказалась в 1,5 раза выше самых высоких прибылей военного времени. Обогащению крупнейших корпораций способствовало и решение о распродаже 2800 государственных заводов, построенных в годы войны. Государственные предприятия перешли в руки ведущих монополий в среднем за 60% их номинальной цены.
Реконверсия хозяйства в соответствии с нуждами мирного времени явилась главной причиной сокращения производства в 1945—1946 гг., вследствие чего занятость в промышленности и на транспорте заметно снизилась. Ряды безработных пополнили и тысячи демобилизованных из вооруженных сил США.
В основе последовавшего за периодом реконверсии экономического подъема лежала накопленная за годы войны потребность в обновлении основного капитала гражданских отраслей. Росту объема производства способствовали также рекордное увеличение товарного экспорта в разоренные войной страны Европы, «отложенный» спрос населения США на потребительские товары (включая жилье и автомобили) и расширение потребительского кредита. Тем не менее уже в 1948 г. экономика США вступила в кризис перепроизводства, завершивший затянувшийся экономический цикл 1937—1948 гг.
Некоторому смягчению кризиса 1948—1949 гг., развитию последующего промышленного подъема способствовал и так называемый «план Маршалла»  (по имени государственного секретаря тех лет) — крупномасштабный план экономической «помощи» пострадавшим в войне странам Западной Европы. В течение четырех лет (1948—1952 гг.) туда было вывезено товаров и капиталов на общую сумму 17 млрд. долл. (около 4% национального дохода этих стран). Соединенные Штаты стремились изобразить «план Маршалла» как чисто экономическое и даже филантропическое мероприятие. На самом деле, однако, его значение имело преимущественно военно-политический характер: укрепление не только экономического, но и политического влияния США в Европе, содействие восстановлению экономического потенциала и ремилитаризации Германии, непосредственная подготовка к объединению капиталистической Европы в агрессивный военный союз под эгидой США, к созданию НАТО.
Промышленный подъем начала 1950-х гг. подстегивался взвинчиванием военных расходов правительства США в связи с интервенцией в Корее —'почти в" 4 раза с 1950 по 1953 г. Валовая продукция обрабатывающей промышленности увеличилась за это время на 40%. Тем не менее подъем оказался непродолжительным — уже в 1953 г. начался очередной кризис перепроизводства.
Наступление кризиса совпало по времени с окончанием войны в Корее. Сокращение военных расходов, однако, было незначительным и не могло оказать определяющего воздействия на динамику производства. Кризис носил циклический характер, по глубине падения промышленного производства был близок к кризису 1948—1949 гг. (9,1%), а по продолжительности даже превосходил его (13 месяцев).
Особенностью последовавших за кризисом 1953—1954 гг. оживления и подъема в экономике было сравнительно незначительное сокращение армии безработных. С середины 1950-х гг. в США возобновилась хроническая безработица.
Начавшийся в 1957 г. циклический кризис оказался самым тяжелым за весь предшествовавший послевоенный период. Падение промышленного производства составило 12,6%. Фаза кризиса продлилась 9 месяцев, однако докризисный уровень оказался восстановленным лишь через два года и два месяца. Необычным было «поведение» -цен — впервые в истории циклических кризисов они не только не падали, но и продолжали расти, препятствуя рассасыванию товарных излишков. Инфляция наряду с хронической безработицей стала постоянным спутником капитализма. Характерно и то, что в 1957—1958 гг. кризис переживали не только США, но и другие капиталистические страны. Это затрудняло процесс выхода из кризиса.
Итак, для США на втором этапе общего кризиса капитализма характерным было усиление неравномерности экономического развития. За 15 послевоенных лет кризисы перепроизводства поражали национальную промышленность 4 раза, хотя и отличались от довоенных несколько меньшей глубиной и продолжительностью падения производства.
В сельском хозяйстве США постепенно возобновился хронический аграрный кризис. Цены на продукцию фермерских хозяйств снова начали падать. Фермерам вновь выплачивались специальные премии за сокращение посевных площадей. Примерно 80%отпускаемых правительством средств" попадало в руки наиболее зажиточной части фермерства. В то же время продолжался начавшийся еще в годы войны технический переворот в сельскохозяйственном производстве. Производительность труда росла здесь опережающими темпами по сравнению с другими основными сферами материального производства. Индустриализация сельского хозяйства США ускорила массовое разорение фермеров, привела к дальнейшему сокращению сельского населения — в 1955 г. оно составляло уже 11,6% от общей численности населения США против 18% в 1945 г. и 23% в 1940 г.
Обострению экономических проблем США способствовала характерная для послевоенного периода милитаризация экономики За первые 15 послевоенных лет США израсходовали" на военные нужды более 500 млрд. долл. Это примерно в 40 раз больше, чем за 15 лет, предшествовавших второй мировой войне. Широкое развитие получила система военных баз США за рубежом. Кроме того, США потратили много миллиардов долларов на вооружение других капиталистических государств — членов НАТО.
Военные расходы финансировались в значительной мере за счет рост а государственной задолженности возросшей- с 1939 по 1960 г. в 9 раз. Этот фактор наряду с другими (монополистическая практика ценообразования, кредитная политика правительства и т. д.) вызвал быструю инфляции. Со времени второй мировой войны покупательная способность доллара непрерывно падала и к 1955 г. уже едва превышала 50% от уровня 1939 г. Милитаризация в большой мере содействовала и обострению проблемы хронической безработицы, во-первых, потому, что отвлечение крупных материальных ресурсов на непроизводительные цели тормозило общие темпы экономического роста страны, во-вторых, потому, что органическое строение капитала в военных отраслях было гораздо выше, чем в гражданских.
В то же время в годы второго этапа общего кризиса капитализма продолжалось укрепление позиций США в мировом капиталистическом хозяйстве. Именно в 1940—1950-е гг. сложился «технологический отрыв» США от стран Западной Европы и Японии, хотя доля США в промышленном производстве капиталистического мира уже в 1950-е гг. начала сокращаться (с 54,5% 1950 г. до 46% в 1960 г.).
Уже в годы войны и сразу после ее окончания США расходовали значительные средства на научные исследования и разработки. Примерно на 10 лет раньше, чем в других ведущих капиталистических 'странах, в США получили развитие многие новые прогрессивные отрасли: производство электроники, многих видов пластмасс, синтетических материалов и т. д. Обобщающим показателем сложившегося научно-технического превосходства США чад их основными конкурентами является уровень производительности труда. В 1955 г. средняя производительность труда в Великобритании и ФРГ составляла примерно 40% от производительности труда в США, во Франции —44, а в Японии —всего 17%.
Свой «технологический отрыв», а также статус доллара как главной резервной валюты США активно использовали в интересах внешнеэкономической экспансии. Инвестиции американских трестов и концернов за рубежом росли в послевоенные годы в 1,5 раза быстрее, чем внутри страны. Сумма поступлений от заграничных инвестиций США выросла в течение 15 послевоенных лет более чем в 4 раза. США превратились в родину крупнейших в мире транснациональных корпораций (ТНК).. Последние при поддержке правительства взяли курс на снабжение страны дешевым импортным сырьем ценой жестокой неоколониальной эксплуатации развивающихся стран. Поэтому американский капитал вкладывался в этот период главным образом в добывающую промышленность развивающихся стран. На первом месте стояли инвестиции в нефтяную промышленность Латинской Америки и Ближнего Востока.
Транснациональными стали в этот период не только крупнейшие промышленные, но и ведущие банковские монополии США: в 1960 г. 9 американских банков имели уже около 100 иностранных филиалов.
В годы второго этапа общего кризиса капитализма в США продолжалось развитие системы государственно-монополистического регулирования. Ее особенность в США заключалась в сравнительно небольшой роли государственного сектора: на государственных предприятиях и в середине 80-х гг. производится всего 1,5—2% всей промышленной продукции. Государственная собственность распространяется в основном на сферу производственной. инфраструктуры (каналы, аэропорты, железные дороги и т. д.). Значительную часть собственности государства составляет фонд общественных земель. Наконец, характерной для США является высокая степень милитаризации государственной собственности: к концу 1950-х гг. на военные активы приходилось чуть меньше 40% всего имущества государства.
Обогащение американских монополий и развитие государственно-монополистического регулирования экономики США не привели к улучшению положения широких трудящихся масс. Наоборот, уже в ходе послевоенной реконверсии их жизненный уровень резко снизился. В связи с сокращением рабочей недели и ростом безработицы номинальная заработная плата рабочих упала на 30—50%. В то же время цены на товары первой необходимости круто взмыли вверх, особенно после отмены в 1946 г. государственного контроля за ценами.
Рабочие были вынуждены бороться за сохранение своих реальных доходов. По стране прокатилась волна крупных забастовок. 1946 г. с числом бастующих более 4,5 млн. человек побил рекорд в истории США. Для блокирования рабочего движения, а также в целях борьбы с растущим влиянием коммунистических идей конгресс США принял в 1947 г. реакционнейший «Акт регулирования трудовых отношений», известный как «закон Тафта — Хартли». Тем самым был нанесен сокрушительный удар по правам профессиональных союзов, завоеванным в годы президентства Ф. Рузвельта. Началась неприкрытая травля членов Коммунистической партии США. Еще сильнее развернулось наступление реакции в начале 1950-х гг., в период «маккартизма». «Холодная война» в международной политике обернулась внутри страны тотальной слежкой и запугиванием населения, преследованиями не только прогрессивных, но и либерально-буржуазных общественных и политических деятелей, объявлением Коммунистической партии США «вне закона» и т. д. Продолжало ухудшаться экономическое положение трудящихся США: начиная со второй половины 1950-х гг. они испытывали на себе непрерывный двойной гнет — хронической безработицы и «ползучей» инфляции. Армия «лишних людей», не рассасывающаяся даже в условиях экономического подъема, достигла к 1960 г. 4 млн. человек. Индекс стоимости жизни вырос к 1960 г. на 10% по сравнению с 1955 г. и на 23% по сравнению с 1948 г. Эксплуатируемое большинство населения страны самым непосредственным образом ощущало на себе последствия углубления общего кризиса капитализма как в экономической, так и в политической областях.
3. Мнимое «процветание» 1960-х гг. В 1960-е гг. экономика США вступила в состоянии кризиса. С 1962 по 1966 г. длился промышленный подъем, а с 1967 г. началось постепенное втягивание в очередной циклический кризис. Однако резкое увеличение военных расходов в связи с агрессией США во Вьетнаме и активная государственная политика стимулирования экономического роста позволили оттянуть его наступление вплоть до 1969 г. Таким образом, 60-е гг. представляли собой период сравнительно устойчивого экономического роста.
Буржуазная пропаганда воспользовалась моментом, чтобы объявить наступление очередного «просперити». Предполагалось даже, что благодаря государственному регулированию экономике США удалось, наконец, избавиться от циклических кризисов. Тем более что кризис 1960—1961 гг. был по показателю сокращения промышленного производства слабее всех предшествовавших (8,6%), а фаза депрессии после него отсутствовала. Но и на этот раз (как и в 1920-е гг.) иллюзии относительно экономического «процветания» вскоре были рассеяны.
Промышленное производство в 1960-е гг. росло темпами, сравнимыми с самыми высокими темпами в истории США. В 1965 г., например, они составляли 8%, а в 1966 г. достигли 10%. Всего за 1961 — 1966 гг. индекс промышленного производства увеличился на 42%. Однако очевидно, что этот рост происходил на нездоровой, инфляционной основе.
Президенты Дж. Кеннеди и Л. Джонсон (1961 — 1969 гг.) за основу своей экономической политики приняли непрерывное увеличение государственной задолженности как средство поддержания производству на_ высоком уровне. Сбалансированный бюджет был признан устаревшим, а умеренная инфляция — даже полезной. В результате за 8 лет их президентства государственный долг вырос на 68 млрд. долл. (за 8 предшествовавших лет — только на 23 млрд. долл.), а количество средств обращения в США увеличилось в целом за 1960-е гг. более чем на 50%. Именно в этот период складывались решающие предпосылки происшедшего в 1970-е гг. превращения «ползучей» инфляции в «галопирующую».

 «Процветание» не распространялось на сельское хозяйство США, где и в 1960-е гг. продолжался тяжелый кризис перепроизводства. Правительство тратило около 5 млрд. долл. в год на выплату фермерам премий за сокращение посевных площадей. Однако воспользоваться этой «помощью» могли лишь крупные хозяйства. Процесс концентрации сельскохозяйственного производства получал, таким образом, дополнительный стимул, а удельный вес фермерского населения США продолжал сокращаться—с 8,7% в 1960 г. до 4,8% в 1970 г.
В 1960-е гг., несмотря на благоприятную внутриэкономическую конъюнктуру, началось заметное ухудшение внешнеэкономических позиций США. Страны Западной Европы и Япония, закончив послевоенное восстановление, значительно опережали США не только по темпам экономического роста, но и по темпам роста эффективности производства. «Технологический отрыв» США от основных конкурентов начал сокращаться. Этому способствовало, в частности, наиболее тяжелое бремя милитаризации, тормозившее технический прогресс в гражданских отраслях экономики США. Отрицательно влияли на конкурентоспособность американских товаров и более высокие темпы инфляции внутри страны. В результате с середины 1960-х гг. торговый баланс США постоянно ухудшался, а в 1971 г. впервые с 1893 г. был сведен с дефицитом. Доля США в мировом капиталистическом экспорте упала с 33% в 1947 г. до 15,5% в 1970 г.
Особенно остро встала проблема дефицита платежного баланса. Главной причиной ее возникновения явились непомерные притязания США на мировое господство, милитаризм. Хронический дефицит платежного баланса привел к рассасыванию золотых запасов США. К концу 1960-х гг. сложились, таким образом, решающие предпосылки «кризиса» доллара как главной резервной валюты.
В то же время именно 1960-е гг. впервые показали, что огромные военные расходы не в силах укрепить внешнеполитические позиции американского империализма. Победоносная революция на Кубе, безуспешная война во Вьетнаме, рост антиамериканских настроений во многих развивающихся странах убедительно продемонстрировали это. В 1960-е гг. 3/4 прямых зарубежных инвестиций США направлялось уже в более «надежные» промышленно развитые страны и лишь 1/4 — в развивающиеся. Тем не менее развивающиеся страны по-прежнему оставались основным источпиком получения огромных прибылей от зарубежных инвестиций США.
60-е гг., особенно вторая их половина, известны в истории США как период высокого накала социальных конфликтов. К экономическим требованиям трудящихся добавились политические. Наиболее массовым оказалось движение за прекращение позорной агрессии США во Вьетнаме. Кроме того, крах мировой колониальной системы вдохновил негритянское население США на решительную борьбу за равные экономические и гражданские права. Наконец, исключительно широко развернулось студенческое движение.
Сомнительное «процветание» в США завершилось экономическим кризисом 1969—1970 гг. Кризис не был особенно глубоким — падение производства составило 8,1%. Однако он имел большое значение, так как произошел в условиях продолжающейся войны США в Индокитае. Военная конъюнктура перестала служить США лекарством от кризиса. Более того, именно военные, технически высокоразвитые отрасли пережили особенно значительный спад. В числе безработных оказались не только рабочие, но и десятки тысяч инженеров, ученых и технических специалистов этих отраслей. Кризис 1969—1970 гг. похоронил миф о наступлении «эры бескризисного развития» американской экономики.
4. Современный этап кризиса американского империализма. В 1970 — начале 1980-х гг. США переживали кризисы, сравнимые по масштабам с кризисом 1929—1933 гг. К циклическим кризисам перепроизводства впервые добавились структурные кризисы — сырьевой, энергетический, экологический. Впервые в мирное время темпы развития инфляционного процесса выражались двузначными цифрами. Характерным (особенно с момента кризиса 1974—1975 гг.) стало значительное замедление темпов экономического роста, а также замедление и даже прекращение роста общественной производительности труда. Если в 1951 —1973 гг. темпы роста валового национального продукта (ВНП) США составляли в среднем 3,9% в год, то в 1974—1980 гг. — всего 1,9%, а производительность труда в 1973—1980 гг. вообще не росла. На фоне этих тяжелых потрясений особенно ясно проявился кризис сложившейся системы государственно-монополистического регулирования экономики (ГМР). Продолжалось ослабление экономических позиций США в мировой капиталистической системе. Происходило абсолютное снижение реальных доходов американских трудящихся.
Падение доверия к доллару и массовое «бегство» от него на мировом капиталистическом рынке вынудило правительство США отказаться от обмена своей валюты на золото и дважды девальвировать ее (в 1971 г. и в 1973 г.). Рухнул оформленный в 1944 г. «бреттонвудсский» золото-долларовый стандарт. Начался продолжающийся до сих пор период валютных потрясений, в ходе которых США пользуются сохранением привилегированного положения доллара для финансовой   эксплуатации всего несоциалистического мира, а также для нанесения прямого ущерба экономическим позициям своих конкурентов.
Начало 1970-х гг. ознаменовалось и коренной ломкой ценовых пропорций на мировом капиталистическом рынке — изменением соотношения цен на готовые изделия и сырье в пользу последних. В основе такой ломки лежал кризис неоколониальной системы эксплуатации природных богатств развивающихся стран в сочетании с монополистической ценовой стратегией крупнейших (прежде всего американских) сырьевых ТНК- При этом всего за 2 года (1973—1974 гг.) мировые цены на нефть и сырье выросли в 4,5—5 раз, на зерно — в 2,5, на металлы и руды — более чем в 1,5 раза. В результате США вынуждены были существенно увеличить затраты на импорт сырьевых товаров. Дополнительный стимул получило развитие инфляционного процесса. В долгосрочном плане перед страной встала задача структурной перестройки экономики в соответствии с новой структурой мировых цен, прежде всего в соответствии с резким ростом реального уровня мировых цен на нефть (в 6,5 раза за 1970—1982 гг.).
Структурные сырьевой и энергетический кризисы ускорили наступление и усугубили тяжесть циклического экономического кризиса 1974—1975 гг., оказавшегося самым разрушительным за весь послевоенный период. Падение промышленного производства достигло 10,3%, а длительность — 16 месяцев. Этому способствовало также не наблюдавшееся никогда ранее ускорение роста цен, несмотря на сокращение производства. В 1974 г. темп инфляции впервые в мирное время достиг 10%. Рекордными для послевоенных кризисов стали падение капиталовложений (на 27,6% за 1974—1977 гг.), рост безработицы (до 8,2% рабочей силы), число банкротств в сфере промышленности и кредита. Резкое сокращение реальной заработной платы американских рабочих (на 5% за 1974—1975 гг.) способствовало установлению еще одного рекорда — по показателю падения потребительского спроса. Практически одновременное падение производства в США, Японии, ФРГ, Франции, Англии, Италии вызвало кризис во всей мировой капиталистической торговле. Американский экспорт сократился в 1975 г. на 2,6% (в постоянных ценах), что еще более усугубило внутренний кризис экономики.
Особенная глубина кризиса 1974—1975 гг., одновременное Существование спада и инфляции (стагфляция), переплетение с целым рядом структурных кризисов обусловили необыкновенно длительный (20 месяцев) период восстановления докризисного уровня в экономике США. Последующий экономический подъем отличался неустойчивостью.
Начавшийся с 1980 г. новый циклический кризис побил почти все рекорды своего предшественника — по глубине и общей продолжительности падения промышленного производства (12,4% и 20 месяцев), по масштабам безработицы (9,7% рабочей силы), сокращению личного потребления и размаху банкротств. Нарастание разрушительной силы кризисов перепроизводства в США убедительно свидетельствует о бессилии капитализма преодолеть объективный процесс углубления его общего кризиса.
Кризису 1980—1982 гг. в США были присущи многие черты, ставшие характерными для циклических кризисов капиталистической экономики начиная с 1970-х гг. Это прежде всего стагфляционный характер в сочетании с долговременными структурными кризисами. Так же, как в середине 70-х гг., воспроизводство в период кризиса было дополнительно нарушено резким скачком цен на топливо и энергию, «нефтяным шоком» 1979 г. Наибольшие трудности выпали на долю энергоемких отраслей — черной и цветной металлургии, химической промышленности, а также автомобилестроения. Как и в предшествовавшем кризисе, падение промышленного производства было усилено в результате резкого сокращения экспорта — па 11% за 1981 — 1982 гг. Начиная с 1983 г. экономика США, преодолев депрессию, вступила в очередную фазу подъема.
Дополнительным фактором обострения социально-экономических противоречий в США явился наметившийся в 1970-е гг. второй этап развертывания научно-технической революции. Характерными чертами этого этапа являются так называемые «микропроцессорная революция» и биотехнология. Соответственно быстрое развитие получают такие наукоемкие отрасли, как производство ЭВМ п других видов электронного оборудования, приборостроение, ракетно-космическая промышленность, фармацевтика. В то же время целый ряд «старых» отраслей — металлургическая, текстильная, судостроительная и некоторые другие — находятся в состоянии депрессии или кризиса. Прогрессивная по сути структурная перестройка хозяйства США несет с собой усиление экономической нестабильности и рост числа безработных.
В условиях серьезных потрясений 1970 — начала 1980-х гг. особенно отчетливо выявилось бессилие экономической политики буржуазного государства. Попытки администрации Р. Никсона, Дж. Форда и Дж. Картера разработать «комплексную» программу государственных мероприятий, одновременно противодействующую кризисам и инфляции, не увенчались и не могли увенчаться успехом, что стало особенно очевидным в ходе кризиса середины 1970-х гг. Деятельность республиканской администрации во главе с президентом Р. Рейганом лишь углубила кризис государственно-монополистического регулирования.
Администрация Р. Рейгана теснее, чем любая из ее предшественниц, связана с военно-промышленным комплексом (ВПК), представляющим собой архиреакционный союз монополистического военного бизнеса с милитаристской верхушкой государственного аппарата. Годовые государственные расходы на военные цели превысили в 1985 г. 300 "млрд. долл., отняв" почти треть федерального бюджета страны. Большая часть этих средств, сформированных преимущественно за счет налогов с населения, перераспределяется непосредственно в пользу частного военно-промышленного" сектора США. Первичными подрядчиками Пентагона   являются
25 тыс. компаний и предприятий, в военной индустрии трудятся около 2 млн. рабочих. Для военных корпораций характерна не только, исключительная прибыльность функционирования (в несколько раз выше, чем в гражданских отраслях), но и высокая степень монополизации: две трети всех заказов Пентагона достается ста военно-промышленным фирмам, а треть — всего десяти. Во главе списка крупнейших поставщиков Министерства обороны США неизменно стоят такие гиганты, как «Дженерал дайнемикс», «Макдонелл-Дуглас», «Юнайтед Текнолоджиз», «Дженерал электрик», «Локхид» и др.
В последнее время, несмотря на обострение межимпериалистических противоречий, заметно усилилась тенденция образованию международного транснационального ВПК под эгидой США прежде всего в рамках блока НАТО. Среди форм интеграции в военно-производственной сфере — внешняя торговля и вывоз капитала, кооперационные и лицензионные соглашения. Ведущую роль в этих процессах играют американские военные концерны. Быстрыми темпами растет экспорт оружия и военных материалов из США (с Л млрд. долл. в 1960 г. до более чем 15 млрд. долл. к середине 1980-х гг.).
Важнейшая причина провалов «рейганомики» заключается именно в следовании порочной установке на крутое взвинчивание военных расходов. Огромные военные расходы обусловили гигантские дефициты государственного бюджета и рост федерального долга/выплата процентов по которому составила в 1983 г. почти 16% всех расходов правительства. Беспрецедентные масштабы государственного долга в свою очередь являются ключевым фактором подрыва эффективности и ограничения возможностей государственной антициклической политики.
Развертывание НТР, усиление кризисного характера развития экономики США и открыто промонополистическая экономическая политика правительства способствуют ускорению процессов концентрации и централизации капитала в промышленности. В начале 1980-х гг. около половины производства в обрабатывающей промышленности США приходилось на 200 крупных концернов, причем примерно четверть — на 50 гигантов. Широкое распространение получили такие формы производственной структуры монополий, как комбинаты — объединения предприятий, технически связанных между собой, и конгломераты — объединения предприятий, не имеющих технологических связей, выпускающих разнородную продукцию, что позволяет монополиям расширить сферу своего контроля и добиться большей устойчивости в условиях колеблющейся конъюнктуры.
В то же время быстрыми темпами продолжается процесс монополистической концентрации в кредитно-финансовой сфере, особенно в страховом деле. Банки остаются важнейшим элементом того механизма, через который финансовая олигархия подчиняет своему господству всю экономику. К числу наиболее распространенных форм связей банковских и промышленных монополий относится долгосрочное кредитование, а также управление акциями по доверенности (трастовые операции банков).
К настоящему времени в США сложилось 20 крупных финансово-олигархических групп, представляющих собой высшую форму монополизации. Среди них «старые» группы Морганов, Рокфеллеров, Дюпонов, Меллонов и относительно «молодые» группировки монополий, такие, как «Среднезападное региональное объединение», включающее в себя чикагскую и кливлендскую группы, «Техасское региональное объединение» и др. Характерно, что если до второй мировой войны ядром финансовой группы являлась, как правило, сильнейшая промышленная монополия, то теперь финансовые группы нередко возглавляются кредитно-финансовыми монополиями. Например, во главе быстро растущего «Западного объединения» финансового капитала стоит «Бэнк оф Америка».
Коренные изменения наметились на современном этапе в сельскохозяйственном секторе экономики США. Завершение технического переворота в американском сельском хозяйстве, а также обострение мировой продовольственной проблемы обусловили прекращение растянувшегося на полвека аграрного кризиса перепроизводства. С начала 1970-х гг. производство сельскохозяйственной продукции в США увеличивалось, подстегиваемое ростом мировых цен. Одновременно происходило его переориентирование на внешний рынок. Доля США в мировом экспорте зерна, например, увеличилась с начала 70-х гг. с 27 до 53%. При этом к началу 80-х гг. на внешнем рынке реализовывалось около 70% выращенной в стране пшеницы, 60% риса и хлопка, 40—50% кукурузы и табака и т. д.
Экспортная специализация способствовала дальнейшему повышению уровня концентрации производства. Теперь уже можно говорить о процессе монополизации сельского хозяйства США преимущественно на основе подчинения фермерских хозяйств крупным промышленным и торговым корпорациям. Преобладающей формой агропромышленной интеграции являются при этом контрактные отношения. Выгоды от агропромышленной интеграции достаются не фермерам и не массовому потребителю, а крупным монополиям, господствующим в агробизнесе. Между тем доходы американских фермеров оказались в прямой зависимости от неустойчивой внешнеэкономической конъюнктуры.
Определенные изменения происходили в последнее время и в положении США внутри мирового капиталистического хозяйства. Удельный вес страны в промышленном производстве и экспорте несоциалистического мира снизился за 12 лет (1970—1982 гг.) — соответственно с 36 до 35 и с 15 до 13%. Однако страна, безусловно, остается наиболее мощной державой капитализма, в 3—4 раза превосходя ближайших конкурентов (ФРГ и Японию) по объему ВНП и промышленного производства.
США сохраняют за собой роль лидера по ряду важнейших направлений научно-технического прогресса, а также по масштабам концентрации и централизации   производства   и   капитала.
Господствующие позиции в капиталистическом мире удерживают американские ТНК, на долю которых приходится 2/3 «интернациональной» (т. е. произведенной под контролем иностранного капитала) продукции. В области внешней торговли США значительно превосходят конкурентов прежде всего по экспорту наукоемких и сельскохозяйственных товаров. Наконец, и в валютной сфере американский доллар по-прежнему занимает привилегированные позиции, особенно после того, как длительное падение курса доллара в 70-е гг. сменилось в начале 80-х гг. его резким ростом вследствие крутого повышения учетных ставок федеральной резервной системой США.
В то же время и в 1970-е — начале 1980-х гг. продолжала действовать тенденция к выравниванию уровней эффективности производства в трех основных «центрах сил» капитализма: если в начале 60-х гг. производительность труда в промышленности западноевропейских стран и Японии была в 2—3 раза ниже, чем в США, то во второй половине 70-х гг. она достигла 70—90% их уровня. Впервые в истории рынок США превратился в важнейшую сферу приложения иностранного капитала (прежде всего, западноевропейского); практически сошло на нет прежнее преимущество США в форме относительной независимости от внешних РЫНКОВ II ИСТОЧНИКОВ сырья.
Углубление общего кризиса капитализма, загнивание его экономической системы тяжелее всего отражается на положении трудящихся. В США 1970-е — начало 1980-х гг. были периодом невиданного роста хронической безработицы — с 4 млн. накануне кризиса 1970—1971 гг. до 6 млн. человек накануне кризиса 1980—1982 гг. В фазах кризиса масштабы безработицы каждый раз оказывались рекордными для послевоенного времени и достигли в конце 1982 г. 12 млн. человек, почти сравнявшись с «достижением» самого тяжелого в истории США кризиса 30-х гг. Не менее острым бичом для трудящихся США является и инфляция. Если в 60-е гг. ее темп в среднем составлял 2,3% в год, то в 70-е — уже 8,2%. Причем именно в периоды кризисного роста безработицы ускорялся и темп роста цен. В результате реальные доходы трудящихся США, начиная с середины 70-х гг., непрерывно снижались, а количество людей, живущих в условиях ниже официально признанного порога бедности, достигло в 1983 г. 34 млн. человек (15% всего населения США).

Ярким отражением кризиса американского империализма является его растущая агрессивность на международной арене. США являются главным оплотом мирового капитализма и, будучи не в силах преодолеть свои экономические трудности, активно ищут выход на путях военно-политической экспансии. Однако выполнение функций «мирового жандарма» дорого обходится национальной экономике США, не принося в то же время желаемых политических результатов. Границы мирового капиталистического хозяйства, в которых господствует американский империализм, продолжают неумолимо сужаться.

Глава 37 ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЯПОНИИ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1. Японская экономика в годы войны и восстановительного периода. Значение послевоенных реформ. 7 декабря 1941 г. внезапным нападением на военно-морскую базу США Пирл-Харбор (Гавайи) Япония вступила во вторую мировую войну. Участвуя в войне на стороне гитлеровской коалиции, она на первых порах захватила Филиппины, Бирму, Индонезию, Вьетнам и ряд других территорий. Но эти успехи носили временный характер. Сырьевые ресурсы захваченных стран оказались малодоступными из-за слабости морского транспорта. Японское судостроение не покрывало потребностей флота.
Обнаружилось, что военно-промышленный потенциал Японии слишком слаб для ведения длительных военных действий. Промышленность работала с перегрузкой. Оборудование быстро изнашивалось. Остро ощущалась нехватка продовольствия, сырья.
Выход правящая клика искала на путях всемерной милитаризации хозяйства. Оно развивалось крайне уродливо, однобоко,, только за счет военных отраслей. Быстро росли военные расходы. Их доля в национальном доходе увеличилась во много раз. К концу войны началось прямое проедание национального имущества. Деградацию японской экономики не могли предотвратить и чрезвычайные меры государственно-монополистического капитализма (военные налоги, принудительные закупки, займы, таксация цен, номенклатуры изделий, контроль государства над кредитом, инвестициями, внутренней торговлей и т. д.).
Война отвлекла значительную часть трудовых ресурсов. И все же за 1937—1944 гг. фонд отработанного времени вырос почти вдвое. Это означало введение прямой военной каторги для рабочих. Рост дороговизны катастрофически снижал реальную заработную плату. В 1945 г. она составила только 41,2% от нищенского уровня 1934—1936 гг. В стране резко выросла смертность.
Страшным испытанием для японского народа стала атомная бомбардировка американской авиацией Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 г. Этот варварский акт был совершен в момент, когда исход воины был уже предрешен. Разгром Квантунской армии в Маньчжурии Советскими Вооруженными Силами приблизил поражение японского милитаризма. 2 сентября 1945 г. Япония капитулировала. Ее территория была оккупирована американскими войсками.
В первые послевоенные месяцы экономика страны находилась в состоянии полного хаоса. Только убитыми было потеряно 2 млн. человек. Следование принципу «все для войны» привело к тому, что отрасли легкой промышленности приходилось создавать почти заново. В 1945 г. выпуск промышленной продукции упал до 28,5%  (1935—1937 гг. = 100%). Даже в 1948 г. этот показатель составлял для Японии 52%, тогда как в других побежденных странах он вплотную приблизился к довоенному уровню.
Крайне медленное восстановление японской экономики объяснялось обструкционистской политикой оккупационных властей. Первоначально в планах установления мирового господства империалисты США рассчитывали опереться на гоминьдановский Китай. Лишь после провала этой линии начался так называемый «обратный курс>>, суть "которого состояла в налаживании стратегического союза с японской буржуазией, постепенном превращении Японии в «мастерскую Азии».
Исторически «обратный курс» был связан с деятельностью эмиссаров американского монополистического капитала Дж. Доджа и К. Шоупа. Разработанная ими в 1949 г. Программа .предусматривала прекращение, безвозмездного субсидирования предприятии, многие из которых были убыточными, установление твердого курса иены, поощрение экспорта и кредитование «базовых отраслей». «Линия Доджа» перекладывала тяготы послевоенной разрухи на трудящихся. Она привела к увеличению налогового бремени; вызвала массовые банкротства и, следовательно, рост безработицы. Но вместе с тем принятые меры приостанови-" ли инфляцию, нормализовали государственные финансы ив целом способствовали восстановлению нормального механизма капиталистического воспроизводства.
Вскоре Япония стала ближайшим «экономическим тылом» агрессии США в Корее. В 1950—1953 гг. оплата военных «спецзаказов» для американской армии составляла 43,7% японского коммерческого экспорта. Увеличилась и американская помощь. Были отменены ограничения на ввоз промышленного сырья. Военная конъюнктура стимулировала оживление экономики. В 1951 г. индекс промышленного производства (114,4%) впервые превысил довоенный уровень. К 1952—1953 гг., после подтягивания остальных отраслей, экономическое восстановление Японии завершилось. Она вновь стала среднеразвитой индустриально-аграрной страной.
Рассматриваемый период характеризовался также значительными переменами в социальной жизни. Победа антифашистской коалиции, активизация прогрессивных сил. создали благоприятную почву для проведения демократических реформ. Главной из них стал роспуск дзайбацу, (1945— 1947 гг.). Их головные держательские компании были ликвидированы, а акции пущены в свободную продажу. Левые силы Японии рассматривали этот акт как справедливое возмездие пособникам и вдохновителям милитаризма. Но, с точки зрения американских империалистов, речь шла главным образом об ослаблении потенциальных конкурентов. Финансовая база монополий не была ликвидирована. В неприкосновенности остались крупнейшие банки. Это позволило японскому монополистическому капиталу через некоторое время возродиться и восстановить свое господство.
В 1946—1949 гг. в Японии проводилась  земельная реформа.
Основой ее стал выкуп государством помещичьей земли с последующей продажей" ее арендаторам-крестьянам. В условиях непрерывной инфляции реальная ценность выкупных сумм быстро падала. К 1950 г. крестьянам перешло 80% всей арендной земли. Класс помещиков фактически перестал существовать. Типичным для Японии стало частное крестьянское хозяйство на своей "земле.
Разгром блока самурайской военщины, полуфеодальных помещиков и собственников дзайбацу означал, что японский империализм утратил монополию военной силы, о которой писал еще В. И. Ленин. В борьбе с иностранными конкурентами японские предприниматели могли рассчитывать теперь только . на «мирные» средства. Ликвидация дзайбацу уничтожил а наиболее одиозные формы паразитизма и загнивания монополий, способствовала росту конкуренции, обновила организационную структуру японского капитализма. Земельная реформа привела к увеличению емкости 'внутрён не го рынка, высвободила значительные трудовые ресурсы.
Большую роль сыграли и другие реформы. Так, принятие Кодекса о труде, легализация профсоюзных свобод ограничивали произвол предпринимателей, побуждали к поиску форм эксплуатации, связанных с внедрением новой техники. Реформа же школьного обучения помогла подготовить квалифицированную рабочую силу.
Послевоенные реформы положили начало новому этапу в развитии японского капитализма, связанному с превращением Японии из страны среднего в страну высокого индустриального развития.
В 1951 г. был подписан мирный Сан-Францисский договор и американо-японский Пакт безопасности. Хотя в союзе с американскими империалистами Японии отводилось подчиненное место, она получила возможность самостоятельно определять характер и цели своего экономического развития. Суммы, что тратились на содержание оккупационных властей, могли теперь расходоваться производительно. Постепенно прекратились выплаты репараций. Японские промышленники приступили к коренной реконструкции производственного аппарата.
2. Превращение Японии в один из главных центров империалистического соперничества (1952—1970 гг.). Последующие два десятилетия знаменуют важнейший этап развития японского капитализма. Его экономическая экспансия бурно нарастает. В 1951—1970 гг. промышленное производство в Японии увеличивается в среднем на 15,2% в год, тогда как для Англии соответствующий показатель составил 3,0, США — 4,0, Франции — 6,2, для ФРГ и Италии — 7,4%. Доля японской промышленности в индустриальном производстве капиталистического мира возросла с 1,7% в 1950 г. до 10,1% в 1970 г. С 1957 г. Япония захватила первенство в темпах прироста валового национального продукта (ВПП). За   1961—1970   гг. среднегодовой   индекс   роста ВНП здесь был равен 11,1% против 4,0% в США и 4,9% в Западной Европе. К 1970 г. обогнав последовательно Италию, Францию, Англию и ФРГ, Япония вышла на второе среди буржуазных стран место по объему промышленной продукции и национального дохода. Наряду с Соединенными Штатами и Западной Европой она превратилась в один из главных центров империалистического соперничества и вновь вступила в ожесточенную схватку за рынки сбыта и источники сырья.
Решающую роль в столь быстром развитии японской экономики Нлгра~л1Т'_особо выгодные условия производства прибавочной стоимости. В 1950—1970 гг. рост национального продукта в Японии опережал рост средней заработной платы в 1,8 раза, тогда как в США — в 1,4 раза. Труд японского рабочего оплачивался в конце 50-х гг. в 7 раз дешевле, чем труд американца. К концу следующего десятилетия заработная плата в Японии была в 4 раза ниже, а норма эксплуатации в 2 раза выше, чем в США.
Столь интенсивная эксплуатация наемного труда создала условия для беспрецедентных темпов накопления капитала. По размерам ежегодных вложений в экономику Япония в 1950— 1970 гг. опережала Англию, Францию и ФРГ в 2,6 раза, США — в 4 раза. Доля инвестиций в основной капитал непрерывно росла и достигла к 1969 г. 35,2% (в США— 14,1%, в Англии— 17,4, в Италии — 20,5, в ФРГ — 24,3 и во Франции — 25,4%). Это означало, что по масштабам обновления производственного аппарата японские капиталисты сумели значительно обойти своих конкурентов.
Невысокие военные расходы Японии (менее 1 % ВНП) позволяли сочетать ускоренные темпы модернизации основного капитала с высокой эффективностью его использования. Производительность труда в японской промышленности росла в 1963— 1970 гг. ежегодно на 11% (в США, ФРГ и Франции соответственно на 1,6; 5,5; 6,0%). Не последнюю роль в этом сыграло массовое использование импортных патентов и лицензий. Всего за 1950—1970 гг. их было внедрено более 15 тыс. За счет внедрения достижений мировой науки и техники Япония сэкономила огромные материальные и финансовые ресурсы, а главное — время, так как сумела совершить скачок от уровня оснащенности в промышленности конца 20—30-х гг. к современному уровню.
Эффективность производства, а значит, и быстрые темпы экономического роста обеспечивались также перемещением трудовых ресурсов из отраслей низкой производительности труда (сельское и лесное хозяйство, горнодобывающая промышленность) в отрасли с высокой производительностью (обрабатывающая промышленность, строительство). Сдвиги в обрабатывающей промышленности Японии вместе с импортом «ноу-хау» как раз и составили технологическую базу ее «экономического рывка».
Массовое переоснащение японской индустрии началось уже во второй половине 50-х гг. До этого рост производства обеспечивался главным образом за счет более полной загрузки старого оборудования. После непродолжительного спада, вызванного окончанием войны в Корее, наступил период промышленного подъема. В 1958 г. в связи с мировым экономическим кризисом темпы индустриального развития несколько замедлились, а затем снова возросли. В среднем в 1955—1960 гг. они составили 16,1%.
Все эти годы происходило широкомасштабное расширение основного капитала. В короткий срок были значительно увеличены мощности в черной металлургии, электротехнике, химической, текстильной, пищевой промышленности. Бурно развивались радиоэлектроника, приборостроение, изготовление пластмасс, искусственного каучука, химических волокон. Повысилось потребление нефти, высококачественных сплавов, синтетических материалов. Преодоление технической отсталости сочеталось с освоением все более полной номенклатуры изделий, известных мировой индустрии.
К концу 50-х гг. доля Японии в мировом промышленном производстве почти достигла довоенного уровня. В выплавке стали страна вплотную приблизилась к Англии, а в производстве электроэнергии— к ФРГ. По выпуску теле- и радиоприемников, синтетических смол и волокон она уступала только США. По тоннажу построенных судов и их экспорту японское судостроение уже в 1956 г. вышло на первое место в мире. Однако зарубежные конкуренты Японии еще сохраняли значительные преимущества в уровне концентрации производства и производительности труда. Недостаточная конкурентоспособность японских товаров порождала стойкий дефицит торгового баланса. Эти внутренние слабости стимулировали дальнейшую промышленную экспансию.
В этом отношении период 60-х гг. характеризовался завершением структурной перестройки, активным приспособлением к НТР, преобладанием интенсивных факторов роста. Если в 1955— 1961 гг. доля ассигнований на интенсификацию производства в обрабатывающей промышленности Японии составляла лишь 30,9% их общего объема, то в 1961—1964 гг. —уже 77,3%. Иностранные патенты и технологии внедрялись, как правило, лишь после их существенного усовершенствования. На этой основе быстро росло производство бытовой техники и оптики. Наряду с улучшением прежней номенклатуры развернулся выпуск цветных телевизоров, видеомагнитофонов, кондиционеров. К 1970 г. Япония вышла на второе место в мире по числу внедренных ЭВМ.
В черной металлургии завершился переход от мартеновского к кислородно-конвертерному способу выплавки стали с ее последующей непрерывной разливкой. Широко внедрялись домны повышенного объема, методы электрометаллургии, автоматизация литья и прокатаТ Ускоренными темпами развивалась и нефтехимия, производство кузнечно-прессового оборудования, дорожных и строительных машин. В станкостроении наблюдался переход от изготовления универсальных к производству специализированных станков, часто автоматов и полуавтоматов.
Единственной новой отраслью, созданной по существу впервые в 60-е гг., стало массовое производство легковых автомобилей. За 1959—1969 гг.- их выпуск увеличился в 33 раза. В итоге Япония превратилась во вторую автомобилестроительную державу мира.
Перестройка японской промышленности характеризовалась заметным «утяжелением»                  ее структуры. Удельный вес металлургии, машиностроения и химии, обеспечивающих в 1960 г. Около 1/2 всего промышленного выпуска, поднялся в 1970 г. до 2/3. При этом комплекс отраслей машиностроения по своему удельному весу вырос более чем в полтора раза. Соответственно доля тек- стильной и пищевой промышленности снизилась с 22 до 15%.Форсированный рост отраслей, определявших технический прогресс, во многом способствовал выходу Японии на второе место в индустрии мирового капитализма.
Бурный рост промышленного производства сопровождался усилением позиций монополий. Основой могущества финансового капитала в Японии стали финансово-промышленные группы,, объединявшие крупнейшие банки, страховые компании, отраслевые концерны и торговые фирмы. Раньше других —уже к 1954 г. — сформировалась группа Мицубиси. Затем закончилось образование монополистических объединений Мицуи и Суми-томо.
Хотя финансовыми центрами этих групп стали банки бывших дзайбацу, структура их значительно изменилась. Место семейных концернов, основанных на строгом контроле головной держательской компании, заняли комплексы корпораций не имевших единого управляющего центра. Их экономический союз основывался теперь на кооперационных поставках, техническом сотрудничестве, преимущественном финансировании «своим» банком, подкреплялся взаимным владением акциями, регулярными контактами руководства, обменом информацией и т. д.
На этой ее основе к середине 60-х гг. вокруг крупнейших коммерческих банков сгруппировались «молодые» финансовые группы Фудзи, Даити, Санва, а также группа Японского промышленного банка (долгосрочного кредита). Названные объединения заняли доминирующее- положение в японской экономике. При этом «зрелые» группы «большой тройки» (Мицубиси, Мицуи, Су-митомо) продолжали лидировать. К концу 60-х гг. их доля в активах корпораций первого класса превысила 40%.
Монополизация японской экономики проходила тем не менее "отнюдь не прямолинейно. Она сопровождалась резким отставанием концентрации производства от концентрации капитала. В 1957—1968 гг. крупные промышленные предприятия  (более 1 тыс. занятых) сосредоточивали только 16—17% рабочей силы и производили 28—30% продукции. По этим показателям Япония значительно уступала другим  развитым   капиталистическим странам. И наоборот, мелкие и средние предприятия даже к концу 60-х гг. выпускали около 50% продукции промышленности и обеспечивали работой 2/3 занятых.
Главной формой развитие мелкого и среднего предпринимательства в Японии было не традиционное быстрое вымывание, а подчинение монополистическому капиталу через систему субподрядов. Головные высокомеханизированные заводы монополий обрастали целыми созвездиями ремесленных и надомных мастерских, небольших частнокапиталистических фабрик, использующих отнюдь не самую производительную технику. В 1969 г. производительность труда на мелких предприятиях с числом занятых от 10 до 29 человек составляла всего 35,6% от производительности крупных предприятий. Для следующей категории заведений (30—99 занятых) этот показатель был равен 49,3% и для заведений с числом занятых от 100 до 299—60,6%. Двойственная структура японской экономики (разрыв в уровнях производительности на крупных и мелких предприятиях) наглядно подтверждала, что быстрый рост капитализма не исключает тенденцию к загниванию, застою.
Другим анклавом экономической и технической отсталости в послевоенной Японии оставался ее аграрный сектор. Норма наделов, установленная земельной реформой, не превышала 3 га (для Хоккайдо—12 га). Это вело к парцелляризации сельского хозяйства. В 50-е гг. здесь господствовали ручные методы обработки земли. Только с -1960 г. началось интенсивное внедрение мини-тракторов и другой техники, приспособленной к малоземелью и чересполосице. Постепенно наметился переход к механизации основной отрасли земледелия — рисоводства. Однако полностью технический переворот завершен не был. Фондовооруженность в сельском хозяйстве Японии оставалась на 43% ниже» чем в обрабатывающей промышленности (в США —на 20% выше).
Г* Структурные слабости в экономике, стремление крупного капитала поддержать быстрый рост привели к интенсификации методов государственно-монополистического регулирования. Их значение особенно возросло с 1960 г., когда была принята долгосрочная программа «удвоения национального дохода» (план Икэда).
Государственно-монополистический капитализм в Японии характеризовался относительно небольшими размерами государственной собственности. Поэтому особое значение приобрело здесь манипулирование ставками процента, налоговыми скидками. В 60-е гг. окончательно сложились методы так называемого «административного • руководства». Суть их заключалась в использовании государственной бюрократией разнообразных приемов (от советов и намеков до финансовых санкций) с целью заставить частные фирмы следовать выработанному курсу.
Большую роль в формировании такого курса играли все японские объединения руководителей монополистических корпораций. Крупнейшим из них стало общество «Кэйданрен». Этот генеральный штаб большого бизнеса Японии осуществлял функции связующего звена между государством и финансово-промышленными группами, концернами. Без консультации с «Кэй-1 данреном» правительство не принимало ни одного важного решения.
Тесная связь государства и корпораций не означала возникновения единого «акционерного общества Японии», как уверяли апологеты «японской исключительности». Государственный контроль над экономикой не смог сделать ее плановой. Быстрый рост был' одновременно крайне неравномерным, прерывался спадами (в 1958, 1962, 1965 гг.). Он сопровождался серьезными диспропорциями накопления, инфляцией. Буржуазное регулирование не избавило страну от «двойственной структуры», низкой производительности аграрного сектора, социальных антагонизмов.
Буржуазное государство заботилось не о японском народе, а об интересах крупного капитала. Доказательством тому служит эволюция его внешнеэкономической политики. В 50-х гг. экспорт не играл для Японии значительной роли. Большинство товаров сбывалось на внутреннем рынке. Это обусловило курс жесткого протекционизма, серьезных ограничений на ввоз иностранного капитала. Но с середины 60-х гг. экспортные рынки приобрели, для японских монополий жизненно важное значение. В этом сказалась их возросшая конкурентоспособность. Поскольку монополии не нуждались больше в протекционистских подпорках, правительство взяло курс на «либерализацию» внешнеэкономических связей. В 60-е гг. окончательно сложилась специфическая «внешнеторговая модель» Японии. В ее вывозе абсолютно преобладали готовые продукты тяжелой промышленности, а в импорте—минеральное сырье и нефть. В 1968 г. собственная горнорудная промышленность удовлетворяла потребности страны всего лишь на 26,4% (в 1960 г. — на 48,3%). Односторонняя ориентация на дешевое привозное топливо и сырье стимулировала экономический рост. Но вместе с тем она таила в себе опасности будущих кризисных потрясений.

3. Усиление неустойчивости японского капитализма.

В 70-е гг. японский капитализм вступил в новую полосу развития, характеризующуюся переходом от высоких темпов экономического роста к кризису, а затем к умеренным темпам.
В годы мирового экономического кризиса 1974—1975 гг. в Японии в тяжелое положение попали практически все отрасли хозяйства, особенно переработка нефти, химическая промышленность, металлургия, судостроение. Впервые за послевоенный период наблюдалось снижение индекса ВНП на годовом уровне (1974 г.—1,3%). В условиях низкого спроса происходило резкое повышение оптовых и розничных цен. Пик спада был пройден в феврале 1975 г. В низшей точке падение производства составило 22,8%. К этому моменту   в обрабатывающей   промышленности бездействовало примерно 2/5 мощностей. Предкризисный уровень был восстановлен только в сентябре 1977 г.
Особенно остро воздействовал на Японию энергетический кризис. Его основой стали накопившиеся диспропорции в топливном балансе. Привозная нефть покрывала 3/4 потребностей Японии в источниках энергии. Резкое увеличение цен на нее (с сентября 1973 по январь 1974 г. — в 4 раза) вызвало настоящий «нефтяной шок».
Переплетение циклических и структурных факторов изменило всю динамику экономического развития Японии. Уже в первую половину 70-х гг. среднегодовые темпы роста промышленной продукции понизились до 5,4%, а ВНП —до 6,1%. В 1976— 1980 гг., вопреки прогнозам, валовой внутренний продукт продолжал увеличиваться умеренными темпами (5,7%).
По размерам доли в мировом экспорте Япония обошла Англию и заняла третье место в мире после США и ФРГ. Но внешнеэкономическая экспансия японского капитализма встретила нарастающее сопротивление. В 70-е гг. еще резче обозначились противоречия трех центров межимпериалистического соперничества. К концу десятилетия Япония сбывала в США и Западной Европе свыше 40% товарного вывоза. Только на американском рынке ежегодно продавалось около 2 млн. японских автомобилей. И напротив, на японском рынке реализовывалось чуть больше 10% экспорта данных регионов. Нарастание дефицита в торговле развитых капиталистических стран с Японией неоднократно вызывало с их стороны чрезвычайные меры, вплоть до торговых войн. Под давлением извне Япония была вынуждена, начиная с 1971 г., несколько раз пересматривать выгодный для нее курс иены. Ревальвация национальной валюты снижала конкурентоспособность японских товаров.
Капиталисты Южной Кореи, Сингапура, опираясь на дешевизну рабочих рук и импорт зарубежной технологии, стали теснить японцев на внешних и внутренних рынках текстиля, одежды, бытовой техники, электротоваров. Непрерывно обострялась «нефтяная проблема». С 1970 по 1979 г. цены на ввозимое жидкое топливо увеличились, по некоторым оценкам, в 9 раз.
Весь этот узел противоречий и проблем заставил правящие круги Японии пересмотреть общую экономическую стратегию. На рубеже 70—80-х гг. недвусмысленный выбор был сделан в пользу приоритетного роста новейших, наукоемких отраслей: роботостроения, производства ЭВМ, тонких химических соединений, станков с программным оборудованием, очистных сооружений' оборудования связи, атомных станций и т. д. В связи с этим резко возросли затраты на науку и конструкторские разработки (до 3% ВНП).
Намечалось также частично свернуть материалоемкие и энергоемкие отрасли, в том числе те, что в свое время принесли Японии мировую известность (металлургию, нефтехимию, судостроение). Ослабления энергетического кризиса   предполагалось достичь путем интенсивных вложений в нефтедобывающую промышленность развивающихся стран.
К такому выбору японских капиталистов подтолкнул также мировой экономический кризис 1980—1982 гг. От него особенно пострадали «больные отрасли» японской экономики (нефтеперерабатывающая, целлюлозно-бумажное производство, производство искусственных волокон, цветная металлургия). В этих отраслях коэффициент загрузки оборудования с 1974 г. не поднимался выше 70%. В 1982 г. мощности по производству этилена были загружены на 2/3, в алюминиевой промышленности — на 1/3. В том же году выплавка стали впервые за последние 10 лет упала ниже уровня 100 млн. т и составила 99,5 млн.
Но в целом Япония пострадала от кризиса 1980—1982 гг. меньше других индустриально развитых капиталистических стран. Показатели роста ВНП в 1981 и 1982 гг. составили здесь соответственно 2,8 и 2,5%. Это достигалось благодаря росту новейших отраслей, особенно микроэлектроники, биотехнологии, производства средств автоматизации.
Как и прежде, наиболее острые проблемы японский империализм решает за счет трудящихся. Для них период 70-х гг. в сравнении с предыдущими десятилетиями оказался во многих отношениях более трудным. Это выразилось в снижении темпов роста реальных доходов, в общем ухудшении условий труда и жизни. Особенно тяжелым было положение пролетариата на мелких и средних предприятиях, где уровень заработной платы даже в начале 80-х гг. едва достиг 70% среднего заработка рабочих на крупных предприятиях. Работники мелких и средних предприятий, как правило, первыми испытывали на себе удары кризисов, попадали в ряды безработных. Что же касается крупных предприятий, то здесь для постоянного персонала по-прежнему бытовала система «пожизненного найма», когда общий заработок существенно зависел от стажа работы в данной фирме. Это помогало крупному капиталу теснее привязывать к себе рабочих, создавать иллюзию «социального партнерства» и вместе с тем паразитировать на таких качествах японского пролетариата, как любовь к труду, добросовестность, стремление к самосовершенствованию.
В 70-е гг. японскому пролетариату путем упорной борьбы удалось ликвидировать разрыв в уровнях реальных доходов, традиционно отделявший его от трудящихся индустриально развитых стран Западной Европы. Сократился разрыв и по отношению к рабочему классу США. В этом сказывались итоги экономической борьбы в рамках традиционных «весенних наступлений» трудящихся. Но одновременно резко повышалась интенсификация труда японцев. В середине 70-х гг. более 2/3 опрошенных рабочих и служащих высказывали жалобы на чрезмерные физические и нервные перегрузки. Одной из самых острых проблем оставалась проблема жилья и городского транспорта. В начале десятилетия   на одного   японца   в среднем   приходилось
4,5 кв. м жилой площади. В Токийской префектуре место жительства большинства трудящихся было удалено от места работы на 50—60 км. На социальные расходы в Японии тратилось в 2—3 раза меньше, чем в других развитых капиталистических странах.
Подлинным бичом японских трудящихся является экологический кризис. В настоящее время он превратился в главную форму загнивания японского империализма. Особенно серьезная ситуация сложилась в так называемом тихоокеанском «промышленном поясе» Японии. По данным на начало 70-х гг., в двух обследованных районах 65% жителей жаловались на потерю обоняния, 57% страдали от раздражения дыхательных путей и 29% —от постоянного кашля.
Вопросы социального развития Японии выдвигаются теперь на передний план в ходе классовой борьбы. Не случайно, что и правящие классы вынуждены включить их в сферу государственно-монополистического регулирования экономики. Об этом говорит принятие особых «планов» — «реконструкции японского архипелага» (1972 г.), «жизненного цикла» (1975 г.), нацеленных на децентрализацию производительных сил, смягчение «социальных диспропорций». Несоответствие этих программ ограниченным возможностям ГМК уже доказано прогрессивной общественной мыслью Японии.

.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Экономика и менеджмент