Ральф Уолдо Эмерсон - Духовные откровения

Дар того, кто любит,
Мой ласкает взор;
Но лишь он разлюбит -
Дар его - позор.

Говорят, что мир находится в состоянии банкротства, что он задолжал самому себе больше, чем способен заплатить, а посему должен предстать перед судом справедливости и быть распродан. Я не думаю, что эта всеобщая неплатежеспособность, присущая в той или иной степени всем людям, - причина тех затруднений, которые мы испытываем во время Рождества, Нового года и в других подобных случаях, то есть тогда, когда настает время делать подарки, ибо собственное великодушие всегда приятно, хотя быть в долгу у чужого великодушия весьма обременительно.

Трудность заключена в ином - в выборе подарка. Едва мне приходит в голову, что пора сделать подарок одному из друзей, как меня охватывает недоумение - что подарить, и вот за размышлениями удобный случай упущен. В качестве подарка всегда уместны цветы и фрукты; цветы потому, что уже один их вид гордо провозглашает: луч прекрасного ценится много выше, чем все полезные вещи в мире. Своей радующей глаз пестротой они выделяются среди остальной природы, чей облик скорее строг и обыден; они - как звуки музыки, доносящиеся из работного дома.

Природа не балует нас, мы - ее дети, а не любимчики; ей неведомо чувство привязанности, и она беспристрастно раздает все отпущенное нам, руководствуясь лишь строгими, обязательными для всех законами. А эти нежные цветы - они, как причудливая шалость, как всплеск любви и красоты. Сколько раз мы слышали, что человек любит лесть, пусть даже и не питая на ее счет иллюзий, ибо лесть свидетельствует о том, что человек возвысился до такого положения, где он стал достоин определенных знаков внимания. Удовольствия такого рода как раз и дарят нам цветы: кто я, если мне предназначены благоухающие намеки? И фрукты - приемлемый подарок, ибо они - прекраснейшие из предметов потребления и посему приобретают в наших глазах фантастическую ценность. Если ко мне посылают за сотню миль с приглашением нанести дружеский визит, а когда я прибываю, выставляют передо мной корзину с прекрасными летними фруктами, я думаю, что награда все же стоит затраченных усилий.

Если подарок незамысловат, он уместен и красив по воле необходимости. Как хорошо, когда в силу обстоятельств исключена возможность выбора подарка. Ведь если на человеке, постучавшемся в вашу дверь, нет ботинок, вам не приходится размышлять, стоит ли дарить ему краски. А поскольку всегда приятно наблюдать, как человек жует хлеб и пьет воду, то в доме или на улице мы неизменно испытываем удовольствие, обеспечивая его тем, в чем он нуждается в первую очередь.

В наших условиях всеобщей зависимости позволить, чтобы проситель сам был судьей собственной необходимости, и предоставить все, о чем он просит, пусть даже с большими неудобствами для себя, кажется подвигом. Будь это самое фантастическое желание, лучше передать другим право наказать его. Я бы предпочел любую из отведенных мне ролей, но только не роль фурии. Следом за правилом необходимости всякой вещи нужно упомянуть и другое правило подношения подарка. Оно рекомендовано одним из моих друзей и состоит в следующем: подносить то, что является естественным отражением сущности человека и мысленно легко соотносится с его личностью.

К сожалению, наши знаки внимания и любви большей частью носят варварский характер. Кольца и другие украшения - не подарки, а лишь жалкое подобие. Истинный подарок есть часть себя. Отдай мне то, во что ты вложил свою душу. Вот почему поэт приносит стихотворение, пастух - ягненка, фермер - зерно, рудокоп - драгоценный камень, моряк - кораллы и раковины, художник - картину, а девушка - вышитый собственной рукой платок. Это и справедливо, и отрадно, так как в какой- то мере возвращает общество к его истокам: подарок отражает образ жизни самого человека, а богатство каждого свидетельствует о его достоинствах.

И каким холодным, безжизненным становится подарок, если вы идете и покупаете мне то, что является частью не вашей жизни, произведением не вашего таланта, а ювелира. Лишь царственным особам и людям состоятельным, представляющим интересы власти и неправедное отношение к собственности, к лицу делать подарки, начиненные золотом и серебром, которые есть символ искупительной жертвы или плата за шантаж.

Путь благодеяний - сложный для навигации путь, требующий осторожного плавания и крепких кораблей. Получение подарков не входит в функции человека. Как смеете вы преподносить их? Мы мечтаем ни от кого не зависеть и в глубине души не прощаем дающего. Рука, приносящая нам пищу, в опасности быть укушенной. Мы охотно принимаем все, что преподносят из чувства любви, ведь это все равно, что получать подарок от самого себя, но отвергаем подарок того, кто считает себя вправе быть благодетелем. Мы иногда чувствуем отвращение к мясу, которое едим, - нам мерещится унизительная зависимость нашей жизни от пищи.

И пусть сам Зевс дары преподнесет,
И ты от этих откажись щедрот.

Мы требуем все целиком. Меньшее не устраивает нас. И мы обвиняем общество, если, кроме земли, огня и воды, не получаем от него возможностей проявить себя в жизни, не получаем любви, почитания, предметов поклонения.

Тот человек хорош, кто умеет принять подарок. Принимая подарок, мы то радуемся, то печалимся, но оба эти чувства неблаговидны. Моя радость или огорчение по поводу подарка означает, по-моему, совершение некоего насилия, привнесение унижающего чувства. Я испытываю огорчение, если покушаются на мою независимость или если подарок исходит от тех, кому чуждо состояние моей души, и, следовательно, их действия остаются без ответа; напротив, если я слишком радуюсь подарку, то мне следует стыдиться, ибо преподнесший его человек проник в мою душу и убедился, что не он, а его вещь пришлась мне по нраву.

Подарок истинный есть течение дарителя навстречу мне, равно как и мое течение навстречу ему. И когда уровни наших встречных потоков сравняются, все то, чем мы обладаем, перейдет от меня к нему и от него ко мне. Все его - мое, все мое - его. И я говорю ему, как можешь ты дарить мне этот наполненный маслом сосуд, этот кувшин с вином, ведь твои масло и вино мне и принадлежат, так какой же смысл в твоем подарке?

Именно поэтому красивые, а не полезные вещи мы дарим друг другу. Подношение последних есть не что иное, как прямая узурпация, а посему, ежели объект благодеяния не выказывает признательности, а это вполне понятно, поскольку все облагодетельствованные ненавидят всех Тимонов, вовсе не задумываясь о ценности подарка, а обращая взор к тем запасам, из которых он извлечен, мои симпатии на стороне получателя, между тем как гнев господина нашего Тимона оставляет меня равнодушным. Ибо ожидание признательности порочно. И неизбежно наказуемо полным отсутствием чувствительности со стороны должника.

Какое счастье, когда без вреда и обиды для себя удается покончить дело с тем, кому не повезло настолько, что вы услужили ему. Как тягостно быть "осчастливленным", должник испытывает естественное желание дать вам пощечину. В подобных случаях, джентльмены, бесценное назидание, весьма почитаемое и мною, находим мы у того приверженца буддийской религии, который никогда никого не благодарит и который изрекает: "Не льсти своим благодетелям".

Причина подобных разногласий, по моему разумению, в отсутствии соразмерности между человеком и подарком, каким бы ценным тот ни был. Ну что можно преподнести великодушному человеку? После оказанной ему услуги он своим великодушием немедленно превращает вас в своего должника. Любая услуга другу ничтожна и своекорыстна рядом с тем, что, как человек сам осознает, его друг был готов совершить для него и до того, как он решил послужить интересам друга, и впоследствии. В сравнении с теми добрыми чувствами, которые я испытываю по отношению к другу, практическая выгода, лежащая в моей власти и предлагаемая мной, кажется такой незначительной.

Более того, наши направленные друг на друга действия, как благие, так и порочные, настолько случайны и беспорядочны, что мы редко слышим выражение благодарности за содействие, не ощущая при этом доли стыда и унижения. Мы редко способны на прямой удар и должны довольствоваться ударом, наносимым косвенно; мы редко получаем приятную возможность принести пользу непосредственно, пользу, которая к тому же была бы и непосредственно воспринята. И лишь нравственная чистота щедро раздает во все стороны благодеяния, не ведая, что творит, и, удивленная, принимает всеобщую благодарность.

Я боюсь вымолвить слова измены по отношению к любви: она - гений и бог подношения подарков, мы не смеем ни в чем указывать ей. Пусть беспрестанно раздаются королевства и лепестки цветов. Есть люди, от которых мы не можем не ожидать сказочных даров, - так пусть не перестанем мы ожидать их. Это - исключительное право, и оно не подлежит ограничению нашими общественными законами. В остальном, я уверен в том, что мы не покупаемся и не продаемся.

Наивысшие проявления радушия и щедрости тоже случаются не по нашей воле, а по воле судьбы. Я понимаю, что значю для вас так мало: вы не нуждаетесь во мне, вы не чувствуете меня, - и оказываюсь за порогом, хотя вы предлагаете мне и дом, и земли. Ни одна услуга не представляет никакой ценности, и лишь общность бесценна. Мои попытки соединиться с окружающими с помощью услуг оказываются всего лишь уловкой ума - не более. Они пережевывают предложенное вами, как яблоки, оставляя вас ни с чем. Но стоит вам полюбить их, и вот они уже чувствуют вас и не устают восторгаться вами.

  Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология