Бетанели Г. Гитарная бахиана

ОГЛАВЛЕНИЕ

?

Даже при том застойном времени, своей великой интуицией кантор предугадал блестящее будущее полнокровной виолончели, о солирующих потенциях и непочатых возможностях которой много писали биографы ИСБ: «…однажды, совершенно независимо от всего, виолончель предстала высокосолирующим инструментом»; «…то, что сегодня видят нынешние виолончелисты, слушают меломаны, не увидели и никак не могли увидеть музыканты – друзья, ученики кантора церкви св. Фомы»; «…абсолютно безспорное для них время все же было совершенно иное, какое – то вязкое, остановленное»; «…слуховые аппараты людей, будто были специально настроены на труднопонимаемые и нискочестотные волны», другое.
Много высказывании о баховских виолончельных сюитах встречаем у крупных бахологов России, которые при рассуждениях о судьбе богатейшего виолончельного наследия кантора много и хорошо осведомлены. Особенно обострю внимание на деятельность маститого виолончелиста, педагога, автора редакции «Шести сюит для виолончели соло И.С. Баха» \2-е изд. Мн., 1999, вступ. стат. рук. проекта, проф. Н. Щербакова, С. III–ХVII\, Александра Стогорского \настоящая фамилия Пятигорский – авт.\, который, с истинной болью в душе, понятной каждому большому мастеру своего порядочного дела, отмечал: …как и многие специалисты прошлого, всегда бережно относился к великому баховскому виолончельному наследию, слепо не подражал ранее опубликованным версиям, много и с оглядкой работал над виолончельными рукописями, вносил свои сомнения в их подлинность, которые, тогда многим казались оргиналами. «Озвучивая» и «обыгривая» «раскопанное», все выносил на суд общественности. …Однако, не взирая на большой формат, широкий ареал работ, они нередко и незаслуженно критиковались, трудно издавались, им с кряхтением предоставлялись сцены… Вот тогда и приходилось все доказывать не личным талантом, не со сцены, не инструментом, не дирижерской палочкой, а из-за стола для нескончаемых совещаний. На что уходили годы, страдало дело, трепались жизнью и так растрепанные нервы.
Кстати, первое издание виолончельных сюит было осуществлено лишь в 1825 году, т. е., примерно через 100 лет после их создания и переписки Анной Магдаленой Бах. В те годы, они были изданы под названием: «Этюды и сонаты для виолончели».
Известны два варианта редакции шести баховских виолончельных сюит соло проф. А. Стогорского, которые, кстати, не единственны. Над проблемами расшифровок сложнейших /в смысле правильной проявки – авт./ записей кантора на нотоносцы в том или ином аспекте много сил и энергии отдали видные люди музыкального мира разного времени и разных школ. Вспомним некоторых \алфавитно\: Г. Беккер, Е. Браудо, Р. Гаусман, Ф. Голярд, П. Грюммер, К. Давидов, Б. Доброхотов, А. Дерфель, А. Доцауэр, В. Жераль, Ю. Кленгель, А. Пробст, А. Шредер, других. Которые в своих уникальных научных – практических трудах вырисовывали наиболее приближнные к оригиналу варианты наследия ИСБ, что и оставили вслед идущим.
Для классической гитары переложены все досточтимые сюиты, созданные кантором для виолончели: сюита №1 \«Прелюдия», «Аллеманда», «Куранта», «Сарабанда», «Менуэт – I, II», «Жига»\; сюита №2 \«Прелюдия», «Аллеманда», «Куранта», «Сарабанда», «Менуэт – I, II», «Жига»\; сюита №3 \«Прелюдия», «Аллеманда», «Куранта», «Сарабанда»,  «Буррэ I, II», «Жига»\; сюита №4 \«Прелюдия», «Аллеманда», «Куранта», «Сарабанда»,«Буррэ I, II», «Жига»\; сюита № 5 \«Прелюдия», «Аллеманда», «Куранта», «Сарабанда», «Гавот I,II», «Жига»; сюита №6 \«Прелюдия», «Аллеманда», «Куранта», «Сарабанда», «Гавот I,II», «Жига»\.
Все разобрав в оригинале, сравнив с гитарными переложениями, могу со спокойной душой констатировать, что гитаристами – профессионалами при транскрипции учтены все или почти все грани необычных выразительных танцевальных и других музыкальных тем. В гитарных переложениях многое звучит изъящно, с легко подчеркиваемой гибкостью, необычайной красочностью фразировок и со всем тем, что связанно с особобережным отношением самого ИСБ к этому сложнейшему инструменту.
На взятом тоне определюсь, что у профессионалов классической гитары - любителей музыки Баха, большим успехом пользуется 1-я виолончельная сюита соло /«Прелюдия», «Аллеманда», «Куранта», «Сарабанда», «Менуэт – I, II», «Жига»*/ на должном уровне переложенная  известным специалистом Д.У.Дуарте. По личному мнению /страстно люблю играть все баховское - авт./, перечисленные части этой сюиты выделяются правильной трактовкой текста, высоким чувством нюансировки, верной штриховкой. Хотя я не раз переигрывая их, сравнивая с ксерокопиями виолончельного варианта, замечала, что и у маэстро Дуарте можно найти некоторые неточности, собственные инициативы, кое-какие, по мне необязательные дополнения… Стоит отметить и то, что данный вариант переложения великолепного творения Баха является несколько своеобразным своей аппликатурой**, которая для многих гитаристов не совсем удобна, хотя есть и такие специалисты, которые конфортно чувствуют себя в ней. Что здесь сказать, кроме, как: «На вкус и цвет…» После  «огитаривания», 1-й сюиты она заняла рядом с другими «сестрами» соответствующее место в богатеющем Банке полифонического репертуара классической гитары.
Неплохо разобравшись в уровне и качестве транскрипции виолончельных шедевров кантора, не раз имела суждения с любителями полифонической музыки, мастерами виолончельной игры, интересными людьми самых разных профессии, социального статуса, которых немало встречала на светлых музыкальных и литературных вечерах, форумах, устраиваемых в РФ, некоторых странах СНГ. Хочу добавить и то, что обмен мнениями с коллегами, а также споры о разных важных проблемах связанных с наследиями великих композиторов, транскрипциями, общим уровнем развития исполнительства и многим другим, всегда очень полезны для нашего дела ибо как известно в спорах раждается истина!.

?

Известные гитаристы старшего и среднего поколения, здорово поработали с переложениями множества баховских антикварных прелюдий из фуг, «зафрахтовавших себе вечное жилище» в сборнике «Хорошо темперированного клавира» \ХТК, I-II т.\. Кстати, в музыкальном мире ХТК принято величать «Библией» \добавить бы «настольной» – авт.\. История передает, что великий Гете, прослушав весь цыкл, оставил потомкам значимую оценку: «Я сказал себе: как будто бы вечная гармония говорит сама с собой о Боге перед творением мира…». О ХТК с восторгом отзывались и другие видные мужи ушедших эпох. Приведу лишь один фрагмент, например, из переписки оргинал – эрудита Роберта Шумана с другом – истинным поклонником творчества ИСБ: …слушая, я… окружен гирляндами золотых листьев, излучающих блаженство... /из письма к Ф. Мендельсону - Бартольди – авт.\.
Известно, что оба тома, вместившие в себе 48 прилюдии и фуги, будто создавались легко, но, «доводились» долго. К доработке своего любимого детища кантор возвращался много раз. Однако к основной «ревизии» вернулся лишь через немало лет. ИСБ собственноручно переписывал необходимые фрагменты для многих  учеников, двух старших сыновей… Известно и то, что по ходу его жизни появлялись множество подражателей… Видимо по этой причине к началу ХIХ века стали возникать сомнения и разночтения в издательских изданиях.
Из «Хорошо темперированного клавира» для классической гитары переложено достаточно много. Из первого тома переложены прелюдии: №1,2,3,4,5,6,7,8,9,11,12,18,19,22,24. Из этого же тома переложены фуги: №1,2,3,4,5,6,7,8,12,18,22,24. Из второго тома «огитарены»  прелюдии: №6,7,9,10,12,14,15, 19,20,24. Из этого же тома «огитарены» фуги: №1,2,5,6,7,9, 15,19,20,24. Некоторые из перечисленных переложены для двух гитар.
Вестимо, не все из них отличаются хорошим качеством транскрипции. Однако большинство исполняются и звучат на классической гитаре довольно прилично, ничуть не хуже чем на инструменте выбранном для своего творения великим титаном полифонии.
Конечно, дело не только в количестве транскрипции и не в том, что многие из них «носят нежность, хрустальность в паре с баховским задором», о чем так тепло отзывается Ф. Вольфрум \С.64\, а в главном, что спецы гитарной игры смогли уловить и отразить желание бессчетной армии меломанов, слышать и слушать шедевры полифонии, посланные кантором потомкам три столетия назад и на триста лет вперед, исполненные на классической гитаре.
Ради информации и к концу главы оговорюсь, что об одной из красивейших прелюдии из «Хорошо темперировонного клавира» известный российский пианист, композитор, и общественный деятель прошлого Антон Рубинштейн восхищенно отзывался: «Ничего подобного в мире нет. Это верх совершенства. В ней выразилось все величие, до которого человек может достигнуть…»*. Кстати, пианист-виртуоз, композитор и дирижер, на полном серьезе отмечал поразительное сходство некоторых баховских ведущих тем с русским фольклером.

?

Лично мне всегда импонировал общеизвестный лозунг: «В мире даже необъятное объятно!». Хочу еще раз подчеркнуть, что для класической гитары нет предела в возможностях исполнения произведений любой сложности, в разгребаний нагроможденых технических завалов, с интифадными баррикадами, и кантиленными воркованиями влюбленных, доносящихся будто из самого божественного Рая.
Думаю, никак не возможно завершить даже предварительное повествование о «Гитарной бахиане», не сказав хотя бы двух слов о бескрайней по захвату воображения, неповторимой по силе впечатляемости великой ре-минорной «Токкате и фуге», созданной кантором в молодые годы. Переложенная «Токатта и фуга», которая содержит необятную притягательную силу и никак не перестает удивлять своими масштабами звуковых светотеней, создающих гирлянды удивительных песнопений, пришлась в самую «пору» классической гитаре. «Токката»
d-moll единственная из всех пяти органных сестер, переложенна для гитары. Она, в сравнении со своими сестрами, является более короткой, в техническом отношений даже коварной красвицей.
Немецкий композитор Макс Регер любовно называл все эти пять органных сочинений ИСБ «миниатюрными симфониями». «Токката»  d-moll на гитаре, напоминает изъящный, серебристый перезвон звуков. Отмечу и то, что когда со всей своей завлекательностью «Токката…»* отзвучит в разных регистрах классической гитары, подступает вулканообразная сложнейшая «Фуга» с мощнейшим звучанием, виртуозными лабиринтами, сменяющими друг-друга головокружительными пассажами, которые заканчивают свое неземное звучания монументальным последним аккордом звучащем на всех струнах инструмента. Здесь поразительным видится, что «огитаренный» органный шедевр, находясь в безостановочном режиме движения, с завидным упрямством тянется к вершине духа прекрасного, доказывая, что в этих самых порывах явно процветает одухотворенное неземное, требующее от нас неимоверных творческих и технических усилий.
Уже в донестыдного заполненном Банке данных «Гитарной бахианы», «Токката и фуга» занимает одно из почетных мест, а по техническому совершенству имеет много общего с «Вечным движением» Н. Паганини. Творение это считается баховской готикой, подводящей нас к памятнику, возведенному из волшебных семи нот, которые, как всегда «соединяясь и вновь разъединяясь», оставляют неизгладимое впечатление на слушателя любого ранга и уровня. Лично для меня, - это буря и натиск. Шедевр поражает своими волевыми порывами, схожестью эдакому «войническому» мятежному духу гидальго Овода.Кстати, «Токката и фуга» сыскала такую великую славу, что над вариантами переложений для своих инструментов много трудились непростые люди разных времен.


«Токката и фуга» d-moll И.С. Баха \переложение для гитары\
Биографы ИСБ, отмечают, что в этом произведении, прослеживается влияние видных органистов баховской эпохи, учителей кантора \оказывается, даже у великих бывали учителя – авт.\, у которых ИСБ многому научился и в последствии многое изменил в инструменте.
Что до красаты и сочности звучания на гитаре этого органного шедевра, то если работать много а главное правельно то вполне можно добится достойного исполнения. Главными всетаки здесь видятся технические трудности, которые нужно преодолевать. В гитарном варианте «Токкаты и фуги» пристуствует наличие больших сложностей в аппликатуре. Она настолько сложна и неудобна, что почти наверника может помешать несильно подгатовленному гитаристу передать весь спектр замыслов кантора, заложенных в это творение созданное им для органа, которого в музыкальном мире признают «Королем всех инструментов», соревнующимся лишь с большим симфоническим оркестром.
«Токката и фуга» - мной любимый шедевр из сериала «Гитарной бахианы», который я всегда стараюсь исполнять с особой вдумчивостью на самых разных музыкальных форумах. Думаю, что эта музыка не может не обеспечить концертанту неординарного общественного резонанса, если, конечно, будет представлена на «себастьяновском» уровне.
Исполняя великое, каждый раз представляю герцоговскую церковь Компениуса, на высоких антресолях, где – то там, на третьем этаже, вижу стриженную, без парика голову спиной сидящего молодого человека, наверное Себастьяна и очень много людей, пришедших сегодня в храм не столько помолиться, сколько послушать молодого виртуоза, будущего гения всего человечества Вселенной и его удивительное сочинение.

?

   Сравнивая удачное с неудачным, анализируя симпатично и несимпатично «огитаренное», как котенок тыкалась в лично мне нужные, вечным набатом репризирующие проблемные вопросы: «где и кто обучает сложнейшей науке транскрипции?» «какими теоретико-практическими инструментами вооружен энтузиаст архиважного дела?» «какие силы ведут контроль за «Знаком качества» готового к изданию переложенния?» «кто или что предстает проверочным лакмусом работы?» «существует ли серьезный заказ на этот феномен или все пущено на самотек?» Подобных вопросов много, прямых ответов мало, а может не сыскала... Лично мне думается, что этот паровоз, еще со времен сотворения музыкального мира надаривший Человечеству «воз и маленькую тележку» талантливо переложенных великих произведений, нерадивые давно загнали на запасной путь. Наблюдая за состоянием следующего после транскрипции этапа – тиражированием, все более убеждаюсь, что в создании бракованной нотной продукции не последнее место принадлежит некоторым грибочками открывающимся и пачками закрывающимся нынешним фирмам вроде ООО, АК, АО… выпускающим печатную продукцию, которая \в интересующем нас ракурсе – авт.\ далека от идеального. Кому секрет, что «фирмачей» столько никак не заботит качество спускаемого в издательство материала, защита прав потребителя, сопоставимость предоставленых переложений с оргиналами, иное подобное «ерундовое», сколько личнособственный зашибай - девиз: «работать поменьше, да запихивать в карманы побольше». Потому и «шлепается» дефицитная нотная литература с неточностями, подозрительными отступлениями, короче, с браком. После, вся эта непровомочная на продолжение жизни «продукция», попадает к потребителю с надпечаткой времен пирата – головореза, капитана Кука: «После нас – хоть потоп!» или, что-то в подобном роде с общеизвестными плачевными итогами.
Конечно, в таком раскладе, и в первую очередь, повинны сами авторы транскрипции, их невысокий профессионально-совестливый уровень. Затем, вечно пустой кошелек, а может и то, и другое вместе. Однако, зная, что настали «сладенькие, бесконтрольные денечки», в которых вовсе неважно кто зачем и куда продирается с мячем, в какое кольцо кладет его, люди от искусства беспардонно спекулируя святыми именами, тащат в издательства что хотят, печатают сколько хотят, реализуют как хотят, забывая о народном острословии: «Что написано пером, не вырубишь и топором!» с худющим будущим для подрастающего поколения в стиле мудрого афоризма «Что имеем, не храним, потерявши, плачем».* Из-за подобного рода, я бы сказала, вредительства, полностью утерявшие совестливую атрибутику «деловики», «колдуны-переложенцы», решительно куда-то к черту задвигают параметры культурно-эстетического воспитания подрастающего поколения, при дневном свете плюют на желания людей общаться с истинным искусством…
Еще со времен разных неолитов и палеолитов, прочьих «бяк», создана порочная формула, раскладывающая общество на тех, кто имеет средства, но не имеют знаний и твердо сидящих в пещерах, бишь - в ложах; на других, кто не имеет средств, но имеет знания и находятся на задворках пещер, бишь - стоящих на галерках. Здесь все ясно, все понятно. Но, появилось третье сосоловие, – это те, кто не имеют ни средств, ни знаний и вакуум заполняют лишь бескрайним нахальством! По мне, эта рвущаяся ко всему чужому и есть та самая страшная сила, которая может вкорень подрубить поступательное развитие великого искусства.

?

   К сожелению как всегда и как для всех, к великому композитору некстати нагрянула проклятая, тяжелая, совершенно ненужная болезнь. Две неудачные операции на почти ослепшие глаза. Полная темнота. Затем, неожиданное чудо – прозрение, инсульт и… конец. Жаль, сколько всего мог сотворить великий после прожитых 65?!
Первоисточники сообщают, видимо, чувствуя конец пути, милый кантор решился на радикальный пересмотр своих струнных соло-сочинений, наверное, хотел кое-что исправить, кое-что добавить, подправить. Периодически он возвращаясь и к редактированию другого, многое переделывал, исправлял, дополнял, переписывал \А. Швейцер, С. Морозов, др.\.
Однако, конец надвигался быстро. Где уж было до внесения в свои струнные шедеары «правил музыкального движения»? Чувствуя банальный финал, в давно затемненной комнате кантор диктовал своему ученику, будущему зятю Альтниколю \почерк которого спустя 1,5 столетия различит А. Швейцер\ хоральную фантазию на мелодию: «Wenn wir in hochsten Noten sein» \«Когда нас посещают тягчайшие бедствия»\, для оглавления же взял первые слова песни: «Vor deinen Thron tret' ich hiemit» \«Пред твоим престолом я являюсь»\ \Ф. А. Швейцер, С. 165, Вольфрум, С. 50, С. Морозов, др.\. Конец продиктованного хорала утерян. Человечеству помогло не лишиться этой ценности, лишь, то, что его успели напечатать в сборнике «Искусство фуги». Кстати, знатоки музыки считают этот шедевр величайшим творением, выделяющимся даже среди выделенных.
Кажется, что еще открывать в «Гитарной бахиане», да еще с первого раза? Какую выдать дополнительную суперинформацию о моем и мной довольно сносно управляемом «Малом оркестре» в увязке с великим наследием кантора? Кажется, что в этот раз все получилось нормально. Однако, уже наверное в сотый раз перечитывая труд, встречая недодуманное, недописанное, все не могу успокоить себя, что, к сожалению, без «ляпов», порой серьезных, ничего нового или сенсационного не сотворишь. Просто не бывает. Так ли это, судить Вам! Для более скрупулезного исследования мной начатой «Гитарной бахианы» в обязательности требуется работать с 47 томами, первоисточниками, которые наверника храняться там – на Родине великого полифониста. Однако. до них еще надо дойти – добраться. Может когда и смогу… 
Для целинного раза, в работе определены и подчеркнуты многие основные причины запоздалого явления классической гитары к баховской обедне, ощутимый дефицит в квалифицированных композиторских, исполнительских и педагогических гитарных кадрах, отсутствие долгожданного финала нескончаемых разборок с канторовским наследием, уже тогда допущенными и за века наслаившимися ошибками, вместе с другими затормозившими создание и развитие «Гитарной бахианы», со всеми оставшимися на потом, часто навсегда, отложенными разношерстными проблемами, безотлагательно требующими решения.
Особо подчеркну и то, что наброшенные штрихи критического характера, вовсе не означают, что у классической гитары нет своего личного будущего радужного тип-топа и чудо – инструмент не требует или не заслуживает большего. Наоборот! Но, ведь, если обреченно шастать только по замкнутой цепи с красными флажками и никак не стремиться вырваться из этого – прокрустова ложа догматических схем, то можно намертво зациклиться и оставить все в застойно - вечном безмолвном покое.
Согласна, «Гитарная бахиана» - первая ласточка, явственно вещающая запоздалую, однако, все же наступившую в жизни классической гитары новую весну. Заодно, твердо надеюсь, что вместе с мной написанными и опубликованными трудами «Строки озарений…», «Истина в труде…» из авторского сериала «ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ», «Гитарная бахиана» займет свое, лично ей полагаемое место среди почти несуществующей для этого инструмента литературы подобной направленности, где ее верным служителям предстоит еще очень и очень долго трудиться, что бы многое сделать.
Я много работала, чтобы забронировать себе достойное место в огромном нотохранилище источника вечной молодости Иоганна Себастьяна Баха, где на переполненных полках еле вмещается все сотворенное великим сочинителем уникальной полифонии, сильным скрипачем, несравненным клавесинистом, бесподобным органистом, неплохим гитаристом, примерным отцом огромного по нашим меркам семейства, и все – это немалое успевшим за мизерные 65 лет жизни. Здесь же вижу и масенькую полочку, куда кантор с особой теплотой, и радушием складывает все еще редко появляющиеся гитарные переложения всего того огромного, что им оставлено людям. Вижу и свой уголочек, где уже лежат два и кладу свой третьй труд, в этот раз во славу великого кантора церки св. Фомы, отчего безмерно счастлива!
Призываю коллег, энтузиастов, перед которыми лежит чистый нотоносец, с одной стороны – кантором созданое, а с другой –гитара, призвать на помощь великий дух сочинительства и заполнить лист переложенным произведением вликого кантора, затем, к концу рабочего дня с энтузиазмом проиграть все «натворенное», а не пихать его куда - попало, ибо вот так, по разным антресольчикам, полочкам и ящичкам рассованы наши с вами мысли – «наши скакуны». А ведь баховское, нами еще не игранное, меломанами еще не слышанное, не только бередит тонкую душу классической гитаре, но и решительно мешает ей удерживать высококонкурсное место «средьи шумного бала» солирующих грандов!
Нам, разменивающим первую декаду пришвартовавшегося ХХI столетия н. э. ужасно хочется взглянуть, чем и как закончится этот парад, и с чем подойдем к последующему?! Поэтому, может стоит более желаючи заставлять себя учиться и работать, работать и учиться, чтобы свободнее шагать по дороге, утрамбованной призывом ученого акад. Мичурина, выдавшего нашим предкам: «Кто не идет вперед, тот неизбежно остается позади!» Или его нерукотворное: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее – наша задача!»
Сегодня, музыка великого кантора на классической гитаре звучит на всех континентах Земли, а может и не только?! Она полно хранит связь и с великим ученым, гениальным реформатором Мартином Лютером \кстати, создавшим немало стихов, поэм– авт.\, считавшим, что после теологии величайшим феноменом в укреплении веры Человека в Бога является ее величество Музыка! Эти два святых источника, превращаясь в мощнейший поток, стремительно мчат жизнь по жизни, помогая сметать все фальшивое и наносное на нашем с вами тернистом, однако поступательном пути! Я так думаю, а Вы?

Советы  молодым  коллегам  при  работе
над  транскрипцией

следует знать, что для энтузиаста, который берется за проведение столь сложной работы - переложить что – то и для чего – то, это никак не должно означать попросту поменять место горшку с цветами на более солнечное или на более затемненное, объязательно нужен очень серьезный подход;
если при работе над транскрипцией получается что – то не так или что – то не то, не следует швырять начатое в корзину, объязательно и на любом уровне надо довести начатое до финала, ибо данный «эмбрион» может вызвать шаткость в собственном «Я», чем подсознательно скомпонует неверие в дальнейшие творческо-исполнительские потенции;
необходимо помнить, времена быстротечны, меняются ежечасно, даже ежеминутно, вместе с ними меняются и желания, потребности, вкусы. Что было ладно вчера, сегодня вкушаем без соли и приправ. И люди давно стали определенно иными, очень уж ненашенскими, переродившимися в страстных баксоманов и эвриколюбов. Лишь только «Вечная музыка» остается нерукотворной, особолюдной и особолюдской;
в этой невиданной кучемале надо держать в поле «цейсовского» видения главный путь, ведущий к «чернопоясному» уровню владения бесконечным каламбуром, затеянным из «великолепной семеркой» нот и всячески стараться не «ошарашивать» людей ихними мимолетными мгновениями, а подобно истинно великим постоянно и надолго удивлять всех добрыми приношениями;
кому «кощеева тайна» за семью замками и трудно осознать, что многое зависит от необходимости иметь для кропотливого переложенческого труда особый талант, особую выдержку, воз убеждений и понимания того, что в жизни легкого ничего не бывает, поэтому, при работе над транскрипцией в начале же следует определиться где начинаются технико - исполнительские трудности и где заканчивают они свое существование;
прежде, как начать трудиться над переложением уже загодя отобранного текста «главного произведения», следует поработать с более легкими по фактуре, но схожими по направленности музвещами, на которых внутренняя энергия соокумулируется в стоическом желании выработать собственное видение и, конечно, личнособственное факсимиле;
надо помнить, что сочинитель, может даже его тень, требуют от «транскриптера» от самого «а» до «я» неукоснительного следования за оригиналом, высокой точности воспроизводства всего, что объязательно самособойразумеющееся, а не невозможнотрудно-преодолимое или вовсе непонятое из всего предлагаемого автором;
чаще следует слушать время, опасатся его бесконтрольного убегания или влияния, системно проводить его точечный анализ, ибо именно время толкает к «вольным» обращениям со всем нерукотворным, настраивает на неуемное желание разрушить, разметать или скомкать пройденное, поэтому всегда стоически «держите» его;
работу лучше всего вести с применением точечного анализа избранного произведения, с учетом стиля, языка, общих и частных положений, всего, что в преобладании над другими произведениями привлекло к нему внимание;
следует выискивать существенные единополярные связи и различия между инструментом \ами\, для которого \их\ создано произведение, и для которого расчитана транскрипция;
после, того как для переложения отобрано произведение, следует подключить Всемирную Паутину, бибколлекторы, и другие источники для информации, чтобы узнать не перекладывалось ли уже выбранное, если да, то когда, для какого инструмента… после просчитать «за», «против» и решить надо ли вообще за него браться;
при желании достичь нужного уровня транскрипции избранного произведения, определенную нагрузку несет сбор информации об эпохе, композиторе, идее создания, дочерних композициях, авторитете издательства тех нот, с помощью которых вы должны переложить шедевр, т.е. всего для правильных разборок, верного и точного восприятия ходов мыслей создателя.
в любой композиции надо четко фиксировать трудноразличимые, нежданно появляющиеся и внезапно исчезающие голосоведения, учитывать, что произведение наполнено не только кипящей кровью композитора, но и перенагружена невероятнотрудными пассажами, разными «спотыкачами», кляузными «колдобинами»… которых, чтобы не нарваться на справедливое осуждение, не следует «объезжать» или вовсе «опускать»;
желательно помнить, что если автора признаете неотъемлемой частью им созданного, то все «закрутки» сочиненного следует объязательно воспринимать, как самособойразумеющееся, но, никак не невероятнотруднопонимаемое или объязательно пещерное;
необходимо детально и правильно разобраться с знаками альтерации, убедиться, что все ритмические сложности досконально определены, параметры штриховок, нюансировок расчитаны, найдена удобная аппликатура, а все «вымученное» разложено по соответствующим  местам;
практическую пользу может оказать оценка вами произведенной работы, данная непредвзятыми критиками с детальным анализом: «почему это?» «зачем так, а не эдак?» «что даст произведенное?»;
при конечной обработке переложенного следует помногу раз тщательно продумать, проанализировать и проигрывать все с вопросами: «не нанесен ли авторской конструкции изъян?» «не «воюем» ли с создателем?» «не преподносим ли слушателями партизанскими методами переложенное?». Только после всего можно выносить «вымученное» на суд общественности;
желательно на таком уровне подготовить произведение, чтобы быть абсолютно уверенным за впечатляемость любой фразы, любого нюанса, объязательно контролировать возвращающиеся из зала звуки и чутко фиксировать настроение аудитории;
каноны теснейших контактов «произведенного производителем» со вкусами  «потребителя», посредством мастерства «производителя переложенного», должны быть обеспечены аксиональной формулой: труды производителя + усилия «переложившего» = уровню восприятия и признания потребителем;
Предлагаемые мной выкладки, выставленные в личнособственном витраже на обозрение, конечно инкак не являются догмой. Каждый волен иметь или выдумывать личнособственное, более лучшее, даже «еврикообразное» и не уподоблять меня чукче, на полном серьезе учившего негра как забивать африканского крокодила \шутка\.

         С  уважением:                             Гванета  БЕТАНЕЛИ

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология