Юдин А. Русская народная культура. Христианизация Руси и возникновение двоеверия

ОГЛАВЛЕНИЕ

Выбор веры

Религиозная политика князя Владимира в 80-е годы отличалась, как кажется, известным налетом авантюризма, что, собственно, и неудивительно: князь был чистокровным скандинавом, хотя и рожденным на Руси, и к традиционной славянской вере относился, видимо, вполне скептически (как, возможно, и ко всем остальным). Да и трудно предположить, что у вечных странников-варягов, даже благородной крови, потомком которых он был, оставалось после веков жизни на чужой земле за душой что-то особенно святое. Княжеская авантюра нашла свое отражение в летописном рассказе об "испытании вер", уже изложенном выше. Итак, в 986 г. к князю якобы зачастили миссионеры из разных стран. Владимир выслушал всех, затем осуществил "разведку" и после совета и зрелого размышления остановился на восточном (византийском) христианстве ради красоты богослужения. Нужно думать, что бродячий фольклорный сюжет "испытания вер" был призван "облагородить" летописную историю, подменив сведения о княжеских поисках новой политической ориентации, а соответственно - и веры, поскольку в средние века (а кое-где и сегодня) эти вещи не разделяли: единоверец был союзником. Князь, видимо, поочередно давал понять мусульманам (Волжской Болгарии), иудеям, западным и восточным христианам, что не прочь принять их веру и закон, и, очевидно, следил за реакцией, взвешивая плюсы и минусы, "за" и "против". Заметим, что Владимиру не пришло в голову сменить славянское язычество на близкое балтийское или чуждое, но сходное в основных принципах угро-финское: их носители (голядь, чудь, весь, меря и пр.) сами зависели от Руси. Князь выбирал между различными вариантами единобожия (монотеизма), поскольку в сопредельных и доступных его влиянию землях просто не было мощных государств, потенциальных союзников, исповедовавших иные религии (не брать же в расчет далекую Индию или и вовсе запредельный Китай, куда добирались разве что купцы по Великому шелковому пути). А европейские языческие народы сами наперебой крестились. Конечно, окончательный выбор был продиктован прежде всего экономическими соображениями: именно в Константинополе испокон веков сходились торговые связи восточных славян со всем средиземноморским миром, что порождало тесные отношения попеременного сотрудничества-соперничества с империей. Но не следует забывать и единственного в своем роде и тогдашнем мире византийского великолепия, пленявшего не одно поколение славянских и варяжских купцов и воинов. Отказавшись от ориентации на разгромленную Хазарию, Русь, вполне естественно, обратилась в сторону Византии. Но если "хазарский" период не привел к принятию иудаизма, период "византийский" мог открыться только официальным крещением (т.е. утверждением государственного статуса христианства) - иначе "разговор", диалог просто оказался бы невозможен. Русь как бы взялась изучить "язык" интересного и нужного ей собеседника, но с первого же момента, видимо, решила "выторговать" за этот шаг как можно больше: династический брак князя с византийской принцессой и соответственно полноправный статус в европейской политике. Добиться этого, особенно принцессы, было нелегко - нужно знать унаследованное из античных времен высокомерное отношение ромеев к варварам-язычникам, даже желающим креститься. Да и не всякий христианский правитель мог претендовать на такой брак: за двадцать лет до Владимира подобной чести - руки императорской дочери - тщетно добивался для своего сына император христианской Священной Римской империи Отгон I.

В итоге ему пришлось согласиться на племянницу. Но к концу 80-х годов ситуация в Константинополе существенно изменилась: империя была охвачена мятежами и власть императора Василия II и его соправителя Константина висела на волоске, что, видимо, сбило с них спесь. Мы не можем здесь подробно описывать положение дел - оно известно из исторических сочинений и учебников. Достаточно будет сказать, что Василий удержался на троне в 988 г. (а значит, сохранил жизнь) исключительно благодаря военной помощи Владимира. Расплатой за это был брак князя с сестрой императора принцессой Анной - цена дорогая.

Примерный ход событий, связанных с крещением князя Владимира и его браком, восстановлен польским историком Анджеем Поппэ. Согласно его версии, Владимир крестился 6 января 988 г. в Киеве, а не в Корсуни-Херсоне (близ нынешнего Севастополя), как говорит летописец. Впрочем, среди историков преобладают сторонники херсонесского крещения. В качестве даты крещения называют также 1 марта 987 г., есть сведения, что не от греческих, а от болгарских (славянских) священников. Согласно летописной версии, Владимир взял Корсунь, чтобы вынудить Византию отдать за него Анну. По более убедительной реконструкции А. Поппэ, произошло это из-за отпадения своевольного города от империи - князь выполнял здесь свои союзнические обязательства, а город вернул императору в качестве своеобразного выкупа за невесту. Летописная история крещения князя в Корсуни маловероятна еще по одной причине: корсунское священство в вероисповедном плане отличалось от константинопольского, и отношения между ними были весьма напряженными. Странно было бы, ориентируясь на Византию, принимать крещение в непокорном городе, исповедующем к тому же иной вариант вероучения.

Напомним, что летописный рассказ сводится к следующему: порешив предварительно в результате "испытания вер" принять крещение, Владимир в 988 г. пошел с войском на Корсунь и осадил город, но взять его не смог. Однако в результате предательства некоего Анастаса (затем сыгравшего определенную роль в распространении на Руси христианства) князю удалось перекрыть городской водопровод; перед этим он дал обет креститься, если предприятие удастся. Измученные жаждой корсунцы сдались. Захватив город, Владимир якобы отправил послов к императорам Василию и Константину с угрозой: если не отдадите за меня сестру, сделаю с вашей столицей то же, что и с этим городом. О крещении князь будто забывает. Но "цари" выставляют крещение условием свадьбы ("не пристало христианам выдавать жен за язычников"), и Владимир отвечает согласием. Анну, говорит летописец, едва заставили ехать ("Иду как в полон, лучше бы мне здесь умереть"). Владимир же, дожидаясь ее приезда, "разболелся глазами и не видел ничего". Прибывшая Анна посоветовала ему креститься, чтобы избавиться от недуга. "Услышав это, Владимир сказал: "Если вправду исполнится это, то поистине велик Бог христианский". И повелел крестить себя. Епископ же корсунский с царицыными попами, огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тотчас же прозрел он. Ощутив свое внезапное исцеление, Владимир прославил Бога: "Теперь узнал я Бога истинного". Сказано это, как замечает Г. Прошин, не без самоиронии: христианство было известно князю с детства. За крещением последовало бракосочетание. Впрочем, сам летописец отмечает, что в его время существовали другие предания о месте крещения: Киев, Васильев и др. А вся история с военным шантажом Константинополя нелогична и исторически маловероятна: неужели нужно ради приобретения союзника и родственника начинать с ним войну и разорять его города?

Напротив, существуют серьезные аргументы (среди них - отсутствие упоминаний о крещении Руси в византийских источниках) в пользу того, что крещение князя и первоначальное распространение вероучения, присылка книг - заслуга болгарских священников, прибывших "от царя Симеона". Спорна и национальная принадлежность первого митрополита, крестившего Русь: по одной версии (корсунская), он - сириец ("сирин"), посланный из Константинополя, по другой (утраченная Иоакимовская летопись, известная Татищеву) - болгарин. В любом случае следует подчеркнуть, что влияние на Русь чрезвычайно близких по языку и уже 125 лет как крещенных болгар, их высокой книжной культуры в первые века русского христианства было очень велико: болгары выступили в качестве идеальных посредников между Византийской империей (и шире - христианско-средиземноморской цивилизацией, наследующей античности) и восточным славянством.