Юдин А. Русская народная культура. Христианизация Руси и возникновение двоеверия

ОГЛАВЛЕНИЕ

Двоеверие

Традиционная вера и не собиралась умирать на Руси. Как писал иеромонах Иоанн (Кологривов), русский католик, член ордена иезуитов, читавший в середине XX в. лекции в Папском Восточном институте в Риме, "имена языческих богов и самая память о них были вырваны из русской души, но христианству тем не менее не всегда удавалось укоренить в ней свои догматы и верования. Евангельское учение и древние языческие представления расположились одно над другими, и это положение не исчезло до наших дней. Не только языческие обряды народ кое-где сохранил, но и самый дух многобожия под христианскою внешностью; или, говоря еще яснее, русское народное христианство представляет собою некое языческое христианство, где многобожие представлено верованиями, а христианство - культом". Язычество долгое время открыто сопротивлялось христианизации (полностью Русь была окрещена в XII в.), а будучи наконец побеждено и уступив важнейшие позиции, по-прежнему наполняло "низкие", бытовые уровни народной жизни, благополучно сосуществуя с христианством, деля с ним сферы влияния и постепенно сливаясь в единое мировоззрение, называемое в науке вслед за средневековыми церковными авторами "двоеверием". Впрочем, по словам исследователя А.В. Чернецова, "термин "двоеверие" нельзя считать общепризнанным в науке, поскольку ряд исследователей вполне справедливо указывает, что соответствующее явление, несмотря на различное происхождение составляющих его элементов, представляло собой единое, цельное мировоззрение. Вместе с тем употребление слова "двоеверие" в научной литературе допустимо и оправдано по той причине, что оно встречается в письменных источниках. В традиционных списках исповедальных вопросов (т.е. задаваемых священником на исповеди. - В.Ю.) грех "двоеверия" (наряду с "маловерием" и "суеверием") занимает одно из первых мест".

Русская народная вера в этом отношении отнюдь не была уникальна. Вполне аналогичные явления происходили и в римско-католической средневековой Европе, да и само византийское христианство, придя на Русь, уже несло в себе наследие всевозможных языческих влияний - дионисийских и других малоазийских и балканских культов, что позволило ак. Н.И. Толстому выделить третий компонент народного мировоззрения - привнесенное с христианством неславянское язычество и говорить уже о троеверии. По словам Н.И. и С.М. Толстых, "средневековая и "традиционная" духовная культура у славян состояла из трех генетически различных компонентов: 1) христианства, связанного с церковной догматикой, привнесенного извне из греческой Византии или латинского Рима, 2) язычества, унаследованного от праславянского периода, исконного для его носителей, и 3) "антихристианства" (либо ахристианства), чаще всего опять-таки язычества, но неславянского происхождения, проникшего в славянскую народную среду вместе с христианством или иным... путем. <...> В принципе к третьему элементу можно отнести многие черты скоморошества, некоторые особенности зимней колядной обрядности и карнавального цикла и даже юродства, которое своеобразно преломилось на Руси, ставши поддиалектом "литературного", ортодоксального слоя культуры. Многие черты и моменты импортированного вместе с христианством язычества вошли в систему славянского язычества, образовав в нем единую, но локально варьирующую структуру". В значительной мере бытование этих языческих наслоений в христианстве было санкционировано самой церковью. Дело в том, что традиционная модель мира, система пространственно-временных координат и представлений о неоднородной сакральности пространства-времени, как и связанные с этими представлениями сезонные ритуалы, оказались значительно более устойчивыми, чем внешние формы языческого культа. Народ не желал расставаться с многотысячелетним укладом жизни, даже приобщившись к христианской вере. С этой реальностью приходилось считаться, и церковь вынуждена была идти на уступки пастве, чтобы привить ей хотя бы главное в учении. Не забудем и о часто невысоком уровне образованности священнослужителей, которые сами не чужды были суеверии, унаследованных от отцов и дедов. В общем же "двоеверие" было расплатой за массовость и стабильность. Еще в Риме пламенному раннему христианству, религии откровения и жертвенного искупления, религии последних времен, когда конец привычно устойчивого мира кажется совсем близким, почти ощутимым, пришлось приспосабливаться к условиям длительного бытования, да еще и в статусе государственной религии огромной пышной многонациональной империи. Чаемый конец отодвигался во все более неопределенное будущее, а нужно было жить и мириться с миром. Вольно или невольно христианством была воспринята массовая модель мира, совмещенная с унаследованной от иудаизма "координатной сеткой", совокупностью представлений об устройстве пространства и времени. Фигуры совсем недавнего прошлого - святые подвижники и мученики, апостолы, сам Мессия - в народном сознании превращались в образы, соотнесенные с основными оппозициями модели мира и соответствующими языческими персонажами, а дни их памяти (соответственно - имена) становились маркерами, знаками той или иной точки временного круга с определенными связанными с Ней представлениями, функциями и той или иной степенью сакральности. Подробнее это явление будет рассмотрено на русском материале в гл. 4. События евангельской и ветхозаветной истории начинали восприниматься как архетипические, как мифологический первопрецедент (первый случаи}, воспроизводимый в праздничной литургии. И наоборот, местные языческие культы становились культами тех или иных святых Так было в Византии, культ Диониса, например, оказался заменен культом св. Георгия, храмы в чью честь строились на местах былых Дионисовых святилищ, а праздники совпадалн с днями дионисий, - отождествление пространственное и временное приводило к отождествлению самой христианской фигуры с языческой. Так было на Запада. Так было и на Руси. Известно, например, что в Новгороде церковь св. Власия стояла на Волосовой улице, а святой в ней был изображен на иконе в окружении скота (ср "скотья бога" Волоса). Таких примеров можно было бы привести немало.