Рат-Вег Иштван. Комедия Книги

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПАЗИГРАФИЯ, ИЛИ ВСЕМИРНАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ

Венгерская народная пословица гласит:

Мыта с мысли не возьмешь,
Пса пахать не запряжешь.

Но пословица не права. Мыт, налог, с мысли берут, да еще какой. Венгерская книга не может получить распространения, например, в Швеции. А шведская книга — в Венгрии. Возможно это лишь в том случае, если венгерскую книгу переведут на шведский, а шведскую — на венгерский. Сколько языков, столько и таможенных шлагбаумов. С давних времен фантазию ученых будоражил вопрос: как добиться, чтобы писатель, написавший книгу на родном языке, без перевода мог быть понят повсюду и за пределами своей родины! Нет, не о всемирном языке шла речь. Проблема эта более недавнего происхождения. О всемирном языке мечтали в старину лишь немногие. Большинство рассуждали иначе: если бы все предметы и понятия удалось обозначить не словами, а едиными и всем понятными письменными знаками, то отпала бы необходимость в изучении языков, уступив место лишь распространению этих письменных знаков, сиречь усвоению всемирной письменности.

Идея оказалась, конечно же, мертворожденной. Если бы и удалось выдумать такие письменные знаки и привести их в единое соответствие с грамматиками всех языков мира (запрячь пса пахать!), то смысл записанного этими знаками воспринимался бы слишком общо, отрывочно, неточно. Ведь у каждого языка есть своя собственная, непохожая ни на какие другие, довольно замкнутая система взаимосоответствий между обозначениями понятий, обладающая к тому же столь же обширной, практически бесконечной гаммой неоднозначных, нестойких, слитых друг с другом и перетекающих друг в друга смысловых оттенков. И несмотря на это, идея владела умами многих и многих ученых, и среди них — таких выдающихся мыслителей, как Декарт, Лейбниц, Д'Аламбер, Кант, которые считали всемирную письменность в принципе возможной. Им и в голову не приходило, на какой труд обрекли они сами себя, увлекшись этой идеей. С разработкой этой идеи выступил первым английский лингвист Джордж Дальгарно, опубликовавший в 1661 году книгу под названием “Ars signorum, vulgo character universalis et lingua philosophica” (Искусство обозначений, общепонятные универсальные характеры и философский язык (лат.)). Термин “lingua philosophica” был заменен более известным ныне — “пазиграфия” (pasigraphia). Следующая попытка была предпринята в 1668 году честерским епископом Уилкинсом, но столь же неудачная. После столетнего перерыва венгр Дердь Кальмар вызвал настоящую лавину систем всемирной письменности. Если шумиха вокруг пазиграфии время от времени и стихала, то ученые, завороженные утопией универсальной письменности, не прекращали теоретической деятельности ни на минуту. Я был чрезвычайно удивлен, когда, заинтересованный этим научным курьезом, обнаружил, что литературы по пазиграфии необъятное море. Мираж пазиграфии блуждал по миру книг два с четвертью века. Мираж этот преследовал и Дердя Кальмара, в прочем серьезного ученого, перу которого принадлежит, в частности, и фундаментальная венгерская грамматика на латинском языке. И хотя за границей бывал он чаще, чем на родине, принадлежность свою к венгерской нации подчеркивал с неизменной гордостью. Книгу о всемирной письменности издал он, однако, по-немецки. Помимо немецкого, вышла она также по-итальянски и на латыни. Сама же пазиграфическая система Кальмара настолько трудна, что усилий, потраченных на ее усвоение, хватило бы на изучение трех иностранных языков как минимум.

УНИВЕРСАЛЬНАЯ ГРАММАТИКА ДЁРДЯ КАЛЬМАРА

Кальмар использует и обычные буквы, но со всевозможными хитроумными дополнениями. Если у буквы не хватает какой-либо детали слева, то это означает “отсутствие”, “лишенность”, “неполноту”. Буква V воплощает у Кальмара понятие “жизни”, а если у нее не хватает левого усика, то смысл становится противоположным: V смерть. Глагол от существительного “жизнь” образуется с помощью небольшой черточки справа от буквы.

V- — он живет, а V— — он умирает. Правда, просто?

Но это лишь начало элементарных слов. Дальше в лес, больше дров. Один знак может обозначать несколько понятий. ^ значит “небосвод”, а также “полукруг”, “кольцо”, “натянутый лук”, “радугу”. А если мы этот знак перевернем, то под ~ следует понимать не только “море”, но и “душевное спокойствие”, “глубокое понимание” и т. п.

Полукруг меньших размеров /-\ значит “корабль”, но если изобразить его вертикально, выпуклостью влево С , то совершенно очевидно, что это “качающийся на волнах корабль” или “беспокойное состояние духа ввиду угрожающей опасности”. Автор заботится о том, чтобы знаки были наглядными. Если буква F, например, лежит ничком, то двух мнений быть не может: " 'П означает “верность” и “верноподданническое почитание”. А опрокинутая навзничь, со всей очевидностью преподносит она читателю образ “угнетения”, ведь не может же быть угнетенным тот, кто стоит. Прекрасно, — скажет восприимчивый читатель, — но как же быть со спряжением глаголов? Как мне написать лондонскому другу, что на длинное письмо времени у меня пока нет, но вскоре извещу его о подробностях? Нет ничего проще, — отвечает автор. Сзади, спереди, сверху и снизу окружить знак точечками и кружочками, расположение и количество которых выразит и время глагола и укажет на лицо действия. И в доказательство приводит он множество примеров. Возможности практически безграничны. Одними только кружочками и точечками можно оформить самое сложное предложение, которое я, однако, не способен перевести на венгерский и привожу по-немецки:

Du scheinest zu verlangen, dafi ich verlange zu machen, dab du viel und vielerlei schreibest, und zwar scharf-sinnig, und in der that nicht nur mehr, und mehr vieler-ley, sondern auch scharfsinniger und geschwinder, als viele, ja wohl alle, hoffen (Смысл действительно уловить трудно, грамматика и стиль нарушены настолько, насколько возможно; но попытаемся все же перевести: “Ты, кажется, требуешь, чтобы я потребовал сделать, что ты пишешь много и много разного (по-разному), причем остроумно, и, действительно, не только больше и более разнообразно, но также и остроумнее и быстрее, чем многие, да, пожалуй, все думают”— Примеч. пер.)

Кто говорит, что может придумать предложение сложнее, говорит неправду. Далее решаются и другие грамматические трудности, столь обстоятельно и сложно, что уже совершенно ошалевший читатель готов поверить в мессианское значение пазиграфии для человечества, но тут — о ужас! — он натыкается на заявление автора о том, что эта книжечка — всего лишь краткое знакомство с основными понятиями, по-настоящему же подробное описание вскоре будет опубликовано на латинском и французском языках. Этот подробный труд, пишет Кальмар, в рукописи уже готов. Но опубликован он не был. А интересно было бы в него заглянуть.

Однако высмеивать Дердя Кальмара мне не хочется. В своих чудачествах виновен не он, а дух эпохи, которому эти выкрутасы были по нраву. Среди тех, кто подписывался в ту эпоху на подобные книги, фигурируют именитые фамилии не только Венгрии, во главе с герцогом Альбертом, но и берлинские ученые, и в довольно большом количестве. Но где бы Дердь Кальмар ни бывал, всюду оставался он верным сыном своей родины. Трудно читать без волнения заключительные строки его письма, адресованного берлинскому академику Франшвилю. Кальмар пишет о совершенстве венгерского языка и заканчивает так:

“Венгерский язык цветист, как турецкий; глубок, как английский; текуч, как французский; сладок, как итальянский; серьезен, как немецкий; пышен, строен и убедителен, как греческий; блистателен, как латинский, — заключены в нем, словом, все достоинства, какие только может пожелать от языка ученый мир”.

ВСЕМИРНЫЕ ИЕРОГЛИФЫ

Система Нэтера построена на иероглифике. Все предметы обозначаются упрощенными рисунками. Для животных достаточно головы, для растений — характерного контура листка, цветка или корня. А если над изображением поставить точку, то обозначать оно уже будет не предмет, а понятие. Поставим над иероглифом человеческого черепа точку — и череп перестает быть черепом и должен будет читаться как ум или мудрость. С помощью двадцати несложных изобразительных средств можно спрягать и склонять, утверждать и отрицать, возводить в степень и т. д.

Остроумно решает автор и проблему рода: в центре рисуночков, обозначающих существительные, ставится маленький кружочек... И вообще автор считает, что с помощью его книги привить человечеству всемирную письменность ничего не стоит. Как это случилось с числами, для обозначения которых мы пользуемся едиными знаками, легко читаемыми каждым на своем родном языке. Профессор Вольке из Дессау стремился решить проблему иначе. Прежде всего, говорил он, необходимо составить огромный словарь, который включил бы в себя все слова данного языка со всеми возможными значениями, лексическими и грамматическими правилами употребления и т. п. На каждой странице слова будут пронумерованы, начиная с единицы. Так вот этот словарь можно пазиграфировать на любой язык. То есть каждое слово необходимо тщательно перевести на другой язык и снабдить его также порядковым номером. Писать человек будет не слова, а цифры! А читающему останется отыскать понятийное значение цифр по своему словарю, и сообщение передано. Например, имеется три словаря: французский, немецкий и английский. На полях французского словаря проставлены ссылки на немецкий и на английский. Выглядит это так:

французский немецкий немецкий английский английский
страница слово страница слово
1 5 65 26 94
2 46 83 875 11
3 89 12 7 32
4 3 9 62 68

Если во французском словаре под номером 1 стоит слово betise,то немец может узнать смысл цифры 1, отыскав на странице 5 своего словаря 65-е слово и прочтя его значение: Dummheit (глупость). Словари можно пазиграфировать на любое число языков, были бы поля большие.

Однако, пишет восторженный автор, составление таких словарей — труд огромный и кропотливый, объем каждого из них составил бы 480 печатных листов и при том, что более 48 листов в год один человек написать не способен, ученому, взявшемуся за это дело, понадобится десять лет.

Проект профессора Вольке так и остался проектом. Но семя, брошенное им, в шестидесятых годах прошлого века взошло обильным бурьяном.

ВСЕМИРНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПАЗИГРАФИИ

Идею Вольке развил мюнхенский лингвист А. Бахмайер, который, создав систему, пошел, однако, дальше: основал организацию для популяризации этой системы. Организация возникла в Мюнхене в 1864 году под председательством самого Бахмайера и получила название Всемирной организации пазиграфии. В организации оказалось неожиданно много членов, был среди них и один венгр, Янош Бобула. Интересное свидетельство притягательной силы пазиграфии — несмотря на сильную занятость Бобула нашел время и для этого (Янош Бобула, архитектор по профессии, обладал необыкновенной работоспособностью; к концу прошлого века стал одним из лидеров движения за развитие национальной промышленности. Писал книги, издавал газету, организовывал выставки, был депутатом Национального собрания). Результаты своей деятельности в области пазиграфии Бобула обобщил в небольшой книжке, которую посвятил Агоштону Трефорту, тогдашнему министру культуры Венгрии, и озаглавил “Pasigraphiai szotar a magyar nyelvhez. Bachmaier Antal rendszere szerint” (Пазиграфический словарь для венгерского языка. По системе Антона Бахмайера), Budapest, 1886. Из этой книги мы узнаем, что словарь и грамматика Бахмайера вышли уже на семнадцати языках! На английском, французском, немецком, испанском, армянском, японском, монгольском, польском, итальянском, русском, сербскохорватском, португальском, арабском, персидском, новогреческом, турецком и китайском. Венгерский, таким образом, был восемнадцатым. Грамматическая часть, естественно, сложна, но словарь довольно прост. Каждому слову соответствует определенная цифра. Например:

А (определенный артикль) 3523
Abban (в том) 630
Abbol (из того) 628
Ablak (окно) 1044
Abrandozni (мечтать) 2624
Abrazat (облик, образ) 103
Acel (сталь) 2745
Aceltoll (стальное перо) 3568
Adakozni (жертвовать на ч.-л.) 360
Ados (должник) 2609
Adoma (анекдот) 75
Adomany (дар) 1169

И так далее. Кроме того, словарь содержит и обратный перечень: каждой цифре соответствует определенное слово. То есть, если у китайского пазиграфа нет денег, то обращаясь к новогреческому кредитору, он пишет цифру 2609. Кредитор же, получив письмо, находит в своем словаре значение этой цифры и без знания китайского языка понимает трудность положения своего коллеги. Небольшой словарь Бобулы включает в себя 4334 лексические единицы. А грамматика с помощью необычных правил бессвязную массу слов стремится выстроить в предложения. Степени сравнения имен прилагательных, например, образуются постановкой над той же цифрой одной точки и двух точек. Вот так:

Szep (красивый) 2591
Szebb (красивее) 2591
Legszebb (самый красивый) 2591

Женский род совершенно справедливо обозначается небольшой диадемой:

Himoroszlan (лев) 1917
Nooroszlan (львица) 1917

Возложить все это на совесть Бобулы, конечно, нельзя. Ответственность — на мастере Бахмайере. Бобула кроил венгерский по готовому шаблону.

ЕЩЕ ОДИН ВЕНГЕРСКИЙ ПАЗИГРАФ

Мнe, венгру, трудно уйти из бесконечной галереи поклонников всемирной письменности, не упомянув еще одного своего соотечественника. В номере 223 “Nemzeti Ujsag” (Национальная газета) за 1846 год Лайош Н. Забо пишет, что 12 лет разрабатывал пазиграфическую систему, которую продемонстрировал в Вене и получил одобрение 50 ученых. Но труд, по-видимому, опубликован не был, потому что в заключение автор жалуется: “a fobb helyekeni bemutatasrai maecenasok hibaznak” (Меценаты наиболее важных мест, где была продемонстрирована (работа), ошибаются (венг.)', очень плохой стиль: обстоятельства helyeken (в местах) и bemutatasra (для демонстрации) с помощью суффикса i автор переводит в прилагательные, переоценивая комбинаторный характер венгерской грамматики, очевидно, под влиянием идей пазиграфии.— Примеч. пер.).

Судя по этому ужасному предложению, венгерский язык выиграл от того, что упомянутый труд остался в рукописи.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология