Нибур Райнхольд. Почему Церковь не стоит на позициях пацифизма

ОГЛАВЛЕНИЕ

Абсолютная этика Иисуса

Чтобы подробнее обосновать тезис, что отказ Церкви поддержать пацифизм не есть вероотступничество и что большинство современных вариантов пацифизма ереси, необходимо прежде всего рассмотреть характер абсолютных и безусловных требований Иисуса и понять, как они соотносятся с Евангелием.
Нелепо было бы отрицать абсолютность и бескомпромиссность этики Иисуса. Говоря словами Эрнста Трёльча2, это этика «универсализма любви и перфекционизма любви». Предписания: «не противься злому», «любите врагов ваших», «если вы будете любить любящих вас, какая вам награда?», «не заботьтесь о жизни вашей», «итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный» - бескомпромиссные и абсолютные, образуют единое целое. Сколь жалки и тщетны попытки некоторых христианских теологов (считающих нужным включиться в мир относительной политической этики, в сопротивление тирании или в социальные конфликты) оправдать свои действия ссылками на то, что Иисус тоже вступал в этот мир относительной этики; что он выгнал менял из Храма с помощью бичей; или что он «не мир пришел принести, но меч»: или что он велел ученикам продать одежду и купить меч... И что может быть безнадежнее попытки построить целое этическое учение, исходя из ответа на один вопрос экзегезы: принял ли Иисус меч со словами: «Этого довольно», или он на самом деле имел в виду «Довольно!» (Лк 22:38)?
Те из нас, кто считает этику Иисуса последней и окончательг ной нормой, однако неприменимой непосредственно для обеспечения справедливости в греховном мире, поступили бы глупо, если бы попытались эту этику редуцировать, так чтобы она допускала и оправдывала наши хитроумно сконструированные и относительные нормы и действия. Это значило бы свести этику Иисуса к новому легализму. Значение закона любви именно в том и состоит, что это не просто еще один закон, но такой за-

518

кон, который стоит выше всякого закона. Любой закон и любая норма, стоящие ниже закона любви, включают в себя преходящие факторы и учитывают то обстоятельство, что грешный человек вынужден стремиться к временной гармонии своих жизненных интересов с другими, к гармонии, которая далека от совершенства. Было бы опасной ошибкой придавать этим преходящим и относительным нормам характер окончательной и абсолютной религиозной санкции.
Любопытно, что пацифисты не меньше, чем их не столь категоричные братья, смягчают этику Иисуса для обоснований своей позиции. Они вынуждены признать, что этика полного непротивления, в сущности, не совместима ни с какой политической ситуацией: ведь всякая политическая ситуация требует достижения справедливости путем сопротивления гордости и власти. Поэтому пацифисты объявляют этику Иисуса не этикой непротивления, но этикой ненасильственного сопротивления, которая допускает сопротивление злу при условии, что это не приводит к разрушению жизни или имущества.
Писание не дает ни малейших оснований для построения такой доктрины. Совершенно ясно, что этика Иисуса категорически предписывает непротивление, а не ненасильственное сопротивление. Более того, очевидно, что различение между насильственным и ненасильственным сопротивлением нельзя абсолютизировать. В противном случае мы придем к нравственно абсурдному выводу о том, что ненасильственная власть, которой располагает Геббельс, с нравственной точки зрения предпочтительнее той власти, которой пользуются военачальники. На самом деле этот абсурдный вывод вытекает из современной (и в то же время, вероятно, очень древней, платонической) ереси, которая считает «физическое» злом, а «духовное» добром. Эта позиция доводится до абсурда в книге, которая стала своего рода катехизисом современного пацифизма, - в «Силе ненасилия» Ричарда Грегга. В этой книге ненасильственное сопротивление рекомендуется в качестве лучшего средства победить врага, в особенности сложить его дух. Автор книги полагает, что Христос кончил свою жизнь на кресте, потому что не до конца овладел техникой ненасильственного сопротивления, и что поэтому он должен считаться учителем, который не достиг высот Ганди, но значение которого состоит в зачинании движения, вершиной которого стала деятельность Ганди3.
Можно согласиться с тем, что мудрый и достойный способ управления государством предполагает стремление избегать не только конфликтов, но и насилия при решении конфликтов.

519

Парламентские дебаты - один из способов преодоления политической борьбы, с тем чтобы избежать насилия при столкновении интересов. Но это прагматическое отличие не имеет ничего общего с более глубоким различением между этикой Царства Божьего, которая не делает никакой скидки на человеческую греховность, и относительными политическими стратегиями, которые - учитывая греховность человека - стремятся обеспечить, насколько это возможно, справедливость и мир между грешными и эгоистическими людьми.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология