Нибур Р.X. Христос и культура

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава I. Вечная проблема

4. Типичные варианты ответа

В условиях, когда имеются две сложных реальности Христос и культура, - в сознании каждого христианина, как и внутри христианской общины, должен возникать нескончаемый диалог. Христос целеустремленно направляет человека к Богу, уводя его от всего временного и от плюрализма культуры. Заботясь о сохранении ценностей прошлого, культура отвергает Христа, заповедующего людям положиться на благодать. И, однако же, сам Сын Божий является детищем религиозной культуры; он посылает своих учеников пасти своих ягнят и своих овец, а их невозможно охранять без труда культуры. Диалог пронизывают отрицания и утверждения, возврат к прежнему и компромиссы и — новые отрицания. Ни личность, ни церковь не в состоянии остановиться в своих нескончаемых поисках такого ответа, который бы не вызывал новых возражений.
Но в этой множественности возможно различить некий порядок, диалог в настоящем его виде можно остановить на некоторых моментах и определить типичные неполные ответы, столь часто возникающие вновь в разные эпохи и в различных обществах, что они в меньшей степени представляются продуктом исторических условий, чем природы самой проблемы и значения ее терминов. Таким образом, течение великого диалога о Христе и культуре возможно прослеживать с большим разумением, а некоторые его результаты сберечь на будущее. В последующих главах будут изложены эти типичные ответы в со-

41

провождении ссылок на таких христиан, как апостолы Павел и Иоанн, Тертуллиан и Августин, Фома Аквинский и Лютер, Ричль и Толстой. Сейчас же, в качестве ориентира для последующего, предлагается краткое и подытоживающее изложение этих типичных ответов. Можно выделить пять категорий ответов, причем три из них принадлежат к промежуточному типу, в котором Христос и культура, хоть и отличны друг от друга, одновременно утверждаются; впрочем, какое-то загадочное сходство прослеживается по всей шкале.
Ответы первого типа подчеркивают противоположность Христа и культуры. Каковы бы ни были обычаи того общества, в котором живет христианин, какие бы культурные достижения здесь ни сохранялись, Христос рассматривается как им противостоящий, так что он ставит человека перед выбором «или — или». В ранний период истории церкви неприятие Христа иудеями - эту точку зрения защищает Клаузнер - находило себе соответствие в христианском антагонизме иудейской культуре, в то время как объявление Римом новой веры вне закона сопровождалось бегством христиан от греко-римской цивилизации и их нападками на нее. Во времена же средневековья монашеские ордена и сектантские движения призывали верующих, живших среди того, что желало бы называться христианской культурой, оставить «мир», «уйти от него прочь и жить отдельно». В Новое время ответы такого рода давали миссионеры, которые требовали от новообращенных полностью отринуть обычаи и установления так называемых «языческих» сообществ, а также небольшие группы христиан-уклонистов внутри западной или «христианизированной» цивилизации, и частично те, кто подчеркивает антагонизм христианской веры к капитализму и коммунизму, индустриальному развитию и национализму, католицизму и протестантизму.
Для ответов второго рода характерно признание коренной связи между Христом и культурой. В них Иисус часто предстает великим героем в истории человеческой культуры; его жизнь и учение считаются величайшим достижением человечества; в нем, предполагается здесь, надежды людей на обретение ими ценностей достигают своей кульминации; он как бы санкционирует все лучшее, что было создано в прошлом, и направляет процесс цивилизации к его подлинной цели. Более того, Иисус сам является частью культуры в том смысле, что он есть часть общего культурного наследия, которое должно сохраняться и передаваться дальше. В наше время отвеч ы такого типа дают те христиане, которые замечают неразрывную связь между хри-

42

стианством и западной цивилизацией, между учением Христа или учениями о нем и демократическими институтами. Время от времени появляются и такие толкования, которые подчеркивают согласие между Христом и восточной культурой, а также такие, что имеют тенденцию идентифицировать его с духом Марксова общества. В прежние времена поиски решения этой проблемы в данных направлениях появлялись одновременно с ответами первого типа, или типа «Христос против культуры».
Три других типичных ответа согласуются между собой в том, что пытаются утвердить значительные различия, существующие между этими двумя принципами, и в то же время пытаются удержать их в неком единстве. Они отличаются друг от друга тем способом, которым каждый из них стремится совместить оба авторитета. Один из них (третий тип по нашей классификации) до некоторой степени понимает отношение Христа к культуре так, как это характерно для второй группы: Христос есть воплощение культурных устремлений и восстановитель основ подлинного общества. Однако имеется в нем нечто, что не есть ни продукт культуры, ни прямой в нее вклад. Он и рвет с обществом и с культурой, но он же их и продолжает. Культура же и в самом деле приводит людей к Христу, но лишь в настолько приготовляющем смысле, что для достижения цели необходимо сделать громадный прыжок либо, лучше было бы сказать, подлинная культура возможна только за пределами всяких человеческих достижений, всех человеческих поисков ценностей, всякого человеческого общества. Христос нисходит в человеческую жизнь сверху и несет с собой дары, которые не были предугаданы никакими человеческими устремлениями и не могут быть достигнуты никакими усилиями людей, если он не приобщит их к своему надприродному обществу и к новому ценностному центру. По сути Христос является Христом в культуре, но также и Христом превыше культуры. Этот синтетический тип лучше всего представлен Фомой Аквинским и его последователями, но и в прежние времена, и теперь у него имеется множество других приверженцев.
Еще одна группа промежуточных ответов образует четвертый их тип. Здесь признаются дуализм и неотменимый авторитет как Христа, так и культуры, но признается также и противоположность между ними. Те, кто склонен разрешать проблему в этом духе, считают, что на протяжении жизни христиане оказываются раздираемыми требованием повиноваться двум авторитетам, которые невозможно согласовать, хотя подчиняться им необходимо. Приверженцы этого воззрения отказывают-

43

ся подстраивать притязания Христа к притязаниям со стороны светского общества, как это, на их взгляд, делают люди из второй и третьей групп. В этом они сходятся с теми верующими, что стоят на позиции «Христос против культуры», однако отличаются от них убеждением в том, что повиновение Богу требует повиновения общественным институтам и лояльности по отношению к его членам так же, как и повиновения Христу, судии этого общества. Поэтому человек рассматривается в качестве подвластного двум системам нравственности, гражданина двух миров, которые не просто не имеют друг с другом ничего общего, но по большей части один другому противостоят. В условиях полярности и напряженности Христа и культуры следует проживать свою жизнь в сознании ее ненадежности и греховности, в надежде на оправдание, которое свершится за пределами истории. Лютера можно считать величайшим представителем мыслителей данного типа, хотя множество христиан, не являющихся лютеранами в прочих отношениях, вынуждены решать задачу таким же образом.
Наконец, пятым типом в общей классификации и третьим из ответов промежуточного класса является решение на путях преображения. Те, кто его предлагают, считают, как и представители первой и четвертой групп, что природа человека — падшая либо извращенная, и что извращение это не только проявляется в культуре, но и передается ею. По этой причине должна быть признана противоположность между Христом и всеми человеческими установлениями и обычаями. Однако противопоставление это не ведет ни к отделению христиан от мира, как в случае первой группы, ни просто к проявлению стойкости с надеждой на спасение вне истории, как у четвертой. Христос видится здесь преобразователем человека внутри его культуры и его общества, а не в отделении от них, потому что нет природы без культуры и только в обществе возможно человеку отвратиться от самого себя и от своих идолов и прийти к Богу. Как представляется, великий эскиз данного решения предложил Августин; Жан Кальвин выразил его вполне; к ним двоим присоединилось множество других.
Когда ответы на эту вечную проблему сформулированы таким образом, становится очевидно, что созданная конструкция является отчасти искусственным образованием. Само понятие «тип» всегда имеет в себе что-то измышленное, даже когда оно возникло не прежде обстоятельного изучения множества исторических личностей и движений. Когда возвращаешься от гипотетической схемы к богатству и сложности

44

конкретных событий, тотчас же становится ясно, что никакие личности или группы не соответствуют тому или иному «типу» полностью44. В каждой исторической фигуре проявятся черты, более напоминающие совсем другой тип, нежели тот, к которому его относили, или же такие ее особенности, которые будут выглядеть сугубо индивидуальными и неповторимыми. Однако типологический метод, хотя и не совсем исторически адекватный, имеет то преимущество, что он привлекает внимание к непрерывности и значимости великих мотивов, которые проявляются снова и снова в длительном борении христиан с проблемой, стоящей перед ними. А по этой причине он может также помочь ориентироваться и нам, когда мы, уже в наше время, пытаемся ответить на вопрос относительно Христа и культуры.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология