Библиотека Гумер - Экономика и менеджмент

ЛЕКЦИЯ 4. РАЗВИТИЕ КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ В ТРУДАХ ЭКОНОМИСТОВ XIX ВЕКА

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПОСЛЕДОВАТЕЛИ И ОППОНЕНТЫ

1. Экономические взгляды Ж.Б. Сэя

Становление политической экономии как науки связано с именем А.Смита, который впервые исследовал законы, управляющие производством и распределением материальных благ. Но с именем А.Смита связаны и большинство экономических школ, которые считают его своим основоположником, несмотря на принципиальные различия между ними. Объясняется это тем, что у Смита мирно сосуществуют различные подходы в определении стоимости, заработной платы, прибыли и ряда других вопросов, и каждое направление берет те идеи Смита, которые соответствуют их мировоззрению.

Последователем А.Смита считал себя и Ж.Б.Сэй, который вошел в историю экономической мысли как автор теории трех факторов производства и закона, который с легкой руки Дж.Кейнса получил название “закон Сэя”.

Ж.Б.Сэй (1767—1832) является представителем французской экономической мысли и сторонником экономических идей А.Смита. Как и Смит, он был последовательным защитником принципов экономического либерализма, требовал “дешевого государства” и сведения экономических функций последнего к минимуму. Свои взгляды Сэй опубликовал в работе “Трактат политической экономии, или простое изложение способа, которым образуются, распределяются и потребляются богатство”, который вышел в свет в 1803 году.

Разделяя мировоззренческую позицию Смита, Сэй совершенно отошел от тех элементов трудовой теории стоимости, которые так явственно звучат у А.Смита. В интерпретации Сэя стоимость определялась не затратами труда, а ставилась в зависимость от рада факторов: полезности товара, издержек его производства, спроса и предложения. Стоимость (в теории Сэя — ценность, прим. автора) всегда находится в прямой зависимости от спрашиваемого количества, и в обратной — от предлагаемого, и цена, таким образом, представляет собой результат взаимовлияния спроса и предложения. Под влиянием конкуренции продавцов цены понижаются до уровня издержек производства, а издержки производства слагаются из оплаты производительных услуг, т.е. заработной платы, прибыли и ренты. Особый акцент Сэй делал на полезности товара, так как, по его мнению, именно она создается в процессе производства, и именно она “сообщает” предметам ценность. Между тем уже А.Смит показал, что меновую стоимость нельзя напрямую связать с полезностью, поскольку наиболее полезные предметы часто имеют наиболее низкую стоимость, а такие жизненно необходимые, как воздух и вода и вовсе ее не имеют. Не случайно Сэй и в вопросе о производительном и непроизводительном труде расходится с мнением “отца политической экономии”. Производство он определяет как деятельность человека, направленную на создание полезностей, где полезность может воплощаться в материальных и нематериальных формах. Поэтому даже услуги государства — это, по мнению Сэя, тоже производство полезности, и труд, употребленный на их создание, должен быть по справедливости назван производительным. Как видим, делая акцент на полезности товара как субстанции стоимости, Сэй в значительной мере стирает границы между производительным и непроизводительным трудом.

После определения стоимости полезностью, Сэй дает анализ проблемы формирования доходов. Отправной точкой его рассуждений было признание того, что в производстве участвуют три фактора производства; труд, капитал, земля. Каждый из этих факторов оказывает определенную услугу при создании стоимости. Соответственно трем самостоятельным источникам стоимости Сэй выделяет три основных дохода: заработную плату (плата за услугу труда), процент (плата за услугу капитала), ренту (плата за услугу земли). Сэй был первым, кто в отчетливой форме высказал мысль о равноправном участии факторов производства (труда, капитала и земли) в создании стоимости продукта. И здесь на стороне Сэя была сама очевидность, поскольку для всякого производства необходимо соединение природных ресурсов, средств производства и рабочей силы. Действительно, национальный доход или валовой национальный продукт можно рассматривать как массу производимых за год потребительных стоимостей, полезностей (по выражению Сэя). Изменение дохода и продукта, выраженное в неизменных ценах, отражает прирост физического объема продукции, т.е. прирост богатства, благосостояния. И при такой трактовке вполне обоснован вопрос о доле национального дохода (или продукта), приходящейся на каждый из факторов, участвующих в производстве, и о доле прироста этих величин, даваемой приростом каждого из этих факторов. Не подлежит сомнению, что исследование данных функциональных зависимостей имеет важное значение для повышения эффективности народного хозяйства. Однако Сэй не смог объяснить механизм определения той доли созданного продукта, который приходится на каждый фактор производства. Первая такая попытка была предпринята в конце девятнадцатого века американским экономистом Дж. Кларком.

Интересна в работе Сэя трактовка прибыли. Уже во времена Сэя было известно, что прибыль распадается на ссудный процент, который присваивается капиталистом как собственником капитала и предпринимательский доход, который присваивается капиталистом как руководителем предприятия. Для Сэя предпринимательский доход выступает .не просто как род заработной платы, которую мог бы получить и наемный управляющий, а вознаграждение за особо важную общественную функцию — рациональное соединение всех факторов производства *1*.

Уже в начале девятнадцатого века в связи с промышленным переворотом обсуждается вопрос о негативном влиянии на положение рабочих ввода нового оборудования, так как стало очевидным, что замена труда машинами увеличивает безработицу.

*1* Развитие этой идеи Сэя можно найти у экономистов двадцатого столетия, в частности у Й.Шумпетера и Ф.Найта.

Сэй же заложил в своей работе основы “теории компенсации”, утверждая, что машины лишь на первых порах вытесняют рабочих, а впоследствии вызывают рост занятости и даже приносят им наибольшую пользу, удешевляя производство предметов потребления.

Но наиболее широко известна идея Сэя, которая вошла в историю экономической мысли как “закон Сэя”. Суть этого закона в том, что общие кризисы перепроизводства в рыночном хозяйстве невозможны. А аргументация такова: стоимость созданных товаров представляет собой совокупные доходы, на которые, в свою очередь, покупаются товары соответствующей стоимости. Иными словами, совокупный спрос всегда будет равен совокупному предложению, а диспропорции между спросом и предложением могут носить лишь частичный (касающейся одного или нескольких товаров) и временный характер и связаны с тем, что неправильно распределен общественный труд по видам производства: что-то производится в избытке, что-то находится в дефиците. Всякое перепроизводство носит ограниченный характер, поскольку на другом полюсе всегда должен обнаруживаться дефицит.

Содержательная часть “закона Сэя” состоит в допущении, что цены товаров в рыночной экономике обладают абсолютной гибкостью и мгновенной реакцией на изменения конъюнктуре хозяйства. Они сами по себе способны выправить диспропорции, которые могут возникнуть в производстве товаров. К слову сказать, и в двадцатом веке представители неоклассического направления фактически стоят на позициях, в общем и целом восходящих к Сэю, считая, что через гибкость цен, заработной платы и других элементов экономика может автоматически избегать серьезных кризисов.

Особенностью “закона Сэя” является и то, что подразумевается, что товары производятся непосредственно ради удовлетворения потребностей людей и обмениваются при совершенно пассивной роли денег в этом обмене. Это взгляд восходит к А.Смиту и характерен для всех представителей классического и неоклассического направлений, где деньги рассматриваются как “вуаль”, наброшенная на систему реальных рыночных отношений. Никто не держит деньги как таковые и никто не стремиться к обладанию ими. Если принять предположение о пассивной роли денег в обмене, “закон Сэя” будет абсолютно верен — невозможно представить общий кризис перепроизводства в экономике бартерного типа, где не может быть такого явления, как превышение предложения над спросом для всех товаров. Но в денежной экономике общее избыточное предложение товаров теоретически возможно и это будет означать избыточное предложение товаров по отношению к денежному спросу. Такая ситуация возникает, когда деньги являются не только средством обращения, но и средством сохранения ценности, что имеет место в реальной денежной экономике. Тогда в связи с различными мотивами (в том числе мотивами предосторожности и спекулятивными мотивами), часть своих доходов люди предпочитают сберегать, и часть созданного продукта (стоимость которого, согласно “догме Смита”, складывается из суммы доходов: заработной платы, прибыли и ренты) не находит своих покупателей.

Очень скоро вокруг “закона Сэя” развернулась дискуссия, которая не завершилась полностью к настоящему времени, являясь предметом обсуждения между представителями неоклассического и кейнсианского направлений.

2. Экономические взгляды Т. Мальтуса

Рассматривая экономические воззрения Рикардо, мы упомянули о влиянии, которое оказали на него взгляды Мальтуса. Справедливости ради надо отметить, что взгляды последнего до некоторой степени определили господствующую в течение девятнадцатого века теорию заработной платы как теорию прожиточного минимума. Поэтому вкратце остановимся на экономических взглядах Т.Мальтуса.

Не будучи по образованию экономистом, Т.Мальтус (1766— 1834) вошел в историю экономической мысли как человек одной идеи, одного закона, а именно как автор “закона народонаселения”. В 1798 году в Лондоне была издана небольшим тиражом книга под названием “Опыт о законе народонаселения в связи с будущим совершенствованием общества”, где автор доказывал, что население растет в геометрической прогрессии, а средства существования (под которыми подразумевались продукты сельского хозяйства) только в арифметической прогрессии. По существу в этой работе Мальтус сформулировал свою теорию народонаселения, которую можно свести к следующим положениям:

— биологическая способность к размножению у человека превосходит его способность увеличивать продовольственные ресурсы,

— сама эта способность к воспроизводству ограничивается наличными продовольственными ресурсами.

Мальтус утверждал, что население имеет тенденцию увеличиваться быстрее, чем средства существования. И приводил в качестве доказательства следующие цифры: каждые 25 лет население может удваиваться, и если такая тенденция сохраниться, то “через два столетия народонаселение относилось бы к средствам существования как 256 к 9, через три столетия как 4096 к 13, а по прошествии двух тысяч лет отношение это было бы беспредельно и неисчислимо”. И хотя очень скоро обнаружилось, что доказательство этой теории у Мальтуса не совсем корректно, поскольку брались цифры, характеризующие темпы роста населения в Северной Америке, где население росло в большей степени за счет иммиграции, чем за счет естественных факторов, книга имела огромный успех и за короткое время выдержала пять переизданий. Но какое отношение имеет это утверждение к экономической теории? Самое непосредственное, так как теория Мальтуса, установившая жесткую зависимость роста населения от продовольственных ресурсов общества, помогла обосновать теорию заработной платы, определяемой прожиточным минимумом. Главная и постоянная причина бедности, по Малиусу, мало или вовсе не зависит от образа правления или от неравномерного распределения имущества: она обусловлена “естественными законами и человеческими страстями”, скупостью природы и чрезмерно быстрым размножением человеческого рода. Сведя причину бедности к простому соотношению темпа прироста населения с темпом прироста жизненных благ, теория Мальтуса послужила и обоснованием соответствующей экономической политики. Мальтус утверждал, что заработная плата всегда будет определяться прожиточным минимумом (минимальным количеством средств для поддержания физического существования). По его мнению, если заработная плата в силу роста спроса на труд превысит прожиточный минимум, “неумеренная склонность к размножению” приведет к росту населения, предложение труда увеличится и заработная плата опять вернется к исходному уровню. Иными словами, нищенский уровень жизни рабочих определяется не социальными условиями, а естественными, биологическими законами *1*. Возможно, именно эта идея и объясняет такую невероятную популярность работы Мальтуса. Естественно, в рамках своей концепции, Мальтус не мог предложить рабочим для улучшения своего положения ничего, кроме морального, нравственного обуздания. Считая, что всякая сознательная попытка улучшить условия жизни будет “сметена неодолимой людской массой”, Мальтус выступал против “Законов о бедных” и повышения заработной платы, и здесь его аргументация полностью совпадает с аргументацией Д.Рикардо. “Законы о бедных”, по мнению этих экономистов, делали воздержание излишним и поощряли неблагоразумных, предлагая им часть доходов благоразумных и трудолюбивых, поскольку помощь осуществлялась за счет взимания налогов с последних. Кроме того, рост населения, спровоцированный помощью неимущим, увеличивал бы цены на продукты сельского хозяйства, снижая уровень реальной заработной платы для работающих. Другими словами, по мнению как Мальтуса, так и Рикардо, “Законы о бедных” содействовали уменьшению благосостояния тех классов, которые живут исключительно своим трудом.

*1* Особенно отчетлива его позиция обнаруживается в полемике с пастором У.Годвином (1756—1836), английским политическим деятелем и представителем утопического социализма, который выступал с проектами социального переустройства общества, в частности, за отмену частной собственности как источника всех зол, в том числе и несправедливого распределения доходов. По мнению Годвина, богатства хватило бы на всех, если бы оно распределялось равномерно. Да, соглашался Мальтус, если все национальное богатство разделить поровну, бедность действительно исчезнет... но только на момент. Достаток пищи для всех снимет все преграды для размножения. Это вызовет неограниченный рост населения, далеко выходящий за пределы возможности его прокормить. Возникнет такой голод, которого еще не было. Воцарится беспросветная нужда, “чувства взаимной любви исчезнет, дурные страсти вновь обнаружатся, проснется присущий людям инстинкт самосохранения и личный интерес станет опять царить междулюдьми, заглушая всякие другие побуждения”. Следовательно, проблема бедности никак не связана с социальной системой. Особую остроту этой полемике придает тот факт, что, как и Годвин, Мальтус являлся священником, выполняя его обязанности даже после того, как в 1805 году получил кафедру профессора современной истории и политической экономии в колледже Ост-Индской компании.

Мальтус был убежден, что рост средств существования немедленно вызовет реакцию в виде увеличения рождаемости и численности населения. В действительности эта тенденция не только не является абсолютной, но на определенной стадии развития общества явно уступает место прямо противоположной. Вопрос об автоматических ограничителях рождаемости, кроме “страха голода”, обсуждался уже в начале девятнадцатого века. Английский экономист Сениор подчеркивал, что желание сохранить свой уровень жизни, надежда перейти к более высокому социальному статусу — это такие же сильные мотивы поведения, как и стремление к продолжению рода *1*.

В центре внимания мальтузианской теории народонаселения была проблема ограниченных ресурсов земли. Одной из основных посылок данной теории являлось утверждение о невозможности увеличивать средства существования (под которыми подразумевались продукты питания), теми же темпами, которые свойственны росту населения. Почему? Да потому что, во-первых, ресурсы Земли ограничены, а во-вторых, дополнительные вложения труда и капитала в землю будут обеспечивать все меньший и меньший прирост продукции, так как с ростом населения в обработку вовлекаются земли худшего качества, дающие все меньшую отдачу*2*. Эта теория получила название теории “убывающего плодородия почвы” которая явилась прообразом теории “убывающей предельной производительности”. Последователи Мальтуса в доказательстве этой теории доходили до нелепости, утверждая, что если бы не было убывающего плодородия, весь мировой урожай пшеницы можно было бы собрать в цветочном горшке.

*1* Именно Сениор первым разделил потребительские товары на предметы “необходимости, благополучия и роскоши”, где, по мере экономического развития, роскошь для одного поколения становится приличием для следующего, а для дальнейших, возможно, и необходимостью.

*2* Данная посылка легла в основу теории ренты как Рикардо, так и самого Мальтуса.

В чем нельзя упрекнуть Мальтуса, так это в непоследовательности, и его взгляд на перспективы экономического роста полностью вытекают из “закона народонаселения”. Исходя из того, что заработная плата определяется прожиточным минимумом, Мальтус обосновывал тезис о вековой стагнации, о перманентности кризисов перепроизводства. По его мнению, совокупный спрос всегда будет недостаточным для приобретения всей товарной массы по ценам, покрывающим издержки. Так как рабочие получают меньше, чем ценность произведенной ими продукции “одна только покупательная способность работающих классов не в состоянии обеспечить стимулы для полного использования капитала” *1*. И эта разница не может быть покрыта спросом, предъявляемым капиталистами, так как они в силу господствующей в их кругах этики, обрекли себя на бережливость, чтобы, путем лишения себя привычных удобств и удовольствий, сберегать часть своего дохода. Этот взгляд получил в дальнейшем название “доктрины недопотребления”. Следовательно, (по Мальтусу), для обеспечения воспроизводства необходим определенный объем расходов из прибыли и ренты на предметы роскоши и услуги непроизводительного характера, что может каким-то образом смягчить проблему перепроизводства. Это дополнительное непроизводительное потребление могут обеспечить лишь классы, не принадлежащие к капиталистам и рабочим, в первую очередь земельные собственники. Не стоит удивляться, что рекомендации Мальтуса в области экономической политики сводились к снижению нормы накопления и поощрению непроизводительного потребления со стороны лендлордов. И его защита высоких импортных пошлин на хлеб (в полемике о “Хлебных законах”*2*), которые обеспечивали бы высокую земельную ренту, вполне гармонирует с основными заключениями его теории. Для уменьшения же накопления капитала Мальтус предлагал увеличить налогообложение. Обсуждая проблемы организации общественных работ как временной меры уменьшения безработицы, Мальтус пишет, что “тенденция к уменьшению объема производительного капитала не может являться возражением против общественных работ, требующих привлечения значительных сумм за счет налогов, так как в определенной степени это именно то, что нужно”*3*.

*1* Даже признавая, что рост накопления капитала может привести к росту заработной платы, Мальтус, тем не менее считал, что это не увеличит эффективный спрос, так как росту потребления рабочие предпочитают праздность и потому страсть к накоплению будет неизбежно приводить к превышению предложения товаров над тем объемом, который “структура и склонности данного общества позволяют с пользой потребить”. Законы накопления капитала, по мнению Мальтуса, напоминают законы размножения населения. И как при недостатке пищи нелепо поощрять браки и размножение людей, так и при недостатке спроса неуместно стимулировать накопление капитала, которое еще больше увеличит предложение товаров.

*2* Суть “Хлебных законов” заключалась в том, что хота ввоз заграничного хлеба не был формально запрещен, но закон устанавливал столь высокие ввозные пошлины, что они по существу блокировали импорт зерна.

*3* Цит. по М.Блаугу “Экономическая мысль в ретроспективе”. М., 1993, стр. 159.

При всей некорректности посылок теории перепроизводства Мальтуса (неограниченности роста населения и закона убывающего плодородия почвы) его заслуга состоит в том, что он остро поставил вопрос о проблемах реализации созданного продукта, вопрос, который остался за пределами внимания как А. Смита, так и Д.Рикардо*1*.

3. Экономические взгляды С. Сисмонди

Работы швейцарского экономиста и историка С.Сисмонди (1773—1842) сыграли заметную роль в истории экономической мысли хотя бы потому, что он первым подверг научной критике экономическую систему капитализма, выступил противником некоторых идей, высказанных представителями классической политической экономии. В отличие от последних, в политической экономии он видел не науку о богатстве и способах его увеличения, а науку о совершенствовании социального механизма в интересах человеческого счастья. Сисмонди считал политэкономию нравственной наукой, которая имеет дело с человеческой природой, а не с экономическими отношениями; она приведет к цели лишь тогда, когда приняты во внимание чувства, потребности и страсти людей. Безусловно, на такую трактовку предмета политической экономии оказала влияние работа Смита “Теория нравственных чувств”. Увеличение производства благ, по Сисмонди, не самоцель, и само не является показателем богатства, если в процессе его распределения большинство получает жалкие крохи. И здесь также видно влияние А.Смита, который пишет, что “ни одно общество, без сомнения, не может процветать и быть счастливым, если значительнейшая часть его членов бедна и несчастна”*2*. Таким образом, у Сисмонди мы видим развитие нравственных аспектов экономической науки, начало которому положил А.Смит.

Но не только в этом проявляется единство взглядов Сисмонди и Смита. Сисмонди — сторонник трудовой теории стоимости, согласно которой стоимость товара определяется затратами труда на его производство. Совершенно естественно, что он считает прибыль доходом капиталиста, представляющим собой вычет из продукта труда рабочего. Сисмонди прямо говорит об ограблении рабочего при капитализме, подчеркивая эксплуататорскую природу прибыли и считая, что заработная плата должна быть равна всей стоимости продукта труда рабочего. Но почему рабочий получает лишь малую часть стоимости созданного им продукта? Сисмонди не искал регуляторов заработной платы в “естественных” законах природы, как Рикардо и Мальтус, тем не менее он принимал господствующее в экономической литературе положение, что заработная плата рабочих стремится к прожиточному минимуму. Причину такого положения Сисмонди видит в специфических капиталистических отношениях, в стремлении капиталистов “выжать” как можно больше прибыли из своих рабочих. Возможность же сведения заработной платы к минимуму у Сисмонди связана с процессом вытеснения труда машинами, то есть с ростом безработицы, которая вынуждает рабочих наниматься за меньшую заработную плату. Отсюда видно, что отрицая закон народонаселения Мальтуса, Сисмонди не отрицал наличия связи между ростом населения и заработной платой. Не случайно Сисмонди предлагал ограничить рост населения рамками дохода семьи.

*1* И Смит, и Рикардо считали, что ключевой проблемой для капитализма является накопление, обеспечивающее рост богатства нации, тогда как со стороны спроса и реализации никаких серьезных трудностей не существует.

*2* Цит. по “Антологии экономической классики”. Т. 1. М., 1993, стр. 146.

Но все-таки на первый план в экономических взглядах Сисмонди выдвигается проблема рынков и реализации созданного продукта. В противовес классической политической экономии, принявшей тезис об автоматическом приспособлении совокупного спроса к совокупному предложению и невозможности общего кризиса перепроизводства, Сисмонди выдвинул тезис о постоянстве кризисов перепроизводства в капиталистической экономике. Сведя стоимость общественного продукта к доходам (* И здесь он выступает как последователь А.Смита, взяв за основу своих рассуждений гак называемую “догму Смита”, положение о том, что стоимость складывается из доходов.), Сисмонди заявляет, что для реализации всего произведенного продукта необходимо, что бы производство полностью соответствовало доходам общества. И далее он делает вывод о том, что если производство превышает сумму доходов общества, то продукт реализован не будет. Обратим внимание, что в стоимость созданного продукта у Сисмонди не входит стоимость израсходованных средств производства. Далее уже знакомый нам ход рассуждений. Заработная плата рабочих тяготеет к прожиточному минимуму, вследствие давления безработицы, причиной которой является внедрение техники. Этот процесс приводит к сокращению совокупного спроса, так как, по выражению Сисмонди, “машины не знают никаких потребностей и потому не предъявляют никакого спроса”. Не расширяет внутреннего рынка и спрос капиталистов, которые часть дохода, предназначенную для потребления, накапливают. Другими словами, способность экономики производить все больше товаров наталкивается на недостаточный спрос со стороны основных производительных классов. В связи с этим Сисмонди уже в 1819 году в работе “Новые начала политической экономии” высказывает мысль, абсурдную для представителей классической политической экономии, что “народы... могут разоряться не только оттого, что тратят слишком много но и оттого, что тратят слишком мало”*1*. Ведь согласно воззрениям и Смита и Рикардо, именно бережливость и накопление представляют собой ключ к богатству нации. Как мы уже отмечали, парадокс заключается в том, что представление Сисмонди о перманентных кризисах перепроизводства при капитализме вытекают из посылки именно классической политической экономии — положения А.Смита, что годовой продукт нации представляет собой сумму прибыли, заработной платы и ренты, которые тратятся на потребительские товары. Вслед за Смитом, Сисмонди игнорирует тот факт, что годовой продукт включает в себя и средства производства, причем с ростом накопления капитала потребности хозяйства в средствах производства создают особый рынок, в определенной степени независимый от рынка потребительских товаров. Более того, в периоды экономического подъема темпы роста производительного потребления превышают темпы роста личного потребления. Игнорирование этого положения стало причиной выводов Сисмонди о неизбежности постоянных кризисов перепроизводства при капитализме, где спасение от них он видит в существовании промежуточных (помимо классов капиталистов и рабочих) групп населения, прежде всего мелких товаропроизводителей, предъявляющих значительный спрос на созданный продукт, и в расширении внешних рынков сбыта.

В заключении рассмотрения данного вопроса следует сказать, что взгляд на причину кризисов как результата “недопотребления” существует и по сей день, правда причины недопотребления рассматриваются с несколько иных позиций.

*1* А.Аникин. Юность науки. М., 1979, стр. 274.

Касаясь других аспектов экономических взглядов Сисмонди, следует отметить, что он отвергал основополагающее положение А.Смита о благотворности своекорыстного интереса и конкуренции *1*. У Сисмонди конкуренция имеет гибельные экономические и социальные последствия: обнищание основной массы населения, экономические кризисы. Сисмонди считал, что именно наемный труд и конкуренция подрывают основу равенства в экономических системах, приводят к разрушению баланса производства и потребления, поскольку в условиях конкуренции производство увеличивается без конкретных потребителей. Ситуация усугубляется неравным распределением. По мнению Сисмонди, должна существовать граница расширения производства, которая должна соизмеряться с социальными доходами.

Негативное последствие свободной конкуренции, по Сисмонди, заключается и в том, что она меняет тип народонаселения, приводя к перенаселению. Если раньше рост населения соизмерялся с ростом дохода и в определенной степени регламентировался (так, ремесленник не вступал в брак до окончания ученичества), то сейчас (в эпоху промышленного переворота — прим. автора) положение рабочего меняется в зависимости от спроса на рабочую силу, но семья рабочего не может изменяться — так возникает излишнее население. Не удивительно, что Сисмонди выступает за законодательное ограничение свободной конкуренции, которая ведет, по его мнению, к противоположности интересов общества и отдельных товаропроизводителей. Противоположность интересов общества, которое заинтересовано в том, чтобы все товары имели сбыт и не пострадал ни один товаропроизводитель, и отдельных производителей, с его точки зрения, должно устранять государство. Вмешательство государства у Сисмонди связано прежде всего с регулированием темпов экономического роста (все беды от слишком быстрого развития капитализма), контролем за распределением “сверхстоимости” и ограничением конкуренции. Мерами по ограничению конкуренции Сисмонди считал поощрение мелкого капитала, участие рабочих в прибыли, законодательное ограничение новой техники. На государство он также возлагал реализацию программы социальных реформ, в частности введение социального обеспечения рабочих за счет предпринимателей, ограничения рабочего дня, установления минимума заработной платы. Это позволяет рассматривать Сисмонди как одного из первых реформаторов, идеи которого в значительной мере реализовались лишь в двадцатом веке.

*1*Правда, это касается позднего периода его творчества. Вначале же Сисмонди был верным смитианцем, выступал за свободу конкуренции и свободную игру личных интересов.

4. Экономические взгляды Дж. Милля

Если с именем А.Смита связывают становление политической экономии как науки, то с именем Дж. Милля связано опубликование трактата “Основы политической экономии и некоторые аспекты их приложения к социальной философии” (1848), который явился своеобразным путеводителем для тех, кого интересовали проблемы политической экономии. Сам Милль в предисловии к свой работе пишет, что его задача заключается в том, чтобы написать обновленный вариант “Богатства народов” с учетом возросшего уровня экономических знаний и самых передовых идей современности.

Дж.С.Милль (1806—1873), английский философ и экономист, сын другого английского экономиста — Джеймса Милля, который был близким другом Д.Рикардо и влияние последнего очень заметно в работе Дж.С.Милля.

В соответствии с традициями классической политической экономии основные разделы “Основ политической экономии” посвящены производству, распределению, обмену, прогрессу капитализма и роли государства в экономике. Вслед за Рикардо, который считал, что главной задачей политической экономии является определение законов, которые управляют распределением продукта между классами, Милль также уделяет анализу этих законов центральное место. Однако, и в этом заключается его принципиальное отличие от А.Смита и Д.Рикардо, Милль разделяет законы производства и распределения, считая, что последние управляются законами и обычаями данного общества и являются результатом человеческих решений. Именно эта посылка Дж.Милля явилась основой его идеи о возможности реформирования отношений распределения на базе частной капиталистической собственности. В связи с этим он большое внимание уделил проблемам развития государственной системы социального обеспечения и проблемам налогообложения. Именно Милль сформулировал теорию равенства жертвы, в которой он обосновал принцип прогрессивного налогообложения *1*. Наиболее подходящим объектом прогрессивного налогообложения Милль считал наследство, представляющее собой собственность, которая не приобретена трудом, и “незаработанный прирост” рент, которые являются следствием повышения цены земли.

В своих рассуждениях Милль сознательно или бессознательно допускает, что распределение никак не взаимодействует с ценовыми процессами, являясь продуктом исторической случайности. И действительно, проблемы ценообразования рассмотрены у Милля после анализа проблем распределения, где под стоимостью (ценностью) товара он понимает его покупательную способность по отношению к другим благам. Фактически Милль приходит к точке зрения, что меновая стоимость (и цена) товара устанавливается в точке, где уравниваются спрос и предложение. Примирить данную позицию с представлениями классической политической экономии, где “естественные цены” определяются издержками производства, Милль пытается ссылкой на то, что это утверждение справедливо для ситуации с совершенно эластичным предложением. Идеи Милля о функциональных связях между рыночной ценой, спросом и предложением в дальнейшем вылились в исследование категории “ценовой эластичности” у А. Маршалла.

*1* Дж.Милль считал, что каждый гражданин обязан доставлять государству определенную долю своего дохода, в виде которой он приносил бы жертву, равную жертве других налогоплательщиков с таким расчетом, чтобы по уплате налогов граждане оставались в том же самом хозяйственном положении, в каком они были до уплаты налогов. Это и есть критерий относительного равенства, в силу которого нормой обложения становится принцип, что налог должен представлять для каждого гражданина одну и ту же ценность, то есть одинаковую жертву. С точки зрения равенства жертвы богатому легче уплатить соответствующую часть имущества, чем бедняку. Тяжесть налога для плательщика зависит от того, что у него остается. Если остается много, то плательщик может легко нести и высокий налог. Но если остается мало и налог лишает его возможности удовлетворять необходимые потребности, налог тяжел, даже если его ставка и является низкой. Исходя из вышесказанного, “равенство жертвы” может быть достигнуто лишь при прогрессивном налогообложении. В дальнейшем эта теория была развита шведским экономистом К.Викселлем и английским экономистом А. Пигу.

Если в трактовке природы стоимости Милль порывает с классической политической экономией, то в вопросах, касающихся концепции производительного труда, факторов накопления капитала, теории заработной платы, теории денег, теории ренты он целиком остается в рамках представлений данной экономической школы, хотя многие из них в трактовке Милля получили дальнейшее развитие. Это не в последнюю очередь касается концепции производительного труда. Милль соглашается с классиками, что производительный труд — это труд, создающий богатство. К богатству же прежде всего относятся инструменты, машины и квалификация рабочей силы, то что мы называем сегодня вещественным и человеческим капиталом. Следовательно, по мнению Милля, и труд, затрачиваемый на повышение качества рабочей силы является производительным, приводящим к росту богатства нации. Такая расширенная трактовка производительного труда получила развитие во взглядах представителей неоклассического направления, в частности, А. Маршалла. Разделяет Милль и взгляд на роль денег в экономике, подчеркивая, что рост денежной массы в обращение не может иметь другого следствия, кроме инфляции*1*.

Но особенно ярко идентичность взглядов Милля и Рикардо видна в защите теории ренты последнего и во взглядах Милля на перспективы экономического роста. Вслед за Рикардо и Сэем Милль считал, что при капитализме возможно бескризисное развитие производства. Однако, следуя логике Рикардо, у которого рост населения неизбежно приведет к росту цен на продукцию сельского хозяйства, росту ренты и уменьшению прибыли, Милль также полагал, что падение нормы прибыли в конечном счете приведет к экономическому застою. Отсрочить наступление этого состояния могут факторы, противодействующие уменьшению нормы прибыли, к которым он относил технический прогресс (особенно в сельском хозяйстве) и вывоз капитала в другие страны. Как и у Рикардо, возможность экономического прогресса у Милля рассматривалась с позиций противоборства между техническим прогрессом и убывающей доходностью сельского хозяйства.

*1* Интересно, что при этом Милль говорит о положительном эффекте инфляции, отмечая, что рост цен снижает реальную величину долгов и потому работает в пользу дебиторов против кредиторов. А поскольку к первым относится класс производительный, а ко вторым — класс непроизводительный, то это означает перераспределение богатства на пользу первых, то есть тех, кто обеспечивает экономический рост.

При анализе заработной платы Милль исходит из того, что размер последней зависит в основном от спроса на рабочую силу и ее предложения) или, что то же самое, от соотношения между численностью населения и размерами капитала. Принимая совокупный спрос на труд совершенно неэластичным, Милль естественным образом встает на позиции “теории рабочего фонда”, впервые высказанную английским экономистом Мак-Куллохом (1789—1864). Теория исходит из посылки, что общество всегда располагает очень жестким и фактически стабильным фондом жизненных средств, который запасают (сберегают) капиталисты, чтобы содержать своих рабочих. Предпосылка “теории рабочего фонда”-рассмотрение экономики как одной большой фирмы, которая должна платить рабочим за предоставленные им услуги по мере их выполнения до превращения их в потребительские товары. Иначе говоря, такая “фирма” должна иметь в запасе готовые потребительские товары, покупаемые рабочими на заработную плату. Придерживаясь точки зрения, что основной статьей потребления рабочих является хлеб, который является результатом годичного урожая, сторонники теории рабочего фонда считали, что он должен быть запасен как фонд до будущего урожая. И заработная плата, по “теории рабочего фонда”, определяется просто делением этого фонда на число рабочих. Естественно, что при этом предположении рост предложения труда (в результате роста численности населения) не может привести к иному результату, чем уменьшение заработной платы. Это напоминает мальтузианский “железный закон заработной платы”, и не случайно у Милля и теория народонаселения Мальтуса и теория рабочего фонда становятся решающими аргументами в пользу ограничения размеров семьи.

Интересно отметить, что теория “рабочего фонда”, не выдержав никакой критики как теория формирования заработной .платы, сыграла очень важное значение в теориях капитала, где она дала возможность определить капитал как авансы рабочим для поддержания их существования (в первоначальной трактовке — от посева до жатвы). В дальнейшем в теориях капитала, в частности у Бем-Баверка, он рассматривается под углом зрения временного промежутка между производством и потреблением*1*.

В соответствии со своей задачей (написать работу с учетом возросшего уровня экономических знаний) Милль не мог оставить без внимания теорию процента английского экономиста Н. Сениора (1790—1864), высказанную им в работе “Основные начала политической экономии” (1836). Сениор рассматривает процент как вознаграждение за “жертву” капиталиста. Жертва же заключается в том, что капиталист воздерживается от потребления текущего дохода с собственности, обращая его в средства производства. Развивая это положение Милль утверждает, что труд не имеет права на полный продукт, поскольку “цена предложения на воздержание” в обществе представляет собой положительную величину. Прибыль (как компенсация за “воздержание”) измеряется, по Миллю, текущей ставкой процента под наиболее выгодное обеспечение, а последняя определяется сравнительной ценностью, которая приписывается настоящему и будущему в данном обществе. Здесь у Милля явно звучит мотив временного предпочтения, в дальнейшем развитый представителями австрийской школы.

*1* См. теорию капитала и процента Бем-Баверка

.

Комментарии (1)
Обратно в раздел Экономика и менеджмент