Библиотека Гумер - культурология

Содержание книги

из книги Джон Гриндер, Ричард Бэндлер. Структура магии (том 2)


Причина-Следствие
     Многие  исследователи  детской  психологии  указывали на  то,  что дети
неспособны отличать себя от  окружающего  мира.  Они  не выработали  в  себе
механизма,  который  бы  позволял  им  как  опускать поступающие  сигналы из
внешнего мира,  так и  различать стимулы,  поступающие  из внешнего мира, от
стимулов, источник  которых располагается  в их собственном  теле. Сенсорные
стимулы,  поступающие  по  каждому  из  входных  каналов, репрезентируются в
новорожденном кинестетическими репрезентациями. Если, например, вы создадите
вблизи  ребенка громкий звук, ребенок заплачет, причем  не  только от самого
шума, но и от того, что он репрезентировал этот шум,  как  телесное ощущение
(Ребенок,  как, впрочем, и  большинство взрослых, вздрогнет). Таким образом,
ведущие процессы  репрезентации  у ребенка заключаются в  том,  что он берет
информацию, поступающую к нему по всем входным каналам, и репрезентирует эту
сенсорную  информацию  как  телесное  ощущение.  Ребенок   видит,   как   вы
улыбаетесь, и чувствует себя хорошо; он видит,  как у вас на лице появляется
насмешливая  ехидная  улыбка,  и чувствует  себя  плохо.  Кто-то  незнакомый
улыбается,  его  большое  лицо  медленно  приближается  к  ребенку:  ребенок
чувствует страх и плачет.
     Таким  образом,   под   нечеткой  функцией  мы   имеем  в  виду   любое
моделирование,  в  котором  участвует какая-либо  репрезентативная система и
какой-либо  входной или  выходной  канал,  причем модальность  вводного  или
выходного канала отличается от  модальности репрезентативной системы, вместе
с которой  он применяется.  В  традиционной  психофизике  этому  термину  --
"нечеткая функция" -- наиболее точно  соответствует термин "синестезия". Как
будет показано  в  данном разделе, нечеткие  функции  не  представляют собой
ничего  плохого,  ненормального   или  болезненного,  поэтому  в  результате
эффективной  психотерапии  вовсе не  должно  быть устранения  этих  функций.
Скорее, следует понять,  что эти функции могут представлять собой основу как
творческой  деятельности человека, так и источник его страдания и  боли. Как
подсказывает опыт, в результате эффективной  психотерапии у  пациента должен
появиться  выбор:  работать  ему  с нечеткими  функциями  или,  наоборот,  с
четкими.
     Из  сказанного  психотерапевт  должен  сделать два  вывода.  Во-первых,
множество случаев так называемого импритинга, случающегося с детьми младшего
возраста, является результатом того, что родители и другие люди не  сумели с
должным    вниманием    отнестись    к    этим   характерным    для    детей
видео-кинестетическим,    аудио-кинестетическим    и    кино-кинестетическим
процессам,   которые   вопреки  намерениям  взрослого,  могут   привести   к
возникновению у детей травматических, связанных со страхом переживаний.
     Во-вторых,  надо  понять,  что   физическая  основа  этих   переживаний
репрезентацией  создается  в  нас,  когда  мы  находимся  в  раннем  детском
возрасте.  Эти схемы,  подобные схемам ЭВМ, не растворяются в  нас  по  мере
того,  как  мы  становимся взрослыми. У многих взрослых  используются те  же
процессы репрезентации,  когда они  видят кровь и чувствуют слабость, слышат
резкий  обвинительный  ток  голоса  и чувствуют  страх.  Особенно часто  эти
процессы происходят во  время стрессов.  Стресс по самому своему определению
(англ.--  давление,  БАРС.  т.2,стр.  554  -- Прим. перев.) -- это  телесное
ощущение,  являющееся  результатом  какого-либо множества событий,  источник
которых располагается либо  внутри  организма,  либо вне  его.  Мы  не хотим
сказать, что эта форма репрезентации плоха, неверна или неполезна, мы просто
указываем   на   одну  очень  часто  встречающуюся  составную  часть  опыта,
связанного  с  переживанием  стресса. Когда пациент  произносит семантически
неправильное предложение, утверждение, такое как:
     Мой отец заставляет меня сердиться, чувствовать себя сердитым.
     Мой отец сердит меня.
     Мы в ответ спрашиваем его, каким образом конкретно он это делает. Ответ
пациента почти неизбежно будет представлять собой описание чего-либо такого,
что  он видел или слышал  (или то и другое), причем источником  виденного  и
слышанного  был  отец.  Пациент,   высказывающий  семантически  неправильное
утверждение    формы    Причина-Следствие,    либо   видит-чувствует,   либо
слышит-чувствует,  либо  одновременно  и  то  и другое.  Поэтому, когда  наш
пациент описывает свою репрезентацию опыта:
     Когда мой  отец смотрит на меня таким  образом (кривит лицо), я сержусь
(досл.  --  я   чувствую  сердитым),  он  фактически   описывает  свой  опыт
видения-чувствования.  Таким   образом,  когда  мы  говорили,   ссылаясь  на
"Структуру магии I", что реакция пациента  порождена его  моделью мира,  что
ощущаемая в результате  эмоция -- это реакция основывающаяся на модели этого
пациента,  и  что   в  репрезентации  Причина-Следствие  референтный  индекс
ответственности  возлагается на  мир, --  мы  фактически описывали результат
функционирования     неконтролируемых    схем    видения-чувствования    или
слышания-чувствования.
     Когда мы говорим, что эти пациенты не  берут на себя ответственности за
эмоции, которые они могли бы контролировать, мы тем самым не утверждаем, что
каждый должен  быть всегда  рассудочным  и рациональным.  Мы  хотим, скорее,
сказать, что люди могут располагать выборами  относительно того, когда и где
применять процессы видения-чувствования и слышания-чувствования 2).



<<назад Содержание дальше >>