Солонин Ю., Соколов Е. Введение в культурологию

ОГЛАВЛЕНИЕ

Философия и теория культуры

Понятие культуры: методологические и онтологические проблемы ее сущности
Ю.Н. Солонин

1. Методологические проблемы исследования сущности культуры

[14]
Человек существует не только в обществе, но и в культуре. Культура представляет собой специфическую форму бытия, возникновение, существование и изменение которой связано исключительно с человеком и определено его деятельностью. Если относительно общества или социума ученые еще допускают возможность говорить о наличии каких-то
[15]
его первичных, примитивных появлений (протоформ) в мире животных, то следов или истоков культуры в животном мире отыскать невозможно. Итак, культура есть особый способ выражения сущности человека, принципиально отделяющий его от природных корней.
Однако определить культуру оказывается не так-то просто. В настоящее время существует не менее полутора сотен определений, отличающихся не только некоторыми деталями, но существом понимания культуры. В последнем случае важное значение имеет учет философских и научных позиций, с которых ученые рассматривают культуру. Культурологи, стоящие преимущественно на религиозной точке зрения, видят в культуре способ существования и выражения религиозных верований или религиозной сущности человека. В этом случае утверждается, что уровень развития и сложность культуры прямо зависят от степени развитости религиозной жизни человека, от своеобразия той религиозной веры, которую исповедует человек. Для приверженцев христианства именно эта религия представляется высшим, итоговым состоянием человеческой культуры.
Сторонники идеалистической философии склонны сводить культуру исключительно к духовным явлениям, а культурную жизнь и деятельность человека — к существованию его в сфере чистых духовных или идеальных отношений. Таковыми могут быть искусство, науки, нравственно-духовные искания и прочее. В этом случае культура будет пониматься как система духовных ценностей, определяющая все остальные, в том числе и материальные отношения людей. Особенностью многих идеалистических теорий культуры является резкое противопоставление духовной и материальной сторон жизни человека, при явной тенденции занижать последнюю, оценивая ее как чуждую культуре. Такое противопоставление иногда закрепляется терминологически. Нередко культуре в указанном смысле противополагают цивилизацию, как состояние общества, в котором господствуют преимущественно материальные, не творческие, следовательно, лишенные духовности, запросы и интересы людей. Очевидно, что религиозные концепции культуры являются составной частью идеалистических.
Существуют также подходы к культуре с материалистических позиций. Среди них можно встретить типичные для нашего времени индустриалистские, или техницистские, теории, понимающие культуру как продукт технической и индустриальной деятельности человека. Сама же техника оценивается как высшее выражение культурной деятельности человека. Видимо, к концепциям этого типа можно
[16]
отнести и популярные в последнее время теории информационного общества, согласно которым информационные технологии и информация рассматриваются как его культурное ядро. Также как и учения о культуре в идеалистическом понимании, материалистические теории культуры могут иметь односторонний и даже вульгарный характер. Но это не дает права не считаться с ними, не признавать важной роли материального фактора в становлении культуры.
Более детально вопросы о соотношении духовного и материального в культуре, о культуре и цивилизации, подходах к пониманию культуры как деятельности будут рассмотрены далее. Здесь же мы укажем, что для правильного определения сущности культуры надо иметь в виду следующее:
• культура может быть представлена как совокупность (конечно, не случайная и хаотичная) материальных и духовных ценностей, добытых человеком за всю предшествующую историю и наполняемую непрерывно его настоящей деятельностью;
• культуру можно понимать и как саму эту деятельность, в результате которой человек созидает и использует, сохраняет и передает последующим поколениям культурные ценности;
• культуру можно понимать и в смысле специфических связей, отношений, институтов, в которых и через которые человек осуществляет свою культурную деятельность и в которых накапливает ее продукты;
• наконец, культуру можно понимать и как особое свойство, качество всех видов человеческих связей, отношений, деятельности и их результатов, по которым они отличаются от природных, в том числе биологических. В этих «культурных» характеристиках выражается специфически человеческая, гуманная сущность природных в своей субстратной основе предметов. Их принято называть артефактами.
Все отмеченные предпосылки необходимы для правильного целостного понимания культуры.
Культурная реальность не возникает самопроизвольно вследствие развития законов природы и ее стихийных сил. Под действием своих законов природа порождает только самую себя. Но между культурой и природой имеется специфическая связь, опосредованная особым звеном, которым является человек и его деятельность. Для того чтобы возникла культура как особая среда, которая непосредственно окружает человека и в которой он живет, необходимы были какие-то особые условия и предпосылки, отсутствовавшие в природе. В чем они состоят — вопрос чрезвычайно важный и сложный, на который
[17]
дает ответ целый комплекс наук, в том числе и философских: социальная философия, философия культуры, культурология.
Однако какие бы ответы не содержались в научных теориях, во всех них непременно присутствует указание на человека и его деятельность как важнейшие и необходимейшие факторы возникновения культуры, которую именуют нередко «второй природой», подчеркивая сотворенность этой среды человеческого бытия. Эта «вторая природа», с одной стороны, отделяет человека от мира естественных сил и предметов, но, с другой, и связывает его с ним. Причем связывает так, что природные явления предстают перед ним не в своей неп?осредственной первозданности, а в преобразованном виде, как составная часть предметов культуры, т.е. будучи ею освоенными, изменившими свою форму и природную сущность. В основе этого изменения лежит предпосылка целесообразного приспособления природы к потребностям человеческого существования. С древнейших времен, когда еще только было осознанно, что человек живет в преобразованном мире, и до наших дней идет обсуждение вопроса, является ли исключенность человека из естественного природного бытия благом или злом. Так, представители кинического направления античной философии доказывали, что культура и общество с их законами и требованиями являются главными источниками зла, поскольку искажают естественную сущность человека. В философии Нового времени Руссо и его многочисленные сторонники до наших дней доказывают, что культура сделала человека несчастным, обременив его тяготами, неравенством, социальными бедами, т. е. всем тем, что отсутствует в мире природы, и там, где человек якобы имеет с ней непосредственную связь. В ряде современных экологических утопий проводятся подобные идеи. Тем не менее и самым радикальным критикам культуры несомненно ясно, что человек и культура связаны необходимым образом и вне культуры невозможно не только бытие человека, но и он сам как особая сущность. Поэтому обсуждению должны подлежать вопросы не о необходимости культуры как таковой, а о ее сущности, содержании, соответствующих или не соответствующих человеку, о месте человека в ней, способах и формах его культурной самореализации.
В разработанных современной наукой представлениях о культуре развиты различные понимания ее специфичности как особой формыбытия. Таких определений чрезвычайно много и их число продолжает расти. Это объясняется в первую очередь необычайной сложностью феномена, именуемого культурой, и трудностями ее познания: к ней нельзя
[18]
подойти точно так же как к предмету естественнонаучного исследования. Познавая культуру, человек познает не некую независящую от него реальность, а по сути себя самого, свое собственное бытие, объективированное в фактах культуры. В познании культуры человек использует имеющиеся средства познания как общего, так и весьма специфического характера, проясняя смысл своего собственного бытия, своей деятельности и своей сущности. Так, исследуя сущность морали и нравственные нормы, человек, по сути, уясняет себя как этическое существо. Обращаясь к эстетическим ценностям, он не только проникает в природу прекрасного вообще, но одновременно устанавливает один из главных мотивов своей жизнедеятельности и творчества — преобразование мира по законам совершенства и красоты.
Особенность познания культуры связана также с тем, что она в какой-то мере испытывает влияние философских предпосылок мыслителя, исходя из которых он формулирует самые общие представления о ней. Можно сказать, что в каждой серьезной философской системе или школе имеются свои особые трактовки культуры. Например, культурологи религиозной ориентации утверждают, что всякая великая культура основывается на определенной религиозной или вероисповедальной основе и служит способом их реализации. Таковы воззрения А. Тойнби, П. Тиллиха. Следовательно, культуры различаются между собой прежде всего по конфессиональному принципу или форме религиозности. Поэтому выделяют культуры, основанные на политеизме и монотеизме. Среди последних выделяют культуры христианскую, исламскую, буддийскую и т.д. Более того, религиозные предпочтения сказываются на представлении о том, какая культура «выше» или развитее.
Философы идеалистической ориентации ищут в основе всякой целостной культуры либо духовный принцип, выражающий ее смысл, либо рассматривают ее как проявление космического «жизненного порыва» или «волевого устремления» (Шопенгауэр, Ницше, Бергсон, Шпенглер).
Исследователи с материалистическими установками склонны сущность культуры сводить к реальным материальным основам жизни людей. Например, Маркс и его последователи рассматривали культуру как результат материально-преобразующей деятельности (производства), из которой вырастали и духовные элементы культуры.
Наконец, существует широкой спектр утилитаристско-прагматических теорий культуры, в которых развиваются идеи о том, что она есть только особая форма или способ приспособления человека к природе, делающий возможным его существование.
[19]
Одно из распространенных пониманий культуры — как мира воплощенных ценностей. С этой точки зрения, предметы культуры отличаются от природных объектов тем, что они наделяются какими-то особыми свойствами, которыми не обладают естественные объекты. Эти свойства называют ценностями. Создавая особый предметный мир, утверждают сторонники этого подхода, человек не стремился воспроизводить природу, повторяя ее в миниатюре, а созидал нечто, отличное от нее, имеющее значение и смысл как выражение сущности человека именно как человека, а не просто природного существа. Уместно сразу же провести различие между понятиями полезности и ценности. Человек находит в природе много такого, что обеспечивает его естественное существование; он и сам создает огромное количество вещей, полезных именно в том отношении, что они необходимы ему для его биологической жизни. Как правило, это происходит в сфере материального производства. Но это производство выступает хотя и важной, но все же только одной из форм культурной деятельности человека. Ее же главное содержание подчинено созданию того предметного мира (материального, духовного, художественного), через который человек реализует свою особую сущность, в основе которого лежит особое дифференцированное отношение к процессу деятельности и ее результатам. Эта дифференциация основана на различении добра и зла, истинного и ложного, прекрасного и безобразного, т. е. всего того, что мы называем ценностями и антиценностями. Культура возникает в стремлении человека утверждать ценности, воплощая их все более полно, совершенно и значимо. Такое понимание культуры получило название ценностного (аксиологического). Именно ценностным свойством мир культуры отличается от мира природы. Они — и регулятор человеческого поведения, и высшая цель его деятельности. Человек выступает создателем ценностей, в культурной деятельности он их опредмечивает, закрепляет, создавая таким образом возможность накопления и передачи ценностей культуры последующим поколениям.
Ценностное понимание культуры фиксирует важный, но не единственный аспект культуры и человеческой деятельности. Важно отметить, что он указывает на различение культурного и природного миров, на то, что ценности, будучи ядром культуры, не даны человеку изначально, подобно воде, воздуху и другим необходимым для его биологического существования условиям, а возникают как результат его культурной деятельности и становятся ее регулятором. Через систему знаков культурное содержание передается от одного человеческого поколения к
[20]
другому. Причем, в процессе этой передачи происходят сложнейшие изменения знаковых структур и смыслов, составляющих их знаков, которые все вместе отражают реальные исторические изменения, происходящие в культуре, во всех формах человеческой жизни. Естественный язык является самой совершенной и универсальной культурной знаковой системой. Овладевая им, человек приобщается к самым фундаментальным основам культуры и жизни народа, к которому он принадлежит. Не случайно поэтому, что существование культуры какого-нибудь народа, сохранение его самобытности, способности развиваться, все исследователи напрямую связывают с судьбами национальных языков.
Но кроме естественного языка — основного кода культуры, вырабатываются и существуют другие знаковые системы, так называемые столичные языки. Их многообразие и сложность в какой-то культуре соответствуют сложности и степени развитости культуры: поскольку все ее отдельные уровни и формы обладают свойственными им знаковыми системами. Так, религиозная жизнь людей может быть представлена как важная подсистема культуры. Свойственные религии тексты, ритуалы, отправления и религиозные практики, знаки, отмечающие принадлежность людей к церковной организации и их места в ней, культовые здания, символы религии и много другое, есть не что иное, как определенный знаковый код, овладевая которым, люди определяют свое отношение к религии или верованиям своей и иных культур. То же можно сказать и о системах этических правил, этикете и нормах поведения, отличающих место человека, его значение, профессиональные и иные характеристики в данной социокультурной системе. И подобных систем знаков в каждой культуре чрезвычайно много. Обобщая понимание культуры как знаковой системы, выдающийся отечественный культуролог Ю.М. Лотман назвал культуру семиосферой, т.е. сферой знаков, обладающих культурным значением.
Воспитание, развитие и жизнь человека в культуре означает в первую очередь процесс овладевания им смыслами культурных знаков, что происходит в процессе включения его в коллективную деятельность, овладение родным языком, обычаями и традициями народа, к которому человек принадлежит, его историей, бытом и самыми высокими его духовными достижениями. В своей активной деятельности полноценный и культурный человек не только реализует заключеннное в культурных кодах духовное и ценностное знание, но и обогащает его своим опытом и своими достижениями.
[21]
Такое многоплановое восприятие культуры не подрывает представления о ее объективности и возможности познания, но свидетельствует о ее многогранности и о трудностях, не допускающих упрощенности и прямолинейности в ее постижении.
Заключая обсуждение специфичности познания культуры, отметим, что она представляет собой сверхсложное системно-целостное единство, являясь по сути системой систем. Поэтому и постичь культуру в реальной целостности и полноте конкретных форм ее существования, в ее строении, функционировании и развитии можно только с позиции методологии системного мышления. Все другие подходы способны зафиксировать, схватить, вычленить какие-то, хотя и важные, но все же частные и частичные характеристики культуры. В основе же системного подхода возможна не только фиксация того действительно специфичного, что в качестве элементов входит в характеристику культуры, но и понимание ее сущности как особой сферы бытия.

2. Познавательное и деятельностное в понимании культуры

Итак, специфичность культуры состоит в том, что она характеризует только существование человека. Из всех живых существ только он является культурным в родовом и индивидуальном смысле. Ни одно другое, даже самое высокоразвитое существо не может быть охарактеризовано как культурное. В животном мире мы встречаем виды живых существ, которые живут сообществами или стадами. Их поведение подчас строится на довольно сложном разделении функций между отдельными особями, обеспечивающим их выживание. Они способны создавать сложные обиталища и т.д. Но ни в одном из известных случаев не может быть и речи о культуре как целенаправленной и осмысленной деятельности. Действия всех существ в животном мире представляют результат их биологического приспособления и передаются из поколения в поколение посредством генетического кода, т.е.естественным путем. Этим они не выделяют себя из природы, а наоборот, демонстрируют свое включение в нее, какимбы ни было сложным их поведение. Правда, есть культурные растения или животные, т. е. такие, которые в отличие от своих предков и сородичей в природе, обладают свойствами, которые были ими приобретены в результате длительных и кропотливых возделываний и селективной работы, осуществленных человеком, преследующимсвои цели. То есть они «культуры» только как часть культурного мира человека.
[22]
Сфера природы, которая приобретает культурные свойства, под воздействием человека расширяется. В этом состоит одно из проявлений культурно-исторического прогресса человечества. Человек все глубже проникает в природный мир, реализуя свои потребности, которые становятся все сложнее, многообразнее и изощреннее. Следовательно, культурный мир увеличивается за счет включения в себя все новых областей природы или сфер естественного бытия. Конечно, это не единственный путь расширения культурного мира человечества, а с некоторого времени даже не главный. Первоначально только предметы внешнего мира использовались человеком для закрепления в них и передачи приобретенной им культурной информации и прежде всего выработанных им программ культурной жизнедеятельности. Но по мере развития культуры и человека сфера предметов, которые стали выполнять функцию культурных кодов,неуклонно возрастала. Наряду с естественным языком главным средством общения и передачи культурных смыслов, возникают так называемые вторичные языки или знаковые системы, в роли которых выступают практически все подсистемы культуры: объекты искусства, быта, нормы этикета, техносфера и т.д. Обширность подобных подсистем становится главным направлением расширения мира культуры. Но в любом случае культурный статус и культурный смысл им придает человек посредством своей деятельности.
Итак, отличительной особенностью культуры является то, что она создана деятельностью человека. Вне этой последней, иначе говоря, культуры, взявшейся ниоткуда, «из ничего», не существует. Даже самая примитивная культура первобытного человека неизмеримо сложнее, представляет собой качественно иное явление, чем даже самое затейливое поведение животного. Определив связь культуры с деятельностью человека в том смысле, что последняя порождает культуру, мы остановились на деятельностном принципе понимания происхождения и сущности культуры. И этим сделали важный, но еще недостаточный шаг к пониманию существа дела. Возникает необходимость ответить на вопрос: что такое деятельность человека и в чем ее отличие от поведения других существ?
При ответе следует обратить внимание на то, что деятельность человека многопланова и распадается на виды, в каждом из которых реализуются различные функциональные способности человека и достигаются различные цели. Поэтому логично уточнить:всякая ли деятельность человека является культуротворческой? Утвердительный ответ не кажется очевидным, поскольку сразу же можно указать на такие
[23]
виды или формы деятельности, которые не создают культуру, а разрушают ее, не сохраняют, а ставят под угрозу ее существование, не развивают, а заводят в тупики катастрофических состояний, порождая духовный кризис. Важно при этом указать, чем вызывается деятельностная активность человека, когда и как она возникла. Очевидно, что деятельность человека на различных фазах исторического бытия не является равной самой себе, а в различных типах культуры и общества различается по видам и по своим формам. Из этого следует, что деятельность сама культурно и социально детерминирована.
При рассмотрении проблемы деятельности существуют два подхода: первый — специально-научный и второй — философский. Специально-научный ориентирует на поиски конкретных ответов на следующие вопросы: какой вид деятельности был исторически первичным и к каким последствиям в отношении человека и культуры он привел. Известна трудовая концепция марксизма, утверждающая, что труд, прежде всего орудийный труд, т. е. деятельность с помощью специально созданных приспособлений и деятельность по созданию таких приспособлений, был той причиной, которая преобразовала человека (создала его) и затем привела к возникновению общества и культуры. Труд, особенно в сфере материального производства, и поныне является основой культуры. Между тем каковы бы ни были конкретные теории, они недостаточны для объяснения процессов, совершавшихся в далеком прошлом и требуется интеграции знания, относящегося к широкому кругу биологических и социальных наук.
Философский подход, объясняя основные предпосылки, условия, структуру, формы культуротворческой деятельности, в которых она предстает, исходит из того, что она не вызывается исключительно естественной необходимостью и заканчивается тогда, когда эта необходимость исчезает. Следовательно, культурная деятельность является деятельностью не какой-либо единственной особи или множества разрозненных особей, а видом сопряженной коллективной деятельности. Если коллективы живых существ, имеющих природную основу, осуществляют исключительно биологическую по своему характеру, заданную генетически и транслируемую в наследственном коде поведения животных деятельность, то человек в процессе культурной жизнедеятельности, напротив, включается в коллективность, создавая социальную общность. Его деятельность в социальной системе определяется не биологической необходимостью, а постоянно меняющимися программами, отвечающими изменяющимся
[24]
условиям и возможностям деятельности, и эти программы передаются не биологическим путем, а посредством культурных кодов.
Далее, животное существо, обеспечивая своей активностью собственное существование, не преобразует себя и среду своего обитания, тогда как человек в процессе своей деятельности не только приспосабливается к среде, но приспосабливает природу согласно своим потребностям, преобразуя ее. В конце концов он выходит на создание особой среды — искусственно созданного мира культуры. Но этим он одновременно преобразует и себя, как свою внешнюю, телесную природу, так и свой внутренний мир. В процессе деятельности человек вычленяет себя из среды, на которую он воздействует, заменяя связи с нею, прежде бывшие природными, иными — социокультурными, и делает эти связи предметом особого воздействия. На философском языке это означает превращение человека в субъект деятельности и появление объекта, на который она направлена. Очевидно, что объектом выступает уже не природа, т. е. не только природа, а все то, что вовлекается в процесс преобразования и воздействия субъекта. Субъектом также выступает не единичная особь, индивид, а носитель культурно-исторической активности, имеющий различные конкретные социокультурные характеристики. Важно отметить то, что в самом социальном субъекте предполагается определенное структурирование в виде со-субъектов, между которыми устанавливается межсубъектное отношение — важное условие культурного процесса.
Понимание культурной деятельности как субъектно-объектного отношения особого рода по-иному ставит вопрос о побудительных механизмах (мотивах) ее и самом характере. Мотивами выступают уже не биологически заданные потребности, врожденные индивиду или роду, а особые, культурные, изначально простые, но постепенно развивавшиеся и усложнявшиеся. В мотивационную характеристику субъекта включаются такие элементы, как способности и умения, которые в совокупности с потребностями создают необходимый и достаточный механизм для порождения деятельности.
Поскольку человеческая деятельность детерминирована не биологическими механизмами, а «сущностными силами человека» (К. Маркс), то и удовлетворение их достигается не природными предметами, а особыми, возникшими в ходе и результате этой деятельности, даже если в их основе имеется и природное субстратное начало. Таким образом, культурная деятельность — деятельность по созданию нового, не имевшегося в природе и не могущего возникнуть по ее собственным законам.
[25]
Сказанное предполагает, что творческое начало в человеческой деятельности само получает развитие, приводя к созданию все более высоких в духовно-ценностном смысле предметов культуры. Это не значит, что в ней не заключен или полностью устранен момент рутинной деятельности, воспроизводящий (репродуцирующий) уже достигнутый уровень культуры. Но развивающаяся культура отмечена повышенной креативной, творческой, продуктивной способностью, нежели репродуктивной.
Культурная деятельность как способ реализации активности субъекта отличается еще одной важнейшей особенностью: своей свободой. Она не является жестко запрограммированной, передающейся по наследству с помощью биологических механизмов. В противном случае мы не имели бы права говорить о человеке как субъекте культурной деятельности. Культурная деятельность не слепой, подчиняющийся жесткой необходимости процесс, а целенаправленный, сознательный и свободно ориентированный, предполагающий столь же свободный выбор средств осуществления. Вне свободы нет культурного творчества, в этом смысле она является сущностной характеристикой культуры. Конечно, каждый раз она реализуется в определенных условиях, при наличии конкретных предпосылок, особенно материальных возможностей, предоставляемых уже достигнутым уровнем развития культуры. Таким образом, речь не может идти ни об абстрактном понимании свободы, ни о ее абсолютном воплощении. Каждый раз свобода имеет конкретные формы своей культурной реализации, составляющие основу ее объективных возможностей. Но в любом случае вне ее культурная деятельность бессмысленна и невозможна, она является ее универсальным принципом.
В культурной деятельности человек постоянно стоит перед выбором решения, перед возможностями направить ее по различным каналам, с учетом своих целей, возможностей или желаний. И опять-таки, одним из важнейших показателей культурного прогресса является степень раскрепощения человека от природных детерминаций, постепенного освобождения от жестких цепей социального принуждения, ограничений, запретов и регламентации традиционного общества, увеличении степеней индивидуального выбора и расширении горизонта личной свободы. С развитием культуры, особенно материальной, общество в целом повышает уровень гарантий свободного развития, а вместе с этим растет значимость индивидуальной свободы как одной из высших ценностей. Культурная деятельность характеризуется творческим, свободным и созидательным началами.

3. Ценностное понимание культуры

[26]
Философия ценностей существует с того времени, когда возник вопрос о сущности человека и его предназначении, и он, став предметом размышлений, был введен в общую систему миросозерцания. Теория ценностей (аксиология) как наука возникла существенно позднее, когда ценности как особые феномены социокультурной реальности структурировались в ней настолько рельефно, что встали обычные и неизбежные в такой ситуации онтологические и гносеологические вопросы об их природе, способе бытия, познаваемости и значении в человеческой жизнедеятельности, типологии и т.д. Таким образом, философия ценностей, подобно философии культуры и философской антропологии, возникла под влиянием иных причин, нежели теория ценностей, культурология или система наук о человеке. Однако в данной лекции мы не учитываем указанное различение, если этого не требует изложение интересующего нас вопроса о смысле учения о ценностях философского или научного характера.
В 1952 г. выдающийся польско-американский социолог Ф. Знанецкий опубликовал небольшую статью «Должны ли социологи быть также аксиологами?». Ее содержание не оставляет сомнении в том, какие причины побудили выдающегося гуманиста обратиться к такому вопросу. Напомним, что это было время глубочайшего политического и духовного раскола мира, между двумя частями которого вспыхивали молнии агрессивных акций, а сама большая война мыслилась как дело,почти предрешенное. Это было время, когда почти две трети наций мира находилось в колониальной зависимости, избавление от которой даже таких великих наций, как индийская, изображалось бунтом дикости против цивилизованной миссии западной культуры. Нетерпимость являлась принадлежностью дипломатического инструментария всякого политика, и она же пронизывала всю интеллектуальную жизнь той эпохи, глубоко укореняясь в научном мышлении. Для большинства «гуманистов» было признаком особой гражданской доблести выразить свою особенную привязанность к своей культуре, приоритетам своей стороны, ценностям своего локального мира, подозрительно, а то и просто враждебно относясь к иным культурам. Особенно это сказалось в социальных науках. «Самые многочисленные и самые важные спорные проблемы, в которые оказались втянутыми социологи, это определенно проблемы, вытекающие из конфликтов между отдельными народами в культурном отношении. Большинство немецких, французских, итальянских, английских,
[27]
американских, русских и польских ученых манифестируют свою лояльность по отношению к своим нациям, используя прикладные науки, в их интересах и против “внешних врагов”». То есть поведение и мировоззрение каждого интеллектуала не только определялось и стимулировалось, но и ограничивалось той частной, национально или идеологически очерченной системой ценностей, к которой он неизбежно принадлежал.
Но Знанецкий отметил тот факт, что даже в пределах самой науки свобода от ценностных ориентаций представляется не чем иным, как иллюзией. Она опасна, когда теоретическое знание начинают применять в целях решения общественных и культурных проблем. Ценностный партикуляризм, побуждающий ученого руководствоваться в выборе стратегии решения конфликтных проблем либо воплощения культурных проектов собственными симпатиями и предпочтениями, не ведет ни к чему иному, как к углублению конфликтов или порождению новых. Знанецкий убежден, что каждый ученый, а гуманитарий в особенности, должен быть приобщен к философии ценностей, знать механизм воздействия норм и оценок на практическую деятельность, на мотивацию поведения людей и формирование научных представлений. Более того, из его конкретных идей вытекает положение принципиального значения — об основополагающем характере теории (философии) ценностей. Ценности составляют структуру культуры, ее развития — это прежде всего порождение новых ценностей, а творческий прогресс культуры состоит в создании ценностей все более высокого порядка, стоящих над массой частных ценностей, и приобщения к ним все новых культур, народов и индивидуумов: «наивысшие ценности — это ценности, имеющие положительное значения для всего человечества». Поэтому на уровне ценностей происходят самые важные культурные процессы и решения, именно там коренятся основные механизмы социальных изменений. Я убежден, заключает Знанецкий, что каждый представитель прикладной социологии и может быть и всякой иной прикладной науки, желая содействовать хотя бы в малейшей степени формированию будущего человечества, обязан мыслить систематически, в такой же мере как и философы ценностей, и знать важнейшие из развиваемых ими идеалов, которые могли бы служить ему указателями при выборе будущих целей.
Конечно, на рубеже столетий и стиль и способ аргументации, принятые Знанецким, представляются несколько старомодными и в чем-то наивными. Но сама мысль о фундаментальном значении ценностей в мире культуры, а вместе с этим и философии ценностей в
[28]
области гуманитарного знания не только не поколеблена, но еще более упрочилась, хотя если судить по нашей литературе, аксиология не самая актуальная и разработанная философией дисциплина.
Но каков характер теоретической установки философии ценности? Занимая объективно место в основании гуманитарного знания, выполняет ли она действительно функцию его обоснования? Не подменяется ли эта фундирующая роль простыми констатациями и указаниями на имплицитные ценностные структуры всякого культурно значимого и культурно осмысленного действия и поведения? Тогда аксиология с неизбежностью ограничивается приемами и техниками, созданием процедур обнаружения ценностных мотиваций и ориентации социокультурных процессов и т.д. Нам представляется, что описательность аксиологии — это ее необходимая черта, предваряющая предписательную основную часть, устанавливающую многообразные детерминационные зависимости культурной системы от ее ценностного каркаса.
Итак, мы присоединяемся к той философской традиции, которая видит в аксиологии обосновывающую науку. Заняв эту позицию, мы обязаны ответить на целый ряд естественно возникающих вопросов, в частности о структуре, логико-методологическом образе, типе знания и характере свойственного ей рассуждения и т.д. То есть речь идет о развитии методологической программы построения аксиологии как обосновывающей науки. Несмотря на то, что по этой части сделано немало, в том числе в отечественной литературе в те годы, когда утверждалась необходимость ценностного подхода в социогуманитарном знании и соответствующей особой отрасли знания, еще не сформирована общепринятая модель такой науки. Конечно, теоретики, отрицающие за аксиологией обосновывающую функцию, руководствуются иными соображениями, развивая теорию ценностей. Но и сторонники такой трактовки далеки от согласия. Расхождения между ними, иной раз искусственно заостряясь до принципиальных разногласий, по сути порождаются неразвитостью общих представлений о сущности обосновывающего знания до уровня стройной теории.
Утверждаясь как обосновывающая наука, аксиология неизбежно должна подвергнуться методологическому анализу и пройти все основные этапы утверждения своего статуса, т.е. испытать все то, что происходило с любой дисциплиной, осознавшей свою основополагающую функцию, прежде чем она стала соответствовать своему предназначению. Современная методология имеет достаточно ясные представления о том, каким критериям должна отвечать подобная дисциплина. Ее положения
[29]
должны приобрести статус общезначимости, и притом в двух смыслах. Общезначимость всех тех наук, которые неизбежно основываются в своих собственных положениях на аппарате и принципах теории ценностей, и общезначимость в пределах принятой или господствующей философско-методологической парадигмы, понимания структуры знания. Она предполагает признание его гомоморфности, наличие переходов и механизмов переводимости знания из одной сферы в другую, с одного уровня на другой. Признается определенная иерархичность структуры этого знания, при которой только и возможна наша постановка вопроса об обосновании, о фундаменте знания, принципах и т.д. И только при учете этих требований может быть осмысленно установлен базовый характер теории ценности.
Обеспечение общезначимости связано с вопросом о качественной характеристике, которую должно приобрести знание, составляющее обосновавшую науку. Мы имеем в виду то, что оно должно быть проработано до должного уровня формализации. Чтобы быть обосновывающей наукой, составлять фундамент культурологического, социогуманитарного знания, аксиология должна стать формальной. Это требование, некорректно осмысленное, нередко является поводом бесконечных и бесплодных дискуссий. Его отвергать можно только с позиций методологической некомпетентности. Не имея возможности детально обсудить смысл этого критерия, отметим только, что расплывчатое, неопределенное, смутное знание, излишне часто апеллирующее к интуициям опыта, не выявившее свою логическую структуру и не имеющее представление об истинном своем предмете и своих порождающих корнях, без надлежащей концептуалицазации, не готово в теоретико-методологическом отношении к выполнению фундирующей функции. Аксиология как обосновывающая наука есть наука формальная. Возможно, она должна занять в гуманитарном знании то же место, что и современная логика в отношении точного и естественнонаучного знания ХХ в. Во всяком случае, функции во многом совпадают. Метафора «аксиология — это логика гуманитарного знания» не представляется ни бессмысленной, ни слишком смелой.
Но, указав на формальную сторону в аксиологии, мы тем самым подошли к ее понимаю как строгой науки. Притом в точном картезианско-гуссерлевском смысле. Она должна быть строгой как в смысле своей предметной определенности,так и в методологической проработанности.

4. Структура культурного бытия человека

[30]
Понимание культуры и культурной деятельности будет неполным, если не учесть еще одну их важную особенность. Она заключается в том, что мир культуры — это мир особых предметностей, а культурная деятельность — предметная по своей сути, т.е. направленная на создание этих предметов. В противном случае она имела бы эфемерный характер или попросту была бы невозможной. Особый характер предметов культуры состоит в том, что они лишены природных оснований, имеют духовную сущность либо имеют вид материального образования, но не оно является в них определяющим. Главным будет та идея, замысел, ценность, духовное содержание, которые заложены в них и опредмечиванию которых оно служит. Конечно, материальная основа не является чем-то случайным для такого рода процесса опредмечивания, а находится в органической связанности с идеальной сущностью, выражая ее. В связи с этим мир культуры подразделяется на две составляющие: материальную и духовную, и они определяются как совокупность материальных и духовных ценностей, явившихся результатом человеческой деятельности. Такое разделение нередко покоится на представлении, что в культуротворчестве действуют два независимых начала — духовное и материально-практическое. Первое начало обычно считалось, а в религиозных и идеалистических учениях о культуре считается и поныне высшим, олицетворяющим творчество как таковое, второе — материальное, низшим, менее творческим. Дух или духовное начало, как полагают в данном случае, проявляется в особой самостоятельной деятельности, которой свойственны созидание и свобода. В итоге этой деятельности создаются высшие ценности, овладение которыми составляет смысл человеческого существования. Материальное же начало подчинено духовному. Оно менее активно или вовсе лишено активности, подчиняясь деятельности духа. Если оно и способно проявлять себя самостоятельно, то ведет к порождению предметов низкого ценностного значения, которые разрушают духовность, так как удовлетворяют только физическую чувственную природу человека. Истоки такого разделения коренятся в исторических предпосылках развития человека, породивших и представление о его двойственной природе, и фетишизировавших духовный аспект человеческого бытия.
Но подобно тому, как человек предстает целостно, а духовная жизнь составляет лишь одну сторону его бытия, так и культура представляет собой нерасторжимое единство духовной и материальной сторон,
[31]
проявляющихся так же и в человеческой культурной деятельности. Противоположность материи и духа в структуре культуры имеет лишь относительное значение, и именно наличие этой относительности только и позволяет говорить отдельно о материальной и отдельно о духовной культурах. Следует иметь в виду, что чисто духовное начало не может стать духовным достоянием культурного использования (потребления), не будучи воплощенным в материал??ную оболочку. Различные способы материализации духа: физически-телесный, вещественно-технический, социально-организационный и другие необходимы для его сохранения за пределами породившей его душевно-духовной жизни человека. Только таким путем духовное творчество отдельного человека, отдельного общества или культуры может стать достоянием других людей, распространяясь по многочисленным каналам социальной и культурной коммуникации, приобрести общечеловеческую значимость.
Материальная оболочка, в которую вошло духовное содержание, становится знаком. Каждый культурный предмет обладает знаковой функцией. Следовательно, материальность в нем теряет свой самодовлеющий статус, поскольку она подчинена задаче сохранить и передать это духовное как свое значение. Духовная культура в определенном смысле предстает как знаковая система, воспринимая которую человек обнаруживает содержательную сторону, и формирует свое отношение к ней. Духовное выступает как содержание, а материальное в знаковой системе как форма культуры. Но сводить духовную деятельность и духовную культуру только лишь к семиотическим процессам и знаковым системам — значит существенно сужать их сферу.
Выделение, а нередко и противопоставление материальной и духовной сфер культуры в ряде культурологических концепций имеет еще один теоретический смысл. Он связан с разделением единого культурно-исторического бытия человека на две составляющие: культуру и цивилизацию. Хотя в обыденной практике мы нередко пользуемся этими понятиями как взаимозаменяемыми, т.е.отождествляя их, например, говорим древние цивилизации или древние культуры, цивилизованный человек или культурный человек, но такое обращение с ними не является общепринятым и особенно на теоретическом уровне. На этом уровне мы встречаемся с концепциями, которые не только разделяют эти понятия по признаку того, что ими обозначены разные сущности, но и противопоставляют их. Так, нередко под культурой понимают состояние нации или общества в стадии высокой творческой активности, в которой господствуют духовные идеальные начала,
[32]
ценности и устремления, а также продукты этой деятельности. Человек в ней охвачен свободным устремлением к созиданию нового. Цивилизация же, напротив, характеризует общество в фазе затухания творческой активности, перемещения деятельности с духовных предметов в сферу материального; именно материализация деятельности неизбежно ведет к затуханию свободных порывов к высшим ценностям, репродуктивным формам производства; значение приобретают не целостная органичная жизнь, а формализованное, строго упорядоченное и принудительно регулируемое бытие; в результате материальные ценности и стремление к ним (цивилизация) подавляют духовные проявления культуры. Такого взгляда на соотношение культуры и цивилизации придерживался целый ряд известных философов, историков и культурологов, например, О. Шпенглер, Н. Бердяев, П. Сорокин.
В теоретическом отношении такая модель соотношения культуры и цивилизации не выдерживает серьезной критики и не подтверждается реальным процессом исторического развития общества. Он показывает, что ни одна локальная культура не вечна, каждая из них заканчивает свое историческое бытие по-разному, под воздействием различных законов и обстоятельств, а вовсе не согласно универсальной модели: как вытеснение духовного (культурного) этапа материальным (цивилизационным). Тем не менее в определенных случаях различение смыслов понятий «культура» и «цивилизация» может иметь познавательную ценность. Под цивилизацией некоторыми теоретиками, например А. Тойнби, понимается способ и форма реализации идейно-духовного ценностного ядра, именуемого культурой, которая составляет содержание культурно-исторического процесса. Иногда понятие культуры связывают с представлением о гуманистической составляющей жизни того или иного общества, в целом по критериям развития или организации различных сфер своей деятельности относимого к цивилизации определенного типа. Многие современные культурфилософы подвергают критике западную цивилизацию, к которой относятся практически все высокоразвитые страны, усматривая в ней состояние кризиса духовной культуры как проявление и усиление дегуманизационных тенденций. Одним из выражений этого кризиса стала культурфилософская теория, известная под названием «постмодернизм». Ее сторонники, естественным образом побуждаемые необходимостью пересмотра основных понятий традиционных учений о культуре, человеке, обществе, фактически подвергли критике основные принципы и формы культурного бытия человека
[33]
как целостности, организующей его общественно-историческую практику. С их точки зрения, всякая общезначимость, нормативность, ценность, утвержденные в культуре и обществе, всегда выступают выражением особого вида деспотии, репрессии, подавления и навязывания, не имеющими объективного основания.
Помимо указанных сфер культуры можно выделить в качестве самостоятельной и ее третью сферу — мир художественной культуры, в котором материальное и духовное не соединяются, а в процессе художественного творчества взаимно отождествляются, образуя особую духовно-материальную слитность — произведение искусства.
Итак, культура представляет собой процесс единения трех видов деятельности человека: материальной, духовной и художественной, порождающих соответствующие сферы культуры и их продукты. Независимость видов относительна и границы между ними обозначаются тем четче, чем более развитыми и дифференцированными становятся указанные три вида деятельности. Однако каждый из видов деятельности обладает лишь относительной самостоятельностью. В системе живого культурного творчества они выступают одновременно как взаимодополняющие, и в то же время как взаимопротивостоящие процессы. Один из них ведет ко все большей дивергенции, т.е. расхождению видов культурной деятельности. Ведь и внутри трех указанных сфер происходит непрерывная филиация, ветвление, вследствие действия механизма специализации и профессионализации, требующих использования все более сложных задач, целей и идей. И материальная, духовная и художественная стороны, вопреки первой тенденции, развивают взаимовлияние, синтез, интегрирование между отдельными слоями культуры. Возникающие между ними связи создают новые виды деятельности в рамках основных, ведущих к новым способам опредмечивания и рождающих новые культурные ценности.
Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология